Вся жизнь в послезавтра

Глава 6

В середине рабочего дня посетителей в книжном магазине было немного. Короткое помещение на первом этаже магазина вмещало четыре протянувшихся от входа до задней стены стеллажа. Каждый уставлен книгами, в ярких обложках, с цветными указателями на автора и жанр. Между стеллажами лениво прогуливались всего два человека: женщина в летах и рассеянного вида молодой парень. В углу у входа скучала продавщица раскладывая карты на экране компьютера. Оглянувшись на перезвон дверного колокольчика она без особого интереса оглядела ещё двоих посетителей и вернулась к прерванному и, видимо, более интересному занятию.

На улице дул холодный, прерывистый ветер. В магазине тепло, может быть даже слишком тепло — батареи жарили как сумасшедшие. Сняв шапку и пригладив растрепавшиеся волосы Андрей наклонился к Жене и прошептал: — Они правда ничего не помнят?

— Напротив, очень много помнят. Всю свою выдуманную жизнь в Москве. Большое искусство выдумать целую жизнь, вдобавок не одиночную, а в общем контексте — сказала Женя.

— Сложно представить, что месяц назад на этом месте была равнина и заросли кустарника и ещё через месяц снова будет равнина и кустарник. Хотя город возводился на моих глазах и более того — при моём участии. Голова идёт кругом когда думаю об этом.

— Я никогда ещё не была на больших играх. Здесь так здорово. Как прекрасно, что для того чтобы допустить к участию главного дизайнера-консультата, то есть тебя, организаторам пришлось временно снизить требования и я тоже сумела попасть. Было бы ужасно ждать ещё лет двести пока не научусь с лёгкостью менять собственный разум.

— Как видишь и от меня есть польза — пробормотал Андрей. Получил заслуженный щипок, которыми Женя, последнее время, начала награждать его каждый раз как он начинал, по её мнению, предаваться меланхолии. Продавщица за стойкой вновь оторвалась от пасьянса и удивлённо посмотрела на стоящих в дверях посетителей. Потирая ушибленное место Андрей слегка подтолкнул Женю и они прошли в зал.

Элегантно и богато одетая женщина дефилирующая мимо стеллажей с современной прозой посторонилась пропуская их. Больше всего она напоминала учительницу литературы или русского языка сумевшую удачно выйти замуж за преуспевающего дельца. Проходя вдоль книжных полок взгляд Андрея выхватил пару названий знакомых по прошлой жизни. Если потомки брались за воссоздание прошедшего, они работали на совесть. В возведённом ради игр за неполный месяц городе (точнее части города, населить всю Москву у них не хватило людей) можно было жить годами. Настоящие дома, вплоть до мелочей. Изменён даже цвет неба над городом, что уж говорить о книгах в одном из десятков книжных магазинов. Совсем настоящие люди. Им казалось они живут целую жизнь. Но на самом деле вся их жизнь с любовью и тщанием придумана кем-то из потомков. Они маски, на какое-то время, на несколько дней, считающие себя настоящим лицом. Это было грустно, страшно и притягательно.

С интересом разглядывая тысячи книг, Женя заметила: — В твоё время уже были электронные книги.

— Но ещё не умели в мгновение ока получать твёрдую копию из электронной — ответил Андрей — Иногда хотелось подержать в руках настоящую книгу. Кроме того вот смотри, что с ней можно сделать.

Он взял первую попавшуюся и быстро пролистал скользя большим пальцем по уголкам страниц. Звякнул дверной колокольчик. Андрей поднял голову — это молодой парень обернул шею красным шарфом и покинул книжный магазин без покупки.

Как-то он спросил у одного из потомков: — В чём суть таких игр, когда играющие временно забывают и себя и свои цели.

— Сложно объяснить — сказал потомок и Андрей кивнул. Конечно сложно, кто же спорит. Но если правильно подбирать слова то можно и обезьяне втолковать смысл балета или, скажем, основную идею вечеров поэтического чтения.

— Любая игра есть соревнование. Даже в неконкурентном обществе это состязание, пусть и дружеское. Игроки ставят перед собой какие-то цели. Иногда открытые, известные всем, иногда нет. По завершению игры определяется достижение поставленных игроком целей. Главный интерес в том, чтобы просчитать вероятные действия других и подготовить ответные противо или со-действия. При этом в самом процессе игрок не помнит себя, полностью превращаясь в персонаж и потому должен рассчитать всё заранее и заложить в игровое альтер-эго и окружение необходимые коррективы.

