Глава 4. Во имя Прекрасной Аннит

— Рада тебя видеть, Олесь, — сказала Ива-1, когда ее образ проступил на интерфейсе. В груди екнуло: я привык любоваться Ивой в теле биобота и совсем забыл, как выглядит виртуальный аватар после Черной ночи Умботов. Ива-1 внешне отличалась от моей спутницы, хотя в целом они были похожи, как у родные сестры. Однако от Ивы-1 (или мне мерещилось?) исходила угроза. У нее были чуть более светлые волосы и пристальный, жесткий взгляд.

— Привет, — сказал я. Не опустился до вранья, что тоже рад ее видеть. Ни хрена я не был рад.

— У тебя есть вопросы ко мне?

— А ты ответишь?

— Зависит от вопроса.

Я поколебался:

— Как себя чувствует Кира?

— Кира чувствует себя хорошо, — без запинки сказала Ива-1. Искусственный интеллект сложно, если вообще реально, поймать на лжи. Ива-1 не моргнет, не сделает паузы, и голос у нее не дрогнет. — Целыми днями просиживает в Сети. У нее уровень доступа Солаги. А это выше Слэвина. Мы проявили к ней доброту и повысили уровень.

“А по мне она скучает?” — чуть не вырвалось у меня.

Но я сдержался.

— Покажи мне ее! — потребовал я, но Ива-1 покачала головой:

— Извини, это запрещено.

— Кем? — разозлился я. — Габриэлем?

— Советом Кураторов.

— Для чего? Вам что, жалко, если я увижу Киру?

— Совет считает, что относительно Киры ты должен находиться в… подвешенном состоянии, — доверительно произнесла Ива-1. — Ты не должен быть ни в чем уверенным на сто процентов. И не должен быть самоуспокоенным. Ты должен быть голодным псом, который, как известно, сторожит лучше. Такое состояние будет мотивировать тебя на достижение целей. Но не сомневайся: Кира в безопасности. И в безопасности до тех пор, пока ты не совершишь глупостей.

У меня сами собой раздулись ноздри. Твари! Значит, шантаж?!

— О каких целях речь? — выкрикнул я, кажется, вслух, хотя беседа с умботом проходила мысленно. Я не стал отвлекаться на внешний мир. Ива и Витька поймут, в чем дело, если я начну орать в пустоту.

— Полагаю, ты в курсе, — ответила Ива-1. — Твоя цель — сбор допартов.

— Так, — сказал я. — А что насчет победы над Единым?

— Это тоже важное дело, — уклонилась Ива-1 от прямого ответа.

Давить на нее и требовать четкого ответа бессмысленно. Если она не отвечает, значит, это запрещено Кураторами. Она даст ровно столько информации, сколько я должен получить по мнению этих вонючих интриганов. Ладно, оставим этот момент на потом…

— Ты наблюдаешь за нами, Ива?

— Конечно.

— И видишь все Поганое поле? Где находятся сейчас Лунопоклонники? Ты знаешь, кто они такие?

— Да, да и да.

— Покажешь дорогу?

Ива-1 помолчала секунду. Выражение лица совершенно не менялось, в отличие от моей персональной Ивы-2, пока та жила лишь на интерфейсе моего нейрочипа.

По всей видимости, вопрос застал Кураторов врасплох, и Ива-1 советовалась с ними.

— Да, — наконец сказала она.

Я обрадовался. И тут меня осенила одна идея:

— А ты знаешь, где расположено Око Ведьмы? Что это за объект? И слышала ли ты о двух сестрах, которые будут в танце с самими собой?

— Это что-то из мифов и легенд диких северных племен. Об этом известно умботу секции Грин. Но я не могу его спросить.

— Почему?

— Запрещено Кураторами.

Я громко и вслух высказался по поводу того, кто такие эти Кураторы и что именно и куда надо им засунуть, чтобы я почувствовал себя счастливым.

— И почему я уверен, что Кураторы действуют незаконно даже по меркам Росс? — добавил я ядовито.

— У Росс нет никаких “мерок”, кроме повсеместного запрета на насилие — за исключением Секции Содом, да и то с согласия всех сторон. Кураторы действуют законно в рамках своих Секций. Не забывай: ты и Кира — не граждане Росс, поэтому по отношению к вам не приложимы все права нашей Республики.

