Выжечь огнем

Май 1923 года э.р.

Ну, в данный момент я не чувствую себя такой теплой и мягкой.

Башня Амагук

Город Старый Чикаго

Старая Земля

Солнечная система

Одри О'Ханрахан поставила свою полупустую кофейную чашку на маленький столик, встала и подошла к перилам балкона.

День был ветреный, но, по крайней мере, апрельские похолодания в конце сезона остались в прошлом, и она наслаждалась тем, как ветерок ласкал ее волосы. Она постояла несколько минут, наслаждаясь ощущением и наблюдая за всегда оживленным, а иногда и неистовым движением, которое пронизывало огромный город на самых разных уровнях. И таким количеством различных путей и способов. Канатные дороги, аэрокары, скользящие дорожки - она даже могла видеть нескольких настоящих пешеходов тут и там, наряду с тем, что казалось армией бегунов трусцой.

Она не считала бегунов за пешеходов. О'Ханрахан поддерживала себя в отличной физической форме, но занималась спортом в уединении. В конце концов, не было никаких причин переносить ее пот и ворчание на других. Она рассматривала пробежки на публике как легкую форму нарциссизма.

Когда она впервые начала приезжать в Старый Чикаго, до того, как приобрела свою квартиру здесь, в башне Амагук, она заплатила повышенную плату, чтобы снять комнаты с видом на озеро Мичиган, поскольку именно этот вид все рекомендовали. И действительно, всегда было приятно любоваться огромными просторами четвертого по величине озера Старой Земли, особенно летом, когда оно было усеяно парусниками. И иногда это было впечатляюще - особенно когда налетал один из сильных штормов.

Но после нескольких посещений она начала находить этот вид немного скучным. Это было похоже на посещение Большого Каньона, что она тоже сделала... однажды. Первые пятнадцать минут были невероятными; следующие пятнадцать были... интересными. И после этого... Что ж, вскоре даже самая впечатляющая перспектива становилась довольно скучной, если она была полностью статичной.

Озеро Мичиган, конечно, никогда не было полностью статичным, поскольку там всегда были волны. Но волны не могли конкурировать с безумием городского движения, созданного человеком. Таким образом, она сэкономила немного денег, купив квартиру с видом на сам город, когда пришло время ей обосноваться на постоянное место жительства в столице. Она, конечно, не экономила дополнительные деньги, которые могла бы получить, купив квартиру с внутренней отделкой, без внешнего балкона и вообще без прямого вида. Люди могли говорить что угодно о том, что умные стены "так же хороши", как и прямой обзор, но Одри О'Ханрахан не была одной из них. И некоторые трудности были преодолимы, особенно учитывая поток доходов, который приносил ее сайт. Сообщения О'Ханрахан были самым просматриваемым новостным сайтом-расследованием в большей части Солнечной лиги, в том числе здесь, на самой Старой Земле, с буквально миллиардами подписчиков. Она упорно трудилась, чтобы достичь этого. Конечно, помогло содействие, оказанное ее контактами по Соответствию, но в основном это было результатом ее собственного мастерства, ее собственного таланта, ее собственной упрямой настойчивости и ее подлинной страсти к раскрытию правды.

Даже если существовали некоторые истины, которыми не могли поделиться даже Сообщения О'Ханрахан.

Это была еще одна причина, по которой она выбрала Амагук. Согласно веб-сайту башни, она была названа в честь Жака Амагука, известного политического лидера Демократической партии первого века из северного полушария Старой Земли, чья фамилия означала "Отец-волк" на одном из древних языков его предков. Но О'Ханрахан провела небольшое дополнительное исследование, и, хотя все это было правдой, ей показалось совершенно уместным найти дом в башне, которая также была названа в честь бога-обманщика инуитов.

Обычно она провела бы на своем балконе не менее получаса, этого хватило бы на две полные чашки кофе. Но сегодня она прервалась всего через десять минут, не успев закончить даже одну. Ей нужно было написать сценарий, и, как это часто случалось, проснувшись тем утром, она обнаружила, что пьеса в основном была написана сама собой, пока она спала. Поэтому она хотела записать ее для потомков, пока ничего не забыла.

Для подавляющего большинства людей глагол "писать" на самом деле означал диктовать программе распознавания голоса. Обычно это означало то же самое и для О'Ханрахан, но не тогда, когда она могла позволить себе роскошь комфортной рабочей обстановки и отсутствия предельных сроков. В таких случаях она предпочитала использовать старомодные методы. Она была твердо убеждена, что бы ни говорили неврологи, что она лучше соображает, если ее пальцы заняты так же, как и мозг. Поэтому, когда это было возможно, она пользовалась клавиатурой.

Однако она не была полным сторонником регресса. Она была вполне довольна виртуальной клавиатурой и не испытывала необходимости травмировать кончики пальцев, ударяя ими по твердым, материальным клавишам. Когда-то она знала писательницу, которая настаивала на использовании архаичной механической клавиатуры, и ей было интересно, сколько медицинской помощи потребуется глупой женщине, когда она закончит целую книгу.

Она села за свой стол, вызвала клавиатуру и начала печатать.

"Спонтанное решение" Кэтрин Монтень посетить галактический съезд Лиги борьбы с рабством в Старом Чикаго - это проницательный ход. Не только для нее, но и для правительства Мантикоры и всего Великого Альянса. Конечно, и Звездная империя, и сама Монтень будут с негодованием отрицать, что ее поездка на Старую Терру имеет какую-либо официальное санкцию. Они будут настаивать, что это не более чем продолжение частным лицом своей давней приверженности и ведущей роли в борьбе с генетическим рабством.

Это хитрый ход именно потому, что никто не может эффективно оспорить это возмущение. Кэтрин Монтень действительно имеет безупречный послужной список, насчитывающий десятилетия, в качестве одного из центральных лидеров Лиги борьбы с рабством, и она, пожалуй, является ее самым известным и красноречивым общественным представителем. И хотя она больше не изгнанница из Звездной империи и даже снова стала политически респектабельной, ни она, ни ее либеральная партия не являются частью правительства премьер-министра Грантвилля. Действительно, официально они по-прежнему являются "лояльной оппозицией".

Конечно, этот ярлык может ввести в заблуждение. Это определенно так, когда дело доходит до внешней политики Мантикоры. По этим вопросам либералы сейчас на практике являются частью неформальной "большой коалиции". В то время как они продолжают свою политику несогласия с центристами Грантвилля по ряду внутренних вопросов - вопросов, которые Монтень никогда не стесняется выдвигать - эти вопросы не являются центральными в политической жизни Звездной империи. И не будут, пока конфликт с Солнечной лигой остается официально неурегулированным.

Именно это делает присутствие Монтень здесь, в Солнечной системе, особенно интересным. Она не вручала никаких посольских верительных грамот Временному правительству, и она здесь не для того, чтобы присутствовать на Конституционном съезде. По крайней мере, официально. И маловероятно, что она лично будет присутствовать на каком-либо из его заседаний. Но само ее присутствие на Старой Земле напоминает населению Солнечной системы и всей Солнечной лиге, что послужной список Мантикоры во взаимодействии с независимыми звездными нациями Окраины и даже с "протекторатами" Пограничной безопасности Окраин намного лучше, чем у Лиги. Это верно в дипломатическом, экономическом плане и - что наиболее поразительно - в отношении рабства и работорговли, и почти то же самое можно сказать о бывшем враге Звездной империи, а ныне союзнике, республике Хевен.

Откровенно говоря, история Солнечной лиги и генетического рабства воняет до небес. Лига, возможно, и объявила вне закона работорговлю и сам институт генетического рабства, но эта великолепная официальная позиция на самом деле является фиговым листком - и к тому же ветхим. Давней, центральной чертой общей коррупции чиновников и бюрократии Лиги было их старательное уклонение от любого расследования деятельности любой из гигантских межзвездных корпораций, ведущих бизнес в Солнечной лиге. То же самое уклонение применялось к "Рабсиле Инкорпорейтед" и связанным с ней трансзвездным компаниям... и к любому эффективному применению законов против рабства и работорговли. Наши бюрократические начальники отводили глаза, но их ладони всегда были протянуты вперед.

Это непопулярная позиция - по крайней мере, пока - но, по мнению этого репортера, требование Великого Альянса, чтобы Солнечная лига созвала специальный съезд и написала новую Конституцию, которая предотвратит возрождение политически безответственной бюрократии, давшей нам мандаринов и их катастрофическую политику, не просто оправдано, но в значительной степени находится в собственных интересах Лиги. Отсутствие подотчетности всегда порождает коррупцию. А коррупция всегда порождает злоупотребление властью, что позволяет процветать таким варварствам, как генетическая работорговля, и, во время своего расцвета, пятнать каждого гражданина Лиги кровавой виной за один из самых отвратительных институтов в долгой, темной истории человеческой жестокости и коррупции.

Центральной задачей Конституционного съезда будет предотвращение возрождения этой коррупции, и этот репортер уверена, что в рамках этой задачи его делегаты будут вынуждены конкретно бороться с рабством и работорговлей. Я сомневаюсь, что можно было бы найти хоть одного делегата на этом съезде, который сказал бы иначе, и подавляющее большинство из них будет искренним в своей решимости. В самом реальном смысле работорговля - отвратительное зло само по себе - также является фокусной точкой, линзой, олицетворением того, что позволяет эта коррупция. И, если кто-либо из делегатов съезда даже решит не заниматься конкретно работорговлей, присутствие Кэтрин Монтень в нескольких километрах от места их обсуждения, безусловно, должно укрепить их позвоночник.

И так оно и должно быть.

Мягко говоря, неловко осуждать Великий Альянс за его авторитарное требование переписать наш самый фундаментальный закон или за его предполагаемую жестокость во время завоевания Мезы, когда люди, осуждающие их, принадлежат к государству, чье авторитарное поведение и жестокость по отношению к огромному населению Окраин в начале появления гигантских трансзвездных корпораций было по меньшей мере таким же плохим. Кажется... маловероятным, что Великий Альянс - или Кэтрин Монтень - позволят Конституционному съезду или Лиге в целом забыть об этом, и хорошо, что они не должны.

Говоря о предполагаемой жестокости Великого Альянса в системе Мезы, этот репортер недавно получила информацию, которая, по крайней мере, ставит под сомнение ответственность Десятого флота адмирала Золотой Пик за ядерную бомбардировку, унесшую миллионы жизней. Как известно читателям Сообщений О'Ханрахан, я была на Мезе во время этой бомбардировки. И, как известно тем же читателям, я постоянно подвергала сомнению повествование о мантикорском и хевенитском империализме как движущей силе войны между Великим Альянсом и Солнечной лигой. Несмотря на это, первоначальные доказательства - или то, что казалось доказательствами - виновности Великого Альянса в зверствах на Мезе в то время казались ошеломляющими. Однако новая информация, которая попала в мое распоряжение, решительно опровергает это "доказательство" ответственности Великого Альянса. Я намерена вскоре вернуться на Мезу, чтобы провести расследование...

Она сделала паузу. На самом деле она еще не решила, собирается ли она снова посетить Мезу, и ее новая "информация" не поступила ни из одного мезанского источника. То, что один из ее многочисленных контактов в вооруженных силах Солнечной системы фактически предоставил ей, был анализ бомбардировки Мезы, продвигаемый новым директором Управления разведки флота адмирала Кингсфорда. Анализ был чисто неофициальным, без официального одобрения или отклонения, но, учитывая очевидное влияние доктора Гэннона на командующего флотом, к нему нужно было отнестись очень серьезно.

И проблема О'Ханрахан заключалась в том, что она была почти уверена в правоте Гэннона.

Она никогда не верила, что Одюбон Баллрум мог отвечать за "террористическую" кампанию, которая предшествовала прибытию Десятого флота в Мезу. Ее начальство по Соответствию не послало бы ее освещать это - не знало бы заранее, что это вот-вот произойдет и его нужно будет освещать, - если бы не было задействовано само Соответствие. И, если у нее и были какие-то сомнения по этому поводу, их разрешило то, как был составлен ее мезанский маршрут. Кроме того, у нее были обширные контакты внутри разведывательных служб Мезы, и это означало, насколько она знала, что у Баллрум просто не было ресурсов внутри системы для проведения кампании такого масштаба. Мог быть... единичный случай, подобный Грин Пайнс. Ее внутреннее жюри все еще не определилось с этим. Она была готова принять возможность того, что террористы из Баллрум могли заполучить в свои руки одно или два ядерных устройства, и вполне возможно, что Грин Пайнс был их делом рук. Действительно, вполне могло послужить вдохновением - и предлогом - для серии... нападений подражателей, о которых ее послали сообщить.

Но даже принимая возможность того, что в Грин Пайнс был замешан Баллрум, она никогда не верила, что Золотой Пик отдала приказ нанести ядерные удары после ее прибытия. У нее не было никакой логической причины делать это. Единственная гипотеза, которую кто-либо мог выдвинуть относительно того, почему она могла их заказать, заключалась в том, что эта женщина была маньяком-убийцей. Или, по крайней мере, кто-то, неспособный контролировать свой свирепый нрав в условиях стресса.

Но ничто в истории мантикорского адмирала - О'Ханрахан исследовала ее прошлое - не подтверждало это предположение. Женщина, которая была двоюродной сестрой императрицы Элизабет, четвертой в очереди на мантикорский трон, не собиралась убивать миллионы мирных жителей и вручать такую шипастую дубинку врагам Великого Альянса в Солнечной системе из прихоти. И простой "стресс" был... по меньшей мере, маловероятен, чтобы изменить это. Кроме того, Золотой Пик не испытывала никакого стресса. Ее Десятый флот уже завоевал Мезу. То, что осталось от правительства Мезы, лежало на спине, размахивая лапами в воздухе в знак жалкой покорности. Если бы за всю историю галактических войн и было менее напряженное завоевание звездной нации, О'Ханрахан не смогла бы его найти.

И если бы это был не Баллрум и не Десятый флот, оставалось бы только объяснение Великого Альянса - что это было собственное Соответствие О'Ханрахан. Это объяснение имело гораздо больше смысла, чем любое другое. Так много смысла, что, в конце концов, О'Ханрахан сама приняла это... в частном порядке, конечно.

Вначале она этого не сделала, и не просто потому, что не хотела, а по множеству причин, включая непристойное число погибших. Уже тогда она поняла, что эта часть ее ответа была эмоциональной, но это также было не единственной причиной, по которой она отвергла всю идею. Так же, как и в случае с Золотым Пиком, она не смогла увидеть никакой логической причины или мотива для Соответствия. Зачем ему делать что-то настолько дикое?

Она десятилетиями знала - поняла, когда подростком присоединилась к Соответствию, - что его лидеры способны на безжалостность. Но лидеры каждой серьезной борьбы в истории по необходимости были безжалостны. Лидеры Соответствия ничем не отличались от десятков примеров, которые она могла бы выбрать. Например, лидеры демократических стран, которые сражались и победили фашистских тиранов за пару столетий до Диаспоры. Они без колебаний подвергли своих врагов массированным воздушным бомбардировкам - включая налеты с зажигательными бомбами и самое первое применение ядерного оружия, - которые унесли более двух миллионов жизней в то время, когда существовало немногим более двух миллиардов человек.

Когда-то не было никакого способа систематически решать эти проблемы. Но это перестало быть правдой столетия назад, учитывая неуклонное развитие генетической и биологической науки со времен Диаспоры, и эта неудача больше не была простительной. Ограничения человеческого генома теперь были вызваны не чем иным, как суевериями, политическими проступками и культурной инертностью. Иными словами, теми же самыми факторами, которые в эпоху до Диаспоры приводили к охоте на ведьм, религиозным войнам, погромам - ко всем видам звериного поведения.

Но в то время как она могла и принимала безжалостность, которую ее дело временами считало необходимой, было необходимо решающее слово. Конец, цель - предназначение - должны оправдывать безжалостность. Это должно стоить той цены, которая была заплачена, и она никогда не должна быть заплачена случайно. Это должно быть оправдано морально, а не просто прагматически. И когда ценой были человеческие жизни, она должна была быть выплачена только тогда, когда не было другого выбора, никакой другой монеты, за которую можно было бы купить будущее.

И причина, по которой ей поначалу было так трудно принять ответственность Соответствия за ядерные удары, заключалась в том, что она не могла видеть внятного мотива. Это казалось бойней само по себе. Как бы она ни старалась, она не смогла увидеть никакого другого мотива, а тем более какого-либо другого оправдания. Это было то, чего она никогда раньше не видела от лидеров своего движения, и поэтому она не могла поверить, что это были они. Действительно, возможно, было бы точнее сказать, что она отказывалась верить, что это были они.

До сих пор.

Никто не проинформировал ее о каких-либо мерах, которые могли быть приняты для эвакуации персонала Соответствия с Мезы, но она всегда понимала - любой во внутренних слоях Соответствия понимал, просто в силу того, что был очень умен, если не больше - что подобные меры должны были быть приняты. Если и было что-то, во что верило Соответствие, так это то, что оно готовилось, и рано или поздно оно почти неизбежно было бы вынуждено эвакуироваться с Мезы. Как независимая звездная нация, Меза никогда не попадала под защиту Солнечной лиги, и неверное поведение ее корпоративного руководства - особенно руководства "Рабсилы", хотя "Рабсила" едва ли была одинока - должно было в конечном итоге вызвать Немезиду. И если бы кто-то вроде, о, Великого Альянса, пришел и завоевал Мезу, Соответствие никогда бы не рискнуло позволить своему руководству попасть в руки завоевателей. Так что, очевидно, должен быть план по извлечению этих кадров безопасно и заблаговременно.

И если Гэннон был прав... если его гипотеза о том, что ответный удар был нанесен так быстро и мощно, что Соответствие было застигнуто врасплох и подготовлено лишь наполовину, была точной...

Однако даже это не могло объяснить или оправдать Удар Беовульфа.

Убийство более сорока миллионов мирных жителей? Гражданских лиц, которые не представляли угрозы для эвакуации Мезы или для самого Соответствия. Как, во имя всего святого, что-то подобное вписывалось в цель и задачи Соответствия?

Она не знала ответов на эти вопросы. То, что произошло на Мезе, да. Теперь она могла принять это как дело рук Соответствия. Но Беовульф...это было тяжело. Действительно, она все еще не принимала ответственность Соответствия за это. Великий Альянс мог бы возложить ответственность на Соответствие, и она могла легко понять, почему это произошло, учитывая все остальное, что пришлось пережить его членам. Но тот факт, что Альянс искренне верил в это, не означал, что это обязательно было верно. Бог знал, что было достаточно коррумпированных бюрократов и трансзвездников, обладающих властью, чтобы совершить подобное злодеяние из-за их ярости на Беовульфа за поддержку Мантикоры и Великого Альянса с самого начала. Действительно, она могла бы составить список из более чем дюжины подозреваемых, начиная с Волкхарта Калокаиноса из "Калокаинос Шиппинг" и заканчивая любой из других судоходных линий, которые понесли катастрофические потери, когда Великий Альянс перекрыл кровоток межзвездной жизни Солнечной лиги.

Она подозревала, что одной из причин, по которой ей было так легко составить этот список, был сам факт, что она считала невозможным придумать приемлемую причину для того, чтобы Соответствие совершило это злодеяние. Но это уже не было невозможным, когда речь шла о зверстве в Мезе.

И все же здесь ей пришлось перейти очень тонкую грань. С одной стороны, поддержание - нет, укрепление - ее репутации самого надежного и неподкупного репортера-расследователя в галактике было бы чрезвычайно полезно для Соответствия, особенно в долгосрочной перспективе. С другой стороны, как ей это удалось бы, не убеждая галактику в том, что ее Соответствие действительно было организатором жестоких массовых убийств?

И хотя она не хотела признаваться в этом даже самой себе, как она это сделала, когда глубоко в глубине своего сердца и души она все еще была в ужасе от масштаба того, что произошло на Мезе? Как бы тщательно она ни понимала прагматическую необходимость вывода их персонала в безопасное место, как руководство Соответствия - как кто-либо из членов Соответствия - уравновесили моральный баланс стольких миллионов смертей? Особенно когда она все еще не могла, как бы отчаянно ни хотела, уверить себя, что ее Соответствие не несет ответственности за происшедшее в Беовульфе.

Она сидела, уставившись на то, что уже написала, по крайней мере пять минут, затем глубоко вздохнула.

Она не была готова взяться за эту конкретную проблему. Только после того, как она сама убедилась в точности анализа Гэннона... и в том, что она, Одри О'Ханрахан, может признать, что ее Соответствие действовало в соответствии со своими собственными целями и стандартами. Она пока не была уверена ни в том, ни в другом. И пока она не была...

Она стерла свой последний абзац, удалила все упоминания о новой информации о Мезе и закончила коротким заключением относительно вероятного поведения Монтень в ближайшем будущем.

Покончив с этим, она отослала страничку и направилась в свою спальню одеваться.

Делегаты Конституционного съезда все еще прибывали из более отдаленных звездных систем Солнечной лиги. По размерам Лига имела много общего с динозавром или, возможно, с голубым китом Старой Земли. Даже при наличии гипермостов потребовались буквально месяцы, чтобы даже быстрые курьерские катера достигли некоторых из этих систем с новостями о капитуляции Лиги. Затем им пришлось отбирать делегатов - и разве в некоторых из них это не было воздушным боем? - а затем отправлять делегатов обратно в ту же многомесячную поездку. На самом деле было замечательно, что они смогли собрать достаточное их количество для кворума "всего" за четыре месяца, и они все еще не были готовы приступить к написанию какой-либо серьезной конституции. Однако они были готовы, по крайней мере, одобрить - или отклонить, конечно, политики есть политики - процедурные руководящие принципы, предложенные Временным правительством, и первое официальное заседание Съезда было назначено на начало второй половины дня. Она хотела быть там, когда это произойдет. На самом деле, она хотела попасть туда до его созыва, чтобы взять интервью у нескольких наиболее важных делегатов.

Одежда была источником некоторого нетерпения и еще большего раздражения.

Когда она вернулась в Старый Чикаго из Мезы, ее кураторы сообщили ей по одному из своих обходных каналов, что они хотят, чтобы она воспользовалась услугами "Уайтинг Секьюритиз". Они были довольно настойчивы по этому поводу.

Лично она думала, что они пугаются теней. Базирующиеся на Мезе трансзвездные корпорации, которых она столько лет приводила в бешенство, были разгромлены, и с генеральным прокурором Рорендаал и Симеоном Гэддисом, дышащими им в затылок, у некогда могущественной бюрократии Солнечной лиги было гораздо больше забот, чем у нее. О, она, вероятно, все еще чертовски раздражала их, но у них были гораздо более насущные проблемы, чем у нее. Поскольку спецслужбы Великого Альянса систематически уничтожали мезанские трансзвездные сети, а Гэддис и Рорендаал переворачивали один камень за другим, публичные разоблачения некоей Одри О'Ханрахан были далеко внизу их списка угроз. Она не привыкла играть вторую скрипку, когда дело касалось ее работы в качестве журналиста-расследователя. Но так оно и было, по крайней мере на данный момент, так что казалось... мягко говоря, маловероятным, что в подобный момент кто-то стал бы тратить ресурсы на ее убийство.

Но ее кураторы настояли. И хотя они редко отдавали такие конкретные приказы о порядке перемещений, когда они это делали, они были очень тверды - вплоть до упрямства.

Итак, будучи хорошим солдатом, она надела защитную одежду, которую предоставил ей Уайтинг, чтобы носить ее всякий раз, когда она выходила на публику.

Это заняло немного времени.

На самом деле "блейзер" был не так уж плох. Неудивительно, поскольку он, должно быть, стоил целое состояние. Его антибаллистическая интеллектуальная ткань, гарантированно останавливающая все, кроме огня тяжелых военных пульсеров, была почти бесконечно программируема как по цвету, так и по крою. Загрузка выкройки для сшитого на заказ однобортного жакета, подходящего для прохладного дня и идеально сочетающегося с выбранным ею брючным костюмом, заняла немного времени, но это было не особенно сложно.

Она не могла сказать того же о смехотворно сложном приспособлении - почему бы просто не назвать его поясом целомудрия и покончить с этим? - который она должна была поместить на животе под "блейзером". Регулировать это было, мягко говоря, досадно неловко. Это тоже было неудобно.

И из-за этого она выглядела толстой.

В конце концов, однако, она экипировалась и выбралась из своей квартиры. Чтобы обнаружить, что ее телохранитель Уайтинга стоял прямо за дверью, ожидая ее. Как долго? Она удивилась, но не спросила.

Она сказала службе безопасности - довольно твердо, - что ей не нужно, чтобы кто-то круглосуточно охранял ее квартиру. Они поссорились. Она настояла. В конце концов, они сдались... за исключением того, что они этого не сделали. Вместо этого они "достигли взаимопонимания" с руководством башни, чтобы разместить кого-то постоянно в вестибюле лифта на ее этаже. Официально она ничего об этом не знала, но она была одним из звездных репортеров-расследователей Солнечной лиги. С другой стороны, ей было приказано пользоваться их услугами, поэтому она не могла вышвырнуть их к черту из своей жизни. На самом деле, она даже не могла поспорить с ними по этому поводу, потому что любой, кто ее знал, знал, что она не стала бы спорить; она бы просто уволила их.

