Ягор Дайч

Глава 4

Поправил лямки почти пустого вещевого мешка, закинул ремень Шарпса на плечо, но так, что в любой момент готов был его сорвать и выстрелить. Благо к выстрелу все подготовлено, только курок взвести и требуется. Еще раз осмотрелся по сторонам, бросив взгляд на реку, которую сегодня еще легче удалось «перешагнуть», направился в восточном направлении к поселению дауров.

Ну и пока я в быстром темпе двигался, снова мыслями в прошлое улетел.

Чтобы найти новую цель, мне нужно было больше информации об окружающем мире. К сожалению, имеющейся было явно недостаточно для этого. Все из-за того, что… Как бы помягче сказать? Егор Ович, до моего в него вселения, был слегка диковатым парнишкой. Пусть он умел читать и писать (бабушка грамотной была и всех своих детей и внуков обучила), с горем пополам мог общаться на китайском, корейском, английском языках. Вернее, не общаться, а использовать в своей речи некоторые самые ходовые фразы этих языков. Так вот, обладая вполне себе неплохим потенциалом и отличной памятью, он ничем больше не интересовался, кроме своей любимой тайги. Не хотел и даже не задумывался о более лучшей жизни, пусть даже и в мечтах. Она для него уже была лучшей, если бы еще мать с отцом были живы, вообще была бы идеальной.

Мне же его знаний было откровенно мало, пришлось поднапрячься, аккуратно расспрашивая бабушку и с интересом слушая деда. Вот у кого у кого, а у них этих знаний было вагон и маленькая тележка. И ладно бабушка, она церковно-приходскую школу посещала, но вот дед откуда только и набрался, всю жизнь в тайге сидя. Но факт остается фактом, знали мои старики немало. И если аккуратно поднять интересную и им тему, то можно и самому немало узнать, так как истории рассказывать они любили. Особенно дед — сядет на лавке, трубку свою закурит и давай байки разные рассказывать, заслушаешься.

И все бы хорошо, но чем больше я узнавал, тем больше мне не нравилось куда я попал. Много плюсов в этом мире: нет враждебных людям рас, уровень развития… я бы сказал — плюс-минус такой же, как и в моем мире. В некоторых моментах мы, конечно, далеко вперед ушли, но и здешним людям нашлось бы чем наших разумных удивить. Но только из-за того, что Земля более богата на недра, чем моя родная планета. Зато тут совсем не развита магия. Впрочем, раз не развита магия, то и порождений этой самой магии в этом мире нет, так что тоже плюс. Но все это перечеркивалось одним громадным минусом, который я обозвал «сословным беспределом».

Простых людей здесь и за людей то не считали, они вообще практически никаких прав не имели, одни обязанности. И по умолчанию всегда виноваты, что в жизни, что в суде, случись им еще до него дойти, шансов доказать свою правоту не имели совершенно.

Вот это мне и не нравилось, так как не привык я к такому к себе отношению.

Нет, в моем прошлом мире тоже не райские кущи были, но зато вольные разумные имели право защищать свою жизнь любым доступным им способом.

А тут… я просто не понимал, как такое может происходить.

Слушая истории, я понимал, что этот мир и без враждебных людям рас очень жесток, постоянно ведутся войны всех со всеми. На страже границ и в армии служат в основном именно простые люди, крестьяне и рабочие. И пока они защищают эти самые границы, проливая свою кровь за империю, их отцы и матери, братья и сестры в тот же самый момент тоже проливают кровь, только под кулаками и батогами всевозможных помещиков, заводчиков и прочих аристократов.

Я просто не представлял, как… какое терпение нужно иметь, чтобы не вздернуть на вилы, или еще лучше, не повернуть оружие против той, на общем фоне, горстки угнетателей, которые тебя и за человека не считает, и не решить проблему раз и навсегда.

Как можно так жить?

Я таким терпением не отличался, и привыкать не собирался.

