Времена Хаоса

Книга Времени. Том 10, страница 233.

Издание 1823 года, предназначенное для студентов Высшей Академии Магии на Роднессе.

Они налетели подобно лавине. Необоримая беспощадная сила, способная с легкостью смять все и вся на своем пути. Стихия. Воплощенная смерть, обретшая плоть и восставшая на ноги.

Нечисть.

Тысячи крюколапов помахивали своими исполинскими дубинами. Тысячи мечезубов с остервенением раздирали человеческие тела на части. Тысячи крылачей заходились визгливым полубезумным хохотом. Буровили свои подземные туннели тысячи землероев.

Летающие и плавающие, двуногие и четвероногие, когтистые и зубастые твари.

Чудовища… Бездумные монстры, некогда не имевшие даже понятий о дисциплине, теперь наступали правильными рядами. Удар. Ложное отступление. Засада. Обходной маневр. Стратегия и тактика. И даже опытные генералы Имперских легионов недоуменно крутили головами. Будто бы некий волевой и решительный вождь вдруг встал во главе этих бездумных тварей. Командир, которого чудовища боятся, но вместе с тем, чтят как бога.

Жалкие очаги сопротивления были смяты в считанные мгновенья. Волна уродливых тел затопила возведенные Империей крепости, захлестнула деревни, утопила в крови города. Мечущиеся по улицам люди стали поживой кровожадным монстрам.

Отчаяние и безнадежность, густо замешанные на ужасе, опустились на земли Белитраны и Амасиониса. Но даже в этой кошмарной битве находились те, кто смело смотрел в лицо смерти, твердо стоя на пути опасности…

– Ложись!.. Сзади!!

Сержант Увлас мгновенно рухнул на камень. Над головой тотчас же прогудел рой арбалетных болтов, встретивших уже приготовившегося к прыжку мечезуба. Сталь и плоть встретились с легким чмокающим звуком. Громадная чешуйчатая кошка взвыла от боли и прыгнула.

Перевернувшийся на полу сержант встретил ее ударом своего шрокена. Мягко мерцающее красноватое острие с легкостью вспороло брюхо атакующей твари. Плоть и кости не могли оказать достойное сопротивление могущественнейшему оружию древних.

Тварь умерла почти мгновенно, вывалив на землю свои дымящиеся внутренности. Чиркнули по камням, высекая искры, чудовищные клыки. Смятая окровавленная туша с хрустом откатилась в сторону.

Перед упорно обороняющими узкий коридор измотанными солдатами уже громоздилась целая баррикада мертвых тел, где среди окровавленных чудовищ лежали и изувеченные тела людей.

– Передайте лейтенанту, что здесь уже вот-вот прорвутся!..

– Лейтенант мертв… Сейчас командует интендант Глузо…

Дзинь… Высекая искорки, отскочила от стены тяжелая стрела. Чмок… Еще одна стрела по самое оперенье вошла в грудь безоглядно прущего впе6ред крюколапа. Уродливая тварь рухнула на окровавленные камни, корчась в агонии, и хватаясь за пробитую грудь.

– Тогда передай ему… Здесь уже все. Мы отходим на кухню…

Шипение шрокенов. Рев наседающих тварей. Узкие коридоры подземной крепости на Оплоте Тьмы. И несколько десятков изможденных и израненных легионеров, из последних сил отбивающих натиск мириадов прорвавшихся внутрь чудовищ.

Битва продолжалась. Сержант видел как падали на каменный пол его собратья по оружию. Видел, как тяжелораненые легионеры, скрипя зубами, вновь поднимали свои копья, чтобы перед смертью выпустить кишки еще нескольким тварям. Он и сам был уже ранен. Из-под смятой кирасы по левому боку медленно сочилась кровь. Спину, по которой, раздирая доспехи, прошлись когти крюколапа, жгло как огнем.

И здесь, на кухне, он собирался умереть. Среди помятых кастрюль и опрокинутых котлов. Среди ложек и ножей. Среди висящих на стенах связок душистых трав. Впрочем, запах пряностей уже не мог соперничать с витающим в воздухе ароматом приближающейся смерти.

Узкий дверной проем стал последней преградой на пути наступающего воинства тварей. По каменному полу текли ручейки крови. Басовито гудели стрелы. Яростно ревела нечисть.

Но Увлас понимал, что выстоять они не смогут. Оставалось только продать свои жизни подороже.

– Проклятье, они прорвались через оружейную!.. Десяток Китура погиб!

Я буду помнить… Губы сержанта машинально прошептали последнее прощание с ушедшими товарищами. Да упокоятся ваши души в глубинах Бездны…

– Сержант, стрелы заканчиваются!..

Отхватив протянувшуюся к нему когтистую лапу, Увлас крутанул шрокен, всаживая красноватую дымку магии в череп неосмотрительно высунувшегося вперед мечезуба.

– В рукопашную!..

И они держались. Держались, пока под ударом могучего тела не осела грудой камней одна из стен. В широкую прореху с трудом протиснулось тело чудовищного землероя. Мерзкая тварь успела только взвизгнуть, как тут же обрела вечный покой под ударами десятка шрокенов. Но было уже поздно. Из соседнего коридора в пробитую в стене дыру один за другим проскальзывали яростно щерящиеся крюколапы.

Из этого адского горнила вырвались только восемь человек. Они медленно пятились по коридору, уже слыша за спиной лязганье металла и приглушенные крики – там тоже шла битва.

Над головами едва стоящих на ногах легионеров с ревом пронесся ослепительный сгусток пламени и разорвался, затопив коридор стеной жидкого огня. Тонкая стрела молнии пронзила одного из мечезубов, превратив чешуйчатую кошку в обугленный и почерневший кусок плоти. В воздухе отчетливо почувствовался запашок сгоревшего мяса.

Бушевало пламя. Ревели отгороженные от своих жертв стеной огня разъяренные чудовища. Восемь измотанных до крайности человек получили минутную передышку.

Сержант Увлас прислонился к спине, ощущая холод спокойного камня. Боль в боку буквально раздирала его тело.

Средних лет человек в изодранном балахоне и полубезумным взглядом подскочил к нему и вцепился мертвой хваткой. Отрядного мага терзал неизбывный ужас.

– Они… Они всюду… Оружейная потеряна. Кухня потеряна. – Волшебник как-то по-детски всхлипнул. – Они ворвались в госпиталь. Раненые… Они убили больных. Просто перервали им глотки. Сто шестьдесят человек…

Увлас скрипнул зубами.

– Сержант, принимай командование, – из-за угла вывалился тяжело дышащий посыльный. – Глузо мертв… Третий ярус полностью потерян.

Тяжело выдохнул капрал Арцнес:

– В нижние коридоры?

С трудом отлипнув от стены, сержант медленно покачал головой.

– Нет. Не вниз. Там нас запрут как в мышеловке. Вверх. Только вверх. – Увлас ухватил за плечо бормочущего что-то невнятное армейского мага. – Контрольный Кристалл портала у тебя.

Волшебник кивнул, выудив из кармана кусок мутного хрусталя, внутри которого слабо мерцала красноватая искорка.

– Давай сюда. – Увлас решительно сгреб кристалл. – Прикроешь отход. У тебя еще хоть что-нибудь осталось? Молнии? Огонь? Едкий дым? – Сержант схватил дрожащего волшебника за плечи и хорошенько встряхнул. – Хоть что-то ты еще можешь?! Ну же… Соберись!

Маг, будто стирая застилающую взгляд пелену, провел ладонями по лицу и тяжело выдохнул.

– Да… Да, я готов.

Но сержант уже повернулся к посыльному.

– Передай шестому десятку, чтобы отступали в главную залу. Передай всем, кого встретишь, чтобы пробивались туда же… Отряд Китура пусть… – Увлас вдруг вздрогнул. Отряд Китура мертв. Они все мертвы! Очнись… И вяло взмахнув рукой, он пробормотал. – Короче, всем отходить к главной зале. Оттуда мы пойдем по четвертой верхней галерее и к выходу. Попробуем активировать портал.

Волшебник и посыльный исчезли в темных коридорах подземной крепости. Стена пламени угасала.

– К оружию, парни…

Они добрались до главной залы. Жалкие остатки гарнизона объединили свои силы и последним усилием ринулись вверх. Где-то там, отделенная от них наводненными тварями коридорами, возвышалась черная как ночь арка портала.

И сержант Увлас не видел, как уверенно оттягивающий его карман Контрольный Кристалл изменил свой цвет. Красноватая искорка сменилась желтой, а потом полыхнула зеленым. Кто-то разблокировал портал и открыл переход. И уж конечно это был не крылач и не дендроид. На такое деяние способен лишь человек.

В туманную дымку портала стройной колонной вступили сотни чудовищ. Тысячи взрыкивающих монстров ожидали своей очереди, затопив окружающие небольшой островок тверди посреди бескрайнего болота сплошным покровом тел.

Армии тварей покидали Оплот Тьмы, дабы нести смерть в другие уголки Мироздания.

Ночную тьму ослепительной нитью распорол луч света, сорвавшийся с вершины холма и вгрызшийся в густые заросли кустарника. Язычки пламени высветили сплошную массу копошащихся тел. Сотни и сотни волосатых, чешуйчатых и кожистых спин. В ночных небесах, озаряемые светом трех лун Амасиониса, беззвучно мелькали темные силуэты.

– Щит держи… Держи!..

Молодая женщина с уродовавшим щеку свежим шрамом умело отмахнулась громадным двуручным мечом от спикировавшей сверху тени. Увернувшийся крылач вновь взмыл в ночные небеса, дабы высмотреть себе жертву полегче.

– Держи щит, иначе, клянусь Стражем Бездны, я сама зарублю тебя!..

Хромоногий мужчина с жестким лицом и уже закравшейся в волосы сединой негромко прошипел сквозь зубы какое-то ругательство.

– Я всего лишь лекарь, а не армейский волшебник… Я не воин.

– Ты колдун. Ты учился в Цитадели. Ты единственный, кто сможет задержать их хотя бы на пару минут… Держи щит.

Мужчина стиснул зубы и кивнул. Марево защитной завесы вновь налилось неодолимой силой. Мягко потрескивал воздух.

– Учился, но недоучился… Я ведь не закончил даже начального цикла.

Проигнорировав его признание, она вновь воздела меч. С острия на землю срывались капли густой жидкости. В неверном свете луны кровь казалась черной.

– Сифрама, выводи детей!.. Скорее! Отступаем.

И стоящие вокруг нее мужчины и женщины угрюмо кивнули. Они снова признавали ее главенство. Как раньше признавали моего отца… Отец… Как хорошо, что ты этого не видишь. Я проиграла. Я ошиблась… Я потеряла деревню.

Двуручный меч мелькал как перышко в умелых руках. Ночная рубашка прилипла к разгоряченному телу. Это мой последний бой. Она не думала о завтрашнем дне. Будущего не существовало. Моего малолетнего сынишку выведут и без меня. Его усыновит Пилт… или Тулсин… или семья Авсея – у нас своих не бросают. Но зато он будет знать, что его мать пала в бою, защищая свою деревню. Пала, ограждая его от этих проклятых тварей… как и его отец… как и его дед. Орснал, Камп… я иду к вам.

В свете разорвавшей тьму беззвучной молнии, она разглядела сплошную массу уродливых тел. Мгновенная вспышка выхватила из мрака ощеренные пасти и сверкающие ненавистью глазки.

Жаль, что здесь нет настоящих армейских магов. Тогда можно было бы продержаться. Но нет смысла плакаться о несбыточном…

Разношерстный отряд медленно пятился в сторону от деревни. В воздухе десятками проносились крылатые тени.

– Держи щит… Не ради себя, не ради нас. Ради детей.

Хоть кто-то должен выжить. И спасение было только в одном. Портал. Подать сигнал, держаться и надеяться, что переход откроется не слишком поздно. Надеяться, что хоть кто-нибудь из них сможет выжить.

Отец, если бы ты был жив… Что мне делать? Они доверились мне… Неведомо почему в голове вдруг мелькнуло имя, которое она не вспоминала уже несколько лет. Тингралл…

Будто бы предчувствие обожгло ее изнутри. Она поняла… Цитадель.

Она подскочила к пошатывающемуся волшебнику и своей неженской хваткой вцепилась в его руку.

– Кристалл. Кристалл у тебя? Подай сигнал в Цитадель! Сообщи в Цитадель!

– Цитадель?.. И ты думаешь, что нас там примут? Примут нищих босых беглецов, по следам которых идет многотысячная стая тварей?

– Делай, как тебе говорят! Подай сигнал в Цитадель! Немедленно!

Не на шутку испуганный ее вспышкой волшебник быстро кивнул и, вытащив из кармана небольшой хрустальный шарик, внутри которого алела крохотная искорка, что-то зашептал. Искорка медленно затрепыхалась и изменила цвет на желтовато-серый.

Первые ряды многоглавой орды чудовищ уже вступили в оставленную деревню. И ведь никто из монстров и не подумал наброситься на ненавистные жилища, от которых густо исходил запах ненавистных людей. Красноватые алчущие глазки, не отрываясь, смотрели на медленно отступавших защитников и только на них.

А впереди медленно шла простая человеческая фигура. Оборванный лохматый мужчина, обряженный в остатки превратившегося в лохмотья балахона. Он уверенно ступал впереди армии, состоящей из сотен и тысяч алчущих человеческой крови чудовищ, и ничуть не заботился тем, что позади него щелкают зубы и скрежещут когти.

Фокусник… Мерзкая тварь. Пародия на человека, способная маскироваться покровом иллюзий. Видимо бывший некогда подмастерьем в Цитадели деревенский лекарь тоже заметил его. В воздухе вновь мелькнула тончайшая ниточка света, нацеливаясь прямо в грудь человекообразному чудовищу.

Фигура и не подумала уклониться, вместо этого просто выставив вперед ладонь. И луч света, бессильно уткнувшись в нее, вдруг потускнел, угас, осыпавшись белесой пылью. Волшебник-знахарь пошатнулся.

– Проклятье, – ошеломленно прошептал он. – Это не фокусник. Филара, это не фокусник. Это человек. И, более того, это волшебник. Настоящий маг, прошедший полный курс в Цитадели.

Предводительница отряда, состоящего из двух десятков насупившихся мужиков с мечами в руках и тридцати женщин с копьями, только поморщилась. Человек?.. Ни один человек не посмеет повернуться спиной к крюколапу… Волшебник?.. Ни один волшебник не посмеет перейти на сторону нечисти…

Хотя в этом "человеке", есть что-то странное…

И будто бы в ответ на ее мысли фигура подняла руку, в которой медленно зародилось какое-то свечение. Голубоватая стрела молнии с легкостью проломила хлипкую завесу щита, расчертив склон холма чудовищным шрамом. Филара едва успела подхватить падающего на землю их деревенского колдуна. Из ушей пожилого человека медленно выкатились две струйки крови.

Проклятье… Он мертв…

Оттолкнув безвольное тело, она вновь закрутила перед собой меч. Но против ее ожидания твари не кинулись в немедленную атаку. Они медленно и чинно шагали за выступающим впереди предателем человеческого рода. И только крылачи черными тенями с клекотом и визгом пикировали с небес, хватая воздух своими кривыми когтями.

Филара скептически поджала губу. Все это неправильно. Все это неестественно. Так не должно быть… Почему твари ведут себя как организованная дисциплинированная армия? Почему они подчиняются какому-то… человеку? Почему мы еще живы, хотя нас всего пять десятков против тысяч и тысяч?

Ответа не было.

С отвратительным писком какой-то крылач промчался так близко, что она ощутила исходящий от него запах болотной тины. Меч снова впустую вспорол воздух.

Такое впечатление, будто нас куда-то гонят… Они не хотят нас убивать. Почему?

Но даже если неведомые вожди многотысячной орды нечисти и не желали проливать кровь, то на деревню это неожиданное милосердие явно не распространялось. Вспыхнули объятые пламенем крыши домов. По стенам поползли язычки огня. В клубах дыма, озаренные заревом десятков пожаров метались сотни и сотни крылачей.

Позади послышались крики. Она быстро обернулась, готовясь увидеть зрелище терзающих человеческие тела монстров. Но нет… Странное облегчение разлилось по ее телу.

Из озаренной призрачным светом трех лун туманной дымки портала выходили люди. Пять, десять, двадцать, пятьдесят… Целая сотня легионеров, несколько магов, какие-то люди в простой одежде, толкающие перед собой тележку, на которой было установлено диковинное приспособление в виде голубоватого кристалла, опутанного паутиной тончайшей проволоки.

Мгновенно развернулось полотнище непробиваемого щита, прикрывая отступающих деревенских жителей. В небесах, озаряя все вокруг неровным желтоватым светом, вспыхнул громадный огненный шар.

Чуждый нечеловеческий голос колоколом отдался в ночных небесах, произнося какие-то непонятные фразы, обращаясь к кому-то невидимому…

Накатывающаяся лавина нечисти замедлила свой неотвратимый натиск, а потом вообще остановилась. Стоящий впереди тварей оборванный человек горящими нечеловечески багровыми огнями глаз смотрел на шагнувшую ему навстречу троицу просто одетых людей со шрокенами в руках. И в их глазах тоже сияли подобные же огни.

Вновь прозвучал громоподобный глас, но теперь уже в другой интонации. Говорила явно женщина. Слова путались и наползали друг на друга.

Твари медленно попятились, явно исходя ненавистью, но все же подчиняясь чьей-то невидимой воле.

