Вы еще живы, Такаяма-сан?!

Глава 2

Я увидел настоящую грусть в глазах своего непосредственного начальника. Он ещё раз глубоко вдохнул и продолжил.

— Странно, так же тяжело говорить, как и в первый раз. А может быть, даже ещё тяжелее, — он вынул очередную зубочистку из баночки и запихнул в рот взамен сгрызенной. — Ты давно готовился к повышению и даже переводу в другую префектуру, делал успехи в кэндо и физическом развитии, но… на твоё место пошёл другой. Как и вчера, подтверждаю, что в этом есть и часть моей инициативы. Но только небольшая. Скажем так, не стал за тебя грызться с другими начальниками.

«А вот это уже интересно, — подумал я, начиная понимать, что привело Даичи к уничтожению его личности. — То есть Макоту мог бы поспособствовать моему продвижению, да это и не было новостью. Но почему-то не стал».

— Можно узнать, почему, Сугияма-сан? — поинтересовался я, чувствуя обиду, но не свою, а оставшуюся в этом самом теле. — Это же мы вчера не обговаривали, так?

— Видите ли, Такаяма-сан, — инспектор сжал кулаки так, что костяшки на тыльных сторонах его ладоней побелели, — номинально вашего конкурента представил к повышению старший инспектор, который, как вы понимаете? выше меня по рангу. Но, честно говоря, я бы всё-таки попробовал вас отстоять, если бы не одно серьёзное «но».

Как удар, как разряд меня осенило. Что бы он сейчас ни сказал, меня нынешнего это совершенно никак не касается. Даичи, благодаря мне, уже совсем другой человек. Я должен выслушать начальство, принять это к сведению, и дальше действовать по своему усмотрению.

— Какое же, Сугияма-сан? — поинтересовался я, одновременно размышляя над тем, не часто ли я упоминаю его фамилию в разговоре? — Если вам не сложно рассказать, конечно.

— Нет, что вы, — ответил тот, перекусив пополам очередную зубочистку. — Только, полагаю, вы и сами всё знаете. Дело в том, что есть в вас одна черта, — тут мне вспомнилась шутка про черту, которая разделяет попу пополам, и снова пришлось сдерживать смех. — У вас, не воспримите это, как обиду, Такаяма-сан, очень слабый характер. Я понятия не имею, как это сочетается с вашими успехами в кэндо и дзюдо, но… это так. Вы всегда принимаете всё как данность. Вы никогда не пытаетесь приложить моральные усилия, чтобы возвыситься над ситуацией. Вы из тех, кто отойдёт и не станет спорить, даже если прав. Плывёте по течению и довольствуетесь этим. А такие работники в среднем звене полиции не нужны. Простите ещё раз, если слишком грубо выразил свои мысли.

— Я услышал ваши доводы, — ответил я, сопровождая слова лёгким кивком, после чего поймал на себе очередной жалеющий взгляд инспектора. — Но в корне с ними не согласен, — и вот этой фразой я заставил брови начальника взметнуться вверх. Видимо, действительно Даичи раньше был нюней. — Не стоит добрые черты человека принимать за его слабость. Не так ли?

— Не могу с вами не согласиться, — голос Макоту стал твёрже, словно он уже убедился, что я не собираюсь ничего с собой делать из-за расстройства. — Но это же не только моё мнение. Спросите у любой из наших девушек, почему они не были к вам благосклонны, Такаяма-сан. И они ответят вам плюс-минус то же самое. Прошу извинить мою прямолинейность, но вы сами спросили. Кстати, привет Фумико-сан. Как она там?

Из меня чуть не вывалилось: «Кто?» Но тут же остатки личности Даичи подсказали, что это его девушка по имени Икута. Но и не более того. Я понятия не имел, как у неё дела. Только имя и смутный образ, который казался, скорее, летучим и невесомым.

— Нормально, — я пожал плечами, надеясь, что это не будет расценено, как дерзость, но мне и правда нечего было сказать по поводу неё. — Однако меня интересует, почему тогда моя кандидатура вообще рассматривалась?

— Всё просто, — развёл руками инспектор. — У тебя неплохие успехи в кэндо, как я уже говорил. Именно это давало тебе некоторые преференции в профессиональном росте. Но не более того.

