Ягор Дайч

Глава 13

— Странно, закрыто, — замерев на месте, удивилась Дарья, кинувшаяся было первой открывать дверь в мастерскую к братьям. — Они же никогда не замыкались.

— Почти никогда, — поправил ее Хрисан.

— Егор сейчас наверняка волшбой занимается, — Гриша мотнул головой в сторону занавешенного изнутри мастерской окна.

Братья не только о дверях позаботились, но и чтобы в окна за их тайными занятиеми никто не подсмотрел.

Гриша с Хрисаном не успели свою догадку озвучить, как сестра, услышав о волшбе, уже скреблась в дверь:

— Петь, а Петь, открой дверь, это мы пришли.

Мало ей занятий с бабушкой, она и на Егоркины знания постоянно замахивается, прося и требуя им ее обучить. Егор и вправду кое-чему ее научил, но в основном обещался в будущем за нее взяться, сделать ее своей наследницей и хранительницей всех его знаний. В будущем — когда повзрослеет и ума наберется, полноценно сумеет оценить доставшиеся ей сокровище, а главное — сохранить их в тайне для будущих поколений одаренных Овичей.

— Петя, — расплылась в улыбке Дарья, когда младший брат, услышав ее, отомкнул и приоткрыл дверь. Но вот ее попытку проскочить внутрь, он пресек на корню, заступив дорогу. — Входите тихо, Егора не отвлекайте, — это его высказывание в первую очередь к сестре относилось. — У него сейчас очень тяжелая и тонкая работа, если запорите ее ему…

Договаривать, что тогда будет, не требовалось, Егор хоть и почти их одногодка, но вот когда он недоволен… нет, он не ругался, вообще никогда на родичей всерьез голос не повышал, но лучше бы отругал. В такие моменты он будто враз резко взрослел и на виноватого смотрел уже не просто брат, а взрослый и страшный. Тогда братья затихали, как нашкодившие кутята, сестры же, хоть им он таким всего один раз показался, потом в истерике зашлись, долго их успокаивать пришлось, и виноватых, и нет. Так что, вызвать недовольство брата, настоящее, а не показное недовольство, боялись все.

Вняв предупреждению, Дарья, Хрисан и Гриша чуть ли не на цыпочках в мастерскую просочились, Петр же, окинув взглядом окрестности, поспешил снова изнутри на засов дверь закрыть.

В мастерской и вправду творилась волшба, месяц они не видели братьев, и вот, в тайной комнате за печкой, куда Егор никого постороннего не пускал, появилась новинка — большой и массивный стол на ножках из цельных бревен посреди помещения стоял. У этого стола их старший брат замер, положив ладони на какие-то светящиеся изумрудным цветом символы. Он вроде и неподвижно стоял, но вот на столе что-то непонятное остальным происходило: в разных круглых углублениях находилось толченое стекло, рубленная медь, олово, свинец — это то, что они опознали, но углублений было больше и там еще какие-то порошки и камешки насыпаны были. И все это шевелилось, медленно оседая, как будто таяло. В круглых углублениях таяло, зато в большом и квадратном прирастало. Там сама собой росла пластина…

— Ай, — вскрикнула от испуга Дарья, тут же зажав руками рот, когда пластина, прекратив рост, со звонким звуком лопнувшего стекла распалась на множество маленьких квадратиков.

— Это что за ежики?..

Радости моей не было предела, алхимический стол, когда я к нему подступился, отзывался на все мои пожелания, как будто и не было перерыва в столько лет и я не находился в другом теле и в другом мире. С каждым днем, вернее через день, давая столу возможность собрав побольше энергии, зарядить накопитель, я все сложнее и сложнее, а также более энергозатратные операции делал. Совсем недавно вообще, практически за самое сложное взялся.

Закончил работу я мысленной командой, разделив цельную пластину на множество мелких уже готовых управляющих контуров. Взяв один в руки…

— Это что за ежики?

Ох как я удивился, увидев заглядывающих мне через плечо, на результат моей работы, Дашку с братьями. До такой степени сосредоточен был, что совсем не заметил, как они появились.

— Очень полезные «ежики», — мои губы сами собой растянулись в улыбке, очень уж я был рад видеть родичей. — Дарья.

Та тут же бросилась обниматься, стоило мне только «ежика» обратно на стол положить и руки приглашающе раскинуть, видимо не только я соскучился.

— Хрисан, Гриша.

