Восхождение язычника 4

Глава 16

Глава 16

Разговорить Синицу удалось лишь спустя два дня.

Поселок Синицы располагался в нескольких днях пути от Нарвы, он был совсем небольшой, по ее словам, точного числа жителей она не смогла сказать, но на пальцах показала, что там располагается пятнадцать домов. Многое она рассказала и о своем народе, который именовался сумы, что означало в грубом переводе «лесные люди».

Они поклоняются дэвам, духам неба и земли. Большой воды стараются избегать, отсюда и рыболовство у них неразвито, в основном живут охотой и собирательством, изредка торгуя в Пскове или Изборске, так как они ближе всего и их там не обижают.

Да и сам народ не очень большой, около двадцати поселков, по крайней мере, я так понял, когда Синица два раза сжала и разжала пальцы, показывая нам.

Со стороны Пскова и Изборска они соседствуют с кривичами, но это уже Герась пояснил, видимо, что-то припомнив, а вот со стороны большой воды это она так море назвала. Его Синица за всю свою жизнь ни разу и не видела, только слышала о нем, живут другие племена, эсты и ливы, которые сумов за людей не считают и могут легко устроить на них охоту.

Со слов Синицы, в далекие времена здесь жили только они, и более никого не было, а дичи в лесах полно водилось.

Так же Синица согласилась показать свой поселок, но стребовала с меня клятву перед духами земли и неба, что я не причиню никому вреда, пришлось клясться, повторяя за ней непонятные мне слова.

Я же задумался над ее рассказом, о помощи ее селению вопрос не стоял, но стоит ли предлагать союз столь слабому и немногочисленному народу, который со всех сторон зажимают соседи, и, покровительствуя им, не наживу ли я себе врагов?

Впрочем, плевать на тех, кому может это не понравиться. Мой меч, мои правила. Я сюда пришел всерьез и надолго, это само по себе может не понравиться, а тут еще и возможность заиметь союзников, которые знают здешние леса как свои пять пальцев, так что я принял решение, а там уже от соплеменников Синицы зависит.

Через тройку дней с отобранным десятком бойцов, среди которых, как всегда, оказались мои друзья, Гостивит и Дален, мы направились к поселку Синицы, которая сейчас сидела на спине Гавра и показывала нам путь, ведь без нее по незнакомым лесам мы бы долго плутали, выискивая ее поселок. Остальные бойцы, как и я, тащили за спинами мешки с заготовленной снедью.

Да и Герася с собой захватили, куда же без переводчика.

Синица подняла руку и указала влево, что-то шепнув Герасю, который внимательно ее выслушал и, найдя меня глазами, начал говорить.

— Синица сказала, что мы почти пришли, вон за тем подлеском находится их поселок.

На что я кивнул. До поселка мы добрались за два дня, намного быстрее, чем слабая старушка, которая ходит с трудом.

Я же осмотрелся вокруг, более внимательно подмечая различные мелочи, людских следов хватало, что говорило о том, что люди здесь бывают часто и стараются быть осторожными. Вероятно, более опытный охотник и следопыт смог бы сказать намного больше, но я не был ни тем, ни другим.

Чем ближе мы подходили к указанному месту, тем больше следов жизни человека появлялось.

— Ку-ку, ку-ку, — неожиданно из леса раздался голос кукушки, заставив меня вздрогнуть и улыбнуться, видимо, это их сигнал, и о нашем приходе теперь все оповещены.

Мы же продолжали двигаться в сторону поселка, и вот мы почти подошли, вдали виднеются крыши домов, точнее, землянок. Если не присматриваться и не знать, что искать, можно и мимо пройти, не обратив на них внимания.

— Стоять, — отдал я приказ, и мои люди замерли. Сам же поднял руки вверх, с открытыми ладонями, показывая, что они пустые и в них нет оружия, двинулся вперед, перед этим скинув с плеч мешок.

Я прошел с десяток шагов, приближаясь к поселку, и замер.

