Все еще новобранец. Том 2

Глава 8

— Поединок чести, отец, — спокойным, даже в некоторой степени жёстким тоном проговорил Митрокл. — Юный командир малой фаланги, он же сотник Норий, решил усомниться в моём выборе новобранцев, посчитал, что есть более достойные кандидаты на места в моём отряде. Новобранцы доказали, причём с честью доказали своё право находиться в отряде. Даже с отличием, ибо лично я ни разу не видел, чтобы деревом наносили такие травмы.

Александр молчал и буравил взглядом… сотника. Чего-чего, а этого я не ожидал. Он действительно выглядел слишком юным, и, видимо, своё место он занял или предательством, или ложью. А может и тем, и тем. В любом случае… его судьба предрешена. Смерть. Это было требование, которое услышали многие. И чтобы не ударить в грязь лицом, доказать свою силу, право находиться на занимаемой должности, Митрокл должен привести своё наказание в исполнение.

А я что? Я в это время стоял и улыбался, выпятив грудь вперёд. Да, я ещё новичок, но теперь перед глазами сотен воинов и десятков командиров отстоял своё право находиться в летучем отряде, быть частью Чертей. И если бы спросили, был ли я горд этим… я бы незамедлительно ответил, что да, очень!

— За посрамленную честь у нас либо поединок… либо смерть, — жёстко и даже в какой-то степени с жестокостью говорил царь. — Сотник Норий, что вы скажете в своё оправдание? Я опущу тот момент, что Митрокл мой сын, но вы усомнились в его таланте подбирать людей в свой отряд. Вы усомнились в его мастерстве угадывать в новобранцах то, чего нет в других воинах. Даже если они — девушки. Прочь предрассудки. Время не то. Я скорее соглашусь с выводом, что Амазонки должны ходить средь нас вновь. Но почему вы решили, что имеете право оспаривать выбор Первого из Тринадцати? Отвечать!

— Мы… — сглотнул он, поняв, что уже сболтнул лишнего, после чего встрепенулся и более уверенно произнёс: — Нас оскорбил выбор девушки в качестве новобранца в отряд, при том что она ранее никак не показывала себя в бою. Тот юный воин, ладно, многие были свидетелями, как он помогал при прорыве в город. Но она…

— Она вышла к нам с головой сатира в руках, — появился возле царя тысячник, видимо командир этого сотника. — И мечом в другой руке. Во взгляде была неудержимая ярость, всё тело и одежда в крови. Никто не видел, как она сражалась. Но все видели то, что стало следствием её боя. Тогда зародились слухи о Фурии. Так знакомьтесь, Норий, это она. Фурия Юга.

Ника улыбнулась и при этом сделала поклон. Вот сейчас у меня челюсть была готова пробить саму земную твердь. Гея была бы этому не рада… так что я её удержал при себе. На саму девушку было направлено множество взглядов, в том числе царя, в том числе и командира. И если Александр смотрел на Нику с уважением, то Митрокл был удивлён и даже в какой-то степени воодушевлён. Ведь в его отряд попала та, кто только своим появлением создал новую легенду южного побережья Спарты.

А вот Норий, видимо, окончательно понял, что просчитался. Он смирился, его плечи повисли, спина сгорбилась, да и он сам стал словно чуточку меньше. Мне, честно, его не было жаль от слова совсем. Сам напросился, сам ситуацию создал… и сам в своём же дерьме утонул.

— Ставкой нашего спора была либо смерть моих новобранцев, — решил прервать паузу мой командир, — либо сотника. Сотник, свидетели соврать не дадут, причём это не только мои подчинённые, но и другие командиры. — Некоторые тут же закивали, подтверждая его слова. — Но я согласен проверить крепость его руки и клинка, сделаю шаг назад, проявлю благосклонность…

— Хочешь объявить ему поединок? — уточнил царь с улыбкой на лице.