Оборванец медленно выступил вперед, подняв руку, в которую немедленно удобно легло древко шрокена.

Они медленно сошлись. Двузубые копья подрагивали в напряженных руках. Мягко и спокойно мерцали магические лезвия. Солдаты Имперского легиона напряженно всматривались в ряды тварей, безотчетно теребя какие-то обручи, венчавшие их головы. Тележка с кристаллом остановилась, и теперь вокруг нее суетились двое волшебников, разворачивая свою установку в сторону вражеской орды. В темных глубинах кристалла зародилось призрачное свечение.

Филара, затаив дыхание, смотрела на то, как уверенно перебрасываются какими-то словами сошедшиеся посреди поля непримиримые враги. О чем же они там переговариваются?.. Что происходит?

– Мама! Вот ты где мама… А кто эти люди? – Цыкнув на вцепившегося в подол пятилетнего сына, она не отрывала глаз от стоящих впереди командиров противоборствующих армий. Почему они переговариваются? Почему не звучит боевой клич? Почему до сих пор не началась битва?

Разве можно заключить мир с безмозглыми тварями, обитающими в болотах?

Наверное, можно. Во всяком случае, переговоры подошли к концу. Поднялась рука оборванного вождя многотысячной орды нечисти и указала на нее. На нее! Филара быстро огляделась. Нет. Это она так интересует этого оборванца. Рука нетерпеливо прищелкнула пальцами и снова поманила ее. Трое предводителей с горящими как солнце глазами медленно кивнули.

И тогда она шагнула вперед, мягко отстранив семенящего рядом сынишку. Мальчонку тут же подхватила на руки старая Сифрама. А она медленно шла вперед. Шаг за шагом. И оба воинства смотрели на нее.

Вражеский вождь, приведший нечисть в их деревню криво улыбнулся ей. От него шел запах давно немытого тела. А так… человек. Безусловно, человек. Не фокусник в иллюзорном обличии – за годы жизни в постоянной опасности, она научилась как-то опознавать этих тварей. Вблизи. Инстинкт подсказывал.

– Красавица… – Буркнул он. – Только вот этот шрамик… Может тебе его убрать? – Грязная рука потянулась к ее щеке. Филара отшатнулась. – Не хочешь? Дело твое.

– Что тебе от меня надо?!

– Ну-ну… Не надо злиться. Я ведь прошу миром. Не будем доводить до кровопролития. Отдай мне Контрольный Кристалл и можешь идти. Все вы можете идти. Я даже могу поклясться, что оставлю ваш поселок нетронутым… Ну, конечно, не считая того, что уже сгорело.

Филара покосилась в сторону трех сверкающих глазами представителей армии Цитадели. Они молча стояли, как истуканы.

– И с чего бы это я тебе поверила?

– А зачем мне врать? Ты думаешь, что нам нужна ваша никчемная деревушка. Нам нужен портал. Открытый и разблокированный. Я могла бы поклясться…

Филара молчала.

– Отдашь кристалл или скрестим копья? И… если дойдет до драки, вряд ли кто-нибудь из ваших деревенских уйдет отсюда живым.

– Но и портал наверняка превратится в груду камней, – вдруг заметил один из воинов Цитадели.

– Именно поэтому я и согласилась на переговоры. У меня нет ни времени, ни желания возиться потом с восстановлением перехода. А теперь кристалл…

Филара медленно подняла руку, в которой блеснул зеленоватым мерцанием небольшой полупрозрачный шарик. Грязная рука с обломанными ногтями тотчас же потянулась к нему, но была перехвачена на полпути.

– Дай мне.

Светловолосый молодой мужчина мягко подхватил холодный шарик и медленно покрутил его перед глазами. Грязный оборванец недовольно зашипел:

– Только попробуй… Только попробуй сделать что-нибудь с ним… И тогда вы все умрете. Все умрете, даже если мне для этого придется явиться сюда самолично.

– И в мыслях не было… – Мужчина просто бросил шарик на землю. – Расходимся. И безо всяких штучек вослед. Переговоры завершены. Мы уходим, вы остаетесь. Так?

– Все так. Проваливайте отсюда.

Медленно шагая на подгибающихся ногах, Филара молча смотрела на свои ладони. Рядом безмолвно ступали трое магов Цитадели и их глаза по-прежнему сияли отблесками нечеловеческого пламени.

Что за странные люди… Почему этот безумный колдун говорил о себе, как о женщине? Почему эти трое согласились с ним? Почему… Почему… Почему… Вопросы роились в голове, наползая друг на друга.

В туманной дымке портала уже исчезали ее соседи, один за другим мгновенно переносясь за многие тысячи миль в теплую безопасность Цитадели.

Что все это значит?

Солдаты Империи, не отрывая глаз от медленно подступавших монстров, исчезали в арке портала. С лязгом прокатилась странная тележка, исчезнув в тумане. Погас пылающий в небе шар ослепительного пламени, вернув на земли Амасиониса ночную тьму.

Уже подходя к порталу, Филара заметила, как один из трех сопровождавших ее магов уронил что-то на землю. Какой-то маленький металлический предмет тускло блеснул в лучах лун.

Туманная дымка окутала ее. Вытянув вперед руки, она смело шагнула в пустоту. И вдруг оказалась в ярко освещенной зале. Сквозь приоткрытую дверь пробивались лучи солнца. Какой-то старик, водя руками над таким же кристаллом, какой она только что вложила в руки своего врага, кивнул. В его руках хрустальный шар сменил цвет с зеленого на красный.

А потом стоящий слева светловолосый маг щелкнул пальцами. Где-то далеко-далеко дрогнула земля, выбросив в небо фонтан огня и разметав по округе обломки черного камня.

– Началось… Все возвращается на круги свои. – Стоящий у стола человек средних лет тяжело вздохнул и каким-то рассеянным жестом взлохматил волосы. – Амасионис, Белитрана, Скалистый, Миррот, Гидра, Отерелла… Нечисть поднялась по всему Мирозданию. И я не в силах… Я не могу вмешаться, иначе будет еще хуже.

Филара оторвала глаза от пола и с вызовом уставилась в лицо этого обречено вздохнувшему человеку.

– Но там же люди! Они умирают. Женщины, старики, дети… А ты заперся тут в этой комнате и не желаешь даже высунуть носа!

Стоящий рядом Тингралл ткнул ее локтем в бок и что-то негромко пробормотал, но Филара не обратила внимание на это предостережение. Перед глазами все еще стояли картины ее горящей деревни, озаренной светом трех лун Амасиониса.

– Почему Орден еще здесь? Почему маги не сражаются с этими… тварями? Почему один из вас ведет орду нечисти? Почему ты ничего не делаешь?!

– Я сделал все, что мог, – спокойно заметил предводитель Ордена Очищения, опускаясь в простое потертое кресло, как-то не вязавшееся с роскошным убранством комнаты. – Я послал легионы, послал несколько десятков магов. Лучших волшебников, которых можно найти в эти времена. Добрая половина принужденных сейчас дерутся на полях против неисчислимых врагов и погибают. И вместе с каждым из них умирает и частичка меня самого.

– Слова. Все это только слова. Красивые ничего не значащие фразы. Моя деревня сожжена дотла, половина тех, кого я знала с младенчества, мертвы. А здесь, в Цитадели, в сухости и тепле прохлаждаются сотни и тысячи солдат и магов. Почему они не пришли на помощь, когда мы в них нуждались? Почему?

– Филара, спокойнее. – Тингралл решительно взял ее за локоть. – Все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Мы просто не могли прийти раньше…

– Сложнее… – Филара решительно высвободила руку. – Да, вы спасли нас. Спасибо. – Она картинно поклонилась.

Сидящий в кресле человек молчал.

– Но почему вы не поставили там гарнизон? Ведь вы ждали этого. Ждали, что нечисть пробудится. Почему ты не пришел туда и не остановил эту лавину смерти?

– Все слишком запуталось, девочка, – вздохнул усталый предводитель Ордена. – Здесь слишком много всего…

– Не называй меня девочкой! Все мое детство прошло среди крови и смерти. Я научилась владеть мечом раньше, чем мне исполнилось десять лет. Я видела смерть своего отца. Я хоронила своего мужа, когда его порвали крюколапы. А где в эти дни был ты? Грелся у камина, посасывая пиво? Почему твои люди не пришли на Амасионис? Почему Орден даже не пытался очистить болота?

– Я не мог вмешаться раньше, потому что был несколько… занят. И я не могу прямо вмешаться сейчас, чтобы не вызвать ответного удара со стороны Падших.

– Падшие! При чем здесь Падшие? Я говорю о нечисти, а не о древних врагах…

Довольно долгое время сидевший в кресле человек отсутствующим взором смотрел на разъяренную Филару, которая все больше и больше смущаясь под этим взглядом, беспрестанно поправляла свое платье. Глаза… Какие-глаза… Она тонула в них. Она видела в них всю свою жизнь. Видела отражение огней древних городов, видела стотысячные армии, идущие на поля битв, видела пламя и смерть.

Этот человек повидал все это.

А среди этого нагромождения образов царил призрак усталости и отчаяния. И невозможности как-нибудь повлиять на события.

– Ты ничего не понимаешь, а у меня нет времени, чтобы объяснять тебе. Иди. Тингралл ответит на твои вопросы, – бездонные провалы глаз уставились на застывшего как кролик перед удавом волшебника, – если захочет, конечно.

Филара как во сне повернулась и вышла.

– Зря ты так, – вскользь заметил медленно шагающий рядом Тингралл. – Он делает все, что может, чтобы спасти Мироздание. Жертвует малым, чтобы спасти большее.

– Жертвует? Ну почему именно наша деревня должна была стать одной из этих жертв? Кто мы теперь без дома, без денег, без родной земли? Нищие, отверженные… Чужаки…

Широкие плечи Очистителя опустились. Тингралл тяжело вздохнул.

– Знаешь, даже Творцы не всесильны. Более того… за последние несколько недель я узнал, что большая часть нашей веры оказалась ложью. Мы верили в иллюзию, сказку, порожденную чей-то богатой фантазией. Отец Сущего, создавший род человеческий, Падшие, навеки запечатанные в глубинах первородной тьмы, Страж Бездны, обреченный вечно нести свою тяжелую ношу, оберегая всех нас от древнего зла. Вот только все это совсем далеко от истины…

Филара искоса глянула на своего собеседника и промолчала. Они медленно спускались по лестнице, направляясь во двор Цитадели. В окнах, слабо смазанное дымкой магического щита, мелькало ослепительное сияние солнца. Жаркий Роднесс, совсем не похожий на неприветливый и опасный Амасионис.

– И нет больше Отца Сущего. Тот, кого звали этим именем в давние времена какие-то религиозные фанатики, уже мертв. Тот, кому мы молились всю свою жизнь, мертв уже тысячу семьсот лет. И Падшие продолжают свою разрушительную работу, неся хаос и возмущения, а ведь когда-то они считались светочами добра и справедливости. А Страж Бездны сидит в кресле и смотрит на меня своим нечеловеческим взглядом, и я смотрю на него.

Они сошли со ступеней и медленно двинулись по широкому коридору. Мимо сновали десятки слуг, проходили погруженные в свои мысли волшебники, несколько легионеров равнодушно провожали взглядом проходящих мимо людей.

– И знаешь, Филара, я понял то, что, кажется, стремился понять всю свою жизнь. Не существует в Мироздании такого понятия как зло, не существует и такой вещи как добро. Есть только люди. Люди большие и маленькие, великие и никчемные, слабые и могущественные. Именно они и создают то, что в мирах именуют добром или злом. Я понял, что Творцы далеко не безгрешны, и что Падшие отнюдь не являются воплощением абсолютного зла. Не существует абсолютно черного, как не существует и незапятнанной белизны. Жизнь – это в основном серый цвет. Мешанина того и другого… Твой отец понял бы меня.

Филара молчала.

– И не было бы ничего. Ни ужаса Амасиониса, ни кошмара Раскола, ни Эпохи Хаоса, если бы некоторые из нас не пошли за Падшими. Сейчас и тогда, тысячу семьсот лет назад. Именно люди создают эту войну, и людям надлежит воевать в ней. Людям, а не Творцам, пусть даже и падшим.

Что-то мимолетное проскользнуло в голове Филары. Будто бы еще один кусочек головоломки встал на свое место. Душу наполнило предчувствие чего-то… необратимо ужасного.

Она повернулась к Тинграллу.

– Расказывай.

– Творец? Он Творец? – Она до сих пор не могла поверить в услышанное.

Тингралл и Филара стояли на вершине крепостной башни и смотрели на простирающуюся перед ними картину выжженных руин, бывших когда-то богатым и процветающим городом.

– Он Творец. И он действует как Творец. Он старается спасти хоть что-то немногое из обломков рушащейся Империи. Смотри. Этот город… Когда-то здесь жили тысячи и тысячи людей, а теперь это всего лишь руины. Он приказал сжечь его. Его имя проклинали, его молили, его путались задобрить. Но город был сожжен, а жители переселены. Кто-то ушел по доброй воле, унося в кармане горсть золота, кого-то – а таких было немало – выселили силой. Это то, что можно назвать злом. Но ведь это не прихоть. Это деяние холодного рассудка. Ведь окружающее Цитадель многотысячное поселение в случае удара Падших мгновенно превратится в пепел. Он согнал горожан со своих мест только затем, чтобы спасти их жизнь. Как мы можем судить его за это?

Филара молчала, глядя на расчертившие нагромождения почерневших камней длинные тени. Заходящее солнце медленно сползало за горизонт.

– Или принужденные… Когда-то давно он яростно боролся против лишения человека свободы воли, но сегодня у Маркела просто не осталось выбора. Он вынужден опираться на принуждение, чтобы окружающие его люди своими мелочными закулисными интрижками не сбивали его с пути. Ибо цена слишком высока.

Знаешь, мне иногда просто жаль его. Он один держит на плечах наше будущее. Эпоха Хаоса кончается, а наступит ли следующая – зависит от него. От него и от Падших. Договор требует его смерти, требует смерти Падших, требует… Я не совсем понимаю все это, но ясно одно. Мироздание подошло к последнему рубежу и будет ли у нас завтрашний день… Я не знаю.

И поэтому мне остается только одно – всячески поддерживать его, надеясь, что Маркел все же пройдет свой путь до конца.

Тингралл замолк и тяжело вздохнул. Молчала и Филара, обдумывая все произнесенное здесь. Подобно изваянию застыл в стороне часовой, внимательно впившись взглядом в окружающие крепость руины мертвого города.

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Над головой с веселым присвистом пронеслась какая-то запоздалая птица. Филара проводила мелькнувший в небе крылатый силуэт тяжелым взглядом. Как они могут летать здесь? Разве прикрывающий Цитадель щит не является препятствием? Или птицы все же могут проходить сквозь едва различимую голубоватую пелену магии?

– Я хочу поговорить с ним. Он меня примет?

– Может быть. Если у него будет время. Вот ты обвинила его в бездействии, но, честно говоря, я ни разу не видел его спящим или хотя бы отдыхающим. В любое время дня и ночи он ждет, наблюдает, отдает миллионы приказов. Тысячи донесений стекаются к нему в комнату ежедневно. Маркел как паук в паутине. В паутине, которая скоро может оказаться разодранной на тысячи клочков.

– Я хочу поговорить с ним, – повторила Филара.

– Иди. И… знаешь, мы с твоим отцом не всегда ладили. Мы ссорились, ругались, доходило даже и до драки. Но все же он оставался моим самым лучшим другом. Человеком, на которого я всегда мог положиться. Конечно глупо говорить все это после стольких лет, но… я хочу, чтобы ты знала. И если бы у меня была дочь, я бы хотел, чтобы она была похожей на тебя…

В коридоре стояли двое стражей, но они и не подумали препятствовать Филаре, когда она тихонько постучала в покрытые резьбой в виде дубовых листьев двери. Вообще-то в этих стражниках совершенно не было нужды – Творец мог защитить себя сам лучше целого легиона телохранителей.

– Входите.

Голос явно был женским. Филара глубоко вздохнула и приоткрыла дверь.

В полутемном кабинете за столом, освещенным ровным свечением осветительных шаров сидела немолодая уже женщина в дорогом шелковом платье. Нитки крупного жемчуга украшали причудливую прическу. Она медленно просматривала бумаги, подписывая, скрепляя печатью или же сразу швыряя донесения в камин.

Сначала Филара подумала, что ошиблась дверью… Но потом разглядела в полумраке стоящую у окна подобно тени еще одну человеческая фигуру.

– Императорский Советник Ларас собирается прибыть в Цитадель через два дня, – заявила женщина. – С ним явятся и еще два-три генерала из особо приближенных ко двору и, вдобавок, всякая мелочь вроде средних военных чинов, баронов и графов. Всего, пожалуй, человек двадцать, не считая свиты.

– Пусть приходят. Поговоришь с ними, поулыбаешься, а потом под каким-нибудь благовидным предлогом отправишь обратно во Дворец. Не пускать их нельзя – на Таулусе поползли слухи, что тебя здесь удерживают силой. Только волнений во Дворце Совета нам не хватало. Пусть лучше убедятся, что все в порядке.

Человек у окна повернулся к переминающейся у дверей молодой женщине.

– Я слушаю тебя.

Филара молча шагнула вперед и, опустившись на колени, склонила голову.

– Встань, – глухо проговорил Маркел. – В этом нет никакой нужды.

Повинуясь слову могущественнейшего человека Мироздания, Филара медленно поднялась. Сидевшая за столом женщина продолжала, как ни в чем не бывало, просматривать бумаги.

