Война (СИ)

Эпилог

— И мы с Кирой Огнепоклонницей вернулись в Вечную Сиберию, сказали пограничникам условную фразу: “Олесь Панов из Скучного мира прибыл развеяться”. И стали править. Вот и сказке конец, а кто слушал — молодец!

— Честно и справедливо правили-то?

— Что за вопрос? Конечно, честно и справедливо.

— И вы построили Утопию?

— Хмм… Нет, наверное… Но мы очень стараемся, чтобы людям было хорошо жить в нашем государстве. Это очень трудно. Но не буду рассказывать прямо сейчас: это другая история.

— А тело Кирсанова? Оно не исчезло?

Я вздрогнул. Надо же, помнит! Может, зря я поведал обо всех жестоких и некрасивых подробностях, включая смерть бывшего Председателя?

— Не исчезло. Единый его не забрал, как Витьку.

— А заключенная номер 52-877?

Меня снова пронизало жутковатое ощущение. Какая феноменальная память!

— Ты ведь знаешь тетю Рину, — заворчал я. — Она омбудсмен в Князьграде, очень популярный. У нее большие политические способности и сострадание. После того, что она прошла, она поймет любого. В скором будущем хочу сделать ее Председательницей Вечной Сиберии, потому что нам с Кирой опротивело быть первыми лицами. Иногда мне кажется, что в палатке под мостом мы были куда счастливее, чем во дворце в Князьграде…

— Ты об этом рассказывал сто раз, папа!

Я смешался. Неужели старею и склоняюсь к самоповторам?

— Ну вот… Думаю, тетя Рина справится с задачей лучше меня.

— Не называй ее тетей Риной! Ты ведь рассказываешь историю, и все должно быть предельно аутентично.

Я не выдержал и рассмеялся.

— Ах ты ж моя начитанная!

— Не начитанная, а наслушанная! Я предпочитаю слушать книги, а не читать. Это позволяет одновременно заниматься спортом.

Виктория вырвалась из моих объятий и встала, подбоченившись, в центре помещения.

Ей недавно стукнуло четырнадцать лет, и для своего возраста она была довольно высокой, в меня. Худощавая, с густой гривой каштановых волос — как у мамы. Большие серые глаза, острый нос и красиво очерченные губы.

Историю моих приключений она слышала и раньше, но только сегодня я решил рассказать обо всех сторонах тех событий. Включая то, что я жестоко убил Админа и вообще не всегда вел себя достойно и адекватно. Она должна знать, уже взрослая.

Я поднялся с кресла во главе большого полированного продолговатого стола.

— Ну что, пошли? А то опоздаем. Приспичило же тебе снова обо всем этом слушать! Да и ждут нас, поди. Выстроились рядами и муху отогнать боятся без разрешения… Эх, никак не научатся сиберийцы не бояться начальства.

Виктория скривила губки.

— Они еще инфантильны, страх им не повредит. Ребенок должен побаиваться родителей, иначе на шею сядет!

— Как ты села, Виктория? — фыркнул я.

— Я не села. Я просто иногда немного борзею… Кстати, вы с Кирой Огнепоклонницей меня в честь Витьки Смольянинова назвали?

— История закончилась, называй маму мамой, а не Кирой, — сделал я замечание. — Да, в честь. Ты на него похожа… Особенно когда морщишь нос, как сейчас.

Я взглянул на нее с помощью В-сканера. И отчетливо разглядел на интерфейсе, как пульсирует Знак Осознанной Реинкарнации.

— Чем похожа? — не отставала дочь.

— Интеллектом прежде всего. И интересом к социологии и политике в возрасте, когда интересуются совсем другими вещами.

Виктория парировала:

— Если не интересоваться арифметикой, тебя обсчитают на рынке. Если не интересоваться политикой, из тебя сделают раба. Человек сам должен отвечать за себя, а не надеяться на волшебника с татуировками. Или на искусственный интеллект, который построил бы утопию.

Мы вышли из помещения. Группа людей негромко переговаривалась в коридоре, но тут же замолкла при нашем появлении, все вытянулись в струнку. Мы с Викой прошествовали мимо них на улицу. Здание было недавно построено, еще пахло краской. И нигде нет Знака Вечной Сиберии. Зачем поклоняться Знакам?

На улице стояла привычная теплынь, невзирая на конец зимы. По небу плыли кучевые облака. Прохладный ветерок поддувал с севера.

Улица была свежеасфальтирована, и метрах в ста друг от друга в асфальте блестели небольшие шестигранники. Гравитационные нашлепки появились здесь после посещения делегации россов, которые подарили нам летающие такси.