— Хочу показать, какие у меня новобранцы, — усмехнулся царевич. — Астер, наш тринадцатый, выйдет против него в поединке Чести. Он один из немногих, кто вступил в наш Легион после того, как практически полностью разрушили город. Он единственный мужчина высокородный, что решил примкнуть к нам. И его честь была так же посрамлена, как и моя.

— А ты свою честь уже обелил, — усмехнулся Александр. — Проявил благородство… молодец, сын, молодец… одобряю твою просьбу. Будет тебе поединок чести, чтобы Астер восстановил свою честь после нападок Нория. Снаряжение их, которое они добыли в бою, либо то, что им было выдано в Легионе. Я сказал своё слово. Бой будет… во время празднования, во время восхваления богов. Бой будет во Славу Зевса и Ареса. Хоу!

— Хоу! — тысячи глоток повторили за царем, после чего каждый воин ударил себя кулаком в грудь.

— А теперь… празднуем! — хлопнул ладонями царь, после чего направил руки к небесам. — И пускай сам Дионис сегодня завидует нашему празднеству, вино льётся рекой, а радость и счастье облагораживают этот праздник! Ибо это первая победа за последние пять сотен лет над иномирными тварями! Хоу!

— Хоу! — снова произошло ровно то же самое, что и в прошлый раз.

После этого начала непонятно откуда играть музыка, народ разбредаться к столам с закусками и напитками, а я остался практически наедине с Никой. Только несколько бойцов как нашего, так и другого отряда остались рядом, чтобы высказать своё восхищение… а потом и они пропали. И это ещё раз подчеркивало тот факт, что мы свежее мясо, на которое всем наплевать. Какие бы у нас ни были титулы и заслуги до Легиона, в нём мы сейчас практически никто. Практически… ибо мы уже показали, что чего-то стоим.

Раненых и труп, кстати, куда-то незаметно утащили. Причём незаметно — в прямом смысле этого слова. На миг толпа подошла к нам поздравить со столь красивой победой, после чего все разошлись в стороны. Тел уже не было. Как и того, кто должен был со мной сражаться.

Музыка тем временем играла весьма бодрая, кто-то даже пустился в пляс, развлекая народ. Я же просто отошёл в сторону и взял бокал с соком. Пить мне было нельзя, ведь предстоит бой. И это в какой-то степени напрягало. Придётся постоянно сохранять бдительность и смотреть по сторонам. Тот хитрый лис точно попытается меня отравить, ранить, убить… я практически был в этом уверен.

— Астер, расслабься, — толкнула меня локтем в рёбра Ника. — Мы же победили, показали, что можем драться. К нам больше никто не будет приставать! Повеселись, если пить не хочешь!

— Не могу, — жёстко ответил я. — Это не тебе ещё раз предстоит драться. Причём с тем, кто решил вить сети вокруг сына самого царя. Ладно я, сын какого-то Советника из далекого южного полиса… а тут сам царевич, сын царя Спарты… поэтому мне нельзя расслабляться.

Сделав глоток, я на всякий случай начал прислушиваться к своему собственному телу, к ощущениям. Всё было вроде нормально. Отравы нет, а если даже есть… то никто мне не запрещает несколько раз использовать самоисцеление, чтобы точно уничтожить всю заразу в своём организме. И не только в моём…

— Эй, какого хрена я протрезвел⁈ — возмутился кто-то, кто начал заливаться в себя точно не вином, а чем-то более… тяжёлым, если так можно сказать, ибо до этого мгновения этот воин и двух слов связать не мог.

— Так радуйся, идиот, — гоготнули его товарищи, до которых волна не достала, — сможешь, наконец, перепить нас! Твоя давняя мечта сбудется!

После этого они отошли подальше, видимо, за новой порцией своего собственного пойла. Я их проводил взглядом, после чего допил сок из своего стакана залпом. И если сказать честно… я сейчас им завидовал. Нет, я знал, что алкоголь — это плохо, вредно и тому подобное… но не зря же говорят, что в вине истина! Проклятые римляне… но в воде — здоровье.

