Warm. Генезис

Глава 11

Глава 11

Первое, о чем подумал Валера, увидев потоки воды, что их дом тушат пожарники. Он даже прислушался к звукам снаружи, чтобы услышать звук моторов или шум тугих струй воды, выпущенных из брандспойтов. Только ничего, кроме журчания падающей на бетонный пол воды, услышать ему не удалось. И все равно он был уверен, что снаружи орудуют пожарники. Возможно, пекло и в самом деле было локальным, и нашлись силы, которые отправили для ликвидации этих последствий.

Валера уже решил, что снаружи больше не печет и собрался начать разбирать выход наружу через кухню, но немного успокоившись, заметил странность. Вода, падающая с потолка, была слишком горячей, даже при условии, что ей тушили огонь или заливали раскаленный пол и стены. К тому же, через платформу слышимость всегда была неплохой, но сейчас через нее ничего слышно не было. Можно было списать это на упавшую крышу или обрушившиеся на нее стены. Этот аргумент так же повлиял на решение Валеры не опускать платформу, выбрав другой выход.

Прежде, чем уйти, стоило заняться тем, чтобы не дать воде растечься по всему помещению и в первую очередь не дать попасть в яму с генератором. Валера запустил его и включил свет. В подсобке висел пар, густеющий к потолку. На нем уже собирались капли и падали вниз. Валера сунул палец в падающую струю воды и, обжегшись, отдернул. Не похоже это было на тушение пожара, если только в гараже у него случайно не стоял ядерный реактор с расплавившимся топливом.

Ольга, услышав шум заработавшего холодильника и загоревшийся ночник, пришла и недоуменно уставилась на потолок.

— Валер, а это откуда? — спросила она.

— Оттуда, — ответил Валера раздраженно. — Я тут уже минут десять стою и никак не могу понять, откуда вода.

— Может быть, дождь начался?

— Ага, дождь, из кипятка.

— Нет, дождь нормальный, просто пол горячий после пожара.

— Очень сомнительно, чтобы вода оставалась такой горячей спустя полчаса после его начала. Если она так шурует, значит ее там много, и она давно бы уже остудила и пол, и кирпичи. Я думаю, надо подняться наружу и посмотреть.

— А не проще опустить платформу? — спросила Ольга.

— Вода хлынет, если ее там много. А мусор может застопорить, если мы решим ее поднять назад. Это вообще не вариант, — Валера живо представил себе ситуацию, которая могла их ждать, смоделировав ее в воображении.

— Но там столько мешков придется разбирать?

— Я не буду разбирать всё, только одну сторону, до середины, чтобы можно было пролезть, — Валера вздохнул, глядя на расползающуюся по полу лужу. — Когда же она там закончится?

Он был уверен, что вода скоро закончится, будь то дождь, усилия пожарников или неведомая причина, выяснить которую можно, только выбравшись наружу. Темная лужа с сильным запахом гари пока что собиралась у противоположного от ямы с генератором края комнаты. Огородить ее можно было мешками с цементом, поставив на выдавленную на пол монтажную пену.

В который раз за последние дни Валера с ненавистью посмотрел на мешки.

— В любой непонятной ситуации начинай таскать мешки, — пробурчал он в сердцах.

— Я тебе помогу, — с готовностью предложила Ольга.

— Не откажусь. Доставай бутылки с пеной и вот по этой границе выдавливай ее примерно вот такой ширины, — он показал расстояние в две ладони.

Ольга, несмотря на то, что ее муж был прорабом, сама умела пользоваться многими строительными вещами. Она достала баллон из начавшей терять форму от влаги картонной коробки и уверенно приступила к работе. Начертила желтую полосу, достала второй и продолжила ее.

Валера выбрал стопку, в которой лежали мешки с полимерной шпаклевкой, подумав, что для гидроизоляции это будет лучший вариант из всех имеющихся. Он уложил мешки на разбухающую пену в один слой. Ольга прошлась поверх него пеной снова, используя ее в качестве скрепляющего раствора. Всего они с Валерой выложили «плотину» в три ряда.

— Оль, иди, приготовь еду, пока работает генератор. Вода, что-то не думает заканчиваться, нам надо успеть, пока она не затопила нам дом, приготовиться к худшему, — Валера уже начал серьезно беспокоиться, поняв, что никаких пожарников наверху нет. Им просто не было никакого резона так долго тушить сгоревший дом. Других причин, кроме дождя, он не видел, но у него не сходилось в уме, почему так долго сохранялась высокая температура воды. Это загадочное обстоятельство сильно пугало его и заставляло скорее подняться в верхний дом и разубедить себя.