Хватит и того, что моя семья уже натерпелась, и чтобы больше подобного не допускать, все тщательно обдумав, я решил, пусть хоть и частично, но все же воплотить свои старые планы в жизнь уже в этом мире. Найти какой-нибудь остров подальше от «цивилизации» и там поселиться. Уж устроиться нормально я сумею, пусть даже и с моими слабыми, по меркам моего мира, магическими силами. Здесь другие люди и этого не имеют.

«Хотя, — одернул я себя, — имеют и умеют!»

Взять хотя бы мою бабушку, ведь она одаренная. Пусть очень слабенькая, только и умеет что заговоры творить и зелья, своими невелики силами их насыщая, варить и с помощью всего этого людей лечить. Сестренка моя, мать как чувствовала, родив ее, что она сильная одаренная и Дарьей назвала, вторая родная сестренка тоже, но бабушкиного уровня сил. Хрисан, мой приемный брат, одаренный, но тоже бабушкиного уровня сил. Так что маги в этом мире точно есть, только почему-то сама магия считается сказкой. Но, вот же-ж, пусть с другой части империи доставили в наши края семьи моих приемных братьев, и вот уж удача, один из них одаренный, пусть и не пробужденный был.

Как так?

Не знаю, что за чертовщина в этом мире происходит. Одно понятно, пока не окрепну, лучше не высовываться. А вот потом… суп с котом, как дед мой говорит. Потом будет потом, а сейчас моя главная задача учиться, развиваться, создавать запасы для рывка в лучшую жизнь, и ждать момента, когда мы с братьями вырастем. Так как пока, в нынешнем нашем возрасте, нас никто всерьез не воспримет. Я без помощи деда, до недавнего времени, даже купить нужные мне вещи самостоятельно не мог, что бесило неимоверно.

Так что цель в этой жизни у меня появилась, было для чего снова начинать жилы рвать и ждать момента.

Снова ждать!

Надеюсь, что в этот раз у меня и у моей обретенной семьи все сложится нормально. Все сделаю, чтобы так и случилось.

— Егор? — окликнул меня голос из темноты. — Ты?

Резко уйдя в сторону, мгновенно приготовившись к бою, вскинув к плечу Шарпс, одновременно взводя курок, но тут же расслабился, вовремя опознав окликнувший меня голос.

— Я, Гардас, — отозвался я, поворачиваясь в нужную сторону. — Ты чего по темноте в тайге бродишь? Случилось что?

Гардас на восемь лет меня старший, уже женатый, двоих детей, парня и девчонку, имеет. Является лучшим охотником у дауров. Настоящий сын тайги, если сам не захочет, то шиш ты его в ней обнаружишь.

— Кто-то охотился на наших землях, подранка упустил, вот я по следу и ходил.

— Оп-па! — воскликнул я тихонько. — Нашел кого?

— Мишку сильно раненого нашел. Мучился, злой сильно был, пришлось добивать.

Ну да, местные медведи и так ни разу не добродушные, а уж раненый и вблизи от поселения…

— А того, кто его ранил?

— Того кто ранил — нет, стемнело уже, завтра брата возьму, пойдем по следу пройдемся. Найдем.

Верю. Найдут. Брат Гардаса — Арат, мой ровесник и соперник, в хорошем смысле этого слова, а также мой друг. Тоже отличный охотник, пусть и уступает в этом деле своему старшему брату. Так что, кто бы тут поблизости не охотился из чужих, ему уже заранее не повезло.

Дальше мы уже вместе потопали, заодно помог Гардасу шкуру разделанного им медведя до поселения дотащить. Как он сам это все пер, не представляю — мешок заплечный битком набит, оружие, плюс еще и шкура в рулон смотанная. Видимо действительно недалеко отсюда подранка нашел, иначе не стал бы все и сразу тащить.