– Я хотела бы спросить… Попросить…

Маркел вздохнул.

– Попросить о помощи?

Филара обречено кивнула.

– Творец… Я – Творец. – Маркел криво улыбнулся. – Но в последнее время я все чаще и чаще жалею, что эта сила избрала меня. Высшая Сила Творца. Поверь, мне было бы гораздо легче, если бы я родился и умер тем самым торговцем с городских улиц Таулуса, каким был мой отец. Ни ответственности, ни вечных мучений виновной в тысячах смертей души. Я ошибся. Я думал, что так будет лучше. Я думал… Я много о чем думал. Проведя полтора тысячелетия в одиночестве, начинаешь понимать многое.

Возможно, я безумен. Возможно. Вероятно. Наверняка. Но в последние годы я часто играю в вопросы: а что если бы?.. Что, если бы я просто отступил, давая Иринарху и Арминии возможность подчинить себе Единение? Может быть, сейчас люди жили бы лучше? Если бы я настоял на реорганизации Совета, когда была такая возможность? Возможно, Раскола бы не было вообще, а сейчас люди правили самой Бездной?

Деяния человеческие часто несут боль и смерть, но действия Творцов сотрясают миры еще сильнее. И, возможно, поэтому Бездна решила, что время Высших Сил прошло. Мы должны уйти…

За окном медленно выплывал серп месяца. На ночных небесах зажглись крошечные точечки соседних миров.

– Но самое неприятное, это то, что я не могу сейчас ничего сделать, не вызвав ответного удара Падших. В Мироздании восстановилось какое-то подобие равновесия. Часть миров косвенно подчинены мне, часть – Падшим. Империи больше не существует.

При этих словах сидевшая за столом женщина поморщилась и окинула Творца пустым ничего не выражающим взглядом, который тот даже не заметил.

– Ты пришла просить меня о том, чтобы я помог тебе вернуть свою деревню?

Филара неуверенно кивнула.

– Если это возможно. Я хотела бы спокойно жить со своим сыном там же, где некогда жили его отец и дед. Там же, где жили мои деды и прадеды. И было бы здорово, если бы там не было нечисти, но даже и так… Я привыкла оглядываться через плечо. Привыкла носить с собой меч, даже если иду к деревенскому колодцу.

– Увы… Портал на Амасионисе разрушен. И даже если бы он был цел… Там сейчас Иринарх. Ты хочешь встретиться с ним лицом к лицу? Он сейчас несколько недоволен – его пятидесятитысячная армия нечисти блокирована на Амасионисе.

Филара передернулась, представив себе искаженное ненавистью лицо полусгнившего мертвяка, протягивающего к ней руки и судорожно сглотнула.

– Для всех вас сейчас гораздо безопаснее будет находиться здесь. В Цитадели.

– Но…

– Но? Ты можешь что-то предложить? Один из Падших прогуливается по улицам вашей сгоревшей деревеньки и рычит от злости. Как я могу выкурить его оттуда? Послать легионы? Это бессмысленно. Послать волшебников Ордена? Все равно, что черпать море ложками. Пойти самому?..

Маркел скривился, а в его глазах отчетливо промелькнул страх.

– Больше всего я не хочу возвращения прошлого. Годы Раскола оставили свой след по всему Мирозданию. Ты видела, как разлетаются осколками упавшие на пол тарелки? Точно также могут разлетаться и миры, когда Созидающие вступают в битву. Я видел это. Видел гибель Саур-Тунака. Видел последнюю стадию распада Велиссии. Был там, где истаивали в Бездне обломки Единого… Миллионы людей погибли тогда. Я не хочу повторения этого кошмара.

– Но… Если мы не можем одолеть Падших… К чему тогда вся эта затея?

– Я не могу одолеть Падших. Люди не смогут победить их. И даже вместе мы способны только задержать их. Но… – Маркел внезапно поднял голову и слепо посмотрел на потолок. – Но в Мироздании есть и еще силы. Силы более могучие, чем сами Творцы.

Он перешел на едва различимый шепот.

– Она сказала мне. Сказала, что нужно всего лишь продержаться нужное время. И если удастся… Падшие падут от той силы, в существование которой даже не верят. Но верю ли я в ту силу?

И я жду… Жду, чтобы получить шанс исполнить последний пункт Договора. Умереть.

Но какова же ставка?.. На кону жизнь человечества. Вся его тысячелетняя история. Сама Вечность…

Я не имею права на ошибку.

В бескрайнем мраке, окутанный мягким шелестом вечной тьмы, ждал некто. Тот, кто не имел своего имени, тот, кто не имел своего тела, тот, кто не имел своей силы, а пользовался заемной. Но этот кто-то был безо всяких скидок самым могущественным созданием всех времен. Тем, кто ближе всего подошел к неопределенному термину "Бог". Он смотрел, он слушал, он воспринимал каждую вибрацию той аномалии, которая называется во всех мирах жизнью, но особенно сильно его занимали два места. Примитивное сооружение смертных, называемое Цитаделью, и не менее простое и бесхитростное строение в безымянном мире – Крепость Падших. Трое основных участников последней драмы с участием Высших Сил сейчас четко играли по своим неписаным ролям.

Последние остатки человечности в его душе горели и отчаянно толкали его вмешаться… помочь… защитить… Но он не имел права. И дело не в том, что некто, будучи еще могущественнее его, запретил ему. В этом не было нужды. Он знал это сам. Нельзя вмешиваться. Нельзя подталкивать сошедшиеся в противоборстве стороны к принятию единственно верного решения.

Договор должен быть заключен. Человечество должно жить. Будущее еще не определено… И от того, как поступят сейчас последние представители Высших Сил, будет решаться это будущее.

Он смотрел, слушал и ждал. Смотрел не глазами, слушал не ушами. Не руки машинально крутили какой-то предмет. Кристаллический нож, подхваченный им в глубинах пустоты во время одного из путешествий. У него была целая коллекция подобных предметов, некогда оказавших огромное влияние на судьбы миллионов людей: этот ножичек, небольшая кристаллическая статуэтка в виде обнимающего солнце человека, капля застывшей и превратившейся в какое-то подобие камня крови, оплавленный обломок из легкого сплава с едва читаемой надписью на каком-то неизвестном нынешнему Мирозданию языке – "Тень"… Много чего еще. Много, очень много всяческих вещей за все времена попадало во власть пустоты.

Но прошлое и будущее сейчас не важны. Важен только тот момент, через который проходит Точка Настоящего. Важна только Определяющая Реальность.

Иногда он пытался понять, что произойдет с ним самим, если человечество будет стерто из Определяющей Реальности? Возможно, я исчезну. Возможно, нет. Возможно, все начнется сначала… Возможно, Мироздание войдет в новый цикл.

Он не был не уверен. Даже близкий к божественному разум оказывался не в состоянии предсказать возможные последствия нарушения Договора. Слишком мало данных. В Мироздании еще никогда не случалось ничего подобного.

Он усмехнулся своими не губами в ответ на собственные не мысли. Хорошо еще, что подобная Критическая Точка в истории данной Эры только одна…

Я сделал все что мог. Я подтолкнул миры к Расколу, как ни больно мне это было. Я виновен в смерти миллиардов людей, души которых сейчас водят свои хороводы во мраке Бездны. Я виновен в ужасе и разрушении. Я виновен в появлении в ткани Определяющей Реальности Эпохи Времен Хаоса с ее героями и злодеями.

Если бы он был способен ощущать вину, то чувствовал бы себя глубоко виноватым.

Но это было необходимо. Если бы не Эпоха Хаоса, то человечество не смогло бы пройти эту Критическую Точку. Процветание рождает пренебрежение…

Даже сейчас он не был уверен в своем успехе. Как все-таки непривычно зависеть от деяний смертных и не иметь возможности повлиять на события.

Он развернулся во мраке. По крайней мере, у них есть шанс. И я могу его немного увеличить. Подтолкнуть на правильный путь. Не прямо, конечно…

Но есть и другой путь. Путь крови и жестокости. Погубить тысячи, чтобы могли жить миллиарды.

И, приняв решение, он мгновенно исчез. Исчез, провалившись в мрачную темную дыру, по сравнению с которой окружающий его непроглядный мрак казался сиянием полуденного солнца.

А через мгновение пришла первая волна перемен. Мироздание, даже не поняв этого, изменялось. Чуть сдвинулись с места города. Чуть увеличилось население Таулуса. Исчезли следы древних руин на Поднебесном, превратившись в заросшую сероватым мхом площадку оплавленного камня.

На несколько дней сократился срок пребывания Падших в заключении.

Конечно же, в мирах никто ничего и не ощутил. И ни один человек даже помыслить не мог, что вот эта позеленевшая от времени бронзовая статуя появилась на главной площади небольшого городка в предгорьях Раска всего несколько мгновений назад.

Определяющая Реальность с ощутимым сопротивлением перетекла в новое русло.

– Мы уже практически готовы. Армии собраны. Цели определены. Можно начинать… – Иринарх вдруг слабо улыбнулся. – Трон Мироздания ждет нас.

– Трон… – Арминия тяжело вздохнула. – Трон. Власть. Могущество. Все это так… Но в последнее время я все чаще и чаще задаю себе один вопрос… – Падшая вдруг как-то обмякла и, опустив глаза, слабо спросила: – Зачем? Зачем это?

– Что?.. О чем ты говоришь?

– Зачем нам этот трон? Зачем нам эта власть? Зачем мы вообще затеяли эту войну? Мы уже попытались однажды насадить свои порядки… и посмотри, что из этого вышло. Семнадцать веков хаоса и разрушений. Человечество уже никогда не достигнет тех высот, что во времена Совета. Мы попытались однажды и проиграли… И, возможно, так было к лучшему.

Никак не ожидавший таких речей Иринарх потрясенно моргнул.

– Маркел был прав. – Падшая вдруг как-то подобралась. – Наше время ушло. Ушло вместе с разрушенным нами Единением. Да, нечто подобное уже назревало в те дни, но… Можно долго спорить, хотя на самом деле именно наша деятельность подтолкнула миры к Расколу. Мы виновны…

– Да что ты мелешь?! – Взвыл Иринарх. – Виновны? Зачем эта война? Зачем?! Да хотя бы из мести! Помнишь те столетия, когда лишенные сил мы ждали своего неминуемого конца, запертые в каком-то проклятом мирке? Ты помнишь ужас и адскую боль распадающегося тела? Ты помнишь ненависть, с которой наши имена упоминались смертными? Или тебе уже все равно? Тогда отойди с моего пути. Дай мне возможность заставить их пожалеть обо всем. Огнем и смертью я пройду по их землям…

– Но зачем? Зачем все это? Я больше не чувствую в себе ненависть. Злоба ушла, оставив только боль и сожаление. И отчаяние. Мы разрушили Единение в те далекие времена. Мы понесли наказание. Давай не будем начинать все сначала.

Несколько минут Иринарх молча смотрел на Арминию, жадно впитывая ее образ. Сверкающие неведомым светом глаза, напряженное лицо, выбившаяся прядка волос…

– Ты слабеешь, – заметил он. – Ты больше не можешь нести свою ношу. Мы Падшие, и этого уже не отнимешь. Мы просто должны пройти свой путь. И… знаешь, мне тоже хотелось бы, наконец-то, обрести спокойствие, но это невозможно. Машина войны запущена и продолжает набирать силу. Мы не сможем остановить ее, даже если захотим, а я этого и не хочу. Остановить войну? Неужели ты думаешь, что Маркел примет это? Неужели ты считаешь, что наш самый главный враг сможет простить нас? Сейчас он собирает силы, ставит крепости, рассылает своих принужденных во все миры. Его сила растет, и неужели мы должны остаться в стороне? Позволить ему заграбастать все и вся? Нет. Нет! Никогда!

Арминия спокойно выслушала его речь, не отрывая глаз от пола.

– Есть еще одно, – негромко добавила она, – Договор… Договор, который обязывает нас уйти. Я знаю тебя гораздо лучше, чем ты думаешь. В тебе тоже уже нет былой безоглядной ненависти. Уж не поэтому ли ты так яришься, что просто не хочешь принять это проклятье?

Долгие минуты Падшие смотрели друг другу в глаза, видя все, что так и не осмеливались сказать вслух.

– Да… Да… Возможно, ты и права. Ты всегда лучше меня разбиралась в людях. Я не могу… Я не хочу принять смерть ради какой-то эфемерной идеи. Я не хочу умирать! Вся эта война… Прах. Пепел. Разногласия с Маркелом – лишь предлог… Хотел бы я обернуть всю свою силу против того, кто сковал нас этой цепью, но… жаль, что это не в моих силах.

– У нас нет выбора. Мы должны уйти. Уйти сами, или просто исчезнуть вместе со всем остальным человечеством.

– Если бы я только мог… – прошептал Иринарх. – Если бы я мог бросить вызов самой Бездне… Я согласен пойти на союз хоть с Маркелом, хоть с самим Великим Учителем, но только бороться. Бороться со своей судьбой.

– Бессмысленно… Тьма вечна и безгранична. Ее невозможно одолеть.

– Я знаю. Знаю. И именно поэтому армии выйдут на поля сражений – я не могу просто сидеть и ждать. Ждать конца.

До момента, когда Определяющая Реальность скажет свое веское слово, оставалось всего пять месяцев и восемнадцать дней.

Она билась в тисках мрака, отчаянно силясь порваться сквозь опутывающие ее невидимые нити. Даже не подозревая о том, что она делает, сущность рассекала спеленавшие ее силы своими жалкими остатками былого могущества. Она все еще не помнила свое имя, не помнила ничего из обычной жизни, но зато она знала, что жива.

Я жива! Я не мертва! Я жива!

– Где ты? – Она выкликала неслышимые слова, посылая свой зов сквозь бесконечную пустоту небытия. – Где ты? Я иду… Я иду…

И вот настал тот момент, когда сквозь бескрайние просторы ничто пробился ответ. И слыша его, она с удвоенной силой забилась в опутывающей ее паутине чужеродной магии.

– Я иду… Мы снова будем вместе. Я иду…

Слабо шелестел тоненький как игла поток эфира, к которому она все же сумела присосаться. Поток чужой и нечеловеческой магии, от которой буквально за милю несло чем-то темным и злобным, чем-то переполненным ненавистью. Но она пила эту силу, вбирая в себя отвратительную магию, чтобы выплеснуть ее в попытке освобождения.

Ради скорой встречи она была готова на все. Даже принять в свою душу чужую ненависть, оседавшую там зловонной пеной.

Мы снова будем вместе. Навсегда. Как когда-то…

И она знала, что где-то там, в бескрайних просторах ничто, еще одна сущность бьется в опутывающей ее паутине и упрямо рвется на свободу. Чтобы встретиться здесь, в безграничной пустоте. Чтобы вновь обрести друг друга.

– Цитадель готова, Великий Творец. – Генерал Гримб молодцевато отсалютовал. – Солдаты знают свое дело. Котлы со смолой готовы, катапульты заряжены, патрули настороже. Враг не сможет так просто одолеть нас. – Генерал скосил глаза в сторону. – Если, конечно, не будет проблем со стороны представляющих Орден магов.

– Со стороны Ордена проблем не будет, – басовито прогудел Тингралл, машинально поправляя возлежащее на его голове защитное кольцо Раканаса. – Мы все знаем, что нам грозит.

– Империя готова, – вздрагивающим голосом проговорила Гартонезия, – По крайней мере, готовы все те, кто сохранил мне верность.

– Итак, сейчас на Роднессе у нас есть шестьдесят тысяч солдат и несколько тысяч волшебников, – подвел итоги Маркел. – Еще примерно пятнадцать верных нам легионов разбросаны по всему Мирозданию, прикрывая важнейшие точки. А в случае внезапной атаки можно рассчитывать и на сорок-пятьдесят тысяч солдат из местных гарнизонов.

– Значительная сила, – Калтар уважительно кивнул. – Со времен Объединителя по мирам не ходили такие армии.

– Это большая сила для нынешних времен, но и у Падших армии не меньше. Одних только тварей, по моим расчетам, у них не менее трехсот тысяч. Нечисть Амасиониса, Белитраны, Скалистого и Миррота собрана в единый кулак, готовясь нанести нам могучий удар.

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

– Триста тысяч… – едва шевеля губами, прошептала Императрица. – Это же невероятно громадная армия. Хотелось бы мне узнать, как они решили проблемы с питанием и снабжением…

– Очень просто, – любезно сообщил Маркел. – Никакого снабжения. Никакого питания. Твари просто жрут друг друга, если испытывают голод. Ежедневно их армия уменьшается тысяч на пять-шесть, но с учетом подхода задержавшихся отрядов… Их силы все еще растут.

– Не стоит собирать армию, чтобы потом предоставить ей возможность пожрать саму себя. И это значит, что первый удар будет нанесен уже на днях. – Гримб крякнул и почесал голову. – Но куда?

– Вряд ли это будет Роднесс. И уж наверняка не Таулус. Вероятнее всего, какой-нибудь богатый и многолюдный мир, все еще поддерживающий Империю, но все же не слишком важный. Например, Вал-Накин или Кибад. Причем Падшие все равно уверены, что первый удар мы отобьем.

– А мы отобьем?