— Понятно — сказал Андрей — Ваши игры что-то вроде: я знаю, что ты знаешь, что я знаю, но всё равно я знаю больше?

— Что-то вроде — согласился потомок. Слишком быстро согласился. Возможно ему просто надоело объяснять. Потому, что если смысл вечеров поэтического чтения ещё можно (наверное) растолковать обезьяне, то какими словами прикажите рассказывать ей зачем рабочие собираются вечерами и пытаются учиться у таких же как они рабочих основам марксизма и передают зачитанные до дыр, запрещённые книги. Зачем они тратят короткие часы своего отдыха на изучение марксистских теорий вместо того чтобы пить и развлекаться (хотя бы теми же поэтическим вечерами в узком кругу). Это было бы сложновато объяснить самой умной обезьяне.

— Смотри — Женя постучала пальцем по обложке книги в руках Андрея. Он перевернул и прочитал название «Будущее, какое оно есть». Поднял глаза читая название раздела возле которого стоял: «современная фантастика».

— Шутники — Андрей вернул книгу на место.

— Здесь немного покупателей — произнесла Женя.

— А незачем заламывать такие конские цены — проворчал Андрей беря с полки другую книжку и показывая спутнице ценник: — Пятьсот восемьдесят рублей. Да я лучше скачаю из сети и прочитаю на читалке.

Перевернув книжку Андрей прочитал название и автора и поскорее вернул её на полку: — Даже не буду скачивать. Лучше что-нибудь другое прочитаю, не надо мне литературных наркоманов.

Продавщица, которую, казалось, не интересовало вообще ничего на свете, пробила им чек. Андрей взял «историю огнестрельного оружия» подкупленный множеством подробных чертежей и фантастический роман с интригующим названием «синий кит». Он не помнил такой книги и такого автора в своём времени. Возможно, написал кто-то из потомков, набросал на коленке, как часть декораций. Первые страницы показались Андрею интересными.

Женя вышла из магазина с подарочным изданием «Мальчика со шпагой» Владислава Крапивина.

Холодный ветер заставил поднять воротники. Женя пыталась запихнуть книгу в сумочку по размерам сравнимую с самой книгой. У неё почти получилось, правда никак не удавалось застегнуть замок. Порыв ветра рванул сумку из рук, но вырвать не смог и вытащил из бокового кармана бумажку в пятьсот рублей. Закружил её, понёс и отпустил под ноги мужчины на другой стороне улицы. Нисколько не смущаясь мужчина поднял деньги, отряхнул, положил в карман и пошёл дальше.

— Эй! — закричал Андрей.

Вжав голову в плечи тот ускорил шаг, а затем и вовсе побежал трусцой расталкивая двигающихся навстречу прохожих.

Женя с удивлением разглядывала удаляющуюся спину.

Андрей процедил сквозь зубы: — Москва.

Проследил взглядом за скрючившейся спиной мелкого ситуационного воришки: — Ну и чёрт с ним. Всё равно через неделю исчезнет как будто его и не было. Снова станет тем умным, добрым и совершенно чужим человеком из будущего, придумавшем его и, на время, в него превратившегося.

— Хочешь есть? — поинтересовался Андрей — Через две улицы здесь было хорошее кафе. Точнее и сейчас есть. Я проследил, чтобы о нём не забыли когда строили город.

Пока шли он разглядывал небо — непривычно голубое и чистое, с сияющим пятном солнца на юго-западной половине. Небо будило воспоминания и чувства. Хотелось ностальгировать, а может быть забраться на тянущуюся вдоль парка кованую решётку и пройти по ней расставив руки для равновесия.

Пока шли Андрей рассказывал Жене о сакральном смысле денег. Умом-то она понимала, а вот сердцем нет. И хорошо, просто замечательно, что не понимала.

Знакомое кафе, поддавшись появившейся в Москве новой моде, теперь называлось микрорестораном. Это было то самое кафе, вернее точно воссозданное, где Андрей, вместе с другом и товарищем Антоном, когда-то отмечали день рождения Киры.

В середине дня свободных столиков в избытке. Собственно кроме них лишь тройка пузатых мужиков — офисных работников, ослабив галстуки и закатав рукава белых рубашек, вкушала поздний обед.

