Я – Совесть злодея

Глава 13. Ритуал

Я удивилась, когда меня поставили на твердую землю, как только удалось миновать болота и лес. Казалось, безопасно уже в принципе не может быть, но Вольфыч меня удивил.

– Люди там. – Он указал когтистой лапой вперед. – А там тракт. – Лапа сместилась левее. – Куда идем?

И эта нечисть, в два раза выше обычного человека, преданно заглянула мне в глаза.

– Эм, а пустырь поблизости есть?

Люди мне были не нужны, как и какой-то там тракт. Для ритуала обратного призыва необходимо было пространство, желательно не поросшее травой. Сама бы я долго искала подобное место, а вот волк мог мне помочь. Хоть он и выглядел глуповатым, но места эти, похоже, хорошо знал.

– Есть.

– И чтобы земля голая была, без травы и кустов, – уточнила я.

Как-то не хотелось ночью бродить по лесам и полям. А ведь я даже не заметила, что во внешнем мире была ночь, настолько привыкла к вечному полнолунию города темных.

– Есть. – Оборотень улыбнулся в своей пугающей манере и попытался снова закинуть меня на плечо, но я вовремя увернулась от его лап.

– Тут я и сама могу идти, – пояснила свои действия и поправила рюкзак на плечах.

Было желание сгрудить парашют и ритуальные принадлежности на Вольфыча, но я опасалась, что он их повредит, а быть Чебурашкой, который возьмет вещи, а его самого Крокодил Гена, как-то не хотелось. Пришлось нести самой, периодически останавливаясь на небольшой отдых.

– И долго нам еще? – спросила я через час неспешной прогулки. Когда оборотень делал пять шагов, я делала пятнадцать. Из-за этого нечисти приходилось останавливаться каждые десять метров, чтобы дождаться меня.

– Близко уже, – прорычал Вольфыч, – а когда про беляши расскажешь?

А я уже думала, он забыл об этом. Оказывается, не такая и короткая память у волков.

– Сделаю кое-что на пустыре и сразу расскажу. Ты, главное, веди.

На самом деле я не знала никакого важного ингредиента, кроме того, что делаются беляши с фаршем и луком. На этом мои познания заканчивались, однако говорить об этом я не собиралась. Когда до Вольфыча дойдет, что я его обманула, меня уже не будет в этом мире, так что и с последствиями разбираться не мне.

И тут я неудачно зацепилась за торчащий корень и упала на колени, успев выставить вперед руки. Было больно. Неудивительно, что получила ожог на коленях от трения штанов и поцарапала ладони. Хотела было встать, да не смогла: парашют крепко придавил меня к земле, сил уже не хватало, только оставалось голову повесить и продолжать стоять на четвереньках. И тут перед глазами появился большой черный нос и пасть под ним, которая пророкотала:

– Помолиться присела?

Если бы не искренность в интонации, я бы решила, что волк надо мной издевается.

– Упала, – прошипела, выдыхая всю злость и боль.

– Правда, что ли? – казалось, он по-настоящему не верил в это.

– Можешь меня поднять? – заткнув попранную гордость, попросила я. – Пожалуйста.

Сперва я потеряла опору, а потом и вовсе взмыла вверх. Меня, как нашкодившего котенка, подняли за шкирку, точнее за рюкзак, и медленно поставили на ноги.

И вот что бы я делала сама, если бы мне не встретился этот простофиля? Да ничего бы не делала, даже из города нечисти не вышла бы, что уж говорить о долгой прогулке.

– Пришли, – счастливо заявил Вольфыч и развел руки в стороны, будто охватывал пространство перед собой. – Пустырь, голая земля, нет кустарников, и травы почти нет.

Было видно, что он очень горд собой и еле сдерживается, чтобы не начать скакать по округе: виляющий хвост выдавал его с потрохами. Вот только было одно большое но.

– Это кладбище, – тихо прошептала, уставившись на редкие покосившиеся надгробия и еще более редкие статуи.

По большей части это действительно был пустырь, где из земли торчали куски камня, раскрошившегося от времени. Однако сомнений, что это именно кладбище, не было. Вороны вокруг, парочка свежих могилок и зеленые лампадки отвратительного качества не оставляли простора воображению, как и несколько скелетированных частей тел, что из могил достали какие-то звери и растащили на кости. То еще зрелище предстало передо мной.

– Погост, – подтвердил то, что я и так знала, волк.

– А ваши тут есть? – осторожно уточнила, не спеша заходить на территорию захоронений.

– Наши?

– Ну, зомби там, умертвия, ходячие мертвецы? – говорила, а сама холодела внутри.

– Не, тут нет озлобленных душ. Все спят крепким сном, – успокоил меня оборотень.

