Возвращение в Петроград

Глава тридцать третья Петр погружается в проблемы российского флота и понимает, насколько он устарел

Глава тридцать третья

В которой Петр погружается в проблемы российского флота и понимает, насколько он устарел

Петроград. Зимний дворец

15 марта 1917 года

— Александр Васильевич! Чаю?

— Не откажусь.

Пётр почувствовал, что в этом длинном разговоре необходимо сделать паузу. В его планах Черноморскому флоту отводилось первостепенное значение. Именно поэтому регент пригласил на аудиенцию командующего на Чёрном море — адмирала Колчака. И вот этот разговор весьма неожиданно для окружения Михаила Александровича затянулся. А вот для него такой поворот оказался весьма естественный моментом: флот был любимым детищем Петра. И без побед на море успехов что в войне со Швецией, что в противостоянии Оттоманской Порте невозможно было ожидать. Как и многое, что делал первый император, флот строился в спешке, лес был плохо высушен, часто и сырой, такие корабли быстро приходили в негодность, но главную свою задачу они выполнили. И победы флота сделали Россию настоящей империей. А тут с ним разговаривал человек, весьма и весьма сведущий в делах морских сражений.

(Командующий Черноморским флотом, вице-адмирал Колчак на боевом корабле, июль 1916 года)

В кабинет регента внесли чай, к чаю печенье и несколько вазочек с медом и вареньем. В сахарнице кусочки колотого сахара, в небольшом самоваре — запас кипятка. Стаканы в серебряных подстаканниках. Адъютант быстро и умело сервировал стол, Пётр собирался во время паузы перекурить, даже начал набивать привычную ему глиняную трубку табаком. Но такая оперативность обслуживающего персонала лишила его этого удовольствия. Ладно, перекурит потом, разговор получился очень уж важным и интересным.

Сначала Колчак доложил о ситуации на Чёрном море. Она оказалась для России благоприятной. Первыми действиями против флота неприятеля стало активное реакция на рейды быстроходных немецких крейсеров, переданных Порте, впрочем, именно атака на Севастополь немецких экипажей под турецким флагом и втянули Османскую империю в войну против Антанты. Вторым шагом весьма активного адмирала стало практическое прекращение движения турецкого флота в акватории Черного моря — этому способствовали минные постановки у горла Босфора и вражеских портов в таком количестве, что противник просто не успевал их вытравливать. Сумел адмирал приструнить отправленного в фактическую отставку Николая Николаевича Младшего, который считал, что все задачи Черноморского флота заключаются в охране поставок в Кавказскую армию. Военный трибунал разжаловал великого князя в полковники и отправил командовать запасной пехотной бригадой на Урал, весьма мягкое наказание, но, главное, оного военного «деятеля» отсекли от денежных потоков, к которым оный так успешно присосался. Кстати, с другими родственниками, оказавшимся в заключении (Владимировичами), военный трибунал, состоявший из Михайловичей (Николай, Михаил и Георгий) поступил почти так же мягко. Сандро, как офицера морского, регент приказал в этот трибунал не включать. Таким образом, одна ветвь Романовых судила другую ветвь, Владимировичи и Михайловичи никогда не дружили. А теперь Михайловичи вынужденно переходили в лагерь сторонников регента, поддерживая ветвь Александровичей. Приговор трибунала был достаточно мягким и напоминал приговор дяде Николаю — разжаловать всех троих в капитаны и задвинуть в дальние маленькие гарнизоны. Вот только Петра такой приговор не устраивал. И вполне закономерно, что Кирилл Владимирович повесился в камере Петропавловской крепости, униженный этим приговором. На самом деле ему помогли покончить с жизнью верные люди, но следствие вели они же, так что установлено, что великий князь совершил грех самоубийства.