Народ вокруг веселился, радовался, а я чувствовал себя словно… чужим на этом радостном вечере. Хоть и понимаю, что по большей части именно моя заслуга в том, что он состоялся, ибо именно мой бросок копья оборвал жизнь тому шаману или магу… но никто же об этом не знает. И вот ходишь, хочешь крикнуть, кто ты такой, а нельзя. Не поймут. И убить ещё могут.

Ника, видя моё настроение, старалась никуда не отходить от меня далеко. Нет, тут были её знакомые, другие жители города, которым тоже было дозволено веселиться, пить и танцевать, но если вдруг я куда-то отходил, то она сразу следовала за мной. Словно моя тень. А в её глазах я постоянно видел переживание, притом что вино уже явно дало ей по голове.

Несколько раз различные тысячники, царь и его сын произносили торжественные речи, благодарили воинов, которые храбро сражались, поминали павших, выказывая им почести. И каждый раз всё это сопровождалось дружным «Хоу!» На самом деле в такие моменты чувствуешь некое мистическое единение, что ты часть чего-то большего… но это наваждение быстро проходило, и я снова чувствовал в себе тоску.

Поэтому в какой-то момент я просто встал у одного из разрушенных домов, вроде в нём я и прятался, когда заметил командиров, и просто наблюдал. Мне больше ничего не оставалось делать. Еда в рот не лезла, пить я не мог, ибо должен быть бой…

— Астер! — окликнул меня царевич, который внезапно оказался довольно близко ко мне.

— Слушаю, — развернулся я к нему лицом и пожал предплечье, когда он протянул мне руку.

— Спасибо тебе за такую красивую победу! — следом он обнял меня, причём достаточно крепко, со всей душой и от всей души, похлопав под конец по спине. — Чёрт! Как же ты красиво разделал тому воину голову! Деревом! Это ж сколько сил нужно было приложить⁈

— Сколько смог, столько и приложил, — чуть смущённо, наигранно, правда, улыбнулся я. — Просто в тот момент не думал, с какой силой ударить. Всё же вы мою жизнь поставили на кон.

И последнее я произнёс специально. Митрокл ничем не рисковал ведь, а во мне, наверное, видел какую-то угрозу… или в Нике? Я не понимал. Что я такого ему сделал, что он решил сделать именно такую ставку? Может, со стороны тактики и личного выживания я его понимаю, а вот как обычный человек… в моей душе засела обида, а Немезида… может обратить на меня свой взор. И ладно бы один раз он так подставил… он ведь и потом удобно увильнул от схватки чести, дав «чудесную возможность» сразить «оскорбившего» меня идиота. И при этом меня непосредственно он не оскорблял. Тот сотник в первую очередь усомнился в Нике…

— Не обижайся, боец, — уже более строго сказал командир, но не смог долго держать серьёзное выражение лица и рассмеялся. — Я был уверен, что ты победишь в той драке, уверен, что ты покажешь своё мастерство и в следующей. И кто знает, может, тебе дадут плюмаж, как воину, который должен внушать ужас!

— Или быть мишенью в бою, ага, — снова усомнился я в его словах, впрочем, он тоже это заметил, хоть и был опьянён. Рассудок он не потерял, хотя эмоции контролировал сейчас хуже.

— В общем, так, — практически трезвым голосом начал говорить командир. — Сейчас направляешься в дом, снаряжаешься, после чего возвращаешься. На всё у тебя тридцать минут. Не больше. Бой во славу Победы, Зевса и Ареса будет ровно через это время. Уже быков привели и готовы принести их в жертву ради дальнейших успехов.

— Есть переодеться, — ударил я себя кулаком в грудь, но без особого энтузиазма. — Мне кто-то в сопровождение будет выделен? — Митрокл мотнул головой, давая понять, что нет. — Даже Ника?

— Она тоже останется тут, — жёстко произнёс царевич. — Ею заинтересовались многие, в том числе до битвы и жертвоприношений захотел поговорить отец. Я бы отправил её с тобой, но, как видишь, сегодня Мойры соткали твою судьбу именно так.

