Ягор Дайч

Глава 15

Дома по нам тоже соскучились.

Первая нас Жулька встретила, налетела, как сумасшедшая крутиться и вертеться у ног начала, повизгивая от счастья. Пришлось гладить мамашу, успокаивать ее. Ну а потом сестренки мои мелкие с «детьми мамаши» на руках из дома во двор выскочили, увидели кто пришел, завопили радостно и на шеи к нам кинулись, и восторг свой выражая, и беснами хвастаясь.

На их вопли братья с Зиной с разных концов двора показались, но с ними мы только и успели что обняться, как бабушка из дома вышла. С этого момента хаос закончился, обняв и расцеловав нас всех по очереди, бабушка бардак прекратила, всем занятия нашла. Нам с дороги умываться, домашним — стол готовить, сегодня праздник у Овичей, все семейство наконец под одной крышей собралось.

— … Оюун, подсчитав весь собранный урожай, сказала, что в следующем году еще три таких же «огорода» засадим нашими семенами, — приведя себя в порядок, рассказывал я новости, сидя за столом, в то время как Дашка из уже продемонстрированного всем «комода» подарки доставала.

«Комоды» на моих стариков непередаваемое впечатление произвели, но, давно привыкнув к выдаваемым мной «чудесам», они тоже достаточно быстро в себя пришли. Не став голову ломать, как оно работает, приняли эти артефакты как данность: есть у нас теперь такая полезная штука и хорошо.

— Именно столько их нужно будет, чтобы и их, и наши нужды по продуктовым запасам полностью закрыть. Так что семян заготовили, некоторых даже с приличным таким запасом, землю под огороды старейшины уже выделили, будем сажать.

Не только про огороды с Оюун говорил. Все дело в том, что она планы начала на долгие годы вперед закладывать, пришлось признаваться, что пусть не в следующем году, но через год, два или три мы, скорее всего, покинем эти земли и нас в эти планы надолго вводить не надо.

Весной все решится, с Датзером, посмотрим, как он очередной наш заказ выполнит, буду по итогу разговаривать. В том числе и планировать, куда именно перебираться на жительство. С немцем хотел посоветоваться, так как, несмотря на молодость, знает он очень много об окружающем нас мире. Ну и, за помощь в переселении я собирался ему и его хозяевами договор предложить, будем только через них все наши товары в Европе реализовывать. По другим странам, там посмотрим еще, насколько выгодно нам с ними сотрудничать будет. Да и нескоро у нас столько товара появится, чтобы его на разные страны хватало.

Но это все далекоидущие планы.

С Оюун я поговорил не только из-за планов дауров на урожай наших огородов, но и…

— Алтану удерживать не будете? — именно из-за нее я в основном и начал этот разговор.

— В каком смысле… А-а, — поняла мой вопрос Оюун. — Она твоя жена будет, Егорка. Как же мы ее удерживать будем? Куда муж, туда и жена, ты ее дальше по жизни поведешь за собой.

— А ты? — еще один немаловажный вопрос, который я просто обязан был задать. — Ты с нами не хочешь уехать?

От моего предложения Оюун сначала опешила, зато потом пришлось на множественные вопросы отвечать, почему мы вообще собираемся уезжать и куда именно. Не только ей, но и еще некоторым людям в будущем я это предложение сделаю, как только станет ясно, когда и куда именно мы будем перебираться.

Оюун все рассказал, секретов не разводил, все свои планы на жизнь озвучил.

— Не знаю, Егор, — задумчиво повела головой молодая тетка моей будущей жены, всего на четыре года ее старшая. — Бабушка и родители — они откажутся, это я тебе прямо сейчас говорю, даже спрашивать их не надо. Я бы может и согласилась, все же хочется большего для себя и моих детей, чем всю жизнь в тайге прожить, но… страшно. Честно, очень страшно вот так резко сложившийся уклад менять. Но я буду думать, Егор, и когда вы окончательно определитесь с местом и решитесь туда перебираться, тогда я уже точно приму решение.