Когда подошла официантка принимать заказ, Андрей вздрогнул. Он оглянулся, желая проверить, что за спиной сидит Женя, а не Нина — его девушка из прошлого и старина Антон не обнимает капризную Киру и не успокаивает её шепча на ушко разные глупости.

Женя удивлённо подняла брови не понимая его замешательства. Откашлявшись Андрей сделал заказ.

— Зря мы пришли сюда — сказал он.

— Воспоминания? — проницательно заметила Женя.

Он кивнул и принялся барабанить пальцами по столу пока не принесли сначала салаты, а потом и остальное.

Получив счёт Андрей заметил: — Однако цены опять поднялись с тех пор как я был здесь последний раз.

— Так сколько времени прошло — сказала Женя. И они рассмеялись.

Квартира Андрея не входила в построенную часть города, они поселились в гостинице и следующие три дня просто ходили по городу. Неспешно прогуливались вдоль набережной. Толкались и спешили занять места в театре. С большим трудом, в последнюю минуту, купили билеты на представление. Один раз Андрей представился приезжим и долго пытал первого попавшегося москвича на предмет местонахождения такой-то улицы. Пока наконец озверевший москвич не посоветовал настырному приезжему убираться обратно, в географические координаты места его рождения. Андрей расхохотался и прохожие обходили его стороной подозревая в молодом, белозубом парне сумасшедшего.

Голуби, неистребимые обитатели московских помоек, опасались брать семечки с Жениной руки. Приходилось рассыпать семена по земле и отходить на два шага, иначе осторожные птицы не рисковали набрасываться на угощение.

Настенная плазма в холле гостиницы перед стойкой администратора передавала новости тридцати шести тысячелетней давности. Самое интересное, что для Андрея это действительно были новости — события произошедшие после считывания памяти и потому находящиеся для него в субъективном будущем. Он с огромным интересом прослушал итоги футбольного матча, вслух радуясь победе любимой команды. Женя улыбалась и молчала, слушая как Андрей поминутно восклицает: — А ведь я говорил! — или — Ну кто бы мог подумать!

За день до окончания игры он решил уехать, чтобы не видеть как в одну секунду идущие по улице люди остановятся, а сидящие в помещениях выйдут на свет и их лица стекут словно лёд превратившийся в воду. Как небо потемнеет, голубой цвет сменится вечной облачной хмарью похожей на дым от большого костра где сгорают сырые ветви. Как дома уйдут в землю, а город будет разрушен: вместе с магазинами, автомобилями, светофорами, памятниками и голубями.

Перед тем как пойти к оставленному на холме стреколёту Андрей сказал Жене: — Знаешь, я наверное попробую сам найти своё место в этом мире. Большое спасибо тебе за заботу и за всевозможные подарки. Без механизмов, автоматов и робослуг я был бы как без рук, ног, глаз и языка — беспомощнее младенца. Но теперь я должен продолжать искать самостоятельно. Сделать хоть что-то своими руками кроме того, что зарезал несчастного, хотя и крайне злобного, кошака. Понимаешь? Почему ты молчишь?

— Как странно — сказала Женя — Вероятность этого решения не превышала тридцати процентов. Выходит в моём анализе ошибка или я тебя плохо знаю.

Андрей хмыкнул и собрался уйти.

— Ты не выживешь в лесах.

Он усмехнулся: — Разве это проблема в наше время?

— Подожди — попросила она: — Прими последний подарок.

Подойдя к Андрею Женя взяла его за руку и посмотрела в глаза: — Примешь?

— Что ты хочешь подарить?

— Друга — сказала она — Того кто компенсирует слабость силой. Верного оруженосца и спутника.

Андрей пробормотал: — Я не понимаю.

Женя потянулась губами. Лица приблизились. Они поцеловались и вдруг что-то острое как игла проткнула Андрею язык. Он резко отпрянул тряся головой. Сплюнул на асфальт кровяной сгусток и возмущённо посмотрел на Женю. Но прежде чем Андрей успел потребовать объяснений. Внутри его головы прозвучал торжественный голос: — Приветствую тебя, Андрей! Я, Галахад четвёртый, рыцарь-философ, заслуживший прозвище «рыцаря чаши», клянусь в дружбе и преданности.

— Галахад — мысленно позвал Андрей — Ты кто ещё такой?

— Рыцарь-философ.

— А откуда взялся?

