Я (не) твоя пара, двуликий! или Игры со временем

Глава 22

На этот раз говорить о какой-то невозмутимости со стороны Дина точно не стоит, на его лице крупными буквами: бессовестная девчонка! Меня снова пронзает острый укол стыда, вот только я очень не люблю не понимать, когда вокруг происходит какой-то лютый трендец. Говорят, это семейная наша черта, присущая снежным, а лютый трендец стопроцентно происходит. И желаемые фразы из уст Дина Картена, которые так часто хотела услышать в своих мечтах и даже неоднократно проигрывала, — тому подтверждение.

Приподнимаюсь на носки в попытке дотронуться до лба Картена на предмет жара, он перехватывает мою конечность и целует пальчики, что совсем — пулей через висок, то есть, выбивает моё душевное равновесие напрочь. Это точно мой Дин? Очень непохоже.

Картен закатывает глаза, одно плавное движение — и я у наглого оборотня на плече, он уверенно берет курс на спальню Ульяны – моё временное место жительства, взлетает по лестнице, принюхивается и поворачивает в нужном направлении. Из другого крыла выходит чем-то очень озадаченная Хинис. Заметив нас, она ошеломленно застывает, прижимая руки к груди.

— Снежана?! Нужна помощь?

Отрицательно машу рукой и вздыхаю. Против танка-Картена не попрешь, точно говорю.

Женщина выдавливает понимающую улыбку, и Дин втаскивает меня в комнату Льяны, делает широкий шаг к постели и выгружает предельно осторожно на неё.

— Проявление тиранских замашек было обязательно? — ворчу, поправляя жилет.

Картен устраивается рядом, прикасаясь ко мне титановым бедром.

— Не обязательно. Не мог упустить шанса поносить на руках свою пару.

Возмущенно вскидываю голову, а у самой внутри всё трепещет. Пара? Не может быть. Принюхиваюсь. На языке — острое разочарование, даже зверь скулит.

— Я не твоя пара, двуликий!

— Моя, — горячий шепот, мятно-костровое дыхание кружит голову.

— Нет!

— Да, Снежа, да, — в самые губы.

— Нет! И ты знаешь это получше меня!

— Моя, непокорная снежная, моя, — кончик плотного шершавого языка — вдоль приоткрытых губ, мощная мужская рука обвивается вокруг талии и рывком на себя, усаживает на крепкие бедра. На щеки опускаются широкие ладони, оглаживая кожу большими пальцами, наглый язык проникает между зубов. Низ живота простреливает разрядом тока и томительно тянет, складочки моментально увлажняются. Ахаю растерянно, изумленно и позволяю жадному рту собой овладеть, кинуть в пучину безумия.

Сумасшедший огонь струится по венам. Рычу, не осознавая себя, набрасываюсь на оборотня, как голодная одичавшая кошка, царапаю когтями могучие плечи. Трещит под моими руками футболка, на языке — привкус соли, перца, копоти и метала. Так пахнет и на вкус его кровь, что жидким ядом разгоняет по венам мою.

Всхлипываю, насаживаясь бедрами на отвратительно спрятанный под слоем брюк внушительный орган, постанываю в диком желании содрать с себя и его эту тряпку, последнюю преграду к наслаждению.

Дин неожиданно отстраняется от меня, шепчет всякие глупости, обжигает холодом близкого присутствия своего тела, рта, языка. Растерянно облизываю губы и тянусь за очередной дозой безумия, но наглый оборотень отклоняется, ласково перехватывает мои когтистые руки.

— Ш-ш-ш, моя дикая снежная девочка, не сейчас. Ты ещё не готова.

Возмущенно рычу. Это я не готова?! Ах, он, гадкий… гадкий… даже придумать не могу, кто!

— Ты же сам сказал, что я твоя, даже настаивал, — рычу, гневно щелкая клыками. — Почему мне отказываешь?

— Первый раз должен быть в более приемлемой для этого обстановке, — заявляет спокойно и уверено.

— А я хочу сейчас!

— Уверена? — твердый опасный взгляд, настолько опасный и непоколебимый, означающий: если решусь, то спрыгнуть больше точно не смогу. Никогда.

Но… Мы ведь не пара. Это точно. Я чувствую это так же хорошо, как и собственное ломающееся от желания тело. Вот только если мы не пара, разве должна быть такая реакция на чужого мужчину? Не понимаю.

Дин одобрительно кивает.

— И я о том, Снеж.

Разочарованно вздыхаю и сползаю на постель, Дин нехотя отпускает меня.

Вот только пусть не надеется: я отступаю не потому, что боюсь ошибиться, просто потом, когда он встретит настоящую пару, будет слишком больно. Но и стать хоть ненадолго его тоже хочу. Я в смятении.

— Что бы ты себе ни придумала в своей светлой головке, моя снежная, но после твоего признания я тебя точно никуда не отпущу. Ты же не думала, что я стану шутить и просто так бросаться заявлениями, что ты моя, чтобы затащить тебя в постель?

Бросаю на оборотня хмурый взгляд.

— Мы не предначертанные, Дин, — в очередной раз упрямо заявляю.

— И?

— В каком смысле?

— В самом прямом. И что, Снежана? Пусть так. Насрать по полной программе. Если ты встретишь своего предначертанного, я отпущу, — взгляд не отводит, по-прежнему тверд.

Только… если бы я не ушла вслед за той самой мифической парой, Дин Картен его бы уничтожил собственными голыми руками, я это понимаю, как и то, что за окном вечер. Льстит? Если только совсем немного. Не хотелось, чтобы Дин марал руки кровью из-за меня, хотя я и без того знаю, что он далеко, очень далеко не ангел.

— А если ты? — выдавливаю.

— Пошлю её на хрен, — говорит буднично и настолько уверенно, что мне не по себе. — Мне никто не нужен, кроме одной непокорной девчонки с белоснежными волосами.

— И кто же она? — вопрошаю лукаво.

— Ты, — валит на спину, вновь ввергая в пучину дикого танца языков и яда в венах. К разочарованию, очень ненадолго.

Дин невозмутимо принимает сидячее положение, а я приподнимаюсь на локтях.

— Так. Оставим все эти проблемы с парностью. Что там с Ульяной, Дин? Ты так и не ответил, какого дьявола происходит. И насчет этих трех дней, — кусаю губу. — Лично я здесь, как и говорила, всего лишь часов восемь. Как так?

Картен вздыхает, встает, наливает из графина воду и протягивает мне стакан. Смотрю на него удивленно, затем вскидываю взгляд к серьезному мужскому лицу. Что, всё так серьезно? Дин медленно начинает говорить, и уже с третьей минуты воду я всю выхлестала, и мне срочно нужно ещё, желательно — огненную, потому что то, что поведал мне Дин, настолько невероятно и жутко, что шерсть дыбом.

Какая ещё параллельная реальность, твою мать?! Это что вообще? Великие предки, такое ощущение, что всё это вот — откат от того самого магического глинтвейна. Конечно, было бы очень даже неплохо, если бы оно именно так и было и мне это всё просто мерещится, только я прекрасно осознавала: нет, ни черта не мерещится, и глинтвейн этот никак на моё сознание не повлиял, что, собственно, не удивительно, я же оборотень, а не луговая ромашка.

Зато теперь становится понятно, почему ведьма так рисковала. Если у неё там малыши, блин, да на её месте любая мать разодрала собственными руками реальность, только чтобы вернуться к своим малышам. Даже я, не имея собственных детей, это прекрасно понимала. Бедняга Льянка, даже представить не могу, что ей пришлось пережить.