Поэтому они притворились, что не наблюдали за ней всю ночь, а она притворилась, что не знала, что они это делают.

Иногда она ненавидела быть хорошим солдатом.

По крайней мере, у Майкла Андерле, телохранителя, назначенного для ее непосредственной охраны, было чувство юмора. И он, возможно, был специально заказан центральным кастингом на роль устрашающего телохранителя. Судя по его внешности и цвету кожи, Андерле был выходцем с Самоа или какого-то другого тихоокеанского острова. Кроме того, он был около двух метров ростом и, должно быть, весил сто шестьдесят пять килограммов, из которых очень мало приходилось на жир.

Что ж, если бы случилось худшее и у нее случился обморок, он мог бы легко засунуть ее в карман и отнести домой.

- Я направляюсь в Лига Плаза, - сказала она, и он кивнул.

- Нас ждет аэромобиль.

О'Ханрахан была бы более склонна назвать большой, тяжело бронированный "аэромобиль" карманным штурмовым шаттлом. Но она воздержалась от острот во время пятнадцатиминутного полета до Лига Плаза. Благодаря своему уже немалому опыту работы со службами безопасности она обнаружила, что их чувство юмора очень похоже на чувство морского ежа. То есть вообще ничего.

"Плаза" на самом деле была целым комплексом, сосредоточенным вокруг Актового зала - великолепного здания в форме снежинки из кристаллопласта, настоящего мрамора и полированного сплава, расположенного, как идеальный драгоценный камень в форме звезды, в живописном парке прямо через Лига-авеню от башни Джордж Бентон. Он был намного короче башни - не более шестидесяти пяти этажей до самой вершины центрального шпиля, - но идеально вписывался в ансамбль ландшафтных территорий, скульптур, дорожек и великолепных водных объектов. И эти благоустроенные территории занимали более пятнадцати квадратных километров Старого Чикаго, самой дорогой недвижимости во всей Солнечной лиге.

Даже Одри О'Ханрахан, которая видела Актовый зал больше раз, чем могла сосчитать, не была невосприимчива к впечатляющей красоте Плазы. Построенная на западной окраине Старого Чикаго после Последней войны и официального провозглашения Солнечной лиги, она с самого начала была задумана как подходящий дом для капитолия крупнейшей и богатейшей звездной нации в истории человечества, и ее проектировщики преуспели в своей цели. Палата Звезд в самом сердце Актового зала была знакома каждому соларианскому школьнику с уроков физики и гражданского права, но существовала разница между изображениями, какими бы впечатляющими они ни были, и реальностью тринадцати столетий правления. Истории. Достижений и информационно-пропагандистской работы.

Тринадцать столетий, которые сделали то, чем в конечном итоге стала Лига, еще более презренным, подумала она, когда аэромобиль направился к одной из парковочных площадок "Плазы".

Нет, не презренным. Жалким.

Она задавалась вопросом, насколько успешным будет Конституционный съезд в восстановлении изначальной души Лиги. Было неизбежно, что он соберется здесь, в символе того, чем Лига была и должна снова стать, но его задача была непосильной. Конечно, это было также...

- У нас проблема, Майкл, - сказал водитель.

- Какого рода проблема?

- Отмашка с парковочной площадки. - Водитель постучал по наушнику и пожал плечами. - Очевидно, какой-то большой мерзавец только что приземлился пораньше, и его охрана сидит на корточках на нашей площадке.

- Дерьмо.

Андерле запустил навигационное приложение на своем унилинке и нахмурился, глядя на него. Затем настала его очередь пожать плечами.

- Хорошо, если мы не можем приземлиться там, высадите нас вместо этого на посадочной площадке Терстон-Холмс.

- Понял.

Аэромобиль слегка поднялся, когда он накренился, выруливая на другую полосу захода на посадку, и Андерле немного виновато поморщился, глядя на О'Ханрахан.

- Извините за это, мэм. Боюсь, нам предстоит пройти около трехсот метров от посадочной площадки.

- Я почти уверена, что смогу доковылять так далеко, даже в моем хрупком состоянии, - сухо сказала она, и он фыркнул.

- О, я знаю. - Он был ее телохранителем уже больше недели, а это означало, что он знал, как быстро она пройдет эти триста метров. - Просто все это на виду, и сегодня там как-то свежо.

- Ну, это Старый Чикаго, - напомнила она ему. Она довольно сильно сомневалась, что бриз имеет какое-то отношение к его несчастью, но она по-женски сопротивлялась искушению подшутить над ним по этому поводу. Это была его работа - беспокоиться об убийцах, как бы глупо это ни звучало.

Они высадились, и аэромобиль поднялся в воздух, когда они направились к лестнице на первый этаж. О'Ханрахан избежала эскалатора и бодро побежала вниз по ступенькам, уверенная, что Андерле без проблем поспеет за ней. Он мог весить в три раза больше, чем она, но он был атлетичным гигантом, и его шаги были в два раза длиннее.

У подножия лестницы она повернула налево, направляясь к ближайшей бегущей дорожке. До нее было около тридцати метров, и она полезла в карман за планшетом и набрала список вопросов, которые намеревалась задать своей жертве, как только загонит ее в угол. Вероятно, ей не следует думать о своих собеседниках как о "добыче", напомнила она себе, но она была почти уверена, что именно так они думали о себе, когда она заканчивала с ними. Во всяком случае, она на это очень надеялась!

Ее губы дрогнули от знакомой мысли, когда она прокручивала вопросы. Итак, должна ли она начать с...

Словно гидравлический зажим сомкнулся на ее шее сзади.

Ее глаза широко распахнулись, когда рука Андерле опустила ее на колени - это было больно - а затем швырнула на пол позади него. От удара у нее перехватило дыхание, когда она приземлилась - сильно - и затылком ударилась о керамокрит. Какого черта?..

Что-то заскулило. Звук был высоким и пронзительным, и на мгновение она не смогла определить, что это. Затем, когда она посмотрела на спину Андерле, она увидела, что его тело что-то встряхнуло - несколько раз. Пульсеры. Этот вой был огнем пульсеров!

Ее глаза скользнули вниз, отыскивая его источник, и она увидела мужчину и женщину, приближающихся к ним. Мужчина шел впереди, держа пульсер двумя руками. Пульсер, нацеленный на нее!

Оружие выглядело таким же большим, как старомодная водосточная труба. Даже когда она подумала об этом, уголок ее мозга подсказал ей, что эта мысль нелепа. Апертуры пульсеров измерялись несколькими миллиметрами. Он никак не мог быть таким огромным, каким казался!

Но она успела лишь мельком увидеть это, прежде чем Андерле опустился на одно колено, встав своим огромным телом между ней и мужчиной, пытавшимся выстрелить в нее. Ее телохранителя снова тряхнуло, но теперь он стрелял в ответ. Мгновение спустя она увидела, как ее потенциальный противник, пошатываясь, вернулся в поле ее зрения. Кровь пульсировала из раны в его груди - нет, она стекала с шеи.

Позади него женщина отступила в сторону, высматривая угол, с которого она могла бы выстрелить в О'Ханрахан. Ее пульсер поднялся

- и выстрелил ее сообщнику в спину.

Мужчина мгновенно рухнул, когда дикий выстрел сбил его с ног. За свою журналистскую карьеру О'Ханрахан достаточно изучила кровавую бойню, чтобы знать, что подобные вещи не редкость в ближнем бою. Но это ее не спасло, потому что нервы женщины, казалось, успокоились. Пульсер нацелился на О'Ханрахан, и мгновение спустя сверхскоростной мясницкий нож рассек ее правую щеку. Кровь текла повсюду, и ее рука инстинктивно дернулась, чтобы прикрыть разорванную плоть, которая была ее лицом.

Андерле снова попытался вмешаться, но его самого несколько раз ударило, и повреждение замедлило его. Женщина выстрелила снова, прежде чем он успел заслонить О'Ханрахан.

Она закричала, когда в нее вонзился первый дротик. Ее ударил другой, а затем третий, но, учитывая все обстоятельства, ей невероятно повезло. Огонь убийцы снова пошел вразнос, разорвав левую ногу О'Ханрахан. Это была хорошая новость. Плохая новость заключалась в том, что дротики вошли под острым углом, разрывая плоть и дробя кости... и что та, другая женщина все еще стреляла.

В этот момент мир Одри О'Ханрахан милосердно погрузилась во тьму.

Конференц-зал Оскара Кантрелла

Палата Звезд

Старый Чикаго

Старая Земля

Солнечная система

- И нам придется ввести ограничение по времени для выступлений с места, - сказал Чон Чан-Хо. - Я не ожидаю, что это будет популярно, но у нас просто будет слишком много делегатов, чтобы это сработало по-другому.

- Не популярно будет говорить об этом легкомысленно, Чан-Хо, - ответил Джонатан Бронлих. - Мы говорим о написании совершенно новой Конституции. Многие наши делегаты решат, что у них есть право на то, чтобы их комментарии - включая возражения - были занесены в протокол.

- Не говоря уже о том, что они хотят сами побыть в центре внимания, - заметила Нэсрин Хошкам с кривой улыбкой. - Это политическая возможность всей жизни, и каждый из наших самоотверженных коллег-делегатов поймет это так же хорошо, как и мы.

Чон весело фыркнул, но также покачал головой, глядя на нее.

- Конечно, это так. Но я не думаю, что Великий Альянс будет очень доволен, если мы будем тратить много времени на несущественное.

- К черту Великий Альянс, - прорычал Филипп Малерб.

Делегат от Уайнпресс обладал личностью, которая от природы была драчливой, если не сказать больше, размышлял Чон. И "Уайнпресс Транстеллар", крупнейшая корпорация его родной системы, понесла катастрофические финансовые потери в результате торговой войны Великого Альянса против Лиги.

- Эти ублюдки могут диктовать нам условия, - продолжил Малерб, - но будь я проклят, если буду тратить время на то, чтобы целовать их задницы!

- Дело не в том, чтобы целовать чью-то задницу, Филипп, - сказал Чон. - Речь идет о том, чтобы написать эту Конституцию за какой-то приемлемый промежуток времени.

- Чан-Хо прав. Что бы мы ни делали, это займет месяцы, даже после того, как мы соберем весь съезд, - вставила Лидия Крижанович, старший делегат системы Купера. - Я за то, чтобы не держать всю Лигу в подвешенном состоянии дольше, чем это необходимо, Филипп.

Чон кивнул, одновременно благодарный за поддержку и раздраженный тем, что только что сказанное Крижанович было столь очевидной правдой. В некотором смысле, это было бы огромным личным облегчением, когда им наконец удалось собрать весь съезд. На данный момент он застрял на своей должности председателя Комитета по процедурам, и ему не терпелось передать свои текущие обязанности официально признанному председателю Съезда.

Которого, будь его воля, звали бы как угодно, только не Чон Чан-Хо.

Малерб свирепо посмотрел на них обоих. Было бы гораздо проще или, по крайней мере, эффективнее вывести его из состава комитета. К сожалению, Уайнпресс находилась всего в восьмидесяти восьми световых годах от Солнечной системы, и делегаты Съезда были отобраны с подобающей поспешностью. Во многом, без сомнения, благодаря огромному политическому влиянию "Уайнпресс Трансстеллар" в системе. Уайнпресс - как межзвездное, так и системное правительство, в той мере, в какой они были отличимы друг от друга, - явно были полны решимости как можно прочнее войти в двери Съезда. Чон никогда не сомневался, что Малерб был бы такой же занозой в любом из других комитетов, но Законодательное собрание, когда писало правила отбора делегатов, определило, что старшинство на съезде будет определяться датой, когда различные делегаты представят свои полномочия в Старом Чикаго. И справедливости ради Малерба, Тесея, родная система Чона, находилась на двенадцать световых лет дальше от Солнца, чем Уайнпресс, и все же он прибыл на Старую Терру на семьдесят три часа раньше делегации Уайнпресс.

И, наверное, лучше, чтобы он был здесь, чем в Комитете по правилам, размышлял Чон. Конечно, у них там свои собственные воздушные бои, не так ли?

- Смотрите, - сказал Бронлих. - Никто из нас не рад тому, что Великий Альянс приставил к нашим головам пульсер, чтобы заставить нас сделать это, Филипп. Но, боже мой, чувак! Посмотри, до чего нас довели мандарины. - Выражение лица делегата системы Дунай было мрачным. - Я ненавижу то, как много людей погибло, я ненавижу весь промышленный и экономический ущерб, но за T-столетия не было настоящего "федерального правительства". Имело место бесконтрольное - и неконтролируемое - бюрократическое кумовство, не подотчетное абсолютно никому.

Недовольство Малерба усилилось. Уайнпресс хорошо зарекомендовал себя при этом "бюрократическом кумовстве", и он не видел абсолютно никаких причин, по которым его следовало менять.

Это было прискорбно, подумал Чон, потому что независимо от того, собирался Съезд под давлением или нет, Бронлих был прав. Это было то, что следовало сделать давным-давно. Самое позднее, четыре или пять стандартных столетий назад, примерно в то время, когда стало очевидно, что то, что ее основатели представляли себе в первую очередь как торговую ассоциацию с атрибутами правительства, превратилось в реальное правительство без, к сожалению, необходимого законодательного надзора.

- Я должна согласиться с Джонатаном, - сказала Крижанович. - Но прав он или нет, это не меняет того факта, что Большой флот не покинет Солнечную систему, пока мы не напишем и не ратифицируем эту Конституцию, Филипп. Вам это может не понравиться. Черт возьми, мне может не понравиться тот факт, что они приставили "пульсер к нашим головам"! Но немного трудно понять, что еще они могли бы сделать, учитывая поистине выдающуюся глупость мандаринов и их способность облажаться в цифрах. Предполагалось, что они просто позволят Лиге продолжать накапливать мегасмерти?

Ее глаза были жесткими, тронутыми огнем неподдельного гнева. Она и Малерб с самого начала ненавидели друг друга, и Чон надеялся (без особого оптимизма), что личностные конфликты внутри его собственного комитета не предвещают того, что произойдет, когда соберется весь Съезд.

- И я должен согласиться с предыдущим замечанием Лидии, - сказал он сейчас. - На написание этой проклятой штуки уйдет по меньшей мере несколько Т-месяцев, даже после того, как мы соберем здесь кворум и сможем действительно приступить к составлению предложений. И чем дольше это займет, тем дольше вся Лига будет находиться в подвешенном состоянии, тем дольше Великий Альянс будет находиться в Солнечной системе, и тем больше времени пройдет, прежде чем мы сможем начать восстанавливать инфраструктуру системы.

Малерб выглядел еще более разгневанным, если это было возможно, но он также сердито кивнул.

- Хотя я, очевидно, согласен с вами, Чан-Хо, - сказал Бронлих, - я думаю, что нам нужно быть осторожными в том, что мы предлагаем, когда дело доходит до ограничения времени выступления. Комитет по регламенту может ограничить время выступления каждого оратора, но я не вижу законного способа лишить любого делегата права выступать с места.

- Большая часть работы будет выполнена в комитете, - отметила Крижанович. - К тому времени, когда дело дойдет до голосования, настоящие гайки и болты уже будут довольно прочно закреплены, так что, по большому счету, любой, кто выступит в прениях, будет выступать за или против решений комитета по мере представления проектов пунктов. Так что, возможно, то, что нам нужно сделать, - это ограничить делегирование каждой системы одним оратором в зале. Кого бы они ни выбрали, он мог бы выступить от имени всех из единого списка вопросов, которые необходимо высказать, в течение сроков, установленных Комитетом по правилам и председателем. Разве это не привело бы к сосредоточению их комментариев? Я думаю, что они могли бы назначить другого оратора из делегации, когда захотят, но они могли бы иметь только одного из них одновременно во время "рабочей сессии". Когда придет время голосовать по окончательным элементам проекта, нам, конечно, придется немного приоткрыть его, но даже тогда...

Дверь конференц-зала резко открылась, и в нее влетела Дипти Чандекар, одна из делегатов системы Лэндфолл.

- Извините, я опоздала, - сказала она, и глаза Чона сузились. По его мнению, Чандекар всегда была немного взбалмошной. С ее мозгом все было в порядке, и она уже внесла несколько полезных вкладов в работу комитета, но Лэндфолл, похоже, соответствовал возбуждающему стереотипу. Однако на этот раз она казалась еще более взволнованной, чем обычно.

- Все в порядке... - начал он, но она оборвала его.

- Там была стрельба!!

Другие члены комитета напряглись, недоверчиво глядя на нее.

- Кто-то только что пытался убить Одри О'Ханрахан прямо возле Актового зала! - объявила она.

Больница Эллери Хэмметт

Город Старый Чикаго

Старая Земля

Солнечная система

Она оставалась без сознания в течение следующего дня или около того, пока ее медицинская бригада продолжала свою работу.

Рана на лице была ужасной, но не опасной для жизни. Быстрое заживление могло бы достаточно легко справиться с повреждением, и, хотя восстановительная биоскульптура могла бы быть обширной, она также была бы рутинной. Восстановление двух зубов, которые она потеряла, вероятно, заняло бы больше времени, чем сама операция, если только она не выбрала вместо этого протезы.

Но ее нога...

В нее попало в общей сложности четыре дротика, и три из них прошли вдоль чуть ниже ее коленной чашечки до точки чуть выше середины бедра. При их скорости движения по этой траектории результат был более чем просто катастрофическим. Ее бедренная кость превратилась в костяные хлопья, а мышцы вокруг нее были полностью разрушены.

Не было никакого смысла пытаться спасти конечность, которая была так жестоко повреждена. Все, что могли сделать врачи, это ампутировать примерно на двенадцать сантиметров ниже бедренного сустава и подготовить ее к регенерации.

- Извините меня, мисс О'Ханрахан, - сказал ИИ из отдельной комнаты, - но у вас посетитель. Если вы, конечно, готовы к этому?

О'Ханрахан подняла глаза от своего планшета. Она снова была в сознании менее шести часов и все еще пыталась осознать, что с ней произошло. Лично она была невысокого мнения о так называемых репортерах, которые освещали эту историю. Если бы она сообщала об этом, там было бы чертовски много подробностей!

- Кто это? - спросила она невнятным голосом из-за обездвиживающего повреждения на щеке.

- Это Хэммонд Уайтинг, мисс О'Ханрахан, - произнес человеческий голос, прежде чем ИИ смог ответить, и она нахмурилась.

- Входите, мистер Уайтинг, - пригласила она, и в комнату вошел крупный, грубоватый, добродушного вида парень.

- Я пришел лично извиниться за то, что позволил этому случиться, - сказал он. - Этому нет оправдания, но, справедливости ради, Андерле было трудно пронести оружие на Лига-Плаза. Особенно подобное оружие. -Владелец и генеральный директор "Уайтинг Секьюрити" покачал головой. - Хорошо для вас - и Андерле! - что они не могли стрелять метко, потому что использовали оружие военного образца. Его бронежилет не был рассчитан на такую огневую мощь.

- Как он? - быстро спросила она.

- Будет жить. Он был в критическом состоянии, когда его привезли, но он действительно хорошо реагирует на быстрое заживление. - Уайтинг криво улыбнулся. - Хорошая черта для телохранителя. Однако пройдет некоторое время, прежде чем он вернется к работе.

- Они поймали женщину?

- Нет. - Уайтинг покачал головой. - Нет, она чисто сбежала. В этой части она ничего не напортачила, даже если она убила своего собственного партнера.

- Была ли она ответственна за это? Я думаю, Майкл выстрелил в него по крайней мере один раз.

- Да, он попал - дважды. И любой удар, вероятно, убил бы его. Но тот, который убил его - почти мгновенно - был от его напарницы. Начнем с того, что его бронежилет был не так уж хорош, и ее выстрел пробил его насквозь. Слепым невезением для него было место попадания. Дротик перерезал ему спинной мозг, а затем пробил сердце. Это практически невозможно пережить, даже если у вас есть врачи скорой помощи, стоящие прямо там, на месте.

- Они выяснили, кем он был? Почему он, возможно, хотел моей смерти?

- Кем он был, это довольно просто. Его звали Авалон Уэрта, и у него было полицейское досье длиной с мою руку. Он никогда не был осужден, но его подозревали в трех убийствах. Все убийства первой степени, все заказные убийства, думает полиция. - Уайтинг пожал плечами. - Другими словами, наемный убийца. Если бы он выжил, полиция, возможно, смогла бы вытянуть из него личность его работодателя. Но, вероятно, нет. Кто бы это ни был, у них чертовски глубокие карманы, судя по качеству технологии, которую они использовали - программируемая нанотехнология, скрывающая черты лица и меняющая цвет волос, полная кожная аппликация, которая полностью изменила цвет лица Уэрты и замаскировала любые следы ДНК, которые он мог оставить после себя. Мы предполагаем, что у его сообщницы была такая же технология, что сделает практически невозможным ее идентификацию. Единственная причина, по которой полиция Старого Чикаго смогла идентифицировать Уэрту, заключалась в том, что у нее был его труп для работы.

Уайтинг покачал головой, выражение его лица было обеспокоенным.

- Я даже отдаленно не готов назвать какие-либо имена, мисс О'Ханрахан, но тот, кто хочет вашей смерти, совершенно очевидно, готов потратить все, что потребуется. И такие люди делают свою грязную работу через посредников. Так же точно, как я стою здесь, Уэрта никогда не встречался ни с кем из них - не напрямую - и с его смертью, а женщина исчезла... - Он снова пожал плечами. - Боюсь, очень маловероятно, что мы когда-нибудь узнаем, кто за этим стоял. Особенно потому, что...

Он заколебался, и она улыбнулась более криво, чем могло объяснить только неподвижное состояние ее лица.

- Особенно потому, что список моих врагов длиннее, чем полицейское досье Уэрты, - закончила она за него.

- Боюсь, что да. - Уайтинг кивнул, затем поморщился, когда запищал его унилинк. Он посмотрел на него, затем снова на О'Ханрахан с извиняющимся выражением лица.

- Мне действительно нужно пойти разобраться с этим, - сказал он, слегка приподнимая запястье. - Но я хотел увидеться с вами как можно скорее. Вы пробудете некоторое время в больнице, мисс О'Ханрахан. Регенерация ноги - это не то, что удается сделать за одну ночь. Однако я поговорил и с полицейским управлением, и с администрацией больницы, и у нас есть команда, которая будет присматривать за вами. К тому времени, когда вы сможете уйти, Андерле должен быть готов вернуться к своим обязанностям. Если только, - он склонил голову набок, - вы не предпочли бы, чтобы я назначил вам кого-нибудь другого? Я могу понять, как вы можете чувствовать себя... разочарованной, учитывая, где вы оказались. В конце концов, он должен был оберегать вас.

Он указал на светлую, просторную больничную палату и приподнял одну бровь, глядя на нее, но она быстро покачала головой.

- Он не сохранил меня невредимой, - сказала она, - но он сохранил мне жизнь - и немалой ценой для себя. С того места, где я сижу - или лежу, в данный момент - это довольно верный синоним слова "в безопасности". Меня вполне устраивает Майкл в качестве моего телохранителя. На самом деле, я бы предпочла его.

- Тогда ладно. Андерле так и останется.

Уайтинг кивнул и, извинившись, вышел. Честно говоря, О'Ханрахан была рада его уходу. И не только потому, что его уровень энергии был чертовски изматывающим для инвалида.

Она задавалась вопросом, был ли он частью плана. Вероятно, нет. Он не казался таким уж умным.

Но, с другой стороны, Майкл Андерле тоже этого не делал, и О'Ханрахан не сомневалась, что он был в самом центре заговора. Он должен был быть таким. Без него столь тщательно спланированная попытка убийства могла бы увенчаться успехом.

Скорее, могла потерпеть неудачу. Она покачала головой. Уровень мужества и стойкости, которые требовались от Майкла Андерле, был захватывающим. Он был готов сам получить серьезные ранения - оказаться в нескольких миллиметрах от смерти. Или быть убитым. Только преданный член Соответствия согласился бы на это. Женщина, должно быть, тоже была частью этого, и О'Ханрахан была уверена, что броня Майкла была ненавязчиво усилена. Но Уэрта никаким боком не был бы участником Соответствия, и любой из его выстрелов мог оказаться смертельным, несмотря на предупреждение Майкла или какие-либо улучшения в его броне.

Как сказал Уайтинг, Уэрта был всего лишь наемным убийцей. Точнее, он был просто наемным козлом отпущения.

Она улыбнулась, слегка насмешливо, задаваясь вопросом, ожидал ли кто-нибудь из людей, которые планировали это, что она будет одурачена шарадой.

Женщина, которая не умела метко стрелять.

Как раз наоборот. Эта женщина, кем бы она ни была, должно быть, была одним из лучших стрелков Соответствия. Каждый выпущенный ею дротик попадал точно в цель. Первый - убийство ее сообщника... эта женщина сохранила Андерле жизнь и позаботилась о том, чтобы Уэрта никогда не был допрошен.