– К счастью сейчас не времена Раскола. Теперь все иначе. Твари не слишком хорошие бойцы. Они слишком глупы и плохо дисциплинированы, чтобы составлять серьезную угрозу. Даже подчиняясь воле своих хозяев, нечисть половину времени тратит на грызню между собой. А ведущие их командиры – бывшие офицеры легионов, находящиеся под принуждением. Все это не слишком опасно, если мы будем действовать строго по плану. Я не сомневаюсь, что задача нечисти – измотать нас, проверить нашу оборону на прочность, подготовить плацдарм для идущих за ними сил.

– А потом?..

– Ты слишком мало уделял внимания военному делу, Калтар, – Тингралл раздраженно фыркнул. – Вполне очевидно, что потом, когда мы будем по уши заняты наседающей на нас нечистью, в дело пойдут главные силы Падших – бывшие Имперские легионы, перешедшие под руку врага, и предавшие Орден волшебники.

– А сами Падшие?

В мгновенно наступившей тишине Маркел медленно пожал плечами.

– Хотелось бы надеяться, что вмешиваться они не станут. Пока…

Проклятье… После тех дней кровавого безумия, когда за одну ночь он омочил руки в крови почти десятка жертв, Вал-Накин превратился в настоящую западню. Теперь не было ни единого шанса даже удрать отсюда. Повсюду бродили патрули, десятки стражников прочесывали дома, возле города разбили свой лагерь Имперские легионы. Тридцать тысяч солдат.

Неалентос теперь гораздо больше напоминал казармы, чем незащищенный город, в котором можно беззастенчиво утолять свою жажду крови. Возле каждого угла, возле каждой таверны, в лавках и на улицах – повсюду можно было заметить сверкание кольчуг и начищенных шлемов. Повсюду были копья и мечи, так и жаждущие вонзиться в тело несчастного монстра…

Но что хуже всего, в город вошли маги. Проклятущие волшебники. Десятки, сотни… Они были повсюду, они прогуливались по улицам, будто бы просто бездельно слоняясь по лавкам, а их глаза буквально пожирали лица окружающих их людей. И от этих взглядов не могло укрыться ничто.

Двое его собратьев уже пали жертвой этих всевидящих глаз. Опознанные и застигнутые врасплох, они не имели ни малейшего шанса. И пали, пораженные ужасной и беспощадной магией.

Еще один погиб под ударами проклятых магических копий, когда по своей глупости вознамерился померяться силами с тремя опытными легионерами. Солдаты ушли, оставив позади располосованное на десятки кусочков тело.

О, проклятье… Великие Повелители, почему вы бросили меня здесь?

Даже покинуть город он не мог – десятки патрулей и постов опутали весь город непроницаемой завесой. И забившись в пустой подвал под каким-то старым домом, среди рассохшихся бочонков и плетущих свои сети пауков, он ждал. Ждал, глядя на улицу сквозь маленькое окошко.

Нет… Мне здесь не место. Это – мир людей… Мир этих существ с мягкой кожей. Мир этих хрупких созданий, которые, тем не менее, как-то ухитрялись владеть всем Мирозданием.

А я?.. Я должен умереть здесь? Голод грыз его изнутри, терзая внутренности десятками острых ножей. Но гораздо сильнее голода и жажды был страх. Снедавший его ужас.

Дважды он набирался смелости, чтобы вновь набросить покрывало иллюзии и выйти наружу. И дважды, не выдерживая пожирающего его страха, при виде сверкающих кольчуг опрометью бросался бежать, ныряя в свое убежище. Но сегодня он решился идти до конца.

Нужно выбраться отсюда… Нужно найти еду…

Ему так хотелось домой. Вернуться обратно в родные болота. Спокойно жить, даже не вспоминая о шумном многолюдье людских городов. Изредка выходить на охоту, когда слишком уж захватывает жажда крови, и подстерегать какого-нибудь слишком глупого крестьянина или…

Он медленно создал покрывало иллюзии, отмечая себе его смазанность и явную неустойчивость – голод и слабость давали о себе знать. Еще несколько дней и об иллюзиях вообще можно было бы забыть. А вместе с ними можно было прощаться со своей жизнью.

Великие Повелители… Зачем мне эта война? Я больше не хочу. Хватит с меня смертей. Клянусь, если я выберусь отсюда живым, то никогда больше не прикоснусь к человеческой крови.

Иногда ему в голову закрадывалась мысль, что Высокие Господа его просто бросили, обрекли на смерть, списали… Но он упорно старался об этом не думать, потому что тогда… тогда он уже обречен. Выбраться с Вал-Накина без содействия Великих просто невозможно.

На подгибающихся ногах он вышел из подвала и побрел вниз по улице, изображая подвыпившего горожанина. Впрочем, особо стараться не приходилось – его и так колыхало из стороны в сторону.

С вожделением проводив взглядом пухлого торговца, громко расхваливающего свои булочки, он сглотнул слюну и свернул в маленький узкий переулок.

Мимо прошел патруль. Тяжело дыша, он вжался в стену, в ужасе наблюдая, как ползет и морщится его покрывало иллюзии. Сторонний наблюдатель несказанно удивился бы, глядя на то, как сползает вниз левый глаз этого неприметного пьянчужки…

С величайшим трудом восстановив свою маскировку, он торопливо заковылял вглубь темного узкого переулка, свернул за угол… и почти налетел на какого-то старикашку в грязном потертом балахоне, за спиной которого прятался совсем еще юный мальчонка.

На него уставились две пары внимательных глаз. Торопливо проверив надежность иллюзорной маскировки, он изобразил нечто похожее на улыбку, стараясь при этом не допустить того, чтобы его нос сполз набок.

Если бы дедок был один… Или мальчишка. С одним я мог бы совладать, но с двумя… Кто-нибудь неизбежно поднимет вой, набежит стража…

Как хочется есть… Как я слаб.

Он повернулся, чтобы уйти, когда воздух расколол хриплый голос старика.

– Скажи-ка мне, дите, что ты видишь, глядя на этого человека?

Мальчишка с явной опаской выглянул из-за спины дедка и пискляво проверещал:

– А это и не человек вовсе…

Он остолбенел. В голове замелькали беспорядочные мысли. Убить?.. Нет, я слишком слаб. Бежать?.. От стражи не скрыться. Просить о милости?.. Люди не ведут переговоров с чудовищами.

– Ты прав, ученик. Это не человек. А как мы, маги, поступаем с такими нелюдями?

Даже не подумав оглянуться, он бросился бежать. Скорее… Убраться отсюда… Покрывало иллюзии сползло, явив всему городу его истинное лицо. Он бежал, с трудом удерживаясь на ногах и запинаясь о всевозможный мусор.

Над головой пронеслась небольшая молния, с грохотом впечатавшаяся в стену одного из домов и осыпавшая бегущего монстра искрами. Где-то совсем близко послышались громкие голоса солдат.

Травля начиналась.

Когда в туманной дымке портала вместо ожидаемого каравана с Дитры начали мелькать какие-то нечеловеческие фигуры и уродливые тела, стоящий на страже сержант четырнадцатого Имперского легиона сначала не поверил своим глазам. Что это? Что за… Опомнился он только когда из-под окутанной туманом арки сплошным потоком хлынули завывающие и щелкающие челюстями чудовища.

Пронзило застоявшуюся тишину раннего утра на Отражении заунывное пение труб. Невидимый горнист надрывался изо всех сил, посылая сигнал снова и снова.

Тревога. Тревога!

Но прежде чем их тысяча займет боевые позиции, твари уже будут здесь. Уродливые косматые тела, поросшие бурой шерстью. Рога, клыки и когти. Исполинские серповидные когти на бугрящейся мышцами правой лапе, тогда как левая была практически незаметна, болтаясь подобно плети.

До сих пор никто в этом мире не видывал подобных чудовищ, хотя, говорят, что в других мирах они стали самым кровожадным врагом рода человеческого. Сержант даже сумел вспомнить их название – крюколапы.

С привычным шелестом выскользнул из ножен меч.

По двору небольшого укрепления в беспорядке бегали солдаты. Звенело оружие, лязгали доспехи, кто-то ничего не понимающим голосом громко возмущался тем, что "сегодня не мое дежурство".

Да, на Отражении слишком долго не было войн. Слишком долго четырнадцатый легион провел в мире и покое. Большинство солдат так ни разу и не побывало в настоящих сражениях, когда за каждую ошибку придется заплатить жизнью, когда все решает меч и копье, а не карта козырной масти…

И даже когда с Роднесса пришло предупреждение, подписанное рукой самой Императрицы, мало кто озаботился выполнить предписанное.

Хорошо хоть ворота закрыты…

Возле стен уже завывали и подпрыгивали чудовища. Несколько тварей наседали на ворота. Громадные когти раз за разом вонзались в сухое дерево. На землю сыпались щепки и древесная труха. Ворота содрогались от могучих ударов, грозя в любой момент развалиться грудой простых деревяшек.

На стену, перепрыгивая сразу через три ступени, взлетел капитан. Не затянутые до конца ремешки лат свободно болтались. Кираса громко лязгала на каждом шагу.

– Что?…

И молодой капитан, попавший в офицерский состав только благодаря вмешательству своего отца – генерала одного из легионов Вал-Накина, застыл, потрясенный до глубины своей души.

Сотни и сотни кошмарных тварей неслись в сторону этой старой крепости, возведенной еще во времена Объединителя. Ощеренные пасти и налитые кровью глаза смотрелись ужасающе. С длинных клыков капала слюна. Когти скребли каменные стены, оставляя на них глубокие царапины.

– Ва… Ва… А… Лучников сюда! Вторая и шестая сотни – к воротам!

Кое-где уже пела тетива длинных луков. Пронзали воздух тяжелые болты арбалетов. Несколько кошмарных чудовищ упали, схватившись за пробитую грудь, но остальные даже не заметили гибели своих сородичей. Монстры буквально лезли друг другу на головы, подпрыгивали, скрежеща когтями по каменным стенам, стараясь достать устроившихся на гребне стены лучников.

Со скрежетом затарахтел ворот единственной баллисты. Громадное метательное копье со свистом пропороло воздух, пронзив разом трех или четырех монстров.

Пока что преимущество было в руках солдат четырнадцатого легиона. Укрывшись за своими стенами, они осыпали окруживших крепость крюколапов стрелами, болтами и копьями, сами находясь вне досягаемости острейших серповидных когтей. Нечисть оказалась слишком глупа, чтобы затеять правильную осаду с применением лестниц, таранов и катапульт. Крюколапы просто сгрудились вокруг стен, рычали, ярились, но достать стоящих на стенах людей не могли. И падали, падали, пораженные безжалостными стрелами.

Но долго так продолжаться не могло.

Ворота уже покрылись паутиной трещинок. Кое-где сквозь расщепленные доски уже виднелись уродливые морды тварей.

Если они ворвутся внутрь – мы все обречены.

С кровожадным ревом косматые чудовища лезли прямо по телам своих убитых выстрелами в упор сородичей. В некоторых местах дело уже дошло до рукопашной. Мечи скрестились с длинными когтями. И чаще всего именно когти оказывались сильнее.

С криками падали наземь раненые и убитые легионеры, орошая камень безымянной крепости своей кровью. Звенел металл, рычали наседающие чудовища. Умирающие крюколапы в агонии корчились на земле, хватая воздух своими окровавленными когтями.

С грохотом рухнули ворота. Орда нечисти неодолимой лавиной хлынула внутрь крепости. Сражение почти мгновенно превратилось в беспорядочную свалку.

Крики, рев, лязг металла и скрежет когтей.

Громадный монстр вырос прямо перед сержантом. Поднялась чудовищная правая лапа, увенчанная острыми как бритва когтями. Могучий удар отшвырнул легионера к стене, оставив на панцире глубокие вмятины. В глазах потемнело.

Крюколап шагнул вперед и замахнулся, чтобы добить своего поверженного противника… Со свистом в воздухе промчалась стрела, по самое оперенье погрузившись в грудь чудовища. Громадное тело повалилось навзничь, а пожилой усатый стрелок уже выбирал себе новую цель. И в целях недостатка не было. Все вокруг буквально кишело уродливыми телами, покрытыми густой бурой шерстью.

Со стоном сержант поднялся на ноги. Рука, действуя независимо от гудевшей как колокол головы, машинально подхватила меч. Он осмотрелся, и увиденная картина не внушила ему сколько-нибудь уверенности. Сотни и сотни тварей все еще бесновались под стенами. У рухнувших ворот, где распоряжался молодой капитан в помятом и забрызганном кровью шлеме, отчаянно сдерживала наседающих врагов небольшая группа солдат. Там погибали вторая и шестая сотни. Со стен градом сыпались стрелы. Снова с хрипом застучал ворот баллисты.

Множество тварей пали в бою, но в живых оставалось еще больше. Косматые тела, ощеренные пасти и налившиеся кровью глазки были повсюду. Солдаты четырнадцатого легиона сражались неумело, но отчаянно, зная, что пощады не будет.

А из маячившей вдалеке туманной арки портала полноводной рекой текла армия монстров. Невиданные в этом мире твари тысячами ступали на земли этого мира. Какие-то похожие на чешуйчатых кошек чудовища с исполинскими клыками, отливающими стальным блеском. Комки тумана, из которых торчали призрачно-нереальные очертания волчьих голов. Бесформенные кожистые комки песчано-желтого цвета. Над головами с тонким писком проносились какие-то крылатые порождения тьмы, вооруженные длинными когтями. Явились даже несколько ходячих деревьев, медленно продирающихся сквозь толпу рычащих и фыркающих монстров, оставляя за собой полосу перепаханной земли.

И вся эта многотысячная орда, презрительно игнорируя отчаянно сопротивляющийся неизбежному гарнизон небольшой крепости, кипела и бурлила, разбрасывая во все стороны небольшие группы чудовищ. Десятки небольших отрядов уже устремились вглубь беззащитных земель, явно нацеливаясь на ближайшие города и деревушки.

Около портала уже собралось не менее десяти тысяч тварей, а они все прибывали и прибывали.

И на мгновение ошеломленному солдату померещились два призрачных лика, взирающие на него с небес. Светловолосый мужчина и прекрасная женщина. И на их лицах вместе с торжеством победителя светилась грусть.

– Я должна быть во Дворце! – Гартонезия решительно махнула рукой. – Как Императрица я должна принять на себя руководство начавшейся войной. Тысячи моих подданных уже мертвы. Два легиона полностью разгромлены. Города заполнены этими омерзительными тварями, которые убивают всех без разбору. Я должна занять свой трон…

– Достаточно. – Спокойный голос Маркела будто отрезал слова Императрицы. – Руководить войной можно и из Цитадели.

– Но почему?

– Потому что Таулус должен остаться неприкосновенным в этой войне. И это не мое решение. Так должно быть, и так будет.

На мгновение возмущенные и наполненные гневом глаза Императрицы встретились со спокойным взглядом Маркела. И Гартонезия опустила голову.

– Полагаю, у меня снова нет выбора? Если я буду упорствовать… Принуждение?

– Ты дала слово, – негромко напомнил Творец.

– Слово Императрицы нерушимо. – Гартонезия вздохнула. – Я подчинюсь тебе и сегодня… Но почему? Почему все так запутано? Почему я, правительница десятков миров, вдруг оказалась в плену у какого-то безумца? Почему я должна подчиняться каким-то сумасшедшим приказам, половину которых я не понимаю?

Маркел только хмыкнул.

– Потому что ставкой в этой игре является не какой-нибудь позабытый окраинный мир. История всего человечества поставлена на кон. Все слишком серьезно – малейшая ошибка может привести к катастрофе. Я делаю все возможное, чтобы направить события в нужное русло, но… Времени остается все меньше и меньше. У нас всего несколько месяцев.

– А потом?

Маркел медленно пожал плечами.

– Даже сама Вечность не знает, что будет потом. Но как бы не повернулись события, я хочу надеяться, что Эпоха Хаоса не закончится великой катастрофой, в которой падет все живое. Человеческий род должен исполнить свою часть Договора. И он сделает это, даже если при этом мне придется тащить всю Империю на своих плечах.

– Идут, – коротко процедил Тингралл, вглядываясь в затянутый дымом и пылью горизонт. – Скоро начнется.

Эх… Отражение. Мир, который практически никогда не знал войн. Даже Раскол оставил этот мирок неприкосновенным, а вот теперь…

Четвертый легион Имперских рыцарей занял позиции на склонах невысокого пологого холмика. В солнечных лучах сверкали отполированные до зеркального блеска тяжелые латы. Из-под шлемов спокойно и уверенно смотрели на надвигающегося врага невозмутимые лица привычных ко всему ветеранов. Громадные двуручные мечи были наточены до остроты бритвы. Переминались с ноги на ногу и негромко ржали ширококостные рыцарские кони.

А на самой вершине холма заняли свои места волшебники Ордена Очищения. Сорок опытных магов, готовых в любой момент выпустить на волю разрушительное могущество древних военных заклятий.

И особняком стояли десятеро спокойных ничем не примечательных человек, чьи головы венчали кольца Раканаса, а руки уверенно сжимали шрокены. Десятеро, чьи глаза сейчас пламенели нечеловеческим огнем. Принужденные. Смертоносные убийцы, беспрекословно повинующиеся воле Маркела.

Десятеро… Интересно, сколько человек может одновременно контролировать Творец? Тингралл поморщился и изгнал из головы посторонние мысли. Сейчас следовало думать только о грядущем сражении.

Сорок волшебников, десять тысяч рыцарей и небольшой отряд легковооруженного и практически необученного местного ополчения против пятидесятитысячной орды кошмарных монстров.