— Брат, — также расплывшись в улыбках, отозвались братья, притянув к себе улыбающегося Петра.

Давно мы уже забыли, что не родные, живем душа в душу, как не всякие кровные родичи живут.

— Вы откуда тут? Дома как дела? Дедушка, бабушка?

— Все хорошо дома, — принялся отвечать Хрисан. — Дедушка с бабушкой здоровы, братья с сестрами тоже в порядке…

— Ты чего? — только что радостно обнимавшая меня Дашка, вдруг взяла и захлюпала носиком. — Даша?

— Бесны глазки открыли, — с сочувствием смотря на сестру, просветил меня Хрисан. — Бабушку, Зину, Дунятку и Варю себе хозяйками выбрали.

— От так, — крепче прижал я к себе сестренку.

Я про бесн и забыл совсем, так в работу с нефритом погрузился, а дома оказывается трагедия, для одного дорогого мне человека, так точно.

— Мы потому и отправились к вам в гости раньше запланированного, — подтвердил мою догадку Гриша, кивнув на Дарью и, вскинув глаза кверху, покачал головой. — Чтобы развеяться.

— Ну, будет тебе, — взяв Дашу за плечи, чуть отодвинул ее от себя и ладонью слезы с щек ей вытер аккуратно.

Хоть это слабо помогло, слезы продолжали литься.

— Почему? Вот почему, а? Я такая плохая, да? Что они на меня даже не посмотрели, — снова приникнув к моей груди, начала наговаривать на себя Дарья.

— Нет, не плохая, — опять ее обняв, принялся просвещать. — Просто сильная, и именно поэтому бесны других, а не тебя выбрали.

— Это как? — Дашка даже про плакать забыла, сама слезы вытерла и в удивлении на меня уставилась.

— Вот так, — усмехнулся я. — Бесны, они в первую очередь охранники, вот сейчас подсознательно и выбрали слабейших, кого защищать надо будет. Вообще ты, как сильная одаренная, для них предпочтительней в роли хозяйки, но есть сестры наши мелкие, еще почти дети, их беречь надо, есть бабушка — хоть я бы не сказал, что она слабая, но видимо из-за возраста ее выбрали, тоже беречь. Ну и Зина, сама знаешь ее мягкий характер, ее тоже оберегать надо. Вот так и получилось, что слабейших они выбрали, а ты, как самая сильная не у дел оказалась.

Последние слова лишними оказались, у Дашки снова губы задрожали, а на глазах влага скапливаться начала. Вот тебе и сильнейшая, какой бы там у нее бойцовский характер ни был, а девчонкой она быть не перестала. И хоть раньше она никогда так явно свою слабость не демонстрировала, видимо действительно повзрослела, в последнее время передо мной и братьями уже не боится слабой показаться. И не только я ценю это ее доверие, братья вон тоже, и капли насмешки во взглядах нет, переживают за нее.

— Не плачь, будет и у тебя свой котенок, обещаю.

— Когда Жулька снова забеременеет? — улыбнувшись сквозь слезы, спросила Дарья.

— Нет, — мотнул я головой, — Жулька, к сожалению, уже никогда не забеременеет.

И тишина, что Дарья, что братья на меня молча уставились.

— Как бы объяснить… Ладно, вы уже взрослые, буду говорить прямо. После моего вмешательства, у Жульки внутри там все перестроилось, именно поэтому она бесн и смогла родить. Обратно же откатить все эти процессы я уже не могу. Так что, хоть здоровью ее ничего и не угрожает, понести от других собак она уже никогда не сможет.

— Жалко Жульку, — вздохнула Дарья. — Но может оно и к лучшему, не придется в будущем кутят ее топить.

Ну да, у нас до Жульки была собака, так дед, бывало, два раза в год ее приплод топил, так как никому они не нужны были, а бесхозными оставлять, тоже не дело. Так что слабая Дашка испарилась, снова по-взрослому соображать начала, хоть менее расстроенной от этого она не стала, понимала, что новые бесны не скоро еще появятся, для этого другую собаку искать надо.

— Не расстраивайся… — замялся я на миг, но все же решился, все равно рано или поздно делать придется. — Через неделю сделаю тебе подарок.

— Какой? — услышав про подарок, она окончательно от тяжких дум отвлеклась, шмыгнув носом, заинтересованно на меня посмотрела.

— Как сделаю, тогда и узнаешь.

— Ну Егорка, — протянула она просительно.