— Хорошо, — я кивнул, понимая позицию начальства, и оставалось уточнить лишь одно. — И когда теперь можно рассчитывать на новое рассмотрение моей кандидатуры на повышение?

Макоту бросил взгляд на календарь, немного смутился, снова мазнул взглядом по моему лицу и произнёс.

— Думаю, лет через десять, так как пока все места полностью укомплектованы. Это-то место старшего офицера появилось совершенно случайно, — инспектор достал новую зубочистку, засунул её в рот и распрямил плечи. — Впрочем, вы об этом прекрасно осведомлены.

Вот это новость, конечно! Десять лет в чине обычного офицера полиции, а по факту — самого низкого звена в данной структуре. Тогда понятно, почему Даичи оставил после себя столь скорбный след. Понятно, что здорового мужчину такое положение дел не могло устроить. Впрочем, и я с подобным мириться не собирался. Но для того, чтобы действовать, мне нужно было ещё хотя бы немного собрать информацию.

— Благодарю за то, что ответили на мои вопросы, Сугияма-сан, — ответил я, поднимаясь со своего места. — Надеюсь, что всё в скором времени наладится. Будут ко мне какие-то пожелания?

Макоту ещё некоторое время посмотрел на меня с выражением, подразумевавшим сомнение, но затем решился.

— Всё-таки вы — хороший человек, Такаяма-сан, — проговорил он так, словно делал для меня великое открытие. — Я боялся, что после новости о том, что повышение вам не светит, вы сведёте счёты с жизнью.

«Сведу счёты с жизнью? — думал я, выходя из кабинета. — Ещё чего не хватало! Я, можно сказать, только жить начал. В этом теле, разумеется. Если уж вселенная дала мне ещё один шанс, негоже его транжирить попусту, самоубиваясь из-за любых пустяков. Ну не повысили тут, значит, будет шанс ещё».

В коридоре, недалеко от выхода я поймал на себе несколько взглядов. Не нужно было даже прибегать к телепатии, чтобы понять, что во всех них проскальзывала жалость. Причём, во взглядах девушек она была куда явственней. Ну да, сложно полюбить того, к кому ты испытываешь подобные чувства, прав был начальник.

Но, как я уже заметил, всё это относилось к предыдущему обитателю данного тела, а не ко мне.

Ближе к выходу, ко мне подошла Кумико.

— Куда спешишь? — спросила она, и я отметил, что в её обращении было больше тепла, чем раньше, видимо, переосмыслила произошедшее за полчаса до этого. — Сильно досталось?

— Да нет, — ответил я, понимая, что каждым своим жестом и словом сейчас меняю восприятие людей вокруг о себе. — Сказал, что беспокоится обо мне и отправил в отгул до конца дня.

— Вот видишь, я же говорила тебе, что бояться нечего, — произнесла она, улыбаясь, и подавила желание хлопнуть мне рукой по плечу.

А я попытался снова прочитать её мысли, и снова мне это удалось практически без труда.

«А он действительно изменился, — думала Кумико, оглядывая меня с головы до ног. — Стал мужественнее и решительнее. Интересно, это его так сегодняшнее происшествие изменило? Или что-то ещё? Эх, вот, если бы он всегда такой был, то с ним можно было бы и…»

На этом я решил больше не подслушивать мысли коллеги, потому что и так понимал, что могу не сдержаться и пригласить её на свидание. А уж дальше последовать за теми мыслями, которые я читать не стал.

Сдерживало меня только одно — некая Икута, которая была моей девушкой. Странно, почему память Даичи практически не оставила о ней никаких воспоминаний?

— Я ничего и не боялся, — ответил я Кумико и подмигнул. — Полагаю, в ближайшее время вы убедитесь в этом.

— Это хорошо, — ответила она с тем же тоном. — Ладно, иди гуляй отгул. Фумико-сан, наверное, обрадуется.

А я не знал, обрадуется или нет, но сказал:

— Да.

На том я повернулся и пошагал к двери. Сказанного мною тут с лихвой хватит для того, чтобы меня обсуждали до вечера. А то и на завтра останется.

Не успел я далеко уйти от участка, даже не пересёк ещё Тойозондори, как ко мне поспешила женщина в светлом костюме.

