Warm. Генезис

Глава 15

Глава 15

Час утреннего включения электричества Мирошниковы назвали рассветом. Всего один час для экономии заряда автомобильного аккумулятора, который каждый хотел провести так, чтобы вытерпеть остальные сутки в темноте. Девчонки не умывались и не ходили в туалет, предпочитая делать это в темноте, наощупь, под присмотром матери. Как только зажигался свет, они бросались к своим игрушкам, устраивая импровизированные игры.

Ольга старалась успеть приготовить еду. Продукты, требующие холода, начали пропадать, и надо было использовать их в первую очередь. Валера помогал жене, но только после того, как делал инспекцию всем источникам воздухообмена. Обычно он использовал зажигалку, но иногда и кота, для экономии кислорода.

В доме, из — за отсутствия движения воздуха, становилось влажно. Углекислый газ, выделяемый людьми, тоже никуда не девался. Содержание его в воздухе росло и видимо по этой причине рос расход кислорода. Валера заметил, что с каждым днем приходится травить его все больше и больше, чтобы дыхание было нормальным. Поначалу он думал, что тьма психологически вызывает признаки кислородного голодания, но догадка о том, что углекислый газ никуда не девается и с каждым днем только увеличивает свою концентрацию, показалась ему более подходящей.

На четвертый день «жесткой» изоляции Валере пришлось подняться наружу. Набрался мусор и закончилась вода для технических целей. Каково было его удивление, когда он оказавшись наверху не почувствовал обжигающей жары. Да, было еще влажно и душно и совсем не походило на нормальную погоду, но тенденция очень обрадовала его. Видимость улучшилась до нескольких сотен метров, открыв вид на пострадавший дачный поселок. Поддавшись оптимизму, он даже рискнул втянуть носом воздух, но сразу понял, что делать это преждевременно. Валера чуть не потерял сознание, едва успев заскочить домой и сделать вдох живительного кислорода.

Новость обрадовала семью. Дети даже засобирались на улицу, горя желанием посмотреть во что она превратилась. Отец охладил их пыл и попросил подождать еще. Ему пришла идея разведать окрестности и собрать информацию, втайне надеясь увидеть признаки появления нормального воздуха. Он поделился своей идеей с Ольгой.

— Валер, это опасно. Случись что с тобой, я даже не смогу тебе никак помочь. А без тебя мы долго не протянем, — супруга поделилась своими опасениями.

— Я быстро, и со мной ничего не случится. У меня есть идея, как сделать дыхательный аппарат. Спасибо Захару, обеспечил нас на конец света.

— А для чего тебе это нужно?

— Я подумал, а что, если мы находимся в какой-то яме, где собирается газ, по аналогии с нашим домом. У пола дышать труднее, чем наверху. Да еще и осмотрюсь вокруг, мы же живем в информационном вакууме, все наши предположения строятся на минимуме фактов, надо расширить свой кругозор.

— Сколько жила с тобой Валер, а не знала тебя совсем. То ли ты смелый такой, то ли бесшабашный. Обещай мне, что ты все продумал до мельчайших деталей, что нам не придется с девочками доживать свой век сиротами.

— Ольк, иди ты в баню со своими просьбами. Я сделаю все как надо. У меня с собой будет кислородный баллон, остальное ерунда.

— Возьми ружье.

— Зачем оно мне? Живого человека встретить счастье.

— Выстрелишь через пятнадцать минут, чтобы я знала, что ты живой.

— А ты услышишь в этом бункере? — с сомнением произнес Валера.

— Услышу. Я буду стоять у двери.

— Ружье, это лишняя тяжесть, которая будет мне мешать.

— Я настаиваю, Валер, или сейчас устрою истерику и никуда тебя не пущу.

Валера поднял руки вверх, затем резко опустил, деланно шлепнув себя ладонями по бедрам.

— Бабы.

— У тебя их три, и тебе надо беречь себя ради них.

— Я не латентный самоубийца, в любом случае хочу жить. Ладно, возьму ружье.

— Тогда рассказывай, что задумал, — оттаяла супруга.

Валера рассказал ей, что придумал как сделать примитивный дыхательный прибор. Для этого требовался кислородный баллон, шланг, используемый для этих баллонов и пустая пятилитровая бутылка.

— На голову, как шлем? — предположила супруга.