Валера покинул подсобку после Ольги и плотно прикрыл дверь, чтобы пар не проходил в дом. Не хотелось, чтобы он наполнился сыростью и духотой. Агата и Есения стояли в дверях на кухню и ждали, когда их заметит мать.

— Оль, налей им чая, а то они долго будут гипнотизировать твою спину, — Олег полез в гардероб, собираясь надеть на себя толстую брезентовую куртку и штаны.

— Вы еже проснулись? — спохватилась Ольга. — А чего молчите?

— Мам, дома странно пахнет, — вместо ответа, произнесла Агата.

— Ничего страшного, так бывает, когда на улице идет дождь, — соврала Ольга. — Садитесь за стол, я сейчас вас накормлю.

— А папа куда собрался? — Агата как будто чувствовала, что на улице творится что-то недоброе.

— Папа пошел посмотреть на дождик.

— Вонючий дождик, — уточнила Агата.

Есению рассмешила ее реплика, и она повторила за ней.

— Вонючий, — выговорила она с чувством.

Валера взял крепкие рукавицы на всякий случай, защитную маску и вышел за дверь. Он сразу почувствовал, что на лестничном пролете очень жарко. Бумажные мешки, прихваченные пеной, рвались под усилием, а их содержимое рассыпалось. Через несколько минут, взмыленный из-за жары Валера походил на приведение. Его лицо покрывал толстый слой штукатурки. Он проделал дыру, в которую смог бы пролезть. С той стороны тянуло еще более горячим сквозняком и пахло сыростью.

Валера перебрался на другую сторону и поднялся по ступеням вверх. Такого жара, который был несколько дней назад, он больше не ощутил. Он вынул руку из рукавицы и дотронулся до железной ручки люка. Отдернул руку, потому что она была очень горячей. Возможно, он ошибался, насчет того, что стало немного прохладнее.

Валера надел рукавицу и поднял люк. До слуха донесся шум дождя.

— Значит, дождь, — Валера немало удивился этому.

В верхнем доме висел пар, густой и горячий с сильным запахом гари. Легкие сжимал спазм при попытке нормально вдохнуть. Валера не спеша выбрался наружу. От шкафа, который скрывал люк на лестницу, остались только железные колесики и расплавившиеся железные ручки, лежащие в куче мокрого пепла на растрескавшейся плитке пола. Валера направился к окну, встречая по пути только пепел и железные остовы кухонной обстановки.

Крылья носа начали гореть из-за дыхания. Валера оттопырил куртку и прикрыл нос, создав дополнительный барьер от горячего воздуха. Он подошел к окну. Теперь это была дыра в стене черного цвета. По черному жестяному отливу подоконника часто лупили струи дождя. Еще не веря в то, что видели глаза, Валера вынул руку из рукавицы и сунул ее под дождь.

— А-а-а! Блин! — дождь, как бы в это не хотелось верить, хлестал кипятком.

Ладонь сразу же стала красной и теперь чувствительнее реагировала на окружающий жар. Валера решил, что стоит посмотреть на ситуацию в гараже и как-то ее исправить. Он похвалил себя за то, что потолочное перекрытие в верхнем доме он сделал из обычных плит. Это позволило сохранить крышу и защитить от дождя люк в кухне. Над гаражом крыша была сделана на деревянных стропилах и, как говорится, оказалось, ее там не оказалось.

Дверь в гараж была открыта. Валера накинул на голову капюшон и выглянул в дверной проем. В гараже было чуть светлее, чем в доме, пара висело меньше, а света, из-за отсутствия крыши проникало больше. Он ступил в гараж и сразу ощутил через обувь температуру кипятка, покрывающего пол гаража слоем в несколько сантиметров. Вода тут же проникла через все возможные отверстия в обуви.

Валера с воем заскочил назад в дом и готов был скинуть обувь с ног. Если бы не хладнокровная мысль о том, что без нее будет еще хуже, он так бы и поступил. Выходить в таком неподготовленном под открытое небо, поливающее землю кипятком, не стоило. Валера спустился назад в дом, впечатленный происходящими снаружи событиями. Ольга сразу прочитала это на его лице, когда он вошел.

— Что там такое? Валер, ты красный, как рак.

— Дай воды скорее, — попросил супруг.

Он скинул с ног обувь. От носок поднимался пар.

— Ого! — изумилась Агата, сидящая за столом перед тарелкой с едой. — Пап, а почему у тебя ноги дымят?

— Потому что дочь, на улице жарко, — Валера отбросил ботинки, все еще хранящие высокую температуру, в сторону.

Ольга подала стакан с водой. Валера жадно выпил его до дна.

— Что там? — с нетерпением спросила жена.