Загрузил я разумницу прилично, уезжая от дауров, видел, насколько она была погружена в себя и в свои мысли. Видимо что-то я у нее внутри всколыхнул потаенное, что она так близко к сердцу восприняла наш разговор.

— О-о, — протянул дед, при виде спустившихся к нам парней. — А ну ка, а ну ка, покажитесь нам во всей красе.

Братья, после умывания, недолго с нами просидели, стоило только Дарье «комод» продемонстрировать, а мне начать новости рассказывать, как Хрисан с Гришей Андрюху и Степана за собой утянули. И вот, они вернулись…Все оделись в новую, пошитую нам даурами одежду из ихицы. На ногах новые же сапоги, из толстой кожи наколенники, теперь можно не бояться ушибить колени во время различных экстремальных телодвижений. А то бывало, да… Но не это все внимание деда привлекло, а надетые на парней бронежилеты, перчатки и наручи, многочисленные подсумки на ременно-плечевых системах и небольшие рюкзаки за спинами. Ну и самое главное — оружие в их руках, сейчас в полной комплектации, казавшееся чем-то чужеродным.

Повеселило меня выражение лиц бабушки, Зины и мелких сестер, они смотрели на братьев, как на чудо-чудное, никогда ранее невиданное. Ну а братья, наверное, не было сейчас более счастливых людей во всем мире, чем они.

Нужно будет не забыть сбить с Гриши и Хрисана пока еще ростки излишней самоуверенности. А то смотрю появилась у них некая иллюзия всемогущества, после того как новое оружие и снаряжение на себя напялили. Как бы не стали себя считать выше, сильнее и лучше всех остальных людей, забив на чувство самосохранения. Если их не осадить вовремя, так и помереть недолго, от переоценки своих возможностей. Могут и сами по-глупому встрять в неприятности, и всю семью следом за собой утянуть. Но то ладно, сегодня пусть еще нос позадирают, а завтра начнем их в чувство приводить.

Как в начале про «накрывать на стол», теперь и про подарки все временно забыли, начали братьев теребить, все на них надетое внимательнейшим образом осматривая и ощупывая. Ну и мне пришлось, отбросив на время кровожадные мысли в сторону, про эти новинки рассказывать, так как никто другой с этим, чтобы все было просто и понятно, не справится.

Простой фонарь их не в меньший степени удивил, чем и «комод». Но тут они быстро все поняли: есть мох, ради которого братья столько времени костер поддерживали на холме. Получившиеся кристаллы они тоже видели, перед тем как парни их мне в поселение к даурам принесли. Теперь же увидели то, что из них получилось, после моей обработки.

Вышло два вида кристалла: белые — если их спрессовать и поместить в стеклянную колбу, после чего подать по электродам энергию, то они сплавятся в одно целое, выжигая при этом имеющийся в колбе воздух и замещая его выделенным при сплавлении газом, в котором потом долгое время и будут светиться, не сгорая. Энергию же дают другие кристаллы — красные, помещенные в энергоячейку.

Все просто.

Есть лампочка, есть отполированный до зеркальности оловянный отражатель, в ручке находится энергоячейка, такая же, как и в разговорнике, вот и весь фонарь.

Такие же, но более мелкие лампочки, кстати, я в разговорнике использовал для индикации заряда, и в прицелах — для подсветки прицельной сетки.

— Ага, — дед сделал вид, что все понял.

Но то ладно, что не понял, он потом наедине мне вопросы задаст и все досконально выспросит. А сейчас он на другое тему перевел:

— А патроны вот, они что, вот прям совсем бездымные? — переспросил он недоверчиво, вертя в руках один такой, от выданного ему Винчестера.

— Бездымные, — подтвердил я ранее сказанное. — Там неоткуда дыму взяться. Так как наш порох не горит, он сразу в газообразное состояние переходит.