И за их спинами возвышались дома крупнейшего города этого мира – Гилорта, сто пятьдесят тысяч жителей которого все свои надежды возлагали на Имперское войско, внезапно вышедшее из распахнувшейся прямо в воздухе дыры.

Гилорт… Город даже не имевший стен – в них никто не видел нужды… до этого момента.

Среди пелены густого дыма пробивались язычки огня. Горели поля. Колосья ржи таяли под натиском неумолимого пламени. В этом году Гилорт будет вынужден жить впроголодь. Если, конечно, будет жить.

Над головой с писком пролетели несколько крылачей. Волшебники Ордена проводили их спокойными взглядами, рыцари даже не шелохнулись, а вот жалкое воинство вчерашних плотников и торговцев, представляющих собой городское ополчение, выпустило целый вихрь бесполезных стрел, от которых крылатые разведчики Падших с легкостью уклонились.

Глупцы… Тратят стрелы попусту.

Нечисть приближалась. В пелене дыма уже начали мелькать какие-то нечеловеческие силуэты. Снова вернулись крылачи, проносясь с омерзительным писком над самыми головами молчаливо ждущего воинства. Громко всхрапывали испуганные лошади.

Оглушительно загудели горны, взвились над головами знамена Империи.

– Готовы?

Стоящие рядом волшебники кивнули.

Настало время нанести первый удар. Силы, забытые Мирозданием за семнадцать веков, были готовы вновь вырваться на свободу. Магия древних, которой Маркел обучил нескольких особо могущественных волшебников Ордена.

– Начинаем…

Взвихрился возмущенный эфир. Хлынули вперед незримые потоки магии.

Где-то там, невидимые среди клубов дыма начали медленно вздуваться пласты земли, открывая проход скрытому в толще мира могуществу. Среди горящих полей один за другим вздувались бугры, трескалась земля, выпуская из своих недр струйки пара.

А потом один из исполинских волдырей лопнул…

Столб пламени взметнулся до самых облаков, разлетаясь мириадами капелек жидкого пламени, которые огненным дождем обрушились на неумолимо прущую вперед орду нечисти. Покатились по земле объятые всепожирающим огнем чудовища. Превратившиеся в обугленные туши крылачи попадали с небес безжизненными комками. Содрогнулась даже сама твердь этого мира.

Среди нестройной толпы городских ополченцев послышались многочисленные вопли ужаса. Даже видавшие все на свете рыцари были потрясены. Вставали на дыбы лошади, сбрасывая седоков.

Тингралл судорожно сглотнул. До сегодняшнего дня я и понятия не имел о такой мощи. Что же творилось в Мироздании во времена Раскола, если тогда подобные штуки использовались повсеместно?

– Продолжайте, – негромко проговорил один из принужденных. И его глаза горели нездешним огнем.

И снова грянул оглушительный рев взрыва. И снова дрогнула земля. И снова взвившийся фонтан пламени окатил тварей своим огненным дыханием.

Сотни и сотни чудовищных монстров погибли в огне. Еще больше тварей были обожжены, они катались по выгоревшему полю и в ужасных судорогах скребли когтями землю. Во все стороны разлетались клочья горящей плоти и опаленные чешуйки. Но орда тварей даже не замедлила шаг. Нечисть не ведала страха. И она пришла сюда, чтобы убивать.

Еще несколько подобных пламенных ударов оставили в рядах тварей широкие прорехи. Но теперь орда подошла уже слишком близко – можно было задеть своих.

И вновь небеса пронзили голоса горнов, призывающих к атаке. Опустились копья, сверкнули мечи. И, медленно набирая ход, стальная стена четвертого легиона поползла навстречу многотысячной орде жаждущих человеческой крови тварей. За ними с видимой неохотой двинулось разом потерявшее желание сражаться ополчение.

Восьмеро принужденных легким скользящим шагом спустились вниз с холма, держа шрокены в отведенных назад и вытянутых руках. Двое остались и, отшвырнув в сторону смертоносные копья, вытянули перед собой руки. С их пальцев сорвалась цепь молний и жадно вгрызлась в землю посреди толпы рвущихся вперед чудовищ. Молнии хлестали чешуйчатые и кожистые тела, расшвыривали окровавленные и дымящиеся останки. Грохот не прекращался ни на минуту.

Волшебники Ордена тоже начали свою работу, обрушив на головы нечисти все свои силы. Дымные небеса расчертили потоки огня и света. С ревом над наступающими рядами рыцарей проносились огненные шары.

С утробным воем, лязганьем и боевыми кличами столкнулись ряды четвертого легиона и накатывающиеся волны нечисти. На землю повалились тела людей и тварей. Шум стоял неописуемый. Повсюду мелькали мечи и оскаленные пасти. С неба беспрерывно пикировали крылачи.

Остановившееся позади всеобщей свалки ополчение принялось робко обстреливать нечисть из луков.

Восьмеро принужденных прошли сквозь ряды легионеров и врезались в многоглавую орду тварей как нож в масло. Шрокены крутились в их руках подобно смертоносной мельнице, отсекая когтистые лапы, пронзая тела, снося головы… Забрызганные кровью, они шли вперед подобно неуязвимым богам войны.

Двое оставшихся марионеток Маркела внезапно прекратили метать молнии и вскинули руки над головой, будто защищаясь от какой-то опасности, грозящей им с небес. О поверхность мгновенно прикрывшего их магического барьера с грохотом раскололась пламенная стрела молнии.

Орду нечисти и на самом деле вели предавшие Орден Очищения маги. Отступники, перешедшие на сторону Падших. И, очевидно, пребывавшие под принуждением.

Ответный удар вздыбил землю где-то в стороне от разгоравшегося сражения, но особого вреда не причинил. Пламенный сгусток разлетелся брызгами жидкого огня, врезавшись в голубоватую дымку защитной магии.

Завязалась магическая дуэль с использованием каких-то неизвестных Тинграллу видов волшебства. Тончайшие потоки света, струи холодного огня темно-серого цвета, проносящиеся с непостижимой скоростью над головами сгустки силы.

Пожалуй, стоит помочь… Предводитель вышедших на поле боя волшебников указал на купол вражеского щита и открыл рот, чтобы скомандовать своим людям… Но один из принужденных вдруг обернулся и сверкнул на него глазами.

– Не вмешивайся.

Голос ничуть не похожий на человеческий. Голос машины, голос бездушного существа.

И Тингралл опустил руку, предоставив Творцам самим разбираться между собой посредством этих… людей.

Бой продвигался своим чередом. Мелькали копья и мечи. Рычали чудовища. Вставшие непоколебимой стеной стали тяжеловооруженные рыцари умело отражали беспорядочные наскоки тварей, изредка переходя в контратаку. По полю сражения носились потерявшие седоков лошади. Несколько спешенных рыцарей, встав спиной к спине, орудовали своими тяжелыми мечами. Их помятые и местами пробитые доспехи были обильно забрызганы кровью.

Медленно пятилось назад городское ополчение, беспорядочно отстреливаясь от пикирующих на них крылачей. Несколько крылатых чудовищ уже недвижимо распластались на земле, пронзенные тяжелыми стрелами. Маги помогали им, поражая особо зарвавшихся крылачей струйками огня. На землю с душераздирающим писком падали опаленные тела. Но и среди практически незащищенных доспехами горожан были серьезные потери. Длинные кривые когти вцеплялись в лица, рвали незащищенную плоть, раздирали наспех сделанные кожаные шлемы. Кровь лилась ручьями.

Среди храбро ворвавшихся в самое сердце орды принужденных в живых осталось только трое. Бешено вращая шрокенами, они сцепились с двумя вражескими бойцами, которые тоже держали в руках двузубые копья древних. Скрещивались и расходились призрачные лезвия магических копий, рассыпая красноватые искры. Мимолетно отмахиваясь от случайно оказавшихся поблизости тварей, принужденные сосредоточились на своих человеческих противниках. Шрокены мелькали с нечеловеческой скоростью. Принужденные сошлись с принужденными.

В небе с непостижимой скоростью промелькнул голубоватый сгусток магии, скользнувший по поверхности магического щита, и с пронзительным визгом исчез за горизонтом. С неразличимым из-за рева сражения грохотом осел один из многоэтажных домов в городе, пораженный случайным ударом магии. Среди обломков взвилось к небу жадное пламя.

А потом все смешалось, превратившись в сплошное месиво огня и крови.

В тот день погибли почти шесть тысяч человек. От четвертого легиона остались только разрозненные группы измотанных солдат. Ополчение превратилось в бежавших с поля боя испуганных горожан. Среди магов погибли шестеро. А из принужденных с поля боя не вернулся никто.

Но Гилорт они все-таки отстояли. Орда нечисти повернула вспять.

– Победа? Это еще как посмотреть… Конечно, Гилорт теперь вне опасности. Да, девять десятых вторгшихся на Отражение тварей теперь мертвы. Армия Падших перестала существовать. Но все же… Четвертый легион уже не является одной из самых надежных и грозных воинских частей Империи. Добрая половина рыцарей пала на поле боя, две трети оставшихся в живых тяжело ранены. Волшебники истощены до крайности и теперь отдыхают. Раненых я исцелил, но вот мертвых поднять не в силах даже Творец.

Тингралл потерял два пальца на левой руке.

Но, что хуже всего, остатки нечисти не отступили, не ударились в беспорядочное бегство. Нет. Едва только Падшие отпустили удерживающую тварей в подчинении узду, как нечисть мгновенно рассеялась. Крюколапы, призрачные волки, мечезубы и крылачи разбежались во все стороны, попрятавшись в лесах и оврагах. Не успевшие вовремя добраться до поля боя песчаные слизни и дендроиды истаяли как снег по весне и разыскать их следы совсем не так просто. Сейчас солдаты прочесывают леса, но шансов выловить всех тварей практически нет. И это значит, что Отражение теперь поразила та же напасть, что и Амасионис, Белитрану и Миррот. Нечисть отложит яйца, выведет детенышей и станет наводить в том мире свои порядки. Сначала начнут исчезать неосторожно зашедшие глубоко в лес охотники и лесорубы, потом начнут пропадать целые караваны, опустеют дальние деревушки…

Маркел вдруг махнул рукой и опустился в кресло.

– Но ладно, с Отражением все понятно. Мы отбились. Пусть с некоторой натяжкой, но все же это можно назвать победой. Но кто может сказать, чем обернется ситуация, сложившаяся на Кибаде, где война перешла в стадию долговременной осады? Или на Пламенном?..

Приютившиеся подобно птичьим гнездам практически на отвесных скалах поселения Пламенного не нуждались в городских стенах. Только совершенные самоубийцы попробуют штурмовать отвесные утесы, которые будто по волшебству вдруг превращались в стройные вершины многочисленных башенок. Только истинные безумцы решат осадить город, подземные галереи которого, пронизывая толщу несокрушимых скал, выходят на поверхность в десятках миль от самого города.

Но Иринарх и Арминия не были самоубийцами или сумасшедшими. Они были Творцами.

Неприступные утесы городов-крепостей Пламенного пали. Горели дома, рушились башни, превращаясь в беспорядочные груды камней, клубы дыма поднимались в безоблачное небо.

И пусть даже Падшие Творцы так ни разу и не появились в этом мире… Пламенный был обречен.

Вслед за нечистью, которая шла умереть, наседая на уверенных в своих силах защитников, в мир вступили перешедшие на сторону Свободных Миров легионы. Вообще-то вряд ли их можно было считать предателями – солдаты исполняли приказы, которые им отдавали командиры. А в сердцах генералов просто свило свое гнездо принуждение. И легионеры шли. Шли убивать своих друзей и соратников. Шли, искоса поглядывая на развевающееся над головами странное знамя, где на черном фоне из разорванного круга вырывалась на волю серебряная стрела.

Позади легионов на Пламенный вступили и волшебники. Некоторые из них просто подчинялись ведущей их силе, превратившись в бездушных марионеток, другие встали под эти знамена по доброй воле.

И пока нечисть бесстрашно штурмовала несокрушимые стены древних утесов, бессмысленно погибая под градом стрел и огненных шаров, легионы и маги Падших спокойно окружили эти странные города, лепившиеся на вершинах гор. Вместо того, чтобы глупо умирать, осаждая неприступные утесы, они принялись неторопливо обстраиваться на новых местах, возводя небольшие укрепления и прикрывая их несокрушимыми куполами магических щитов. А на головы осажденных обрушились ослепительные росчерки молний и шары жидкого огня.

Почти две трети пронизывающих толщу гор переходов и ажурных башенок на Пламенном были возведены еще до Раскола. Древние строили на века – большая часть зданий сохранилась до тех пор, пока Объединитель на Вал-Накине не начал свой великий поход. Потом, когда к власти пришла Империя, переходы были расчищены, башенки надстроены, мосты отремонтированы. В мир вступили легионы и многотысячные толпы рабочих.

Все это преследовало только одну цель – драгоценности. Драгоценные камни Пламенного с древнейших времен считались лучшими во всех мирах. Только здесь можно было найти чистейшие рубины величиной с кулак, отливающие густой зеленью изумруды и, конечно же, алмазы.

Когда в восстановленных постройках древних стало слишком тесно, рядом с ажурным плетением башенок, казавшихся естественным продолжением величественных утесов, поднялись приземистые домики, казармы, склады. Города росли, цепляясь к поверхности скал и пробиваясь все глубже и глубже в сердце горных хребтов в поисках драгоценностей.

И вот теперь все это рушилось, объятое пламенем.

Десятки волшебников днями и ночами бомбардировали неприступные города. Горели башни, рушились, обваливаясь в пропасть грудами камней особняки местных богачей, превратились в груду булыжников казармы стоящих на Пламенном легионов.

Багровое зарево горящих городов и далекие вспышки молний были видны за многие мили.

Города пали. Но их защитники почти все остались в живых. Едва только над их головами начали рушиться своды величественных зданий, а стены обратились в груды булыжников, осажденные просто отступили. Отступили, укрывшись в бесконечном лабиринте, пронизывающем толщу гор, и выудить их оттуда не было никакой возможности.

Среди все еще дымящихся руин бродили жалкие остатки многотысячных орд нечисти вторгшихся в этот мир. Легионы молчаливо ждали, установив свой лагерь вокруг побежденных крепостей. Маги непрестанно трудились, стараясь разыскать ушедших в подземелья защитников и окончательно провозгласить победу Падших на Пламенном. Но все их потуги были бессильны. Ушедшие в бесконечные подземные галереи и штольни выработанных шахт защитники были неуязвимы. Тысячемильные лабиринты давали им надежное укрытие. Рассеявшись по ним маленькими отрядами, они превратились в сущую головную боль для вражеских армий.

Горы Пламенного напоминали исполинский муравейник, населенный тысячами и тысячами разъяренных хозяев здешних земель, которые яро ненавидели пришедших к ним чужаков.

И отныне Пламенный превратился для армии вторжения в сущий кошмар. Ночи несли в себе страх и смерть. То здесь, то там с криками и звоном оружия вспыхивали незначительные стычки. Рокочущими раскатами отдавались в ночном мраке взрывы – маги Падших мерялись силами с волшебниками Ордена Очищения, остававшимися в этом мире. Трепетали установленные щиты, десятками гибли легионеры, скрежеща зубами, навек застывали в неподвижности громадные тела мечезубов и крюколапов, пронзенные десятками копий.

Солдаты Падших отныне пугались даже теней, хватаясь за оружие при малейшем постороннем шорохе. Легионеры открыто выказывали неподчинение, не желая умирать от рук укрывшихся в подземельях призраков.

Разъяренные волшебники обрушили на головы защитников самые ужасные порождения своей дикой фантазии. Но ни болезни, ни ловушки, ни газ не оказали достаточного эффекта… Было предпринято несколько попыток штурма подземных галерей, но, закончившись большой кровью, они не принесли особых результатов.

Но все же дела защитников Пламенного были плохи. Насланные вражескими магами болезни уносили десятки жизней, ловушки и ежедневные стычки пожинали свои плоды. Глубины гор наполнялись стонами раненых и умирающих. Ни у кого уже не оставалось сил хоронить умерших – тела просто сбрасывали в глубины старых давно выработанных шахт. Оттуда удушающими волнами распространялся запах разложения. А те безумцы, которые решались заглядывать в мрачные глубины Пламенного, утверждали, что там, среди сотен гниющих тел непрерывно пляшут какие-то огоньки. Уходящие души прощались со своими телами. Этим слухам мало кто верил, но все же…

Боевой дух неуклонно сползал вниз.

Победа Падших на Пламенном казалась неизбежной.

Но тут случилось то, что разом перевернуло ход событий.

Снедаемый сомнениями Маркел, сознавая, что дает этой вялой войне новый толчок, ввел на Пламенный верные Империи войска. Внимательные взгляды своих добровольных соратников, в которых сквозило мрачное ожидание, и голос своей мятущейся души, смогли одолеть зов холодного рассудка.

Из туманной арки портала многолюдным потоком хлынули армии. Легионеры и волшебники. Тысячи и тысячи человек, готовых оказать достойную встречу любому врагу.

Казалось бы, что столкновение неминуемо, что война вновь получила толчок, что смерть сейчас захлестнет Пламенный, затопив его реками человеческой крови… Но нет. Неожиданно для Маркела и, возможно, для самих себя Падшие, которые никогда не избегали прямых столкновений, решили отвести свои силы.

Легионы ушли, исчезнув в распахнувшейся прямо между холмами дыре, ведущей в бескрайнюю черноту. Поглотив многотысячную армию, переход закрылся. Мгновенно.