— Можно и так, но я решил по-другому. Разрежу шланг и вставлю его между отрезками. Дышать одним кислородом опасно, обжигает рот и легкие, хочу, чтобы в бутылке образовывалась смесь из наружного воздуха и кислорода. Проделаю в бутылке маленькие отверстия, когда буду вдыхать, воздух будет подсасываться.

Ольга не до конца представляла себе конструкцию, что отразилось сомнением на ее лице.

— А баллон ты как попрешь, на себе?

— Увидишь, — интригующе пообещал Валера.

Во тьме особо не поработаешь. К тому же дверь в подсобку со шлангами была запенена. Чтобы добраться до них пришлось устроить небольшую эвакуацию всей семьи в спальню. Дверь сопротивлялась долго, и возле нее чувствовалось душное, сбивающее дыхание дуновение газа. Как только дверь начала подаваться. Валера набрал воздуха и рванул ее. Благо он точно знал, где у него что лежит. Время на всю операцию заняло полминуты.

За те секунды, что дверь была открыта, тяжелый газ успел зайти. Валера потравил кислород и снова запенил дверь, надеясь, что больше в подсобку надобности попадать не будет. Через час у него был готов рабочий аппарат для выхода на поверхность.

— Я все-таки не понимаю, как ты его попрешь на себе, — призналась Ольга, глядя на конструкцию.

— Положу баллон на садовую тележку, — объяснил Валера.

Он видел, что тележка стояла в гараже и казалась целой на вид. Повредиться в ней, кроме резинок на колесах, было нечему. Оставалось самое трудное, водрузить конструкцию на телегу и проверить ее работоспособность.

Так как был уже вечер, а Валера устал, выход он решил отложить на следующий день. Удивительно, но в ночь снаружи поднялся страшный ветер, завывающий в пустых комнатах внешнего домика. Вибрации передавались в бункер по трубам вентиляции, наполняя тьму неприятными давящими на психику звуками. Такой ветер должен был принести что-то кардинально новое в погоде. Валера очень рассчитывал на положительные изменения.

Даже Бонька в эту ночь старался забраться под одеяло. К утру, к ежедневному рассвету, ветер стих. Валера проверил воздуховоды, не отошла ли пена после таких вибраций, не стал ли затекать в бункер смертельный наружный воздух. Проверка показала, что никакого движения воздуха нет. Осмелившись надеяться, что ветер принес богатый кислородом воздух, Валера поднялся наружу и чиркнул зажигалкой. Искры летели из-под кремния, но огонь не разгорался. Слабая надежда потухла, подобно разлетающимся искрам.

Чтобы не вгонять супругу в депрессию, он не стал делиться с ней результатом своих опытов. Теперь ему было ясно, что причина отсутствия кислорода в воздухе глобальная и никак не связана с разломом возле дач. Это было печально, потому что при таком раскладе будущее семьи Мирошниковых исчислялось парой месяцев, покуда в баллонах хватало живительного газа.

Однако отменять свою операцию Валера не стал. Сидеть целыми сутками во тьме, не зная, чем заняться, испытывая постоянное давление давящего на сознание закрытого пространства, было для него невыносимо. Одевшись в свою брезентовую куртку и штаны, натянув сапоги, Валера выбрался с амуницией наружу. Ружье, под контролем жены, висело через плечо.

Уже на лестнице Валера проверил работоспособность своей конструкции. Аппарат работал, кислород не жег глотку, успевая смешиваться с воздухом. Валера вдыхал из баллона воздух через трубку. Нос был зажат прищепкой, чтобы нечаянно не вдохнуть. Она неприятно и больно давила на него, но приходилось терпеть. Всего один неправильный вдох мог вызвать необратимые последствия.

Тележка оказалась скрипучей из того, что вся смазка была вымыта кипятком, а ось покрылась ржавчиной. Валера выкатил ее на улицу, водрузил баллон и отправился в путь. Воздух, после вчерашнего урагана посвежел еще, а видимость улучшилась многократно. От прогретой земли поднимался пар всюду, куда ни глянь, но уже на высоте одного метра он становился прозрачным.

Валера вышел за ворота и под заунывный скрип тележки направился по раскисшей дороге. Вскоре ему стало понятно, что земля впитала в себя жар, от которого ногам становится очень жарко. По неопытности Валера смело наступил резиновым сапогом в лужу и понял, что совершил ошибку. Голень, прямо через сапог, охватила горячая жижа. Валера рванулся, но потерял равновесие и упал.