— Не хочу заранее обнадеживать, очень тяжелая работа предстоит, получится или нет, не знаю, — ответил ей честно. — Но даже если с тем, что задумал, не получится, то другой сделаю, без подарка не останешься.

— Нет уж, ты постарайся, — ну вот, вернулась всем нам привычная Дарья, печаль свою быстренько задвинув на задворки.

Ну а к чему зря на себя грусть нагонять, ведь я пообещал, что у нее в будущем свой котенок тоже будет, обещания же свои им я всегда выполняю, а тут еще и подарок, пусть пока и неизвестно какой, но уже манящий.

— Так что это за ежики? — вернулся к своему вопросу Хрисан, вовремя уводя тему разговора еще дальше от котяток.

— Этот ежик — управляющим контуром называется, сердце будущего разговорника.

— А-э-э, — завис брат, не зная что еще сказать, так как не представлял, что такое разговорник.

— Как сделаю — увидите и оцените, — не стал я ничего больше объяснять. — Вы мне лучше скажите, костер для мха палите или забросили это дело? А то будет вам разговорники.

— Палим, — без заминки ответил Гриша. — Только тот мох, первый, что ты сделал, пожух уже совсем, но от него молодняк пошел расти, прилично так разросся. В том отнорке скоро места свободного не останется.

— А кристаллы?

— Соль та? — уточнил Гриша, и увидев мой подтверждающий кивок, хорошо так обрадовал меня. — Соли там тоже прилично насыпало, — дернул он плечами, намекая на мешок, что за спиной у него висел. И, бросив аккуратный взгляд на Дашку, закончил: — Поэтому сейчас и приехали, не стали, как ранее договаривались, еще полмесяца ждать.

Ну да, ну да, верю, только из-за того, что Дашке срочно развеяться надо было, мне и подруге своей на жизнь пожаловаться, именно поэтому они раньше оговоренного срока и заявились.

— У вас как тут? — снова увел разговор от опасной темы Хрисан. — Когда домой собираетесь?

— Да как и планировалось, еще две-три недели, с делами окончательно закончим и тогда уже можно будет возвращаться.

— А много делов уже сделали? — тут же загорелся Гриша, с надеждой спросил: — Патроны? Постреляем наконец?

Ну вот, истинная причина их приезда и подтвердилась, Дарья просто прекрасный повод предоставила. Но я их понимаю, оружие новое на руках, а пострелять из него пока так и недовелось, сплошное мучение. То нам тут маяться некогда было, света белого почти не видели за работой, а им… это и Петр понимал, вон, хохотнул, и молча направился к горой в углу стоявшим коробкам, изготовленным для нас Кояном, взял два штуки разных размеров и к маленьком верстаку подошел, на него их положил. Так же молча, отойдя в сторону, приглашающе махнул рукой Грише, открывай мол.

Ну, того долго упрашивать не надо было. Быстро разобравшись, как коробки открываются, сдвинул крышки вбок, откинул бумагу и… вытаращив глаза, к нам с Петей повернулся, держа в руке патрон.

— Это что?

— Конкретно это — патрон к Шарпсу, — просветил я его, усмехаясь.

Хрисан, как и Даша тоже достали по патрону, принялись их внимательно рассматривать. И, надо сказать, удивились они не меньше Гриши.

Впрочем, скажу честно, было с чего удивляться. Патроны необычно выглядели, не гильза пулю обжимала, а мой бесцветный порох. Вот и получалось, что часть пули в застывшем порохе, как та муха, в янтаре сидит. В своей прошлой жизни у меня вообще безгильзовые патроны были, но тут сейчас так не получится, оружейника искать надо, чтобы изготовил оружие под такой боеприпас. Но так даже лучше получилось, можно и нашими патронами пользоваться и покупными, если вдруг припрет и придется докупать боеприпас.

Петр, для демонстрации, принес пару брусков с неиспользованным порохом и продемонстрировал его братьям и сестре, заодно и пояснил, что это такое.

— А как вы его в патроны?.. — вертя брусок в руках, спросил Хрисан.

— Егор дозаторы специальные сделал, — Петр нагнулся и из-под верстака, из ящика, достал латунные шприцы. — Вот, — показал он им их. — Порох в спирте растворяешь, можно два раза это делать, без потери качества, и с помощью иглы через донце гильзы заливаешь его в специальную форму. На штоке, видите, черточками дозировки отмечены.