Давая себя внимательно рассмотреть и принять решение, я все же чужак, и с какими намереньями здесь, им неизвестно. Зачем провоцировать, вламываясь в чужой поселок, да еще без приглашения, ведь это могут посчитать актом агрессии с моей стороны. Соплеменники Синицы вряд ли нападут, скорее по лесу разбегутся, но я ведь пришел разговаривать и налаживать связи, а не по лесу за ними бегать, так что надо проявить уважение к местным хозяевам, какие бы они ни были.

Ожидание затягивалось, и мне уже надоело просто стоять, когда мое терпение было на исходе, из леса вынырнули трое мужчин с копьями в руках. Они были небольшого роста, худы, оттого что недоедали, одеты были небогато в некрашеную серую ткань, что делается из крапивы.

Остановившись от меня на расстоянии десяти шагов, первый шедший среди них передал свое копье соплеменнику и, показав мне пустые ладони, медленно направился в мою сторону.

Я же вглядывался в его лицо, сколько ему лет, я точно не смог понять, но явно не меньше тридцати, но и не старше сорока, у него была небольшая борода, грубо остриженная, а волосы на голове заплетены. Также его лицо украшали три шрама, которые, судя по всему, он получил от удара когтей. Это был воин или хороший охотник, его движения плавны, и двигался он спокойно.

«Вероятно, глава этого селения или вождь», — мелькнула у меня мысль.

— Чек ват рай, — произнес он на своем языке, остановившись в трех шагах от меня. Он говорил шепелявя, у него отсутствовали два передних зуба.

— Герась, иди сюда, толмачить будешь, — немного повернувшись к своим людям, произнес я.

— Я понимать тебя, чужак, зачем ты пришел? Что ты хочешь? — неожиданно произнес мой визави.

— Меня зовут Яромир, я недавно в этих краях, сейчас на большой реке мои люди ладят городок, пять дней назад они нашли в лесу вашего человека Синицу, она была без сил и умирала от голода, — начал я рассказ.

— Это она привела вас, — прошипел мужчина. — Хак вал тейн, — вновь перешел он на свой язык и произнес это с экспрессией.

— Вилак ай пай, — раздался нервный голос Синицы, стоящей возле Гавра, она готова была рвануть в нашу сторону, но Гавр ее удержал.

— Ты выслушай до конца мои слова, — и я ожег беззубого злым взглядом.

На что он недовольно хмыкнул, и я продолжил:

— Мы позаботились о ней, а я дал ей кров и еду. Синица рассказала о своем народе и о том, что зима для вас выдалась тяжелая. Я знаю, что такое голод и как тяжело смотреть в голодные глаза детей, для нас зима тоже была нелегкая. Мы пришли поделиться едой, дабы дети не голодали, а старики не уходили в лес, — и я провел рукой назад, указывая на своих бойцов, которые опустили мешки на землю. — Мы принесли вам вяленую рыбу и мясо, зерно и репу. Мы здесь люди новые и никого и ничего не знаем, но городок скоро будет построен, мы распахали поля и высадили в землю зерно, урожай будет добрым, а еще у меня хватает добрых воинов, чтобы это защитить.

Стоящий напротив меня вслушивался внимательно в мои слова, а когда я сказал о добрых воинах, он дернулся шагом назад и непонятно на меня взглянул.

— Я предлагаю тебе и всему народу сумов свою дружбу, вы всегда сможете в моем городке найти помощь и защиту, а также я готов торговать, и цена будет честная, — и я протянул ему открытую руку.

Вождь замер, будто соляной столб, и не шевелился несколько минут.

— Меня звать Малый Вепрь, за еду и помощь, что ты нам предложил, а также за предложение дружбы я благодарен, но нам нечего тебе предложить взамен, — замялся вождь. — И я не могу говорить за всех сумов, с ними надо толковать, а сказать я могу только за себя и за своих людей, я рад принять твою дружбу, Яромир, — и он пожал мою ладонь.

Я вздохнул с облегчением, очень уж мне было непривычно выступать в такой роли и заключать союз.

— Синица, ты с родичами останешься? — произнес я, обернувшись.

— Нет, — резко произнес вождь, — ей нельзя оставаться, она ушла к духам земли, для нас ее больше нет, — пояснил для меня он.

Мне осталось только кивнуть, чужие правила надо уважать.

— Что ж, тогда нам пора возвращаться, — произнес я, не став напрашиваться в гости.