Ну а еще час спустя…

— Егор! — взвизгнув от радости, налетела на меня Дарья, стоило только выйти из дома одной из старейшин, к которой я, по приходу в поселение, сразу же и зашел, поприветствовать ее. — Масленичные деревья поспели, уже первый урожай собрали и даже масла надавили.

— Тихо ты, неугомонная, дай с людьми поздороваться, — чмокнув сестру в щеку, я отцепил ее от себя и перевел взгляд ей за спину, где пятеро моих братьев стояли, белозубо улыбаясь на нас смотрели, а также парочка женихов — Арат и Лавкат, на сеструху мою заглядывающиеся.

Только ничего им не светит, не отпущу я от себя сестру никуда, пусть ее будущий муж к нам на хутор переселяется. Помогу дом поставить рядом с нами, хозяйством обзавестись, и пусть живут, новых одаренных мне делают. Ну а потом, как время придет, вслед за нами в новую жизнь отправляются, и никак иначе.

— Мы тебя завтра ждали, — первым возле меня Андрюха нарисовался, хлопнул по плечу и руку протянул, здороваться.

Здороваться много пришлось, только братьев и Арата с Лавкатом поприветствовал, как остальные наши друзья подтянулись. Здороваясь со всеми, в очередной раз удивился, совсем не похоже было, что я к коренным в гости заявился. Практически у всех подростков вполне себе русские лица, да и вокруг, если осмотреться, просторные деревянные дома крепкой постройки, как будто в зажиточную русскую деревушку пришел. Никак не похоже на остальные поселения коренных жителей.

Это, кстати, тоже благодаря старейшинам все, бытовой опыт они хорошо перенимали у русских поселенцев. Старались при этом только полезное брать, новшество вводили не сразу, а после всестороннего изучения, в том числе и практического. Предлагалось кому-нибудь одному-двум опробовать новинку, если есть толк, тогда и остальные подтягивались.

Только поздороваться со всеми и успел, как нас шуганули, внучка старейшины вышла из дома и попеняла нам в том, что у них под окнами расшумелись. Так что мы быстренько переместились к дому Лавката, во дворе которого обычно всегда и зависали.

Расположились по лавкам под крышей крытого двора и уже там я всем рассказал, из-за чего именно сегодня мне пришлось в дорогу отправляться.

— Так что завтра на рассвете пойдем на урожай глянем и оттуда сразу в темпе домой рванем, — говорил я уже не улыбающимся, посерьезневшим братьям.

— Мы с вами пойдем.

— Ты-то точно пойдешь, но не с нами, — обломал я Арата. — Ты что, брата не видел еще?

— Нет, — удивился Арат. — А он что, вернулся?

— Мы вместе с ним пришли, — кивнул я ему. — В тайге повстречались. Где-то рядом тут у вас чужие бродит, медведя подстрелили и подранком его отпустили. Гардас подранка выследил, а вот чужаков пока нет, стемнело к этому времени уже. Так что он завтра с утра, вместе с тобой, кстати, собирался дальше по следу идти.

Услышав эту новость, Арат в темпе распрощался и домой рванул.

— Ты тоже с нами не пойдешь, — не дал я рта открыть Лавкату. — Дашь, это и к тебе относится, — перевел я взгляд на сидевшую у меня под боком сеструху. Молчи! — Задавил я возражения в зародыше, так как почувствовал, как она полную грудь воздуха набирать начала, чтобы на меня с претензиями обрушиться. — Сколько раз тебе предлагал бегать с нами. Что ты отвечала? Не женское это дело, бегать. Как будто стрелять — женское, — проворчал я, но так, несерьезно, так как наоборот поощрял ее увлечение стрельбой, в которой она неплохо преуспела. — Мы завтра в быстром темпе домой рванем, ты просто не угонишься за нами. А под тебя подстраиваться… можем опоздать.

— А если ранят кого-то…

— Ты это всерьез сейчас?

Дашка тут же варежку захлопнула.