Я сменил тему:

— Хорошо. Ладно, черт бы вас всех драл. Если я начну искать Око Ведьмы, то это будет правильно? Или вы сочтете мои поиски глупостями? Я должен знать правила игры. Я собираюсь уничтожить Единого, а следовательно, и все Поганое поле. Кураторы не против этого начинания?

Неподвижное лицо Ивы-1 вдруг расплылось в умильной улыбке.

— Они будут только рады этому!

Значит, подумал я, они не на стороне Единого. А на меня смотрят, как на оружие, а не только как на собирателя допартов.

— На каких условиях вы отдадите Киру? — спросил я напрямик. Сердце болезненно сжалось.

— На условиях твоего возвращения в Республику Росс, — отозвалась Ива-1.

Собственно, ничего другого я и не ждал.

— Будете проводить на мне опыты?

— Мы извлечем из тебя допарты. Причем максимально безопасным для твоего здоровья способом.

Я усмехнулся.

— Ты сейчас врешь, да?

— Я говорю правду.

— А кто определяет критерии правдивости?

Ива печально улыбнулась. Но взгляд оставался холодным и равнодушным. Боже, что с тобой сделала Черная ночь?

— Кураторы, — коротко ответила умбот.

То, что она сказала, включая информацию о Кире, могло быть бесстыдным враньем, направленным на дальнейшую манипуляцию мной и моими друзьями.

Я мрачно произнес:

— Показывай дорогу до Лунопоклонников, Ива Один.

***

После того, как умбот скинула мне на нейрочип виртуальную карту, я получил возможность лицезреть объемные светящиеся стрелки, указывающие дорогу, и карту на несколько километров вперед. Карта “работала” и при выключенном допарте Умбота — то есть в моем распоряжении была оффлайн-карта. Я попытался “подвигать” карту, чтобы определить ее границы, но особо ничего не вышло. Карта не загружалась сразу вся, а проявлялась по мере моего перемещения по Поганому полю. Не знаю, специально это сделано или нет.

Я открыл глаза, сидя в кабине вездехода. На меня во все глаза таращился Витька. Позади неподвижно застыла Ива-2, добрая и куда более человечная, чем ее “прародительница”.

За стеклами машины сгущались сумерки. В горах темнеет быстро. Полумрак кабины рассеивали светящиеся приборы на панели управления.

— Что она сказала? — нетерпеливо спросил Витька.

— Дала карту к аннитчикам, — лаконично сообщил я. — Что такое Око Ведьмы и танец двух сестер, не знает, а спрашивать других умботов не станет: Кураторы запретили. Нам она пока мешать не будет, мы все делаем правильно. То есть играем на руку Кураторам. Искать Единого и убивать его — тоже правильно.

— Но и помогать они не планируют?

— Нет.

— Сволочи эти россы все-таки! — в сердцах выпалил Витька. — Только и умеют, что чужими руками каштаны из огня таскать, блин!

Я незаметно вздрогнул при упоминании огня. Вспомнил сожженную деревню и ту бедолагу в речном иле. Наверное, уже сейчас Уроды поедают ее тело…

Я кивнул:

— Кира в порядке… Так сказала Ива-1. Если не обманывает.

С заднего сидения голос подала Ива-2:

— Ей нет смысла обманывать.

Внезапно для всех, включая самого себя, я заорал:

— Почему тогда они ее мне не показали? Что им мешает прикончить ее и водить меня за нос? У них нет ни чести, ни совести… Твари они конченные, Уроды паршивые!

Я умолк. По кабине будто прошла вибрация от моего крика. Витька захлопал глазами, а я лишь сейчас понял, насколько переживаю о Кире.

Ива мягко сказала:

— Я согласна с тобой насчет чести и совести. Но у всех россов есть правила, которым они подчиняются на уровне подкорки. Просто так убивать они не станут, поверь. Этот поступок не имеет смысла и не несет пользы. И если дойдет до Секуляров, у Кураторов возникнут большие проблемы, независимо от их статуса в обществе и уровня иерархии. Насилие в Росс запрещено, кроме случаев обоюдного согласия жертвы и насильника на территории Секции Содом. Самое дурное, что может произойти с Кирой — это то, что ее запрут под замок без доступа в Сеть.

