Якут

Эпилог

Гижигинская губа — это очень далеко о тропиков. Однако летом на её западном берегу вполне себе тепло, если нет ветра. Здесь от стойбища Таватум до устья реки Широкой кромка суши вытянута с запада на восток и отлично прогревается солнцем. Все пятнадцать километров горных склонов — сплошные огороды — кроме мощёной камнем набережной вдоль которой стоят дома земледельцев, лавки, мастерские. У самой воды сохнут сети и вытащенные на берег промысловые судёнышки. Некоторые покачиваются у причалов на прибрежной волне. И ещё покачиваются на ветру многокилометровые ряды сохнущих балыков.

Этот городок по местным масштабам — настоящий мегаполис. Только в видимой его части около полутора сотен хозяйств, а это более тысячи человек оседлого населения. Но настоящий размер этого чуда урбанизации скрыт о глаза непосвящённого наблюдателя лесами и горами. Там через каждые несколько километров вдоль речных долин стоят или строятся небольшие посёлки, где чего только не делают: мнут кожи, скорняжничают, режут по кости… шучу. Хотя и это тоже. Но основное производство — меаллоизделия. Тут, считай, оружейный цех Московии. Не единственный, конечно, но один из важных. Клинки казацких шашек нашей выделки немногим уступают булату. Или не уступают. На морозе — точно не уступают.

Одна из долин — почти конвейерная линия по производству пулестрельных арбалетов. Самая первая конструкция, что я делал по памяти, так и не претерпела серьёзных изменений. Воевода Омсукчанский Ким исправно отправляет положенный урок в адрес стрелецкого указа прямиком в Белокаменную. Или первопрестольную. Ну, Вы поняли куда.

Хотя, по купеческой линии оружия утекает тоже немало. Не всё через руки Никодима — он просто не в состоянии справится с потоком инструмента и приспособлений, идущих отсюда. За последние годы особенно возросли поставки сложных изделий — сверлильных и токарных станков, резцов, свёрл. Это из Берелехского завода-техникума, причём — только в Россию-матушку. А вот паровые двигатели для судов производят здесь в Омсукчанско-Гижигинском промышленном районе. Настоящие машины с цилиндрами и кривошипно-шатунными механизмами. Сами кораблики, на которых им предстоит работать, строят на озере, что рядом с устьем реки "Широкой". Они похожи на кочи, только чуть длиннее и острее носом. Под парусами бегают хорошо, до самого Китая.

Законно будет спросить, откуда такая прорва народа тут взялась? Так больше всего якутов пришло с Лены. Еще мы помогали русским крестьянам и мастеровым добираться сюда. Если по-честному, так от Красноярска, считай, каждым рейсом плоскодонки хоть кого-нибудь, да захватывали. Юкагиры, коряки, чукчи, ламуты — эти или каюрами, в основном, или в промыслах заняты, а в мастерские из их стойбищ мальчики-подростки учениками шли, ну да они подросли уже. Так что на площади в десять тысяч квадратных километров населения у нас почти три тысячи человек. И пять постоянно действующих путей сообщения, один из которых обслуживают вьючные собаки.

А что делать?! Металлургии нужен молибден. И много ещё всякого нужно. На круг мы в год уже больше сотни тонн стали выплавляем. Считай полк стрелецкий вооружаем.

Как я жил эти годы? Очень интересно. Еще когда я зимовал на Селенняхе, приехали ко мне Никодим с Кимом. Тогда и вступили мы окончательно в сговор. Сначала я их геополитически подковал в том плане, что земля здешняя обильней иных, мне ведомых. Да только взять те богатства без помощи здешних жителей никак не получится — непривычные люди тут или вымерзнут, или опухнут от голода. Потому местное население надо заинтересовать, организовать и много чему научить. Как раз для каждого из нас троих свой участок работы, хотя дело получается общее.