— Блин, не знаю, как и сказать, — он вытер мокрое лицо ладонью и ухмыльнулся. — Там идет дождь из кипятка. С небес натурально льет кипяток, там пар вокруг, ни черта не видно. Я хотел зайти в гараж, посмотреть, что там, но вляпался в кипяток на полу, чуть ноги не сжег, — он посмотрел на красные ступни, распарившиеся в ботинках. — Немного сжег. Думаю, шкурка слезет.

Валера подул на них, встал и прошел в подсобку. Пар густел, мешая разглядеть, что в ней происходило и приглушал работу генератора. Заходить в помещение босиком Валера не решился. Нашел в гардеробе старые кирзовые сапоги, доставшиеся в наследство от отца и надел их. Кожа стоп неприятно контачила с грубым материалом сапог. Валера громко отстучал в них пару танцевальных па, покряхтел и прошел в подсобку. К счастью, воды на полу не оказалось. Вода с платформы текла не так сильно, как час назад, что могло случиться из-за забивания щелей мусором. Очень хотелось надеться, что проблема устранится сама собой, потому что в голове не созрело ни одного плана, как безопасно избавиться от течи. Любое движение платформы спровоцировало бы затопление помещения. Нужно было набраться терпения и ждать.

Валера вернулся на кухню. Дети уже ушли. Из гостиной раздавался звук работающего телевизора.

— Надо было покупать радио, — посокрушался он. — Не могу поверить, что такая петрушка творится повсеместно. Не может такого быть. Неизвестность хуже всего. Сидим тут под землей и в метре не видим, что происходит. Может, нас уже похоронили давно, а мы тут живем, назло всем и через день, два, если ничего не поменяется, решим, что миру каюк пришел. С радио знали бы уже, как дела у других.

— Валер, живые и ладно. Как подумаю, что другие в муках сгорели заживо, не по себе делается. Если бы не этот дом, ты только представь, нас бы уже не было. Агаты, — Ольга понизила голос, — не было бы. И мы ей ничем бы не помогли. Пока есть еда и вода, будем жить и радоваться.

— Молодец, Оль, — Валера тепло посмотрел на жену. — С тобой и в аду было бы не страшно.

— Так и я о том, — Ольга подошла к мужу, заглянула ему в лицо и потрепала мокрые волосы. — В аду со мной не так уж и плохо, главное, чтобы в нем было такое же убежище.

Валера рассмеялся и поцеловал ее.

— У меня на мгновение мелькнула мысль, а что, если мы действительно в него попали за мои махинации. Для Бога, наверное, нет срока давности за преступления.

— Так, чаю будешь? — Ольга решила, что мысли Валеры, скатывающиеся к ненужным размышлениям, стоит прервать.

— Буду, — согласно кивнул супруг.

Ольга заварила чаю в большой кружке, любимой «бадье» Валеры, из которой он обычно пил соки или колу. Придвинула поближе пустую вазу и высыпала в нее сухой завтрак из кукурузных шариков.

— Зачем ты мне эти кроличьи какахи предлагаешь? У нас дети есть, пусть они их едят. Есть, что посущественнее?

— Вообще-то ты этих каках на год вперед запас, — Ольга открыла кухонный шкаф и показала ряды пестрых мятых коробок с подобной едой.

— Надо же, — удивился Валера. — Я вообще не помню, что их складывал в машину. Как в тумане воспоминания о том случае, — он наморщил лоб, пытаясь вспомнить обстоятельства ограбления магазина подробнее, но не смог. — Я чего-нибудь покалорийнее съел бы. Я что, ничего такого не прихватил?

Ольга полезла в шкаф и вынула откуда-то бисквитный рулет.

— Другое дело, — Валера посмотрел в сторону гостиной, чтобы его чревоугодный грех не увидели дети. — Давай.

Он взял из рук жены рулет, ошкурил его обертку и откусил за раз не меньше, чем на четверть. Прожевал, блаженно закрывая глаза и запил чаем.

— Я с этими напрягами совсем забыл о своем организме. Он уже в шоке от такого длительного голодания, особенно углеводного, — он снова откусил рулет, оставив от него половину.

Не помещающаяся внутри рта еда пыталась вывалиться наружу из уголков рта. Валера отправлял ее обратно тыльной стороной ладони. Ольга смотрела на него и улыбалась. Муж напоминал ей мальчишку, неаккуратного, несерьезного, специально придуривающегося перед ней. Ей это казалось милым.

Валера собрался закинуть в рот оставшийся кусок, но поймал взгляд супруги, рассматривающей его, со странной улыбкой на лице.

— Прости, я чуть все не съел, — Валера протянул жене оставшийся кусочек, со следами его зубов на масляной начинке.