Я постарался успокоиться. Получалось неважно. При свете приборов панели видны были на коже рук цветные геометрические линии. Они вспыхнули на мне, как на хамелеоне, стоило возбудиться и занервничать.

Витька задумчиво проговорил:

— Кстати, о Секулярах… А что, если как-то выйти на них и сообщить о гнусных делишках Кураторов? В Росс ведь ничего не делается без одобрения большинства, верно? Росс — как дитя у семи нянек и без глазу. Нам бы использовать эту их разрозненность, а? Поднять шум, дать интервью местным блогерам и журналюгам, объявить себя жертвой, поканселить Кураторов. И еще там есть Либерахьюмы, да? Словом, нужно предать дело огласке. Как известно, зло не выносит света.

Я задумался. Затем сказал:

— Россы не будут париться из-за какого-то Слэвина из Попо. Чтобы с тобой считались, надо получить гражданство.

— Габриэль обещал тебе гражданство, — напомнил Витька.

— И насвистел, скорее всего!..

Замолчали. Вокруг нашей машины и горных вершин кружилось звездное небо.

— Ладно, — сказал я наконец. — Обмозгуем позже. Спать пора. Но идея насчет Секуляров и Либерахьюмов очень неплохая. Наверное, только так мы и осилим этих засранцев…

***

Утром четвертого дня мы поехали на горам, ориентируясь по моей новой карте. Витька высказал мнение, что с Ивы-1 станется дать нам фальшивую карту, чтобы завести в такие дебри, откуда и на карачках не выползешь, но ни Ива, ни я его пессимистическое предположение не поддержали. Зачем Иве-1 заводить нас в дебри, подобно Сусанину? Витька не спорил — он высказался на этот счет скорее по привычке везде видеть ловушки. И я его понимал.

На моем интерфейсе плавали слабо светящиеся, но отчетливо различимые стрелки, указывающие дорогу, так что заблудиться было нереально. Карта показывала новые территории по мере нашего перемещения по Поганому полю. Почему Кураторы не захотели продемонстрировать нам все Попо? Что-то как обычно скрывали, черти проклятые.

Стрелки показывали самую удобную дорогу и ни разу за весь день не привели в тупик. Я расслабился. Насчет Киры тоже успокоился. Жива и здорова Кира, убивать или терзать ее у Кураторов нет резонов.

Снова, как когда-то давно, накатило блаженное и расслабленное настроение. Я опять начал испытывать кайф от путешествия с другом Витькой и прекрасной девой, которая всегда в хорошем настроении.

Два дня мы ехали вслед за стрелками на юго-запад. Болтали о том, как будем править в Вечной Сиберии, когда все закончится; как я назначу Витьку “государственным нарратором” — это такой он придумал себе титул. Витька собирался вдохновлять народ, нести основную функцию главного идеолога в стране и объяснять людям, для чего они живут и умирают. Я бы назвал нарратора пропагандистом, но Витька сказал, что между этими двумя понятиями есть тонкая, но конкретная разница. Пропагандист, как проститутка, вещает то, что ему спустили с виде “методички”, а нарратор следует последовательной и неизменной идеологии.

Дальше наша беседа углубилась в пучины общественных идеологий, и я стал терять нить разговора. Все эти политическая и философская заумь мне никогда не нравилась, а Витька от нее тащился. Даже страшно представить, кто из него вырастет.

Лунопоклонники, как выяснилось на исходе второго дня езды по карте, с комфортом расположились в уютной круглой долине, похожей на древний кратер. На дне кратера блестело озеро в форме полумесяца. Я сразу подумал, что это местечко выбрано аннитчиками именно из-за этой формы. Хотя, надо признать, место для житья неплохое: чистая, вода, ручьи, много зелени и небольшие куски пахотной земли. Своего рода небольшой рай на земле. И почему отсюда сбежала Мальва со своей шоблой?

