Яблоки преткновения

Глава 27

Приехавший вечером целитель папу внимательно обследовал и, выговорив ему за самовольное покидание кровати и неправильное питание, нехотя разрешил вернуться к привычному образу жизни. Папа рассеянно покивал и тут же испарился из гостиной, где проходило обследование, даже недослушав рекомендаций по лечению. И как оказалось, не только это недослушав, потому что внезапно выяснились довольно страшные вещи.

– А ведь вовремя вы меня первый раз вызвали, – сказал целитель Расселу, отведя его руку с подписанным чеком. – Знаете, я сейчас жалею, что не провёл полное обследование на тот момент, но у меня и тени подозрения тогда не возникло, и лишь потом, дома, когда я начал анализировать симптомы…

Он говорил достаточно путано, но в то же время в его словах проскакивало нечто, сильно тревожащее. И не только меня.

– Что вы имеете в виду? – спросил Рассел. Выглядел он настороженно, словно охотничий пёс, почуявший дичь.

– Что был использован какой-то яд, – неожиданно ответил целитель. – Да, у инора Болдуина были проблемы с сердцем, но такое стремительное ухудшение без всяких видимых причин… Я думаю, не будь он магом, смерть наступила бы в течение часа-двух.

Он говорил так буднично, что у меня в голове не укладывалось, что речь идёт о моём отце и я не осталась сиротой только случайно. Я сжала руки, чтобы не дать эмоциям вырваться наружу. Но от этого легче не стало. Мне было страшно. Очень страшно. Кто-то хотел убить моего отца, а я не понимала, ни кто, ни почему. Слишком невероятным казалось, что это месть за давние матримониальные неудачи. Да и чья месть? Почему-то казалось невозможным объединение иноры Карр и леди Галлахер а поодиночке они не справились бы со столь сложной задачей.

– Как, по-вашему, яд мог попасть внутрь?

– Скорее всего, через кровь. У инора Болдуина на руках были многочисленные следы укусов. Я их обработал и нанёс общее заклинание по очистке от вредных примесей. Но оно входит в комплекс обязательных профилактических мер и, подозреваю, недостаточно эффективно при таких серьёзных случаях. Поэтому возникла необходимость в моём визите на следующий день. Думаю, будет справедливо, если я не возьму с вас денег ни за прошлый визит, ни за этот.

Предложение явно далось целителю нелегко, он буквально выталкивал из себя каждое слово. Но меня сейчас заботило совсем другое. Богиня, я-то ломала голову, какой смысл было подкидывать те две яблони… Получается, папу собирались отравить? Их же никто не видел, кроме папы. Разве что Долли наверняка про них знает. Но она вообще мистическим образом оказывается в курсе всего.

– Вы спасли жизнь инору Болдуину, – возразил Рассел и всунул-таки чек в руку целителя. – Если бы не ваша помощь, он бы не дожил до сегодняшнего дня. А что касается яда, это же ваше предположение, как я понимаю? Доказать сейчас уже невозможно?

Целитель начал так же путанно объяснять, что в результате его заклинаний кровь должна была очиститься в степени, которая не позволит выявить яд, если там таковой был. Но судя по состоянию следов от укусов и ухудшению самочувствия моего папы на следующий день, он всё-таки склонен подозревать яд.

– Но сейчас инор Болдуин в полнейшем порядке, – оптимистично заявил целитель, уже оправившись от смущения и убрав чек во внутренний карман. – Ему грозит разве что переутомление от излишних занятий магией. Но он при этом получает столько положительных эмоций, что запретить ему заниматься любимыми яблонями я никак не могу. Так что, инорита Болдуин, можете совершенно спокойно возвращаться к занятиям, не переживая за папу.

Он попрощался и ушёл, а я спросила Рассела:

– И как я могу уехать и не переживать за папу, скажите на милость, если его пытались убить? С убийцы станется подкинуть ещё что-нибудь не менее опасное.

– Смерть вашего отца не является целью преступника, Сильвия, – ответил он.

– Если вы знаете его цель, то вы знаете и кто он, – заключила я и наставила палец на грудь Рассела. – Я хочу знать, кто это. И ещё хочу знать, почему вы уверены, что нападение не повторится.

Да, он тщательнейшим образом проверил заклинания на ограде и даже добавил что-то от себя, но меня это никак не успокаивало. В конце концов, заклинания были на ограде и тогда, когда нам подкинули отравленные яблони. За эти несколько дней, что мы здесь находились, никто не пытался ни повредить заклинания, ни перебросить что-либо, но это совсем не значит, что и дальше всё будет так же спокойно.

– Потому что целью преступника было дать ложный след, – пояснил Рассел. – Убийство в планы не входило, было лишь небольшим побочным эффектом.

– Ничего себе небольшой побочный эффект! – возмутилась я. – Рассел, вы говорите о моём родном отце. Да у меня ближе его никого нет!