С дозировкой нам пришлось повозиться, чтобы оружие не плевалось от малого количества метательного заряда, или от чрезмерного пули с нарезов не слетали. Но справились, с точной дозировкой разобрались, после чего весь этот месяц патроны и делали, как свободное время появлялось.

При виде дозаторов ожидаемо Дашка возбудилась, про обещанный подарок окончательно забыла, вот прям сейчас ей такой же вынь и полож, только… и дальше пошло перечисление, какого размера шприц должен быть и с какой иглой.

Пока все это на меня вываливалось, под смешки веселящихся братьев, я Петру краем глаза подмигнул и глазами же на занавеску указал. Усмехнувшись, он незаметно отступил назад и, нырнув в огороженный закуток, вынырнул оттуда уже с двумя стволами, как говорится, в полной комплектации.

При виде этого чуда даже Дашка на полуслове замерла, что уж про братьев говорить. Задержав дыхание, пока Петр оружие на верстаке устраивал, дружно выдохнули:

— Ууу.

Ну да, оружие пусть не сильно, но все же видоизменилось, плюс кое-что лишнее добавилось.

— Куда! Стоять, — остановил я Гришу и Хрисана. — Свое оружие разрядить и Петру сдать, тогда уже с новинками будете знакомиться.

Так быстро братья свое оружие еще ни разу не обихаживали, но стоило им его Петру сдать, тут-то им уже никаких преград не стало.

Кроме меня.

— Так, чтобы знать, что к чему, сначала я рассказываю, — взял я в руки переделанный Винчестер, — потом уже сами ближе ознакомитесь.

Не обратив никакого внимания вырвавшийся у них разочарованный стон, принялся их просвещать, что мы тут с Петром навертели.

— Винчестер, весь металл через мою обработку прошел, он теперь стал более износостойким, лишенный скрытых дефектов. Так что, если пользоваться только нашими патронами, то оружие еще и вашим детям, а то и внукам в рабочем состоянии достанется.

Как уже не раз ранее говорил, мой прошлый мир не столь богат на ресурсы был, так что маги научились с металлами работать, существенно продлевая срок его эксплуатации, без потери нужных характеристик. Особенно это к оружию относилось, ведь дешевым оно никогда не было, так что я прекрасно знал как с ним работать.

— … движущиеся поверхности отполировал, — продолжал я свой рассказ, — механизм перезарядки теперь стал мягче работать, не столь шумно.

Тут же это дело и продемонстрировал, качнул рычагом перезарядки, который действительно намного тише сработал.

— Плюс, наши патроны мощнее покупных, теперь из Винчестера уверенно можно стрелять даже на двести пятьдесят метров, а не как раньше, на сто — сто пятьдесят. Ну а чтобы стрелять прицельно, мы с Петром изготовили четырехкратный оптический прицел, с ним вам еще предстоит научиться работать.

— Четырехкратный — это как? — задал вопрос Гриша, давно уже прекратив тяжко вздыхать и слушал меня очень внимательно.

— Цель в четыре раза ближе будет видеться, чем смотреть на нее просто глазами.

— А что это за банка на конце ствола? — не выдержала и Дашка, один Хрисан стойким оказался, молча пока слушал.

— Глушитель, — улыбнулся я ей. — Звука выстрела даже вблизи практически не слышно, благодаря этой «банке». Но тут же прекратил улыбаться. — Теперь запомните: по возможности оптику, наши патроны и глушитель мы будем показывать только нашим врагам. Чтобы это было последнее, что они увидели в своей жизни, если у них это вообще получится.

Братья с сестрой тут же кивнули согласно, уже привыкли, что наши семейные секреты не для распространения, даже сестры младшие, насколько балаболки, но и те никогда никому ничего лишнего не скажут, если я заранее предупреждаю, что это наша тайна. Один раз почти проболтались, так пришлось со всеми нашими «женщинами», ну, кроме бабушки, очень серьезно поговорить, потом те в истерике бились, напугал я их, видите ли. Но толк от того разговора был, тут даже бабушка мне выговаривать не стала, признала мою правоту.

— Все эти приспособления перед самым боем, при нужде, будем на оружие устанавливать, тем более это легко и быстро делается.

— Шарпс — все то же самое? — теперь уже Хрисан заговорил, кивнув на второй ствол, на верстаке стоявший.

— Почти. С металлом да, с ним я также поработал. Оптический прицел более сложной конструкции, с попеременной кратностью 2,5−10×56, можно будет как по близким дистанциям работать, так и по дальним…

— Егор с восьмиста метров в центр «яблочка» на мишени попал, — не выдержал Петр, решил похвастаться.