— Ну а как он… как он в это газообразное состояние переходит? Капсюль что, его тоже не поджигает? — постучал дед пальцем по донышку гильзы, где капсюль и располагался.

— Нет. У нас и «капсюль», и «порох» — это, можно сказать, одно и то же вещество. Просто «порох», он стабильный, от удара не взрывается. А вот «капсюль» — в жидком виде он тоже стабилен, а вот как застынет, так наоборот, уже совсем нестабильным становится. При ударе по нему бойка, сразу испаряется, в газообразное состояние переходит, и уже этот газ инициирует заряд «пороха». Ну и, помимо бездымности, есть еще плюсы у нашего пороха. Раз он не горит, нет и огненной вспышки, так что даже без глушителя оружие малозаметно. Еще плюс в том, что при частой стрельбе оружие не перегревается, в стволе не образуется нагар… да там много плюсов, нет нагара и повышенной температуры, оружие не ржавеет, его легче чистить, поэтому оно и дольше прослужит, ничего не перегорит, не выгорит.

— Ага, — еще немного повертев патрон в руках, дед убрал его обратно в коробок, с плотной крышкой, для защиты от попадания внутрь влаги и грязи. — А вот это, — он постучал пальцем Грише по бронежилету, — что, оно и вправду пулю сдержит?

— Сдержит, — кивнул я уверенно. — Простую свинцовую, даже из Шарпса держит, мы проверили. Броня эта, она как пирог слоеный, переплетенный слой из широких полос железноствола (как корзинка плетется), под ним слой бронеткани, и так несколько раз. Верхние слои пуля пробивает, но при этом разрушается, сплющивается, и нижние слои ей уже не поддаются. При этом, сила удара не в одной точке концентрируется, а распределяется по всей поверхности брони. Так что удар хоть и чувствителен, но не смертелен. Впрочем, от организма зависит: один покачнется просто, другого же с ног свалит. Но и тот, и другой в живых останется.

Прислушавшись к доносившимся сверху девчачьим восторженным возгласам, я решил не только рассказать, но и…

— У нас есть на чем показать, — предложил я деду, шустро активировав свой «комод» и достав из «ящика» уже слегка расстрелянную нагрудную броневую плиту. — Если хочешь, пошли сейчас постреляем?

Бабушка, одежду и обувь рассмотрев, когда речь про оружие зашла, заскучала, так как ей это совсем не интересно было. Но Дашка, вытащив отжатый у нас бинокль, сделав загадочный вид, увела ее и сестер за собой на второй этаж. Оттуда и просто глазами можно корейскую деревушку вдали рассмотреть, а уж с биноклем… надолго пропали наши женщины.

Дед тоже прислушавшись к доносившимся со второго этаже восторженным пискам моих мелких сестренок, только кхекнул, да…

— Долго нам стола ждать придется, — вынес он вердикт услышанному. — Пошли, опробуем ваши новинки, заодно и проверим, стоило ли на них такие деньжищи тратить.

Но то он просто ворчит, видно, что все нами принесенное на него сильное впечатление произвело и он полностью доволен. Ну и, наслушавшись, ему и самому захотелось тут же все опробовать. Так что и хорошо, что бабушка отвлеклась, не придется прямо сейчас ее терпение испытывать. А за столом мы и вечером при свете керосиновой лампы посидим нормально. Надо только сейчас подальше уйти, чтобы она нас не вернула, когда с биноклем наиграется.

Так что, стараясь не шуметь, чтобы нас не стопорнули, мы все дружно поднялись и чуть ли не на цыпочках на выход направились.

— А вы куда? — как гром среди ясного неба, раздался сзади тихий шепот.

Дашка, не знаю зачем она спустилась вниз так «вовремя », ну и увидела, как мы крадучись дом покидаем. Видя такое дело, благо хоть шепотом, решила уточнить, что это тут такое происходит.