— Меня создала богиня, а после возродила и выделила из прочих рыцарей, чтобы я мог служить тебе.

— Рассказывай — потребовал Андрей у Жени — И пойдём сядем, ноги дрожат.

Спинка деревянной скамейки была изрезана ножом. Андрей осторожно опустился на разболтанные доски: — Зачем кусаться-то?

— Это был не укус, а укол.

— Ну конечно — возмутился он — Совсем другое дело.

Опека над беспомощным выходцем из прошлого не слишком отвлекала девушку. Она продолжала заниматься темой предложенной ещё учителем Нофилисом. Биолаборатории внутри Жениного тела собрали крохотных разумных существ по чертежам предложенными инженерами-проектировщиками. Пришлось пойти на кое-какие хитрости, чтобы уместить разум в существе размерами сравнимом с одноклеточными организмами. Технические подробности слишком сложны, да и не важны, в данном контексте. Цивилизация разумных микросуществ развивалась отклоняясь от стратегии предусмотренной юным социологом, словно пьяный боцман, то в одну, то в другую сторону. Всё же первая самостоятельная работа.

Микросущества разделились на враждующие кланы, выработали формы социального устройства, развили философию и науку потихоньку изучая окружающий их мир. Внутри макрорсуществ не особенно разовьёшь технический прогресс, поэтому основное развитее следовало по биологическому пути. Со временем среди микрошей выделился особый класс рыцарей — занимающийся в первую очередь войной, но не только ей одной, а по большому счёту вообще всем, кроме «земледелия». Последним занимались микроши-крестьяне.

Постепенно развитие микрошей достигло такого уровня, что они начали осознавать ограниченность своего мира и смутно догадываться о существовании чего-то такого за привычными границами. Микроши вступили в контакт с создательницей. Ведомая этическими законами Женя создала искусственное макросущество, что-то вроде космического корабля, для цивилизации микрошей способных существовать лишь внутри другого организма, но не во внешнем мире. Создала, переселила, выпустила в леса и луга научив микрошей управлять своим макроскафандром и надавав полезных советов, которые те всего за семь часов (за это время сменилось два поколения микрошей) превратили в нерушимые заповеди. Религиозный фанатизм никого не доводил до добра и последний раз когда Женя обращала внимание на микрошей, дела у них шли не слишком хорошо. Микромир внутри искусственного существа раздирали религиозные войны, часть знаний была потерянна и если бы макроскафандр не имел примитивной страхующей программы поддерживающей его жизнедеятельности. В таком случае микрошам пришлось бы ещё хуже, примерно как дикарям вдруг оказавшимся на космическом корабле предназначенном для управления специалистами. Благодаря Жениной предусмотрительности прогресирующая потеря научных знаний не привела к немедленной катастрофе. В микромире по-прежнему светило солнышко или что там его заменяло, окружающая среда поддерживалась оптимальных для микрошей параметров. Но тем с большим старанием они уничтожали сами себя. Эксперимент перестал быть интересным Жене и о дальнейшей судьбе микроцивилизации она не знала. Может быть ещё бродит по холмам четыёрхногий полый гигант-микромир внутри которого повторно начала долгий путь развития цивилизация микрошей. А может быть он ходит пустой, как выеденный изнутри апельсин.

Галахад четвёртый — один из величайших рыцарей после своей смерти был возрождён создательницей. На переделку сотворённых существ, тем более если они сами того страстно жаждут, этический закон смотрел не так строго как на вмешательство в сознание стороннего человека. Поэтому рыцарь Галахад с радостью подвергся модификации получив бесконечно долгую (по меркам микрошей) жизнь, изучив божественный (точнее тот, в котором живут боги и его создательница) мир. И был готов ревностно выполнять волю прекраснейшей, а именно помогать делами и советами одному недобогу.

— Разум Галахада развит по крайней мере также как твой — говорила Женя.

Андрей обиженно засопел, но промолчал.

— Это может быть решение твоей проблемы — предложила Женя — Костылём заменяющим невозможность разделять сознание на независимые потоки мышления. Пока ты активно действуешь во внешнем мире Галахад может параллельно решать стороннюю задачу или, управляя роем микросборщиков, собирать какую-нибудь штуку.

— Если я откажусь, засунешь его обратно в пробирку?

Женя улыбнулась: — Как можно такому храброму рыцарю угрожать какой-то там пробиркой.