Ольга рассмеялась до слез.

— Что? — Валера не понял причины ее смеха. — Сказала бы раньше, я оставил бы больше.

— Ешь, я не хочу, уже позавтракала с девчонками. Просто… ты был такой забавный, как ребенок. Я заметила, ты бываешь таким после стресса. Раньше меня это немного бесило. Мне казалось, что мужик всегда должен быть мужиком, а сейчас это выглядело милым.

Валера подозрительно посмотрел на Ольгу, после чего закинул в рот последний кусок рулета.

— Интересно, если бы я сказал тебе, что иногда меня бесило, когда ты не выглядела, как женщина, а сейчас мне кажется это таким забавным, что бы ты на это ответила?

— Когда это было такое?

— Когда ты купила брючный костюм, в котором была похожа на сантехника или строителя, только каски не хватало, — в памяти Валеры автоматически всплыл случай, когда его жене каким-то гипнотическим обманом навязали купить уродующий ее фигуру костюм. Магию рассеять удалось только ее подруге, сказавшей всю правду о том, как Ольга выглядела в нем. — Я тогда подумал, что у тебя вообще что-то с ориентацией случилось.

— Гад злопамятный, — в шутку произнесла Ольга. — Не напоминай, это удар исподтишка.

— Последний раз. Если бы ты сейчас была в нем, то смотрелась бы очень к месту, как помощник, готовый подержать мой разводной ключ.

— А что, он в этом уже нуждается?

— Кто?

— Ключ.

— Тьфу. Почему ключ?

— Ну, ты на него часто разводишь.

В блиц соревнованиях по остроумию Валера часто проигрывал супруге. У нее от природы ум был острее на интеллектуальные шутки с подтекстом.

— Чай еще остался, — Валера сменил тему и показал кружку, наполненную до половины.

— Кроличьи какахи?

— Нет, их надо поберечь. Они сгодятся для долгого хранения. Ладно, не буду жировать, так допью.

Валера допил чай без ничего. Ему хотелось пойти полежать, но расслабиться он не мог себе позволить. Вода в подсобке продолжала бежать с потолка. Пока что она набиралась внутри «плотины», впитываясь в сухие смеси в мешках, почти не проникая наружу. Но это было ненадолго. Единственное решение, которое Валере приходило на ум и казалось относительно безопасным, требовало от него выхода наружу.

Он вышел из подсобки с озабоченным видом и полез в гардероб искать подходящую одежду для своих планов. В нем, кроме комплекта его сырой спецовки, висели только старые вещи, которые рука не поднялась выбросить. На вид, они совершенно не годились для выхода в открытый мир, раскаленный до температуры кипения воды.

— Что ты ищешь? — спросила Ольга.

— Что надеть на улицу, — коротко ответил Валера, продолжая ворошить многочисленное тряпье.

— Зачем? Там же опасно?

— Ольк, я хочу заткнуть дыру, в которую течет вода, иначе мы останемся без света в лучшем случае, а в худшем, у нас на полу будут лужи кипятка.

— А что ты придумал?

— Мне нужна нормальная защита от стоградусного дождя.

— Типа зонтика?

— Нет. Руки у меня должны быть свободными, чтобы я мог высыпать мешок с гидроизоляцией прямо на платформу.

— Тогда, дождевик? — предложила Ольга.

— Дождевик, — Валера задумался, прокручивая в голове его полезность. — А что у нас есть?

— Да. Мы же из Питера привезли, как память осталось. Забыл что ли?

— Не забыл, просто не думал, что они у нас тут лежат.

— Что, сгодятся? — обрадовалась супруга тому, что предложила дельную идею.

— Сгодятся. Просто под них надо толще пододеться и тогда уже роли не играет, что на себя напяливать.

Валера, прежде, чем нарядиться, принес из подсобки и положил на верхнюю ступеньку лестницы два мешка с гидроизоляционной шпаклевкой. Вернулся и натянул на себя кучу одежды, накрыв ее прозрачным дождевиком. На ноги, поверх обуви, повязал обычные пластиковые пакеты. На руки тоже и растолкал запасные пакеты по карманам. В зубы взял небольшой складной нож, предполагая, что в таких «рукавицах» управляться с инструментом будет невероятно тяжело. Лезвие предварительно вытащил. В таком виде его застал Бонька, с пробуксовкой стартовавший в гостиную и спрятавшийся в ней под столом. На его реакцию выбежали Агата и Есения. Они замерли на входе, разглядывая странно выглядевшего отца.

— Папа, а ты куда? — спросила Агата.

— На улицу, дочь, — Валере пришлось вынуть нож изо рта.