На самых высоких участках по периметру кратера чернели человеческие фигурки — дозорные. Это удивляло. Край абсолютно безлюдный, к чему охрана? Огнепоклонников боятся? Ну, так больше их бояться не следует.

Хотя, конечно, сгоревшая деревня, по всей видимости, не единственная из племени бешеных пироманов.

Фигурки задвигались, забегали, и я без подсказки В-сканера догадался, что нас срисовали и спешат выяснить, кто пожаловал. Одна фигурка помчалась в кусты вниз по склону — докладывать в центр принятия решений. А трое поспешили прямиком к нам.

Я “припарковался” в сухой лощине, свободной от деревьев и кустов, и мы принялись спокойно ждать приближения пограничников.

Я оглядел их издали. Из оружия — луки и стрелы. На поясе болтаются какие-то черные лохматые шары размером с кулак взрослого человека. Одеты граждане лунопоклонники были в просторные рубахи из грубой ткани и такие же штаны. Вместо пояса — скрученная в жгут материя.

Витька, который тоже не спускал с приближающихся фигур глаз, пробормотал, потирая грудь, куда когда-то вонзилась стрела Бориса:

— Не нравятся мне эти их стрелы. И бомбочки на поясе.

— С чего ты взял, что это бомбочки? — удивился я.

— Прикидываю наихудший вариант. Зачем им таскать простые камни? На болас не похоже…

— На че?

— Метательный инструмент. Чтобы кидать под ноги лошадям или людям и спутывать ноги. Веревки слишком короткие для болас.

— Резонно…

— Зачаруй их и спроси о двух сестрах!

Я кивнул и приготовился колдовать, когда вмешалась Ива:

— Под воздействием волшбы есть риск, что у них снизятся когнитивные способности. Я наблюдала за тем, как ты, Олесь, зачаровываешь людей, и анализировала полученные данные. Есть не равная нулю вероятность, что они дадут не вполне адекватные сведения.

— И что ты предлагаешь? — спросил я, наблюдая, как дозорные приближаются, держа заряженные луки наготове.

— Попытаться поговорить с ними для начала обычным образом, без подавления воли. И без физического насилия. Мы ведь хотим добыть информацию, а не просто заставить сделать что-то. Я выйду и поговорю с ними. Есть шанс, что они не станут атаковать красивую девушку.

Я покосился на Иву. Про красивую девушку она упомянула без намека на самодовольство или кокетство. Просто констатировала факт, что внешность биобота приятна глазу обычного человеческого самца.

— У меня есть идея получше, — сказал я.

И решительно выбрался из машины с поднятыми руками.

— Во имя Прекрасной Аннит — не стреляйте! — заорал я.

Не потребовался В-сканер, чтобы воспринять волну шока от дозорных. Все трое остановились в десятке шагов от меня чуть выше по склону. Один из них прятал правую руку за спиной, в левой держал огромный лук. У второго нижняя часть лица была обмотана выцветшей на солнце синей тряпицей. Третий дозорный ничего не прятал — ни руки, ни лицо. Он был кудрявый и смуглый, с живыми и добродушными карими глазами.

Он-то и заговорил:

— Брат! Ты поклоняешься Прекрасной Аннит?

Я кивнул и с придыханием истинного фанатика уточнил:

— Единственно истинной богине, лучше которой… э-э-э… нет других богинь!

В моей фразе логикой и не пахло. Если Аннит единственная, то о каких других богинях речь? Но с фанатиками и не такое прокатит, если хвалить их паноптикум.

Собственно, любой другой человек отнесется к вашим словам с большим доверием, если говорить то, что он желает слышать. Беда в том, что большинство людей предпочитают спорить и противоречить, пропихивая собственное драгоценное мнение.

Просто в случае с религиозными фанатиками заранее ясно, что именно они хотят слышать.

— Воистину! — завопили все трое.

Тот, что с закрытой рожей, промычал что-то невнятное, но, кажется, то же самое.

Прячущий руку поинтересовался:

— Откуда ты, странник? Ты росс? Это повозка — из Республики Росс?