Удивленные отсутствием врага солдаты Империи остались полновластными хозяевами разоренного и опустошенного мира.

Я не могу… Нет!.. Это опасно. Слишком опасно…

Но разве есть другой путь?..

Есть… Но он ничем не лучше. Возможно, даже еще опаснее…

Безразличная луна заглядывала в окно, обратив свой призрачный свет на сидевшего за столом в полной неподвижности Маркела.

Что мне делать?.. Великая Вечность… что мне делать? Бездна… Я так больше не могу… Малейшая ошибка может стоить жизни миллиардам еще не родившихся людей. И нет уверенности, что я уже не совершил ее…

Неподвижным взглядом Творец смотрел в ничто, видя различимые только его взглядом картины грядущего.

Война. Ужас. Смерть. Гибель Мироздания. Мгновенный всплеск беспощадной тьмы, пожирающей все и вся…

Или же…

Война. Ужас. Смерть. Гибель Творцов. Мироздание, преодолевшее это ужасное время и вновь тянущееся к процветанию. Но уже без пастырей в виде Высших Сил.

Если бы все пошло по этому пути… Только бы мне удалось выполнить свой долг. Только бы Падшие не разрушили последнюю надежду на успех…

Рассчитывать на благоразумие Иринарха и Арминии? Надеяться, что те, кто провел семнадцать веков, в боли и страданиях копя свою ненависть, проникнутся жалостью к грядущим поколениям?

Наверное, я сошел с ума?..

Но Бездна… Слова неведомого собеседника не давали ему покоя. "Ты должен дать шанс тем, кто сейчас ближе всего к Иринарху и Арминии. Их победят те, кого они не ставят ни во что. Те, кто мертвы. Они должны исполнить свою часть долга, а ты должен исполнить свою… Падших сомнет сила, в существование которой они до сих пор даже не верили… Но ты должен сделать свою часть. Подтолкни их"…

Если бы я только мог понять, что это значит…

Сидя в ночной темноте, Маркел думал, думал. Думал…

До конца времен оставалось четыре месяца и шесть дней.

Арминия молча смотрела на неизменное нависшее над самым горизонтом солнце. Слабая пульсация окутывающего весь мир магического щита отдавалась в ее душе пением пронзающего пустоту эфира. Магия искрилась и разбрызгивалась невидимыми фонтанами. И точно так же пела и сама сущность Падшей.

Но все же где-то в глубине души продолжали клубиться мрачные тучи неприятных предчувствий. И непрерывно что-то бормотал едва различимый голосок, внушая ненависть и злобу. Иногда он становился сильнее, иногда почти исчезал…

Иногда Арминия буквально ощущала, как ненависть переполняет ее. Тогда ей хотелось немедленно пойти и… сокрушить, смять, уничтожить непокорных людишек… Но приступ безумия исчезал, сходил на нет… И тогда вместе со стойким чувством отвращения к себе самой, Падшую захлестывали радость и счастье.

Любовь.

Да, любовь… Это давно позабытое ею чувство вновь вернулось спустя прошедшие тысячелетия. Любовь… Желание…

Арминия смутно помнила, как это было у нее в первый раз. Тогда она еще не ведала, что судьба предназначила ее для чего-то большего, чем простая спокойная жизнь в одном из племен. От того племени у смертных ныне не осталось даже воспоминаний – Вечность поглотила леса и людей, в них живущих, но Арминия помнила. Помнила как она, совсем еще несмышленая девчушка лет тринадцати-четырнадцати, восхищенно смотрела на парня гордо потрясающего своей первой настоящей охотничьей добычей. Кажется, то был волк?.. И что-то тонкое и эфемерное трепетало в ее груди. Сердце было готово разорваться на части. А тот, опустив копье, смотрел только на нее. На нее!

Вместе с этим юношей она провела удивительные шесть месяцев. Полгода счастья и любви. Они неизбежно перешли бы под одну крышу но… парень погиб. Свирепствовавшая в те годы чума унесла его.

Тяжела жизнь лесных племен.

Арминия так и не могла вспомнить его имени. И даже лицо исчезло из памяти, стертое тяжелой поступью веков. С тех пор прошло уже три тысячи лет.

И после у нее было много мужчин. Сотни… Тысячи… Все они сейчас мертвы и позабыты.

Иногда Арминия жалела, что у нее не было детей. Что-то теплое поднималось из глубин ее существа при мысли о счастливо гукающем младенце. Конечно, сейчас, после семнадцати веков заточения… У меня были бы только пра-пра-пра…

Но даже их не было. К сожалению, принявший силу Творца вместе с бессмертием обретает и бесплодие…

– Нам нужно что-то делать, – произнес за спиной прекрасно знакомый голос. Голос, наполнивший ее счастьем. Золотом полыхнула любовь. – Пожалуй, если мы будем встречаться как можно реже…

Арминия быстро кивнула, стараясь не оглядываться. Порывы души боролись в ней с холодным зовом рассудка.

Нет… Я не должна… Нет!.. Этому не бывать!

С пронзительным воем чувства откатились назад, затаившись в глубинах души. Пока что ей удавалось держать их под контролем, но с каждым разом это становилось все труднее и труднее.

Может быть, стоит поддаться? Уступить?

Нет! Никогда. Я… Я Творец. Я ужас Мироздания. Падшая, чье имя не решаются произносить вслух уже на протяжении семнадцати столетий.

О Вечность… Во что же я превратилась?

До конца Эпохи Времен Хаоса оставалось четыре месяца и шесть дней.

Иринарх молча сидел на расшатанном кривоногом стуле и смотрел на спину своей любимой… Той, которую он любил.

Арминия… Я люблю ее… Нет! Прекрати! Замолчи!

Сжав зубы, он усилием воли задавил рвущийся наружу вопль души.

Вокруг меня тысячи женщин. Почему меня тянет именно к ней? Почему я хочу обнимать ее? Почему мои губы жаждут целовать ее? Почему? Почему ее?

Он все же знал ответ, хотя все еще не мог в это поверить. Это было невозможным. Но это было.

Последний элемент головоломки встал на свое место. Иринарх знал причину охватившего их чувства. Знал, что им уже нет обратного хода. Знал… Знал, но все же пытался найти какой-то выход, слепо тычась в самые отдаленные закоулки собственного разума, силясь найти решение…

Он находил только злобу и ненависть. Последние остатки былого величия. Последние клочки того, что захлестывало его душу семнадцать веков. И в них он старался найти успокоение, мановением руки посылая на смерть сотни и сотни солдат и волшебников.

Но боль жгла его душу. Боль за раздираемое никчемными склоками Мироздание.

Мы поступили так, как считали нужным в то время. Это казалось лучшим вариантом. Это и было лучшим вариантом. Но кто же знал, что нам попадутся… исключения из правил. Мы не продумали.

Мы ошиблись.

Все совпадало. Освобождение, когда двое излишне любопытных глупцов выпустили нас на свободу. Они заплатили за свою жажду знаний самую высокую цену, но…

Уникальнейшее стечение обстоятельств, ведущее к непредсказуемому финалу.

Это не мое чувство… Это внешнее… Это внушенное… Это как разновидность принуждения…

Иринарх беззвучно рассмеялся. Тот, кто изобрел принуждение, оказался заражен им. Ну разве это не смешно? Творцы, не способные владеть собой?

Любовь ломала все границы. Подтачивала несокрушимые бастионы защитных заклятий, возведенные ими вокруг своего "Я". Сила двух стремящихся воссоединиться душ оказалась сильнее любой магии.

– Нам нужно что-то делать, – негромко произнес он, стараясь, чтобы голос звучал ровно и без эмоций. – Пожалуй, если мы будем встречаться как можно реже…

Но это же всего лишь отсрочка. Всего лишь временное решение…

Но ничего уже не изменить. Ну кто же мог подумать, что люди способны отбросить все свое существо ради того, чтобы вновь встретить свою потерянную половинку?

До начала новой Эпохи оставалось четыре месяца и шесть дней.

Он вновь наблюдал, как перемалываются в котле чудовищного сражения людские судьбы. Он видел ползущие по потемневшему небу клубы дыма. Горела небольшая деревушка, по улицам которой все еще сновали гвардейцы со своими шрокенами в руках. Ревели взрывы, слабо мерцала поверхность магического щита.

По полю медленно ползли десяток самоходов, над которыми с оглушительным писком вились несколько крылачей. Груда окровавленной плоти отмечала то место, где обрел свое успокоение один из драконов Единения.

Пламя Раскола пожирало все на своем пути.

Он смотрел. Смотрел и видел…

Видел идущие через туманные арки порталов многотысячные армии. Видел пылающие города. Видел реющее в дымном воздухе знамя – разрывающая круг серебряная стрела на черном как уголь фоне.

Превращенный в уголья Таулус. Рассыпающийся мириадами обломков Вал-Накин. Тающие во тьме обрывки Сети Роднесса, не выдержавшей столкновения двух Творцов.

Так было… Так будет… Так могло бы быть…

Крайне осторожно он вновь принялся вить свои чары, подталкивая, вынуждая, заставляя…

И один из молоденьких лейтенантов, только-только покинувший стены военной академии, вдруг проявив недюжинную решимость, повел свой отряд в лобовую атаку, чтобы тотчас же пасть на землю будучи испепеленным вихрем огня, посланным с вражеского самохода… И старый генерал вдруг понял, что сейчас самое время направить несколько небольших отрядов по северной дороге… И какой-то солдат, чудом прорвавшись сквозь барьер щитов, поразил командира врага, чтобы упасть мертвым на тело своей жертвы.

Война полыхала в полную силу.

Сейчас самое главное, чтобы ни одна сторона вдруг не обрела преимущество. Этот бой не должен выиграть никто. Никто. Обе армии должны пасть здесь. Тысячи солдат должны умереть.

Умереть, чтобы могло жить человечество.

Где-то там, далеко-далеко за гранью веков неохотно меняла свое русло Определяющая Реальность, увеличивая вероятность успешного прохождения грядущей Критической Точки.

А человеческие части его душ обливалась кровавыми слезами. Убить тысячи, чтобы могли жить миллионы… Погубить миллионы, чтобы расчистить путь грядущим миллиардам.

Жизни за жизни.

Эпоха Времен Хаоса, созданная им ради одной единственной цели – защитить человечество… Эта боль будет вечно жечь его душу. Он знал это. Но знал, что другого выхода нет.

Договор требовал этого.

И будучи всего лишь посредником, он не мог ничего изменить.

До того момента, когда Определяющая Реальность вступит в Критическую Точку, оставалось всего четыре месяца и шесть дней.

Нет… Нет… Нет…

Далеко… Слишком далеко…

Но нужно продвигаться вперед… Нужно…

Неведомая сущность билась в опутывающей ее сети чужеродных заклятий, разрывая, растягивая, обращая силу против силы и хитрость против хитрости. Иногда ей казалось, что она борется с неведомым разумным существом, сплошь сотканным из эфира. Иногда это было всего лишь мертвое нагромождение застывших барьеров, ограждающих ее… от чего?

Но сейчас она была уже гораздо свободнее, чем раньше. Гораздо сильнее. Гораздо… злее и нетерпимее.

Она отчетливо сознавала, что вернула себе часть былой силы. Теперь уже не было нужды питаться чужим эфиром, присасываясь к пронзающим ничто потокам омерзительной чужеродной магии. Можно было обойтись и своими возможностями, но она продолжала вбирать в себя все до последней капли, поглощая силу. Направляя рвущуюся наружу магию на то, чтобы обрести свободу.

А вместе с могуществом начала медленно возвращаться память. Какие-то обрывки воспоминаний все время кружились перед ее мысленным взором.

Высокие стены неведомого строения. Уносящиеся в облака тонкие башенки. Громадный город с многомиллионным населением. Старый наполовину развалившийся домишко…

Лица, лица, лица… Пожилой мужчина со строгим решительным взглядом, старуха с ясными глазами, весело смеющаяся девушка… Но одно лицо виделось ей все чаще и чаще. Светловолосый парень, ласково улыбающийся ей. И она рвалась к нему. Раздирала незримую паутину спеленавших ее сил.

– Я иду… Я уже иду…

И отчетливо доносился пронзивший миллиарды миль пустоты ответ.

– Я иду… Я тоже иду… Скоро мы будем вместе…

И хотя время ничего не значило в этих местах, но… У них оставалось всего четыре месяца и шесть дней.

Магистр Калтар никогда не рвался в герои, вполне удовлетворяясь ролями второго плана. Особенно в таких заварушках, как эта. Его никогда не тянули эпохальные сражения, никогда не привлекала возможность встать рука об руку вместе с другими волшебниками против многоглавой орды нечисти.

Почему же тогда я здесь?..

Что заставило его шагнуть вперед, когда Маркел, прикусив губу, раздумывал о возможном рейде на Отереллу? Какая сила заставила его открыть рот и ясно высказать свое мнение?

Ему казалось, что его руки не принадлежат ему. Казалось, что его ноги ступают по коврам помимо его воли. Казалось, что язык вдруг обезумел, произнося такие фразы, которые он никогда не посмел бы сказать прямо в лицо Творцу…

Сначала он облился холодным потом, возомнив, что его захомутало принуждение, но потом отбросил эту мысль, глядя на лицо Маркела, на котором даже сквозь маску усталости явно проступало удивление.

Еще бы… Он сам был потрясен до глубины души. Тихоня Калтар, который пробился в высшую власть Цитадели только благодаря высокому покровительству и умелым закулисным интригам вдруг выказал желание принять участие в сражении, обещающем стать весьма и весьма кровавым. Наверное, весь мир сошел с ума…

Вторая мысль, эхом промелькнувшая в его голове, была почти во всем подобна первой. Если это не принуждение Маркела – значит, принуждение Падших… Было ли это хуже или лучше, он не знал.

Но и эта идея тотчас сгинула во мраке объявшего его страха. Если бы я был под принуждением, Маркел не мог бы не ощутить этого. Любой опытный маг в Цитадели способен почувствовать принужденного, а уж Творец… Если только это не отвечает его замыслам… Но зачем?.. Разве можно обмануть Падших таким простеньким трюком?.. Или именно Падшие затеяли эту игру, а Маркел всего лишь поддержал ее?..

Тут он окончательно запутался и сдался, предоставив событиям развиваться так, как им суждено.

Если бы я только знал, куда меня это заведет… Надо было остаться в тот день в своих комнатах. Заболеть. Сбежать. Напиться…

Магистр Калтар стоял на небольшой поляне и, опираясь на шрокен, слушал донесение одного из десятков своих разведчиков. Формально именно он возглавлял эту небольшую экспедицию, но на самом деле…

Двое принужденных неизменной тенью маячили за его спиной. Старик лет семидесяти, опирающийся на клюку, и средних лет женщина – одна из поварих Цитадели, некогда попавшая под принуждение Падших, а ныне превратившаяся в марионетку Маркела. Глаза и уши. Руки самого Творца. И никто бы не смог даже заподозрить, что эта толстоватая дамочка на самом деле способна с легкостью расшвырять десяток широкоплечих мужиков, а этот дряхлый старик вполне может выжечь половину этого леса, позаимствовав чуток силы у своего хозяина. Конечно, были определенные границы… Все это могущество действовало лишь до тех пор, пока Маркел, сидя в Цитадели передавал часть своих сил этим двоим, глядя их глазами, слушая их ушами, действуя их руками… Едва только Творец отвлекался – принужденные превращались в обычных людей, не способных прыгнуть выше головы и, кроме того, малость туповатых.

Древний старик, некогда бывший одним из слуг Ордена и имеющий зачатки магического дара, повариха, два десятка магов и три сотни солдат. Громадная армия, способная без особых ухищрений выкинуть Падших с Отереллы…

Калтар вздохнул. Сообщения были неутешительными. Прямо с севера на них надвигалась многотысячная орда нечисти. Мечезубы и призрачные волки, крюколапы и крылачи, дендроиды и…

О, Отец Сущего… Неужели это правда?.. Нет! Невозможно.

Сумеречный пожиратель. Чудовищный сгусток мрака со слабо колышущимися снизу щупальцами непроглядной тьмы. Истинное воплощение самого могущественного зла во всем Мироздании.

И чем только руководствовался Маркел, отправляя нас всех на верную смерть?.. Что он затеял?

Но кто может понять замыслы Творца? Только… другой Творец. Что же сделают Падшие, поняв, что мы здесь? Я надеюсь только, что Иринарху все же не взбредет в голову заявиться сюда самому. Впрочем… этого и не нужно.

Мы обречены…

"Если возникнут проблемы, передайте через принужденных. Я открою переход и вытащу вас оттуда"… Слова все это, слова. Разве у нас не проблемы? Пожиратель… О, Отец Сущего. Сумеречный пожиратель!.. Всего в трех милях от этого места.

Нервно сглотнув, Калтар обернулся к неподвижно застывшим за его спиной принужденным.

– Кажется, сейчас самое время покинуть это место…

Старик, увлеченно водящий в воздухе своими узловатыми пальцами, не снизошел до ответа. Калтар отчетливо ощущал исходящие от него волны могущества – дедок плел какое-то неведомое заклятие. Женщина мрачно буркнула:

– Нет. Еще не все сделано как надо… Жди. Скоро прибудет помощь.

– Но сумеречный пожиратель…

Вместо того чтобы вступать в пререкания, бывшая повариха буквально обожгла отпрянувшего Калтара взглядом своих наполненных нечеловеческим светом очей. Магистр вздохнул. Мне конец… Всем нам конец…

– Две мили, не больше! – Залезший на дерево легионер быстро соскользнул вниз по стволу и посмотрел на свои заляпанные смолой руки. – Если мы хотим убраться отсюда, то сейчас самое время.