К счастью, в стороне от лужи. Он чуть не сделал непроизвольный вдох. Скорее ухватил трубку и сделал через нее несколько глубоких вдохов, затем открыл вентиль, чтобы в бутылку набрался свежий кислород. Сапог надо было спасать. Без него ни о каком передвижении не могло быть и речи. Ногу можно было обварить в горячей жиже, которая была повсюду.

Превозмогая жжение, не имея возможности произнести ни звука, Валера подобрался к луже, забравшей его сапог, и выдернул его. Упал на спину, выпучив глаза и раздув щеки. Скорее вставил в рот трубку, сделал вдох и громко крикнул. Ноги и спину жгло. Пожалуй, для исследования время еще не наступило.

Валера натянул горячий сапог на ногу. Коже стопы досталось. Ее жгло, ткань сапога неприятно терлась об нее. Однако, Валера, превозмогая боль, решил пройти хотя метров сто в одну сторону, тщательно выбирая путь. Мысль о возвращении во тьму бункера служила для него хорошим обезболивающим.

Серый, абсолютно не раскрашенный мир, гармонично сочетался со скрипом тележки, везущей баллон. Все изменилось. Почти все, что могло сгореть, сгорело. Всё, что не могло, покрылось налетом рыже — коричневого цвета, будто заржавело. Даже кирпичи выглядели так, будто были сделаны из железа, покрывшегося ржавчиной. Мир стал унылым, как будто решил, что быть ярким больше не для кого, что людей больше нет и радовать их нет никакой нужды.

Валера шел вверх по улице, в сторону центра поселка. Он находился чуть выше, и если тяжелый газ собирался в низине, то его концентрация должна была уменьшаться. Как это определить на глаз Валера не знал. Простым способом, сделать вдох, он слишком рисковал. Валера вспомнил, что обещал Ольге выстрелить из ружья. По внутренним часам прошло уже больше пятнадцати минут. Он представил какое волнение переживала теперь супруга. Валера снял ружье с плеча и выстрелил вверх. По возвращении его ждали нравоучения.

Валера усмехнулся. Это было смешно испытывать трепет перед гневом супруги, когда мир вокруг перестал существовать. Ее эмоции казались проявлением устаревшего мировоззрения, время которого неожиданно закончилось.

Во дворе дачи метров за сто от их, стоял остов автомобиля. Резина на колесах сгорела, поэтому он лежал на «брюхе». Видимо пламя горело в нем так жарко, что стекла оплавились и застыли потеками по бортам машины. Пожары по всей планете могли стать причиной исчезновения кислорода. «Легкие планеты» одноклеточные фотосинтезирующие водоросли в теплых верхних слоях океанов и леса теперь погибли, и ждать скорого восстановления нормальной атмосферы не стоило.

Валера остановился. Не было никакого смысла в том, чтобы куда-то идти. Надо было мужественно принять мысль о том, что жить осталось совсем недолго и попытаться прожить отмеренный срок так, чтобы почувствовать себя счастливым. Насколько хватало глаз, пейзаж выглядел одинаковым, без малейшего отличия. Да и перепад высот на самом деле не внушал оптимизма. Валера вынул зажигалку из кармана и чиркнул ею.

Пламя будто бы вспыхнуло на мгновение, но могло и привидеться. Вместо того, чтобы устраивать бесплодные попытки исследовать местность, Валера решил сконцентрироваться на более практичных действиях. Огляделся, чтобы найти источник воды. Ему вспомнились соседи, которые выстроили шикарный дом чуть ниже от их дачи.

Валера развернулся и, скрипя на всю округу колесами, направился к ней. Он вспомнил, что видел на этапе строительства дома котлован, как будто под бассейн. Стоило проверить. Все лужи вокруг дома были мелкими и уже начали впитываться и испаряться. Он прошел мимо своего дома и профессионально осмотрел его со стороны. Была бы необходимость, восстановил бы его за пару недель, благо, материала было достаточно.

Большой соседский дом был разрушен землетрясением до основания. Стены кирпичного гаража тоже осыпались, погребя под собой машину. Жалеть не стоило, потому что она сгорела. Валера, минуя развалы, стараясь не потерять баллон с тележки, закатил ее на задний двор. О, чудо, бассейн тут был. В окружении черных пятен пепла от шезлонгов и зонтов.