Затем выстрел, который разорвал лицо самой О'Ханрахан. Она протянула руку, коснулась бинтов, защищающих заживающую рану. Если бы они были сняты, ее открытое лицо было бы отвратительным - и она ни на секунду не сомневалась, что множество изображений его первоначального, кровавого ужаса было запечатлено камерами безопасности, прохожими (всегда были прохожие с камерами унилинков), полицейскими судебно-медицинскими бригадами и любыми новостями на пять километров стрельбы. К настоящему времени они, несомненно, были распространены по всей Солнечной системе - на самом деле, она видела некоторые из них в своем планшете до появления Уайтинга - и направлялись в остальную галактику. Более авторитетные сайты не стали бы показывать их публично, но было множество других, которые разместили бы их в одно мгновение.

А потом, после лица - выстрелы, которые разрушили ее левую ногу. Она была уверена, что столько же изображений этой разорванной конечности также отправилось в галактику в целом.

Ужасные, ужасные раны. Что - если говорить о слепой удаче - на самом деле не угрожало ее жизни и даже существенно не препятствовало бы ее деятельности в качестве репортера-расследователя. На самом деле, они, вероятно, улучшат ее работоспособность, как только она достаточно поправится. Бесстрашная, бесстрашная Одри О'Ханрахан - вынужденная хромать в кресле с электроприводом, бедняжка. Одна из ее ног разрушена, но ее разум - и обе руки тоже - по-прежнему в порядке, как всегда, пока она доказывала, что никакая попытка убийства ее не остановит. Кто бы мог не поверить в честность такого репортера?!

Она сделала медленный, глубокий вдох и так же медленно выдохнула, заставляя себя выдохнуть свой гнев вместе с дыханием.

Будь хорошим солдатом. Вряд ли она могла философски относиться к безжалостности Соответствия, а затем скулить, когда та же самая безжалостность была применена к ней. До тех пор, пока это было сделано с благой целью.

Что... она допускала, что так оно и было. Может быть, в этом и нет необходимости. Но у нее не было никаких сомнений в том, что после двух предыдущих покушений на ее жизнь - из обоих она вышла совершенно невредимой - это кровавое почти убийство укрепит ее репутацию. В исследованной галактике не было двери, которая была бы закрыта для нее, и никто никогда не усомнился бы в беспристрастности ее работы или ее выводов.

Ни в Ядре, ни на Окраине, ни в Пограничье.

И не в Великом Альянсе.

Бесстрашная, бесстрашная Одри О'Ханрахан.

Какого черта, почему бы и нет? Ее лицо заживет и будет восстановлено достаточно скоро. И в конце концов, у нее тоже была бы восстановлена нога.

Следующий посетитель О'Ханрахан был неожиданностью.

- Я не останусь надолго, - сказала Кэтрин Монтень.

Мантикорская крестоносец-дипломат-политик несколько секунд изучала ее, затем покачала головой.

- Вы выглядите дерьмово, - произнесла она. - Я испытываю к вам глубочайшее сочувствие - действительно испытываю. Я просто хотела заскочить по двум причинам. Во-первых, хочу выразить свое восхищение проделанной вами работой. Мы никогда не встречались, но я была вашей поклонницей в течение многих лет. Во-вторых, с негодованием отрицать, что кто-либо мог даже предположить, что моя поездка на Старую Терру имела какую-либо официальную санкцию правительства Звездной империи и была чем-то иным, кроме выражения моей давней приверженности и руководящей роли в борьбе с генетическим рабством.

О'Ханрахан рассмеялась. Во всяком случае, она пыталась. Это вышло больше похожим на карканье.

- Вы видели мою статью, - сказала она, и Монтень ухмыльнулась.

- О, конечно. Я читаю или смотрю все, что попадается мне на глаза. Как обычно, ваша логика была безупречна. Все неправильно, заметьте. Но безупречно.

- Действительно? - О'Ханрахан мгновение изучала ее. Затем...

- Дайте мне прямой ответ, - резко сказала она. - Это сделала Мантикора?

- Откуда мне знать? - Монтень развела руками. - Я не в правительстве Грантвилля, я не в армии, и меня там не было, когда это произошло. Однако думаю, что это обвинение смехотворно. По целому ряду причин. Во-первых, у Мантикоры нет истории такого рода жестокости. Ни одна из ее администраций, даже эта свинья Высокий Хребет, никогда не делала ничего подобного. Во-вторых, Мишель Хенке тоже - а я знаю ее лично с тех пор, как ей было около четырех лет. В-третьих, не было никакой причины делать это. В-четвертых, весь ее персонал и каждый из командиров кораблей должны были бы подчиниться приказу, а все ее подчиненные по всему флоту должны были бы после этого держать рот на замке. Что просто невозможно. Мантикорские офицеры обучены отказываться от незаконных приказов. Во всяком случае, по крайней мере, один из них выдал бы ее. В-пятых, ей пришлось бы убедить своих хевенитских подчиненных принять участие, и даже Народная республика Хевен никогда не наносила подобного удара. Они делали некоторые довольно ужасные вещи; но орбитальные удары по сдавшимся планетам не входили в их число, Шестое...

Она замолчала.

- Я могла бы продолжать и продолжать. Но последняя причина - самая простая из всех. Мой парень Антон Зилвицки - самый проницательный разведчик во всей галактике, и он говорит мне, что мы этого не делали. Для меня этого достаточно, если оставить в стороне все остальное.

- Итак, вы верите в теорию Великого Альянса о том, что ответственным было это "Соответствие", о котором они говорят.

- Откуда мне знать? - Монтень снова развела руками. - Я даже не самый некомпетентный разведчик галактики. Что я точно знаю, так это то, что мой парень - я ведь хвалила его таланты в этой области, верно? - и его партнер Виктор Каша, который, вероятно, является вторым по проницательности разведчиком во всей галактике, - это те, кто в первую очередь выдвинул объяснение. Так что, да. Я принимаю их мнение.

- Но даже если вы предполагаете, что это "Соответствие" существует, зачем бы они это сделали? Все, я имею в виду - не только "Мезанскую резню". - О'Ханрахан махнула рукой. - Согласно герцогине Харрингтон и Великому Альянсу, за Ударом Яваты и Ударом Беовульфа также стояло Соответствие, и я совсем не вижу никакого логического мотива для этого. Во всяком случае, не в том, что случилось на Беовульфе.

- Почему это должно быть логично? - спросила Монтень. - Кем бы ни было Соответствие, единственное, что в них бесспорно, так это то, что они злобные ублюдки. Вероятно, они просто разозлились, потому что Мишель опрокинула тележку с яблоками в Мезе, и решили убить сорок с лишним миллионов человек, чтобы поквитаться с ней.

- Но...

О'Ханрахан замолчала. Она не принимала на себя ответственность Соответствия за Удар Беовульфа - она не могла, - но ей внезапно пришло в голову, что, возможно, есть способ продеть нитку в иголку. Истинная опасность для Соответствия заключалась не в обвинении в том, что он состоял из кровожадных дикарей. Это была возможность того, что другие - например, Чарлз Гэннон - могли выяснить, что они ушли в подполье, и использовали "Резню в Мезе", чтобы замести следы. Но если бы она начала - сначала очень осторожно - продвигать идею о том, что нечто, напоминающее "Соответствие", о котором говорил Великий Альянс, действительно существовало, и на самом деле было стаей монстров - разновидностью психопатов, способных на такую массовую резню...

Об этом стоило подумать.

Но не сейчас.

К счастью, ей не пришлось придумывать, как заставить Монтень уйти. Мантикорка уже направлялась к двери.

- Я дам вам отдохнуть, - сказала она. - Продолжайте в том же духе великую работу.

Майкл Андерле пришел навестить ее два дня спустя.

Она была удивлена, увидев его в кресле с антигравитацией. Не потому, что его собственные травмы не оправдывали использование устройства, а потому, что ей было интересно, где они нашли достаточно большое, чтобы оно ему подошло.

Ее недоумение, должно быть, передалось ему, потому что он улыбнулся и похлопал по подлокотнику.

- Это мое. Я заказал его специально несколько лет назад. В меня стреляют не первый раз.

Он сложил руки на коленях и серьезно посмотрел на нее.

- Мне жаль, что я не смог остановить все это хладнокровно. Честно говоря, я был застигнут немного врасплох.

- Ты смог бы остановить это, если бы не был немного застигнут врасплох?

- Вероятно... нет. Люди, которые инициируют перестрелку, всегда имеют преимущество. Но я думаю, что мог бы, по крайней мере, уменьшить твои травмы.

Она покачала головой.

- Я не собираюсь терять из-за этого сон. Что сделано, то сделано, и все было бы намного хуже, если бы не ты. Не думай, что я неблагодарна.

Он кивнул. Но затем легкая улыбка, которую можно было бы назвать просто немного лукавой, появилась на его лице.

- Кстати, одна из вещей, которая мне нравится в этом кресле, это то, что оно достаточно большое, чтобы я мог носить с собой действительно хорошее оборудование для защиты от слежки, - сказал он ей.

- Насколько хорошее?

- Ну, на самом деле, чертовски хорошее.

- В таком случае, - она посмотрела ему в глаза, - как насчет того, чтобы мы больше так не делали?

Улыбка Андерле стала шире, и теперь она была определенно лукавой.

- Я сказал им, что вы разберетесь с этим. - Он покачал головой. - И вам тоже не нужно терять из-за этого сон. Некоторые вещи вы делаете только один раз, потому что они сработают только один раз.

- Хорошо. - Настала ее очередь кивнуть.

- Никаких обид?

- Ну, в данный момент я не чувствую себя такой уж теплой и мягкой. Но... нет. У нас все хорошо.

Башня Алексия Габон

Город Мендель

Плато

Система Meзa

Кейла Барретт понятия не имела, кем могла быть Алексия Габон, хотя подозревала, что Габон была еще одной исторической героиней Лиги борьбы с рабством, учитывая, что в ее честь была переименована башня Колина Маклеода, бывшая штаб-квартира Управления внутренней безопасности. Это подлило масла в огонь нескольких нервных угрызений совести, когда она поднималась по шахте лифта на верхний этаж башни. Но первое, что она заметила, когда ее ввели в кабинет недавно назначенного директора недавно созданной Верховной объединенной полиции Мезы, было очень удобное расположение двух кресел и дивана в одном углу просторной комнаты.

Мужчина, сидевший в одном из кресел, поднялся, когда она вошла, и указал на два других предмета мебели.

- Пожалуйста, - сказал он. - Присаживайтесь, где хотите, сержант Барретт.

Она почувствовала, как напряжение в ее плечах немного спало. Учитывая расположение сидячих мест - коп не так поджаривал кого-либо, как она знала по собственному опыту, занимаясь поджариванием - и использование ее звания, она поняла, что человек, который вызвал ее сюда, пытался успокоить ее. Звание, конечно, было не более чем вежливой фикцией, учитывая, что ее предыдущим подразделением было Управление внутренней безопасности Мезы, которому когда-то принадлежала башня Колина Маклеода. И которое недавно было расформировано.

Можно сказать, распущено с крайним предубеждением.

Она, прихрамывая, пересекла офис. Ей больше не нужны были костыли, несмотря на то, что она была одной из тех несчастных душ, которые плохо реагировали на регенерационную терапию, но трость все равно пригодилась. Ей потребовалось некоторое время, чтобы добраться туда, но потом она устроилась в другом кресле. Они посмотрели друг на друга, когда директор вернулся на свое место, и она воспользовалась моментом, чтобы изучить мужчину.

Этот человек - ныне знаменитый Сабуро Лара, бывший Сабуро Экс - один из лучших подчиненных Джереми Экс. Для кого-то из окружения Барретт это было немного похоже на встречу с Сатаной для кого-то из иудео-христианского окружения.

Ну... во всяком случае, как встреча с Вельзевулом или Молохом. Сам Сатана был бы Джереми Экс.

Она не могла сказать, что он был не таким, как она ожидала, потому что она понятия не имела, чего ожидать. Она бы не очень удивилась, обнаружив, что у директора Сабуро были раздвоенные копыта, рога и хвост.

Но...

У него их не было. Она была уверена насчет рогов, потому что его волосы были коротко подстрижены, и их негде было спрятать. Она была почти так же уверена насчет ног, потому что видела его ботинки и не думала, что в них могли поместиться какие-либо копыта. Хвост... может быть, но она не думала, что это вероятно.

Во-первых, потому что он, казалось, совершенно непринужденно сидел в кресле, что, по ее мнению, было бы неудобно для кого-то с хвостом. В основном, однако, это было потому, что он просто не был похож на дьявола. И, похоже, тоже вел себя не как один из них.

Он был выше ее, примерно на восемь сантиметров. Учитывая, что в ней было всего сто семьдесят сантиметров, это делало его немного ниже среднего мужчины. Среднестатистического мезанского мужчины -полноправного гражданина, если точнее. Рабы - бывшие рабы - сильно различались по росту и весу.

Его телосложение нельзя было назвать коренастым, но она подозревала, что под свободной одеждой, которую он предпочитал, было много мускулов. Он, вероятно, выглядел бы довольно хорошо в новой униформе ВОПМ, потому что зеленый цвет подходил бы к его глазам и хорошо сочетался с его почти бронзовым цветом кожи.

Она удивилась, почему на нем не было этой формы. Было ли его отсутствие заявлением с его стороны? Она почувствовала, что еще немного расслабилась от такой возможности. Возможно, Сабуро на самом деле намеревался управлять ВОПМ как полицейским агентством, а не как военизированной организацией, какой было УВБ.

- Как продвигается дело? - спросил он, кивая на ее правую ногу.

- Довольно хорошо. - Она посмотрела вниз на поддерживающий корсет, который раздувал штанину ее брюк. - Во всяком случае, врачи, похоже, довольны прогрессом. Хотя не могу сказать, что регенерация была очень веселой. И физиотерапия почти даже хуже.

- В свое время я сам немного этим занимался, - сказал он ей, кивнув, затем склонил голову набок. - А как насчет воспоминаний? Они все еще с вами?

- Что? - Она уставилась на него в изумлении. - Откуда вы об этом знаете? - требовательно спросила она.

- Мне разрешено проверять людей в определенных пределах, и одно из этих разрешений включает базовую информацию об их психическом состоянии, при условии, что я не лезу в их личную жизнь. Даже из того немногого, что ваш терапевт был готов мне рассказать, было совершенно очевидно, что у вас тяжелый случай посттравматического стрессового расстройства. У меня такое чувство, хотя она и не сказала этого прямо, что она тоже разочарована вами. В наши дни ПТСР вполне поддается лечению.

Он откинулся назад и сложил руки на груди, когда она впилась в него взглядом.

- Знаю, потому что я сам нуждался в лечении, - сказал он ей. - Я не получал его в течение многих лет из-за... давайте назовем это моим странствующим образом жизни. Так что не могу сказать вам, сколько раз у меня было это воспоминание - тот кошмар.

Выражение его лица оставалось спокойным, но, казалось, стало намного холоднее.

- Человек, которого я убил, вполне заслужил это. Он был одним из руководителей "Рабсилы", который занимался тем, что они называли "рабским поведением". Уверен, вы знакомы с тем, что подразумевает этот термин?

Он выдерживал ее пристальный взгляд, его собственные глаза все еще были мягкими, но непреклонными, пока она не кивнула. Она действительно знала, и разница между тем, что делал кто-то вроде этого, и пытками была... на самом деле, совершенно несущественной. Он посмотрел на нее еще мгновение, затем глубоко вздохнул и кивнул в свою очередь.

- Я ворвался в его личные покои и застрелил этот кусок дерьма в его собственной постели, - продолжил он. - Я не причинил вреда его жене - она лежала прямо рядом с ним, - потому что она ни в чем напрямую не была замешана. Однако меня совсем не беспокоило слушать ее крик. Я могу вам это сказать. На самом деле для моих ушей это было музыкой. Но когда я повернулся, чтобы уйти, в дверях стояла маленькая девочка.

Он сделал еще один глубокий вдох.

- Я думаю, ей было... пять стандартных лет. Выражение ее лица, когда она смотрит на меня снизу вверх...

Следующий вдох был еще глубже.

- Давайте просто скажем, что это закрепилось в моей памяти, как будто было зацементировано там. Я понятия не имею, сколько раз потом я видел это лицо. Бодрствующим, спящим - это может произойти в любое время. Обычно сопровождается потоотделением и бешено колотящимся сердцем.

Он разжал руки и опустил их обратно на подлокотники своего кресла.

- Итак, сержант. Что у вас в памяти?

Она начала рычать, что это не его чертово дело. Но...

Что-то в деловом выражении этого бронзового лица успокоило ее. Мудрость объяснения одного из полудюжины самых известных убийц Одюбон Баллрум, что причина, по которой у нее был тяжелый случай посттравматического расстройства, заключалась в том, что она убила женщину сесси после того, как увидела, как ее коллеги-Мисти убивают кучу детей сесси самым жестоким способом, который только можно вообразить, была ... нелогичной.

Но...

Она мысленно пожала плечами. Кто-то с его прошлым мог бы разозлиться, но он не был бы шокирован.

- Это произошло во время боя за захват башни Хэнкок, - сказала она. - До того, как ублюдки из сесси... э-э, оппозиция, обрушили на нас этаж, мы уже понесли много потерь по пути туда. А потом мы наткнулись на дюжину школьников сесси, прячущихся в гараже вместе с парой учителей. - Она сама сделала глубокий вдох. - Я была сержантом, командиром. Я приказала им выйти - что они и сделали - а затем...Затем пара моих солдат открыла по ним огонь. Они использовали...

Ее лицо напряглось.

- Нейронные дезинтеграторы? - спросил он, и она кивнула. Он тоже кивнул. - Чего и следовало ожидать от Мисти. Во всяком случае, от многих. - Он спокойно посмотрел на нее. - Ты использовала дезинтегратор?

- Нет. - Она покачала головой. - Мне никогда не нравились эти чертовы штуки. И я сама никого из детей не убивала. На самом деле, я бы попыталась остановить это. Но...

- Но все было кончено за считанные секунды.

- Да. Самое большее, не больше горстки. Хотя казалось, что это длилось целую вечность.

- С дезинтеграторами всегда так бывает. Убийство вообще не занимает времени, но умирание занимает гораздо больше.

Она молчала. Его взгляд оставался прикованным к ней, возможно, дюжина секунд растянулась в вечность.

- Есть что-то, чего вы мне не говорите, - сказал он тогда.

Она сидела молча еще долгое, неподвижное мгновение, затем закрыла глаза.

- Одна из учительниц была еще жива. Стоит на коленях прямо передо мной - слишком близко, чтобы солдаты могли применить к ней дезинтеграторы. Она посмотрела на меня снизу вверх...

Ее глаза открылись, почти умоляюще встретившись с его взглядом, но она не могла идти дальше. Она буквально не могла.

- Итак, ты застрелила ее, - тихо сказал Сабуро. - Убила ее.

Кайла кивнула. Его лицо расплылось, когда слезы навернулись ей на глаза, и в тысячный раз - кто знает, сколько раз это было на самом деле? - она снова увидела это другое лицо. Лицо, в котором она была почти уверена, будет последним, что она увидит в последние секунды дня своей смерти.

Сабуро поднялся. Он подошел к своему столу, затем вернулся и протянул ей салфетку, прежде чем вернуться на свое место.

- Вам нужно обратиться к специалисту по травматологии, - сказал он. - Я могу порекомендовать нескольких. Кстати, это не совет. Это приказ. Мне не нужен помощник, который периодически отключается из-за ПТСР.

- Помощник? - Она смотрела на дальнюю стену, но теперь ее взгляд вернулся к нему.

- Да, ассистент. Вот почему я вызвал вас сюда. - Он слегка наклонил голову. - Разве вы не задумывались об этом?

- Немного. - Она слегка пожала плечами. - Но, похоже, для меня это не имело значения, так или иначе. Это потому, что... - Она снова пожала плечами.

- Кажется, ничто не имеет для вас особого значения, так или иначе.

- Нет. Больше нет.

- Ну, это тоже нужно прекратить. - Он наклонился вперед, поставив локти на колени и переплел пальцы вместе. - Нам предстоит очень трудная работа, бывшая сержант Барретт. Мы должны создать полицию Мезы, к которой большинство ее граждан могли бы относиться с разумной долей доверия. Это включает в себя его бывших полноправных граждан. Для этого мне нужно, чтобы по крайней мере одна из моих главных подчиненных сама была бывшей полноправной гражданкой - и бывшей Мисти. Бывшим сержантом, в идеале. Кем-то, кто обладал властью, но не был слишком заметен.

Он расплел пальцы, откинулся на спинку стула и широко улыбнулся.

- Вы почти идеальны - и вас очень рекомендуют. В некотором роде неохотно, но этого следовало ожидать.

- Рекомендуют? - Она нахмурилась. - Кто?

- Люди, которые захватили вас. Кто еще? Они довольно хорошо разглядели вас, пока вы были пленницей. И у генерала Палэйн тоже было несколько хороших слов. - На этот раз его улыбка была довольно тонкой. - Я бы не назвал это добрыми словами, но она не склонна делать это ни с кем. Они все еще хороши. На самом деле, именно она первой порекомендовала вас.

Кейла попыталась свыкнуться с мыслью, что генерал Танди Палэйн могла сделать что-то подобное. Ее разум отключился, ее конечности беспомощно дергались. Это было все равно что пытаться представить древнего динозавра - теропода, а не растительноядного, - делающего что-то другое, кроме опустошения ландшафта.

Палэйн была самым пугающим человеком, которого Кейла когда-либо встречала. Она ни разу не повысила голос в присутствии Кейлы, не сделала ни одного угрожающего жеста, свирепого взгляда - ничего. Но с другой стороны, Кейла и представить себе не могла, что тираннозавр рекс когда-либо на кого-то пялился. Зачем беспокоиться, когда у тебя тридцатисантиметровые клыки и сила укуса, которая заставила бы окаменеть крокодила Старой Земли?

- Итак, что ты скажешь? - спросил Сабуро.

Кейла обнаружила, что ей было трудно осмыслить всю ситуацию в целом. Она - работает на Сабуро Экс?

Отлично. Сабуро Лара. Большая разница. Как она могла объяснить это кому...

Ее разум споткнулся. Ее семье? У нее больше никого не было, за исключением нескольких двоюродных братьев, которых она едва знала. И ее матери, но они отдалились друг от друга на протяжении многих лет. Единственными, с кем она все еще была близка, были ее брат и сестра и их дети. Но все они были убиты во время террористического акта в парке Голубая лагуна.

Это было то, за что ее разум мог зацепиться.

- Я ни за что не соглашусь, если вы не поручите мне расследовать то, что произошло в парке Голубая лагуна, - категорически заявила она.

Там. Это должно было положить конец всему этому делу. Но Сабуро снова удивил ее.

- Это то, о чем я сам думал, - сказал он. - И не только Голубая лагуна. Я хочу, чтобы вы участвовали в расследовании всех террористических инцидентов, начиная с Грин Пайнс и продолжая волной ядерных взрывов после освобождения.

Она подумала о том, чтобы оспорить термин "освобождение", но мысль исчезла почти сразу же, как только сформировалась. Во-первых, сейчас это был спорный вопрос. Во-вторых, она точно понимала, как кто-то вроде Сабуро мог бы увидеть это таким образом. В некотором смысле, она начинала приходить в себя.

- Почему? - спросила она вместо этого.

- В этом-то и весь смысл. Особенно в краткосрочной перспективе. Послушайте, мы оба знаем о моем прошлом в Баллрум. Из-за этого я знаю, что Баллрум тут ни при чем. Но вы этого не знаете, и большой процент населения Мезы никогда не примет какое-либо объяснение этих убийств как дело рук кого-либо, кроме Баллрум и Великого Альянса - если только у них нет каких-либо оснований полагать, что расследование не было чисто пристрастным. И нет лучшего способа указать, что этого не было, чем присутствие сотрудника ВОПМ прямо в разгар расследования, который был...

- Во-первых, - он поднял большой палец, - полноправным гражданином в то время, когда они произошли.

- Второе, - его указательный палец поднялся вверх, чтобы присоединиться к большому, - бывший сержант полиции УВБ.

- И, в-третьих, - поднялся средний палец, - кто-то, кто пострадал от потери большей части своей семьи в результате одного из убийств.

Он опустил руку.

- И прежде чем вы спросите меня, как вы можете быть уверены, что я не буду препятствовать вашему расследованию, отвечу, что вы не можете - сейчас. Но вы сможете это сделать к тому времени, как закончите. Это не то, в чем вас можно обмануть.

В этом он был прав. Что в конце концов решило для нее проблему. Она хотела выяснить, кто убил ее семью. И если для этого потребовался ужин с дьяволом, так тому и быть.

- Хорошо, - сказала она. - При одном условии.

- Что это? - спросил я.

- Если мы когда-нибудь будем есть вместе, не жалуйтесь, если я буду настаивать на использовании длинной ложки. Очень длинной ложки.

- Это сделка. Хотя, - он усмехнулся, - я не уверен, что кто-нибудь делает удлиненные ложки.

