Восхождение к власти: день гнева

Глава четырнадцатая. На службе у Императора

Спустя два часа. Дворец «Империум Лекс»

Время тянется, словно это жевательная резинка, которую пытаются продлить как можно больше, пытаются в безнадёжной попытке порвать на две части, а она не поддаётся и продолжает удлиняться. Так же и в камере примерно, только это далеко не жвачка.

- Как же это долго, - покачал головой Маритон, натыкаясь на холодные белые стены.

Время парня становится гнетущим – оно тянется и тянется, не хочет пролетать быстро, а заставляет прочувствовать каждую секунду, проведённую в комнате содержания.

Мужчина окинул взгляд на место куда попал и в десятый раз видит одно и тоже, без всякого изменения. Пространство застыло в нудном и гнетущем однообразии. Белые как снег на русских зимних полянах цвет, стены переходят в плитку под ногами бежевой расцветки. Потолок выкрашен в серый цвет, какой бывает только у небес, прикрытых грозовыми облаками, приготовившихся залить землю дождём. С потолка свисает лампочка, единственное предназначение которой – нести тусклый лунный свет в комнату без окон, вместе с этим даруя возможность что-то рассмотреть мужчине, который оказался здесь.

- Проклятье, - выдохнул Маритон, чувствуя, что влип он глубоко.

Парень смог подняться с небольшого кресла, отряхнув пальто и подойти к двери и пару раз стукнул.

- Начальник, давай поговорим?

Однако единственное, чего он смог добиться так это только холодное молчание, но что же ещё можно получить от безжизненного куска чугуна, который покрасили в серый цвет? Только в металлическом полотне отразился свет от алого глазного протеза.

«Как же я мог здесь оказаться? Я Маритон из Варси и так глупо сюда попал» – с укором обратился к себе заключённый, внимательно посматривая на дверь и чувствуя, что с ним обязательно должно произойти нечто далеко нехорошее. – «Но с другой стороны, я её спас. Может быть такова судьба? Эх, не доведут эти секты, коммунисты и либералы до хорошего» - в попытках поднять себе настроение пытается иронизировать Маритон, но каждый раз понимает, что это не помогает.

Белые стены, серые двери и потолок невзрачен – перебирая в уме окружение бывший аккамулярий вспомнил, что когда-то уже оказывался в таком положении.

«Когда же это было?» - пронеслась мысль, и мужчина вспомнил, что тогда с ним была красивая черноволосая девушка, что оставалась и остаётся смыслом существования для бывшего слуги Информакратии. Тогда человек, стоявший рядом с Маритоном, был убит во имя безумных идеалов, а сам он едва ли не погиб от перекатывания по стёклам и мусору в руинах Тиз-141.

Маритон едва хотел улыбнуться, что снова дал себя схватить, но вот нахлынувшие воспоминания снова бросают душу в объятия печалей и сокровенных помышлений о мести. Камера и приговор – этого хватит, чтобы обратить всю энергию и ярость человека против системы, но тут ненависть имеет более личный характер, намного глубже, чем любой политический идеал или разница в мировоззрении, ибо потерянный шанс на собственное счастье и жажда возмездия за него намного ужаснее и сокрушительней идейных распрей.

И теперь, сидя в камере, лелея мысли о прошлом, Маритон ожидает, когда его представят перед имперской бюрократией и будут судить за участие в секте или может, выдвинут обвинение за измену идеалам Рейха? Он не знает, что с ним станет, но с другой стороны Маритон вспоминает, что его не отправили в карцер со всеми, а направили к какому-то командиру спецотряда, но зачем? На что понадобился обычный беженец с севера власти Рейха?

- Ох, кто же ты и зачем я тебе? – шёпотом вымолвил Маритон, мигом позже его посещает ирония. – Сколько же неизвестных в этом уравнении.