Посад сильно изменился. Теперь он мог похвалиться новенькими зданиями и многоквартирными домами, стал куда наряднее. Чтобы качественно изменить такое государство, как Вечная Сиберия, нужны еще долгие года. Беда с реформами всегда возникает тогда, когда правители торопятся.

На улице стоял кортеж из трех длинных машин. На них мы и приехали в 37-й Западный Посад, откуда когда-то начались мои приключения.

У кортежа толпились местные, восторженно разговаривая с первой леди, Кирой. Она стояла со строгим выражением лица и в строгом закрытом костюме: блузка, пиджак и юбка ниже колен. Цвет костюма — багровый, как и положено Огнепоклоннице. Волосы уложены в тугой пучок.

Охранников ни у меня, ни у нее не было. Зачем нам?

Местные женщины живо обсуждали с Кирой вред Тишь-да-глади и прочих наркотиков. Среди беседующих обнаружилась моя старая знакомая — Даша-повариха. Сейчас она на пенсии. Раздобрела еще больше прежнего.

Я уловил через сканер, что Кира устала и мечтает поскорей отсюда улизнуть. Ее всегда напрягала публичная жизнь, но она никогда не роптала. Да, в палатке мы действительно были счастливее…

Услышав свист сверху, я поднял голову. В небе летел блестящий обтекаемый аппарат — такси россов. Он круто спикировал над улицей, снизился и завис над одним из шестигранников на высоте в четверть метра.

Протаяла дверца, и в из овального отверстия показались трое: Аня-комбайнерша, ее муж и две дочки лет десяти и семи.

— Ух, круто! — завопила Аня издали.

Все мои знакомые постарели за прошедшие года. А я совсем не изменился. Мало изменилась и Кира — после медицинской манипуляции в Республике Росс.

Я же буду жить лет триста, как шаманка. Может, передать Лапу Дьявола какому-нибудь молодому северному ведуну? И заодно объединить наши страны? Я давно об этом думал.

Пожалуй, так и сделаю, если все стороны согласятся. Только сначала выберу достойного.

Аня, подходя со своим семейством, громогласно известила:

— Кстати, делегация близко! Мы сверху видали! Они карьер проехали!

Мы с Кирой переглянулись. Пожалуй, пора выдвигаться.

Я кивнул спутникам, водители и министры поспешили занять свои места в кортеже. Мы с Кирой тоже сели.

Кортеж тронулся с места, местные махали нам вслед. Машины поехали по асфальтированной дороге, зажатой между полей. Забора больше не было, как не было и Поганого поля. На полях работали комбайны. На территории бывшего Поганого поля — целина, урожаи бешеные, а климат позволяет собирать урожай четыре или пять раз за год.

За холмом со старой беседкой на верхушке возвели красивую аллею с декоративными деревьями, клумбами и навесами с местами для отдыха.

Кортеж остановился, все выбрались из кабин и расположились в удобных креслах под навесом.

Вскоре приблизились шесть длинных машин на шарообразных колесах, которые к корпусу машин никак и ничем не прикреплялись. Машины как бы левитировали над колесами. Колеса-шары подскакивали на неровностях, но на плавном движении самих машин это никак не отражалось. Это были вездеходы Республики Росс на гравитационных подвесках.

Мы — все встречающие — встали со своих мест.

Вездеходы остановились у аллеи, из них вышли россы. Среди них я сразу углядел старую (во всех смыслах) знакомую Габриэллу БуфСпик.

Кира улыбнулась краешком рта и шепнула мне:

— Вот наглая тварь! Явилась! Посадить бы ее на пятнадцать суток!

— Успокойся, Кира, это посол доброй воли, — урезонил я жену.

Впрочем, я и сам был бы не прочь сделать Габриэлле что-нибудь неприятное.

Мы церемонно поздоровались с прибывшими разноцветными делегатами. Их было человек двадцать. Они озирались с видом досужих туристов.

Из вездеходов выдвинулись и блестящие симботы.

— Здравствуй, Олесь! — проворковала Габриэлла после официального приветствия. Они оценивающе оглядела меня, потом перевела взгляд желтых глаз на Киру. — Вы не изменились.

— Ты тоже, — соврал я. Габриэлла заметно постарела, несмотря на все косметические и медицинские ухищрения. На лице — множество мелких морщин. — Сколько тебе — стольник уже стукнул?

Габриэлла оскорбленно сказала:

— Даме не пристало задавать такие вопросы! И не забывай, что ты Председатель Вечной Сиберии! Мы прибыли с доброй волей и деловыми предложениями, которые будут выгодны всем сторонам.