Она успела переодеться за последний час, поэтому я не сразу её узнал. И лишь только когда она поклонилась, подойдя ко мне почти вплотную и окликнув меня, я понял, что это спасённая мною мать шестилетнего карапуза.

— Доброго дня, — проговорил я, останавливаясь и отвечая на её поклон, благо, у тела это было на уровне рефлексов.

— Такаяма-сан, — произнесла молодая женщина, явно испытывая неловкость в разговоре со мной. — Прошу прощения, что исчезла после происшествия, но мы с сыном невероятно спешили.

— Ничего страшного, — ответил я, позволив себе немного улыбнуться, чтобы собеседница расслабилась. — Я понимаю, у вас был шок, э…

— Вакаиро Миво, — поспешно подсказала мне симпатичная японка. — Мне действительно жаль, что я не смогла по заслугам отблагодарить вас… Вот, — она судорожно достала конверт из сумочки и протянула его мне. — Понимаю, что ничто не может быть равным человеческой жизни, а тем более двум, но тем не менее, полагаю, тут будет достаточно для офицера полиции.

Я даже не потянулся к конверту. Принимать благодарность от женщин я ещё в прошлой жизни привык только устно, ну или через постель, если тому благоволили обстоятельства. Но никак иначе.

Сделав жест, мягко намекающий на отказ, я проговорил:

— Вакаиро-сан, я спасал вас не за деньги и не за благодарность, а потому, что это мой непосредственный долг, — тут я увидел, как в её глазах блеснули слёзы, но не до конца понял их сути. — Лучше купите на эти деньги новую игрушку сынишке.

Нет, всё-таки тут не тот менталитет, что в России. Тут всё совсем иначе. Госпожа Миво дёрнулась словно от пощёчины, но сдержалась, чтобы не менять своего настроя по отношению ко мне.

Тут я снова решил прибегнуть к чтению мыслей. И у меня это получилось, но не столь просто, как с коллегой. Мысли моей собеседницы представлялись, скорее, формами эмоций с разными оттенками, нежели словами. И я понял, что она хотела отблагодарить меня от чистого сердца, но полагала, что я отказываюсь, поскольку мне не велит брать деньги корпоративная этика.

Я бы мог сказать: «Нет, Вакаиро-сан, это собственная этика. Я действительно не беру деньги у женщин».

Но я решил не усугублять ситуацию. Я видел перед собой очень расстроенного человека, а доставлять подобные негативные эмоции людям в мои планы не входило.

— Жаль, — проговорила она, неловким жестом убирая конверт обратно в сумочку, — я надеялась сделать вашу жизнь хоть чуточку лучше.

— Если хотите, чтобы эти деньги пошли на доброе дело, — ответил я, приняв как можно более располагающее выражение лица, — пожалуйста, отдайте эти средства в благотворительный фонд. Там они найдут самое лучшее применение.

— Хорошо, — кивнула мне Миво, и на её губах появилось даже подобие улыбки. — Но я обещаю вам, что найду способ отблагодарить вас так, чтобы вы приняли эту благодарность.

— Звучит как угроза, — ответил я и рассмеялся, давая понять, что пошутил. — Рад был увидеть вас. Всего вам доброго и берегите себя и семью, пожалуйста. Будьте внимательней.

— Всенепременно, Такаяма-сан, — ответила молодая японка и поклонилась.

Я сделал ответный жест и поспешил к себе домой.

У меня было минут пятнадцать, чтобы дойти до своего дома, располагавшегося в нескольких кварталах от полицейского участка. Как раз было время обдумать сложившуюся ситуацию. А обдумать было что. Если раньше для меня было загадкой, куда делся Даичи и почему его место занял я, то теперь всё потихоньку вставало на свои места.

Для офицера полиции Такаяма Даичи очень важно было повышение, на которое он так в итоге и не пошёл. Это очень сильно ударило по его личности, но только ли это? Я прикинул, можно ли расстроиться до смерти из-за такого? И решил, что в данном случае вполне, потому что это Япония. И даже больше — полиция в Японии. А, как я успел понять, тут продвижение по карьерной лестнице было очень медленное. Все посты были давно заняты, и устроиться обычным офицером без подготовки практически невозможно.

