Вторжение в Ойкумену (СИ)

Глава 41. Крах Второго альянса

Смерть генералиссимуса Ингварова тяжело отразилась на моральном духе всей Склавинской армии. Командиры, конечно, старались поддерживать бойцов, но это у них не получалось по тем же причинам. Воевать дальше не было возможности, а просить мира и капитуляции унизительно.

Император Феодор III понимал всё это и готовился к тяжёлым решениям, к полномасштабной войне с Нейстрией, невзирая на потери, когда ему принесли предложение Алурии, переданное Максимилианом д’Арно через посланника в Гевершахте.

Получив послание, Феодор III долго и внимательно изучал его, а потом вызвал к себе князя Корнелия Корнелиевича Турлатова, начальника Тайного приказа и Вениамина Бонифатьевича Плещеева главу имперской дипломатии.

Турлатов был высокий и крепко сложённый мужчина, с неопределённого возраста от тридцати до шестидесяти лет, бривший голову налысо, с серо-стальными глазами на лице и полностью отсутствующей мимикой. Этого человека в Склавинской империи и за её пределами боялись и ненавидели. А вошедший вместе с ним Плещеев был полной его противоположностью. Невысокий, как будто неприметный чиновник, но при этом вызывавший огромное уважение, как внутри страны, так и среди иностранцев, наследник старинной фамилии. Они вдвоём изучили послание и посмотрели на императора.

— Что скажете, господа? — спросил он, указывая на послание.

— Всё очевидно, Ваше Величество, — отозвался Турлатов. — Алурии срочно надо заключить мир с нами или с Империей Запада, чтобы вести войну против Магнаальбии. К тому же в Кантабрии сильно неспокойно. Дона Карлоса до сих не поймали, а ставленник Алурии, не может себе позволить покинуть надолго Маджериту. Им нужна передышка. Но это вы знаете.

— Разумеется. Однако такой жест, я нахожу очень благородным, если не сказать рыцарским.

— Безусловно, — поспешил согласиться с ним Плещеев, но был перебит.

— Я думаю, начать переговоры о мире. Судя по всему, Алурии де Пёрине, — Феодор Третий немного замялся, не зная, как правильно титуловать новоявленную императрицу. — Можно верить. И если она подтвердит, что не собирается воевать против нас…

— Но Ваше Величество, — попытался возражать Турлатов, однако император не стал его слушать, а приказал Плещееву готовить текст сообщения.

— Её Величеству Алурии Первой, моей правящей сестре, выражаю свою благодарность за столь рыцарский поступок…

На мгновение, на лице Турлатова отразились хоть какие-то эмоции, коих у него не замечали очень давно, ещё с тех пор как он только поступил на разведывательную службу. По факту, подобным сообщением владыка Севера признавал Алурию равной себе императрицей. Впрочем, и эти эмоции тоже остались незамеченными. Только сделал себе мысленную отметку: сдаёт старик, но продолжил выполнять свои обязанности.

Через два дня в Инсубр, где остановились войска нейстрийцев, пришли добрые вести. Максимилиан д’Арно получив от склавинского посла дипломатическую почту, поспешил к Алурии, пока войска не двинулись на север.

— Видите, — довольно сказала своим соратникам, прочитав ответ Феодора Третьего. — Один жест, который нам ничего не стоил, а какой результат!

— Но мы рано или поздно вступим в войну со склавинами… — попытался возражать ей Альстаф.

— Посмотри на карту, — Алурия ткнула на гигантское полотно, изображавшее карту, открытых земель, которую делали ещё для нейстрийских королей. — Склавиния — гигантская страна. Захватить её мы не сможем. По крайней мере, сейчас. И ещё один момент. Они с первого дня своего существования своего государства воевали с захватчиками как из людей, так и нечеловеческих рас. Это народ воинов, вспомни, как они бились против нас в Гельвеции.

Арно согласно кивнул, подтверждая слова своей повелительницы. И хотя он фактически выиграл эту кампанию, а победа уплыла в последний момент из его рук, но как воины, склавины ему понравились.

