Яблоки преткновения

Глава 28

Уж не знаю, чего наговорила Уэбстер инору Мёрфи, но выдернули меня с середины занятия, к вящему неудовольствию лектора, который посмотрел так, словно я была злостным нарушителем, а не жертвой интриг дочери лорда-наместника. Сама Уэбстер, к слову, на лекцию так и не вернулась. Не встретила я её и по дороге к ректору, и в его кабинете. Неужели побежала жаловаться высокопоставленному папочке? И чем он ей поможет? Разве что перестанет приглашать Рассела в гости. Думаю, против такого наказание не будет возражать никто, кроме самой Уэбстер. Размышлять об этом мне пришлось долго, потому что, когда я вошла в ректорский кабинет, инор Мёрфи смерил меня мрачным взглядом и сказал, чтобы я усаживалась и подождала.

Я даже удивилась: обычно он начинает ругаться сразу, когда вызываемый появляется на пороге кабинета, и сразу же озвучивает сумму, на которую должен пополниться счёт академии. Наверное, ректор не смог с ходу решить, какой убыток его учебному заведению нанесла наша помолвка, или ждал второго нарушителя, чтобы не говорить об одном и том же два раза. Предположение подтверждалось тем, что стула для посетителей стояло два, в то время как обычно там находился один, а значит, второй был специально принесён из приёмной. К тому же инор Мёрфи не просто так сидел, а что-то подсчитывал, дописывая и вычёркивая суммы на листе бумаги, кривясь при этом, словно баланс у него не сходился ни при каких условиях. Потом он добавил пару строк, постучал карандашом по столу и расплылся в столь мечтательной улыбке, что сразу стало понятно: нашёл-таки наш ректор возможность улучшить благосостояние академии. Чем дольше я сидела и чем больше он углублялся в свои столбики цифр, тем неуютней я себя чувствовала. Судя по всё улучшающемуся настроению инора Мёрфи, не иначе как по его подсчётам выходило, что денег хватит даже на новый корпус академии, о котором ректор уже много лет мечтает, но на который ему никак не удаётся выбить деньги в министерстве.

Конец моим переживаниям положило появление Рассела. Он поздоровался и ободряюще мне подмигнул.

– Ну наконец-то! – обрадовался инор Мёрфи. – Инор Болдуин, я ещё когда за вами отправил, а вы только удосужились появиться. Безобразие! Это неуважение.

Но выглядел он ничуть не расстроенным, скорее, довольным, что источник будущего благосостояния академии наконец появился и его можно радовать, показав свои расчёты.

– Я подошёл сразу, как мне сообщили, – невозмутимо ответил Рассел. – В любом случае до моей лекции ещё полно времени.

Он придвинул второй стул ко мне, сел рядом, взял за руку, и я сразу перестала себя чувствовать проштрафившейся студенткой, которую непременно ждёт наказание. Пожалуй, в такой компании я готова слушать ругань нашего ректора если не вечно, то очень долго.

– Вот именно – до вашей лекции, – грозно сказал Мёрфи. – Вы у нас кто? Лектор. А инорита Болдуин – студентка. По правилам нашей академии личные отношения между преподавателями и студентами запрещены. То есть вы даже ходить на свидание в общественные места не имеете права, не говоря уж о помолвке. Безобразие! Мало того что сами ведёте себя неподобающим образом, так ещё и студентку сбиваете с пути истинного.

Говорил он грозно, но вид при этом имел, скорее, довольный, из чего я сделала вывод, что штрафовать он собирается нас с Расселом, причём сумма штрафа не понравится в этом кабинете двоим из трёх присутствующих. Третий же уже заранее приходил в восторг, подсчитывая, что и куда потратит. И я бы могла его понять – увы, в нашей академии постоянно чего-то не хватало – если бы он эту нехватку не пытался компенсировать за мой счёт. Точнее, за наш. Болдуинский.

– Вы забыли, что я не ваш преподаватель, – позволил себе улыбку Рассел. – А приглашённый. Поэтому правила вашей академии на меня не распространяются.

– Как это не распространяются? – растерялся инор Мёрфи. – Мы с вами подписывали договор.

Он выдвинул ящик стола и принялся перебирать документы.

– На проведение занятий, – напомнил Рассел. – Где чётко оговорили права и обязанности сторон. В мои обязанности не входило выполнение правил вашей академии. Можете проверить.

Инор Мёрфи наконец нашёл искомый договор, вчитался, оскорблённо засопел, бросил обиженный взгляд на лист с расчётами, скомкал его и отправил в корзину для бумаг, после чего грустно уставился на нас. Но недолго – в вопросах извлечения выгоды для академии мозги инора работали всегда в усиленном режиме.