— Там холодно?

— Нет, совсем наоборот, там так тепло, что боюсь обгореть на солнышке.

— А нож зачем?

— По грибы иду. Дождик там грибной.

— Правда?

— Ага, — Валера снова прижал нож зубами.

Он помахал всем и вышел за дверь. Ольга успела ободряюще хлопнуть его по спине и перекрестить. Из темного лестничного прохода дохнуло влажным жаром.

— Девчата, идите играйте, — отправила она Агату и Есению, чтобы они не видели ее волнение.

Ольга накинула дождевик и прошла в подсобку. Отсюда она надеялась услышать все, что происходило снаружи и, если бы ей показалось, что с мужем случилась проблема, она бы, наплевав на все предостережения, опустила бы платформу.

Валера сразу же покрылся потом, едва оказался снаружи. Мешок в двадцать пять килограмм, которых он обычно брал по два, казался ему невыносимо тяжелым, будто впитал влаги в два раза больше своего веса. А дышать горячий воздух особо не давал. Приходилось делать небольшие вдохи, хотя организм просил кислорода. Тело на все усилия реагировало обильным потом.

Дождевик держал дождь из кипятка, став при этом очень мягким и обволакивающим. Валера оставил первый мешок в доме у входа в гараж, чтобы вначале оглядеть место, где находилась платформа. Как он и ожидал там лежал мусор, большое количество золы и остатки оплавившихся кусков профлиста. Валера огляделся и по памяти направился сквозь туман к полкам. Он наткнулся на полки, которые выглядели почти нетронутыми. По ним добрался до края, где на привычном месте, в самом углу стоял легкий самодельный лом с приваренным к одной стороне топором. Вещь, которая досталась ему со стройки, потому что плохо лежала.

Валера взял его в руки и почувствовал сквозь рукавицы его жар. Другого садового инструмента с деревянными ручками он не встретил. Лом сгодился для того, чтобы безопасно для рук растащить в стороны от платформы куски кровли, которые могли разорвать полиэтилен на рукавицах.

Железо издавало грохот, скребя по бетонному полу. Валера растолкал его по гаражу и отправился за мешком. Ноги начинало прижигать. В горле запершило, глаза разъедало стекающим с головы потом. Но оставалось потерпеть совсем немного. Валера присел перед мешком, подхватил его, как ребенка и крякнув, поднялся.

Едва он ступил в гараж, как раздался крик жены, причем очень явственный. Валера в испуге прибавил шаг и чуть не споткнулся на опустившуюся на несколько сантиметров платформу. В нее шуровал кипяток, покрывающий пол гаража. Снизу раздавался непрекращающийся крик супруги. Валера бросил мешок на пол и выплюнул изо рта нож.

— Закрывай! — закричал он, понимая, что супруга теперь обварилась и наверняка не сможет среагировать на его просьбу.

Платформа дрогнула и пошла вверх, чего он не ожидал.

— Валера, ты порядке? — услышал он сквозь шум голос жены.

— В порядке, а ты чего творишь, ду…, — он не договорил, потому, что ему стало так жалко Ольгу, что пропало всякое желание оскорбить.

Платформа встала на место. Валера, борясь с желанием бросить все, и узнать состояние жены, тем не менее, доделал работу. Высыпал штукатурку на платформу, разогнал ее к краям и притоптал ногами. Возможно не сразу, но спустя какое-то время штукатурка должна была схватиться и заткнуть все щели.

Валера бросился в дом. Забежал в него и чуть не наткнулся на девчонок, стоящих подле ванной комнаты. Из нее доносился плач.

— Ольга, — Валера постучал в дверь. — Ошпарилась?

— Да, — плача, произнесла она.

— Открой, я посмотрю.

Ольга открыла дверь. Девчонки испуганно попыталась заглянуть внутрь, но Валера попросил их не смотреть. Глаза у Агаты после этого налились слезами, а подбородок задрожал.

— Агата, все хорошо. Сейчас намажем мамке мазью, и у нее все заживет, — пообещал он.

Ольга поливала себе руки водой из ковша по очереди, набирая ее из таза и ревела. От кисти до самого локтя они стали красными с белеющими разводьями. Ожог был не слабый.

— Дай гляну.

— Надо поливать, а то жжет.

Валера забрал у жены ковш и стал сам поливать и рассматривать кожу.

— Крем нужен успокаивающий, — решил он.

— От солнечных ожогов подойдет? У меня другого здесь нет, — произнесла супруга, виновато глядя на мужа.

— Я сейчас.