После этого Никодимушка своим приказчикам магазинским вменил в обязанность переписывать постоянных покупателей, да еще заботиться о пересылке почты с попутными упряжками. А Ким принялся хлопотать о властных структурах, разбираясь какие роды как соотносятся с другими и кто кому чего должен. Ну, тут своя политика, не менее тонкая, чем на востоке, но опять же завязанная на всё те же транспортные узлы и торговые точки. Уж не знаю, как в современных категориях это называть, мне понятней, если корпорацией.

Вот с этого момента отпуска мои пошли уже совсем на другой манер. Ким не меньше десятка бойцов со мной отправлял — разведка, понимаешь, охрана. Никодим приказчиков и мастеровых присылал — снабжение чтобы было, и обслуживание. Да еще из Тускулова училища ребята подтягивались помогать мне камни искать. Народ всё хваткий подбирался, да сметливый.

Поскольку компасы уже делали серийно, то азы съёмки местности я преподал многим — дело несложное. Засекай азимуты, да клади на бумагу. По части минералогии тоже было мне что рассказать. Понятно, что действовали мы в основном по-старинке, но ведь и это немало. Переносную буровую соорудили — бывало и десяток метров удавалось пройти, и керны рассмотреть. Почему так мало? Хе-хе. Мерзлота у нас. Ну и не всё ручным приводом возьмёшь.

Собственно с одного из таких кернов и начался у нас один из технологических прорывов. Достали мы раз явно что-то из природных цеолитов. Фактура характерная. А названия не помню, хоть стреляй. И главное, нет уверенности, на что он годится. Велел я по скважине шахту бить, и добыть мне этого "камня" двадцать мешков. Это с полтонны всего — я же не зверь какой. Тут до ближайшей кузницы двести вёрст, а дорога — вьючная тропа.

Кузнец здешний мне незнаком — не из моих выучеников. Он вообще долганских корней оказался, так что мы с ним не враз друг друга поняли — язык у него и русский, и тунгусский, и якутский — но ничего, столковались. Он письмецо от меня в магазин снёс и к осени тут уже стояло стандартное оборудование для железоделательной кузни и штабель канистр с соляркой. Лимониту мои парни навозили. Гордые были, как слоны — сами сыскали. Тут и провели опыты с продувкой воздуха через трубу, наполненную нашей находкой. Быстро стало ясно, что азот через этот фильтр проходит хорошо, а кислород — девается куда-то. А нам-то обратное нужно. Так мы после продувки эти самые камни прямо в трубе согрели, и то, что из них выделилось, закачали в ресивер.

И вот когда этим дунули в горелку — тут я и понял, что кислороду здесь против обычного не менее, чем вдвое. Вот так-то! После наладили доставку цеолита в район, где домна работает и многоступенчатое обогащение — сорбировали кислород на цеолите с последующей десорбцией нагревом струёй пара и осушением — зимой в морозы отлично работало. А летом — тоже приемлемо.

Уж потом тем кислородом мы чугун продували после выпуска из домны, что пустили в Омсукчане — конверторным-то способом веселее дело пошло. Опять же в тигельных печах, что на солярке, с кислородным дутьём быстрее плавки получаются, если не обычным воздухом дуть, а обогащённым. Мы тут сталь получаем для плотницких скоб, для болтов и шпилек, которые корабелы берут. Катаем лист, полосу и уголок — это тоже в судостроении нужно. То есть для наших масштабов — крупное промышленное производство — десятки тонн.

Прогресс в основном упирается в количество подготовленных людей, ну да как по мне — это не беда. Главное — процесс идёт в правильном направлении. Нам тут много народу не прокормить, потому забоимся о тех, кто есть.

Летние путешествия очень нравятся и супруге и детям. Новые места, встречи, камни и рыбалка. Где мы проводим зимы — а где захотим. Обычно это связано с налаживанием какого-нибудь техпроцесса или реализацией интересной задумки. Скажем, хорошие паровые двигатели начали получаться только после трёх зим доводки. Я сразу замахнулся на машину тройного расширения. Вот с сальниками и клапанами мы и наигрались вволюшку.