Пётр захрустел печеньем, наблюдая как адмирал неспешно и аккуратно пьет горячий настой китайского кустарника. Чаепитие может многое рассказать о человеке. Колчак не казался ему человеком импульсивным, он был весьма аккуратен, что, вполне соответствовало его морской специализации — минной войне. Ошибки в минном деле слишком часто ведут к смерти слишком импульсивных и непредсказуемых командиров. При этом почти все в окружении регента сходились в том, что Александр Васильевич, на сегодня лучший из его морских военачальников. Пока что разговор с адмиралом Петра вполне устраивал. Когда чаепитие закончилось и приборы были вынесены восвояси, регент жестом разрешил закурить, сам потянувшись к трубке. Колчак достал дорогой портсигар, точным движением раскрыл его и вытащил папироску. Петр заметил, что адмирал закурил самокрутки из хорошего английского табака. Последнее он определил по аромату. За несколько сотен лет вкус и аромат английского зелья практически не изменился. За время пребывания в Лондоне Петр уж английского табаку накурился вдоволь, мог считать бы себя экспертом. Витая в клубах табачного дыма (одно из старых его удовольствий, которое так тешило императора в новом теле) Пётр спросил:

— Александр Васильевич, скажи, какова, по твоему мнению, причина того, что морской флот Российской империи будучи парусным, одерживал громкие победы, одну за ругой. Но при появлении пароходов, тем более, броненосных кораблей, мы стали терпеть обидные поражения?

Этот вопрос выбил Колчака из колеи. Столь глобальной постановки проблемы от регента вице-адмирал не ожидал. Но необходимо было отвечать. Колчак собрался с мыслями, стараясь быть точным и корректным одновременно.

— Я могу говорить только о своем видении проблемы, Ваше императорское величество.

Пётр одобрительно кивнул, поощряя комфлота к откровенности.

— Главная причина в нашем общем катастрофическом отставании промышленности, ее слабость. Материальная база строительства флота совершенно не соответствует потребностям современного военного морского соединения. Особенно катастрофически обстоит с проектированием и строительством кораблей линии — дредноутов и тяжелых крейсеров. Строительство линейных кораблей ведется столь долго, что они успевают устареть прежде, чем спускаются со стапеля. Флот, Ваше императорское величество, весьма дорогое удовольствие! Строительство и содержание кораблей, особенно предназначенных для линейного боя, обходится весьма дорого. И наша экономика с большим трудом справляется с этой задачей. А в режиме экономии, как это было при недоброй памяти Витте Полусахалинском, флот утрачивает боевую мощь даже не теряя своих кораблей.

Регент внимательно слушал адмирала, делая какие-то заметки в большом блокноте, который лежал открытым на его письменном столе.

— Разрешите откровенно, Ваше императорское величество?

Пётр почувствовал, что собеседник хочет сказать нечто неприятное, но он хотел выслушать честное мнение и ему повезло, что адмирал был настроен весьма решительно.

— А еще воровство и коррупция, которые прикрываются и поощряются членами вашей семьи. Роль генерала-адмирала Алексея Александровича в нашей катастрофе в войне с Японией несомненна. Да и сейчас… извините, но загребущие ручки кое-кого из вашего семейства ведут к все худшему состоянию флота.

— Конкретнее…

— Ваше императорское величество… Разрешите предоставить отдельную записку с анализом такого явления. Не хочу быть голословным.

— Хорошо! Я жду две записки: причины нашего отставания во флотских делах. И как его преодолеть. Пишите всё, как считаешь нужным. Вторая — перспективы развития флота, как это видимо по опыту действий на Черном море.

— Это два серьезных документа, Ваше императорское величество! Я не хотел бы сейчас отвлекаться от планирования Босфорской операции…

— Увы, Александр Васильевич, но на составление этих двух меморандумов придется отвлечься. Я не требую детального анализа. Кратко, по существу. Я человек сугубо сухопутный, к флоту отношения имею исключительно как пассажир императорских яхт. И не более того. Поэтому пиши, адмирал. Три дня будет достаточно?

— Постараюсь уложиться, Ваше императорское величество!

— И всё-таки, если смотреть на наш флот, насколько он устарел? По сравнению с флотами ведущих морских держав?

— Если говорить о малых кораблях — вплоть до эскадренных миноносцев, наше отставание минимально. Намного хуже ситуация с крейсерскими силами — тут наши боевые единицы уже не кажутся столь боевыми, в первую очередь им не хватает скоростных качеств. Оцениваю их отставание в строгую десятку лет. А вот линейные силы — тяжелые крейсера и дредноуты отстают на полтора десятилетия, как минимум. Они годятся сейчас исключительно в роли опоры береговой обороны. Решать задачи в большом отдалении от баз не приспособлены.

Пётр недовольно поморщился. Видеть, как его главное наследство потомки похерили и сумели растащить, разворовать было откровенно говоря, нестерпимо больно. Но государь собрался и произнёс.

— Вот и хорошо… Теперь, касаемо Босфорской десантной операции… Есть у меня следующие задумки.