- Если мне придется, я приготовлю ее по-особенному. Итак, когда мне начинать?

- Прямо сейчас, лейтенант Барретт. - Он встал и протянул руку, чтобы помочь ей встать со стула, но она проигнорировала это. Наверное, это было грубо, но она выглядела бы глупо, если бы приняла руку помощи от дьявола сразу после того, как настояла на том, чтобы в его присутствии ужинать длинной ложкой.

Она достаточно хорошо справлялась сама. Судя по легкой улыбке на лице Сабуро, он все равно не обиделся.

У нее было ощущение, что очень немногие вещи могли бы оскорбить или разозлить ее нового босса. У нее также было предчувствие, что Сабуро Лара станет очень хорошим боссом. Может быть, лучшим, что у нее когда-либо было. Это было самое тревожное чувство, которое у нее было с тех пор, как она вошла в комнату.

- Мне нужна униформа? - спросила она, опираясь на трость.

- Довольно скоро, да. Но не сегодня. Сегодня мы собираемся нанести очень неофициальный визит некоторым людям, чьи дела будут... пересекаться с нашими. Гражданская одежда - это в порядке вещей.

- Каким людям? - спросила она.

- Увидите.

Башня Новый Росток

Город Мендель

Планета Меза

Система Meзa

- Черт. Это похоже на дом. В чем-то даже лучше! - Башня Энкатешвара на самом деле не была спроектирована для того, чтобы сбивать людей с толку и заставлять их заблудиться. Это просто так казалось из-за беспорядка повсюду. Но это! Дауд ибн Мамун аль-Фанудахи кивнул на дверь, через которую они только что вошли в комнату в башне Новый Росток. - Это действительно заставляет меня чувствовать себя как дома!

- Не обращай на него внимания, - сказала Нацуко Окику. Подполковник направилась к большому, очень современному столу для совещаний в центре комнаты. - У него фетиш на том, чтобы быть невидимым для бюрократов и флаг-офицеров.

- Это не фетиш. - Виктор Каша покачал головой. - Это просто здравый смысл.

- Разве имеет значение, где мы сядем? - спросила Окику.

- Нет, - сказал Антон Зилвицки. Он сам как раз обходил стол. - Просто позвольте мне занять место в том конце, - он указал на дальний конец, - потому что там есть главная консоль управления.

Каша сидел на том же конце стола, на длинной стороне слева от Зилвицки. Арианна Макбрайд села напротив него. Айрин Тиг села рядом с ней, а аль-Фанудахи занял место с противоположной стороны. Майор Тарковски занял место в дальнем конце, лицом к Антону, хотя по длинным сторонам стола все еще оставались свободные места. Космопехотинец обладал такой индивидуальностью, которая автоматически притягивалась к дальнему концу столов для совещаний.

- Позвольте мне начать с того, что эта встреча носит совершенно неофициальный характер, - Зилвицки обвел рукой их окружение. - Кстати, этот конференц-зал тоже официально не существует. На схемах башни это показано как бельевой шкаф, - он указал через плечо Тарковски, - примерно в пятнадцати метрах в ту сторону.

- О, ничего себе, - пробормотал аль-Фанудахи, выглядя с каждым мгновением все более жизнерадостным.

- Наконец, - продолжил Зилвицки, - подавляющее оборудование для борьбы с наблюдением в этой комнате является первоклассным. Я выбрал его и установил сам. Никто за этой дверью, - он указал на единственную дверь в комнату, - не услышит ничего, что мы здесь скажем. Никто там не сможет делать какие-либо записи, и никто на самом деле в комнате тоже не будет.

- К чему такая секретность? - нахмурилась Арианна. - Я бы подумала, что вы хотели бы, чтобы сообщения о подобном расследовании были доступны общественности.

- В конце концов они будут такими, - сказал Каша. - По крайней мере, их результаты - и это будут честные результаты. У нас нет намерения готовить книги, так сказать. Но мы также должны иметь возможность говорить друг с другом с полной откровенностью, а вы просто не можете этого сделать, когда знаете, что все, что вы говорите, записывается для потомков.

- Он прав насчет этого, мисс Макбрайд, - сказала Окику. - Во всяком случае, необходимо сохранять конфиденциальность источников и методов. На самом деле...

- На самом деле, - прервал ее Тарковски, - если бы я не был уверен, что это правда, я бы встал и ушел прямо сейчас.

Арианна все еще выглядела неуверенной, но кивнула в знак согласия.

- Итак, с чего мы начнем? - спросила Тиг.

- Мы начинаем... - Зилвицки замолчал, когда в дверях раздался звонок.

- Что за черт? - пробормотал он, затем бросил на Каша обвиняющий взгляд, когда хевенит поднялся на ноги.

- Я не был уверен, что он появится. Но, да. Я пригласил его.

К тому времени, как Каша закончил предложение, он был у двери. Он открыл ее.

- Входите, директор, - сказал он, отступая в сторону, когда Сабуро Лара вошел в комнату. - А это, должно быть, Кейла Барретт, - добавил он, когда за Сабуро последовала женщина. - В прошлом сержант в Управлении внутренней безопасности Мезы.

- Но теперь лейтенант Верховной объединенной полиции Мезы, - сказал Сабуро. - Под чьей юрисдикцией, кстати, проходит эта встреча. - Он ухмыльнулся. - Неофициально, конечно, но если кто-нибудь узнает, что крайне маловероятно, - он кивнул в сторону Зилвицки, - учитывая, кто ведет контрнаблюдение, это ваше прикрытие. Если все пойдет наперекосяк, можете винить меня.

Говоря это, он обошел стол к пустому стулу на дальнем конце. Теперь он вытащил его и сел. Двигаясь медленнее, опираясь на трость, Барретт села напротив него.

- В таком случае я предлагаю вам возглавить это заседание, - сказал Зилвицки.

- Учитывая, что вы официально отвечаете за это, и все такое, - вмешался Каша. Аль-Фанудахи не знал этого человека, поэтому не мог быть уверен, но на его лице читался едва уловимый намек на веселье. У Каша были голубые глаза и светлые волосы, и он был необычайно красив - гораздо больше, чем можно было ожидать от офицера разведки. Аль-Фанудахи задался вопросом, было ли что-то из этого связано с биоскульптурой. Обычно этот процесс применялся бы по-другому для кого-то по роду деятельности Каша, где быть слишком красивым - и привлекающим внимание - было явным препятствием.

В любом случае, внешность хевенита наводила на мысль о тщеславии, которое, казалось, противоречило его репутации.

Сабуро взглянул на Каша, затем пожал плечами.

- Я полагаю, ты прав. Очень хорошо. Позвольте собранию прийти к порядку. Теперь, когда это сделано, Антон, тебе предоставляется слово.

- Я думаю, мы должны начать с того, что выслушаем всех, у кого есть объяснение о том, кто несет ответственность за массовые убийства на Мезе, начиная с инцидента в Грин Пайнс, а также их мотив. - Зилвицки кивнул в сторону Каша. - У нас с Виктором есть одно. Знает ли кто-нибудь еще?

Он оглядел стол, его взгляд на мгновение остановился на каждом из людей, прибывших со Старой Земли.

- Не знаю, зашел ли бы я так далеко, чтобы называть то, что мы думаем, "гипотезой", - сказал аль-Фанудахи, - поскольку в наших выводах пока нет ничего определенного. Так почему бы нам не начать с вашего?

- Хорошо, - кивнул Зилвицки. - Мы с Виктором думаем, что за всем этим стоит нечто, что началось шесть стандартных столетий назад - почти восемь, если вернуться к первопричинам. Потому что в основе всего этого лежит позиция Кодекса Беовульфа по генетическому совершенствованию человечества, и эта позиция выросла из Последней войны Старой Земли. Многое вышло из Последней войны, но эта... проблема, в частности, выросла из чего-то вроде более отдаленного: спора между Леонардом Детвейлером и медицинским сообществом Беовульфа по поводу манипуляций с человеческим геномом. "Манипуляция" - вот как называл это истеблишмент; собственным термином Детвейлера было "усиление", и их разногласия были фундаментальными и острыми.

- Сообщество было преисполнено решимости сохранить запреты, установленные Кодексом Беовульфа. Точка зрения Детвейлера заключалась в том, что Последняя война произошла - и Лига была основана - почти за двести стандартных лет до того, как Кодекс даже родился. В сложившихся обстоятельствах он почувствовал, что пришло время... пересмотреть эти запреты. Истеблишмент не согласился, и спор становился все более публичным и все более яростным. Когда это не удалось решить, Детвейлер и его сторонники покинули Беовульф и поселились здесь, на Мезе.

- Детвейлер очень ясно изложил свои взгляды и намерения в то время, и поскольку он это сделал, я думаю, могу с уверенностью сказать, что он не одобрил бы направление, которое генетическая наука и инженерия здесь, на Мезе, приняли после его смерти. Но в то время как люди, которые первоначально заселили Мезу, обладали большими финансовыми ресурсами и большой научной проницательностью, им не хватало рабочих рук. Поэтому Детвейлер основал компанию "Рабсила Инкорпорейтед" для производства клонированных колонистов, чтобы обеспечить необходимую рабочую силу.

- Еще до переезда на Мезу он участвовал в "совершенствовании" колонистов для работы во враждебной среде. Это была стандартная, неоспоримая практика перед Последней войной. После войны, и после того, как успел проявиться истинный ужас некоторых генетически модифицированных суперсолдат, даже эта форма "улучшения" была в значительной степени предана анафеме. Очевидно, что существовало множество разнообразных пакетов модификаций, которые были созданы в дедовские времена, но в течение довольно долгого времени не появлялось никаких новых.

- Детвейлер подумал, что это было еще глупее, чем большинство опасений истеблишмента. Фактически, он бросил вызов общему предубеждению против практики, предоставив такого рода улучшения - что не было совсем незаконным - еще до того, как покинул Беовульф. Таким образом, в дополнение к клонированию рабочих для использования прямо здесь, в Мезе, он продолжал предлагать улучшения для колоний с враждебной средой. Фактически, в течение следующего T-столетия или около того Меза была фактически единственным местом в галактике, где поддерживалась и предлагалась эта возможность, и истеблишмент Беовульфа был недоволен этим. На самом деле, есть немало свидетельств того, что одной из причин, по которой Детвейлер и первоначальная версия "Рабсилы" были так агрессивны в продвижении своих услуг, была его горечь по поводу отказа Беовульфа. Для него это был способ показать истеблишменту, одновременно предоставляя услугу, в которой - справедливости ради - галактика очень нуждалась.

- Но на Мезе клоны, которые, в конце концов, были изготовлены специально для обеспечения рабочей силой, рассматривались как наемные слуги. Это тоже было нарушением Кодекса Беовульфа, и значительно большим. Согласно Кодексу, клоны ничем не отличаются от любого другого человеческого существа в глазах закона. У них точно такие же юридические права, и Кодекс специально запрещает их ограничение договорами. Для этого есть несколько причин, но самая фундаментальная заключается в том, что, поскольку ни один клон никогда не просил о своем рождении, аморально и незаконно заставлять их возвращать долг, который они никогда не хотели брать на себя.

- Меза смотрела на вещи по-другому, и, опять же, подозреваю, что это Детвейлер показал истеблишменту Беовульфа средний палец. Я говорю это потому, что за свою жизнь он чертовски убедился, что мезанские клоны не были рабами. Ожидалось, что со временем они заслужат свою свободу и станут гражданами Мезы. Что почти все они и делали во времена Детвейлера. И после этого они не считались гражданами второго сорта. Не поначалу.

- Но некоторые другие заинтересованные лица, особенно крупные трансзвездные компании, которые действительно начали набирать обороты примерно через столетие после создания Лиги - которая, в конце концов, в то время рассматривалась скорее как профсоюз, чем как настоящее центральное правительство, - были больше озабочены итогами и меньше беспокоились о каких-либо незначительных моральных проблемах. Они тоже нуждались в колонистах Детвейлера, и "Рабсила" предоставляла их в качестве "наемных слуг"... официально. На самом деле, однако, неуклонно растущее число трансзвездников не собиралось позволять своим "слугам" - или детям их слуг - зарабатывать или покупать свою свободу.

Его глубокий, рокочущий голос на мгновение смолк, и он покачал головой с мрачным выражением лица.

- Вот так началось генетическое рабство. С последствиями, которые привели к сокращению продолжительности жизни, развитию специализированных типов, таких как рабы для удовольствий, мнению, что они каким-то образом были не совсем людьми - ничего этого не происходило, пока Детвейлер был еще жив и руководил. Но даже при том, что это явно не то, что он когда-либо намеревался сотворить, он и его сторонники были теми, кто открыл дорогу чудовищному злодеянию, которое пережевало и выплюнуло так много миллионов - миллиардов, даже триллионов - жизней за T-столетия.

- И после его смерти все начало меняться довольно быстро. На этом этапе история становится более мрачной, но, похоже, между наследниками Детвейлера произошла размолвка, и те, кто вышел на первое место, начали более непосредственно продвигать "Рабсилу" к тому, чем она в конечном итоге стала. И по мере того, как "Рабсила" все глубже увязала в постели с трансзвездными корпорациями, которые верили в рабство, Меза стала убежищем для этих корпораций. Тем, которое было особенно привлекательно для корпораций, наиболее увлеченных коррупцией как движущей силой прибыли. В течение следующих ста стандартных лет или около того генетическое рабство превратилось в полномасштабный общегалактический институт - даже если "правильные люди" осудили его - и Меза стала самой разнообразной штаб-квартирой коррумпированных трансзвездников в галактике. Не поймите меня неправильно. Существуют другие звездные системы и даже звездные нации, которые фактически полностью принадлежат "городам-компаниям". Например, на ум приходит "Технодайн" из Йилдуна. Но Меза предоставила... интерфейс, где коррупция всегда могла найти другую коррупцию, когда ей это было нужно.

Он остановился и посмотрел на Арианну Макбрайд.

- Это справедливое подведение итогов? - спросил он, и она кивнула.

- Да. Но...

- Дайте мне минутку, - прервал он, подняв руку, и повернулся обратно к другим людям за столом.

- Это развитие событий не осталось незамеченным, - сказал он им. - Значительное число граждан Мезы - в частности, потомки наследников Детвейлера, которые оказались отодвинутыми от власти - выразили несогласие с деятельностью "Рабсилы", а также с рядом политик корпоративного правительства Мезы. Когда их протесты были проигнорированы, они основали организацию под названием Соответствие, которая занималась генетическим улучшением, да, но все это делалось в рамках закона и на чисто добровольной основе. Они специально призвали сделать генетическое рабство "Рабсилы" незаконным.

Он снова посмотрел на Арианну. Она немного выпрямилась в своем кресле и кивнула.

- Ладно. Я просто хотела, чтобы это было включено.

- Но к тому моменту, - продолжил Зилвицки, - трансзвездные корпорации, которые теперь эффективно контролировали Мезу, были слишком могущественны, чтобы их можно было сместить. И у них вообще не было проблем с деятельностью "Рабсилы". Во-первых, потому что даже так давно некоторые из них почти наверняка принадлежали "Рабсиле". Конечно, через разного рода прокладки, чтобы связь не была видна.

- "Джессик", - проворчал Тарковски.

- "Джессик", почти наверняка, - согласился Зилвицки. - Однако были и другие, и "Рабсила" имела финансовый интерес даже в большинстве из тех, кто ей не принадлежал. Это были кровосмесительные отношения, когда практически все мезанские трансзвездные компании - и довольно много корпораций, официально имеющих штаб-квартиры в других звездных системах, - объединились как сиамские близнецы.

- Учитывая это, не потребовалось много времени, прежде чем на Соответствие было оказано большое политическое и иное давление. Те из его членов и сторонников, которые были известны властям, обычно не арестовывались, хотя некоторые и арестовывались по надуманным обвинениям, которые официально не имели никакого отношения к их членству. Однако по большей части наказания носили экономический характер. Карьеры стопорились, контракты аннулировались, люди переводились на менее престижную или низкооплачиваемую работу, академическое пребывание откладывалось или в нем вообще отказывалось. Младшие члены семей Соответствия обнаружили, что их заявления отклонялись элитными университетами. Что-то в этом роде.

- Тем не менее, мы не пропали, - сказала Арианна.

- Да, некоторые из вас этого не сделали. Произошло то, что "Соответствие" превратилось в полуподпольную организацию. Репрессии никогда не были достаточно суровыми, чтобы заставить его соблюдать полную секретность, с системой ячеек и другими мерами безопасности, которые требуются полностью подпольным организациям. Но к четырем сотням стандартных лет назад - самое позднее - Соответствие стало почти невидимым для большинства жителей Мезы.

Он снова сделал паузу и положил руки плашмя на стол.

- И где-то в ходе этого процесса - где-то между пятьюстами и четырьмя сотнями стандартных лет назад - внутри Соответствия сформировалась новая организация. Подобный процесс происходил много раз в истории. Диссидентская группа внутри реформистской политической организации - а именно таков был первоначальный расклад, и большинство ее членов продолжают им оставаться сегодня - становится разочарованной и недовольной медленными темпами прогресса. В данном случае никакого прогресса вообще, потому что даже после того, как Последняя война отступила в историческое зеркало заднего вида человечества и исчез запрет на усиление колонистов для враждебной среды, Кодекс Беовульфа, принятый и соблюдаемый - официально, по крайней мере - практически каждой заселенной людьми звездной системой, продолжал запрещать целенаправленную модификацию генома человека с конкретной целью генетического "подъема". На самом деле, это происходит и сегодня.

- Я не думаю, что кто-либо из нас сейчас заинтересован в том, чтобы вникать во все причины этого, но с точки зрения людей, которых я знаю лучше всего в медицинском сообществе Беовульфа, даже сегодня главной заботой являются права человека ... и эта озабоченность усугубляется генетическим рабством. Предубеждение - иногда, честно говоря, ненависть - против генетических рабов - это именно то, чего они боятся в обществе, которое намеренно генетически стратифицировано. Они боятся, что если человеческая раса... разделится на спектр генетических типов, геномы которых могут быть четко и научно дифференцированы друг от друга, в конечном итоге появится качественное суждение о том, какие из них "высшие", а какие "низшие". И в процессе вновь проявит себя страх перед "другим", который лежит в основе всех уродливых человеческих предрассудков, так же как и в отношении генетических рабов.

- Честно говоря, я не знаю, обоснован ли этот страх. Однако он существует сегодня, и он, безусловно, существовал тогда. И потому, что это произошло, и из-за высокого морального авторитета Беовульфа в вопросах генетики, даже спустя двести стандартных лет - десять поколений в галактике до пролонга - стремление Соответствия улучшить генетическое наследие человечества все еще было загнано в тупик. Все еще фактически объявлено вне закона. Все еще что-то, чем члены Соответствия могли заниматься только исподтишка и в тайне. И вдобавок к отсутствию прогресса на фронте реформ, что было основной мотивацией Соответствия, существовала корпоративная проституция Месы.

- Так что же происходит, когда группа реформаторов явно не добивается прогресса или, в лучшем случае, продвигается лишь медленными темпами? - пожал плечами Зилвицки. - Те, кто становятся наиболее нетерпеливыми, начинают искать более эффективные средства для достижения своей цели. Что обычно означает, что они оставляют всякую надежду на эволюционные изменения и формируют революционную организацию. Ту, что готова и желает использовать насилие для достижения своих целей.

- Что было необычным в этом формировании, которое также называло себя "Соответствием", так это то, что оно никогда не отделялось от реформистской организации, которая его породила. Вместо этого лидеры нового, революционного Соответствия решили остаться в рамках первоначального формирования. Это состоялось по двум причинам. Во-первых, это было лучшее место, чтобы спрятаться от властей Мезы. Но, во-вторых, более широкая реформистская организация, в рамках которого они действовали, обеспечила революционеров большинством их рекрутов.

Он посмотрел на Арианну.

- Именно так были бы завербованы ваши братья, - сказал он. Она оглянулась с застывшим лицом, но ничего не сказала.

- Пока, - продолжил Зилвицки, обращаясь к остальным членам группы, - в этой истории нет ничего, что могло бы объяснить жестокость того, во что превратилось революционное крыло "Соответствия". Если бы они следовали тому же образцу, что и другие подобные им группы в истории, они могли бы в конечном итоге добиться успеха или в конечном итоге были бы раздавлены. Но они не стали бы тем монстром, которым стали на самом деле.

- Так что же произошло? - спросила Тиг. Она была явно очарована рассказом Зилвицки, но не забыла добавить: - Согласно вашей гипотезе, то есть?

- Мы все еще работаем над этим, - сказал он ей, - но кажется совершенно очевидным, что их соблазнила "Рабсила". Они, несомненно, проникли в нее. Ряды Соответствия - как внутреннего, так и внешнего; или злонамеренного и доброкачественного, если вы предпочитаете иное, - он взглянул на Арианну, чье лицо все еще было деревянным, - были полны медиков, особенно генетиков. Некоторые из них были бы наняты своим врагом. Просто чтобы присматривать за ними, если ничего больше. Но тогда...

- Конечно! - Аль-Фанудахи ударил кулаком по столу. - Как только они были вовлечены в работу, они поняли, насколько ценной она может быть для их собственных долгосрочных целей. - Он откинулся на спинку стула и уставился в стену напротив себя. Не на что-то конкретное, просто сосредоточившись на своих мыслях, затем он продолжил. - И как только они пошли по этому пути, я был бы готов поспорить, что вскоре они увидели способы, которыми они могли бы манипулировать "Рабсилой" и связанными с ней трансзвездниками в политических терминах. Вместо этого они начали смотреть на корпорации, которые они считали врагами, как на инструменты.

- Инструменты для чего? - В голосе Окику звучало раздражение. - Эй, я просто тупоголовый коп в этой комнате. Объясни это простыми словами, Дауд.

Каша ответил ей раньше, чем аль-Фанудахи смог это сделать.

- Инструменты - мы с Антоном называем их "рычагами" - которые они могли бы использовать, чтобы вскрыть, а затем разорвать на части галактическое общество. Никогда не забывайте, что эти люди начинали как идеалисты. У них была цель. Они не просто стремились к власти ради нее самой. Улучшить человеческую расу. Избавьтесь от этих слепых, фанатичных, ханжеских, глупых беовульфиан и превратите нас из примитивных гоминидов в нечто сродни полубогам и богиням. Но чтобы попасть туда, им пришлось расчистить политический путь - тот, на котором доминировали эти проклятые беовульфиане и их союзники, - а также накопить необходимые знания и навыки. А в "Рабсиле" они увидели, как делать и то, и другое одновременно. Никто другой в галактике не проводил генетические эксперименты так широко - не говоря уже о безрассудстве - как "Рабсила". Соответствие могло бы многому научиться, будучи частью этого. И никто другой в галактике не закладывал основу для коррупции Солнечной лиги так эффективно, как "Рабсила" и ее закадычные друзья-трансзвездники.

- Да, это именно то, о чем я думал. - Аль-Фанудахи переводил взгляд с Каша на Зилвицки и обратно. - Если я могу подвести итог, то вы предполагаете, что в игре участвовали три игрока, только один из которых полностью осознавал свою игру. О ком все знали, так это о "Рабсиле" и ее коррумпированных мезанских межзвездных союзниках, которым было наплевать на что-либо, кроме денег. Затем, скрытое под этой поверхностью, существовало широкое - внешнее, мягкое, называйте как хотите - Соответствие, которое хотело реформировать Кодекс Беовульфа и использовать преимущества, которые генная инженерия должна была сделать возможными. Но никто из них не знал о злонамеренном Соответствии или о том факте, что оно использовало их обоих в своих собственных целях.

- Вот именно, - сказал Зилвицки.

- Можем ли мы вернуть это на землю? - спросил Сабуро. - Как это связано с тем, что мы должны расследовать, а именно с массовыми убийствами, которые начались в Грин Пайнс?

- Думаю, это очевидно, - сказал аль-Фанудахи. Он явно продолжал думать наперед. - Ну... может быть, не очевидно. Но думаю, что это достаточно ясно. Есть много доказательств, - он оглянулся на своих коллег-охотников за привидениями, - мы сами сталкивались с этим, - что кто-то работал за кулисами, сначала чтобы спровоцировать войну между Мантикорой и Хевеном, а затем войну между Солнечной лигой и Мантикорой. Не зная всего, что вы нам только что рассказали, капитан Зилвицки, мы не могли понять, кем были "другие парни" - так мы их называли - или чего они добивались, но мы знали, что они были там.

- Я не готов - пока - сказать, что вы справились с этим, но думаю, что вы определенно строите правдоподобную гипотезу, чтобы наконец объяснить, чего, черт возьми, они хотят. И если действительно существовала революционная группа, посвятившая себя достижению своих целей любыми необходимыми средствами, и если этим целям препятствовали, потому что при существующем политическом порядке Кодекс Беовульфа в целом поддерживался всеми остальными, то этот политический порядок должен был быть изменен. Он должен был быть сметен бульдозером, и чем полнее это можно было бы сделать - чем больше хаоса и неразберихи могли бы породить революционеры - тем меньше времени у кого-либо было бы, чтобы беспокоиться о таких вещах, как Кодекс Беовульфа. Так вот что они намеревались сделать. Они хотели, чтобы галактика, так сказать, сгорела дотла, но они также хотели бы, чтобы пожар, отвлекающий маневр, длился как можно дольше.