– Для вас, но не для того, кто натравил на него яблони, – заметил Рассел. – Для него жизнь вашего отца имеет ценность только относительно достижения собственных целей.

– Кто это? – требовательно спросила я.

– Скажу, как только появятся доказательства, – ответил Рассел.

– То есть вы не уверены?

– Уверен. Почти всё указывает на конкретного человека, останавливает меня лишь то, что я не могу понять, какую выгоду он собирается получить в результате. Мысли по этому поводу, которые у меня возникают, кажутся в достаточной степени дикими. В любом случае проверить я их смогу только в Дисмонде. Когда мы туда едем, Сильвия?

Я замялась с ответом, не уверенная, что папу можно оставить одного. Конечно, за ним будет присматривать Долли, но это же совсем не то. Он нашу горничную никогда не слушает. Впрочем, меня слушает тоже через раз и только тогда, когда мои просьбы совпадают с его желаниями.

– Если здесь что-то произойдёт, я сразу об этом узнаю, – сказал Рассел. – Я столько наставил сигналок, что никому не пройти незамеченным. Но произойти ничего не должно – усилил защиту я тоже по максимуму, теперь здесь практически непробиваемая армейская защита. Ничего разрушительного через забор не перекинуть.

– Точно? – недоверчиво прищурилась я.

– Совершенно. Это теперь и в моих интересах.

Я вспомнила, что он фактически собственник дома, но грустить не стала, оставила эту возможность на случай, если их фамильный браслет окажется таким же, как наш, или даже хуже. Последнее вряд ли: всё же их должен быть поновее.

– Поэтому у нас с вами есть выбор: ехать сегодня вечером или завтра рано утром, – не дождавшись от меня ответной реплики, сказал Рассел. – Я предлагаю…

И совершенно беззастенчиво замолчал.

– Так что вы предлагаете? – пришлось его поторопить.

– Поступить так, как решите вы.

Выбор был не таким уж простым, как казалось на первый взгляд. Если мы выедем утром, то с большой вероятностью можем опоздать к началу первой лекции, очень уж необязательным был наш кучер, а вот если мы выедем сегодня, то никто никуда не опоздает, но…

– Рассел, а вы уверены, что ограда больше не нуждается в проверке? И сад?

– Предлагаете прямо сейчас пройти и посмотреть? – уточнил он.

Я кивнула. Та яблоня с розовыми цветами уже почти отцвела, зато набирала цвет другая, и не воспользоваться такой возможностью свалить своё поведение на тлетворное влияние нагло цветущих не вовремя яблонь было слишком непредусмотрительно с моей стороны. И потом, один важный вопрос остался необсуждённым.

– А ваш браслет, он насколько старый?.. – подозрительно уточнила я.

Рассел достал из внутреннего кармана коробочку. Совершенно новую коробочку с логотипом одного из двух ювелиров Дисмонда. Надо же, Долли оказалась права…

– Я вам сейчас страшную вещь скажу, Сильвия. Наша ветвь так и не удосужилась завести обручальный браслет, придётся вам довольствоваться купленным специально для вас.

– После того, что принёс папа, для меня это скорее повод для радости, – нетерпеливо заметила я. – Но точно я смогу сказать, только когда увижу.

Браслет был тоненький, изящный и лёг на руку так, словно под неё и делался. И главное – он не был артефактом, а значит, я его в любой момент могла снять. Но снимать не хотелось. Возможно, наши ветви сблизились слишком стремительно, но я уже понимала, что никого другого рядом с собой видеть не захочу. Я чувствовал себя с Расселом так, словно знала его давным-давно.

Проверяли сад мы до самого позднего вечера, пока не появилась мрачная Долли и объявила, что папа беспокоится, куда мы пропали. Но на самом деле папа, разумеется, уже думать про нас забыл и ушёл спать, а горничная просто хотела отправить меня в спальню и провести воспитательную беседу.

– Вы ещё дату свадьбы не определили, – напустилась она, лишь только за нами прикрылась дверь. – Что подумает о вас инор Болдуин-младший? Что вы воспитаны в духе своей маменьки, вот что.

– Ах, Долли, ничего такого он не подумает, – отмахнулась я. – Ему есть о чём думать и без этакой ерунды. Кстати, – оживилась я, – может, ты знаешь, что случилось с леди Эллиот в Туране, из-за чего ей пришлось переехать в Дисмонд?

Она погрустнела прямо на глазах.

– Эта леди переехала сюда совершенно одна, даже без горничной, представляете, инорита? – со вселенской скорбью в глазах ответила Долли. – Разве ж так можно: увольнять горничных при переезде? Не по-людски это.

– Совершенно не по-людски, – разочарованно согласилась я, поняв, что в данном случае информированность Долли дала сбой из-за непредвиденных обстоятельств.