— О прекраснейшая! — воскликнул в голове Андрея святой рыцарь.

Видимо Женя могла слышать Галахада потому, что её улыбка потеплела.

— Заткнись — буркнул Андрей.

— Уважаемый, должен заметить, что я настаиваю не меньше чем на равноправном партнёрстве. И прошу впредь выбирать слова когда обращаетесь к рыцарю чаши! — не унимался настырный рыцарь.

— Разумеется я создаем ему отдельное тело — закончила Женя.

— О прекраснейшая богиня — рыцарь не мог удержаться чтобы не вставить свои пять копеек.

— Помолчи пожалуйста — попросил Андрей — Когда ты говоришь, я своих мыслей не слышу. А тут есть над чем поразмыслить.

Женя предложила: — Не решай сейчас. Пообщайся с Галахадом, он выдающийся философ (-О прекраснейшая!). Загляну к тебе после окончания игры. Вместе подготовим снаряжение если не передумаешь отправляться в свободное плавание. Хорошо?

Неопределённо мотнув головой Андрей встал с жалобно заскрипевшей скамейки. Он прошёл парк, перешёл улицу и ещё одну и ещё, пока не вышел к краю города. Персонажи игры не видели черты отделяющую воссозданный город от окружающего мира. Сигналы от их органов чувств, тех же глаз, блокировались и подменялись иллюзией. Если кто-то планировал поездку в отдалённый и потому не существующий район или в другой город, то он по разным причинам переносил её на день после окончания игры. И думал, что отложить поездку его собственное решение.

Андрей перешагнул границу, c асфальта на полосу взрытой землю, потом пошёл по траве. Поднялся на вершину небольшого холма, где стоял серебристый стреколёт со сложенными крыльями.

Его личная паранойя молчал. Пожалуй не нужно думать о гордом рыцаре в таком ключе. Может обидеться.

— Эй, Галахад — позвал Андрей — Ты слышишь каждую мысль?

— Только напрямую обращённую ко мне. И пожалуйста обращайся без «эй».

Однако удружила Женя с сожителем — подумал Андрей раскладывая серебристрые крылья. Усевшись на место пилота он оглядел купол неба. Бури не предвидится. Собранные вместе с макетом города климатические установки не позволяли зародиться в окрестностях сильным ветрам. Обычный ветер-то его серебристая малышка выдержит. Главное не попасть в вырывающую деревья из земли бурю.

Стреколёт подпрыгнул будто кузнечик. Крылья превратились в размытые круги. На высшей точке прыжка сменился вектор силы и вместо того чтобы упасть вниз серебристая машина взлетела к покрытому извечной дымной хмарью небу.

Андрей любил летать. Если вы получаете удовольствие от быстрой езды, то полёт в десять раз лучше. Небесный мотоцикл нёс седока над полями и над лесами. Иногда внизу можно заметить распаханное поле или какую-то деревушку или даже небольшой городок одной из рас сотворённых существ с отходящими от него нитями дорог. Насколько было известно Андрею самыми развитыми в техническом плане являлись гномы, вернее отдельные гномьи кланы. Централизованного государства у них не имелось. Но их города скрывались в толще гор и сверху их было не разглядеть. Гномьи инженеры научились искусно использовать силу пара создавая одновременно мощные и изящные механизмы столь сложной конструкции, что хотелось подойти к какому-нибудь гному и исключительно из жалости рассказать ему о таинственной силе электричества. Отдельные гномьи кланы придерживались агрессивной внешней политики и их паровые танки катили по поверхности, а закованные в броню солдаты продирались через сине-зелёные леса. Где хитростью, а где силой они увеличивали влияние на поверхности. Но зачем это им понадобилось не смогли бы сказать, наверное, и сами амёбоподобные существа. Возможно стало скучно в глубоких пещерах. Или, может быть, это первейший из инстинктов любого разумного существа, даже созданного специалистами: инженерами и социологами — идти вперёд, действием познавая окружающий мир.

Бросив стреколёт вниз, Андрей прошёл над самой землёй. В воздухе повторил изгиб холма и снова вернулся ввысь. Посвежевший, будто пробежал босиком по утренней росе, весёлый и чуточку пьяный от высоты и мощи крохотного серебристого аппарата в его руках.

— Галахад — позвал Андрей — Твой народ ведь совсем мал, да? Наверное сложно было выучить человеческий язык? Столько новых понятий.