— Не с первого выстрела, но да, попал, — подтвердил я братом сказанное. — Не моя дистанция. Вот на пятьсот метров — это да, в любую точку тела попаду, а дальше, там очень сильно все от внешних факторов зависит, много чего учитывать надо. Так что… — мотнул я головой, — при нужде, конечно, можно попытаться стрельнуть, но лучше я подкрадусь поближе и уверенно выстрелю, чем голову ломать, высчитывать поправки всякие разные.

Несмотря на озвученные мной трудности, Гриша с Хрисаном, да и Дашка, не зря они переглянулись друг с другом, уверен, будут пытаться учиться на дальние дистанции стрелять. Но то пусть стреляют, патронов запас немалый, тем более пороха в брусках еще хватает, что расстреляют, то сами же потом и снарядят.

— Так, что еще? Сошки съемные у Шарпса, тоже потом опробуете, если кому удобней с ними будет, то их даже снимать не надо, тут тайны никакой нет. Ну и последнее, у Шарпса патрон намного мощней, чем у Винчестера, так просто его не заглушить, поэтому вместо глушителя здесь рассеиватель звука стоит. Он эхо выстрела размазывает по сторонам, из-за чего становится очень трудно определить точное местонахождение стрелка. Впрочем, эффект этот и сам звук выстрела маскирует, вблизи не сразу и поймешь, что это кто-то стрелял, а метров с трехсот уже и не услышишь его. Тут от слуха все зависит, Петр, вон, уже не слышит, в отличие от меня. Да и я звук выстрела скорее ощущаю, чем полноценно слышу на такой дистанции.

На этом с описанием оружия я закончил, передал Винчестер в загребущие руки братьев и сестры, которые тут же принялись под комментарии Петра его вертеть, внимательно рассматривать.

Пока они отвлеклись, я в закуток за занавеску сходил, принес три бинокля. Ох и намучался я с ними, прицелы легче было сделать. Пока синхронизировал окуляры между собой, думал с ума сойду от раздражения. Несколько раз бросал это дело, но все же в итоге довел до ума и теперь ими вполне комфортно можно пользоваться. Сказался опыт моей прошлой жизни, не только патроны, но и большую часть снаряжения я сам и для себя делал, так как оно частенько выходило из строя. А постоянно покупать его дороговато было, мне и так было куда деньги девать. Ну а тут и практика, и экономия, ну и уверенность, что все качественно сделано, тоже свою роль играла, так как от этого качества моя жизнь зависела.

Следующей ходкой, принес оружие и комплектующие к нему. То оружие, что братья сдали, я потом доработаю, а это уже их будет. Три Винчестера, сестру мы тоже не обделили, а вот Шарпс ей не достанется, слишком уж он мощный, не для нее оружие. Просто пострелять и моего ствола, который они сейчас и вертят, ей хватит, а в личное пользование он ей не нужен. Как, впрочем, и Петру пока, хотя ему то мы его купили, но на вырост, как повзрослеет и окрепнет, будет ему лет пятнадцать-шестнадцать, тогда уже сможет им пользоваться.

Разобрав оружие, кому какое больше приглянулось, братья с сестрой принялись учиться, под присмотром Петра, как прицел на планку устанавливать/снимать и навинчивать глушитель на ствол.

— Мы же сегодня сходим пострелять? — бросил взгляд на меня Гриша, на миг отвлекшись от оружия.

— Сегодня… сегодня вряд ли, — отрицательно мотнул я головой. — Сегодня ближе к вечеру дядька Шаран последний вариант брони принести должен будет. Вот завтра, чтобы патроны зря не жечь, ее заодно и опробуете на пробитие. Петр знает, что и как там делать.

Н-да, сплошное разочарование братьям сегодня, но нечего было раньше договоренного времени приезжать, тогда бы я успел все свои задумки воплотить и им бы ждать не пришлось.

— А это что? — Дарья сунула нос в стоявшую в стороне корзину. — Жмых? А зачем он вам тут?

— Жмых этот горит жарко, ну и легко воспламеняется. В тайге, чтобы в дождь костер разжечь, лучшего для его растопки не придумать.

Дауры, масла надавив, быстренько разобрались, на что высушенная кожура масленичных плодов годна, так что мы еле сумели часть себе урвать, охотники все запасы разобрали.