А потом втыкали одну такую в коч, и привод выводили на винт. А потом выяснилось, что для дальних плаваний требуется ещё и холодильник — тот же радиатор, но с охлаждением забортной водой, а то если отработанный пар выпускать, то пресной воды не напасёшься. Да ещё понадобилось опреснители придумывать, чтобы восполнять её убыль. Пар всё равно немного травил, а дорога до Китая не близкая. Такое хозяйство образовалось — только держись! Манометры, предохранительные клапана, вентили и магистрали. Придумать инжектор у меня не получилось — воду в котёл качали насосом, зато водомерное стекло соорудил.

Приволок откуда-то Никодим стекольщика. Сказал — из фряжских земель. А я и не помню, кто они такие были и где жили, но, вроде как, итальянцы. Пьянчужка он был, этот мастер. Был, да весь вышел. Пьянчужка. Хмельного-то в наших краях днём с огнём не сыскать.

А что Вы думали?! Ребята Кима строго за этим следят и грозно не одобряют, ежели какой продукт кто на брагу затеет перевести, или сосуд с курным вином в грузе отыщется — так мигом изымают и изничтожают прямо на месте. Нет, за казаками, конечно, не уследишь, да и не больно-то они нам, мордам самоедским, дадут проверить, что тут такое везут. Так они это всё сами и выкушивают. Да и сколько тех казаков нынче? В строю нынче чаще якуты, чем русские. Никодим многих, что пришли сюда, нанимает охранять транспорты, уходящие в земли Московские, а там расплачивается с ними полновесной серебряной казной. Вот они и возвращаются в родные края состоятельными людьми.

Зато вместо них везёт он сюда мастеровых, из тех, что помоложе. Которые не обустроились ещё, не обросли хозяйством и клиентурой. Нам тут рукастый люд нужен, крестьяне тоже.

Так вот и устраиваем мы на землях этих себе такую жизнь, какой нам хочется.

О сношениях с государем разговор особый. Киму мы на первый раз для подношения собрали очень много и мягкой рухляди и оружия. Только не чересчур сразу, конечно. И оправили нашего якутского казака в Белокаменную на поклон. Купец тут тоже подсуетился, чтобы дорога скатертью стелилась. До Красноярска вообще долетели стрелой, а там уже кони наготове ждали посольство наше. Так что до места в четыре месяца домчали. Думаете долго? Хе-хе. Другие-то по три года на такой путь кладут, и это люди именитые и влиятельные.

В столице купец челобитчика нашего опекал. Серебра кому надо было дать помог и как речь держать научил. Так что приняли друга моего радушно. Ну а полусотню якутских стрелков, что с ним пришли, в деле испытали — заставили по мишеням стрелять и остались премного довольны. Считай, сразу этот эскадрон отослали куда-то на запад. Как раз с поляками разборки пошли после Переяславской рады, так нашлось и якутским драгунам дело.

Грамотку на воеводство выдали не мешкая, так что первый тайм сыграли мы, как по нотам. Чуть погодя, годика через три, откупили Тоуйского острога земли. Воеводе тамошнему и казакам его такого отступного предложили, что дело с присоединением Магаданской области к сфере ответственности Кима решили полюбовно — две челобитные оправили с богатыми дарами, и новую грамотку получили. Это ради того, чтобы какое-никакое растениеводство было где начинать.

На северном берегу Охотского моря, на южных склонах гор немало участков, где, хоть и с грехом пополам, но землепашествовать и огродничать можно — сюда мы крестьян свозили, целый район обустраивали — церкви православные, кузницы, магазины. Два года кормили поселенцев, пока они начали морковь, да свёклу выращивать. Ну, да, сейчас уже хозяйства встали на ноги и понемногу продают свою продукцию. Никодим ворчит, что от них сплошное разорение. Но беззлобно — капустку квашеную он шибко уважает, а с "материка" её везти проблематично. Здесь же своя вырастает, ну и в бочки её, в бочки.