— К тому же они будут сражаться на родной земле, а не за сотни лиг. Нет, Альстаф. Я не хочу захватывать Склавинскую империю. Точно не сейчас. У меня просто-напросто не хватит сил. Возможно, со временем, но, скорее всего, мы договоримся о мирном сосуществовании, или потихоньку она войдёт в сферу нашего влияния…

— Нет, не войдёт, — вдруг перебил её Арно, и Алурия удивлённо посмотрела на него.

Максимилиан д’Арно, который давал высокие оценки воинскому мастерству склавинов, неожиданно решил оспорить её предположения? Хорошо, это как минимум интересно.

— Мир со склавинами продлиться пока жив нынешний император. Его недаром называют последним рыцарем Ойкумены. Он оценил вас жест. Но ему наследует принц Андрей…

— Который остался жив и не попал в плен, — заметила Алурия.

— Да. Поэтому он нас ненавидит. И как только принц Андрей или, как его называют здесь имперский князь, воцариться на престоле Великой Северной империи, то сразу стакнётся с недобитыми нами врагами и вступит в войну. И да, Ваше Величество, не забывайте, что у склавинов, как и у альбийцев подрастают ученики шелта, которых готовят специально для войны с нами.

Алурия равнодушно пожала плечами. Казалось, её не волнуют такие тонкости.

— Значит, будет война, а может быть, мы решим это дело как-то иначе. В любом случае мы получим несколько лет передышки, и сможем покончить с Магнаальбией, которые нападают на нас с моря. И ещё мой брат Борагос умиротворит Кантабрийское королевство, что укрепит наши силы.

Присутствующие склонили головы в знак согласия и признания мудрости их владычицы. Только Арно скептически поджал губы. Максимилиан был уверен, он обязательно ещё столкнётся и не раз с тем мальчишкой, что обхитрил его в Эйсенбирге, а ещё чародей помнил глаза имперского князя Андрея, когда принёс ему сообщение о перемирии. Они пылали яростью и гневом. Поэтому он ни на каплю не преувеличил, говоря о нём Алурии.

Сказать, что имперский князь Андрей Мономахов, потомок владык Восточной империи, чья родословная тянулась в совсем легендарные времена, был в ярости — ничего не сказать. Он прекрасно понимал, что они потерпели поражение и великодушие противника, отказавшегося добивать поверженного врага, или требовать сдачи в плен, его глубоко оскорбило.

Поэтому, когда князь Андрей прибыл в Блаубандам, столицу Гевершахта, он был в отвратительном настроении. Встретившись с посланником Белкиным, он закрылся в комнате и о чём-то долго с ним беседовал.

Сопровождавшему его Анджею Качмареку не было до этого дела. После смерти генералиссимуса Ингварова он впал в ступор и реагировал только на небольшие внешние раздражения. Он пропустил и известия о том, что в Кёнингсгофе — столице королевства Грёнцен состоялась встреча Преображенского и де Монфора, которые и подписали мирное соглашение между двумя воюющими державами.

При этом Алурия осталась только в выигрыше. В тексте мирного договора Нейстрия была названа империей, а она императрицей.

— Что же господа! — потёрла она руки, и глаза её хитро засверкали. — Теперь у нас окончательно развязаны руки, и мы можем вывести из игры Западную империю одним эффектным ударом.

Так как переговоры между нейстрийцами и алеманами не увенчались успехом, то Алурия приказала отменить перемирие, а армию возглавил Арно, уже ставший королём Гевершахта Максимилианом I д’Арно. Вместе с ним, помощником, отправился и Эжен Тома, у которого тоже чесались кулаки.

Нейстрийские войска, заскучавшие после победы в битве при Ринко, бодро перешли границу вассального Западной империи королевства Вальдланд и устремились на столицу — город Минга.

К тому времени император Оттон Десятый сделал свою последнюю глупость в этой войне. Поставил командующим, которая должна была отбить нейстрийскую армию своего старшего сына эрцгерцога Пауля, обойдя как младшего Иоганна, так и племянника Ульриха. Когда император соизволил назвать причину — Пауль не проиграл ни одной битвы, в то время как Иоганна вышибли из Риволланда, а Ульриха из Северной Латинии, то даже у не имевших никакого отношения к военному делу придворных волосы встали дыбом.

Но делать было нечего, пришлось им подчиниться наследнику престола, который бегал от Алурии, как заяц, но теперь напыщенно заявлял, что избавит имперские земли от этой выскочки.