Словно они решили подшутить надо мной. Но я только помотал головой и медленно побрёл в сторону дома. Он был относительно недалеко, так что уже через десяток минут я начал снаряжаться, а ещё через десяток побрёл назад. Мой образ выглядел довольно спорно… глефа у спартанца. Но чёрт, у нас и Легионы, а не фаланги, не обычные строи.

По пути туда и обратно я ожидал чего угодно, но не спокойной дороги. Нападения убийц, поджидающей засады, просто воинов, которые бы перекрыли бы мне дорогу. Но ничего такого не произошло. Всё было спокойно. И это напрягало больше всего. Что этот чёрт задумал⁈

Вернулся я на площадь как раз во время речи жреца Зевса, который восхвалял богов за то, что позволили нам выжить и победить. За его спиной, скованный цепями, стоял довольно мощный бык. Причём рога ему не спилили, что было довольно… опасно. Значит, жрец уже не в первый раз занимался упокоением быков на такой церемонии. При этом сам бык стоял так… словно уже смирился со своей участью. Не ревел, не дёргался, не смотрел на всех бешеным и злым взглядом. Просто стоял.

Когда речь была произнесена, жрец прошёлся несколько раз вокруг бычка, вырисовывая на нём символы всех тринадцати богов. На лбу же нарисовал символ Зевса, как главы пантеона. И только после этого он нанёс ему несколько ударов в область шеи, из-за чего бык взревел. Вот только реветь ему долго не дали, на шею упало сразу два огромных топора, которые снесли ему голову.

— Во славу Богов! — поднял руки к небесам жрец, одеяния которого обагрило горячей кровью. — Хоу!

— Хоу-хоу-хоу! — отозвались сотни воинов.

— А теперь! — поднялся на ноги царь, выставив над головой раскрытую ладонь, призывая к тишине, которой, к слову, добился весьма быстро. — Ритуальный бой. Мы ведь воины. В нас должно быть полно энергии, которую дарует сам Зевс! — сотни возгласов поддержали эту мысль, а я заметил, что царь был пьян. — А также Ареса, который благоволит всем, кто встал на тропу войны! Так пускай же храбрые бойцы сойдутся в поединке чести во имя богов!

Первым, как полагается, выдвинулся с противоположной, ну практически, стороны площади мой соперник — сотник, который решил хитрить. По его выражению лица было понятно, что что-то пошло не так. И в это же мгновение я взглянул на царевича, который мне подмигнул. Значит, что-то было! Значит, царевич действительно не строит козни против меня, а решил убить двух зайцев одним выстрелом. Найти предателя и устранить диверсантов, которых он отправит. Только такое я мог подумать. И ведь… логично. Кому была бы польза плести заговор против семьи царя? Только тому, кто служит другому государству. Надо будет спросить потом.

Когда под рёв и крики вышедший воин остановился среди поля битвы, выдвинулся я. Такого ажиотажа уже не было, а бой так-то считался начатым. Никто, даже мои товарищи, особо не поддерживали меня. Так, несколько десятков выкриков было… и не более того. Даже как-то обидно.

Норий снова двинулся, замахнулся своим копьём… и бросил его. Я тут же подставил щит, который заблокировал атаку врага. Сотник снова удивился, а я в этот миг бросил взгляд на копьё. Ну да. Пробивает металл. Поэтому и в моем щите теперь будет небольшая дырка, которую придётся залатать. Но… не повезло.

Я тоже ускорился. Нас разделяло несколько десятков шагов, так что я спокойно расстегнул ремни щита, отбросив его в сторону. Всё равно будет мешаться, торчащий кончик копья будет только мешать. А глефа, между прочим, оружие для двух рук. Которое я с ходу применил против врага.

Сблизились, обменялись несколькими ударами. Сначала я поймал его клинок верхним наконечником своего оружия, следом попытался нанести удар по его левой ноге, враг поймал его на подставленный тут же щит. Ему ловкости и внимания было не занимать. Следом уже он попытался нанести снова удар, но я тут же ушёл в сторону его защиты, слепой зоны, из-за чего клинок просвистел мимо.