На мгновение он нахмурился еще сильнее, затем скорчил гримасу и посмотрел на Зилвицки и Каша внезапно более острым взглядом.

- Конечно, это то, чего они хотели бы. И они приложат особые усилия, чтобы гарантировать, что ближайшие друзья Беовульфа, те, кто, вероятно, будут его самыми сильными сторонниками, также будут... заняты другими делами. И кем бы были эти болельщики за пределами самой Лиги? Звездное королевство Мантикора и первоначальная республика Хевен, вот кто. Так что же они с этим сделали? - Его рот скривился. - Они стояли за существующими фракциями, подталкивали к подрыву Конституции республики изнутри... и поощряли ее к уничтожению Звездного королевства.

Он снова сделал паузу, устремив взгляд вдаль, созерцая перспективы, открывающиеся перед его мысленным взором, затем встряхнулся и вернулся к настоящему.

- Но, похоже, высокомерные ублюдки были слишком умны для их же блага. Война между Мантикорой и Хевеном вышла из-под контроля. Обе стороны были чертовски хороши в ведении войн, но Мантикора стала еще лучше - особенно в том, что касалось прикладных технологий - а затем Тейсман и Причарт свергли Народную республику. - Он покачал головой. - То, как мы все знаем, что они любят работать за кулисами, заставляет задуматься, насколько наши "другие ребята" были связаны с глупостью правительства Высокого Хребта и решением Причарт возобновить военные действия, не так ли? Но им, должно быть, казалось вероятным, что Мантикора все равно победит в конце, и войны слишком многими способами сблизили Мантикору и Беовульф. Поэтому они нанесли удар по Явате, чтобы поставить Звездную империю на колени, полагая, что Хевен воспользуется возможностью, чтобы закончить уничтожение Мантикоры. Или, по крайней мере, отойти в сторону, когда "другие парни" спровоцировали войну между Солнечной лигой и искалеченной в военном отношении Мантикорой. И если бы Хевен сделал что-нибудь в этом роде, это отравило бы - возможно, навсегда, но, безусловно, в краткосрочной перспективе - его отношения с Беовульфом и его поддержку.

- Но все пошло не так - и пошло не так очень быстро. Вместо долгого, затяжного конфликта между Мантикорой и Лигой, который они могли использовать, они получили Великий Альянс... и боевые технологии Великого Альянса улучшились настолько, что он очень быстро надрал Лиге задницу. Это означает, что вместо пожара в доме, который длится десятилетиями и не дает всем покоя, новый Великий Альянс, состоящий из всех до единого противников, которых больше всего боялись "другие парни", может свободно искать их с налитыми кровью глазами.

Он переводил взгляд с Зилвицки на Каша и обратно.

- Это в основном ваш анализ, я прав?

- Почти прямо по курсу.

Что-то в тоне Зилвицки подсказывало, что он был одновременно удивлен и впечатлен тем, как быстро аль-Фанудахи собрал все воедино. Это немного приободрило соларианина. Он пришел на собрание, чувствуя себя тупым ребенком в комнате, полной не по годам развитых детей. Мантикорцы и хевениты могут быть устрашающими не только в военном отношении.

- Я все еще этого не понимаю. - Теперь голос Окику звучал более чем немного раздраженно. - Итак, они гнилые, бессердечные ублюдки, и у них есть план по свержению генетического порядка в галактике. Я поняла это. Но массовые убийства, помните? Какое это имеет к этому отношение?

- Мне кажется, я вижу, к чему они клонят, Нацуко. - Айрин Тиг хмурилась с тех пор, как Зилвицки начал свое объяснение, но теперь она слегка наклонилась вперед в своем кресле. - Что Дауд, капитан Зилвицки и офицер Каша устанавливают - я бы сказала, пытаются, - так это то, что это "Злонамеренное Соответствие" внезапно обнаружило, что ему нужно покинуть Мезу гораздо быстрее, чем оно когда-либо ожидало. Поэтому они начали убийства, чтобы замести свои следы, когда они это делали.

- Снова прямое попадание, - согласился Зилвицки, но Тиг все еще хмурилась.

- Я вижу, что это многое объясняет, - сказала она. - Может быть, даже почти все это. Но это не объясняет Удар Беовульфа. И, честно говоря, я не понимаю, как сюда вписывается Грин Пайнс.

Зилвицки и Каша переглянулись.

- Я думаю, пришло время, - сказал Каша, и Зилвицки кивнул.

- Удар Беовульфа - это одно, и мы знаем, что они стояли за этим, даже если мы не понимаем почему, - сказал он. - Но причина, по которой вы не видите, как Грин Пайнс вписывается в это, капитан Тиг, заключается в том, что это не так. Это единственное массовое убийство, за которое Соответствие - Злонамеренное Соответствие - не было ответственно.

- Тогда кто же? - спросил Тарковски с дальнего конца стола, и Зилвицки запустил пальцы в свои волосы.

- Хорошо. Думаю, вы могли бы сказать, что это я. В некотором смысле.

- О, чушь собачья, Антон! - Каша огрызнулся в редком приступе ненормативной лексики, и его жесткий взгляд скользнул по столу. - Ответственным за взрыв в Грин Пайнс был человек по имени Дэвид Притчард. Он был частью небольшой группы революционеров сесси, с которыми мы с Антоном работали, когда были на Мезе. В первый раз, когда мы были на Мезе.

Хмурый взгляд Тиг, казалось, застыл на месте.

- Тогда почему капитан Зилвицки сказал, что он несет ответственность? В некотором смысле.

- Сесси получили в свои руки два или три ядерных подрывных заряда. - Каша махнул рукой. - Ничего особенного, просто гражданские строительные устройства. Но они были подражателями революционеров, а не опытными террористами, поэтому они не понимали, что у этих тварей есть локаторные маяки. Это привело бы власти прямо к ним - а значит, и к нам. Так что Антону пришлось их деактивировать.

- Что?! - воскликнула Арианна.

- Вы снабдили террористов сесси пригодным для использования ядерным оружием? - потребовала Кейла Барретт, впервые заговорив.

Но именно Брюс Тарковски привлек всеобщее внимание. Он вскочил на ноги, хлопнул обеими руками по столу и наклонился над ним.

- Вы хотите сказать, что деактивировали локаторные маяки на гражданских ядерных устройствах?! - потребовал он.

- Да, - сказал Зилвицки. - Это то, что я сделал.

Космопехотинец уставился на него секунду или две, затем откинулся на спинку стула.

- Иисус Х-Христос. Я даже не думал, что это возможно!

Он слегка наклонил голову, глядя на Зилвицки исподлобья, как животное, наблюдающее за стоящим рядом хищником.

- Ты страшный сукин сын, Зилвицки, - объявил он. Затем, довольно бодро. - Я должен услышать эту историю. Так расскажи нам, что произошло.

Зилвицки начал с того, что воспроизвел все имевшиеся у него записи их контактов с Джеком Макбрайдом на HD-устройстве, развернутом в центре стола. После того, как с последним было покончено, он оглядел стол.

- У кого-нибудь есть какие-нибудь вопросы?

- У меня, - сказал аль-Фанудахи. - Но я думаю, что было бы разумнее подождать, пока вы закончите свою презентацию.

- Согласен, - сказал Тарковски.

Больше никто ничего не сказал, но по выражению их лиц было ясно, что они чувствовали то же самое, поэтому Зилвицки вывел на экран карту Грин Пайнс между одним из пригородов Менделя и прилегающим к парку районом. Он потратил еще несколько мгновений, выделяя цветом несколько мест на карте, затем откашлялся.

- Красная структура - это Гамма-центр. Точнее, это башня Андрокл. Или, по крайней мере, то, что раньше было башней Андрокл. Это были в основном коммерческие помещения всего с парой жилых этажей. Сам Гамма-центр находился под башней, хотя его конструкция была аккуратно стерта из базы данных Департамента зданий Менделя.

Он переместил яркую стрелку своего курсора в другое место, на этот раз за чертой города Грин Пайнс.

- Именно там находилась башня Буэнавентура. Это было заброшенное здание в промышленном районе. Очень запущенном промышленном районе. В субботу, когда все произошло, весь район был бы в основном безлюден.

Курсор переместился на выделенную структуру рядом с Гамма-центром.

- Это спортивный стадион. Им не пользовались в ту субботу, когда мы сбежали из Мезы. И, наконец, - курсор снова переместился, - это парк Пайн Вэлли, где на самом деле взорвалась бомба Грин Пайнс.

Он сделал паузу, достаточную для того, чтобы его аудитория сориентировалась географически, затем продолжил.

- Наш план был прост. Джек должен был покинуть Гамма-центр и присоединиться к Херландеру Симоэнсу, и мы должны были тайно вывезти их обоих с планеты в замаскированном ящике на грузовом судне, которое нам удалось протащить мимо мезанской службы безопасности. Предполагая, что все пройдет гладко, мы покинем планету и систему прежде, чем кто-либо поймет, что он и Херландер были не там, где они должны были быть.

- В то же время, однако, мы разработали запасной план на случай, если что-то пойдет не так, кто-то узнает о нашем присутствии и о том, что мы пытались сделать, и нам придется срочно эвакуироваться, когда за нами гонятся люди. Если бы нам пришлось отступать при таких обстоятельствах, мы бы использовали один из ядерных зарядов в башне Буэнавентура и второй на спортивном стадионе, чтобы отвлечь внимание во время побега. Взрывы были бы шумными, они привлекли бы внимание всех сил безопасности, пока мы направлялись в космопорт, хотя число погибших было бы минимальным. И я думаю, будет справедливо отметить, что мы были здесь от имени королевства Факел, которое официально объявило войну против системы Меза практически в день своего основания. Фактически, система Конго была единственной признанной воюющей стороной, даже косвенно участвовавшей в уничтожении Мезы. Я не пытаюсь обойти стороной тот факт, что мы знали, что наш план приведет к гибели граждан Мезы; я просто говорю, что это был акт войны в рамках объявленного конфликта и что наш план прикрытия сделал все возможное, чтобы свести эти потери к абсолютному минимуму.

- В отличие от того, что пыталась сделать с Факелом "Рабсила", при полной поддержке правительства системы Меза, когда она послала НФИ убить каждого живого человека на планете.

Его пристальный взгляд обвел стол, пригвоздив к месту каждого члена своей аудитории. Большинство из которых - с разной степенью согласия - наконец кивнули.

- Как это случилось, что-то действительно пошло не так с нашим планом бегства. Мы не знаем, что именно, и, вероятно, никогда не узнаем. Но когда Джек понял, что мы каким-то образом были преданы, он вовремя предупредил нас, чтобы мы бежали. И когда он понял, что не может выбраться из Гамма-центра и присоединиться к нам, он привел в действие то, что, по-видимому, было уже установленным ядерным устройством. Тем, который был равносилен взрыву смертника для всего центра. Мы предполагаем, что Соответствие установило его как часть своих мер безопасности.

Он слегка покачал головой.

- Все мы, кто сбежал, обязаны своими жизнями Джеку Макбрайду. Он не просто взорвал Гамма-центр. Он также сделал что-то - не спрашивайте нас, что это было, потому что мы не знаем, - что, очевидно, нарушило работу большинства систем безопасности Мезы. Мы знаем, потому что он сказал Херландеру, что планировал нанести как можно больший ущерб базам данных и компьютерной поддержке Соответствия, прежде чем уйти, но это было больше, чем все, что он описал Херландеру. Не зная, какой у него был доступ и как он им пользовался, я не могу сказать, как он это сделал, но он добрался до баз данных правительства системы, а не только Соответствия, и вышиб из них все, что угодно, к чертовой матери. И то, что он сделал, позволило нашему кораблю - "Хали Соул" - беспрепятственно покинуть систему Мезы. Нас вообще никто не беспокоил. Мы просто... улетели.

- Так это объясняет, что случилось с...башней Андрокл, и другой - Бонавентура, - сказала Окику. - Но что произошло в парке Пайн Вэлли?

- Как только Джек взорвал Гамма-центр, больше не было никакого смысла взрывать ядерное устройство на спортивном стадионе. Мы все равно взорвали башню Бонавентура, но не просто для отвлечения внимания. Мы - я - взломали местные камеры слежения и разместили запись того, как мы с Виктором "совершаем побег" через один из подземных ходов Бонавентуры. - Он пожал плечами. - Камера, которую я взломал, находилась внутри основной зоны разрушения взрывом, поэтому мы решили, что любой, кто узнал, что мы здесь, и искал нас, подумает, что мы взорвали себя, отвлекшись. Но больше не было никакого смысла устраивать второй отвлекающий маневр на спортивном стадионе. Гамма-центр причинил чертовски много жертв и чертовски много разрушений, чем когда-либо причинила бы бомба на стадионе. Власти собирались полностью сосредоточиться на этом, так что взрыв стадиона привел бы только к материальному ущербу и еще нескольким ненужным смертям среди гражданского населения. Это и подвергло риску Дэвида Притчарда, поскольку именно он управлял аэромобилем, который перевозил бомбу на стадион.

- Итак, мы отправили ему сообщение, отменяющее это. Но он отказался повиноваться. На самом деле, он полностью потерял разум. Он пришел в ярость. Он осудил нас за трусость, разорвал все контакты и вместо этого направил аэромобиль в центр парка. Из того, что мы смогли определить с тех пор, он, должно быть, привел его в действие вручную, одновременно убив себя.

- Что, черт возьми, на тебя нашло, чтобы поручить такому сумасшедшему управлять ядерным устройством? - потребовал Тарковски.

- Предполагаю, - сказал Сабуро, прежде чем Зилвицки или Каша смогли ответить, - что это было потому, что Притчард был единственным из сесси, кто мог управлять аэромобилем. Я прав?

- В значительной степени, - сказал Каша. - Карл Хансен, вероятно, мог бы справиться с этим вместо этого, но он был нужен в другом месте. - Он холодно взглянул на Тарковски. - Я так понимаю, вы никогда не участвовали в операции, где не работали бы с проверенными и обученными профессиональными солдатами. Добро пожаловать в наш мир, майор. Вы используете людей, которые у вас есть, как можно лучше. Я знал - как и Антон, - что Притчард был довольно сильно взвинчен. Но никогда не было никаких признаков того, что он совершит что-то совершенно маниакальное.

- На самом деле, - Тарковски откинулся на спинку стула, твердо встречаясь взглядом с Каша, - у меня есть определенный опыт работы с... оперативниками, которые не были ни проверенными, ни обученными солдатами. Конечно, в то время я пытался поймать или убить их. Это не значит, что я не понимаю, что необходимость - мать импровизации, офицер Каша.

- Какая разница? - спросила Окику. - Это случилось. По крайней мере, теперь мы знаем, что произошло - и почему.

- И знание этого проясняет многие неясности, - добавила Тиг. - Грин Пайнс всегда был единственным инцидентом, который, казалось, не укладывался ни в какую связную схему. Теперь мы знаем, что это потому, что оно не было последовательным. Просто вспышка бессвязной ярости.

Аль-Фанудахи не сводил глаз с Арианны Макбрайд. Ее лицо было осунувшимся, губы плотно сжаты, глаза не сфокусированы ни на чем, что мог видеть кто-либо еще.

- Мисс Макбрайд, - мягко сказал он. Она моргнула и посмотрела на него. - Как бы то ни было, основываясь на том, что только что рассказал нам капитан Зилвицки, я глубоко восхищаюсь вашим братом. Человеку, посвятившему всю свою жизнь какому-то делу, было нелегко порвать с ним, как только он понял, что все пошло наперекосяк. Это требовало мужества, а также нравственности. Того самого абсолютного мужества, которое он проявил в конце своей жизни. Вся человеческая раса в долгу перед ним, если хотите знать мое мнение.

- Я согласен. Полностью, - сказал Каша.

- И я тоже, - добавил Зилвицки.

Арианна уставилась на аль-Фанудахи. По выражению ее лица было очевидно, что заявление офицера соларианской разведки поразило ее. Ее губы были приоткрыты.

Кратко. Затем она решительно закрыла рот и кивнула.

- Спасибо, - сказала она. - Я ценю это. Это было тяжело для меня. Тем более, что, судя по тому, что рассказал нам капитан Зилвицки, мой другой брат все еще... - она выставила подбородок вперед, как будто указывая на что-то вдалеке, - где-то там.

- Что возвращает нас к рассматриваемой теме, - сказал Тарковски. - "Другие парни" - то, что вы называете Злонамеренным Соответствием - где-то там. Но где?

- На самом деле, это... - начал Зилвицки, но тут же оборвал себя, когда снова раздался звонок в дверь. Он уставился на закрытую дверь.

- Что это? Полусекретная встреча или вечеринка? - потребовал он.

- Это должна быть Яна, - сказал Каша. Он был уже на полпути к двери... снова. - Она - единственный человек, которому я сказал, что мы будем здесь.

- Яна? Зачем бы?..

- Спросите ее сами, - сказал Каша, отступая в сторону, чтобы пропустить Яну Третьякову в комнату.

У высокой блондинки была широкая походка, и она не была склонна к застенчивости. Она бесцеремонно подошла к столу и протянула Зилвицки чип.

- Я подумала, что ты захочешь увидеть это немедленно, - сказала она.

- Что это? - спросил он.

- Не знаю. - Третьякова пожала плечами. - Информация с Факела - это все, что они мне сказали. Курьерский катер прибыл менее получаса назад.

Она повернулась, чтобы уйти, но Каша все еще был у двери, и он поднял руку, чтобы остановить ее.

- Останьтесь, Яна, - сказал он.

- Почему? - Возможно, в ее тоне был лишь намек на подозрение.

- Во-первых, нам может понадобиться ваше мнение. Во-вторых, если эта новая информация приведет к другой экспедиции, мы бы хотели, чтобы вы были с нами.

Взгляд, которым она одарила его, не был дружелюбным.

- В последний раз, когда это случилось, ты навесил на меня сиськи размером с дыню. - Она хлопнула себя по груди. Это была явно женская грудь, но не особенно заметная. - Теперь, когда я вернулась к нормальной жизни, я бы предпочла остаться такой.

- Сомневаюсь, что на этот раз потребуется какая-либо сложная скульптура тела, - сказал Каша с улыбкой.

- Почему нет? Ты понятия не имеешь, что на этом чипе. Насколько я знаю, как только ты это прочитаешь, тебе захочется превратить меня в... в - кто знает во что?

- Я обещаю.

Каша все еще улыбался, а Третьякова фыркнула.

- Обещание от Виктора Каша - это... это... ну, на самом деле, довольно хорошо, - сказала она. - Хорошо.

Тарковски встал, чтобы предложить ей свой стул. Ее ответом было еще одно фырканье.

- Я могу стоять, спасибо, - сказала она.

Зилвицки вставил чип в консоль, пока они с Каша разговаривали. Он посмотрел на маленький экран перед собой, быстро прочитал, затем резко выпрямился в кресле.

- Антон? - сказал Каша тоном человека, который уже видел, как на него снизошло вдохновение.

- Все должны это увидеть, - ответил Зилвицки. - Ну, на самом деле, сначала все должны это увидеть.

Он набрал команды, загружая изображения из файлов, которые он принес с собой, и карты исчезли с настольного экрана HD, поскольку их заменило что-то другое.

- Это схемы новых Катафрактов, - сказала Тиг.

- Да. - Зилвицки кивнул. - Эти данные от Бо - из главного научно-исследовательского центра Великого Альянса. Если вы, солариане, не знаете, где это находится - а вам, черт возьми, не следует этого делать, - просто умерьте свое любопытство. Его название и местоположение подпадают под категорию "нужно знать"... чего у вас нет. Во всяком случае, не сейчас.

Тиг только пожала плечами. Ее внимание было приковано к дисплею данных.

- Это не совсем одна и та же версия, - сказала она. - Однако различия не так уж велики. Какое это имеет значение?

- Значение заключается в звездной карте и хронологических данных, - ответил Зилвицки.

Он развернул временную диаграмму, затем перевел взгляд с одного на другого между двумя офицерами соларианского флота.

- Я этого не понимаю, - нахмурившись, сказал аль-Фанудахи.

- Это потому, что у вас нет всей информации, - сказал Зилвицки. - Это пришло из... того места пару недель назад, так что у нас с Виктором было немного времени, чтобы разобраться с этим. Во-первых, эти ракеты представляют собой две различные версии Катафрактов, как уже указывала капитан Тиг. Эта, - мелькнула одна из схем ракеты, - находится на более ранней последовательности разработки, чем другая.

Он приподнял бровь, глядя на аль-Фанудахи, пока соларианин не кивнул.

- Хорошо, это, - Зилвицки выделил график, - реконструкция сроков поставки этих Катафрактов двум разным флотам.

- Я многое понял, - сказал аль-Фанудахи. - Итак, одним из них был Второй флот Филареты. Кто такой "Аттила"?

- Аттила - это отсылка к флоту, который атаковал Конго, - сказал Каша.

- А?

- Да, - кивнул Зилвицки. - И "Аттила" - это тот, кто получил более позднюю версию этих двух ракет.

Аль-Фанудахи нахмурился еще сильнее. Он откинулся на спинку стула, глядя на звездную карту и временную шкалу не менее тридцати секунд, и его хозяева позволили ему. Затем он снова наклонился вперед.

- Подожди минутку. У "Аттилы" была более поздняя версия?

- Ага.

- Но как это возможно? - Аль-Фанудахи покачал головой. - Единственными двумя местами, где производились Катафракты, были Солнечная система и Йилдун. А нападение на Конго было - когда? За восемь стандартных месяцев до того, как Филарета пересек мантикорскую гиперграницу.

- Вот именно, - кивнул Зилвицки. - Что, если вы посмотрите на остальную часть этой временной шкалы, ясно указывает на то, что "Аттила" получил более совершенную модель Катафракта, чем Филарета ... и до того, как флот Солнечной лиги получил что-либо из них. И нет никакого способа, чтобы груз из Сола или Йилдуна попал к нему до того, как он достиг Филареты. На самом деле, если вы посмотрите на эту запись - он выделил другую дату на временной шкале - маловероятно, что груз из Йилдуна или Сола вообще мог достичь Филареты до того, как он направился на Мантикору. Это не совсем невозможно, но они должны были быть на конвейере доставки до того, как вообще был выдан приказ Филарете атаковать Мантикору.

Аль-Фанудахи задумчиво потер подбородок. Затем он кивнул обратно мантикорцу.

- Опять "другие парни", - сказал он тоном глубокого отвращения.

- Абсолютно, и это устанавливает прямую связь между Злонамеренным Соответствием и "Технодайн", - отметил Зилвицки. - Мы всегда предполагали, что она будет, учитывая масштабы присутствия "Технодайн" здесь, в Мезе, но это в значительной степени подтверждает это. И учитывая, насколько далеко друг от друга находились Аттила и Филарета, когда они принимали ракеты, еще одна вещь, которую это подтверждает, - это то, что должно быть по крайней мере одно дополнительное предприятие по производству Катафрактов. То, которое не находится в Солнечной системе и не находится в Йилдуне. И, вероятно, - это более умозрительно - то, которое уже производило Катафракты до того, как "Технодайн" удосужился сообщить флоту Солнечной лиги о существовании ракеты.

Глаза Аль-Фанудахи были очень пристальными, и он посмотрел через стол на Тиг.

- В этом есть смысл, Дауд, - сказала она. - И мне не нравится, что там говорится о промышленных возможностях, которые, должно быть, где-то спрятали "другие парни".

- Мы уже поняли, что у них должен быть эквивалент... того места, о котором мы не собираемся вам рассказывать, - сказал Зилвицки, пожимая плечами. - Они должны были где-то построить корабли, которые они использовали во время удара по Явате. Мы ничуть не больше вас, капитан Тиг, рады тому факту, что у них где-то есть свой собственный судостроительный комплекс. И это почти наверняка то же самое место, где они держат то, что, к сожалению, должно быть научно-исследовательским потенциалом, поскольку они также единственные известные нам люди, которые придумали, как упаковать гразер крейсерского класса в какую-то ракету или беспилотник. Они использовали его против Звездной империи во время удара по Явате, а затем они снова использовали его, чтобы расчистить путь, когда флот Солнечной лиги ударил по Беовульфу, и это чертовски опасно. Но действительно важная вещь в этой информации - это то, как она устанавливает прямую связь между ними и "Технодайном".

Он снова сделал паузу, пока все солариане не кивнули.

- Итак, как я уже сказал, мы с Виктором знали об этой информации, - он махнул рукой в сторону экрана HD, - в течение пары недель. Но вот о чем мы не знали, так это об этом.

Он набрал команду, и изображение с "Болтхола" съежилось в одном углу экрана HD, в то время как его заменила схема единственной звездной системы. Она была помечена как NZ-127-06, и на новых снимках была показана с разных ракурсов.

- Что у нас есть, Антон? - спросил Каша.