Чувствуя на себе десятки ожидающих взглядов, Калтар медленно покачал головой.

– Готовьтесь к бою…

Шепотки, напряженные лица, сжатые до хруста косей кулаки. Сражаться с неисчислимыми полчищами тварей – безумие. Но связаться с сумеречным пожирателем – безумие вдвойне. Слишком многие помнят истории, повествующие о том, как во времена Объединителя одна из подобных тварей прорвалась на Таулус. Тогда только чудо спасло мир от полного разорения.

Они молча ждали. Негромко переговаривались волшебники, непрестанно проверяли свои доспехи легионеры. Неподвижно стоял Магистр Калтар, а его губы непрерывно повторяли обращенную к Отцу Сущего молитву. И пусть тот, кого прежде именовали этим именем, мертв, но… Отбросить то, во что он верил с младенчества, Калтар не мог.

Над головами небо внезапно начало темнеть. В солнечном свете закружились облачка темного тумана, образуя что-то вроде исполинского водоворота…

Несколько долгих мгновений Магистр непонимающе смотрел на это творение магии, чувствуя, как дрожат и извиваются невидимые узлы Сети. Он не знал, радует его это или пугает. То, что сейчас произойдет здесь…

Воронка сгустилась, налилась тьмой и… лопнула. В лучах внезапно прорвавшегося сквозь пелену тьмы солнца красноватым блеском мелькнуло что-то громадное. Оглушительный рев пропорол небеса.

Ареф… Ареф-дракон… Проклятье, Маркел притащил на Отереллу одно из своих самых могущественнейших орудий.

В небесах промелькнуло громадное тело, покрытое непроницаемой чешуйчатой броней. От местами запятнанной инеем чешуи исходили слабые струйки испарений. Калтар даже поежился, будто бы ощутив исходящий от чешуйчатых боков нечеловеческий холод Бездны.

Проклятье! Трижды проклятье… Ведь Ареф не мог добраться до Отереллы за те два часа, которые прошли с момента, когда они, обнаружив на Отерелле пожирателя, доложили об этом в Цитадель. Значит, Маркел послал его заранее. Словно вспышка пришло озарение. Он знал! Он заранее знал, что мы здесь найдем. Ну конечно! Ведь он же Творец…

Перекувырнувшись в воздухе, исполинский дракон снова взревел, завидев своего древнего врага и, выдохнув ослепительную струю пламени, ринулся в атаку. Сквозь просветы между деревьями Калтар увидел зависший совсем близко сгусток непроглядного мрака. Казалось, пожиратель пребывает в недоумении. Слабо шевелилась бахрома щупальцев, неровно пульсировала едва различимая точка багрового света, скрытая в глубинах мрака. Чудовище медленно сносило ветром.

Из кустов выскочил призрачный волк, мгновенно упав на землю, пронзенный сразу тремя шрокенами.

Орда нечисти приближалась. И если у пожирателя теперь нашлись другие заботы, то крюколапам ничто не мешало обрушиться на головы маленького отряда.

Над головами, почти задевая вершины деревьев, пронесся Ареф, окатив мощнейшей струей пламени застывший в небесах клубок тьмы. Пожиратель взвыл и выбросил целый пучок щупальцев, стремясь опутать мечущегося вокруг дракона.

Ошеломленно смотревшего на схватку Калтара схватил за плечо принужденный старик:

– Некогда зевать. Переход уже открыт…

И действительно, немного в стороне от истоптанной сотнями сапог полянки под кронами леса слабо мерцала черная дыра в ничто. Рваные края, окаймленные чередой голубоватых вспышек, неровно дрожали.

Давно пора… Бросив последний взгляд на разворачивающуюся в небесах схватку гигантов, Калтар вошел в непроницаемую тьму перехода. Домой… Несокрушимые стены Цитадели, ковры и гобелены… И никто не старается в сей же миг меня прикончить!

В лицо Магистра пахнуло ледяным холодом. Испытав резкий приступ головокружения, он шагнул вперед и…

Цитадель? Но где же стены? Где сводчатые потолки? Где стражники?!

Зеленые кроны леса над головой. Непролазный кустарник. Трава…

Далекий нечеловеческий рев…Вспышки пламени над горизонтом, где в видимом беспорядке мечутся два далеких пятнышка. Одно угольно-черное, а другое отливающее красноватым металлом.

Отерелла! Я все еще на Отерелле. В двух-трех милях от того места…

– Вперед. Мы ударим в бок приближающейся орде. – Старик-принужденный криво улыбнулся, продемонстрировав свой единственный зуб. – Быстрый удар, и…

Повариха с непроницаемым лицом уже помахивала перед собой шрокеном. Тяжелое копье летало в ее руках словно тростинка. Тонко посвистывало красноватое лезвие, рассекая воздух.

Калтар с трудом сдержал рвущийся из груди стон.

– Вообще-то многого от этой вылазки я не ожидал. – Маркел впервые за последние несколько дней вдруг улыбнулся. – Я хотел всего лишь потрепать орду. Отвлечь ее. Задержать… Падшие получили хороший щелчок по носу.

Магистр Калтар, слыша эти слова, вздрогнул.

Щелчок по носу… Он будто наяву увидел Отереллу, будто вновь окунулся в ту беспощадную бойню… Пламя, оглушающий рев взрывов, отступающие легионеры в забрызганных кровью латах, безумные глаза перепуганных до глубины души волшебников, бешено мелькающие шрокены в руках принужденных. И нечисть. Твари повсюду. Лезущие из-под земли, выскакивающие из кустов, пикирующие с неба. Клыки, когти, уродливые тела и головы…

– Неплохо. Одно то, что уничтожен один из пожирателей, стоит затраченных нами усилий…

Пропуская слова Творца мимо ушей, Калтар вспоминал… Видел…

Окутанный темным туманом сгусток тьмы. Беспорядочно хлещущие воздух щупальца мрака. Истошный вой, исполненный бесконечной ненависти и боли. Красноватая стрела несущегося в небесах дракона. Безжалостные струи пламени, полосующие дымящуюся землю. Горящие леса.

Как все это произошло, он не помнил… Но объятая пламенем тьма, бесформенным комком оседающая на землю – эта картина навек впечаталась в его память. Победный рев Арефа. Громадное тело дракона все в темных вмятинах и с сочившейся из-под вывернутых чешуек кровью.

– Мы… Мы ведь ничего не сделали. Победа принадлежит не нам… Ареф…

– Вы сделали то, что должны. Продержались до тех пор, пока Ареф не справился с одним из своих извечных врагов, и не пришел к вам на помощь.

Пламя. Полосующие воздух молнии. Оглушительные раскаты грома. Лязг металла. Крики и рев налетающих тварей, опьяневших от человеческой крови.

Изувеченные и окровавленные человеческие тела. Мертвые легионеры. Павшие в неравном бою волшебники. Сползающая по стволу дерева бывшая повариха, чьи внутренности разбросаны по всей округе. И даже будучи уже почти мертвой, она продолжает вяло отмахиваться шрокеном от наседающих чудовищ.

Проносящееся над головами тело дракона. Оглушительный рев и заливающие кишащий нечистью лес струи огня. Сбивающий с ног ветер, поднятый взмахами громадных перепончатых крыльев. Объятые пламенем крюколапы, с предсмертным воем мечущиеся из стороны в сторону. Маленькими метеорами падающие на землю крылачи.

Жалкая кучка уцелевших людей, едва способная стоять на ногах. Шатающиеся от изнеможения маги Ордена, солдаты в помятых и исцарапанных доспехах. Искаженные лица…

– В общем, эту вылазку можно с полным правом назвать успешной…

Магистр Калтар машинально кивнул и неуверенно поклонился. Ему казалось, что глубокая рваная рана на плече, нанесенная длинными клыками мечезуба, снова полыхнула расплавленным огнем, но, конечно же, это была только иллюзия. Исцеленная лучшими лекарями-волшебниками, она еще вчера превратилась в тоненький едва заметный шрам… Но вот только боль осталась. Боль не в ране. Боль в сердце.

Тяжело шаркая ногами, Калтар вышел из комнаты. Что есть человеческая жизнь?.. Что значит наша судьба для таких, как он? Он Творец. Бессмертный, всемогущий, непобедимый. Что для него какие-то там смертные? Пыль на ветру. Сотни поколений уже обратились в прах, а он все еще ведет свою бесконечную войну.

Мы не просили этого… Я не просил этого! Пусть мы – смертные – не слишком добры, не слишком разумны… Пусть! Мы ведем войны, сражаемся и умираем. Но это наш путь…

А Творцы?.. Возникнуть из небытия, вернувшись после семнадцати веков молчания, и вновь швырнуть Мироздание в горнило чудовищной войны. Вновь пробудить к жизни уснувшие было кошмары времен Раскола… Все люди… Кто мы теперь? Игрушки в руках Высших Сил? Пешки, которые волей или неволей подчиняются ведущим какую-то свою игру Творцам? Никчемные фигуры, которых можно просто сбросить с игрового поля и сразу же о них забыть?

Маркел молча смотрел ему вслед, и сходные мысли кружили в его голове, навевая мрачные предчувствия.

Я безумен… Наверное, я сошел с ума… Зачем? Зачем все это? Что толкнуло меня ввести отряды на Отереллу? Ведь этот шаг явно не принесет ничего хорошего. Подтолкнуть набирающее обороты колесо войны, которое и без того способно раздавить все Мироздание…

Возможно, я и на самом деле сумасшедший. Возможно, на меня нашло какое-то временное помутнение…

А возможно, что это именно то, что так пугает меня…

Даже Творцы… Даже Высшие Силы ничего не значат в этой игре. Пешки. Но кто же играет? И, главное, с кем? Или…

Но в любом случае этот успех на Отерелле не пройдет для Мироздания даром. Падшие ответят на вызов. Неизбежно. Ответят так, что содрогнется даже сама Бездна…

Арминия сидела на скамейке в небольшой пыльной комнатушке, укрытой глубоко в недрах их крепости. На столе, бросая тени на мрачные стены, покачивался осветительный шар. Через перекосившуюся дверь проникали голоса вездесущих слуг.

Кто я теперь? Уже не Творец. Еще не человек? Нечто промежуточное. Смертное тело, в котором поселилась бессмертная душа Созидателя… Кто я? Что я?

Еще полгода назад эта мысль даже не могла прийти ей в голову, но сейчас именно ответ на этот вопрос интересовал ее больше всего на свете.

Кто я теперь?

Это тело? Руки, ноги, лицо, толстая коса цвета воронова крыла. Это я? Нет, это не я… Это совсем другая женщина. Не я… Но кто же я? Мысли, которые возникают в этой чужой голове. Они – это я? Нет… Даже мысли больше не принадлежат мне. Будто бы кто-то невидимый исподволь сортирует их, просматривая, отбрасывая ненужные и добавляя свои собственные. Нет, это не я… Кто же я? Та неощутимая эфирная сущность, которая сейчас занимает это тело? Душа? Это я? Нет… Даже это не я, потому что я никогда не смогла бы влюбиться в… в Иринарха…

По щеке Падшей медленно скатилась слезинка.

Подумать только… Раньше я никогда не знала, что такое слезы.

Арминия молча сидела в полутемной комнатушке, некогда бывшей одной из многочисленных кладовых, и плакала. Она оплакивала себя бывшую. Молоденькую девчушку, впервые в жизни выбравшуюся из лесов и восторженно смотревшую на пронзающие облака башни Дворца Совета. Прилежную ученицу, будущую правительницу, которая важно ступала по коридорам Академии Творцов. Мудрую и чуть-чуть ироничную повелительницу, своим могуществом поднимающую из пустоты плоть новых миров.

Она оплакивала ушедшие века своего счастья.

Зачем?.. Ну зачем я… мы… решили расколоть Единение? Зачем нам понадобились эти Свободные Миры, будь они прокляты навеки?..

Но гораздо больше она сожалела о другом. Стальная несгибаемая женщина, мановением руки посылавшая в бой стотысячные армады. Грозная воительница, убийца, разносящая в ничто плоть Единого и дотла выжигающая Полтар. Напоенная ненавистью ведьма, готовая пожрать все Мироздание и обречь миллиарды людей на невыносимые муки ради своей мести отвергнувшим ее мирам.

Она оплакивала века своего безумия.

Договор… Бездна… Маркел прав. Мы не заслуживаем жизни. Творцы должны уйти. Оставить, наконец, смертных в покое.

В ее памяти, нагоняя бездонный ужас, медленно вращались окутанные черным покровом всеразъедающей пыли два громадных куска камня, несущие на себе сотни тысяч человеческих жизней. Осколки умирающего мира… Единый.

Прошла уже тысяча семьсот лет, а я только сейчас поняла, что мы наделали…

Слезы текли по ее лицу. Грудь разрывалась от боли. Казалось, что-то невидимое пытается пробиться наружу из глубин ее души. Что-то снабженное исключительно острыми коготками.

Она ощущала, как ослабевают и рвутся незримые цепи могущественных заклятий, как нечто неведомое и неощутимое упорно рвется на волю.

– Нет! Ты останешься там… – Арминия резко влила силы в опутывающую это нечто паутину магии. С почти слышимым стоном разочарования нечто отступило назад, вернувшись в предназначенные ему глубины мрака. – Это все из-за тебя. Из-за тебя я стала такой… такой… Из-за тебя я – уже не я…

Но Падшая знала, что рано или поздно эта сущность выберется наружу. Упорства этому нечто было не занимать. Медленно подтачивая окружающие ее барьеры, оно упрямо пробивалось к свободе. Когда-нибудь это случится. И что тогда станется со мной?..

Но, возможно, это только справедливо. После того, что я сделала с тобой… О, будь я проклята.

Хотела бы я, чтобы все было так просто. Хотела бы я никогда не видеть лица…

Со скрипом приоткрылась перекосившаяся дверь и в полутемную комнатушку заглянула молодая женщина – одна из местных служанок. Не принужденная. Прежде Арминия не раз видела ее. Прилежная работница.

– Кто здесь?.. – В руках у служанки было наполненное мыльной водой ведро и небольшая метелка. – Почему свет?..

Увидев поднявшееся из темноты лицо Арминии, женщина как-то сдавленно пискнула.

– Великая Повелительница… Молю простить меня. Я не знала…

Падшая сквозь слезы смотрела на испуганно склонившуюся перед ней служанку.

– Умоляю… Я сейчас же уйду…

Слепо нашаривая в полумраке упавшую на пол метелку, уборщица не смела даже поднять глаза. Она явно была испугана до глубины души.

Что-то мрачное и бездушное мягко колыхнулось в душе Арминии. Отражение былой ненависти, былой злобы. Падшая резко взмахнула рукой.

С приглушенным вскриком служанка отлетела в сторону и врезалась в стену с такой силой, что, казалось, содрогнулась вся крепость. И глядя на медленно расползающееся по полу черное пятно крови, Арминия вдруг захихикала.

Слезы текли по ее щекам, а она все смеялась и смеялась.

Вал-Накин. Мир, некогда ставший истоком поднимающейся Империи. Родина Объединителя. Мир стальных легионов и закованных в латы с ног до головы рыцарей.

Вал-Накин. Мир, некогда разрушенный до основания. Превращенный в выжженную пустыню, отравленную ядом древней войны. Мир спустя поколения после Раскола возродившийся вновь.

Вал-Накин. Мир, которому вновь грозит опасность превратиться в многомиллионное кладбище.

После разгрома на Отерелле Падшие сосредоточили все свои силы в один кулак и нанесли удар. Вал-Накин… Более сорока тысяч самых кошмарных тварей в Мироздании. Крюколапы, дендроиды, крылачи… Семь легионов. Испытанные в боях ветераны, угрюмо посматривающие на развевающееся над головами незнакомое знамя, но все же идущие вперед, подчиняясь приказам своих командиров… Три сумеречных пожирателя. Вечно голодные и ненасытные твари, готовые пожирать все что угодно…

И, что было хуже всего, на Вал-Накин прибыл сам Иринарх.

Вся эта неисчислимая армия прошла не обычными путями через портал, где среди крепостей и баррикад два стоящих на страже легиона могли отразить натиск даже вдесятеро превосходящих их сил. Они вывалились из пустоты прямо в сердце тех проклятых мест, которые некогда назывались Мертвой Трясиной. И, разделившись на два отряда, многотысячная армия ускоренным маршем двинулась вглубь густозаселенных земель. Удар был нацелен на два самых крупных и многолюдных города Вал-Накина. Тулсак и Неалентос.

Был ли у меня выбор или все это предначертано судьбой? Маркел недвижимо стоял на одном из ажурных балкончиков Поднебесного Дворца и смотрел куда-то вдаль. Можно ли еще что-нибудь сделать, или Мироздание уже обречено?

Сколько осталось времени?

Он ощущал его. Где-то западнее этого города. Не слишком близко, но и не слишком далеко.

Иринарх.

Что будет лучше: уйти в Цитадель и предоставить Падшему Творцу возможность с легкостью завладеть городом, или принять бой, рискуя миллионами жизней в надежде, что Вал-Накин не разделит судьбу Полтара или Велиссии? Ввяжется ли Иринарх в драку, или сначала предоставит возможность взять город своим смертным союзникам?

В любом случае, потери обещали быть колоссальными. Скорее всего, и Тулсак и Неалентос будут стерты с лика этого мира.