Над водой поднимался пар. Валера на мгновение макнул в нее палец. Не кипяток, но близко к тому. Почти прозрачная, с едким запахом. Этих запасов воды хватало на неопределенный срок, на гораздо больший, чем требовалось. Валера сходил домой за ведром, которое ждало его у входа в дом. Снова вспомнил про переживания Ольги, поднял ружье вверх и выстрелил. Этот звук выстрела она не могла не услышать. Ружье оставил на пороге, толку от него больше никакого не было.

Валера уже приспособился дышать через шланг. Набирал воздух из него в легкие и задерживал дыхание, которого хватало примерно на минуту. Пятилитровки было достаточно на три вдоха, затем воздух становился бедным на кислород. По идее, Валера был ограничен только емкостью кислорода в баллоне. По его разумению, хватить его ему одному должно было на неделю. В доме пока что не закончился ни один из них, что вселяло серьезную уверенность в том, что их хватит больше, чем на месяц.

Он набрал ведро кипятка и направился к дому. Идти с ведром в одной руке, а в другой с садовой тележкой, было не совсем удобно. Дорожки засыпало битым кирпичом, что требовало постоянного контроля за тем, куда едет тележка. Как следствие, кирпич все-таки попался на пути колеса и дернул ручку тележки. Валеру повело, а ведро только усугубило ситуацию. Вместо того, чтобы опереться свободной рукой, Валера был вынужден думать о том, чтобы не обвариться горячей водой из ведра. И он упал. Ведро расплескало кипяток по сторонам, на одежу и руки Валера. Он не сдержался и закричал, сделав непроизвольный вдох.

Мир крутанулся перед глазами. Остатками сознания он принялся нащупывать рукой шланг. Мысль в голове твердила одно: «Олечка расстроится, Олечка пропадет». Ладонь нащупала шланг и рефлекторно сжала. Валера сунул его край в рот и сделал вдох. Карусель перед глазами замедлила вращение и остановилась. Валера несколько минут лежал на теплой земле. Пережитый страх отнял силы.

— Нееее, умирать раньше всех я не собираюсь. Это какое-то бегство будет, — произнес он шепотом.

Ошпаренная кипятком рука горела. Одежда впитала горячую воду и жгла кожу. Валера приподнялся и осторожно снял с себя куртку. Точно, рука по локоть была красной и покрывалась набухающими волдырями.

— Дебил кривоногий, — в сердцах отругал себя Валера.

Он поднялся на ноги и снова поплелся к бассейну за водой. На этот раз все получилось без эксцессов. Валера донес до дома ведро воды. Ольга была уже не в себе от переживаний и сразу кинулась обниматься.

— Осторожнее! — Валера убрал поврежденную руку в сторону. — Ошпарился.

— Ничего, теперь мы с тобой оба знаем, что это такое, — Ольга покрутила в свете фонаря руками, на которых еще остались следы ожогов. — Вылечим.

На следующее утро у Валеры поднялась температура. Ожог ныл пульсирующей болью. По неосторожности Валера порвал несколько волдырей, на месте которых начали формироваться язвочки. Ольга не знала, что делать с ожогом такой степени. Она поила мужа обезболивающим, а место ожога посыпала растолченной таблеткой антибиотика.

Валера не мог лежать на одном месте. Он начинал думать только о боли, и чтобы отвлечься вставал и ходил по дому в полной тьме, как призрак, издавая мычащие звуки. Изредка он начинал бухтеть на супругу, спотыкаясь о беспорядок. Ольга молчала, понимая, что Валера пострадал ради семьи, и всеми силами души ждала его выздоровления.

Валера часто прикладывался к воде. Организм будто испарял ее, как перегретый чайник, в одно мгновение. Через сутки болезни оказалось, что водные припасы заканчиваются. Если бы не температура, мешающая спокойно рассуждать, Валера может быть и придумал какой-то выход, но ему на ум пришло только одно решение. Он смешал пополам в одном стакане питьевую воду и ту, что принес с улицы. Выпил залпом коктейль, пока не видела супруга.

Примерно полчаса организм не давал знать о том, как повлияла смешанная вода на него. Ощущался только привкус металла во рту. Потом в животе начало крутить, появились регулярные спазмы, вылившиеся в понос, отнявший у Валеры последние силы. Он уснул, когда понял, что больше в туалет ему не понадобится.