— Думаю термин «выучил» здесь неприменим — отозвался рыцарь — На самом деле я как будто разделён на две части. Одна часть поддерживает разговор с тобой, а другая и есть я.

Заинтересовавшись, Андрей спросил: — Как у вас сражались? То есть хочу сказать, что у твоих сородичей не было ни рук, ни ног, ни дубинок…

В ответ он уловил отголосок чужих эмоций. Они походили на добрододушный и совсем не обидный смешок.

— Не обязательно иметь руки или ноги. Разумное существо всегда найдёт способ навредить своему сородичу. А насчёт «дубинок» — ты зря считаешь наше общество примитивным. Конечно его, и в период расцвета, смешно сравнивать с божественным, но вот с общество твоего времени вполне возможно сравнить.

— Не верю — помотал головой Андрей — У вас не было не самолётов, ни пушек, ни компьютеров — совсем ничего.

— Кто сказал, что мы не изобрели механических (хотя конечно на биологической основе. Ох уж мне эти ограничения языка) помощников исправляющих наши природные недостатки? Впрочем это произошло после моей «смерти» и известно в качестве сухих фактов, а не в виде личных воспоминаний. В моё время — слова Галахада напоминали Андрею его самого. Сколько раз он мысленно говорил «в моё время»: — …в моё время жизнь была примитивнее и честнее. Землепашцы трудились. Рыцари сражались впрыскивая во врагов постоянно совершенствуемые токсины, а после, когда повсеместно распространилась эффективная защита от быстродействующих токсинов, стали впрыскивать разлагающие ген-программмы. В перерывах между сражениями рыцари вели философские разговоры и наблюдали за землепашцами.

— Простая жизнь.

— Твоя тоже была бы простой в кратком пересказе — парировал Галалахад: — Родился, учился, трепыхался-работал и умер.

Минут десять они летели в молчании. Бросив машину в лихой манёвр, Андрей решил послушать, что скажет по этому поводу рыцарь-философ. Может быть какую-нибудь философскую концепцию придумает. А то «работал и умер». Ну не наглец ли?

— Правда здорово? — поинтересовался Андрей.

— Что здорово?

— Ну. Это — замялся Андрей не зная как объяснить: — Быстрый полёт, кувырок и так далее.

— Боюсь я этого не видел.

— Разве ты не можешь смотреть моими глазами?

— Только с твоего разрешения — ответил рыцарь.

— Так смотри. И про остальные органы чувств не забудь.

Едва видимое, защищающее от ветра поле, вспыхнуло ярче. Серебристая точка стремительно падала к самой земле, чтобы потом стрелой вознестись вверх.

— Вижу вы подружились — заметила Женя.

— Скорее смирились друг с другом — вздохнул Андрей.

— Смирились — подтвердил неугомонный рыцарь.

Разговор происходил в доме Андрея, в так называемом «пиршественном зале». Когда, вместе с Женей, он рисовал свой будущий дом, то, словно дорвавшийся до конструктора мальчишка, вычертил настоящий замок. Со стенами, башнями и зубцами на башнях и с флагами на шпилях двух самых высоких. Разве только рва и подъёмного моста не хватало. Планируя «пиршественный зал» Андрей как-то забыл, что в большом замке ему предстоит жить одному. Первые дни пытался есть за длинным, пустым столом. Потом сдался и велел робослугам накрывать на широком подоконнике в одной из башен. Кушаешь и смотришь, что за окном происходит, а надоест — окно станет непрозрачным и превратится в видеостенку. Пиршественный зал, как и большинство других помещений, большую часть времени пустовал. Только робослуги вытирали пыль и совершали ежедневный обход, проверяя не сломалось ли что-то.

Но сейчас Андрей принимал гостей. И не важно, что один из них находится у него в голове и, честно говоря, в принципе не может есть. Лохматый клубок толстых, толщиной с руку и тонких — тоньше иглы, щупалец ростом до пояса взрослому человеку — робослуга — принёс кофе и пироженные. И блины с грибами и икрой, на случай если кто-то проголодается. Разместив принесённое на столе — каждую тарелку и чашку робослуга держал отдельной конечностью и потому в подносе не нуждался — он бесшумно удалился.

Женя налила половинку чашки кофе: — Не передумал?

— Если считать с сегодняшнего утра, то будет уже третий раз как спрашиваешь.