– Так это вы! – внезапно оживился он. – А инорита Болдуин подписывала договор, в который точно входило исполнение правил академии. Это стандартный договор. Можете убедиться.

Он встал, прошёл к шкафу и достал папку с моим личным делом, из которого вытащил договор и придвинул к Расселу. Ректор засиял, как начищенный медный чайник, полез в корзину, вытащил скомканный листок и аккуратно расправил его на столе. Вот ведь прохиндей: то, что он собирался стрясти с Рассела, теперь будет вымогать с меня. И ведь не поспоришь, по всему выходит, что я нарушила, а значит, штраф правомерен.

– Так она тоже не заводила никаких отношений с преподавателем вашей академии, – широко улыбнулся Рассел.

Инор Мёрфи не менее широко улыбнулся в ответ.

– А в договоре не указано, с каким именно преподавателем она не должна была заводить отношений. Здесь чётко написано: «На время учёбы не имеет права заводить личных отношений с преподавателями» И где вы здесь видите слово «академия»?

Наверняка для леди Уэбстер инор Мёрфи с радостью сделал бы исключение в этом вопросе. Хотя нет, скорее всего, он бы предложил ей выбор: помолвка или продолжение обучения. И я бы ни на миг не засомневалась в том, что именно выбрала бы Уэбстер. Возможно, инор Мёрфи тоже предпочёл бы выдать замуж Уэбстер, а не штрафовать меня?

– Речь о моей помолвке с иноритой Болдуин зашла задолго до того, как меня можно было посчитать преподавателем, – невозмутимо сказал Рассел. – Наши родители списывались ещё летом, следовательно, инорита Болдуин тоже ничего не нарушала.

Я восхищённо на него уставилась. Как он вывернул известие о письме моего отца, и ведь не возразишь – предложение о браке действительно поступало, а что отец Рассела его отверг, так это никто уточнять не станет.

– Договорной брак? – опешил инор Мёрфи. – И это в наш просвещённый век?

У него стал такой растерянный вид, что пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.

– Уважение к родителям никакой век не отменит, – совершенно серьёзно ответил Рассел. – Или вы считаете, что к их воле нужно было отнестись с пренебрежением?

– Но инорита Болдуин такая здравомыслящая особа…

– Это как-то противоречит уважению к родителям? – невозмутимо поинтересовался Рассел и переплёл свои пальцы с моими.

Инор Мёрфи опять скомкал листок и отправил в корзину. Я бы посочувствовала его разочарованию, отразившемуся на лице глубокой скорбью, если бы не понимала, что сменись оно радостью – разочарование будет уже у нас с Расселом. Но наш ректор не был бы нашим ректором, если бы он так быстро сдавался. Не получилось получить выгоду материальную – попробует добиться моральной.

– И всё-таки инор Болдуин и инорита Болдуин, вы подаёте плохой пример остальным преподавателям и студентам, – убеждённо заявил он. – Неужели нельзя было заключить помолвку после окончания действия вашего договора, инор Болдуин?

– Увы, инор Мёрфи, я не столь здравомысленен, как инорита Болдуин, – притворно вздохнул Рассел. – Тянуть с помолвкой было не в моих силах. Если бы вы видели яблони инора Болдуина, вы бы меня поняли.

При упоминании папиного увлечения я невольно покраснела, сразу вспомнив, что целовались мы как раз под яблонями, которые своим цветением напрочь лишали разума даже меня, а что уж говорить о непривычном к такому воздействию Расселе? Возможно, мы поторопились с помолвкой? Я задумчиво покрутила браслет свободной рукой. Но ведь сейчас рядом ни одного яблоневого цветочка, и когда Рассел ездил в город, он тоже выходил из-под воздействия яблонь и тем не менее всё равно вернулся с обручальным браслетом. Получается, дело совсем не в них? Я и без яблонь чувствую себя рядом с ним так, словно знаю давным-давно и жизни без него не мыслю.

– И что я, по-вашему, должен понять? – сварливо ответил ректор. – У меня скандал наклёвывается в академии из-за вашей помолвки.

– Да какой может быть скандал, инор Мёрфи? – удивился Рассел. – Мне казалось, что мы уже всё выяснили. Никто ничего не нарушил.

Сразу видно, что он плохо знает нашего ректора.