Проспал он весь оставшийся день и ночь. Проснулся утром, когда в спальне загорелся свет. Ольга устроила рассвет на час раньше. Она стояла подле мужа и смотрела на него страдальческим взглядом, будто сама была сильно нездорова.

— Чего смотришь на меня, как на покойника? — спросил Валера, приоткрыв один глаз.

Ольга облегченно выдохнула.

— Так ты и был холодный, я чуть в обморок не упала.

— Холодный? — удивился Валера. — Температуры нет?

Он потрогал свой лоб, сунул палец под мышку.

— Нету. Ты проспал полтора дня. Видимо сон благотворно сказался на здоровье.

— Не только сон. Я вчера полстакана забортной воды жахнул на свой страх и риск. С нее-то меня и пронесло. Но, как видно, был и полезный эффект. Я даже боли почти не чувствую в руке, — Валера посмотрел на обожженное предплечье, которое подсохло и покрылось корочкой, — водица мерзкая на вкус, но работает, как лечебная. Надо только концентрацию менять. С сего момента рекомендую добавлять ее в чистую воду.

— Ну, ты даешь, экспериментатор чертов, — не сдержалась супруга, села рядом с мужем и положила ему голову на грудь.

Через несколько секунд она начала шмыгать носом. Валера положил ей ладонь на волосы и погладил.

— Всё будет нормально, Ольк. Выкарабкались из такой передряги, а уж на мелочи типа этого, — Валера поднял больную руку, — вообще не стоит обращать внимания. Не реви, детей напугаешь. Вон, кот на тебя смотрит во все глаза, как будто сам реветь собрался. Я не выдержу вида плачущего кота.

— Не буду, — Ольга поднялась и посмотрела заплаканными глазами на Боньку. — Пошли, помощничек, будем готовить завтрак для семьи.

Кот все понял про завтрак, спрыгнул с кровати и завертелся у ног хозяйки. Валера снова откинулся на подушку, размышляя о чудодейственном эффекте уличной воды. Она, несомненно, была ядовитой в естественной концентрации, но в ней было всё, в чем нуждался организм, за исключением калорий. Он еще раз посмотрел на руку. Поразительный контраст с тем, как она выглядела вчера, до того, как он уснул. Возможно, разбавив ее в десяти частях чистой воды, мог получиться целебный напиток. Только зачем? Валера вспомнил про то, что дни семьи ограничены запасами кислорода в шести баллонах. Каким бы не было отменным здоровье, а смерть от удушья гарантирована.

Он посмотрел на Ольгу, пытающуюся приготовить из имеющегося набора продуктов что-нибудь вкусное. На сладко спящих детей, не замечающих начало рассвета. На кота, ждущего подачки. Внутренний голос, а может быть, это было простое желание отогнать от себя дурные мысли, шепнул, что жить надо не в ожидании смерти, а так, будто собираешься жить вечно.

— Эй, принцессы! — громко произнес Валера в сторону девчонок. — Всё проспите, засони.

Дети зашевелились, прикрыли глаза от света.

— Пап, ты выздоровел? — из-под ладошек, прикрывающих лицо, поинтересовалась Агата.

— Даааа, выздоровел, — радостно поделился отец.

— Я догадалась. Голос опять веселый.

Ольга хмыкнула и посмотрела на Валеру, растянувшего улыбку до ушей.

— Да, папка снова веселый.

— Ура, — произнесла Агата.

— Ура, — подхватила Есения.

Дети засмеялись.

— С этого дня все будем пить минеральную воду. Это с нее я такой веселый. Не вода, а панацея от всех болезней и депрессий.

— Уверен? — засомневалась супруга. — Вчера тебе было совсем нехорошо с нее.

— Надо поменять концентрацию и всего делов. Мы теперь живем без света, без нормального воздуха, откуда взяться здоровью? Только из минеральной воды. Как говорили древние «Санитас пер аква»[1].

— Кажется, у воды не только оздоравливающий эффект, но и расширяющий сознание, — Ольга подошла к мужу и заглянула в глаза. — Зрачки нормальные.

— Ты меня за прожженного прораба держишь? Думаешь, мои знания на уровне учеников третьего класса? Обижаешь, я и не такое завернуть могу. Например… — Валера задумался. У него в животе заурчало, — чёрт, не думается на голодный желудок. Пустое брюхо к знаниям глухо, — выдал он собственный афоризм.