Молодая, дурная, но одаренная, намного сильнее бабушки будет, чему та не нарадуется, есть кому все свои умения передать, которые она в свое время от своей бабушки получила. Ума бы этой дурынде чуть больше, вообще хорошо было бы. Мы просто не распространяемся насчет ее одаренности, бабушка больного обычно усыпляет и только потом уже Дашке позволяет лечением заниматься, полностью под ее контролем. Чтобы та не надорвалась. Я не вмешиваюсь, так как ничего не понимаю в местной магии, так, несколько рецептов зелий выдал им, которые сумел воссоздать из местных ингредиентов. В будущем еще подгоню какое-то количество, после того как сам смогу их изготовить. Ну и еще, Дашка, можно сказать, выпросила, научил ее одному ритуальчику, чему она теперь не особо рада.

Убедившись, что сеструха больше возражать и настаивать на своем не собирается, перевел взгляд на нашего младшего.

— Петь…

— Я с вами, — тут же насупился тот, поняв, что я ему собираюсь озвучить.

— Ты, Петро, тоже остаешься, — снова пришлось голосом давить. — Раз масло получили, ты знаешь, что в первую очередь с ним делать надо. Давно уже все распланировали. Так что, как закончишь, вот тогда, берешь Дашу, и домой. К тому времени, надеюсь, там уже все решится.

Петя не стал возражать, знал, что бесполезно, ну и, действительно, сделать деду подарок — это его мечта, которой он буквально бредил, как узнал о такой возможности.

Петька одаренный, только не магически, руки у него золотые. За что не берется, все у него ладно получается. Талант. Вот дед, да и я тоже, обучаем разным ремеслам его. Я вообще постепенно многие свои знания ему передаю, кроме магических, и без них есть чему учить. Так что в бой я этот талант ни за что не пошлю… в ближайшее время. В будущем — да, от этого никуда не деться, при такой жизни. Но до этого я его натренирую, он подрастет и окрепнет, а тогда уже будь что будет.

— Ты же, — обратился я к молчащему после моего отказа Лавкату, — с Аратом Петра и Дарью к нам на хутор сопроводите, как они тут у вас с делами закончат. Только сразу к нам не суйтесь, осмотритесь сначала, что у нас там происходит.

— Проводим, Егор, не волнуйся, — заговорил Тугал, восемнадцатилетний здоровяк.

Народ в их поселении до сих пор удивляется, как его невысокая и щупленькая мать вообще родить такого сумела. Он с самого детства крупный, ну и сейчас самый высокий среди мужчин, плюс его размаху плеч все кузнецы обзавидуются. При этом, несмотря на размеры, он очень подвижный и ловкий. На кулаках с ним никто справиться не может, в том числе и взрослые. Богатыреще.

— Но может действительно в помощь с собой кого-нибудь возьмете?

— Не нужно, Тугал, мы справимся, — мотнул я отрицательно головой, хотя от его помощи, как и от помощи его друга Дагура не отказался бы. Тот не столь высокий и здоровый — худощавый, но телом крепкий и жилистый, юркий как харза. Отличный охотник и боец. — Будет там у нас что или не будет, еще неизвестно. Если все же кто заявится, то мы уже предупреждены и с братьями их из тайги просто не выпустим. Сам знаешь, что и как мы умеем.

Тот только хмыкнул одобрительно, да кивнул, знает.

Как я ранее и говорил, женщины-старейшины со своими обязанностями по благополучию дауров отлично справлялись. Поселение разрасталось, богатело… но воинами мужчины не становились — просто отличные охотники, так как их старые охотники и воспитывали, передавая свои умения. И вот тут, увидев, как мы с братьями тренируемся, старики заинтересовались, посмотрели, что мы умеем, ну и отдали нам некоторую молодежь в обучение. Те же Арат с Лавкатом, Тугал с Дауром, Хаган, Солгор, Барлас, Арвай, Амгалан и Букур, близкие к нам по возрасту, тренировались вместе с нами, когда мы их поселение навещали. Все остальные же, как у них и принято, смотрели что из всего этого получится и нужно ли это им. Так что да, пусть Тугал и сильнее нас физически, но вот тактически мы с братьями и его, и всех остальных на голову превосходим, так как умеем взаимодействовать друг с другом. За эти пять лет многому научились и уже без слов друг друга понимаем.