- Это от Рут, - ответил Зилвицки.

- Какая Рут? - спросил Тарковски.

- На данный момент, давайте просто оставим это как Рут.

- Полагаю, это была бы Рут Винтон, - сказал аль-Фанудахи с улыбкой. - Но, вы понимаете, это всего лишь дикое предположение с моей стороны. Вам не нужно отвечать. Нужно знать, а я не знаю.

- В этой комнате избыток мозгов, - пожаловалась Третьякова. - Если он достигнет критической массы, мы все будем испепелены нейронным излучением.

Тиг проигнорировала этот эпизод, внимательно изучая изображение. Наконец, она покачала головой.

- Там ничего нет, - сказала она. - Это просто довольно типичная система красного карлика. Нет никаких признаков каких-либо поселений, даже орбитальных местообитаний. - Она снова покачала головой.

- Нет, это не так. Но на самом деле дело не в этом, капитан, - сказал Зилвицки. - Дело в том, что согласно информации, которую прислала нам Рут, именно здесь "Аттила" подобрал свои Катафракты.

- Правда? - пробормотал аль-Фанудахи.

- Вот именно, - кивнул Зилвицки. - И, как вы можете видеть, - он ввел другую команду, и на дисплее вспыхнула звездная карта с положением NZ-1207-06, выделенным красным, - это далеко от Солнца, Йилдуна или Мезы.

- Что, - сказал аль-Фанудахи, пристально глядя на карту, - наводит на мысль, что это должно быть близко к чему-то другому. Как, возможно,... как ты это назвала, Айрин? Секретный производственный комплекс?

Повисла тишина, пока все они смотрели на звездную карту и простую схему необитаемой системы. Затем Тарковски пошевелился в своем кресле.

- И что теперь? - спросил он.

- Не смотри на меня, - сказала Третьякова. - В последний раз, когда я связалась с гномом, - она мотнула головой в сторону Зилвицки, - я превратилась в девку и потеряла руку. И если во вселенной есть что-то более нелепое, чем однорукая девка, я не могу себе представить, что это такое.

- Я могу придумать несколько возможностей, - сказал Каша.

- Например, что? - подозрительно спросила она.

- Я думаю. Я думаю.

- О, черт. - Третьякова посмотрела на Тарковски и махнула ему рукой, чтобы он отошел от покинутого им стула. - Отодвинься. В конце концов, мне нужно будет присесть. Мышление Виктора Каша - это предмет ночных кошмаров.

Несколько минут прошло в молчании.

Каша потратил их на то, что можно было бы назвать "коричневым изучением", если бы этим занимался кто-то другой, кроме Виктора Каша. Учитывая характер этого человека и интенсивность, с которой он разрабатывал сюжеты и схемы, коричневый был слишком теплым и светлым цветом, чтобы адекватно описать то, что он, вероятно, обдумывал.

Зилвицки, Сабуро и Третьякова просто сидели, откинув стулья, и спокойно наблюдали за ним. Барретт, которая столкнулась с Каша во время ее заточения в башне Новый Росток, наблюдала за ним со значительно большим трепетом. Арианна и солариане, непривычные к запатентованному опыту Каша, посмотрели на него, а затем друг на друга с выражениями гостей, которые попали не на ту вечеринку и не совсем уверены в том, что происходит.

Наконец Третьякова взглянула на Зилвицки, приподняв одну бровь. Мантикорец оглянулся, затем чуть заметно проверил свой хронометр и кивнул.

- Хорошо, Виктор, - сказала она. - Время вышло! Что может быть смешнее однорукой шлюшки?

Губы Каша могли - возможно - слегка дернуться, но он не подал никаких других признаков того, что он даже услышал ее. Вместо этого он еще несколько секунд смотрел на стол, прежде чем поднять глаза.

- Ответ на ваш вопрос, - сказал он ей, - заключается в организации экспедиции, чтобы выяснить, что произошло в этой звездной системе, используя некоторые корабли Аттилы, захваченные в битве при Факеле. И нам нужно сделать это с достаточно мощными силами. Я прикидываю, по крайней мере, крейсер и два или три эсминца.

Третьякова закатила глаза. Дауд аль-Фанудахи нахмурился. Однако большинство остальных выглядели только смущенными, и Зилвицки улыбнулся про себя.

Добро пожаловать в "Дикую поездку Виктора", подумал он. Я бы назвал это безумием Каша, если бы он не провернул эти схемы слишком много раз.

- О чем, черт возьми, ты говоришь? - потребовал Тарковски.

- Я бы подумал, что это очевидно, - ответил Каша и кивнул в сторону системы красных карликов на дисплее. - Нам нужно исследовать эту систему, но к настоящему времени там уже ничего нельзя будет найти.

- Не будет? - Арианна нахмурилась. - Я бы подумала, что такая крупная операция должна была оставить после себя какие-то улики.

Каша посмотрел на нее так, как преподаватель мог бы смотреть на ценного, но иногда медлительного ученика, который только что дал неправильный ответ, но Зилвицки ответил ей раньше, чем успел Каша.

- Это маловероятно, Арианна, - сказал он. - Вот почему они выбрали случайную необитаемую систему - ну, не совсем случайную. Это должно было быть примерно в нужном месте. Но там никто не живет, так что свидетелей не было бы. Согласно исследованию Рут, они были доставлены грузовыми судами, которые не утруждали себя никакими кодами транспондеров. По мнению специалистов по логистике Аттилы, они также не были слишком современными или хорошо оснащенными оборудованием для обработки грузов. Было много ручного труда, связанного с перегрузкой ракет. Тем не менее, это заняло всего четыре или пять часов, а потом все ушли.

- Как я и сказал, - Тарковски говорил немного раздраженно. - О чем, черт возьми, ты говоришь? Какой смысл собирать эскадру, чтобы ничего не расследовать?

Каша посмотрел на него, чуть менее благожелательно, чем на Арианну, и покачал головой.

- В этой системе ничего нельзя будет найти, нет. Но при всем моем уважении к Антону, они не могли организовать такую масштабную операцию, не оставив свидетелей. Их просто нет в NZ-127-06. Учитывая то, что Антон только что сказал о "ручном труде", они должны были где-то найти рабочую силу. И если люди Аттилы думали, что грузовые корабли были менее современными, то маловероятно, что они прибыли непосредственно из звездной системы, способной производить Катафракты. И мы все знаем, как любит Злонамеренное Соответствие устанавливать ограничения и отрицать. Аттила даже не подозревал, что он работал с кем-то, кроме "Рабсилы", при негласной поддержке правительства Мезы. Он чертовски уверен, что никогда ничего не знал о Злонамеренном Соответствии. Итак, как вы думаете, каковы шансы на то, что они нашли другую систему - обитаемую - чтобы переправить Катафракты со своих собственных грузовых судов милым, поддающимся отрицанию, неопознанным бродягам, которые на самом деле доставили их Аттиле?

Раздражение Тарковски перешло в задумчивость.

- Хорошо, - сказал он через мгновение. - Вы можете - возможно - на что-то наткнулись, но это большая галактика. Как...

- "Дыра-в-стене"! - Айрин Тиг прервала его, она посмотрела на стол перед собой. - Это имеет..?

- Одну секунду, - сказал Зилвицки. Он постучал по консоли перед собой, и на столе перед Тиг появилась вторая виртуальная панель управления.

Она принялась за работу, глядя на экран, пока ее пальцы летали.

- Если я правильно помню, "Дыра-в-стене" находится не слишком далеко от этой системы. И...

Схема NZ-1207-06 исчезла, а звездная карта, показывающая местоположение NZ-1207-06, расширилась, чтобы занять ее место. Вспыхнула еще одна звезда, когда Тиг выделила ее красным, а затем карта переместилась вверх и в сторону, когда схема недавно обнаруженной звездной системы заняла центральное место. Она увеличила масштаб схемы, и появился буквенно-цифровой блок данных с астрографическими данными системы. Первичный - занесен в каталог как NZ-1207-12 - звезда G7 с шестью планетами. Самая внутренняя планета, расположенная очень близко к звезде, была намного больше Меркурия Солнца, но представляла собой столь же бесполезный кусок скалы, а две самые внешние были не более полезными ледяными шарами. Но четвертым был газовый гигант внутри зоны жидкой воды... едва заметный, со значительным семейством лун. Одна из них была наполовину больше юпитерианского Ганимеда, с диаметром на тысячу километров больше, чем у Марса, что делало его достаточно большим, чтобы сохранить пригодную для дыхания атмосферу. Он не выглядел слишком гостеприимным - первоначальное впечатление, которое подтвердилось, когда Тиг выделила его запись в блоке астрографических данных системы и увеличила ее. Там было холодно, с очень ограниченной гидросферой и - что неудивительно, учитывая, что только около тридцати процентов его поверхности было покрыто водой - много пустыни. Но каким бы непривлекательным это место ни было как место отдыха, оно все еще находилось в пределах пригодности для жилья.

- Вот оно, - сказала она. - "Дыра-в-стене".

- Которая... что? - спросила Арианна, и Тарковски хмыкнул.

- Я слышал об этом. По сути, притон для преступников.

- О, это нечто большее, - сказал аль-Фанудахи. - По-своему сомнительная репутация, "Дыра-в-стене" довольно знаменита. Ну, печально известна. Она была основана...

- Давайте пока пропустим урок истории, - сказал Каша. - Я слышал об этом, хотя не думаю, что когда-либо слышал точно, где это находится. Я, конечно, не понимал, что это близко к NZ-1207-06. Но, да, это именно то место, где совместная операция между "Технодайн" и Злонамеренным Соответствием подошла бы для кораблей и рабочей силы.

- Здесь сказано, что население невелико, - сказал Сабуро, вглядываясь в планетные данные.

- Это скорее место встречи, чем какой-либо промышленный узел, - ответил аль-Фанудахи. - О, на орбите есть некоторая легкая промышленность, достаточная для ограниченного местного производства потребительских товаров, мелкого ремонта и базовых услуг для кораблей, но ничего более сложного, чем это. У него есть некоторые орбитальные склады и рудиментарные портовые сооружения, но их достаточно только для того, чтобы обрабатывать грузы, которые пираты любят забирать без лишних вопросов. Его самая большая - и прибыльная - функция заключается в отправке почты и... рекрутинговом зале.

- Рекрутинговый зал? - повторила Арианна.

- Это место, где люди, которым могут понадобиться услуги пиратов или преступников, могут размещать объявления о приеме на работу, - сухо сказал аль-Фанудахи. - И это удобное, скрытое от посторонних глаз, из сердца вон место встречи для сомнительных личностей - таких, как некоторые менее пикантные оперативники некоторых менее пикантных трансзвездных компаний - чтобы встретиться с людьми, которых наняли их работодатели. Такое рандеву, где никто не задает никаких вопросов.

- Вот почему я хочу пойти с довольно небольшим отрядом, - сказал Каша. - В системе не может быть никакого крупного военного присутствия; люди, которые там живут, в основном просто пираты и контрабандисты. Так что ни у кого не будет флота супердредноутов, и я не думаю, что они отреагировали бы очень спокойно, если бы мы появились с одним из них.

- Вопрос. - Тарковски сцепил руки за спиной, стоя за стулом, который он уступил Третьяковой, и теперь на его лице читался интерес. - Я бы хотел, чтобы вы объяснили логику вашего предложения. Зачем вообще посылать эскадру? Я имею в виду, зачем беспокоиться о том, отреагируют ли они спокойно или нет? Если бы мы вместо этого послали оперативную группу с экспедиционными силами космопехоты на борту пары транспортов, мы могли бы просто захватить объекты - как вы только что сказали, у нас не будет никаких серьезных военных сил, чтобы остановить нас - а затем заставить любого в системе выдать информацию. И у нас было бы достаточно сил флота, чтобы остановить побег любых кораблей. Зачем фантазировать по этому поводу? - Он криво улыбнулся. - Я всего лишь простой космопехотинец. Мне нравится, когда все просто. Главным образом потому, что чем меньшим количеством ручных гранат вы жонглируете, тем меньше вероятность того, что вы уроните одну из них себе на ногу и взорветесь.

- На самом деле, я тоже предпочитаю простое... когда это работает, - сказал ему Каша с чем-то гораздо более похожим на улыбку. - Но к тому времени, когда какие-либо силы космопехоты захватят какие-либо объекты - и мне все равно, о чьих космопехотинцах мы говорим, или насколько они хороши, - не останется никакой информации. Все компьютеры были бы зашлакованы.

- Там все еще был бы персонал, который мы могли бы допросить, - отметил Тарковски. - Включая персонал, который вводил информацию в компьютеры до того, как они были зашлакованы, если вы понимаете, что я имею в виду.

- Я думаю, что это маловероятно, - сказал Каша. - О, возможно, там все еще есть персонал, который мы могли бы допросить - возможно. Я не слишком оптимистичен по этому поводу, вы понимаете, но это возможно. Но что несомненно, так это то, что те, кто действительно что-то знал, все были бы мертвы.

- Мы могли бы понести очень легкие потери со всех сторон, - сказал Тарковски. - Мы довольно хороши в такого рода вещах.

- О, я уверен, что ты мог бы. И я говорю это искренне. Но они все равно все были бы мертвы.

- Но мы... - Тарковски сделал паузу, его глаза расширились. - Что ты думаешь? Массовое самоубийство?

- Это не обязательно должно быть массовое самоубийство, - сказал Зилвицки. - Все, что вам нужно, - это один фанатик, готовый покончить с собой и в процессе совершить массовое убийство. Давай я тебе кое-что покажу.

Он вызвал другой файл, и экран HD погас, затем появилось изображение звездолета - грузового судна - с пристыкованным к нему небольшим судном флота.

- То, на что вы смотрите, - это работорговец "Луиджи Пиранделло", взятый на абордаж катером флота Факела. Это был один из двух невольничьих кораблей на станции Балческу, когда прибыли корабли Факела. Оба они пытались бежать, но только одному из них это удалось, а "Луиджи Пиранделло" не успел достичь гиперграницы до того, как был перехвачен. - Как и многие профессиональные флотские офицеры, Антон Зилвицки отказался применять личное местоимение к невольничьему кораблю. - Мы думаем, что это и работорговец, который действительно сбежал из системы - "Принц Санджата" - оба использовались для транспортировки некоторых сотрудников Злонамеренного Соответствия, которые покинули Мезу до того, как сюда прибыл Десятый флот. - Он взглянул на Арианну. - Одним из них был ее брат Зак. Однако мы на девяносто девять процентов уверены, что он был на борту "Принца Санджаты", так что он выбрался вместе с кораблем.

Его глаза вернулись к дисплею.

- Но как только они поняли, что не смогут самостоятельно сбежать, команда "Луиджи Пиранделло" сдалась, получив гарантии, что их не казнят, пока их рабы остаются невредимыми. Работорговцы эвакуировались на паре шаттлов, оставив рабов, которых могли бы освободить люди Факела. Но когда к борту подошел катер флота Факела...

Он нажал клавишу, размораживая изображение, и Айрин Тиг громко зашипела, когда ослепительный свет ядерного взрыва заполнил дисплей.

- Реакция Факела последовала немедленно, - бесстрастно сказал Зилвицки, и появилось новое изображение. На нем была изображена пара шаттлов, а затем, секундой позже, яркие следы спроецированных ракетных векторов. Эти векторы быстро растянулись по дисплею. Они слились с шаттлами... и оба шаттла погибли так же эффектно, как "Луиджи Пиранделло".

- Что случилось? - спросил Тарковски тоном бесстрастного профессионального любопытства.

- Мы не знаем наверняка, - ответил Каша таким же тоном, - и хотя я ни капельки не виню людей Факела, они в значительной степени убедились, что не было выживших, которых можно было бы допросить. Я уверен, что если бы они были, они бы пели, как маленькие птички. По крайней мере, половина людей Факела на тех кораблях раньше были в Баллрум. - Его голубые глаза были холодными с мрачной уверенностью.

- К сожалению, ни у кого не было возможности опросить их, - продолжил он. - Единственное, что имеет смысл, однако, это то, что фанатик Соответствия все еще находился на борту грузового судна и взорвал корабль, как только катер подошел к борту.

- Таким образом, уничтожаются все улики, а также наносится последний удар по врагу, - сказал аль-Фанудахи. - Вы предполагаете, что если бы люди из "Дыры-в-стене" знали что-то важное, что могло бы вывести охотников на "других парней", вероятно, там тоже присутствовал бы кто-то такой.

- И был бы готов сделать то же самое. - Каша кивнул. - Вот почему нам нужно провести расследование, не предупреждая никого о том, что вовлечены либо Великий Альянс, либо Солнечная лига - любая уважаемая военная сила. Это означает собрать воедино то, что составляет небольшой пиратский флот. Вот только у нас нет времени - да и у меня нет желания - отправляться на поиски настоящих пиратов. Кроме того, это было бы глупо, когда в нашем распоряжении есть готовые команды, которые были бы намного более дисциплинированными и способными, чем флибустьеры.

- Извините? - Окику снова нахмурилась. - "Готовые" экипажи?

- Точно... любезно предоставленные адмиралом Розаком, - сказал ей Каша с тонкой улыбкой.

- Подождите минутку, - сказал аль-Фанудахи. - Адмирал Розак? Вы говорите о людях... Народного флота в изгнании, которые пытались устроить геноцид?

- Да. - Улыбка Каша теперь была шире. - Факел предложил отправить их всех домой в Новый Париж для суда, но у президента Причарт в тот момент было слишком много других забот на уме - и на тарелке. И адмиралу Розаку они были не нужны, потому что, если бы Факел передал их ему, пришлось бы отдать их под суд. В конце концов, они пытались нарушить Эриданский эдикт. И если бы они дали показания в открытом суде, было бы слишком вероятно, что... некоторые аспекты вооружения его собственных кораблей стали бы достоянием общественности.

- Ты говоришь, что он уже был в постели с Мантикорой или Хевеном даже тогда? Что ваши люди так давно снабдили его современным оружием?

По какой-то причине в тоне аль-Фанудахи, казалось, было очень мало удивления.

- О, нет! Не Мантикора или Хевен. - Каша покачал головой. - Современное оружие предоставил ему Эревон... и гораздо больше кораблей, чем он когда-либо признавал на Старой Терре, что взял с собой на вечеринку.

- А. - Аль-Фанудахи кивнул. - Я задавался вопросом о первоначальной хронологии. МАРС ясно дал понять Лиге, когда он отделился, что тогда они у него были. Я далек от того, чтобы предполагать, что они передали эту информацию как еще один незначительный факт, который мандарины должны были рассмотреть, прежде чем отправлять какие-либо карательные экспедиции для "умиротворения" сектора Майя, хотя я полагаю, что это отдаленно возможно. Но когда они передали нам эту информацию, я вернулся и просмотрел отчет адмирала Розака по Конго. - Он широко улыбнулся. - Я действительно ценю хорошо написанную художественную литературу. Спасибо вам за пояснение того, как это было разработано и скрыто.

- Сомневаюсь, что он был бы против, если бы ты узнал сейчас, - ответил Каша со своей собственной крошечной улыбкой. - На самом деле, зная его, он, вероятно, чертовски забавляется мыслью о том, что вы наконец-то осознали, как давно он и губернатор Баррегос начали играть на Старом Чикаго, как на скрипке. И, по правде говоря, вывод этих кораблей из Эревона был первым открытым шагом, который они сделали вместе.

- И это чертовски хорошо, что он взял их с собой в Конго, - мрачно сказал Зилвицки.

- Это так, - согласился Каша. - В любом случае, он и его люди понесли ужасные потери, потому что в тот момент никто не знал о Катафрактах. Он узнал о них нелегким путем, и без соответствующего оружия у него самого...

Его голос затих, и на мгновение повисла тишина. Затем он пожал плечами.

- Но сейчас важно то, что, поскольку президент Причарт не желала видеть их, и губернатор Баррегос тоже, после окончания битвы они оставались на Факеле - Факел взял страницу из опыты Цербера и дал им свой собственный остров.

- И почему, черт возьми, они захотели бы работать на нас сейчас? - спросила Третьякова, и Каша посмотрел на нее.

- Они уже живут на своем острове почти два стандартных года, - отметил он. - Как ты думаешь, сколько еще они там пробудут?

- Откуда мне знать?

- Ты не понимаешь. Как и я. Как и никто другой. Насколько им известно, или нам известно, они могут провести там остаток своей жизни, брошенные на произвол судьбы. Не похоже, что они кому-то нужны, или что у кого-то есть какой-то стимул найти для себя что-то получше, чем проводить свое время. Они прекрасно могут там выжить - они делают именно это с момента нападения, - и у них нет возможности сбежать. Так что ответ, вероятно, заключается в том, что они проведут остаток своей жизни или, по крайней мере, следующие несколько десятилетий, застряв там. Ты действительно думаешь, что мы не смогли бы найти достаточно добровольцев для этой экспедиции, если бы им дали стимул?

- Какой стимул?

- Свобода. И достаточно большое пособие, чтобы позволить им начать все сначала.

- Некоторые из этих людей - фанатики, Виктор, - отметил Зилвицки. - Сомневаюсь, что они из тех фанатиков, которые подписались бы только для того, чтобы получить шанс взорвать своих похитителей, но за эти годы я обнаружил, что фанатики могут быть... немного ненадежными.

- Я бы сам об этом не знал. Лично я никогда не имел дела ни с какими фанатиками, - сказал Каша с абсолютно невозмутимым лицом, затем поднял бровь, когда Третьякова внезапно закашлялась.

- О, не обращайте на меня внимания! - сказала она, ударив себя кулаком в грудь. - Должно быть, я чем-то надышалась.

Кто-то хихикнул, и Каша улыбнулся. Затем краткий юмор исчез.

- Я не слишком беспокоюсь о фанатиках, Антон, - сказал он. - К тому времени, когда мы сможем отправиться в Конго, должны вернуться Инди, Дэмиен и Пожарный Дозор.

- Пожарный Дозор? - спросил Тарковски.

- Древесный кот Дэмиена, - объяснил Зилвицки. - Хотя, если честно, было бы столь же точно сказать, что Дэмиен - человек Пожарного Дозора, вы понимаете. И ты прав, Виктор. Если уж на то пошло, на Факеле уже есть по крайней мере три или четыре "кошки". Мы должны иметь возможность проверять наших "добровольцев" на предмет любого затяжного фанатизма.

- Ты хочешь сказать, что древесные коты действительно могут читать мысли? - спросил аль-Фанудахи, и в его глазах вспыхнул интерес.

- Не совсем. Во всяком случае, не человеческие умы. Но они могут читать человеческие эмоции, - ответил Зилвицки. - Они как чертовски хорошие детекторы лжи. Или, в данном случае, детекторы фанатизма.

- Черт. - Тарковски покачал головой. - Ты же не думаешь, что мы могли бы нанять кого-нибудь из них, чтобы помочь бригадиру Гэддису в Старом Чикаго, не так ли?

- Боюсь, что так не получится, - сказал ему Зилвицки с улыбкой.

- Нам, конечно, понадобятся несколько народных комиссаров, - сказал Каша. Тарковски посмотрел на него, и он пожал плечами. - Комиссары.

- О, я знаю, кем они были, - ответил космопехотинец. - Мне просто интересно, где ты собираешься найти их в эти дни.

- Полагаю, мы можем начать с меня и Яны. Мы можем найти других людей, которых можно использовать, как только доберемся до Факела. Я уверен, что некоторые из бывших людей Баллрум были бы просто рады помочь. И я поговорю с адмиралом Турвилем, прежде чем мы уедем. Вероятно, он сможет освободить некоторых из своих людей, которые так или иначе подошли бы для экспедиции. Но, говоря о комиссарах...

Он смотрел на Тарковски взглядом, который можно было бы охарактеризовать как глаза-бусинки или просто как взгляд победителя.

- Что? - подозрительно спросил космопехотинец.

- Я почти уверен, что из тебя вышел бы хороший комиссар, - сказал ему Каша.

- Ты, должно быть, шутишь, - сказал аль-Фанудахи.

- Нет, - сказала Третьякова. - Это не так. Когда он становится таким, он становится похож на черную дыру. Он просто как бы... втягивает всех в себя. И не успеешь оглянуться, как он заставляет вас танцевать, как марионеток. Даже такие люди, как я, которым, черт возьми, следовало бы знать лучше. И все же, - она поджала губы, - я никогда раньше не была комиссаром. Должно быть интересно. Кто знает? Это может быть даже забавно.

Солариане и мезанцы в комнате уставились на нее.

- Вы должны делать скидку, - сказал им Сабуро. - Раньше она была скрэгом. У этих людей действительно своеобразные представления о веселье.

- Как у многих космопехотинцев, - сказал Тарковски. - Включая меня.

- Черт возьми, Брайс, будь серьезен! - огрызнулась Окику.

- Я говорю серьезно. - Он взъерошил свои коротко остриженные волосы. - Правда в том, что план Каша - ну, может быть, план в стадии разработки - на самом деле имеет смысл для меня. С силами такого размера и с персоналом, чьи досье соответствуют истории, мы бы вписались в нее и были бы достаточно сильны, чтобы никто, уже находящийся в "Дыре-в-стене", не захотел бы напасть на нас. Но не настолько сильны, чтобы они могли не захотеть связать нас с кем-то, кто достаточно силен, чтобы не беспокоиться о нас.