— Завтрак готов, — объявила Ольга. — Приготовила, что смогла, не обессудьте, холодная лапша и кроличьи какашки.

Дети засмеялись в который раз над сравнением, хотя сами уже привыкли называть шоколадные кукурузные шарики точно так же.

— Да, без кислорода и не подогреешь, — Валера слез с кровати и подошел к столу, который перенесли сюда из кухни. — Не хотелось бы шутить черным юмором при детях, но большая часть людей сейчас питается гораздо лучше.

— С чего ты взял? — Ольга поняла, что у намека будет продолжение.

— В райских кущах все натуральное и свежее.

— Тьфу, типун тебе на язык. Ешь давай, что сам добыл.

— Да уж, не мамонт конечно, — Валера придвинул к себе тарелку с разбухшей лапшой, источающей специфический запах приправ, — не мамонт. Какие погоды на улице нынче? — спросил он супругу и сам прислушался к звукам. В ветреную или дождливую погоду характерный звук передавался по трубам вентиляции.

Сегодня было тихо.

— Я с утра подходила к дверям на улицу, хотела послушать, какая погода, чуть не задохнулась. В кухне тяжело дышать, голова сразу начинает кружиться, — призналась Ольга.

— Больше одна не ходи, когда мы спим, хорошо? — спокойным, но железным тоном посоветовал Валера.

— Ладно, не буду. Просто вчера все было нормально.

— Про экономию кислорода у нас одни разговоры. То тебе надо на кухне что-нибудь найти, то детей выгулять по дому. Мы же не знаем, сколько нам еще здесь сидеть. Собирались ведь экономить, спальня, туалет и все, но пока только на словах. Когда прищучит серьезно, экономить будет поздно, — Валера нервно ткнул вилкой в лапшу.

— Я понимаю, Валер, обещаю, с сегодняшнего дня из спальни только в туалет и обратно, — Ольга поцеловала мужа в макушку. — Фу, голову мыть пора.

— Обойдусь без этих мещанских штучек. Не надо ко мне принюхиваться и все будет нормально. Развели тут курорт.

— Валер, ну, успокойся. Мы все поняли. С этого дня режим строгой экономии воды и кислорода, правда, девчат?

— Дааа, — хором ответили дети.

— Я сейчас ведро пустое возьму, сбегаю по-быстрому, поставлю его под крышу, дождь пойдет, натечет. И вообще, надо всю пустую посуду набрать и расставить в рядок, чтобы воды было побольше. Дождевая вода не может быть такой соленой, как в лужах, — поделился Валера своими планами на ближайшее время.

— А почему? Откуда в лужах такая?

— Я думаю из-под земли. Откуда ей еще такой быть. Жахнула, когда земля разверзлась со всем, что было внутри. Я что-то читал давно, про то, что вода под большим давлением и высокой температурой превращается в суперрастворитель. Якобы после извержения вулканов, в том месте, где стекала вода из жерла, любая поверхность превращается в камень после высыхания из-за растворенных минералов. Не удивлюсь, если наши дачи окаменеют, когда погода восстановится.

— Валер, а ты пил эту воду, сам не окаменеешь, но камни в почках точно появятся.

— Главное, чтобы не окаменел мозг и сердце, иначе я не смогу любить тебя, — начал придуриваться Валера и потянулся, чтобы обнять супругу за талию.

— Чтобы любить меня надо быть каменным в другом месте, — не удержалась она от ехидства.

— Так, сейчас кто-то пойдет мне помогать менять лампочку в туалете, — Валера хотел шлепнуть Ольгу под спину, но удержался из-за детей.

— Пап, а света все равно нет, зачем ее менять, — Агата заметила отсутствие логики в словах отца.

— Точно, дочь, света же нет, как я мог забыть. Значит, будем чистить унитаз.

— Валер, ешь давай, ожил, понимаешь.

— Почти воскрес, как заново родился.

Из-за позднего завтрака рассвет закончился в аккурат с его окончанием. Валера успел присыпать антибиотиком трещинки на засохшей руке, после чего снял провод с клеммы. Дети недовольно загудели.