И не просто понимаем, а отработали это все в настоящих боестолкновениях. Гришка прирожденный воин, что и показал уже при первой нашей встрече, хунхуза завалив. Но и сейчас тренируется остервенело, чтобы другим казакам доказать, что он не хуже их. И пусть бою с шашкой он не обучен, но вот с ножами и без них, стрельбе и наездничеству он многих из них точно за пояс заткнет. Хрисан, златокудрый херувим, как его батюшка в церкви обозвал при крещении, самый спокойный из всех моих братьев, всегда вежливая улыбочка ну губах… с такой же улыбочкой он хунгузам глотки резал и дальше на следующих охотиться шел. Степан с Андрюхой те в ножи бандитов еще не брали, зато в перестрелках участвовали и кровь людскую уже проливали. Это когда мы разных-всяких от наших земель отваживали, так что не только тренировались, но и практику в боевых условиях проходили.

Практику сдали на отлично, долгое время тишина стояла, и вот опять кто-то решил на крепость нас проверить.

— Кстати, — вспомнил я. — Как к нам придете, три ствола себе заберете, из новых трофеев.

Все оружие, что мы добывали, даурам отдавали. Не просто так, те всегда находили чем расплатиться. Так что у нас взаимовыгодный обмен: если оружие в хорошем состоянии было, они его себе оставляли, если же не очень, то они с китайскими контрабандистами активно торгуют, им лишние стволы спихивают. Я, кстати, через эти их связи тоже немало всего покупаю. Не все, только то, что у них дешевле можно приобрести, чем у наших купцов. Так что и эти новые трофеи, нам не нужные, даурам уйдут, а дальше, они уже там сами решат, оставлять или продавать.

Особо рассиживаться не стали, так как следующий день у нас напряженный предстоял. Еще немного поболтали и разбежались, мы с братьями и Лавкатом в сенник спать пошли, а Дашка в дом, есть у нее там свое место рядом с сестрой «жениха». Ну а утром, только-только горизонт светлеть стал, как нас разбудила мать Лавката.

— Мы проснулись! Спасибо, — откликнулся я, услышав, как она в сенник вошла и нас тихонько позвала. — Подъем!

Толкнув рядом спавшего Гришку, вскочил с рогожи, что поверх сена лежала, постель мне заменяя. Вышел из сарая и вздохнул полной грудью, раскинув руки в стороны — потягиваясь от души.

Хорошо-то как.

Встряхнулся и тут же принялся за разминку, к которой и братья с другом нашим присоединились. Разогнав кровь, упали на землю и десяток раз отжались, вскочили — десять раз присели, потом снова отжиматься и так по кругу пять повторений.

Взбодрившись, пошли по пояс умываться к корыту с водой, а там и завтрак подоспел. Мать Лавката уже и завтрак приготовила, и в дорогу нам перекусить собрала.

— Спасибо за все, тетя Сэсэгма, — поблагодарил я ее, положив ложку на стол и сыто вздыхая.

— Не за что, Егорка, — по-доброму улыбнувшись и взлохматив мне волосы, погладила она меня по голове.

Родители Лавката с моими тутошними дружили, вот и на нас всех это отношение перенесли. Любят нас в этом доме, как сыновей всегда встречают, ну и мы в ответ тоже, как к родным к ним относимся.

Как будто за дверью ждал, только мы с завтраком закончили, в дом вошел дядька Тумур, отец Лавката, уже в дорогу собранный и с оружием в руках.

— Позавтракали? — окинул он нас быстрым взглядом. — Хорошо, — кивнул одобрительно. — Оюун уже на подходе.