— Буду говорить со всеми сума о союзе с тобой, — веско произнес Малый Вепрь.

— Отрадно слышать, — ответил я и, развернувшись, вернулся к отряду.

Возле Гавра стояла Синица, она что-то тихо шептала себе под нос, а по ее лицу текли слезы.

Оставив припасы, мы вернулись к строящемуся поселку.

При возвращении я предупредил Филиппа с Кастором и Айку, что могут появиться местные, готовые с нами торговать, и их не стоит обижать, а за товар давать честную цену, той же солью.

Строительство и работа в поселке текли своим ходом, деревянная стена с небольшими башенками росла, еще пару дней, и она будет готова.

Начали очищать новые пространства для полей, на которых будут посадки на следующий год, я решил сделать трехполье, о котором в детстве слышал. Вроде такая система позволяет отдыхать земле и собирать хороший урожай. Также начали изготавливать деготь для собственного пользования и продажи в Пскове.

С лесопилки пошли первые доски, в день выходило целых четыре, и их толщину можно было регулировать, и Ефим не избежал моей похвалы.

Он еще пообещал в скором времени попробовать изготовить мыло, но это он произносил с изрядной долей сомнения.

Рядом с лесопилкой росла куча обожженного кирпича, которую я бы тоже хотел использовать для строительства, вот только с этим была проблема, нам требовался знающий строитель из Византии, и я решился на разговор с Говшей, который до этого откладывал.

Найти Говшу удалось легко, он сидел на берегу и плел невод. Поздоровавшись с ним, я уселся рядом и заговорил:

— Говша, как думаешь, малая ладья еще крепкая, выдержит путешествие до Карсуни и обратно? — Старый мореход прищурил глаза и ответил не сразу:

— Дойдет, она крепкая. Хочешь туда сходить?

— Почти, хочу тебя попросить туда сходить. У Димитра уже готов товар для этого дела. Главное в другом, мне надо, чтобы вы в Корсуни нашли строителя, который согласится к нам приехать.

— О как. Что же он такое будет строить? — спросил удивленно Говша.

— Баню. Я хочу, чтобы он построил у нас здесь ромейскую баню, — со смехом ответил я.

— Просто баню, а чем тебя наша не устраивает-то?

— Всем устраивает, тут не в бане дело, а в самом строительстве. В Ромее строят из камня и кирпича, у нас так не умеют. Вот я и хочу эти знания себе. Да и баню ромейскую хотелось бы, ведь такой бани нет ни у князей здешних, ни у саксонцев и датчан, а у меня будет. Заодно и секреты строительства узнаю, Ефим как раз кирпич заготавливает.

— О как. Хороша, видать, банька, раз возжелал, — хмыкнул себе в бороду Говша.

— Хороша, — кивнул я.

— Хитро придумал, — вновь прокомментировал Говша.

— Строителю можно пообещать триста солидов за строительство бани или чуть больше и часть денег вперед выдать, например, сто солидов, я тебе их дам. Чтобы обмана в этом деле не было, сделку надо будет закрепить у ромейских чиновников. С тобой Прокопа отправлю также, он парень головастый, подскажет.

— С тобой не соскучишься, — с доброй улыбкой пробормотал Говша. — Хотел бы я хоть одного сына иметь похожего на тебя, смотреть, как он растет, радоваться его успехам и подсказывать, — горестно вздохнул мой старый друг.

— Так женись да заводи семью, и будут у тебя дети.

— Эх, старый я уже для этого дела, Яромир, да и кто на меня посмотрит, — с грустью произнес Говша.

— Я лекарь и одаренный, ты мне только шепни и вновь станешь голодным до женских объятий, и с утра не каждая женщина сможет на ноги встать. К тому же ты мой ближник, ты только свистни, целая очередь из баб к тебе выстроится. Так что думай на этот счет, Говша, думай, — и я, похабно улыбнувшись, подмигнул ему.

Говша двинулся в путь через три дня, команду ладьи я сделал смешанную, десяток был из моих соплеменников, а десяток из новгородцев, да и Прокоп в помощниках.