— Тсс, — шедший последним Петя, палец к носу поднес. — Стрелять идем.

Услышав, куда мы направляемся, сеструха на миг замерла в сомнениях, оглянулась в сторону лестницы на второй этаж, но тут же, тряхнув головой…

— Я с вами, — прошептала, и так же тихонько вслед за нами пошла.

— Слышь, Егорка, а лопаты вам зачем? — спросил у меня дед, кивнув в сторону замерших у калитки братьев, ждущих, пока вышедший наружу Петр не осмотрится и им можно будет во всей своей красе со двора выйти.

У тех сзади к рюкзакам были приторочены метровые штыковые лопаты.

— Да мало ли, в тайге пригодятся, — деланно-равнодушно пожал я плечами.

Не говорить же ему, что мне надоело ножом могилы копать после боестолкновений, варнаков всяких закапывая, чтобы зверье человечиной лишний раз не кормить. Вот и заказал кузнецу у дауров лопаты. Петр держаки из железноствола для них сделал, я же потом еще и с металлом поработал, так что они теперь долго нам прослужат.

— У нас в «комодах» там еще и топоры с пилами лежат, — перевел я тему. — Лопаты же на рюкзаках, так это для того, чтобы парни не обленились совсем. Да и моменты бывают, когда быстро все делать надо, некогда или просто нельзя будет «комод» демонстрировать, вот самые необходимые вещи и будем в рюкзаках и в подсумках носить.

— Никого нет, пошли, — махнул нам рукой осмотревшийся снаружи Петр.

Пропустив деда вперед, я вслед за ним в калитку шагнул, и тут же у меня по всему телу волосы дыбом встали.

— Опасность! — рявкнул я, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд.

Веселые и еще недавно расслабленные Гриша с Хрисаном мгновенно среагировали, дед только и успел кхекнуть, как они его уже на землю уронили. Петр сам упал и в сторону откатился, уходя от возможной опасности, как и Степан с Андрюхой. А вот я, тоже было дернулся, да так и замер, подавив рефлексы. Дашка следом за мной в калитку шагнула, где и замерла испуганным истуканом, услышав мой крик. Так что уходить из-под выстрела мне никак нельзя, иначе ей достанется мне предназначенное.

Только и оставалось, глядя на вспухший в зарослях дымок, поднять перед собой руку с зажатой в ней бронеплитой, да надеяться, что моя счастливость и на этот мир распространяется.

— Егор….

Удар, тьма и тишина.

— Никого нет, пошли, — махнул рукой осмотревшийся снаружи Петр.

Гриша следом за Андреем, Степаном и Хрисаном вышел в калитку со двора наружу. Окинув окрестности ленивым взглядом и никого не увидев, Гриша снова было к братьям повернулся, продолжить так нравившийся им разговор про все появившиеся у них новинки. Но непонятное беспокойство все же заставило его еще раз взглядом по округе пройтись.

Братья вон, те вообще ничего не ощутили, находясь в предвкушении скорых стрельб, насели на Хрисана с вопросами, еще и его тормошат, мол чего замер. А он слова из себя вытолкнуть не может, сам не понимая, что с ним такое. И глаза, будто живя своей жизнью и ему совсем не подчиняясь, все продолжают и продолжают округу осматривать.

Гордость… гордыня, надо быть всегда с собой честным, затмила собой весь здравый рассудок. Ведь почувствовал же беспокойство, но задранный кверху нос не позволил коровью лепешку под ногами увидеть. Как же, ведь они теперь ух, непобедимые герои с таким-то снаряжением. То-то Егор на них насмешливо посматривал, когда они гоголем ходили перед бабушкой с сестрами, но и это тогда мимо его сознания прошло. Что там говорить, зазнались, понравилось им чужое восхищение… вот и результат.

Как ледяной душ…

— Опасность, — раздался за спиной крик брата.