— Не хочу чтобы у тебя потом был повод сказать «почему меня не пытались остановить?» — усмехнулась Женя — Но если серьёзно. Ты действительно хочешь отправиться познавать новый мир робинзоном. На своих двоих, без связи с остальным человечеством, без самой возможности связаться и попросить помощь, если понадобится.

— Когда надоест, я просто пущу себе пулю в голову — легкомысленно отозвался Андрей выбирая блинчик повкуснее — Где очнусь если умру? Здесь, в доме? Ну и отлично.

Откусив от блина сразу половину, начал усиленно жевать заранее входя в образ дикаря-робинзона.

Рыцарь напомнил о хороших манерах негромким покашливанием. Но решительнее возражать не посмел опасаясь как бы Андрей не велел отключиться от ощущения вкуса. Когда загорелое, пропечённое тесто разрывается во рту здоровыми зубами. И прямо на язык выпадают икринки и лопаются отдавая солёной кислинькой на кончике языка. А сам блин сладкий, не слишком, но всё же чувствуется сладость. И сочетание вкусов создаёт непередаваемую феерию. Словом Галахад наслаждался неведомым ему до сих пор ощущением вкуса едва ли не больше чем сам Андрей. Тот вдобавок отвлекался на разговоре с богиней.

— Уходишь без возможности связаться. Ни запросить помощи, ни просто поговорить — Женя испытывающее посмотрела на Андрей.

Он коснулся пальцем лба: — Собеседника всегда ношу с собой. Ты, и вообще ваш мир, окружил меня такой карамельной заботой, что кажется я начинаю в ней задыхаться. Наверное ты предполагала что-то подобное?

Женя кивнула.

— Тогда нечего удивляться. Возьму с собой только самое необходимое: переносную синтез-машину, палатку, оружие и защиту на случай встречи с котиками.

— Уже подготовился?

Андрей пожал плечами: — Сделал пару набросков. Думал ты посмотришь и дашь пару советов.

— Посмотрю — согласилась Женя.

Они выпили по чашке кофе.

— Кажется я всё больше понимаю почему искусственные интеллекты ушли на Венеру — сказал Андрей.

— Если надеешься на утешения, то напрасно.

— Да, я знаю, что мне очень-очень повезло. Наверное я самый везучий человек во вселенной — Андрей вытер пальцы об одноразовое полотенце — Только вот почему-то сердцем этого не чувствую.

Пока шли по коридорам, Андрей сказал: — Я пробовал изучать те книги, что ты дала. Если это начала начал психоматематики, то боюсь тут я безнадёжен.

— Хотел увидеть значимые результаты уже в первое столетие? — улыбнулась Женя — Первый шаг самый трудный. Если сделаешь его дальше пойдёт легче.

— Сложно поверить, что говоря о самостоятельно проведённой операции на собственном мозге, ты пользуешься словом «легче».

— На сознании. Не на мозге. Физическая перестройка на начальных этапах не потребуется. Тем более я бы проследила, чтобы не навредил себе.

— Через сто лет? — поинтересовался Андрей — Столько по твоим расчётам у меня ушло бы времени на вдумчивое и кропотливое изучение начала начал?

— В лучшем случае столетие — подтвердила она — Если бы не отвлекался и не занимал ерундой единственный поток своего мышления.

— Вернёмся к этом разговору когда я вернусь — пообещал Андрей больше для себя чем для неё.

Следующим утром он вышел из дома-замка. Потоптался перед воротами думая о всякой ерунде. О том, что здорово было бы сейчас выкурить сигарету глядя на обвисшие без ветра флаги, хотя сам никогда не курил. Но со стороны это смотрелось бы здорово. Что неплохо бы какой-нибудь принцессе в жемчугах и кринолинах, что бы это ни было, высунуться из окошка и помахать вслед надушенным платочком. Увы, в замке остались только робослуги не имеющие ни платочков, ни духов, ни загадочных кринолинов. А единственная, знакомая ему принцесса, улетела ещё вчера. И это такая принцесса, что её не нужно спасть от чудовищ. Она сама кого хочешь спасёт и вдобавок имеет любопытное хобби — творить разных монстриков и выпускать в леса.

Андрей последний раз оглядел башни замка, развернулся и пошёл прочь. Направление он выбирал произвольно. Подлетая к дому на стреколёте видел с восточной стороны не слишком высокие горы, правда далеко, километрах в трёхстах. К ним Андрей и направился.