Услышав это, мы тут же с лавок повскакивали, еще раз поблагодарили тетю Сэсэгма за приют, убрали приготовленный ею перекус в заплечные мешки, надели на себя пояса со снаряжением, попрощались, так как уже не увидимся, подхватили оружие и на улицу направились.

Как раз вовремя…

— Доброе утро, Оюун-гуай![1]

Стоило со двора выйти, как мы с ней и встретились у калитки.

— Доброе утро, Егорка! — улыбнулась она мне. — Мальчики.

Мальчики, в том числе и дядька Тумур, дружно улыбнулись в ответ и наперебой с ней поздоровались.

Очень красивая женщина эта внучка старейшины, которая вчера нас от ее дома и шуганула. И не только красивая — умная, хотя, правильней будет — разумная. Никто не сомневается, что придет время и она сама старейшиной станет. Сейчас же она наш «огород» и все с ним связанное курирует. Если в этом году все удачно сложится, и мы соберем хороший урожай, то ей это деяние тоже зачтется и она еще большим авторитетом пользоваться станет.

Под понимающим взглядом Оюун я огляделся по сторонам, есть еще одна красавица, ее, кстати, родственница, старшего брата дочка, которую я и вчера не увидел, и сегодня она не пришла, что странно. Но спрашивать не стал, ей только дай повод, а мне сейчас точно не до шуток.

Особо не задерживаясь, мы сразу направились на выход из поселения, в сторону нашего огорода. К этому времени уже рассвело, скоро солнце над горизонтом покажется. Впереди всех дядька Тумур шагал, рядом с отцом Лавкат пристроился, вслед за ними, чуть отставая, мы Оюун и Дашкой шли, а вот братья мои расположились по бокам от нас — Степан с Андрюхой, Гришка с Хрисаном и Петром же тылы прикрывали. Такой вот ромб получился.

Оюун, глянув на это, только улыбнулась, но ничего не сказала, о другом заговорила:

— Вчера мы так и не поговорили, Егор! Хочу обрадовать, мы полностью отработали получение нити разной толщины.

Ну да, вчера я к ним зашел именно поздороваться, но сразу предупредил, что задерживаться в поселении у них не буду, и объяснил почему. Так что с делами предложил разбираться после нашего возвращения из Владивостока, как изначально и было запланировано. Но вот, Оюун не выдержала и все же решила о делах поговорить, хотя видимо еще вчера это запланировала, не зря же предупредила, что сегодня с нами пойдет.

— Уже есть результаты с тканью…

Ничего ей не отвечая, я только вопросительно посмотрел на нее: к чему это она клонит и к чему эти непонятные паузы?

— Егорка, ты просто не понимаешь, — правильно истолковав мой взгляд, глубоко вздохнув, чуть улыбнулась она, покачивая головой. — Если ткань из ихицы — обычная. Пусть она и хорошего качества получается, получше многих нам известных, но все же она обычная. То вот икскацин, — легко она выговорила название растения моего мира, при этом по губам у нее скользнула мечтательная улыбка, а глаза заволокло поволокой. — Икскацин — это что-то невероятное. Когда ты только вступаешь в пору юношества и начинаешь делаешь робкие попытки в налаживании связей с вдруг заинтересовавшим тебя противоположным полом… И вот, дева юная дотрагивается до твоего лица своей нежной ладошкой… Некоторые не деву, это откровения моего брата, выпытанные мной у него, а мать из детства вспоминают, ее прикосновения. Но то не важно, главное, именно такие ощущения и вызывает прикосновение этой ткани к коже. Соприкоснувшись с ней, ты уже не сможешь по своей воле от нее отказаться. Другая даже самая лучшая ткань — это дерюга по сравнению с ней. И тут уже неважно кто ты, с грубой кожей крестьянин, или изнеженный разными излишествами дворянин. Не говорю уже про женщин с их нежной кожей. Факт в том, что раз ощутив на себе эту нашу ткань, начинаешь понимать, что такое настоящий комфорт.