И сразу же все встало на свои места: чужой взгляд он недавно на себе ощутил, но раздутое до непомерных величин самомнение помешало ему это понять.

А теперь поздно.

Еще сам не осознавая до конца, действуя на буквально вбитых в них Егором рефлексах, он шагнул назад, одним слитным, отработанным на тренировках движением, «уронил» деда. То же самое и Хрисан проделал, подстраховал, и вдвоем они старого аккуратно, можно сказать — нежно на землю уложили. Хрисан еще и своим телом его прикрыл, действуя уже вполне осознано, ведь они уверены в броне своей, даже если и прилетит что, то не насмерть. Но даже если бы и насмерть, Хрисан все равно бы на пути пули встал, иначе потом не смог бы никогда бабушке в глаза посмотреть.

Петр, Андрюха и Степан тоже на землю посыпались, последние двое еще и оружием по сторонам ощерились, выискивая ту самую опасность. Один Егор остался стоять…

Гриша даже ругнуться не успел, увидев за спиной у брата замершую в калитке Дарью. Егор же, смотря строго в определенном направлении, одновременно делая шаг назад, вытянул перед собой мишень — броневую нагрудную плиту, которую они и шли сейчас расстреливать.

А дальше все в галоп сорвалось, эта самая плита, вырвавшись из рук брата, стукнула его и в одну сторону полетела, Егор же в другую. Но прежде, чем упасть, он еще успел рукой сестру так толкнуть, что та во двор улетела, только ноги в калитке и мелькнули. Брат же изломанной кучей упал под забором, где и замер неподвижно, зато из-под его головы обильно кровь потекла.

Гриша даже зарычал, от навалившегося на него бешенства…

Он виноват!

Почувствовал опасность, но отмахнулся от нее, не придал значения, в то время как брат ни раз и ни два буквально требовал от них: почувствовал, заметил, что-то непонятно — озвучь это вслух. Лучше быть смешным, но живым, чем промолчать и умереть.

— Брат! Ы-ы-ы, — сцепив зубы, он вскочил на ноги и повернулся в ту сторону, куда до этого Егор смотрел.

Но только и успел увидеть, уже развеивающееся ветерком дымное облако, да на большой скорости метнувшийся в сторону тайги силуэт стрелка. Тот так быстро двигался, что стрелять было бесполезно, не попал бы, это он ясно осознал, так что и не пытался.

— Степан, Андрюха, деда во двор, — не дал ему снова зарычать, уже от отчаяния, голос Хрисана.

— Егорка, — только и прохрипел старый, когда братья его под руки подхватили и во двор потащили.

Они как раз разминулись с чумазой Дарьей, что им навстречу со двора выскочила. Видимо хорошо ее Егор толкнул, что она кувырком покатилась и с ног до головы в грязи вымаралась.

Подскочив к брату, сестра упала возле него на колени, всхлипнула было, но сразу же взяла себя в руки, принялась осматривать его, в поисках ран.

— Он живой, — озвученная Дарьей новость позволила более свободно вздохнуть, чуть не накрывшее с головой горе отступило, появилась надежда. — Его к бабушке срочно надо.

Тут как раз братья со двора наружу выскочили, деда там на лавку усадили и вернулись обратно.

— Степан, Андрей, Петя, Егора к бабушке и занимайте оборону, — продолжал командовать не потерявший головы Хрисан.

Братья кивнули согласно: к новому оружию и снаряжению они непривычны, так что сразу в погоню не способны отправиться, значит не им и преследованием заниматься.

— Гриша, — перестав всматриваться в заросли тайги, повернулся Хрисан к нему лицом, лишенным каких-либо эмоций, только глаза и выражали ту бурю чувств, что он сейчас испытывал. — Пошли?

Если бы сейчас знакомые казаки увидели Гришу, то окончательно уверились бы в том, что сын полностью в отца пошел, в том числе и характером. Шалый взгляд и жуткая усмешка на губах, один в один его отец Иван Кочубей в предвкушении схватки с врагом.