— Сиберийцы больше ничьими подопытными крысами не будут, — отрезал я. Мне уже приходилось заявлять такое перед россами. Похоже, придется не раз это повторить, чтобы до них наконец доперло. — Я и так с трудом объяснил им, для чего нужно чувство собственного достоинства. Даже к магии пришлось прибегнуть, чтобы доказать им, что они не пыль под ногами.

— Мы и не собираемся делать на вас опыты, — заверила меня Габриэлла, — своих добровольцев сколько угодно. Мы хотим пообщаться с вашими нуарами и северянами. Нам очень интересны их виды магии и коллективного разума.

— Северяне не граждане Вечной Сиберии.

— Но вы ведь с ними общаетесь?

— Бывает, — сдержанно сказал я.

— Вот и прекрасно. Магия Знаков никуда не исчезла, хотя Попо больше нет. Мы очень заинтересованы в изучении этих Знаков. Вы нам поможете, уважаемый обладатель нескольких Знаков?

— Мы постараемся пойти навстречу. Зависит от условий нашего договора.

Габриэлла улыбнулась, растянув морщинистый рот.

— Для начала сделаю небольшой презент.

Она отошла и что-то велела ближайшему симботу. Тот потопал к вездеходу. Из машины вышла юная и очень фигуристая девушка с длинными волосами, в желтой блузке и синих брюках.

Кира пролепетала:

— Ива?

Она не верила глазам. Как и я.

— Это третья резервная копия, — сообщила Габриэлла. — Та, что взорвала стену для вас.

— Но она была в теле симбота! — выдавил я, глядя на приближающуюся Иву. Она выглядела так же, как и тогда, много лет назад.

— Здравствуйте, Олесь и Кира, — спокойно, как всегда, сказала она.

Габриэлла ехидно заметила:

— Все равно, что сказать, что она была в красных трусиках. Или без них. Поменять тело для умбота не проблема. Не проблема и найти биобота — такого же, какого наши отправили Решетникову. Проблема в том, чтобы сохранить ей жизнь… Мы рассматривали вариант полного стирания ее личности. Но Либерахьюмы ее отстояли, доказав, что она взорвала стену, не нарушив Катехизис. Однако Иве пришлось просидеть взаперти четырнадцать лет, пока шло разбирательство.

Ива, не обращая внимания на Габриэллу, тихо сказала нам с Кирой:

— Мне жаль, что Витька погиб… И жаль, что Ива-2 отправилась за ним и погибла. Я этого не помню, но до посещения ха-ку в Прикордонье память у нас с Ивой-2 общая.

Снова встряла Габриэлла (с возрастом старушка стала навязчивее):

— Дарю вам ее. И надеюсь, что проблем с изучением чип-эгрегора и северян не будет.

— Спасибо, — сказал я, ничего при этом не обещая. Пусть поволнуется. Я улыбнулся Иве.

— Ты говорила, что мы обязательно встретимся снова, Ива, — сказал я умботу. — Перед тем, как отправиться следом за Витькой.

— Да, — сказала Ива так уверенно и спокойно, будто и вправду это помнила. Но она не могла этого помнить. Зато она была уверена, что сказала бы такое, повторись ситуация.

Припомнился назгул с моим лицом.

— Меня клонировали? — спросил я одновременно у Ивы и Габриэллы.

— Нет, — уверенно заявила Габриэлла.

Я неуверенно ухмыльнулся.

— Тогда, возможно, наш мир — виртуальная иллюзия…

— Мы, россы, давно об этом думаем. Но иллюзию изнутри не взломать, поскольку мы — часть иллюзии. Вот если бы выйти за ее пределы… В будущем планируем исследовать другие миры. Оставшиеся порталы временами включаются…

— Выйти за пределы нашего мира? — оживился я. — Почему бы и нет? И порталы работают! Мой Знак Дольмена, кстати, тоже функционирует. Дернем в другие миры!

— Дернем! — закричала Виктория, забыв, что должна вести себя величественно и таинственно, как и подобает дочери Председателя.

Кира не сделала ей замечание, что тоже говорило о многом. Кира не против нового путешествия. Засиделись мы все.

— А если наш мир окажется иллюзией? — спросила Габриэлла. — Выдумкой какого-нибудь фантазера, например?

Я переглянулся с Кирой, Викторией и Ивой. Такое впечатление, что ничего не изменилось и наша компашка снова в прежнем составе…

— Тогда, — сказал я, — мы заставим его придумать для нас долгую и счастливую жизнь, полную приключений.