И вроде бы даже на первых порах всё шло неплохо. Первое столкновение армии Пауля фон Фалькштейна с силами Максимилиана д’Арно близ деревни Альткирхен, было выиграно алеманами. Хотя фон Шифф и хватался за голову, говоря, что это пиррова победа. А дело было в том, что Эжен Тома, столкнувшись с превосходящими силами противника, не стал рваться вперёд, в бой, а стал отходить, при этом непрерывно контратакуя, и это вселило в алеманов уверенность, но в итоге их потери кратно превзошли нейстрийские.

Нейстрийцы отошли к деревне Нейсдорф и заняли оборонительную позицию. Обрадованный эрцгерцог Пауль приказал, удвоив усилия, двигаться за ними, ожидая решающего сражения, но к утру стало ясно, что Эжен Тома снова отступил. Алеманы заняли Нейсдорф без боя.

Однако и сам Максимилиан д’Арно, который и приказывал Тома отступать, ничего не делал просто так. Битва у Альткирхен дала Арно информацию о противнике, и том, какую тактику Пауль предпочитает использовать, и когда алеманнская армия двинулась из Нейсдорфа, то встретил их у Кронбрука.

Алеманы двигались четырьмя колоннами, две из которых отстали, попав в снежную бурю. Когда армия эрцгерцога начала атаковать нейстрийцев, то те, к их удивлению, не стали отходить, как делали ранее, а встали насмерть и периодически контратакуя. Наконец, Ульрих, чьи колоны отстали на марше, сообразил и отдал приказ магам разогнать снежную бурю. Однако время было потеряно, к тому же их атаковали отряды генерала Тома, а сам Арно занялся эрцгерцогом Паулем.

Эрцгерцог уже понял, что он втянулся не в арьергардное сражение, а полномасштабный бой, попытался отступить, но было поздно. И как будто завершая сражение, один из магов запустил в сторону штаба хаотичные молнии, которые и сразили эрцгерцога Пауля.

Потом Максимилиан д’Арно попытался выяснить, кто нарушил приказ, не атаковать штабные позиции, однако даже его чародейские способности спасовали, потому что в горячке боя это заклинание было запущено многократно, и никто даже старался попасть специально в штаб, лупили, как бог на душу положит.

Армия алеманов больше не могла продолжать войну. Эрцгерцог Ульрих и Фридрих фон Штольберг, сумели сохранить какие-то боеспособные части, но именно, что какие-то. То, что осталось и армией было назвать нельзя. Алеманнская Святая Империя Запада запросила мира.

Алеманы потеряли Прасинию, которая вошла в состав подчинённого Нейстрии Латинского королевства, Риволланд, из него Алурия создала Трансриволское королевство, и отдала Гвидо, Гаю де Клермону.

Забегая вперёд, стоит сказать, что просуществовало оно недолго. Растущее недовольство и постоянные восстания вынудили Алурию через несколько лет реорганизовать её и напрямую подчинить правительству в Плантинии. Но это будет ещё нескоро. А пока Нейстрия получила долгожданный мир.

Второй альянс рухнул, а былые союзники были крайне недовольны друг другом, полагая, что в их поражении виноваты остальные, а не они. Тем более, склавины, по приказу своего императора стали планировать поход в Трансфавонию, чтобы прорубить путь, сквозь государства тёмных рас и обычных людей путь на полуостров Синдхах, который был давней целью Алурии. Земля там была богатая, а к тому же возможность отобрать колонии у альбийцев делало этот поход ещё привлекательным.

Дворянство Великой Империи Севера было недовольно, таким резким поворотом политики, своего государя, но ничего поделать не могло, хотя партию войны с Алурией возглавлял наследник Феодора — имперский князь Андрей.

Оставалась только Магнаальбия. Но господствуя на море, альбийцы не могли ничего сделать с нейстрийцами, поэтому тоже подписали мир, спустя год, но все понимали, что он будет крайне недолговечен.

Тем временем у Алурии стала складываться внутренняя оппозиция. Жерар де Монфор внимательно пригляделся к деятельности Кавелье в Гевершахте, как и везде в тех местах, где маршал проходил со своей армией, что-то прикинул и вызвал Луи к себе. Вернее, пригласил, как старого друга.