Маритон и понять не мог, к кому его вызвали и зачем, но если бы знал, его мысли были бы совершенно другими. Этот человек заведует гарнизоном города и уникальным архитектурным строением – шесть исполинских башен, выполненных в устрашающе готическом стиле, объеденных чёрным бастионом, который ощетинился грядой лазпушек и турелей. Подле дворца раскинулись казармы, парки для техники, форты с баррикадами и уйма зенитных орудий, готовых защитить от авиа- и ракетного налёта. Но самое главное содержится за стенами.

В тронном зале, который и находится в центральном строении, чтобы быть в доступности у каждого слуги Императора, восседает внушительная фигура мужчины, который думает, что делать с новым «гостем». Он крупнее среднестатистического человека и больше похож на мифического героя из полулегендарных времён, о которых возвещают мифы древнейших народов, чьи имена практически потеряны. Он сидит на троне, который больше него и из-за могучих плеч, выглядывает спинка, представленная златым полотном. А трёхметровые серебряные крылья двуглавого орла, увенчавшего дорогой «стул», только прибавляет статности и могущество повелителю.

- Аурон, - обратился к нему человек в сером. – Только что мы получили доклад. Операция имперской разведки в приграничном городе увенчалась успехом. Наши разведчики и агенты, скрытно руководя силами мятежников, смогли похитить одного из лидеров и воздействовали на него. В итоге приграничный город был уничтожен силами же Информакратии, ибо он мог стать центром набора рекрутов для нас, и оплотом более крупного мятежа.

Он сохраняет молчание. Его чёрный волос аккуратно касается плеч и чуть снисходит с них, как то было у аристократов далёких времён. Его гордый взгляд устремляется вперёд и смотрит на деревянные роскошные двери, ведущие в залу. Мужественные черты – широкий лоб, острый подбородок, большая челюсть, массивные скулы, чуть бледные губы идеально сочетаются с выразительными очами цвета начищенного серебра. Его одежда на изумление проста и полностью контрастирует с помпезностью залы – бежевый балахон, подпоясанный кожаным ремнём коричневой расцветки.

- Это не успех, - холодно произнёс мужчина, - имперская разведка должна была посеять хаос в прифронтовых территориях, чтобы наступление проходило более успешно. Но… всё пошло наперекосяк.

Он взглянул чуть дальше. Тронный зал представлен вытянутой залой, где полы выложены из белоснежной мраморной плитки, заглянув в которую можно обнаружить отражение. По правую сторону от массивного трона идёт ряд огромных окон, через которые можно увидеть ворожащие душу виды на огромный, не охватываемый одним взглядом город. Дух захватывает от количества мерцающих огней, пространств, занятых цивилизацией и той власти, которая ими управляет. Слева же у самой стены зиждутся колонны из алого мрамора, а между ними место заняли безмолвные стражи – могучие воители, закованные в продвинутые мерно гудящие технодоспехи.

- Чувствуешь запах? – спросил сидящий на троне. – Конвунгар.

- Да, - ответил субтильный мужчина, ощущая, как аромат пытается очаровать своим душистым сладким и седативным присутствием разожжённого фимиама и ладана.

У трона, что возвышается на пьедестале, вознесённом на тридцать мраморных ступеней, стоит человек, на котором чёрные кожаные сапоги, серая офицерская шинель, опускающаяся чуть ниже колен. Седой волос человека собран в конский хвост и скинут за спину, а в тусклом свете «лунных» светильников желтоватый оттенок его кожи стал бледным.

- Аурон, - к могучему существу обращается среднего роста мужчина, с восточной внешностью. – Помимо всего прочего, я пришёл передать вам приказ Императора. – Голос азиата тут же разнёсся многоголосным эхом по тронному залу.

- Хм, а почему вы, Конвунгар? Я не помню того момента, когда вы записались в почтальоны или курьеры? – опрометчиво ответил мужчина и тут же на его лик пала тень сомнения и могучие черты исказились в лёгкой гримасе осознания ошибки. – Извините, я не хотел этого сказать. Обстановка напряжённая, я и сорвался.

- Вам нечего извиняться, мой друг. Все мы сейчас взволнованы... все. – На морщинистом лице Конвунгара мелькнула нотка усталости, но тут же он показательно выпрямился и чётко продолжил говорить. – Но я решил вам лично сообщить приказ Канцлера, так как он предвидит и моё участие в делах грядущих.