– Угу, вечным, – не удержалась от ремарки я.

Несмотря на то, что это было совершенно не то место, которое я надеялась найти, здесь действительно можно было провести ритуал, да еще никто не помешает, разве что внезапно кто-то из мертвецов обозлится на меня и решит восстать.

– Ладно, сойдет. – Я решительно кивнула сама себе и с кряхтением сняла рюкзак.

А ведь все могло быть гораздо хуже. Для ритуала необходим канал со своим миром, который я создала через огромное зеркало во дворце Владиса. Сперва я пыталась снять его со стены, и это даже получилось, но вот унести его далеко не удалось. Представляю себе картину, как мелкая Совесть владыки еле идет по улице Полуночного, держа в руках здоровое зеркало в кованой раме. Меня ведь за ним даже видно не было бы. Пришлось разбить, ведь подобный портал мог быть создан снова только после уничтожения предыдущего. Как хорошо, что у Марьяны нашлось небольшое зеркальце на ручке, какие были у наших дворянок в старину. Я от парашюта и мешка с ингредиентами чуть не упала замертво, с зеркалом я бы и за порог дворца не вышла.

Начертание необходимых рисунков на земле заняло у меня не более десяти минут, а вот размещение предметов на определенных местах и смешивание всяких трав в чаше в центре затянулось на целых полчаса.

– Подай-ка мне коготь единорога. – Я протянула руку из центра пентаграммы в сторону мешка с необходимым. Волк долго копался среди принесенных мной предметов, но вскоре нашел искомое и передал мне. А неплохой бы из него получился ассистент для какой-нибудь местной ведьмы.

Я водрузила заговоренное зеркало рядом с чашей, уложила поверх платок майора – его я выбрала как предмет из моего мира, – поднесла острие когтя к своей вытянутой руке и приготовилась пустить кровь на нужном моменте заклинания.

– Какого черта ты делаеш-шь?! – раздалось позади очень недовольное шипение. Знакомое такое, пугающее и сулящее провал всего ритуала.

Владис стоял на погосте прямо рядом с пентаграммой. На коленях его штанов проступила кровь – думаю, и на ладонях тоже.

Так вот как он так быстро спохватился и кинулся меня искать. Он почувствовал мою боль и наверняка пришел проверить, что произошло. Вот только в комнате вместо меня оказался дрыхнущий без задних ног страж.

Да уж, нужно было сразу отдать парашют Вольфычу.

***

– А ты что здесь делаешь?! – вызверился на Вольфыча владыка, да так, что бедняга оборотень стал в два раза ниже, съежился весь и привычно оскалился в улыбке.

– Беляш? – Вот только беляша у него не было и не могло быть.

Теперь я четко видела, что эта несуразная улыбка появлялась у волка тогда, когда он боялся вызвать гнев собеседника на себя. В первую нашу встречу он так меня обрычал, что мне было впору ужасаться. Однако вскоре ситуация изменилась: я стала грозой всего Полуночного. Изменилось и поведение оборотня, теперь он постоянно как-то виновато улыбался и практически не переставал этого делать.

– Какой, к черту, беляш! Ты зачем выпустил ее из города? – ярился Владис, а волк все больше прижимался к земле.

– Не ори на него, – неожиданно для самой себя встряла я. Почему-то владыка не спешил выволакивать меня из пентаграммы, что наталкивало не некоторые подозрения.

– Он мой подчиненный, он нарушил закон моего города и будет наказан. – Темный смотрел на меня, но на вердикте кинул острый взгляд на Вольфыча. – Изгнание!

– Нет-нет, только не изгнание! Умоляю, владыка. – Волк совсем осунулся, упал на четвереньки и склонил голову. Было видно, для него это смерти подобно, хоть я и не понимала почему. – Меня убьют. Люди убью-у-ут, – пронзительно завыл оборотень.

– Любые поступки имеют последствия, – холодно сказал темный. Ни капли сочувствия, только ярость и бескомпромиссность.

– Она обещала рецепт, рецепт беляшей. С ним мне не будет равных в Полуночном. Она обещала, она сказала, что расскажет, как только закончит. И мы вернемся, мы должны были вернуться.

– Тебя обвели вокруг пальца, Вульф. Она не собиралась возвращаться. – Владыка не сводил с меня осуждающего взгляда. – Именно за свою глупость ты и поплатишься.

Нет, ну какова наглость! Запер меня в своем городе, потом в своем дворце, запретил пытаться перенестись обратно в свой мир, да еще собирался найти способ прикончить меня без вреда для себя, а плохая теперь я?! Да этот темный совершенно бессовестный! Что логично, раз его Совесть бегает от него отдельно. Решено: если он не видит своего ужасного поведения, ему открою глаза я.