Слушая ее, я все шире и шире открывал в удивлении глаза. Если наша разумница так заволновалась, рассказывая про икскацин… А ведь я предупреждал, что это очень дорогая ткань получится, но видимо они только сейчас, когда в руках ее пощупали, осознали это. Представляю, какой ажиотаж поднимется, когда мы ее в продажу пустим.

— И в этом проблема, — заговорила она уже серьезно, отбросив в сторону всю недавнюю мечтательность. — Это очень дорогая и необычная ткань, Егор! Ты хоть представляешь, что начнется, когда мы ее продать попробуем?

«То, что ажиотаж начнется — это я уже понял, но вот что дальше будет, вот об этом я как-то не подумал», — честно признался сам себе, взглянув на ситуацию под другим углом.

В моем прошлом мире это была известная ткань: пусть дорогая, но вполне доступная. Здесь же, выпуская ее на рынок, мы рискуем крупно подставиться. Ведь за нами нет никакой силы, способной защитить, когда многочисленные охотники до сверхприбылей рванут искать производителя.

— Вижу понял, — снова улыбнулась она. — Если даже наши женщины чуть не передрались, когда с первой полученной тканью из икскацина обнимались, то что говорить об остальных людях?

«Вот это новость, — посмотрел я на нее удивленно. — И ведь никто и слова не сказал, что мне, что братьям с сестрой, судя и по ее удивленному взгляду от услышанного».

Нет, я замечал бросаемые на нас взгляды, но как-то не придал им значения, да и голова немного другим забита была. А тут вон оно что…

«Чуть не передрались?» — хмыкнул я про себя, бросив заинтересованно-насмешливый взгляд на Оюун.

— Да, Егор, я тоже женщина, — правильно поняла она мой взгляд, снова улыбнувшись мечтательно-предвкушающе. — И мне тоже, да и не только мне, — поймал я на себе ее лукавый взгляд, но на провокацию не поддался, — очень понравились ощущения даруемые икскацином. Так что… ты не передумал, полученный результат делим поровну?

— Да! — ответил я, ни на секунду не задумываясь. — Прибыль от ткани поровну. Только продавать ее пока не спешите, есть у меня один контакт, может получится безопасно для всех нас через него сбыт наладить.

— Хорошо, Егор! Мы пока и не думали ее продавать: пока всех наших женщин одеждой не обеспечим, и лоскута из нашей половины на продажу не пойдет.

— Не вопрос, — сразу же согласился я с ней.

Дауры вполне себе на самообеспечении по основным жизненно-важным вопросам. С продуктами в этом году мы тоже частично нужды закроем, в дальнейшем еще и продавать излишки начнем. Во всяком случае я на это надеюсь. Так что могут себе позволить хоть с ног до головы обмотаться икскацином. Меня же больше ткань из ихицы интересует. Все же икскацин — в основном для нижней одежды, хоть и для верхней тоже подойдет. Но для моих нужд именно ихица требуется. Во всяком случае я давно уже мечтаю нормальную одежду себе из нее пошить, а не то, в чем сейчас приходится ходить.

— И еще, раз вы уже начали ткань прясть, то мне нужны будут образцы разных цветов и толщины, чтобы было что предъявить знакомому купцу. Если успеете наделать, то с Дарьей передашь, когда они с Петром домой возвращаться будут.

— Хорошо, — согласно кивнула Оюун. — Образцы будут, так как наши женщины отложили в сторону шелковые и хлопчатобумажные нити и все усилия бросили именно на икскацин.

— Вы про ихицу не забывайте.

— Помним! Будет тебе и твоим братьям ткань на одежду, Егор.

Дальнейший путь прошел в молчании, хоть он не столь и долог был. Вскоре мы вышли к нашему «огороду», который располагался в распадке между двух сопок.

[1] Гуай — частица почтительности, прибавляемая к имени женщины или мужчины.