— Потерпите, девчата. Лучше в день по часу, чем потом сидеть во тьме сутками. Вы же ослепнете, если глаза будут без света долгое время. Придумайте себе игры в темноте. Рисуйте друг другу на спине рисунки пальцем и отгадывайте, кто что нарисовал. Или прятки. Нет, пожалуй, прятки не надо. Играйте на кровати, на всякий случай, — Валера включил фонарик. — Я на кухню, возьму ведро, посуду и вынесу наверх. Кажется, запахло дождем, — он пошмыгал носом. — Нет, кажется только кажется.

— Две минуты, — предупредила Ольга. — Буду считать.

— Две минуты после того, как хлопну дверью, — напомнил муж.

Валера вышел из спальни, прошел на кухню, собрал из шкафов кастрюли и банки. Странно, но он не почувствовал удушья даже рядом с дверью на улицу, как говорила Ольга. Воздух был свеж, как никогда. Ему даже пришла на ум идея о том, что на улице каким-то чудесным образом все нормализовалось.

Зашел в туалет за ведром. В нос ударила головокружительная концентрация кислорода. Валера кинулся к баллону проверить вентиль. Он был не затянут. Открыл его, но не услышал никакого шипения. Баллон был пуст.

— Ольга, — произнес он в сердцах, поняв, что это она с утра хозяйничала.

Валера открыл дверь туалета и разогнал полотенцем наполненный кислородом воздух по кухне и гостиной.

— Ольга, ты не закрыла баллон, — произнес он громко через дверь. — Дети, можете выходить из спальни.

Первой вышла супруга.

— Валер, у меня, наверное, сил не хватило затянуть как следует, — произнесла Ольга виновато.

— Ничего, теперь у нас осталось пять баллонов, из них два тоже почти пустые. Теперь только я буду открывать и закрывать их.

— Вот я дура рукожопая.

— Ладно, не переживай, там не так много оставалось, не принципиально. Дышите теперь полной грудью, пока есть возможность.

Валера загремел посудой в дверях. Ольга набрала полные легкие воздуха и помогла ему выйти. С улицы действительно пахнуло дождем.

Влага сыпалась с неба мелкой прохладной моросью. Валера расставил посуду под стекающие с крыши струи воды, не удержался, раскинул руки и подняв лицо к небу замер, наслаждаясь свежестью. Ему подумалось, что это последний раз, когда он испытывает физическое наслаждение от единения с природой. Простоял он так довольно долго. Без физических усилий, организм, привыкших к регулярной нехватке кислорода, научился обходиться без него более продолжительное время.

Валера вспомнил про отсчитывающую время супругу, взял с земли банку, наполовину наполненную водой, и вернулся в дом.

— Паразит, — встретила его Ольга «комплиментом». — Я до четырехсот досчитала, а тебя нет.

— Годы тренировок позволили мне обходиться без воздуха продолжительное время, — Валера протянул жене банку с водой. — Погода там, скажу я тебе, прекрасная. Грибной дождь, прохлада. Если бы еще и дышать можно было, я бы отправился на прогулку.

— Как жаль, что нельзя дышать. Можно, я тоже выскочу на минутку? — попросила Ольга.

Валера не видел во тьме, но был уверен, что супруга состроила жалобную гримасу. Никаких доводов отказать он не нашел. Ему и самому хотелось, чтобы и дети вышли на улицу, потому что казалось, что темнота давит на всех.

— Иди, конечно, только я буду считать до шестидесяти, и, если ты не вернешься, я поднимусь и притащу тебя насильно.

— Хорошо. А что делать с водой?

— Пробовать.

— Теперь моя очередь, — Ольга, не дожидаясь ответа мужа, приложилась губами к горлышку банки.

Она немного отпила, после чего почмокала языком и губами.

— Все равно мерзкая на вкус, хотя и не такая, как ту, которую пил ты.

— Дай мне попробовать.

Валера забрал банку у жены и сделал маленький глоток. Ни в какое сравнение с тем, что пил он, эта вода не шла. Она была намного мягче и приятнее для вкусовых рецепторов.

— Как человек, замученный Нарзаном, скажу, что эту пакость пить можно, но без фанатизма. Скажи детям, что это лекарство и пои из ложечки.

— Пап мы здесь, — сообщила из темноты Агата.

— Н — да, — Валера засмеялся, — это лимонад от деда Жароса. Есть такой дед, который приходит летом и тоже приносит подарки. Вот, принес вам лимонад, потому что вы хорошо себя вели в этом году.