В тот день мы больше ничего не делали, после ознакомления с оружием, комплектующие — прицел, глушитель и бинокли убрали в специальные футляры и подсумки, после чего, отомкнув мастерскую и убрав занавески с окон, сели перекусить, да разговоры разговаривать. Нам с Петром интересно было, что дома происходит, им — что мы тут еще делали, и что планируем. Потом Алтана прибежала, после радостных объятий с Дарьей, начала той на меня жаловаться, мол я всех женщин поселения заставил на себя работать. Но это она в шутку, хотя доля правды в ее словах была, старейшина нагоняй женщинам сделала, узнав, что мои заказы еще не выполнены. Но те реально, будто с ума сошли, все срочно возжелали себе одежды из ткани икскацина. Вот старейшина им и сказала, пока мои нужды не закроют, нежнейшей ткани им не достанется, она сама ее распределением займется. Так что да, какое-то время все на меня работали, ткань из ихицы и бронеткань из икскацина делали. Для себя же они зимой изготовлением ткани займутся, тут подаренные мной им керосиновые лампы и пригодятся. Тем более они себе их тоже закупить собирались, признав полезность.

Ну а я, получив заказанное, припахал тетку Сэсэгма к пошиву одежды, ее мужа — к изготовлению снаряжения (те же футляры из толстой кожи для прицелов и биноклей), дядьку Шарана с его сыном Кояном запряг на изготовление бронежилетов. Слоеный бутерброд из бронеткани и древесины железноствола вполне способен тупоносые свинцовые пули останавливать.

После дня отдыха, Петр, как уже более или менее опытный, увел Гришу, Хрисана и Дарью на дальнее стрельбище, подальше от чужих глаз, осваивать там наши новинки. Ну а я готовился погрузиться в работу по сбору разговорников, помощь как таковая в этом деле мне не нужна была, уже все подготовлено, осталось только из кучи разных деталей их в одно целое собрать. Тут больше нудная, я бы даже сказал — медиативная работа, но с помощью алхимического стола, совсем не сложная.

Но прежде чем за сами разговорники браться, я с принесенными братьями кристаллами разобрался. Без этих кристаллов начинать работу смысла не было. Сначала нужно окончательно убедиться, что погруженный в дымную среду мох выдал именно то, что мне и нужно. Но это легко и просто делается, сначала кристаллы в чистую воду прогрузил, они утонули, мусор поверху остался. Ну а теперь сама проверка, он же процесс отделения одних кристаллов от других. Для этого их в сильносоленый раствор погрузить пришлось.

Вот и все, не только визуально, но и, как говорится, практически доказано, что мох выдал то, что нужно. Одни кристаллы на поверхности плавать остались, другие же утонули, при этом из серых в кроваво-красный цвет окрасились.

— Просто отлично, — расплылся я в довольной улыбке.

Даже если бы не было нефрита, уже одни эти кристаллы нам могли бы безбедное будущие обеспечить. Но нефрит у нас тоже появился, так что… на целых десять дней я погрузился в работу.

— Вот это разговорник? — аккуратно взяв один «брусок» в руки, из двадцати лежавших в ряд, переспросил меня Хрисан.

Дни пролетели, все это время меня старались не отвлекать, только кормить не забывали, но тут моя невеста с этим отлично справлялась, зато теперь да, пришла пора родичам приобщиться к более продвинутым и еще более секретным технологиям. А то я смотрю оружие и все к нему прилагающееся, в том числе и высокого качества бинокли с прицелами, для них уже обыденными вещами стали, хотя в первые дни аж пищали от восторга.

Пора по-настоящему их удивлять, посмотрим, как они снова «запищат».

— Да, это разговорник, — также взяв в руку прямоугольной формы — шестнадцать сантиметров длины, восемь ширины и пять толщины разговорник, принялся рассказывать, что оно вообще такое. — И соответственно с помощью них мы сможем переговариваться, находясь друг от друга на приличном расстоянии. Максимальная дальность приема сигнала тридцать километров…

После небольшой паузы, осознав, что я сказал, на меня сразу же посыпалось куча вопросов, в том числе и как этим разговорником «вот прям сейчас» начать пользоваться, чтобы его опробовать, поболтать друг с другом.

— Да тихо вы, — Хрисану с трудом удалось угомонить Дашку с Гришей. — Сначала правильно с ними обращаться научиться надо, а потом уже болтать будем. Извини, Егор, — повернулся он ко мне. — Продолжай, мы слушаем.