Она ещё немного повозмущалась поведением леди Эллиот, потом заявила, что на ночь запрёт мою комнату, чтобы я не надела глупостей. «Браслет браслетом, – припечатала она, – а поход в Храм понадёжнее будет». И действительно заперла, хотя что для меня, что для Рассела открыть обычный замок труда не составило бы. Но я не стала обижать заботливую Долли, обняла подушку и уснула. Спалось мне замечательно, потому что снился мне Рассел.

Встретились мы только за завтраком, очень ранним и очень простом. Даже папа ещё спал, хотя кухарка хлопотала на кухне, а её муж полностью подготовил экипаж к выезду, поэтому выехали мы без задержек. По дороге я пыталась выяснить у Рассела, кого же он всё-таки подозревает, но жених оказался совершенно непробиваем по этому вопросу, так что я даже немного обиделась. Невеста я или нет? А если невеста, то должна иметь какое-то преимущество перед остальными. Рассел с этим не согласился, и мы непременно бы разругались, будь дорога чуть длинней.

А так меня высадили у академии, а жених поехал дальше, в гостиницу, как он сказал. Но меня глодало подозрение, что он опять отправился что-то проверять без меня. Кабинет, мастерскую или вообще чужой сад. Последнее расстраивало особенно сильно. Но проверить возможности не было, лекция начиналась совсем скоро, поэтому я поторопилась пройти в аудиторию.

Линда уже была там и при моём появлении ужасно обрадовалась.

– Ну наконец-то, – заговорщицки прошептала она, наклонившись прямо к моему уху. – Уэбстер здесь вообще без тебя распоясалась. Представляешь, она заявила, что инор Болдуин сейчас в вашем доме, потому что собирается выставить вас с папой, чтобы успеть сделать там ремонт к её заселению. Но это же неправда, да?

– Разумеется, – поторопилась я её успокоить, ничуть не понижая при этом голос. – Рассел не выставит нас с папой на улицу.

– Почему бы ему вас не выставить? – нехорошо ухмылявшаяся Уэбстер стояла совсем рядом. – Вашей разваливающейся лачуге требуется ремонт.

– Может, и требуется, – оскорблённо бросила я. – Но тебя это никоим образом не касается.

– Если кого это скоро не будет касаться, так тебя. – Она прямо-таки сияла от счастья. – Как только Рассел предъявит все счета, вам сразу придётся искать новое жилище.

– Тебе-то что за счастье? – удивилась я.

– Всегда хотела стать собственницей загородного дома, – невозмутимо ответила Уэбстер. – Ваш идеально подходит: не слишком далеко, с большим садом, из которого получится прекрасный парк. – Она закатила глаза от воодушевления. – Я посажу перед окнами розы. У маменьки на них аллергия, и она запрещает садить перед нашим. А я так хочу розарий. Леди Эллиот обещала меня проконсультировать по подбору сортов. Она тоже обожает розы.

Планы по уничтожению папиных яблонь меня разозлили настолько, что я не выдержала и вывалила на противницу всё сразу.

– А с чего ты взяла, дорогая, что Рассел продаст тебе дом своей невесты?

– Почему продаст? – она снисходительно улыбнулась, но тут до неё дошла вторая половина фразу. Как обычно, с большим запозданием. – Невесты?!

Я покрутила перед её носом рукой с обручальным браслетом и мрачно села за стол рядом с Линдой, которая смотрела на меня с необычайным восторгом. В том, что Уэбстер безропотно проглотит новость, у меня были большие сомнения. Как-никак, она уже почти посадила розы перед моим домом.

– Невесты?! – взвизгнула она ещё громче и противнее, словно была не девушкой из хорошей семьи, а совершенно невоспитанной свинкой, которую вытащили из грязной лужи против её желания. – Ты не можешь быть невестой инора Болдуина. Ты – его родственница!

– Столь дальняя, что это не считается, – парировала я.

– Он преподаватель, – вспомнила Уэбстер. – По уставу академии преподаватели не имеют права заводить романы со студентками. Немедленно доложу об этом инору Мёрфи. Пусть он примет меры.

Она побежала к двери и выскочила из аудитории, чуть не сбив с ног входящего лектора, который довольно-таки неодобрительно на неё посмотрел. Интересно, на какие меры она рассчитывает? Вряд ли инор Мёрфи сможет выдать её замуж против воли жениха.

– Когда она в мечтах рубила ваши яблони, её не смущало, что инор Болдуин – преподаватель, – заметила Линда. – А вы правда обручились? Или ты это сказала, чтобы позлить Уэбстер?

– Совершеннейшая правда, – подтвердила я. – Даже мой папа нас, можно сказать, благословил.

Остаётся ещё папа Рассела, которому леди Уэбстер в невестках может понравиться куда больше меня, но его мнения я пока не знаю, а значит, не стоит заранее расстраиваться.