Он отправился порыться в спальню, порыться в аптечке. Крем находился не в ней, а стоял на полке. Валера пробежался по назначению глазами, не увидел противопоказаний и сунул его в карман. Взял так же две таблетки обезболивающего и бегом вернулся к Ольге.

— Это надо выпить, — он сунул ей таблетки и бутылку с водой.

Ольга неуверенно подняла руки красными ладонями вверх.

— Черт, я понял. Открывай рот.

Ольга послушно открыла. Валера положил ей таблетки. Супруга разгрызла их и снова открыла рот. Валера приложил к ее губам бутылку. Ольга сделала несколько глотков.

— Я подумала… мне послышалось… — ее губы растянулись, и она не смогла договорить.

— Ну, как же так, я предупреждал, что это опасно, — Валера поцеловал ее в волосы, ощутив сильный запах гари, исходящий от них. — Зато теперь у тебя будет защита от излишней активности, — он зачерпнул ковшом воды и полил ей на руки.

— Мне послышалось, что ты закричал, — сквозь слезы произнесла Ольга.

— Это были куски крыши, которые я тащил по полу.

— Да?

— Угу.

— Вот я дура, — Ольга тихо заскулила.

— Болит?

— Да. Я так орала, аж горло сорвала.

— Хочешь, я принесу тебе молока?

— Да, пожалуйста.

Валера только сейчас понял, что до сих пор одет в свою тяжелую экипировку и растащил по дому грязные следы. Он разделся, прошел в кухню и налил молока в кружку. Затем подумал, достал еще две кружки, насыпал в них сухой завтрак и залил молоком.

— Девчонки, идите завтракать кроличьими какашками!

Тут же раздался топот ног. В кухню вбежали трое. Первым оказался кот.

— Какие какашки? — переспросила Агата.

— Вон из той пачки.

— Это, папа, кукурузные шарики с шоколадным вкусом, — нравоучительно произнесла дочь.

— Человек, который придал им такую форму, наверняка имел ввиду то же, что и я. Хотел проверить, как далеко можно пойти в своих фантазиях.

Валера оставил детей и прошел в ванную. Помог Ольге выпить молоко, придержав кружку. Убрал ее и вытер жене белые усы.

— Боль проходит? — спросил Валера.

— Да, намного легче, — Ольга прислонилась головой к руке мужа. — Какая я дура, оставила тебя без помощи в такой момент.

— Не переживай, я думаю скоро все заживет. Идем в спальню, я намажу тебе руки.

Ольга покорно согласилась.

Валера аккуратно нанес ей крем поверх пораженной кожи. Ольга всхлипывала и охала, когда ей было больно. Некоторое время спустя ей стало намного легче, когда ошпаренная кожа увлажнилась. Ольга уснула. Стресс и боль отняли у нее все силы.

Валера оставил ее и вышел, чтобы проверить, как ему удалась герметизация платформы. В подсобке было душно. Воды на полу собралось очень много. Та, что залилась во время открытия платформы, попала за пределы «плотины». Были и хорошие новости — с потолка почти не текло. Падали редкие капли и можно было надеяться, что и они скоро прекратятся.

Воду стоило куда-то девать. Выход был только один, выносить ведрами через лестницу на улицу. Долго, мучительно неудобно, но это было лучше, чем затопить подсобку и отказаться от электричества на неопределенный срок. Тепло от нее и влажность уже начали просачиваться во все комнаты дома, чего совсем не хотелось.

Пока Валера собирался заняться откачиванием воды, ему пришла идея получше. Он решил набрать ванну горячей воды, чтобы по достижении ею приемлемой температуры, искупаться. Кипяток, правда, нес в себе большое количество мусора и цементной пыли, которую надо было как-то отделить. Воду, которая была заперта в самодельном резервуаре, можно было осторожно набирать с поверхности, чтобы не замутить.

Валера начал собирать воду с пола. Вначале он пользовался совком, затем стал заметать воду на него веником. Всего он вынес девять ведер грязной воды. Генератор на какое-то время снова оказался в безопасности. В одежде можно было спокойно выходить в верхний дом на непродолжительное время. Горячий пар не успевал обжечь незащищенное лицо. Валера выплескивал грязную воду в окно и возвращался, стараясь скорее закрыть дверь в дом, чтобы не напустить в него жару.

Беспокойный кот внимательно следил за хозяином из темной комнаты, пытаясь своим несовершенным разумом понять причину появления странных запахов. Валера зашел в спальню к жене. Ольга спала. Бонька зашел следом и запрыгнул на кровать. Забрался на ноги к ней и дал понять, что собирается на них выспаться.

— Ладно, я понял, типа ты сам присмотришь, пока я работаю.