Многострадальный Вал-Накин… Мир, изведавший все тяжести Раскола и едва-едва сумевший оправиться от них. Мир, непрерывно раздираемый войнами, которые вели возникшие на нем королевства вплоть до появления Радана-Объединителя. Мир, по которому вновь ступают вражеские армии.

Притихший в мрачном ожидании Тулсак напряженно всматривался в горизонт. Старые городские стены, видевшие не один десяток осад, вновь были готовы принять на себя первый удар накатывающейся армии. И пусть даже в доимперские времена эти стены видели врага и пострашнее, чем три легиона и двадцать тысяч всевозможнейших тварей, но что это меняло?

Никогда раньше этот город не видывал армий, возглавляемых самим Падшим Творцом.

Из бойниц выщербленных веками бастионов грозно смотрели голубоватые кристаллы молниеметов и тяжелых баллист. Вооруженные смертоносными шрокенами, только что покинувшими мастерские Цитадели, солдаты методично патрулировали город. Повсюду группами по пять-шесть человек прохаживались волшебники Ордена Очищения.

Весь город подобно исполинской перевернутой чаше прикрывал призрачно-голубоватый магический щит.

Я привел их всех сюда. Я приказал… Но я не мог бросить город беззащитным перед силами Иринарха… Я обрек их всех на смерть… Если мы сцепимся…

Многолюдный Тулсак, некогда бывший столицей Империи. Древний Неалентос, с трудом поднявшийся из руин после Раскола. Конец Эпохи Созидания не принес вам ничего хорошего. Но что подарит вам уходящая Эпоха Времен Хаоса?

Высоко-высоко в безоблачном небе едва различимой точкой парил одинокий крылач. Разведчик. Наблюдатель. Маркел ни минуты не сомневался, что его глазами на город сейчас смотрит Иринарх.

Можно было бы с легкостью смести этого крылатого шпиона с небес одним ударом, но это значило бы вызвать Иринарха на открытую схватку, а этого Маркел стремился избежать изо всех сил. Наверное, стоит приказать кому-нибудь из магов Ордена… А, вообще-то, пусть летает. Пусть смотрит.

Но что же делать?.. Жертвы неизбежны, но какой путь несет меньшее страдание? Отступить или принять бой? Как?.. А, может быть, я уже ошибся, и теперь пожинаю плоды своего поражения?

Успею ли я понять, что проиграл, когда Мироздание исчезнет в единой вспышке, поглощенное беспощадной тьмой. Договор должен быть заключен, чтобы человечество осталось в этой реальности.

Слова неведомого посланника Бездны жгли его душу.

"Ты должен дать шанс тем, кто ближе всего к Падшим". Но кто это? Кого Арминия и Иринарх приблизили к себе настолько, что… "Их победят те, кого они не ставят ни во что. Те, кто мертвы".

На мгновение Маркела посетила ужасная мысль… Те, кто ближе всего к Падшим… Арминия и Иринарх никогда бы не доверились кому-нибудь из смертных. Только… только друг другу! Не значит ли это внутреннюю склоку среди Падших? Он содрогнулся… Те, кто мертвы… Они ведь мертвы. Фактически тела Иринарха и Арминии распались пылью. Их прах все еще разносит ветер того мира, который служил им тюрьмой в течение семнадцати веков. А это – всего лишь временные пристанища, в которые вселились их души. Они мертвы!

Внутренний раздор. Война между Падшими. О Вечность, что же это принесет Мирозданию?

Поднявшийся из глубин души ужас окатил его парализующей волной. Стычка между Падшими неминуемо приведет к провалу его тщательно выстроенного плана. Мироздание сгинет, в мгновение поглощенное разъяренной Бездной. Это будет конец.

Не об этом ли предупреждал меня посланник тьмы?

Я должен помешать. Иринарх и Арминия не должны схватиться между собой.

Но как? Что я могу сделать?

Он стоял у окна и ждал, понимая, что все начнется с минуты на минуту. Он ощущал грозную мощь эфира, собранную десятками находящихся на стенах волшебников Ордена Очищения, чувствовал не менее могучую силу магов, вставших под знамена с пронзающей круг стрелой. Безмозглая уверенность в своих силах клыкастого воинства смешивалась с нервной подозрительностью вставших лагерем у стен города легионов. Полыхающая темным пламенем ненависть сумеречного пожирателя волнами пронизывала эфир. Но над всем этим, подобно горе над грядой невысоких холмов, возносилась жгучая и рвущая душу сила Иринарха.

То, что Падший все еще не нанес удар, говорило, что он все же надеется на своих воинов… Или ждет, чтобы я сделал первый ход?

Возможно, Вал-Накин нужен ему целым, а не превращенным в пылающие головешки?

Но как бы то не было, сражение откроют люди…

Заранее предупрежденные защитники городских стен заняли свои места. В полумраке тускло мерцали призрачным красноватым светом десятки лезвий шрокенов. Нервно переминались с ноги на ногу волшебники. Невидимая в ночи завеса магического щита напоминала о себе слабым практически неслышимым шелестом.

Они были готовы. Готовы отразить первый удар.

А вокруг Тулсака, охватывая его полукольцом, светились тысячи точек лагерных костров – осадившая город армия Иринарха.

Ночные небеса озарила ослепительная дуга молнии. Голубоватая стрела с грохотом, от которого проснулся бы и мертвый, разбилась о невидимый во тьме купол щита. Над городом полыхнуло и тотчас угасло пятно темно-красного свечения – повреждения щита затянулись практически мгновенно. Удерживающие щит волшебники действовали довольно умело.

Жаль, что все это тщетно… Щит не устоит против громовспышек. Даже многослойные завесы Эпохи Созидания разлетались в клочки как гнилые тряпки под их ударами, а выставленный над Тулсаком щит слабее древних во много-много раз.

Ну вот… С пронзительным визгом по небу бешено пронеслась едва заметная искорка. На этот раз красное пятно держалось гораздо дольше.

Маркел, конечно же, мог укрыть город своим собственным щитом, так же, как он поступил с Цитаделью. И тогда, как бы не бушевали вражеские волшебники, даже искорка магии не смогла бы проникнуть сквозь барьер. Но вмешаться в битву – значит вызвать ответный шаг Иринарха.

Мне следует быть более осторожным. Если я хочу сохранить этот мир в прежнем состоянии… Нельзя вмешиваться. Нельзя…

Будь я проклят! Смотреть, как умирают последовавшие за мной люди?

Вот только иного выхода не было.

Вспышки полосовали ночное небо, зажигая многочисленные красноватые пятна на поверхности незримого щита. И с каждым мгновением эта нездоровая краснота расползалась все шире и шире. Кое-где уже начала появляться синева, показывающая, что скоро в этом месте щит лопнет.

Со стен ударили защищающие город волшебники. Струи огня, цепи молний, облака зеленоватого искрящегося тумана. Загудели молниеметы, выплевывая голубоватые потоки смертоносной магии…

Восходящее солнце осветило своими лучами картину ужасного разрушения. Ночной обмен магическими ударами прекратился только незадолго до рассвета.

Тулсак превратился в дымящиеся развалины. Осевшие на землю грудами раскрошившихся камней стены, криво повисшие на одной петле городские ворота, оплавленные крепостные башни. То здесь, то там с грохотом оседала вниз часть городских стен, выбрасывая облака пыли.

Город горел. Сотни домов уже пали под натиском беспощадного огня. Небеса расчертили столбы густого черного дыма. Осторожно пробираясь сквозь многочисленные нагромождения обломков по улицам бродили ошеломленные горожане.

Серьезно пострадавший Поднебесный Дворец наполовину превратился в груды обломков. Зияющие дыры в древних стенах, обрушившееся ажурное плетение мостков и дымящиеся обломанные зубцы башен выглядели весьма печально.

Но еще больше печали вызывали устилающие развороченную мостовую тела. Легионеры, волшебники и простые ничего не понимающие горожане навек застыли в неподвижности, застигнутые безжалостной силой чудовищных заклятий. Тела, куски тел или просто кровавые пятна…

Не меньше досталось и армии Падшего. Земля вокруг города была изрыта сотнями глубоких воронок, перепахана молниями, оплавлена жидким огнем. От небольшой рощицы близ города остались лишь разбросанные по всей округе щепки. Мертвые солдаты и чудовища устилали землю сплошным ковром.

Эта ночь унесла не меньше двадцати тысяч жизней.

Маркел и Иринарх в битву не вмешивались.

Казалось бы, этого побоища хватило обеим сошедшимся в противоборстве сторонам, но нет… Едва только солнце достигло полуденной черты, войска Иринарха двинулись на штурм.

На этот раз не было никаких грандиозных магических стычек. Не бороздили небо огненные стрелы, не стегали землю безжалостные многозубцы молний. Вялый обмен магическими ударами был с легкостью блокирован и не принес успеха ни одной из сторон.

Пришло время мечей, клыков и крыльев.

Неровной лавиной накатывалась не ведающая страха нечисть. Будто на параде идеальными рядами наступали закованные в броню легионы. В небесах сотнями темных пятнышек кружились крылачи. Черной тучей полз сумеречный пожиратель, наводя неописуемый ужас на остолбеневших защитников.

Со стен открыли стрельбу лучники. Ударили баллисты и единственный оставшийся неповрежденным после ночной битвы молниемет. Стальные наконечники стрел безжалостно пронзали плоть, тяжелые копья баллист прошивали насквозь и людей и тварей. Ни чешуя, ни латы не могли защитить от узких трехгранных наконечников. Голубоватый кристалл, найденный в одной из пыльных кладовых Цитадели, обрушившись на самое могучее оружие Падших, чередой разрядов полосовал черные бока плывущего по небу сгустка мрака. Тварь только спазматически подергивалась и изредка взрыкивала, продолжая упрямо переть вперед.

У разбитых ворот уже завязались первые стычки. Звенели мечи, сердито шипели наконечники шрокенов. Разъяренный рев нечисти смешался с криками людей. В многочисленные проломы в стене хлынули сотни чудовищ. Крылачи с неба пикировали на расположившихся на гребне стены лучников, принуждая их открыть бесполезную стрельбу вверх.

Медленно ползущее облако тьмы спустилось и оплело своими щупальцами участок стены. Вопли находившихся там солдат были слышны даже на другом конце города. Захлебнувшийся молниемет умолк, осыпавшись горсткой мельчайших обломков.

Маркел с едва сдерживаемой яростью уставился на пирующую тварь. Полоснуть незримым пламенем… Рассечь связывающие это чудовище с Бездной эфирные нити. Превратить проклятую тварь в вихрь уносимой ветром черной пыли. И… Получить ответный удар от Иринарха, который не оставит камня на камне на три мили вокруг.

Стиснув зубы, Маркел смотрел на то, как сумеречный пожиратель, пробороздив стену, опустился на улицы города. Сотни щупальцев превратились в исполинскую сеть, жадно выхватывающую из чудовищного нагромождения обломков все живое. Оставляя за собой след из превратившихся в руины домов, тварь медленно двинулась к центру города.

Будьте вы прокляты, Падшие! Зачем было создавать такую мерзость?!

Битва уже полыхала прямо на городских улицах. Люди против нечисти. Люди против людей. Люди против сумеречного пожирателя. Вспышки пламени, звон оружия, предсмертные крики.

Мы проиграли. Я проиграл… Маркел перевел взгляд вдаль, где в стороне от города недвижимо стояла человеческая фигура. Ни один глаз не смог бы различить ее с такого расстояния, но обмануть магию невозможно… Это он! Маркел отчетливо различал коротко подстриженные светлые волосы. Молодое лицо, отмеченное внутренней борьбой. Прочертившая лоб морщинка.

Иринарх.

Их взгляды встретились и скрестились подобно двум невидимым исполинским клинкам. Рассыпая невидимые искры, глаза Иринарха встретились с глазами Маркела. В воздухе ощутимо разлилось напряжение – оба Творца принялись набирать силу.

Ощущая, как клокочет и ярится проносящийся сквозь его душу поток магии, Маркел бросил в эфир наполненные горечью слова:

– Зачем?.. Зачем все это?..

Ответа не было, хотя невозможно было сомневаться в том, что Иринарх услышал это послание.

Тяжело вздохнув, Маркел отвел взгляд. Нет смысла тратить слова на того, кто не отступится от своей цели, даже если с небес прозвучит голос самой Бездны.

Сколько же ошибок мы совершили. Если бы я мог повернуть время вспять… Не стоило применять этот трюк с ловушкой антимагии… Не стоило… Это только отсрочка, а теперь… Раскол. Часть вторая.

Но в то же время Маркел не мог не заметить, что теперь, когда победа была уже у них практически в руках, Падшие действуют как-то не слишком решительно.

Ведь только я представляю собой препятствие на их пути. Почему они даже не пытаются убить меня? Почему не хотят уничтожить, как когда-то уничтожили Селифана и Вассиана?.. Опасаются западни? Но с чего бы?.. Ведь все мы прекрасно знаем, что теперь уже Мироздание не способно породить ничего подобного той чудовищной установке антимагии. Мы воюем, используя только остатки древних времен и свои собственные знания.

Что изменилось в их разумах за семнадцать веков заключения?

Если бы только было возможно повернуть время вспять… Но я этого не могу. Только Бездна, вечная и первородная тьма, способна повелевать стрелой времени. Вечность… Что есть Вечность для того, кто был, есть и пребудет всегда?

Безумная битва продолжала греметь на улицах Тулсака. Маркел молча смотрел на падающих под ударами исполинских когтей солдат. Смотрел, как гибнут волшебники Ордена, разрываемые на части смертоносными клыками. Смотрел на то, как насыщался сумеречный пожиратель, десятками поглощая в ужасе мечущихся по улицам горожан.

Он недвижимо простоял на крыльце полуразрушенного Поднебесного Дворца до самого вечера, когда проигрываемое защитниками города сражение не приблизилась к нему вплотную.

Острия шрокенов сталкивались в облаках искр буквально в нескольких шагах от него. Рев. Крики. Ужас и смерть. Маркел стоял, слепо глядя перед собой. Со стороны заката темным грозовым облаком приближался пожиратель, получивший сегодня изрядную добычу, но все еще не насытившийся. А разве можно насытить Бездну?

Несколько испуганных легионеров в помятых латах с надеждой поглядывали на него. Маркел ясно видел недоумение в их глазах. Я не могу. Я не могу вмешиваться… Ради вас самих. Ради этого мира. Люди, которых он привел сюда, падали у его ног и умирали. Их глаза смотрели на него. "Виновен", – говорили они. "Виновен", – говорили изломанные в предсмертных гримасах лица. "Виновен. Виновен! Виновен!"

Какой-то опьяненный кровью мечезуб попытался поразить его.

"Виновен. Виновен."

Тварь сгинула во вспышке грязно-желтого света. На ее месте остались лишь несколько дымящихся чешуек.

"Виновен"…

Громадный крылач хотел вцепиться ему в лицо. От него не осталось даже следов.

"Виновен."

Кряжистый дендроид протянул к бесстрашно стоявшему на его пути двуногому существу свои узловатые ветви. Во все стороны полетели мелкие щепки, густо обмазанные черной смолистой жижей.

"Виновен".

Маркел ощущал, как за его спиной собирались вместе последние оставшиеся в живых защитники города.

На улицах забрызганные кровью крюколапы уже рвали тела погибших солдат. Громадные челюсти с хрустом перемалывали кости. Медленно и как-то нерешительно приближался сумеречный пожиратель, ощущая исходящую откуда-то снизу опасность. Легионеры Падших медленно окружали его, опасаясь в то же время подходить слишком близко. Несколько смятых и окровавленных доспехов напоминали им о судьбе своих слишком уж ретивых товарищей.

"Виновен".

А потом все стихло. Мертвая тишина мгновенно опустилась на город. Исчезли все звуки. Смазались и поплыли перед глазами окружающие предметы. Цвета обратились в свою противоположность, и черное стало белым, а белое – черным.

Мгновение и все вернулось к обычному состоянию.

А прямо перед Маркелом стоял Иринарх.

Их глаза встретились…

Молчание. Тишина. Только тяжелое дыхание переминающихся с ноги на ногу солдат да приглушенные стоны раненых.

Маркел видел как слабо шевелятся губы Падшего, произнося какие-то неслышимые фразы. Слепой невидящий взгляд смотрел в пустоту, видя там нечто непостижимое.

– Уходи, – вдруг безжизненно пробормотал Иринарх. – Уходи с Вал-Накина. Оставь все и уходи. Сейчас же…

Маркел молчал, опустошенно глядя поверх головы стоящего перед ним заклятого врага на поднимающиеся над горящим городом клубы дыма.

– Уходи, – повторил Падший Творец.

И с трудом заставив себя сделать шаг, Маркел скрылся в развернувшейся перед ним дыре, ведущей в непроглядную тьму. Позади него обречено готовилась к своему последнему бою жалкая кучка оставшихся в живых защитников.

Иринарх, прислонившись к одной из мраморных колонн, медленно опустился на корточки и обхватил голову руками.

Неалентос пал три дня спустя. Слухи о произошедшей на улицах Тулсака бойне настолько подточили дух защитников, что они даже не попытались организовать оборону. Армия Иринарха захватила город после непродолжительного сражения и, вырезав почти все население, превратила Неалентос в дымящиеся руины. Спастись удалось немногим.

Маркел так и не появился больше на Вал-Накине, проводя эти дни в Цитадели. Иринарх безвылазно сидел в одной из чудом уцелевших башенок Поднебесного Дворца.