Глядя на удаляющийся парус, я понял, что и мне пора. Второй драккар наверняка уже был готов и ждал меня, но оставлять свой поселок без надежной защиты не хотелось.

Двадцать пять новгородцев я решил оставить в поселке под руководством Филиппа, но людей для защиты все равно было маловато, так что пришлось изворачиваться. По-моему приказу Кастор из холопов отобрал дюжину смекалистых и здоровых парней.

— Вы все сейчас мои холопы, я предлагаю вам получить свободу, пойдя ко мне бойцами на службу, будете стражами в поселке, а после, может, и на корабли попадете, если посчитаю вас достойными. Каждый из вас будет иметь кров и еду, а Филипп сделает из вас настоящих воинов. Через год, если отслужите достойно, я освобожу ваши семьи из холопства, а вам положу плату в один серебряный.

— А если нет семьи, один я, — раздался голос одного чернявого парня, стоящего с края.

— Тогда плату получишь в несколько серебряных, и копье станет твоим, — спокойно ответил я.

— Ну тады я согласный, всяко лучше, чем холопом быть, — произнес все тот же парень, а следом и остальные приняли мое предложение.

И я освободил их, даровав свободу, и лично выдал каждому копье из своих запасов. Которые я пополнил в Пскове, вооружая новгородцев, поступивших ко мне на службу.

Вот и все, сейчас под рукой Филиппа находится сорок три бойца, достаточная сила, чтобы отбиться, сидя за тыном, случись чего. Покидал я свой безымянный городок со спокойным сердцем, надо бы ему уже название какое дать, но в голове идей так и не было, к сожалению.

Загрузившись в ладью и попрощавшись, мы отправились в Ладогу, до которой спокойно добрались за три дня. Я оказался прав, заказанный мной драккар уже был готов, он оказался точной копией моей «Щуки», а его нос украшала деревянная фигура ястреба. Так что имя и дал драккару соответствующее — «Ястреб».

Расплатившись с мастером Труаном, я с грустью подумал, что денег в моей кубышке становится все меньше и меньше, а дел впереди еще много, однако есть надежда, что осенью, когда вернется дядька Колояр, она вновь наполнится золотыми монетами.

Распределив людей по драккарам и поставив главным на «Ястребе» Могуту, мы отправились в Устку.

Путь прошел относительно спокойно, только у земель ливов, возле одного из островов, на нас попытались напасть два драккара, с первым приблизившимся я расправился легко, отправив в него одно из моих новых заклинаний, а именно воздушное копье. Оно легко прошило борт драккара и отправило его на дно морское, второй же корабль, увидев столь быструю расправу над своим приятелем, предпочел не связываться с нами, а драпать на всех веслах.

Можно, конечно, было попытаться его догнать и взять на абордаж. Но мне было откровенно лень, как, впрочем, и добивать выживших людей с утопленного мной корабля.

Прибыв в Устку, я очень удивился, осматривая изменившиеся окрестности. Людей стало намного больше, в том числе и занимающихся рыбалкой. Главное, у города появилось предместье из наспех сделанных домов и землянок.

Выбравшись на берег, я не спешил отпускать людей отдыхать, а, выйдя вперед и смерив их взглядом, начал говорить:

— Валислав, Катыль, Мирослав, Зубка и Вихор, подойдите ко мне.

Спустя пару десятков секунд названные мной златолюбцы о которых я не забыл, расталкивая толпу, подошли.

Я же из сумки достал кошель и каждому отсчитал серебряные монеты, заработанные у меня на службе.

— Ваша служба у меня закончена, — сурово произнес я.

— Но как же, мы же честно служили, — произнес Вихор, а Валислав промолчал, зло на меня смотря.

— Угу, честно, но ваша служба мне более не надобна, уходите, — и я грозно на них глянул.

Никто более не возмущался из них и не ругался, вернувшись к драккару, они забрали свои вещи и направились прочь.

Остальных соплеменников я отпустил по родным, давая на отдых тройку дней. И предупредил, что вновь буду проводить набор, так что желающие пусть приходят.

Новгородцы же с ромеями остались на драккарах, старшим среди них я назначил Трофима.

Сам же поспешил в город к прадеду, узнать последние новости, в том числе и отчего город так неожиданно разросся.