Потом мы разошлись, встали на расстоянии друг от друга, улыбались. Азарт играл, сердце бешено стучало. А мышцы наливались силой, словно сам Арес решил благословить нас на это сражение. И вновь я рванул вперёд, подпрыгнул, зарядил атаку своей способностью… и пробил щит, пронзив его руку. Второй раз за сутки сработал этот трюк.

Рана не позволила быстро нанести удар врагу, он отвлёкся на боль, из-за чего я смог пнуть его в щит, выдёргивая оттуда своё оружие. Теперь каждый удар по руке будет отдаваться дикой болью. Она будет его изматывать, путать, заставлять ошибаться.

Именно из-за этого я решил устроить представление. Всё можно было уже завершать, но… не так просто. Боги требовали красочного сражения, а люди — вина, хлеба и зрелищ. Если первые два пункта присутствовали, хоть уже не целиком, на выставленных столах, то последнее мог даровать им я.

— Да что ты, какой неугомонный! — прорычал сотник, пока затягивал ремни щита, пережимая, видимо, рану, чтобы оттуда не текло слишком много крови.

— Ну вот такой, — усмехнулся я, после чего рванул в очередной раз.

На этот раз прыгать не стал, нанёс несколько быстрых ударов по щиту врага, один раз по мечу, парируя атаку. Но опять я специально пропустил возможность нанести опасную рану врагу. Например, мог рубануть запястье слегка отброшенной руки с мечом, нанеся удар снизу вверх лезвием, которое сейчас у ног.

А почему бы это не сделать при следующей удобной возможности?

И вновь я начал атаковать. Каждый удар по щиту вынуждал противника морщиться от боли. Честно, я даже в какой-то момент зазнался и сам случайно подставился под удар. Этот урод прошёлся клинком по бицепсу, довольно глубоко полосонув там мечом. Но ничего, я просто улыбнулся, чувствуя, как немеет левая рука.

— Пора заканчивать, — тихо прошептал я, а потом глянул на миг на небеса. — Арес! Зевс! Остальные боги Олимпа! Это вам!

Я специально это произнёс. Глупая провокация, которая сработала. Враг набрал огромную скорость и уже быстро остановиться не смог бы. Поэтому в последний миг я сделал рывок под его боевую руку, нанося удар сначала по его мечу, отбивая его, а следом рассекая его бедро спереди. После был ещё один удар, враг скорости не сбавил, но распоротая нога не способствовала устойчивости, он падал, а я ему следом буквально бросил свою глефу в спину.

— Хоу! — крикнул я, когда оружие вошло ему чуть выше задницы в спину, как раз под пластину панциря.

Враг взревел от боли. Ноги его перестали слушаться. Вообще. Я ему что-то там хорошо так повредил. Он попытался выдернуть моё оружие из своей спины, но сделал только хуже. Причинил себе ещё большую боль. Левая рука при этом онемела совсем, пришлось вытаскивать пращу, и ею перетягивать рану чуть выше, чтобы остановить кровь. Зубов и правой руки хватило.

— Оборви его страдания! — приказал царь. — Будь милостив к своему противнику. Прояви к нему уважение… и окажи последнюю честь тому, кто её недостоин. Просто потому, что можешь. Просто потому, что ты — воин Спарты!

Царь ударил себя кулаком в грудь, после чего сел обратно за свой стол. Ну а я решил не откладывать исполнение его приказа, выдернул своё оружие из-под доспеха подранка, после чего сделал два шага вперёд, пнул меч, после чего так же ногой перевернул сотника.

— Не удалось от меня избавиться хитростью, да? — прошептал я, но ответа не услышал, зато увидел. Страх. Панику. Понимание.

А потом был удар. Я пробил уколом его панцирь, зарядив атаку умением, разорвав его грудь, но не пластину по другую сторону.

И тут же толпа взревела, а кто-то начал выкрикивать моё имя, после чего толпа его подхватила.

— Астер! Астер! Астер!

Вот теперь я чувствовал себя в своей тарелке!