Не шелохнувшись, не нарушив положения на троне, лишь шевеля розоватыми губами, Аурон могучим голосом наполнил пространство:

- Тогда можете докладывать, Конвунгар, я слушаю, – могучий голос разлетелся гулким эхом по зале и достиг каждого уголка здешнего пространства и, вняв смыслу сказанного, мужчина в офицерской шинели обратился с вдохновенной речью.

- Господин, время пришло. Вас зовёт долг перед страной, как и всех нас, но Канцлер призывает нас исполнить клятву «Стражей Завета»[1]. Господин, великий Канцлер, Император Рейха приказывает вам начать подготовку к войне с Аурэлянской Информакратией и готовится к наступлению на неё с целью присоединения или уничтожения. Такое же распоряжение поступило и мне, – рука уходит под шинель, и он достаёт оттуда полный желтоватый конверт, изрядно шумя бумагой, поднимает его в жесте протягивания. – Тут Канцлер передаёт специальные указы и назначения, инструкции и цели. Свод основных документов, удостоверенных печатью Императора в вашем распоряжении.

Благородный лик Аурона сильно изменился. Восхищение собственным величием и чувство радости от возложенной власти тут же пропали, сменившись на нечто тёмное и мрачное, как будто душа слуги императора ступила в тень и обволоклась в неё. Аурон помрачнел и поник лицом, о чём символизирует утрата величественности. Спина чуть-чуть сгорбилась и пригнулась, как будто на неё вскинули мешок, а серебряный блеск серебра сменился на тусклый свет начищенного железа. Конвунгар приметил изменения, произошедшие в союзнике. Зоркий восточный глаз видит, как его соратник быстро меняется – с него спадают лавры правителя, словно бы меняясь на доспехи воина.

- Да, – тяжело начинает Аурон и его слова как печати, отлитые из чугуна. – Я знал, что мы выступим против этой нечисти… знал, что мудрейший Император отдаст приказ нам идти войной на тот проклятый край.

- Что-то не так, господин? – вкрадчиво поинтересовался равный по статусу полководец.

- В любой другой день до взятия Этронто я бы сказал, что мы с готовностью выполним этот приказ. Но, Конвунгар, мне нечего отправлять. После войны с ордами коммунистов северного Этронто, – Аурон чуть остановился, отвлекшись на окно, как будто там было что-то важное. – У меня осталось всего сто тысяч человек в строю. Армия «Коготь Орла» поредела втрое. Я бы мог ещё выставить против слаборазвитого государства, но это…

- Вы понимаете, что отказ от участия будет расцениваться как предательство? – пытается убедить Конвунгар, – вы же знаете, что ожидает любого предателя? И вы не посмеете пойти против мудрости его?

От вида благородства, явно напущенного, не осталось на лице и следа. Лик помрачнел и отяжелел, как будто налились свинцом и сухие губы разверзлись, неся недобрый ответ:

- Смерть. Я знаю, Конвунгар и я не отказываюсь от наступления на Информакратию, только не сейчас. Если мы выступим в течение двух недель, то можем потерять армию. Мне нужно её доукомплектовать. О сроках великий Канцлер что-нибудь сказал?

- Да, господин, я помню, что он сказал. Его приказ таков – «Пусть Аурон Лефорт начинает подготовку к наступлению не позднее двух дней с момента получения приказа с соблюдением всех поставленных целей и задач», – восточный чуткий глаз увидел всю фантасмагорию мрака и тяжести на лице офицера, которому вверена тяжёлая миссия и решается его немного подбодрить. – Но вы ведь будите не один, господин. С вами в бой пойдут и мои воины Орды.

- Сколько у вас подразделений в её составе?

- Пять ударно-штурмовых мотострелковых и стрелковых дивизий численностью в десять тысяч каждая. Моя Орда мобильна и она может начать продвижение хоть завтра.