— Идем, брат.

Пробежавшись руками по снаряжению, хоть в этом повезло, собираться в дорогу не надо, напялили на себя все что только можно, идиоты хвастливые, переключили разговорники в телефонный режим…

— Петя, будь на связи, — уже на ходу крикнул тому Хрисан.

…и они, особо не спеша, но и не медля, направились к тому месту, где стрелок в тайге скрылся.

— Есть след.

Довольно быстро они обнаружили оный, спасибо дождям, что почти неделю чуть ли не непрерывно лили. Теперь точно никуда враг от них не денется, сутки, двое или месяц им понадобится, но они нагонят его и тогда уже спросят… за все спросят.

— Я по следу иду, — рассмотрев внимательнейшим образом отпечатки сапог, выпрямился Гриша, — ты правее, меня подстраховываешь.

Благодаря Егору им теперь даже не обязательно в пределах видимости друг от друга находиться, с помощью разговорников они всегда на связи друг с другом будут.

— Хорошо, — без возражений согласился Хрисан.

Гриша следы и вправду лучше него читает, так что и возражать нечего.

Больше ничего не говоря, перехватив поудобней оружие, они направились в погоню, постепенно входя в привычный темп. С такой скоростью они сутки напролет идти могут, при этом не уставая и не теряя бдительности, в отличие от того, кого они преследуют. По следам видно, что бежит он очень быстро, значит скоро устанет, начнет замедляться, в отличие от них, только-только набравших привычный темп.

— Живой?

На пороге дома их встретили бабушка с дедушкой, бабушка внешне спокойная, но лицом очень бледная, дедушка же, краще в гроб кладут, как бы не помер от переживаний.

— Живой, — обогнав братьев, подскочила к бабушке Дарья. И выпалила скороговоркой: — Я раны от пули на нем не нашла, только голова сильно разбита.

Бабушка еле заметно выдохнула облегченно, но успокаиваться пока и не подумала.

— В горницу его несите, на стол кладите.

Скомандовав, она первой скрылась внутри дома, и когда они донесли брата, она там уже во всю готовилась. Испуганные сестры рядом суетились, мгновенно выполняя все ее команды.

Уложив брата на так и не накрытый стол, бабушка сама его внимательнейшим образом осмотрела, но на теле тоже никаких ран не обнаружила.

— Руки помой, помогать будешь, — закончив осмотр, уже совсем спокойно велела она замершей рядом Дарье. — Шить надо.

Пока младшие сестры поливали ей теплой водой на руки над ведром, бабушка, с помощью братьев уже перевернула Егора на живот, и принялась ножницами щелкать, выстригая волосы вокруг раны. Потом они уже отца покойного бритвой, что бороду не отпускал, только усы носил, выбрили что осталось и…

— А обезболивающее? — вытаращила глаза на бабушку Дарья, когда та велела ей шить рваную рану на голове брата.

— Не нужнó оно ему сейчас, он и так ничего не почувствует, — успокоила она ее. — Вот когда очнется, тогда да, голова у него сильно болеть будет, тогда и уколем.

Рана на голове у Егора внешне страшная была, даже череп видно, но хоть не пробитый, целый, это уже радовало. Ну а до красивостей, так она с ниткой и иголкой умеет обращаться, сделает все красиво, благо опыт людей шить у нее уже есть.

В это время в сторонке на лавке сел дедушка, братья, замкнув ворота и калитку на засов, двери в дом тоже изнутри заперли, оружие привычное взяли, и рядом с дедом на лавке сели, внимательно за женщинами наблюдая и одновременно слушая, как по разговорнику Хрисан с Гришей переговариваются.

Петя на своем разговорнике нужный канал включил и звук достаточно громкий сделал, так что все семейство было в курсе, как там у них дела продвигаются.