Пасечное дело затеяли. Не помню точно, как с этим обстояли дела в моё время, но, надеюсь, будет толк. Сам же я хлопочу о картошке. Посланы люди в земли голландские да французские на поиски. Кажись, там эту культуру в качестве цветов выращивали. Вот, пускай и привезут, а уж мы тут разберёмся.

Нынче думаем, как быть с Верхнеколымскими землями, Зашиверскими и Верхоянскими. То ли пытаться и в них добиваться формального признания центральной власти, то ли оставить всё, как есть. Ким с воеводами тамошними дружен, а для остального населения — то есть нас, инородцев — он признанный тойон и вообще начальник всего здешнего войска. А только обиды чинить хоть казакам, хоть атаманам-воеводам, хоть мастеровым или купцам мы не станем — равновесие, что возникло в этих краях весьма зыбко, и не все готовы согласиться с возникающим раскладом сил.

Сподвижники мои согласились с необходимостью наладить в здешних краях устойчивую систему для жизни людей, что извлекают из недр её богатства к нашей пользе. Прибыток — он отовсюду стекается. Только не зевай. Хотя, про то, что высокое качество якутских стальных изделий лежит в основе благополучия всего района, я никому не говорю. И чудесные свойства сплавов — вот истинный источник богатства. Кузнецы определяют всю экономику края. Хе-хе. Их много, и они повсюду.

Мы сильно продвинулись в механике. Нашлись желающие усовершенствовать арбалет, и чего только они не напридумывали. Признаюсь, я тоже к этому руку приложил — вспомнился мне чеырёхзарядный монстр из фильма "Гладиатор", захотелось повторить, но с пулями вместо стрел. Сразу признаюсь — фигня получилась. Зато несколько любопытных конструкций отработали. В общем, арбалеты с рычажным заряжанием, магазином и стальными пружинами получились вполне приличные. Тренированный боец десять раз в минуту может прицельно выстрелить… э-э-э… в Россию мы их не оправляем и вообще не продаём. Сложные они. Кулачок, система зацепов — масса хитрых деталей. Для себя-то в год меньше десятка делаем. Зато штуковина эта напоминает автоматический многозарядный арбалет из компьютерных игр. С одной разницей — тут надо энергично работать тугим рычагом. Пока есть силушка в руках — пали в белый свет, как в копеечку.

Им в драгунских пятёрках вооружают коновода. Оружие прикрывающего, так сказать. Когда основная группа тикает к месту сбора, в аккурат осадить преследователей удобно получается. Ну, это, как Вы понимаете, в наших ландшафтах. А полусотни, что каждый год уходят в Московские земли имеют обычные самострелы. Якутский драгунский стрелецкий полк квартирует где-то в курских землях и содержание его идёт за счёт средств воеводы Омсукчанско-Тоуйского. Лошади, понятно, у них не якутские — для тех мест есть свои породы — зато семьи живут в военном городке… то есть, на зимних квартирах… совсем запутался с терминами — в стрелецкой слободе, конечно. Жены в основном — якутки. Со чадами и домочадцами.

Я на такое отселение людей из наших мест, где катастрофически не хватает народу, почему пошёл?! Тут дело в амбициях — знаете ведь, что встречаются повсюду забияки и бунтари. Любители поскандалить или искатели приключений. Во из них мы пополнение и формируем. Ким поначалу упрямился, что самых драчливых бойцов приходится отдавать, но потом успокоился. То ли привык, то ли заметил что на нас здесь никто почему-то не нападает.

Что ещё рассказать? Про религиозные культы, пожалуй. Батюшкам православным здешних шаманов поносить заказано настрого. А шаманам велено строго следить, чтобы все инородцы деток обязательно крестили. Чтобы незримый дух верхнего мира обратил свой взор в их сторону. Ну, как бы представиться надо по случаю прибытия на белый свет для прохождения службы… Э-э. Прожития жизни. Для нас это система учёта населения. Среди самих шаманов тоже есть крестившиеся. Иные в рубленых домах живут и в баню ходят. Так вот, пока духовники между собой мирно уживаются, довольствие им приказчики поставляют исправно. Не так это и дорого, потому что служители культов давно все пересчитаны — немного их тут. И задача для них определена четко — людей нужно ориентировать на труд, и, чтобы просили, что им нужно. Вот собирать эти прошения да отправлять в канцелярию воеводы шаманам с батюшками и вменено.