– Это вам так кажется, а леди Уэбстер уверена в обратном. Игнорировать дочь лорда-наместника я не могу, а она сказала, что вы собирались на ней жениться и если бы не вмешательство инориты Болдуин, которая беспокоится исключительно о собственном благополучии, – не удержался он от шпильки, наверняка повторяя гнуснейший уэбстерский поклёп, – то предложение бы уже воспоследовало. Что вы на это скажете?

Тут уже не выдержала я.

– Скажу, что её наглость может соперничать только с её глупостью, – выпалила я.

– А вас, инорита Болдуин, вообще не спрашивают, – отмахнулся инор Мёрфи. – Уверен, лорд Уэбстер поддержит притязания своей дочери и у всех будут проблемы. Поэтому будет лучше, если вы объявите, что сообщение о помолвке – всего лишь шутка. Тогда никто не посчитает это прецедентом для последующих помолвок в стенах этой академии.

А сообщение о помолвке Рассела и Уэбстер шуткой не будет? Я возмущённо вскинулась, но Рассел успокаивающе пожал мою руку и сказал:

– Я не могу на такое пойти, хоть и прекрасно понимаю желание лорда Уэбстера пристроить леди Уэбстер. И ваше желание тоже, инор Мёрфи, могу понять, ведь в случае брака леди Уэбстер вам не придётся делать вид, что вы её обучаете.

Ректор стыдливо потупился и нервно застучал пальцами по столу.

– Мы не делаем вид, что её обучаем, – всё же выдавил он.

– Она просто проводит время в стенах академии, – согласился Рассел. – Но что вы будете делать, когда придёт время выдавать ей диплом? Откажете и тем самым навлечёте на себе гнев лорда-наместника?

– Вы не переводите разговор, – извернулся лорд Мёрфи. – Речь идёт о вашем обещании бедной леди. Она ушла от меня в слезах. Жаловаться папеньке, между прочим.

– Я не давал бедной леди никаких обещаний.

– Позвольте, как это не давали? Вы ужинали у Уэбстеров почти каждый вечер, – взвился ректор, помнивший про диплом леди Уэбстер и пытающийся избавиться если не от самой леди, то от неприятного разговора.

– Лорд Уэбстер – замечательный инор, беседовать с ним интересно, и я не вижу причин, по которым я должен был отказываться от его компании. Или вы думаете, что я пообещал ему жениться на дочери за несколько ужинов? Это даже оскорбительно по отношению к леди Уэбствер – столь низко её оценивать.

– Вы обнадёживали бедную инориту. – Инор Мёрфи уже совершенно оправился от смущения и перешёл в нападение. – Вы слишком часто бывали у них в гостях.

– Я много у кого часто бываю в гостях и просто физически не могу на всех жениться, – уже с некоторым раздражением ответил Рассел. – Инор Мёрфи, чего вы от меня хотите? Помолвку мы не разорвём, сразу предупреждаю.

Ректор издал такой тяжёлый вздох, что верхние листы пачки ещё чистой бумаги, лежавшей перед ним на столе, чуть не слетели на пол. Он поймал их в последний момент, вернул на место и трагически сказал:

– Я уже понял, что фамилия Болдуин – символ безответственности.

– Но позвольте… – возмущённо возразили мы с Расселом хором.

– Спелись, – припечатал нас ректор, глядя с укором почему-то на меня так, словно именно я пообещала что-то Уэбстер и не выполнила. – Смотрю, забота об общем благе вас ничуть не беспокоит.

– С чего вдруг благо леди Уэбстер стало общим? – удивилась я. – Вы бы её лучше от занятий практических отстранили.

– Так я как раз об этом, – оживился инор Мёрфи, намекая, что замужняя Уэбстер точно отстранится от практических занятий.

Возможно, он продолжал бы изливать своё разочарование и дальше, если бы в его кабинет не ворвалась инора Карр. Была она совершенно бледной, вцепилась в спинку моего стула так, что мне показалось – сейчас она раскрошится под руками, и с трудом выговорила:

– Там, там…

– Что там? – рявкнул на неё инор Мёрфи. – Потрудитесь вести себя так, чтобы не создавать превратное впечатление о наших преподавателей. Как-никак, у нас здесь приглашённые иноры из турана.

– Леди Галлахер…

– Что леди Галлахер? – ректор был разозлён результатом разговора с нами и совершенно не сдерживал эмоции. – Леди Галлахер, в отличие от вас, всегда держится достойно.

– Умерла! – выкрикнула инора Карр и зарыдала.

– Как это умерла? – растерянно спросил инор Мёрфи. – Какая безответственность. У неё же сегодня практические занятия…