Он перестал потирать голову и склонил голову набок, глядя на Каша.

- Ты предлагаешь выдать нас за наемников, верно? Ренегатов из ныне рухнувшей контрреволюции, которые ищут кого-то, кто мог бы им заплатить?

- Вот именно. - Каша кивнул. - Это в значительной степени то, чем уже был НФИ, за исключением того, что они еще не отказались от своих политических амбиций. Сейчас? - Он покачал головой. - Я уверен, что на этом острове все еще есть много несгибаемых сторонников государственной безопасности. Но к настоящему времени многие из этих людей будут просто искать выход.

Тарковски медленно кивнул, затем остановился, увидев выражение лица аль-Фанудахи.

- Расслабься, Дауд! - сказал он со смешком. - Я не предлагаю тебе - или Айрин - быть частью экспедиции. Я уверен, что от вас обоих было бы больше пользы, если бы вы остались здесь, на Мезе, и продолжили свое расследование.

- И я полагаю, - его взгляд переместился на Зилвицки, - что вы тоже останетесь на Мезе, капитан?

Зилвицки и Каша посмотрели друг на друга. Через секунду Каша слегка покачал головой, и Зилвицки снова посмотрел на Тарковски.

- Да, майор. Я останусь здесь. По крайней мере, на данный момент.

- Пока Каша и я поедем в Конго и посмотрим, что мы сможем придумать. Или мне следует сказать "поработать"?

- Да, - кивнул Каша. - Мы отправимся, как только я смогу поговорить с адмиралом Турвилем. Это должно дать вам время, чтобы сделать все необходимые приготовления.

- Времени предостаточно. Кстати, офицер Каша...

- Зовите меня Виктор.

- Виктор. Я никогда не был комиссаром - и народным комиссаром тоже. К чему в первую очередь я должен стремиться?

- На самом деле это не так уж сложно. Вам просто нужно излучать ауру авторитета, подкрепленную тонкой и приглушенной угрозой.

- Утонченный и сдержанный? - пробормотал аль-Фанудахи.

- Вы что-то сказали, капитан аль-Фанудахи? - спросил Тарковски.

Угроза была очевидной. Утонченной и приглушенной... не так уж сильно.

Говори проще

Старый квартал

Город Старый Чикаго

Старая Земля

Солнечная система

- Я чувствую себя совершенно нелепо. Как, черт возьми, меня втянули в эту экспедицию?

Кэтрин Монтень говорила - на самом деле ворчала - достаточно громко, чтобы ее услышала очень крупная женщина, которая была менее чем в метре перед ней. По обоюдному, хотя и негласному соглашению, Фанни шла впереди по переполненным коридорам чикагского гетто. Какой бы стройной она ни была, Монтень не добилась бы большого прогресса, если бы была в авангарде их туристической группы из двух женщин.

- Экспедицию? - повторила она. - Скажи лучше: "погоню за диким гусем".

- Зачем кому-то гоняться за диким гусем? - Фанни даже не потрудилась повернуть голову. С ее раскатистым голосом в этом не было бы никакой необходимости.

- Откуда мне знать? - ответила Монтень. - Это просто выражение. Как "за пенни, за фунт", одна из тех поговорок, точное значение которых зависит от терминов, которые больше не имеют никакого содержания. Что такое пенни; что такое фунт? И вообще, кого это волнует? Ты знаешь, что это значит, так же хорошо, как и я.

Она потянулась к маске на своем лице, перебирая пальцами хорошо замаскированные элементы управления. Она испытывала сильное искушение выключить эту дурацкую штуковину, но...

Фанни настаивала на необходимости носить маски, хотя и отказалась объяснить почему. Монтень по опыту знала, что вступать в мелочный спор с волевым вице-президентом Лиги борьбы с рабством не стоило затраченных усилий. Это было похоже на словесный эквивалент борьбы сумо... и она не была мастером в ней.

- Мы на месте, - объявила Фанни и остановилась, достаточно внезапно, чтобы Монтень чуть не столкнулась с ней (и отскочила от нее). На дверном проеме перед ней не было никаких знаков, кроме маленькой таблички с надписью: "ГОВОРИ ПРОЩЕ".

- О, как странно, - пробормотала Монтень. - Мне тоже нужно объяснять значение этой фразы?

Фанни проигнорировала ее и провела пальцем по дверному звонку, отверстие для которого было настолько маленьким, что только тот, кто активно искал его, мог его заметить. Несколько секунд спустя дверь скользнула в сторону, открывая мужчину, который был крупнее даже Фанни. Его одежда была неброской, но с таким же успехом он мог бы носить мигающую табличку с надписью: "Я ВЫШИБАЛА". БОЙСЯ МЕНЯ.

- Да? - спросил он.

- Мы здесь из-за воды, - сказала Фанни.

- В Касабланке нет воды.

- Конечно, мы в курсе.

- Добро пожаловать в кофейню Рика, - ответил вышибала и отступил в сторону, широко открывая дверь.

- Это кафе, а не кофейня, - входя пробормотала Монтень. Как и Виктор Каша, она была поклонницей так называемых "фильмов" диаспоры Древней Земли. Она смутно подозревала, что, в отличие от нее, ни Фанни, ни вышибала понятия не имели о происхождении своих дурацких паролей и отзывов.

Дверь привела их в узкий коридор, который вел за угол к другой двери, у которой - как и у той, через которую они прошли по бегущей дорожке - не было ни ручки, ни других видимых средств открывания. Там не было вышибалы, охранявшего ее, но был еще один маленький плакат с той же надписью: ГОВОРИ ПРОЩЕ.

- Спокойно, - сказала Фанни, и дверь бесшумно открылась.

- О, за...! - Монтень прикусила язык от ругательства и удовлетворилась раздраженным закатыванием глаз и пробормотала: - Это может стать еще более неприятным?

По крайней мере, эта дверь впустила их в настоящую комнату. Большую комнату, заполненную разбросанными столами и нишами по бокам. Ниши были защищены радужными электронными экранами конфиденциальности. Не только столы - но все сидящие за ними носили маски, похожие на те, что были на Монтень и Фанни.

Похожие на них, по крайней мере, с точки зрения используемой электроники, которая не так уж сильно отличалась - по крайней мере, по назначению - от тех, что защищали ниши. Но программирование масок было более сложным, чем у альковных щитов. Каждая маска не только отличалась от любой другой, но и, во многих случаях, претерпевала постоянные трансформации.

Человек, сидевший за столиком недалеко от них, был мужчиной, судя по размеру, хотя никто никогда не знал наверняка. Фанни была значительно крупнее его... или ее. Вероятно, более верным признаком пола человека были формы, которые принимала маска, которую он или она носили. Голова существа, похожего на медведя; затем лицо человека в рогатом шлеме; затем то, что казалось сверхновой; и, наконец, возвращение к квазимедвежьей голове.

- Мания величия, - пробормотала Монтень. - Должен быть мужчиной.

Это было не совсем честно. Она знала многих женщин, которые страдали от подобных заблуждений. Но Монтень в тот момент была не в самом благоразумном настроении. Выходка, на которую ее уговорила Фанни, начинала действовать ей на нервы.

- Так куда теперь? - спросила она, и Фанни подняла запястье, чтобы осмотреть свой унилинк. Изучив его с минуту, она кивнула в сторону ниши рядом с дальним правым углом комнаты.

- Вот сюда, - сказала она и направилась туда в своей неподражаемой манере. Монтень так и не смогла решить, напоминает ли это ей маленький, быстро движущийся ледник или первый закон движения Ньютона. В любом случае, вы прибудете туда, куда направлялись.

Когда они приблизились к нише, ее экран конфиденциальности внезапно исчез. По крайней мере, им не понадобится еще один нелепый пароль.

Внутри за столом сидели четыре человека. Ближайший к арке был мужчиной, судя по одежде, которая представляла собой куртку, имитирующую старинные ткани вплоть до заплат на локтях. По опыту Монтень, только мужчины носили что-то настолько непрактичное. Если бы ей нужна была защита от холода, она бы использовала тепловую куртку - и ни один современный материал одежды не был настолько тонким, чтобы требовать специальной защиты суставов.

Конечно, защита не была причиной, по которой они были там, и она слишком хорошо знала, что они на самом деле провозглашали.

Академик. Замечательно.

Она подавила еще одно пробормотанное проклятие. Вообще говоря, она не очень ладила с академиками. На самом деле, она могла вспомнить только полдюжины исключений из этого правила, таких как Веб Дю Гавел.

Но она решила сохранять непредвзятость, по крайней мере на данный момент, потому что, по крайней мере, маска мужчины не была смешной. Ее собственная маска была утилитарным пустым экраном, на котором не было видно ничего, кроме ее глаз. Маска Фанни была немного более продуманной; тоже ничего, кроме экрана, но с использованием тонкого эффекта водопада.

Маска сидящего человека, как и его куртка, была очень старомодной - голова птицы с длинным клювом. Монтень знала, что этот дизайн тоже был архаичным, восходящим к маскам, которые носили врачи в доисторические времена, чтобы избежать заражения своих пациентов.

Неужели этот славный парень думает, что я заразна? Монтень усмехнулась этой мысли, скользнув в одно из двух незанятых кресел в довольно переполненном алькове. Ухмылка, конечно, не была видна из-за маски. Так что, казалось, в этих нелепых вещах были некоторые преимущества.

Двое других уже сидевших людей явно были женщинами. Почти наверняка женщина, сидевшая справа от академика, носила одежду, которая не была яркой, но сидела на ней достаточно плотно, чтобы четко определить ее пол. Она была полной, коренастой, с такой же невзрачной маской, которую носила Монтень, единственной целью которой было скрыть ее черты. Ее коротко остриженные черные волосы были тронуты сединой, что вызвало интерес Монтень. Такого рода сочетание было необычным для людей, получивших пролонг, и тот факт, что другая женщина не покрасила волосы, вероятно, говорил о ней хорошо, по мнению Монтень. Если бы ее волосы были седыми, она бы тоже их не покрасила.

Вторая женщина в нише была немного выше, со светлыми волосами. Ее выбор в одежде был более ярким - брючный костюм, оттенок которого точно соответствовал ярко-голубым глазам, видневшимся в прорезях маски, - и она была значительно более стройной.

Четвертый и последний член квартета ожидания был еще более явно мужского пола. Он был, вероятно, такого же роста, как Фанни - трудно было сказать, когда он сидел, - и у него были необычайно широкие плечи. То, что она могла видеть о его цвете лица, было почти таким же темным, как у Мишель Хенке, а его короткие волосы плотно прилегали к голове.

Фанни скользнула на последнее оставшееся сиденье - в ее случае это была несколько более напряженная задача, что однозначно превратило нишу в "заполненную", - и экран конфиденциальности вернулся на место. Монтень сердито посмотрела на него через плечо.

- К чему вся эта чертова секретность? - раздраженно спросила она.

- Разумный вопрос, - ответил человек с нашивками на локтях, и его собственная маска исчезла. Открывшееся таким образом лицо было чисто выбрито, с каштановыми волосами, карими глазами и дружелюбной улыбкой. - Маски нужны только для того, чтобы не привлекать к себе внимания. Если бы вы пришли в это место без нее, все бы вас заметили.

- Ну и что?

- Итак, по причинам, которые я объясню через мгновение, я бы предпочел, чтобы меня не заметили, леди Кэтрин.

- Я не "леди" Кэтрин, - раздраженно парировала она. Несмотря на его любезность, она все еще чувствовала себя раздраженной. - Я отказалась от своих титулов много лет назад, когда решила, что буду более эффективна, сидя в Палате общин, чем в качестве еще одного периферийного сумасшедшего пэра. Среди лордов и так слишком много проклятых оводов. Зачем позволять им регистрировать меня как еще одного? И кто вы такой, раз уж мы заговорили об именах?

- Чак Гэннон. Или доктор Чарлз Э. Гэннон, если быть формальным. И хотя вы, возможно, больше не леди Кэтрин в Звездной империи, мы на Старой Земле. Здесь - где угодно в Солнечной лиге - вы все еще графиня Тор.

- В этом он прав, - сказала Фанни. - Это часть твоего...как мне это назвать? "Мифа" кажется немного экстравагантным.

Женщина справа от Гэннона сняла свою собственную маску, открыв привлекательное, открытое лицо, и улыбнулась Монтень.

- Лично я не думаю, что это вообще экстравагантно, - сказала она. - Мои родители с энтузиазмом отзывались о леди Кэтрин, защитнице угнетенных и проклятии "Рабсилы Инкорпорейтед", которая никогда не будет достаточно проклята.

Монтень уставилась на нее, и другая женщина улыбнулась еще шире.

- Я происхожу из семьи аболиционистов. Доставило мне небольшие неприятности в Академии.

- Больше, чем немного, - поправил Гэннон. - Но я думаю, что общие представления уместны.

Последняя пара масок исчезла, и он помахал первой женщине.

- Лиз здесь - Элизабет Роббинс, снова формально - контр-адмирал флота Солнечной лиги, и "Академия", о которой она говорит, - это академия флота. Что не вызывает большого уважения у конформистов... факт, который, вероятно, объясняет, почему она не вице-адмирал Роббинс.

- Напротив нее у нас сидит подполковник Вен Чжин-хван. В настоящее время она является начальником оперативного отдела разведывательного управления жандармерии, но вскоре перейдет на командование всеми разведывательными подразделениями жандармерии. А слева от меня майор Ежи Скарлатти, тоже из жандармерии.

Боже, подумал Монтень, какая... эклектичная команда. Кстати, об этом...

- А вы... кто, кроме "доктора Чарльза Э. Гэннона"?

- Я новый директор разведки флота, - ответил он, и Монтень нахмурилась.

- Ваше имя мне почему-то знакомо, но причина другая.

- Да? - Фанни издала тихий смешок. - Вы, вероятно, слышали это в связи с премией Банерджи. Он получил ее несколько лет назад.

Вот и все. Монтень почувствовала, что ее раздражение начинает спадать. Банерджи была одной из немногих академических наград, к которым она испытывала хоть какое-то уважение. В отличие от большинства, она не выдавалась за какую-то конкретную работу. Это было больше похоже на премию "гений в целом", и хотя Монтень относилась к термину "гений" так же скептически, как и к наградам, она не могла отрицать, что у Банерджи был впечатляющий послужной список.

Как и следовало ожидать, когда раздражение прошло, на первый план вышло любопытство.

- Хорошо, - сказала она. - Так почему Фанни настояла, чтобы я пришла сюда с ней? Я предполагала, что она просто хотела моей моральной поддержки для любого нового плана, который она придумала. Но теперь я начинаю сомневаться.

- Придуманный? - Фанни слегка нахмурилась. - Во-первых, я не "строю планы". Во-вторых, если бы я это сделала, я бы не "готовила" их. Возможно, вы не испытываете никакого уважения к кухне, но я ее уважаю.

- Нет, я хотел поговорить не с мисс Фанантенанирейни, - сказал Гэннон. - Это были вы.

Монтень была искренне впечатлена. Ему удалось безупречно произнести полное имя Фанни. Можно даже сказать, что он отбарабанил его. Очевидно, человек основательный.

- У меня есть предложение для продвижения, - продолжил он.

- Тогда двигайте его вперед.

- Возможно, нам следует сначала заказать напитки, - предложила Фанни.

Это заняло некоторое время.

После того, как Гэннон закончил, Монтень уставилась на причудливый рифленый контейнер на столе перед ней. Люди все еще называли их "стеклянными", хотя из этого древнего материала по-прежнему изготавливались только дьявольски дорогие сосуды. Единственное, что было общего у современного стекла с предками, - это их прозрачность. Предположительно, чтобы люди могли видеть зелье, которое они заказали.

Это называли "Юпитер". Совершенно не разбираясь в истории алкогольных напитков, Монтень не знала, что ее предки, которые пили из настоящей стеклянной тары, были бы либо удивлены, либо шокированы (или и то, и другое), если бы увидели жидкость, которую она заказала. Она была расположена чередующимися горизонтальными полосами различных оттенков оранжевого, желтого, грязно-белого и бежевого, которые вращались в шаровидном "бокале" так, что на завершение оборота уходило около десяти секунд. Она ненадолго приводила в беспорядок узор, каждый раз отпивая из него, но только до тех пор, пока он не возвращался в надлежащий порядок и движение.

Центральным элементом напитка было большое красное пятно, которое вращалось вместе с остальными.

На самом деле, до сих пор она едва прикоснулась к нему. Теперь она взяла и проглотила примерно треть его. Как и ожидалось, это было великолепно на вкус. Что и должно было случиться, учитывая, сколько с нее за это взяли. Бывшая графиня Тор редко употребляла алкогольные напитки, но когда она это делала, то не видела причин скупиться. В конце концов, она была одной из самых богатых людей на свете.

- Итак, что ты думаешь? - спросила Фанни, и Монтень поставила бокал и посмотрела на нее с тем, что можно было бы назвать легким подозрением.

- Ты подтолкнула их к этому, не так ли? - сказала она.

Фанни положила руку на грудь и изо всех сил постаралась выглядеть обиженной. Ее лучшее старание было... не очень хорошим.

- Конечно, нет! - сказала она добродетельно. - Хотя, признаю, что, когда Чак поделился со мной этой идеей, я была совершенно очарована. - Она бросила на Монтень взгляд, в котором сочетались обвинение и защита. Во всяком случае, пытались. - Думаю, ты тоже была бы рада.

Монтень снова подняла свой бокал, обдумывая этот вопрос. На этот раз это был скорее глоток, чем отхлебывание, но ей потребовалось на это гораздо больше времени. Затем, наконец, она покачала головой.

- Признаю, что я захвачена духом вашего предложения, Чак. Но вы идете по неверному пути.

- Я весь внимание, как говорится.

- Проблема должна быть очевидна - для вас даже больше, чем для меня. Как только появится какое-либо предположение, что флот Солнечной лиги сотрудничает с террористами - террористами Одюбон Баллрум, не меньше - вы никогда не услышите конца этому. За каждым вашим шагом будут следить репортеры, политики и люди, которые платят им, чтобы они следили за вами.

- Полагаю, что на самом деле это мягко сказано, - сухо сказала подполковник Вен. Монтень взглянула на нее, и она пожала плечами. - Я должна признаться, что как "шпион" я рассматриваю любую операцию, которая выходит на открытое место, как неудачу для полевых условий. Однако в данном случае, насколько я понимаю, мы хотим быть настолько открытыми, насколько это возможно. В конце концов, - она многозначительно посмотрела на Гэннона, - многое из этого, с нашей точки зрения, касается спасения флота - как в глазах общественности, так и в своих собственных, - поскольку это фактическое подавление работорговли. Что означает обнародование этого. А это значит, что репортеры пронюхают об этом. Мы этого хотим. И когда это произойдет, по крайней мере, некоторые из них ударят по любой связи с Баллрум. Не так ли, доктор Гэннон?

Гэннон скорчил гримасу.

- Признаю, что это, конечно, большая оговорка адмирала. Я почти уверен, что смогу разобраться с этим вопросом, как только он возникнет. - Что-то похожее на фырканье донеслось со стороны Вен, и его губы дрогнули. - Тем не менее, признаю, что это будет непросто, - добавил он.

- Вам не нужно делать это тонко, - сказала Монтень. - Все, что вам нужно сделать, это подойти к проблеме, так сказать, со стороны.

- Нельзя ли это немного растолковать?

- Конечно. - Она сделала еще глоток, в основном, чтобы дать себе немного времени подумать, затем поставила стакан. - Вам и близко не нужно подходить к Баллрум. Вместо этого вы обращаетесь к системе правительства Конго с предложением принять участие в совместных военных учениях. В частности, в патрулях по борьбе с рабством. Вам даже не нужно ждать, пока Конституционный съезд ужесточит существующие законы, потому что они уже давно приняты, не так ли, подполковник? - Она указала пальцем на Вен, которая твердо кивнула. - Было бы довольно неловко, если бы политик - или даже скандальный журналист - доставил вам неприятности из-за того, что вы начали применять собственные законы Лиги.

Гэннон откинулся назад и отпил из своего стакана.

- Это... конечно, возможно. Было бы очень неловко, если бы Факел был членом Великого Альянса, но это не так. Он никогда не был.

- Он был по духу, - отметила Монтень.

- И что? - фыркнул Гэннон. - Буква закона может работать в обоих направлениях. Особенно сейчас, если кто-то попытается выдвинуть обвинения против нации бывших рабов. Дело в том, что большинство членов Временной Ассамблеи, а не только делегаты Конституционного съезда - и довольно значительное большинство - искренне выступают против рабства. И, давайте посмотрим правде в глаза, хотят они признавать это публично или нет, почти все они знают, что "милые сделки" бюрократии Лиги с коррумпированными трансзвездными корпорациями имели огромное отношение к тому, почему - и как - Лига только что получила пинок под зад от Великого Альянса. Они не в настроении позволять подобному дерьму повторяться снова.

- Это также наше мнение в жандармерии, - сказала Вен, еще раз кивнув. - Вы понимаете, некоторые из нас более циничны, чем другие, в отношении того, как долго продлится нынешнее настроение. Опыт в этом отношении не внушает оптимизма. Однако на данный момент это именно та атмосфера, которую мы получаем от наших нынешних политических лордов и хозяев.

- Я согласна, - сказала Фанни. - И это особенно верно в отношении Конституционного съезда. Ты не общалась ни с кем из делегатов, Кэти, потому что...ну, потому что ты должна оставаться дипломатичной. Ты являешься частью Великого Альянса. Но я не такая часть и постоянно общаюсь с ними.

- Извините меня. - Контр-адмирал Роббинс заговорила впервые с тех пор, как Гэннон сделал свое предложение. - У меня нет никаких проблем с тем, что вы предлагаете, графиня - извините, Кэти. Но я не уверена, как это решает нашу проблему необходимости в консультантах - я говорю прямо - из Баллрум. Они нам понадобятся, иначе мы будем блуждать по крайней мере вслепую.

Майор Скарлатти усмехнулся.

Согласно предложению Гэннона - или, по крайней мере, той его части, которую Монтень слышала до сих пор, - Скарлатти должен был стать главным представителем жандармерии, предполагая, что этот мозговой штурм сдвинется с мертвой точки, и она задалась вопросом, была ли одна из причин, по которой его выбрали, в том, что он был настолько младше по званию Роббинс. Технически флот будет действовать под руководством министерства юстиции, что, по мнению сторонников, означает, что командовать должен жандарм. Но поскольку он был младше Роббинс, он был бы ее заместителем, а не командиром.

Было очевидно, что у них двоих были комфортные рабочие отношения, но теперь Роббинс подняла бровь, глядя на него, и он покачал головой.

- Адмирал, вы не приняли во внимание, сколько личного состава флота Факела являются бывшими членами Одюбон Баллрум. - Он приподнял бровь, глядя на Монтень. - Это должно быть по крайней мере - сколько, десять процентов, я думаю?

- Ближе к пятнадцати - или даже двадцати - судя по тому, что мне сказал Антон, - ответила она. - Да, их довольно много. И некоторые занимают командные должности.

- Я могу с этим поработать, - весело сказал Скарлатти. - На самом деле, я мог бы знать некоторых из них.

- Извините?

Теперь приподнялись обе брови Роббинс, и он снова усмехнулся.

- О, да. - Он хитро, искоса улыбнулся Вен. - Эти ужасные "террористы" и жандармерия иногда - на самом деле довольно часто - обнаруживали, что наши интересы... совпадают, скажем так. Уверен, что иногда такое случалось даже с прекрасными, добропорядочными офицерами флота. Знаю, что это в любом случае случалось с теми образцами добродетели в королевском флоте Мантикоры.

Контр-адмирал фыркнула в знак согласия и провела рукой по своим коротким волосам.

- Я знала, что многие из Баллрум "вернулись домой" на Факел и оказались в армии, - сказала она. - Однако я и не подозревала, что это составляло такой большой процент их военного флота.

Она задумчиво отхлебнула из своего бокала. Это была пурпурная смесь, получившая название "Манхэттен". В честь древнего мошенника, если Монтень правильно помнила ее историю.

- Хорошо. - Роббинс поставила стакан и кивнула. - Это сработало бы. Но все еще есть пара проблем.

- Проблемы? - Монтень насмешливо склонила голову набок. - Какого рода проблемы?

- Ну, первое - это добраться туда. Отсюда до Конго около сорока шести дней пути, даже через Мантикору и Эревон. Это чертовски долгое путешествие любым другим способом, и флот Солнечной лиги - это не совсем то, что можно было бы назвать, э-э, добро пожаловать в пространство Великого Альянса прямо сейчас. Итак, мой первый вопрос, Чак, заключается в том, можем ли мы позволить себе потратить еще семь стандартных недель, прежде чем мы вообще начнем?