Много интересного вылезает, особенно, на счёт трений между соседними родами. На такие разборы специальные люди поставлены. Вы ведь понимаете, что я подсказываю ходы, которые мне известны с моих времён. То есть для обеспечения внутреннего спокойствия в землях наших пятёрки драгун объезжают стойбища и ведут топографическую съемку, уточняют с кинээсами границы угодий их родов. Разыскивают и изводят лихих людей, выясняют, кто с кем ссорится. Нам тут внутренней свары только не хватало. И так, бывает, три дня едешь, и ни одного человека не встретишь!

Земли же наши — бассейны Яны, Индигирки, Колымы и верховья Анадыри. Плюс к этому — бывшая Магаданская область с побережьями Тоуйской и Гижигинской губы. Тут Франция легко поместится. Только не хочет.

На Чукотку или Камчатку мы суёмся. И на бассейн Лены распространить своё влияние не пытаемся. Иначе будет кризис управляемости. Вот.

Как поживают дети? Старший сын сильно увлечён кораблями. Мы с Пелымом построили ему гигантскую шхуну. Представляете себе — аж двадцать метров в длину. Он и владелец, и капитан. На ней как раз и добирался до Гонконга. Жену привёз да с нами и оставил. Ничего так девчонка, симпатичная. Иероглифы знает и рисовать умеет. Она иллюстрировала книжку про рыб, что написала Айтал. А я теперь соображаю, как её издать. В том смысле, что типографию нужно устраивать, литеры отливать и вообще целое хозяйство заводить. Скажете легко. Охо-хонюшки. При населении всей "страны" в полсотни тысяч человек!

Придётся, однако, напрячься. Карты печатать, учебник счёта, письма, сказания наши. Куда деваться? Рецепты сталей тоже пора издавать, да и цветных сплавов рецептуры тоже все в голове не удержишь. По геологии материала накоплено много.

Так о детях. Среднего от микроскопа не оттащишь. Тоже из фряжских земель доставленные линзы мы с ним на свой манер собрали и он теперь разглядывает всё, что ни попадя. Не знаю я, чем дело закончится, а только по большей части минералы его интересуют. Ну да там видно будет.

Дочка уже прихорашивается, красотульки примеряет. Сама льёт, сама куёт, сама и носит. В деда пошла. На ты с металлом… козявка. Хотя, путешествовать любит не меньше, чем мама. Вон вижу, опять куда-то собралась, приторочив к седлу моё алюминиевое ведро. Верный признак, что решила проехаться как следует. На недельку, наверное.

Будете меня порицать за то, что четырнадцатилетнюю девочку одну отпускаю в лес? Не забывайте, в этом лесу она — дома. Вот что меня беспокоит, так это небольшой лоток, тоже притороченный к вьюку второй лошади. Не иначе, решила золотишка намыть, засранка! Хорошо хоть одна, без компании отправвилась. Так что, может это даже на пользу, если соберёт сливки по речным россыпям. Не так в глаза будут бросаться случайному прохожему.

Хотите узнать про школы или университет? Нет их у нас. Грамоте и счёту учат при церквях, на военных сборах и в мастерских при подготовке подмастерьев. А уж как там в родах это знание распространяется — не ведаю. Это дела семейные.

Надо же, сам не заметил, как поведал всё, про себя. Про то, как устроился на жизнь в семнадцатом веке. Не знаю, как Вам, а мне тут нравится. Особенно отпуска. У меня летние путешествия на три года вперёд расписаны. Вот нынче мы с юго-западных отрогов хребта Черского только вернулись, а на другой год по реке Мома пройдём. Это правый приток Индигирки. Говорят — волшебные места.