Кот широко зевнул и положил голову на вытянутые передние лапы. Валера тихо вышел, почему-то уверовав, что пока кот рядом с женой, она в безопасности. Он заглянул в гостиную на шум. Дети смотрели какие-то фильмы с жесткого диска на телевизоре. Ничего предосудительного, какой-то старый Голливуд с мультяшными монстрами.

В душе появился диссонанс, вызванный событиями последних дней: землетрясение, странное пекло, дождь из кипятка, травма жены, постоянный риск на грани жизни и смерти и тут же два ребенка, смотрящие в телевизор, как ни в чем не бывало. Как будто он одновременно жил в двух параллельных вселенных.

Прежде, чем приступить к вычерпыванию воды из «плотины» Валера выпил холодного растворимого кофе. Посидел, поразмышлял, но в голову ничего умного не лезло. Не было у него никаких данных для осмысленной оценки ситуации. Рассудок проседал под нагрузкой рассчитать развитие дальнейших событий и уходил в защиту, автоматически перекидывая мысль на более понятные и простые размышления.

Внезапно работа превратилась для него в желаемое событие, приносящее жизни кратковременный смысл. Валера почувствовал себя бодрым как после укола адреналином или принятия амфетамина. Он играючи расправился с водой в запруде, набрав ванную и вылив все остальное на улицу.

Для него стало настоящим шоком, когда он посмотрел на часы. Работа отняла целых семь часов, пролетевших незаметно. Валера кинулся к генератору, и оказалось, что вовремя. Топливо заканчивалось, а его двигатель уже пару раз сбился с такта, поймав лишний воздух. Он плеснул в него бензина на полчаса работы.

Вернулся в дом и отправился скорее в спальню к жене. Ольга сидела на кровати, держа руки на весу.

— Дергает и в туалет хочу, аж зубы сводит, — призналась она.

— Как? Совсем или по-маленькому? — Валера уже задумывался над тем, как Ольга сможет владеть руками в таких пикантных ситуациях.

— По-маленькому, — Ольга поднялась с кровати.

Валера кинулся ей помогать.

— Не надо, я что, при смерти? — Ольга вышла из спальни. — Дверь в туалет открой.

— Ага, — он кинулся на опережение.

Открыл дверь и посмотрел на жену, будто не решался о чем-то спросить.

— Ты, трусы-то сама с себя снимешь или наденешь? — спросил он неуверенно.

— Попробую. Если что, не уходи далеко, — попросила супруга.

Ольга не выходила из туалета минут пять. Валера начал беспокоиться.

— У тебя все хорошо?

— В приличном обществе о таких вещах не принято рассказывать, — ответила жена. — Если не считать неприятных ощущений в руках, то их работоспособность больше ничем не ограничена, — Ольга открыла дверь.

Валера осмотрел ее на предмет правильной заправки. Супруга выглядела опрятно.

— Есть хочу и пить хочу, — призналась Ольга.

— Я ничего не готовил. Занимался водой.

— И что там у нас? — с беспокойством в голосе спросила супруга, чувствуя свою вину.

— Нормально. Вода с потолка больше не течет. А ту, что собралась на полу, я вылил на улицу, а чистую собрал в ванной. Сегодня надо девчонок искупать, и самим помыться, пока не остыла.

— А кто их будет мыть? Мне в воде возиться нельзя.

— Сами помоются, а ты рядом постоишь, чтобы не залезли, куда не следует. Нам в семье больше ошпаренных не надо. И еще, я сейчас вырублю генератор. Сегодня и так сожгли много топлива. С завтрашнего дня начнем экономить. Включать буду свет на четыре часа. Тебе надо будет приготовить еду за это время, детям посмотреть телевизор, а мне успеть по хозяйству. Ах, да, — Валера вспомнил про руки жены, — теперь мне готовить придется.

— Валерочка, мы просто забинтуем мне руки, и я смогу владеть ими, как прежде. Честно-честно. Ладони почти не задеты. Я запросто могу держать в них нож, — Ольга выставила перед собой руки ладонями вверх. — Смотри, на них нет волдырей.

Ладони и в самом деле выглядели здоровыми.

— Ладно, настаивать не буду.

Свет моргнул. Бензин в генераторе снова заканчивался. Валера полез в холодильник и вынул из него пачку с колбасками, которые люди любят брать под пиво.

— Будешь? — спросил он Ольгу.

— Давай две и детям тоже.

Свет моргнул и потух. Пришлось включить фонари, потому что дети начали взволнованно голосить из гостиной.

— Идите сюда, — позвала их Ольга. — Папа приготовил ужин.

На ближайшие несколько дней в бункере установился одинаковый распорядок дня. Из-за небольшого времени, когда в доме был свет, жизнь превратилась в бесконечную ночь, во время которой, от нечего делать, оставалось только дремать.