– Прекрати доводить Вольфыча до инфаркта, – грозно потребовала я, беспокойно поглядывая на ударившегося в рыдания волка. Мне было невероятно тяжело наблюдать за его ужасом в красных глазах и содрогающимся телом.– Что, не можешь войти в пентаграмму и теперь срываешься на подчиненных?

Я била пальцем в небо, но небезосновательно, так что шанс был.

– Я бы на твоем месте не был так уверен в себе. У тебя всего один шанс выжить – выйти из магического рисунка прямо сейчас. Если продолжишь ритуал, то его уже нельзя будет остановить, а финал известен – смерть, – он говорил пугающе уверенно, и я начала сомневаться. – Как ты вообще умудрилась найти это заклинание?

– Запомнила. И нет, я не собираюсь тебя слушать. Если не попробую, то в конце ты все равно найдешь способ избавиться от меня, – произнесла очевидное я.

– Так это когда будет? Проживешь подольше, в роскоши и изобилии. Чем не отличная сделка?

Он серьезно верил, что это сделка, а не отсроченный приговор. Как говорила моя бабушка, нет смысла менять шило на мыло. В конце концов, с ритуалом у меня был шанс, без него шансов не было.

– У меня ответное предложение. Я выйду из этой пентаграммы только тогда, когда ты помилуешь Вольфыча, – быстро сориентировалась я. Ну не могла я уйти и оставить эту несчастную нечисть в таком плачевном состоянии. На то и Совесть как-никак.

– Торгуешься?

– Ставлю условия. Ты сейчас в невыгодном положении, поэтому не зли меня: могу легко передумать, – давила я.

– Хорошо, если ты выйдешь из пентаграммы, не продолжив ритуал, я помилую Вольфыча, – охотно согласился темный, подходя ближе к крайней линии рисунка.

– Поклянись.

– Клянусь, – тут же ответил он.

– На крови, – не сдавалась я. Не знаю, практикуют ли в этом мире подобное, но Владис чертыхнулся и скривился от моего требования. Наверняка метод рабочий.

Владыка закатал рукав черной рубашки, выставил руку вперед и полоснул внезапно отросшим когтем по предплечью. Потекла кровь.

– Клянусь на крови, что помилую Вольфыча, как только ты покинешь пределы пентаграммы, не продолжая ритуал, – он тоже был осторожен в своих формулировках, но не так, как я.

Все же юридический дал мне хорошую базу по части заключения договоров: прописывать необходимо все в мельчайших подробностях, чтобы не было лазеек. Сейчас в клятве темного для меня таковая была.

– Отойди подальше. Чего навис коршуном надо мной? – Я с вызовом уставилась на мужчину. Мой внешний нарисованный круг был диаметром не более полутора метров, поэтому из середины пентаграммы до Владиса было меньше метра, и это действительно пугало. Сложно было давить на оппонента взглядом, когда ты ему едва в грудь дышишь, но я старалась изо всех сил. Все-таки у меня был пример двух жестких, но справедливых генералов, от взглядов которых солдаты врастали в землю и равнялись, будто глотали железный штырь.

– Я отойду, – вкрадчиво произнес темный, делая медленный шаг назад. – А ты выходи.

Я посмотрела на все еще уткнувшегося в землю волка и не могла смолчать.

– А ты не реви. Никто тебя не убьет и не выгонит, – твердо заявила я, на что оборотень тут же вскинул пушистую лохматую голову вверх. От его широко открытых глаз вниз шло несколько красных ручейков кровавых слез.

– И рецепт лучших беляшей скажешь? – воодушевился волк. Да что ж он так на них помешан?

– Расскажу.

В конце концов, кто мешает мне придумать тот самый лучший рецепт начинки. Проверить-то невозможно.

– Выходи. – Темный терял терпение. Он отошел на три метра и остановился. Меня это не устраивало.

– Дальше отойди, а то у меня ощущение, что ты снесешь меня с ног, как только я переступлю внешнюю линию, – недовольно заявила я.

К моему удивлению, Владис молча сделал еще несколько шагов назад. Он все еще был близко, но недостаточно, чтобы мгновенно схватить меня. Тогда я начала двигаться к краю пентаграммы. Было очевидно, что темный планирует скрутить меня в ту же секунду, как я покину пределы запретной для него зоны, но выхода не было. Чтобы Вольфычу ничего не грозило, мне необходимо было выйти, но вот кто сказал, что я не смогу зайти обратно? Уговора на этот счет не было. То ли владыка не додумался до этого, то ли просто был слишком самоуверен, чтобы оговаривать подобное в клятве. Он не сомневался, что схватит меня, даже не допускал возможности, что моих скромных сил и скорости хватит на подобный маневр. И он был прав. Я неуклюжая, довольно медленная и точно не соперник целому темному владыке, которым пугают детей, взрослых и даже нечисть в этом мире. Однако я не глупая, а это иногда важнее физических и магических способностей.