— Я слышал, что ты вывозишь в колонии учёных, техников и изобретателей? — спросил он напрямую у генерала.

— Да, — и не подумал скрывать он. — Жерар, сам посуди. У нас был перекос, сначала уничтожали магов, теперь учёных и изобретателей. Да, волшебники мстят им, за годы преследования, за машину правосудия, но рано или поздно ситуация выправится, и где тогда мы найдём толковых специалистов? Мы просто отстанем ещё больше от Магнаальбии и других государств, на которые не распространяется власть Алурии.

— Не уверен, что правление Алурии Первой, что-то изменится, — проворчал де Монфор. — Впрочем, да, не стоит делать ставку только на магию. Рано или поздно… Но, давай договоримся так: вывози людей, но по-тихому и, ради бога, Луи. Не контактируй больше с шелта. Во всяком случае открыто. Следи за тем, с кем говоришь, и кого вовлекаешь в свои дела. Да, я знаю, кто такие шелта на самом деле, и что они не враги людям, а наоборот поддерживают нас против тёмных рас. Но наша повелительница считает их своих врагами. Как и эльфов с гномами. У неё всё просто — кто не с ней, тот враг.

Луи де Кавелье внимательно посмотрел на своего давнего друга.

— Ты не жалеешь, о том, что обратился за помощью к Алурии? — наконец спросил он.

— Порой, — вздохнув, отозвался Жерар. — Но, Луи, сожаления о сделанном не приносят пользы. Поэтому предпочитаю не сожалеть, а учитывая ошибки, стараться их избегать в будущем.

Жерар де Монфор имел в виду Эжена Тома и его супругу. Но насчёт их он заблуждался. Они искренне разочаровались в императрице. Всё из-за того, что Тома отверг предложение вернуть себе прежний дворянский титул. Алурия сочла отказ оскорблением и не дала Эжену звание маршала, а его жену, отдалила от своего двора. Асторга ей попыталась объяснить в чём дело, но она даже не стала слушать, лишь передав через Эльмина, что ей надлежит сопровождать своего супруга в кантабрийском гарнизоне.

Асторга взбеленилась. К тому же женщина подозревала: покушение на Кавелье было организовано императрицей, поэтому заявилась к Луи и пылая гневом, предложила свои услуги, и тот не стал отказываться, так как видел, что Асторга искренне возненавидела Алурию.

Сама императрица даже не подозревала о недовольстве в своём окружении. Вернее, она даже его представить себе не могла. Был нужен кто-то, способный открыть ей глаза. Но глава разведки также обдумывал, как избавиться от коронованной пришелицы, особенно теперь, когда обстановка в мире успокоилась, Нейстрии ничего не угрожает и государство даже упрочило свои позиции. Впрочем, сам Монфор избрал выжидательную тактику, не спеша делать резких движений до тех пор, пока Её Величество сама не облажается. А заведовавший разведкой в её родном мире Арно был занят, создавал королевство из разрозненных городов Гевершахта, и готовил армию к грядущим битвам, прекрасно отдавая себе отчёт, что алеманы не успокоятся, пока не переиграют войну. Особенно теперь, когда император Оттон Десятый удалился от дел, передав бразды правления империей своему младшему сыну, при котором теперь ошивается старый вояка фон Шифф, и хитрый лис Август фон Фалькштейн.

Ещё Арно даже и не думал сбрасывать со счетов склавинов. Поход в Трансфавонию и Синдхах он считал нереальным. Нет, ему-то идея нравилась, и он бы предпочёл такой вариант развития событий, но король Максимилиан Первый никогда не забывал про врагов, а имперский князь Андрей относился к таковым. И Феодор Третий, он хоть и крепко держит власть в своих руках, но уже немолод и случиться с ним может что угодно. А значит, будет большая война, к которой следует готовиться сейчас.

Точно так же думал и принц-регент Ричард, наследник короля Эдуарда Безумного. Он тоже решил взять паузу, и дождаться, когда у склавинов сменится власть, а эрцгерцог Иоганн окончательно станет императором. Пусть Второй альянс потерпел крах, но почему бы не попробовать ещё раз? В конце концов, сильные маги не раз вторгались в Ойкумену, и всякий раз их удавалось остановить.