Однако ещё больше меня сейчас волновала магия и её применение в области общения с окружающими. Я записал себе на подкорку пункты, в которых хотел бы разобраться больше, чем во всём остальном.

Первое и главное: нужно было иметь телепатический контакт в любой момент и с любым человеком, чтобы знать, что он замыслил. Иногда это полезно просто для того, чтобы понимать, всё ли ты делаешь правильно.

Второе тоже немаловажное: хотелось бы чётких мыслей, как у Кумико. Её я слышал так, словно она вела внутренний монолог.

Правда, потом я подумал, что это может зависеть именно от того, как сам человек мыслит, а не от того, как воспринимаю это я. Но что же тогда получается, что инспектор вообще ни о чём не думал во время разговора со мной? Вряд ли, — ответил я себе на этот вопрос, но всё равно не удержался и с иронией усмехнулся.

После чего огляделся по сторонам. Тут всё-таки не Российская империя, усмехающийся сам себе человек мог вызвать подозрения. Но, на моё счастье, никому до меня не было дела.

Третье, с чем мне предстояло разобраться, это с тем, как тут работает предвидение. Пока я понял только то, что оно есть. Но приходит вспышками-картинками, когда вот-вот должно произойти что-то плохое.

Три пункта — это уже более чем достаточно. С каждым из них я разберусь отдельно. Но, что более всего сейчас требовало моё тело, так это медитации и физические нагрузки. Несмотря на свою мягкость, Даичи весьма неплохо тренировался. И сейчас я чувствовал зуд, словно голод по нагрузкам. Что ж, хоть в чём-то мой предшественник преуспел.

И мне нельзя отставать. Это раньше можно было подкачивать тело магией, когда её было через край, а тут уже придётся самому, по старинке.

Мой дом располагался на тихой улице в небольшом двухэтажном здании на двенадцать квартир. Тут весь район был застроен подобными неброскими, но вполне симпатичными домиками. Со временем это однообразие несомненно надоест, но пока меня радовало то, что я видел.

Двухкомнатная квартира с большим хозяйственным отсеком под кухню, ванну и гардеробную пустовала. Причём, в груди неприятно кольнуло. Даичи уходил тоже из пустой квартиры. И знал я это не из памяти японца, а из каких-то душевных глубин, где обитают эмоции. А где же Фумико-тян, упомянутая инспектором?

Разувшись, я прошёл на кухню и практически сразу получил ответ. На столе лежала раскрытая тетрадь, в которой ровными столбиками гнездились небрежные иероглифы, написанные от руки.

Я получил очень странное переживание. С одной стороны, это был совершенно незнакомый мне язык, написанное на котором выглядело, как китайская грамота. Тут я не сдержался и усмехнулся собственным мыслям. А с другой, я прекрасно понимал написанное.

«Даичи, прошу понять меня и простить. Когда я согласилась быть твоей девушкой, то думала, что смогу пробудить в тебе здоровые амбиции и стремление добиться максимума в карьере и жизни, но, видимо, я ошиблась. Прости ещё раз и прощай».

О, как! Ну теперь-то всё встало на свои места. Несмотря на то, что я никогда не видел эту самую Икуту, в груди неприятно запершило. Но я моментально справился с эмоциями тела, благодаря своей закалённой русскими барышнями натуре. Больше всего меня поразили засохшие пятна на тетради. Слёзы? Судя по всему, да. Интересно, чьи. Надеюсь, не моего предшественника.

В дальней комнате нашлись специальные коврики для медитации. Даичи много времени проводил за этим занятием, и один из ковриков истончился почти до прозрачности. Я хмыкнул и взял другой, практически не использованный.

Но сосредоточиться и уйти в свои мысли, а тем более начать разбираться с остатками магических способностей я не успел. В дверь позвонили. Причём, не так, как в моём понимании должны звонить гости. Дверной звонок слегка тренькнул, словно его задели по ошибке.

Однако, благодаря какому-то своему внутреннему чутью, я понял, что за дверью стоит некий человек.

Аккуратно, на носочках подойдя к двери, я отворил её достаточно резко. У стоящего передо мной японца с крашенными волосами глаза расширились и полезли на лоб.

— Вы ещё живы, Такаяма-сан? — выдавил он из себя.