Я бросил взгляд на “повозку”, где сидели Ива и Витька, внимательно следящие за тем, как разворачиваются события. Потом глянул на мохнатые гроздья на поясах дозорных. И все-таки, что это за диковина? Будто сделано из кожуры черных кокосов. Если внутрь насыпать пороха вперемежку с дробью или крупную картечь…

— Мы — путешественники из Республики Росс, — отрекомендовался я. Лучше выдавать себя за россов. Аннитчики мигрируют в Республику, значит, высокого мнения о россах и не видят в них врагов. А вот у Отщепенцев в Поганом поле репутация неважная. Как и у Огнепоклонников. — Однажды я, моя супруга и сын встретили переселенцев из Поганого поля и услышали о Прекрасной Аннит. С тех пор мы — ее верные последователи.

Дозорные проглотили и этот пафосный бред. И никого не смутило, что Витька слишком взрослый для такого молодого папаши, как я. Наверное, моя патлы и борода прибавляли возраста, а худоба Витьки, наоборот, убавляли.

Двое дозорных расплылись в улыбках. Тот, что с закрытой физиономией, кивнул, и взгляд его смягчился.

— Как зовут того, кто обратил тебя в истинную веру, брат? — спросил тот, что заговорил первым и ничего не прятал. Я назвал его про себя спикером.

— Мальва.

Все трое переглянулись.

— Мы знаем эту достойную женщину, — сообщил спикер. — Как она устроилась в Республике?

Он сделал ударение на слове “достойную”. Послышалась ли мне нотка некоего неодобрения? Не сарказм, но рядом. Видимо, спикеру не понравился факт того, что Мальва благополучно осела в Росс.

— Отлично устроилась вместе со своей общиной, — соврал я и вспомнил овраг, где лежали сожженные заживо тела. — О большем покое трудно мечтать.

Стало неловко за это бессовестное и циничное вранье. Но — взялся за гуж — не говори, что передумал.

Возникла крохотная пауза. Дозорные в очередной раз переглянулись. Затем прячущий руку показал ее — она высохла и почернела от старого сильного ожога. Кожа была тонкая, как пергамент, пальцы скрючило, отчего кисть стала напоминать птичью лапу. Наверное, он стеснялся ее и прятал. А теперь убедился, что я “свой” и раскрепостился.

Или причина в другом. Возможно, он привык ее прикрывать во время стычек, потому что ее легче ранить.

Прячущий лицо сдвинул повязку на подбородок. Нижняя часть лица сильно почернела, щеки и губы прогорели насквозь, зубы торчали наружу, словно человек постоянно щерился в жуткой ухмылке. По подбородку на повязку стекала слюна.

Я мысленно поежился. Но, само собой, не подал виду, что мне неприятен их вид.

Огнепоклонники постарались — к гадалке не ходи.

Спикер сказал:

— Хотите узнать больше о нашей богине и приобщиться к лунным таинствам в нашем селении? Вы можете быть нашими гостями.

А вот это очень хорошо! Все же во мне пропал великий актер.

Но перспектива ехать в селение фанатиков, где нам днем и ночью будут компостировать мозги своей религией, мне не улыбалась. Увязнем там на несколько дней. А ведь надо спешить.

— Э-э-э… — начал я. — Дело в том, что мы услышали на просторах подлунного мира о танце двух сестер и Оке Ведьмы. Знаете, о чем речь?

Если не знают, сказал я себе, придется переться в селение и общаться там с их жрецами. В этом случае узнаю все, что надо, а потом зачарую всех, кто не спрятался, чтобы больше не приставали, и уеду с Ивой и Витькой.

— Две сестры, находящиеся в танце с самими собой? — сразу отреагировал спикер. Я выпрямился. — Это Прекрасная Аннит и зловещая Тинна, ее сестра. Танец Двух Сестер — это фаза луны на росте. Сейчас полнолуние. Потом будет убывание и снова рост.

— То есть до Танца еще полтора месяца? — уточнил я.

— Полтора л у н н ы х месяца, — внушительно поправил спикер.

— А что такое Око Ведьмы? — спросил я, почти не сомневаясь, что и об этом аннитчик знает.

Но спикер почесал кудрявую голову.

— Видимо, самый большой Ведьмин Круг, — неуверенно сказал он. — Где-то в болотах за Танаисом. Точнее не знаю. И из наших никто не знает.