Валера ходил на осмотры. Иногда кот ходил вместе с ним, но почуяв идущий с улицы жар, в испуге убегал вглубь дома. Дождь лил не переставая. Где-то в небесах, скрытых густым паром, гремели грозы, сотрясая кипящие облака. Ни о каком локальном апокалипсисе не могло идти речи, следовательно, не стоило ждать помощи. Эта мысль заставила Валеру начать рассчитывать имеющиеся у них продукты на количество дней.

Получалось неплохо. Месяца на два хватало. С бензином все обстояло намного хуже. При настоящем потреблении его могло хватить только на две недели. Без него часть жизненно важной инфраструктуры дома не могла работать в принципе. Если отсутствие света еще можно было пережить, то переполненная выгребная яма, из которой фекальный насос перекачивал содержимое в большую яму, могла доставить серьезные неудобства.

К счастью, на четвертые сутки появилось ощущение, что температура снаружи начала падать. Серьезно ослаб дождь и впервые за последние дни Валера не испытал жжения кожи при выходе на улицу. Он выглянул в разбитое окно. Пар редел и позволял видеть дальше пяти метров. Его заинтересовал труп, в которого он пальнул их ружья.

Под окном лежал потемневший скелет, будто пролежал он здесь не один год. На костях виднелись остатки плоти, высохшие, а затем разбухшие под кипятком, и остатки одежды, пережившие испытание пеклом и дождем. Скелет не воспринимался бывшим человеком. Казался просто частью окружающей среды.

Хорошая новость про понижение температуры благотворно повлияла на семью. Ольга уже размечталась, что скоро выйдет наружу и прогуляется по двору. У нее якобы появились слабые признаки начинающейся клаустрофобии и боязнь темноты. Детям тоже до чертиков надоела тьма и отсутствие нормальной подвижности.

Температура действительно снижалась заметно. На следующий день она стала еще прохладнее, а дальность обзора увеличилась до десяти метров, открыв новые детали. Деревьев вишни, растущих вдоль соседского забора, больше не было. Вместо них торчали из земли короткие обгорелые пеньки. Не было и самого забора. Он держался на деревянных столбах, видимо, сгоревших так же, как и деревья.

Хорошую новость Валера и Ольга отметили пивом. Было оно теплым, потому что им решили не занимать холодильник, оставив в нем место для более важных продуктов. Раны на руках жены затягивались и не пугали уже так, как в первые дни. Обожженная кожа слезла, а новую, молодую и чувствительную приходилось держать под повязками, чтобы она не сохла и не лопалась. Ольга спокойно управлялась руками, будто с ними ничего не произошло. Чтобы продемонстрировать мужу лишний раз свою трудоспособность, она сама открывала банки.

— Ой, что-то меня накрыло это теплое пиво, — призналась она, допивая третью банку.

— Меня тоже. С голодухи что ли такой неустойчивый стал? — Валера поднялся, чтобы сходить в туалет и понял, что его штормит, — Оно вообще свежее? Мы не отравились случайно?

Ольга рассмеялась.

— Давно мне не было так беспечно хорошо, пусть даже и под алкоголем.

Они легли спать без сил и мгновенно уснули. Валера провалился в забытье, которое спустя некоторое время превратилось в тревожный кошмар. Он преследовал его, вцепившись щупальцами в сознание и даже начал звать голосом дочери.

— Пап, пап, пап, пап, пап, — твердил он шепотом, разъедающим мозг.

Валера резко сел на кровати. В лицо ему светил фонарь. Сердце у него билось, будто он всю ночь бежал марафонскую дистанцию.

— Пап, — раздался голос дочери из-за круга света. — У меня голова кружится. И у Есении тоже. А вы с мамой громко дышите.

Валера только сейчас заметил, что он дышит глубоко, но надышаться не может. Ольга спала, но во сне тоже дышала тяжко. Ее грудь высоко вздымалась и резко опадала. В голове будто остался алкоголь, думалось тяжело, мысли никак не хотели собраться вместе. Он встал и первым делом, на выработавшихся рефлексах отправился в подсобку.

— Иди в спальню, я сейчас приду, — приказал он Агате.

Дочь подчинилась. Свет ее фонаря заметался по дому, удаляясь в сторону детской спальни. Валера подошел к двери подсобки, послушал шум за ней. Там было тихо. Отворил и собрался сделать шаг внутрь, но первый же вдох вызвал сильное головокружение. Он потянул дверь на себя, не выпуская ручки, а когда она захлопнулась, ноги его подкосились, и он упал без сознания.