— Ха — ха — ха, дед Жарос, — Агата ненатурально засмеялась. — Ты обманываешь нас, папа. Ты набрал воду из лужи.

— Ишь ты, раскусили отца. Я в ваши годы безотчетно верил взрослым. Ладно, вернемся к этому вопросу чуть позже. Готова? — обратился он к Ольге.

— Всегда готова, — ответила она по-пионерски.

Ольга глубоко подышала, насыщая кислородом легкие. Валера открыл ей дверь на секунду, чтобы она успела шмыгнуть на лестницу. Супруга не подвела, проворно юркнула во тьму и застучала ногами по ступеням. Валера плотно прикрыл за ней дверь.

— Пап, ты Боню не видел? — спросила Агата.

— Нет, — Валера включил фонарь и посветил лучом по полу кухни.

Кота нигде не было.

— Спит, наверное, в спальне, — решил он.

— Он только что у меня на ногах сидел, — ответила ему дочь. — Спрыгнул, когда ты дверь открыл.

— Не выдумывай. Кошка осторожное животное, не пойдет на улицу, потому что там дышать нечем. Скорее всего, он как раз испугался запаха и сбежал в спальню.

— Наверно, — согласилась дочь.

По лестнице застучали торопливые шаги. Валера приготовился открыть дверь. Ольга не провела на улице и минуты. Едва раздался стук, он открыл дверь. Ольга заскочила и громко выдохнула.

— Вот дурак бестолковый! — в сердцах произнесла она.

— Почему это? — Валера принял оскорбление на свой счет.

— Я про кота, выскочил и побежал, — Ольга перевела дыхание. — Потом начал тыкаться во все углы, я за ним, не поймала, пока он не свалился. Посвети, Валер. — супруга уложила безвольную тушу кота на обеденный стол.

Агата и Есения жалобно запищали. Глаза у кота закатились под лоб, были видны только белки, язык высунут, из носа бежала кровь.

— Валер, что делать с ним? — Ольга погладила кота. — Он ведь живой?

— Интересно, он дышит?

Грудь и живот кота едва дергались, из-за чего становилось непонятно, то ли это мышечные конвульсии, то ли он еще дышал кое-как.

— Придется на него тратить драгоценный кислород, — решил Валера.

— Папочка, сделай, чтобы Боня ожил, — со слезами в голосе попросила Агата.

— Агата, папа не доктор Айболит, но постарается.

Валера аккуратно поднял кота и поднес к баллону, лежащему на полу кухни. Открыл вентиль и подержал кота над баллоном. Бонька не подавал признаков жизни. Тогда Валера решил поступить с ним, как с человеком. Уложил его на пол и принялся пальцами делать массаж сердца через грудную клетку. Затем набрал воздуха, взял морду кота в ладонь, чтобы получился колодец и хорошенько дунул.

Кот задергался, будто включилась программа, которая была у него до выключения сознания. Валера придержал его.

— Тихо, тихо, Боня, ты дома, тебе абсолютно нечего бояться, — Валера повернулся к семье. — Никогда бы не подумал, что буду реанимировать кошек. Его надо положить в коробочку.

— А говорил не Айболит, — Ольга присела рядом и погладила кота.

Дети шумно обрадовались спасению домашнего питомца и обступили его. Спасение кота, похожее на чудо, благотворно сказалось на настроении семьи на ближайшие несколько дней. Бонька быстро пришел в себя, но теперь ходил по комнате с осторожностью, часто принюхивался и редко опускался на пол.

Два начатых кислородных баллона закончились один за другим. Валера теперь строго следил за его расходованием, угрюмо отсчитывая дни до того момента, когда закончится последний живительный глоток. Ольга не спрашивала его о том, что будет после, из чего Валера сделал вывод, что она обо всем догадывается. Ожидание скорого конца заставило супругов относиться друг к другу так, чтобы не обидеть, не оскорбить и проявить, как можно больше любви и нежности.

В одну из ночей случилось событие, серьезно напугавшее обитателей бункера. По земле прошелся глухой стон и вибрация, как при землетрясении, разбудившие семью. Никаких хороших предзнаменований и событий от природы Мирошниковы уже не ждали, посчитав, что пришло время готовиться к самому худшему.

[1] Здоровье через воду (лат.)