- Гм. - Гэннон потер верхнюю губу, затем пожал плечами. - Я не понимаю, почему бы и нет. Очевидно, мы надеялись начать работу раньше, но леди Кэтрин права насчет того, куда нам следует обратиться за... опытом, который нам нужен. И мы еще не объявили об этом ни общественности - ни флоту в целом - так что у нас нет большого дефицита времени, чтобы добиться результатов.

- Хорошо, - кивнула Роббинс. - Вторая проблема - этот "нежелательный" кусочек. Ты помнишь? Тот, где герцогиня Харрингтон объявила, что любой корабль флота Солнечной лиги, обнаруженный за пределами пространства Лиги, будет рассматриваться как пиратский и уничтожаться без права капитуляции? У меня такое чувство, что ни Беовульф, ни Мантикора точно не отключили свою системную защиту. И мне бы очень, очень не хотелось стать мертвым пиратом вместо живого соларианского офицера.

- Хорошее замечание, - кивнул Гэннон и, приподняв бровь, посмотрел на Монтень. - Вы случайно не знаете каких-нибудь видных мантикорских политических лидеров, которые могли бы помочь нам здесь, не так ли?

- Ненавижу ввязываться в "дипломатическое" дерьмо, - пробормотала Монтень. Но потом она поморщилась и кивнула. - Я могу перекинуться парой слов с адмиралом Л'Энгле. Предполагая, что она согласна подписаться - а я не понимаю, почему бы ей не подписаться - она, вероятно, сможет расчистить вам дорогу, по крайней мере, до Мантикоры.

- Вероятно? - Роббинс вопросительно посмотрела на нее.

- Ну, если она не может, то, по крайней мере, скажет мне об этом.

- Ну, предполагая, что мы зайдем так далеко, остается только последняя проблема, - сказала Роббинс. - Знакомство. Я появлюсь со своей эскадрой линейных крейсеров и, по крайней мере, одной эскадрой эсминцев, плюс пара кораблей поддержки для материально-технического обеспечения. Факел, возможно, и не был частью Великого Альянса, но я предполагаю, что он знает обо всей этой истории с "пиратским судном". Я хотела бы думать, что они, по крайней мере, дадут нам возможность объясниться, прежде чем вышвырнут нас из космоса, но я не сторонник того, чтобы рисковать жизнями моих людей, выясняя это. И, член Великого Альянса или нет, согласно нашим отчетам, в Конго часто появляются отряды кораблей Альянса. Если уж на то пошло, не так давно Факел подвергся попытке геноцида. Я думаю, что Факел тоже вряд ли хорошо отреагирует, если мы перелезем через стену без приглашения.

- О, это легко! - Фанни указала на Монтень. - Просто пусть она покажет дорогу на своей яхте.

- Что?

Харрингтон-хаус

Харрингтон-Сити

Харрингтон Стейдинг

Планета Грейсон

Система Грейсон

Хонор Александер-Харрингтон подняла глаза, когда кто-то легонько постучал в дверь ее кабинета, затем улыбнулась лейтенанту-коммандеру с каштановыми волосами, стоящему в дверном проеме рядом с капралом Джошуа Аткинсом, ее дежурным оруженосцем, и покачала головой.

- Вальдемар. Какой огромный сюрприз для меня снова увидеть тебя.

Стороннего наблюдателя можно было бы простить за то, что он уловил определенную иронию в ее тоне, и лейтенант-коммандер Тюммель улыбнулся ей в ответ.

- На этот раз я просто был поблизости и решил заглянуть, ваша светлость.

- Почему мне теперь трудно в это поверить? - спросила она задумчивым тоном.

Ее бывший флаг-лейтенант был принят на службу Адмиралтейством и императрицей Элизабет, чтобы играть почтальона для нее здесь, на Грейсоне. Она ценила регулярное информирование, но четко изложила свою позицию. Она не собиралась возвращаться на действительную службу.

Во всяком случае, не в ближайшее время.

Она отодвинула свой антигравитационный плавающий стул от своего огромного, безупречно аккуратного, невероятно хорошо организованного стола и встала. Древесный кот, который дремал на насесте за ее креслом, проснулся и радостно пропищал свое собственное приветствие.

- Я полагаю, что мы, вероятно, можем доверять коммандеру в моем присутствии, Джошуа, - сказала она.

- Конечно, миледи, - согласился Аткинс, хотя она заметила, что он также бросил на Нимица довольно выразительный взгляд, прежде чем уйти. Она скрыла вздох. Никто из ее оруженосцев не собирался забывать, что случилось с Саймоном Маттингли... или Тимом Мирсом, печально подумала она. Но, по крайней мере, Джошуа был готов доверить Нимицу присматривать за ней, если нанотехнологические убийцы каким-то образом добрались до Вальдемара.

Тюммель пересек залитый солнцем офис - она настояла на световом люке, главным образом для того, чтобы у Нимица был настоящий солнечный свет, при котором он мог вздремнуть, хотя для этого потребовалась некоторая модернизация купола дома Харрингтонов - и протянула ему руку.

- Хотя я подозреваю, что ты здесь с определенной целью, я действительно рада тебя видеть, - сказала она, тепло улыбаясь и сжимая его руку.

- Нет, никаких "падших намерений". - Он покачал головой. - У меня действительно есть несколько сообщений для вас из Адмиралтейства и из Маунт-Ройял, но ее величество специально поручила мне сказать вам, что они предназначены исключительно для вашей информации и не представляют собой то, что она назвала "попыткой заманить вас обратно на Мантикору". И нет, на этот раз меня послали не специально, чтобы доставить их. Вообще-то я направляюсь в Болтхол.

- Болтхол? - Хонор выгнула бровь. - Разве ты немного не отклонился от кратчайшего пути из Мантикоры в Болтхол?

- От самого короткого прямого маршрута, да, - кивнул он. - Но я забираю полдюжины или около того грейсонских флотских конструкторов из "Блэкберд", а затем отправляюсь в Новый Париж, чтобы собрать пару научно-исследовательских проектов, которые специально запросила адмирал Форейкер.

- Забираешь?

- Ну, да, - сказал он невинным тоном. - Ой! Я забыл вам сказать, что на прошлой неделе мне дали "Газвейн"?

- Действительно? - Она крепче сжала его руку, радостно улыбаясь. - Это замечательно! И ты, черт возьми, это заслужил.

- Я не знаю насчет того, чтобы заслужить, но мне вроде как пришлось пообещать, что я не сломаю его, прежде чем они отдали мне ключи, - ответил Тюммель со своей собственной широкой улыбкой, и она громко рассмеялась.

КЕВ "Газвейн" был эсминцем класса Роланд, подходящим кораблем для человека его ранга, особенно теперь, когда война с Солнечной лигой была почти закончена. Она не была бы официально закончена до тех пор, пока Конституционный съезд на Старой Терре не выработает конституцию, приемлемую для Великого Альянса, и новая Солнечная лига не подпишет мирный договор. Однако, согласно другим сообщениям, которые были отправлены на Грейсон "исключительно для ее информации", этот процесс на самом деле шел довольно хорошо. Она задавалась вопросом, как присутствие Кэтрин Монтень на Старой Земле повлияло на это сочетание, но в отличие от многих ее коллег-аристократов ей нравилась - и восхищала - бросающая бомбы (фигурально выражаясь, конечно) бывшая графиня Тор. Она ожидала, что любое влияние, оказываемое Монтень, будет... живым, но она также ожидала, что оно будет хорошо продуманным и эффективным.

Однако это должно было занять еще несколько месяцев. Любой, у кого есть работающий мозг, знал это. Создание целой новой звездной нации, особенно такой, как Солнечная лига, даже после ее существенных территориальных потерь, не было чем-то, что можно - или должно - торопить. Она бы предпочла, чтобы они потратили время на то, чтобы все сделать правильно.

Но пока они этого не сделали, флоты Великого Альянса в основном находились в режиме ожидания.

Основная часть Большого флота вернулась в систему Мантикора, оставив "только" три или четыре дюжины супердредноутов и прикрепленных к ним кораблей в Солнечной системе под командованием адмирала Паскалин Л'Энгле. Л'Энгле была хевенитским заместителем Хонор в операции "Немезида", и она была просто рада оставить Паскалин присматривать за Старой Землей и мягко напоминать Конституционному съезду, что Великий Альянс оглядывается через плечо. Вежливо, но твердо.

Однако крах пограничных протекторатов Управления пограничной безопасности оказался еще более запутанным, чем она опасалась. Слишком много губернаторов УПБ, взбешенных потерей своих уютных, коррумпированных, высокодоходных личных империй, казалось, решили максимально затруднить переход к самоуправлению. Некоторые зашли так далеко, что фактически удалили важные записи на том основании, что их файлы содержали секретную информацию, которую они не могли допустить до попадания в руки, не относящиеся к Лиге. Другие погрузили всех жандармов в порученных им системах на транспорты, сами поднялись на борт и направились к Ядру, оставив местные звездные системы без каких-либо подготовленных администраторов, местной полиции, обученного персонала по управлению движением или чего-либо еще, что им было нужно для создания стабильного правительства и собственной экономики.

Это правда, что больший процент губернаторов, чем она надеялась, на самом деле пытались помочь процессу пройти гладко или, по крайней мере, следили, чтобы он шел. Но те, кто намеренно создавал проблемы, были более грубыми, раздражительными и просто совершенно порочными, чем она действительно ожидала.

И перед лицом этой накатывающей волны потенциальной катастрофы Великий Альянс оказался вынужден проявлять гораздо больше "практической активности" в управлении этими переходами, чем он надеялся. Это означало, что Объединенный комитет начальников штабов был вынужден вывести эскадры крейсеров и флотилии эсминцев из Большого флота - и из любого другого места, где они могли их найти, - чтобы использовать для демонстрации силы и контроля над территорией, поскольку они послали администраторов и техников, чтобы помочь справиться с хаосом. Это было хитрое предложение, потому что было абсолютно необходимо, чтобы Великий Альянс не выглядел так, как будто он пытается приобрести такое "влияние", которое позволило бы ему доминировать и эффективно контролировать эти теоретически независимые звездные системы. На самом деле, единственное, что было важнее, чем избежать видимости этого, - это избежать ситуации, в которой это произошло на самом деле.

Хонор знала, чем это могло стать. И не потому, что кто-то этого хотел. Хитрость заключалась в том, чтобы найти способ стабилизировать ситуацию и предоставить необходимый опыт таким образом, чтобы местные жители могли распоряжаться своими собственными, недавно вновь обретенными судьбами.

Она была так же счастлива, что ей не пришлось этого делать.

Она твердо сказала себе это. Очень твердо.

- Итак, после того, как ты выполнишь свои обязанности водителя, куда они отправят тебя и "Газвейн"? - спросила она. - Ты уже знаешь?

- Мы приписаны к Десфлоту 62, - ответил Тюммель. - Не знаю точно, что это будет означать для "Газвейна", но знаю, что они разделили по крайней мере три другие флотилии на дивизионы и назначили их для поддержки наших усилий по "национальному строительству" на Окраине и Пограничье.

Хонор мысленно поморщилась. Она полагала, что лучшего термина для этого не найти, но историк в ней знал, как часто "национальное строительство" оказывалось ничем подобным. Не говоря уже о том, чтобы взорваться в лицо его практикующим.

- Как долго вы находитесь в системе? Ты можешь остаться на ужин?

- О, мы уезжаем только завтра. Может быть, даже не раньше послезавтра. - Тюммель покачал головой. - Моим пассажирам потребуется по меньшей мере еще двенадцать-четырнадцать часов, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к отправлению. На самом деле, они не знали, что едут, пока я не прибыл сюда с их приказами. - Он ухмыльнулся. - Надо любить флот, ваша светлость!

- Если они не понимают шуток, им не следовало присоединяться, - торжественно сказала она ему, и он громко рассмеялся.

Хотя, размышляла она, в некотором смысле этот конкретный фрагмент мудрости нижней палубы был менее юмористичным, чем обычно. Неожиданные приказы о перемещении редко приветствовались, и прямо сейчас это было особенно верно для "Блэкберда". Разрушительный ущерб, нанесенный Ударом "Яваты" верфям, вращающимся вокруг "Блэкберда", был еще очень далек от устранения. Ситуация стала значительно лучше, чем была раньше, но мощности верфей составляли не более тридцати процентов от их уровня до Удара, и это было великодушно. И люди, которым было поручено восстановить их, подошли к своей задаче с сильным чувством миссии и почти религиозным - нет, в некоторых случаях это было действительно религиозное рвение.

- Ну, по крайней мере, это означает, что мы можем накормить тебя сегодня вечером. Ты приведешь своих офицеров, не несущих вахту?

- Конечно, если они приглашены... и если там достаточно места. Если мы не будем навязываться.

- Вальдемар, сколько раз ты посещал Харрингтон-хаус, когда был моим флаг-лейтенантом?

- Э-э... целую кучу? - рискнул он.

- Может быть, даже в два раза больше, - сказала она. - Ты ведь помнишь, насколько велика государственная столовая, не так ли?

- Ну, да, ваша светлость. Но, эм, я думал, вам не нравится ею пользоваться. Кажется, я припоминаю, что вы назвали этот процесс "демонтажем мавзолея".

- Да, назвала, - сказала она рассудительным тоном. - Однако на данный момент нужно накормить несколько лишних ртов. Я, граф Уайт-Хейвен, Нимиц, в общей сложности - дайте-ка подумать... девять древесных котов, мои мама и папа, Фейт и Джеймс, Рауль и Кэтрин, Линдси, дюжина или около того оруженосцев, Сандра Терстон, адмирал Брайэм, адмирал Ю, Остин, Бетани, Ребекка, Констанс, Хонор Мэйхью, Преподобный Салливан...

Она сделала паузу, когда он поднял обе руки, смеясь, сдаваясь.

- Как ты можешь видеть, - сладко сказала она, - включение полудюжины офицеров - черт возьми, включая всю команду вашего корабля - на самом деле не добавило бы много к толпе.

- Неужели каждую ночь действительно так плохо, ваша светлость? - спросил он, все еще смеясь.

- Нет, не каждую ночь, - признала она. - Но большинство вечеров у нас действительно собирается целая толпа, чтобы поесть. - Ее улыбка исчезла. - Я думаю, отчасти это связано с тем, что они хотят, чтобы я - ну, дети, я и Хэмиш - знали, что они любят нас. Что они здесь ради нас. Так что даже когда они сводят меня с ума, - ее улыбка стала ярче, - я на самом деле вроде как тронута.

- Я могу это понять, - сказал он, и чувство сопереживания, которое она разделяла с древесными котами, сказало ей, что он действительно понимал.

Удар Яваты и Удар Беовульфа стоили слишком многим людям слишком дорого, но это особенно сильно ударило по Хонор и ее семье. Тюммель знал это, как почти никто другой. Он знал, что практически вся ее семья на Сфинксе погибла во время удара Яваты, и он знал, что Эмили Александер-Харрингтон умерла у нее на руках, полагая, что их муж погиб в Беовульфе. Эта Хонор знала, что Хэмиш мертв, когда она отправилась в Сол, чтобы выполнить операцию "Немезида" и довести войну до конца. И поэтому Тюммель лучше, чем кто-либо другой, знала, как близко она подошла к краю пропасти, как ужасно она была ранена, прежде чем Хэмиш чудесным образом вернулся к ней.

И, да, он точно понимал, почему люди, которые любили ее - выжившие члены ее большой семьи и ее опекуны - были полны решимости доказать ей, что она не была и никогда не будет одинока.

Конечно, она уже знала это, подумала она, поворачиваясь, чтобы раскрыть объятия, и Нимиц прыгнул в них, а затем прижался к ее плечу. Она почувствовала, как его мыслесвет коснулся ее, сливаясь с ним, и уверенность в его любви пронзила ее, как солнечный свет, льющийся через окно в крыше.

- Да, хорошо, - сказала она, поворачиваясь обратно к Тюммелю. - Я просто скажу госпоже Торн, что сегодня вечером у нас будет еще несколько лишних ртов. Она будет в восторге. Ей действительно нравится готовить для одной-двух рот космопехотинцев!

- Ты в порядке, милая? - низкий голос Хэмиша Александера-Харрингтона почти терялся в фоновом бормотании разговоров и звоне посуды.

- Прекрасно - прекрасно! - ответила Хонор, но оба древесных кота, сидевшие на высоких стульчиках рядом со своими людьми, посмотрели на нее так, как смотрели на Джеймса или Фейт, которые клялись, что понятия не имеют, кто мог совершить набег на банку с печеньем.

Хэмиш взглянул на них, затем одарил Хонор своим собственным очень старомодным взглядом.

- Предатели! - пробормотала она их пушистым приспешникам.

- Что это? - спросил Хэмиш, и она вздохнула.

- Утренняя тошнота. - Она угрюмо ткнула пальцем в восхитительное тушеное мясо на своей тарелке. Тушеное мясо, которым она просто не могла заставить себя подавиться. - Или, может быть, вечерняя тошнота, я думаю.

- Снова? - Его тон был тщательно нейтральным, и она немного криво улыбнулась ему, почувствовав его мысленное сияние. Преобладала искренняя озабоченность, смешанная, по крайней мере, с оттенком веселья и чувством настороженности.

- Да. - Она отложила вилку, взяла свой кубок и сделала глоток.

До беременности она никогда особо не любила фруктовые соки. Она никогда не испытывала к ним неприязни, но они не были первыми в ее списке любимых напитков. Однако теперь сочетание гранатового и ежевичного соков зарекомендовало себя как нечто такое, что ее иногда придирчивый желудок мог вынести.

Разборчивый желудок, подумала она. Это было то, с чем редко сталкивался человек с модами Мейердала. Обычно они были слишком заняты поддержанием своего активного метаболизма, чтобы проявлять разборчивость. Ну, за исключением брокколи, конечно. Сейчас, однако... не так сильно.

- Я думал, это должно было ослабнуть после первого триместра, - сказал Хэмиш, когда она поставила кубок. Он взял графин и налил в него еще сока, в его голубых глазах было веселье, сострадание и легкая нотка беспокойства. - На самом деле, я почти уверен, что это именно то, что, по словам доктора Фрейзер, должно было произойти.

- Она сказала, что это то, что обычно происходит, - ответила Хонор. - И я подумала, что в моем случае она, вероятно, была права, учитывая, как легко протекали все мамины беременности. - Она посмотрела через стол туда, где Эллисон Харрингтон радостно смеялась над чем-то, что только что сказал один из офицеров Тюммеля. - Черт возьми, маму вообще никогда не тошнило по утрам. Временами я испытываю сильное искушение придушить ее.

Нимиц рассмеялся, и его руки вспыхнули.

- Нет, я не думаю, что шучу, - сказала она ему, прочитав его знаки. Затем мелькание пальцев замедлилось, и выражение ее лица смягчилось.

- Ты прав - ты прав! - сказала она. - Я все равно ни за что на свете не пропустила бы это. Но это не значит, что все это ложе из роз, - добавила она, улыбаясь Хэмишу в глаза.

- Я всегда думал, что клумба из роз в любом случае будет полна шипов, - сказал он ей.

- Конечно, это было бы так - особенно если бы это принадлежало нам! - Хонор усмехнулась, прижимая ладонь к мягко вздувающемуся куполу своего живота. - Я не верю, что мы когда-либо делали что-то легким путем, не так ли?

- Ну... дай мне посмотреть... - Он откинулся на спинку стула, потирая подбородок с сосредоточенным выражением лица. Он оставался в таком положении по крайней мере пятнадцать или двадцать секунд, затем торжественно покачал головой. - Нет. Ни о чем не могу думать.

- Я тоже не могу, но... - она потянулась к его запястью, положила его руку на эту нежную припухлость и улыбнулась ему в глаза. - Я бы ни за что на свете не пропустила ничего из этого. Ты ведь знаешь это, верно?

- О, думаю, ты можешь предположить, что ответ на этот вопрос - да. - Он наклонился ближе, чтобы нежно поцеловать ее в щеку. - Ничто стоящее не дается легко, - сказал он ей, откидываясь на спинку стула.

- Нет, но я бы не возражала, если бы это, по крайней мере, было без тошноты, - сказала она немного едко, и настала его очередь усмехнуться.

- Ну, я вроде как задавался вопросом, произойдет ли это. Ты казалась немного голодной за обедом. Так что...

Он посмотрел мимо нее, когда открылась вращающаяся дверь и в нее вошла миссис Сью Торн, грозная экономка и кухарка Хонор. Хонор понятия не имела, как он мог подать сигнал госпоже Торн. С другой стороны, она не стала бы отрицать, что он заручился помощью Джеймса Макгинесса. Она посмотрела через стол справа от себя, туда, где Макгинесс сидел рядом с Хонор Мэйхью, и мужчина, который когда-то был ее управляющим, а теперь был ее мажордомом, хранителем и правой рукой, вежливо посмотрел на нее в ответ.

Да, подумала она, пробуя его мыслесвет. Хэмиш завербовал его для участия в заговоре "Как нам накормить Хонор сегодня вечером". Она не заметила, как он потянулся к своему унилинку, но ее подозрения не подтвердились... тогда.

Госпожа Торн подошла к ней, поставила поднос, который несла, и легонько положила руку на плечо Хонор.

- Граф сказал мне, что вы, возможно, будете... немного не в себе сегодня вечером, миледи, - сказала она, нежно сжимая. - Итак, я сделала это.

Она сняла крышку с подноса, и Хонор улыбнулась, увидев тапиоку в медовой глазури. С детства тапиока была одним из ее любимых десертов. Более того, она обнаружила, что это было то, с чем она могла справиться - и оставить в себе - независимо от того, насколько сильной была утренняя тошнота. Ну, во всяком случае, обычно. Это было только однажды...

Она выбросила это конкретное воспоминание из головы и потянулась за ложкой.

- Благослови тебя господь, Сью! - сказала она.

- Не то чтобы там было все, что тебе нужно, - сказала ей госпожа Торн. - Но если все пройдет гладко, на данный момент этого достаточно. Кроме того, для этого и существуют добавки. - Она снова сжала плечо Хонор. - Ты просто скажи мне, есть ли еще что-нибудь, что, по-твоему, ты можешь съесть. Мы достанем это для тебя.

- Я знаю, что ты это сделаешь. - Хонор моргнула на мгновение затуманенными глазами, когда она потянулась, чтобы прикрыть руку на своем плече. - Я знаю, что ты это сделаешь. - Она оглядела стол, осознала, сколько людей вокруг него - людей, которых она любила - смотрели на нее, и ее улыбка слегка дрогнула, когда она повернула голову, чтобы снова посмотреть на свою экономку.

- Я знаю, что ты это сделаешь, - мягко повторила Хонор Александер-Харрингтон.

Столичный космопорт

Город Мендель

Планета Меза

Система Meзa

- Не утруждайте себя распаковкой. - Каша ждал в вестибюле, когда Дэмиен Харахап и Индиана Грэм вышли из шаттла. - Мы уезжаем через пару часов.

Он ткнул большим пальцем в другой шаттл, припаркованный на соседней площадке.

- Просто идите вперед и отнесите свои сумки вон туда, - сказал он им. - Мы поднимемся на борт, как только все прибудут сюда.

Инди и Харахап посмотрели друг на друга, затем снова на Каша и крупного парня в форме майора космопехоты Солнечной лиги, стоящего рядом с ним.

- "Все", будучи...? - спросил Инди.

- Это Брайс Тарковски. Он согласен с этим. Я объясню позже. У нас будет достаточно времени на поездку в Конго. Прямо сейчас я предлагаю тебе сложить свое снаряжение, а затем перекусить.

- Я могу порекомендовать закусочную в вестибюле G, - сказал Тарковски. - По крайней мере, при условии, что вам нравится вьетнамская кухня с большой долей баскской. Не просите шеф-повара объяснить это. Я совершил эту ошибку и до сих пор не оправился. Но это вкусно.

- Вьетнамская / баскская? - Харахап улыбнулся. - Как раз то, о чем я всегда мечтал наяву. Ты присоединишься к нам?

- Он - да, - сказал Каша, кивая в сторону Тарковски. - Я не буду. Я обедаю с Танди. Я не знаю, когда я увижу ее снова.

Инди и Харахап снова посмотрели друг на друга. Древесный кот на плече Харахапа покачал головой в покорном жесте, которому он научился у своего двуногого. Затем все трое оглянулись на Каша.

- Прав ли я, предполагая, что Инди и я находимся в той же ситуации "не знаю, когда мы снова увидим "X"? - спросил Харахап.

- Да. Так и есть.

Каша кивнул, и Харахап и Инди снова посмотрели друг на друга.

- Единственный, с кем я близок, кроме тебя, - сказал Харахап, протягивая руку, чтобы коснуться ушей Пожарного Дозора, - вот этот парень.

Пожарный Дозор пискнул.

- И он идет с нами, - добавил Харахап. - А как насчет тебя?

- Никого в пределах досягаемости нет. - Инди пожал плечами. - Мои родители и Маккензи, но они вернулись в Серафим. И... э-э... хорошо. Может быть, есть кто-то еще, но я тоже не могу дозвониться до нее за два часа.

Харахап кивнул, затем повернулся обратно к Каша.

- Тебе повезло, - весело сказал он.