Я поставила левую ногу за пределы пентаграммы и застыла так на несколько секунд, готовясь к абсолютному безумству, но именно оно могло меня спасти. Коготь единорога удобно лежал в ладони так, чтобы обнажить острие в нужный момент. Я подняла правую ногу и медленно начала переносить ее к левой. Меня пугал взгляд, которым отслеживал мои движения Владис, но приходилось игнорировать его и продолжать. Только мысок сапога коснулся земли за пределами ритуального рисунка, как темный рванул в мою сторону. Казалось, он настигнет меня в два прыжка, но не тут-то было. Я замахнулась, без тени промедления всадила коготь в свое левое бедро подальше от артерии и тут же начала заваливаться обратно в пентаграмму. Повредить рисунок не боялась, так как пропитала линии отваром и он глубоко проник под землю, а почва тут была твердой, и сложно было засыпать линии сверху. По ошарашенному взгляду темного поняла, что такого он не ожидал. Наверняка его пронзила ужасная боль, ведь второй прыжок был гораздо слабее первого и какой-то неуклюжий: раненая нога помешала движению. Этого хватило, чтобы я могла спокойно упасть назад и отгородиться от Владиса барьером ритуального рисунка. Мне было чудовищно больно, хотелось орать, но вместо этого я падала, смотрела на шокированного темного с зарождающимися искорками гнева в глазах и улыбалась. Широко, открыто… Безумно.

– Р-рар! – звук вышел нечеловеческим, но я и не ожидала чего-то нормального от владыки нежити и нечисти.

– А ну, выходи немедленно, маленькая дрянь! – ярился мужчина, почти не опираясь на правую ногу. Кровь сочилась из его раны, как и из моей, но он переносил это гораздо лучше меня.

– Не ори на меня. Если не перевяжу сейчас свою рану, мы скончаемся от потери крови. Вот святоши обрадуются, когда узнают о бесславной и глупой кончине самой страшной кары этого мира, – через сжатые от боли зубы процедила я, при этом добавив в интонацию изрядную долю издевки.

– Грар-р!

– Прости, на бессовестном не разговариваю. Попробуй еще раз. – Я оторвала ткань подкладки от кителя и начала быстро делать давящую повязку.

Артерия не задета, рана хоть и глубокая, но не смертельная. Вряд ли задела крупную вену. Вот и курсы по анатомии и быстрому обезвреживанию врагов пригодились, кто бы мог подумать. Не убила себя сразу, да еще и в болевой шок не провалилась. Ай да молодец, Нежданая! Зачет по стратегии, медподготовке и полный провал в гуманистической миссии Совести злодея. Нужно срочно валить из этого мира, пока во мне новых отверстий не появилось.

– Ну-с, приступим. – Я села на землю в центре рисунка, осторожно вытянула раненую ногу и как ни в чем не бывало начала читать заклинание.

За пределами пентаграммы ярился Владис, кидался в барьер какими-то то ли заклятиями, то ли проклятиями – я так и не разобрала, Вольфыч глупо на все это взирал, а я невозмутимо продолжала ритуал. Когда пришло время жертвы, я осторожно надавила на рану, собрала немного крови на пальцы и с гримасой боли протянула их над чашей с травами. Три капли жертвенной крови и поджечь. Так я и сделала, активировав перед этим связь. В зеркале неожиданно показался не кабинет майора, а камера с решетками, где Ситцев сидел на лежаке в нательной белой рубашке и военных штанах. Весь растрепанный, небритый и слишком расслабленный, что было так не похоже на майора.

– Это что, его на губу посадили? Майора? – В голове не укладывалось, но необходимо было закончить ритуал.

Когда мужчина заметил меня в маленьком зеркале на стене камеры, я уже подожгла травы и не слышала, что он мне кричал, вскочив с сырого матраса. Погост озарил яркий свет, меня куда-то сильно потянуло, потом дернуло, оторвало от земли и тут же на эту самую землю приземлило. А потом и что-то сверху свалилось, да еще и на мою больную ногу, да еще и с матами. Похоже было на майора. Неужели все получилось и я в родном мире?

Разглядеть ничего не получалось: было то ли слишком темно, то ли в глазах от боли потемнело – я еще не определилась, когда над головой раздался слишком знакомый голос:

– Беляш?

– Какой, к чертям, беляш! Где я вообще?!

Да, на меня точно приземлился именно Ситцев. Вот только куда я сама приземлилась?