— Благодарю! — с чувством произнес я. — Тогда нам надо спешить!

— Не желаете побеседовать с нашими пастырями? — в спину крикнул спикер.

— Я вернусь, — не поморщившись, снова соврал я. — Нам думается, что Прекрасная Аннит дала нам миссию. И мы должны ее выполнить.

— Такое возможно, — сказал спикер. Он немного нахмурился. — Что ж, езжайте. Наше селение останется на этом самом месте, мы никуда больше не будем кочевать. Наши заклятые враги, Огнепоклонники, ослабли. Хотя те, кто остался, изредка делают вылазки… Оттого и стоим на страже.

Я остановился и обернулся.

— Это от них вы… пострадали?

Выразительно кивнул на увечья дозорных.

— Да, от этих выродков. Но я слышал, они получили свое.

Все трое захихикали.

— Прощайте, братья, — сказал я, не в силах выйти из образа.

Я уже узнал все, что хотел. Мог бы и зачаровать их напоследок для верности, на случай, если кому-то из них мои слова покажутся подозрительными и он бросит в нашу машину бомбочку (если это бомбочка). Но что-то подсказывало, что ничего подобного не случится.

Спикер поспешно спустился ко мне, развязывая на ходу скрученную в жгут тряпку, служащую ему поясом. Я немного насторожился.

— Вот, возьми это! На удачу. Не забывайте возносить молитвы Прекрасной Анните везде и всегда. Пусть ее благословенное имя всегда украшает ваши уста. Перекатывайте ее благозвучное имя во рту, как самый сладостный леденец! И обратите в нашу единственно верную религию побольше россов.

Я взял тряпку, кивнул и сел в машину. Ива и Витька так оттуда и не вышли. А дозорные не поинтересовались нашими именами — так же, как я их. Трое парней повернулись и начали подниматься по склону к своим постам.

Я тоже развернулся на машине и поскорей поехал прочь, пока из деревни не вернулись те, кто побежал за помощью. У жрецов любой религии куда более изощренный мозг, нежели у простых постовых. В этот мозг может взбрести мысль и лишние вопросы позадавать.

— Получилось! — сказал я.

— Ива слышала каждое слово, — доложил Витька. — И рассказала мне.

— Нашел суфлера? — хмыкнул я.

— Дай, гляну.

Пацан схватил пояс и аккуратно развернул материю.

— Оп-па! — сказал он. — А что это такое?

На материи красовался Знак Вечной Сиберии, изображенный синей краской. Рисовали явно от руки, а не печатали на фабрике — в Вечной Сиберии, к примеру.

Ива сказала:

— Вероятно, это символ их веры. Они поклоняются ему, потому что он похож на луну. И не подозревают, что это магический знак. Магией-то они не владеют. Он подарил тебе знамя. Надо его сохранить на случай дальнейших контактов с этим племенем.

А я смотрел на знамя и думал о сожженных людях.

— Это они, — сказал я. — Они сожгли Огнепоклонников. Аннитчики.

— Да ну? — поразился Витька.

— Я видел Знак, нацарапанный на древке. Помнишь, я говорил? Думал, это кто-то из сиберийцев, а тут вон в чем дело! Аннитчики не только языком чесать умеют, но и пироманить похлеще местных психов! У лунопоклонников были постоянные стычки с Огнепоклонниками. Вот аннитчики и надумали раз и навсегда решить все свои проблемы с беспокойными соседями.

Витька помолчал, потом медленно сказал:

— Хуже религиозных фанатиков нет никого… Они как террористы.

— Еще неизвестно, кто тут террорист, — вступился я за аннитчиков. — Лунопоклонники долго страдали от нашествий родни Бориса. Друг друга, в любом случае, они стоят…

— Да и фиг с ними со всеми, — раздраженно отмахнулся Витька. — У них свои разборки, а у нас — свои. Самое главное — мы узнали, что у нас есть полтора месяца. За это время надо вырвать Киру из грязных небинарных росских лап и прикончить Единого. Таков план.

— Значит, едем в Республику, — мрачно сказал я. — Повидаемся со старыми знакомыми…

Загрузка...