— Никого нет, Гриша, — раздался из разговорника голос Хрисана, после продолжительной паузы. — Он тут потоптался, видимо проверял, преследуют его или нет, теперь бежать и петлять перестал и шагом прямо в направлении границы пошел.

Дальше из переговоров ясно стало, что Гриша по следу идет и Хрисану направление указывает. Если, где впереди он что подозрительное замечает, то сам замирает, а брат продолжая движение, со стороны это самое подозрительное место осматривает.

— Правильно действуют, — шептал себе под нос дед. — Ведь ворог может и засаду устроить, но парни ему на это шансов не дают. Грамотно действуют, в ловушки голову дурняком не суют.

Знал старый, что внуки его много тренируются, теперь вот слушая, как на яву все видел, к чему те тренировки привели. Слушал и гордился, не пропала переданная им еще покойному сыну таежная наука, которую тот уже своему сыну передавал, а тот потом братьев обучил.

— Сильны Овичи, — шептал дед, не ощущая текущих по щекам слез. — И будут еще сильнее, абы бы только выжил.

— Все, бабушка, — закончила с шитьем Дарья.

И тут же из разговорника раздался приглушенный голос Гриши:

— Я его вижу, Хрисан!

— Не стреляй! — тут же отозвался брат. — Он в том же направлении двигается?

— Да.

— Я ускоряюсь, попробую его обогнать и засаду устроить. Будем живым брать, надо его расспросить, зачем он в Егора стрелял.

— Действуй, брат.

Все в комнате, казалось, даже как дышать забыли, замерли и шевелиться боялись, чтобы ни слова не пропустить, которые доносились до них из разговорника.

Одно дело знать, что их родные где-то там в тайге с кем-то пострелялись, потом легкомысленно отмахивались от озвучивания подробностей, мол мелочи все, ничего там такого не было. Тут они все разом перенеслись к внукам и братьям, вместе с ними сейчас преследовали ворога, старались быстро, но в то же время незаметно бежать, чтобы опередить его на пути…

— Вижу его, Гриша, — раздался в тишине комнаты чуть запыхавшийся голос Хрисана. — Шумни там, чтобы он замер хоть на миг, я его стреножу.

— Ща сделаю…

И тут же, спустя несколько ударов сердца из разговорника раздался приглушенный глушителем звук выстрела.

— Ах, — вздрогнули сестры.

И тут же раздался второй выстрел.

— Есть! — радостно озвучил результат своей стрельбы Хрисан.

Пыхтение, шум бега и тут же возня, крик и…

— Уши закройте, — шикнула на сестер бабушка, так как из разговорника донесся шум борьбы и ругательств на двух языках, на русском и на китайском.

— Ага, — так же негромко откликнулись сестры, еще шире растопырив уши и даже вперед подались, чтобы ни звука на пропустить.

— Есть, Хрисан, я взял его.

— Ух, — выдохнули мелкие сестры, и совсем неожиданно, даже для себя, разом заплакали.

— Пятя, ответь Хрисану, — донесся до них голос брата.

— На связи, — тут же отозвался Петр

— Дедушке скажешь, что мы взяли стрелка. — Видимо брат в горячке боя забыл, что разговорники в телефонном режиме на общем канале находятся и они сами все слышали. — Что там Егор?

— Егор живой, бабушка с Дарьей ему голову зашили, но он еще в себя не пришел, — бросил Петр взгляд на продолжавшего лежать на столе брата и замерших рядом с ним бабушку с сестрой.

— Понятно, конец связи, — откликнулся Хрисан, и тут же…

— Ну что, китаеза, пообщаемся? — раздался предвкушающий голос Гриши.

— Разговорник на другой режим переключи, — успели они еще услышать голос Хрисана, видимо только теперь понявшего, что они и до этого все их переговоры слушали.

В разговорнике что-то щелкнуло два раза, и он затих, так они и не узнали, что там братья с китаезой делать собрались.