- Как интересно вы называете свою армию, – незаметная усмешка коснулась губ Аурона. – Но ладно. Скажите, какие силы мы ещё можем задействовать, кроме наших личных войск?

- Есть ещё прикомандированные силы Армии – третий общевойсковой корпус, один мотопехотный полк, два танковых полка, две артиллерийских бригады, одна ракетная бригада и первая авиационная армия.

- Это уже неплохо, но всё равно немного, если посмотреть против кого мы выступаем, - хмуро отметил Аурон. – Согласно данным разведки, под рукой врага не менее трёхсот тысяч военных разного типа и оснащённости. И помножьте всё это на их технологичность и прибавьте численность фанатиков воинствующих инфо-культов. А как насчёт поддержки «Серых знамён» или других «Крестоносцев»?

- Канцлер направил Джузеппе Проксима, Бонифация Торна и Деция Аристофана в крестовый поход против Сицилийского Княжества. День со дня они должны начать захват первых точек на острове. Они ни как не смогут нам помочь. Остальные Первоначальные крестоносцы ведут бои против Дирской Унии.

- Чтобы хоть что-то сделать, - голос зазвучал с ещё большей тяжестью. – Нам придётся напрячь все силы и ресурсы северо-западного фронта.

- Разве всё так плохо?

- Мы остались одни, Конвунгар. Одни против Аурэлянской Информакратии и Техно-Конгломерата. Одни против информационной и машинной цивилизации, которые обладают фантастическими возможностями.

- Страны как страны. Ещё одни в погребальном списке Империи.

- Разве? – поднял бровь Аурон. – Тысячи воинов из металла без страха и не чувствующих боль, ведомых сигналами операторов. Киборги, подчинившие воле тела механизмы и системы. Оборона, состоящая из автоматической защиты, которая испепелит любого врага в мановении секунды. Нет, Конвунгар, нам тут самим будет трудно справиться. Думаю, даже, практически невозможно.

- Но ведь приказ. Его нужно исполнить любой ценой, господин. Разве не для этого нас собрал Император? – Аурон знал, что старого восточного лиса сейчас понесёт рассказывать о долге и целях, поэтому мыслями отстранился, чуть сделавшись уставшим на вид, а Конвунгар, вдохновенно продолжил. – Нас, убийц, наёмников, прокажённых мародёров и мелких князьков убогих уделов призвали на службу, чтобы мы несли мир и даровали надежду на лучшее будущее. Неважно, кем был человек и что он делал, ему дали в руки великую цель, которую он несёт с гордостью, с честью. Несёт не, потому что боится кары, возмездия, если отринет её. Мы стали слугами, военачальниками, Канцлера, в силу надежды на то, что мир может измениться. Наша служба – возможность принести в мир мрака и великой садни свет веры и науки. И его приказы часть этого, господин Аурон, часть лучшего будущего. Служение Императору дало нам шанс на будущее, а не его осколки. Объедините слабых и разрозненных людей и дайте им великую цель, заставьте поверить, что их деяния – камень фундамента для будущего мироздания и единые в священном порыве они будут готовы на великие свершения.

- Я с этим не спорю. Ох, мне бы вашу восточную мудрость, – мрачно произнёс Аурон. – Но ею мы не сокрушим врага. Нет.

- И что вы собираетесь делать?

- Что ж, обычной общевойсковой операцией мы тут не отделаемся, - хмуро отметил военачальник. – Нам просто нужна помощь. Человек, знающий систему изнутри и готовый её предать и возможно уже предавший. Во всяком случае, нам необходим и план действий, чтобы сокрушить Информакратию. Без него ничего не получится.

- Без человека или без плана?

Не обращая внимания на вопрос Конвунгара, могучий хозяин залы дотягивается рукой до передающего устройства, прикреплённого к трону и представляющего чёрную пластину в которую можно обратиться, и отдаёт приказ:

- Распорядитель, приведите, пожалуйста, сюда заключённого №-141. И как можно скорее.

- Есть, господин, – слышится ответ.

Тем временем Аурон снова обращается к «собрату», только уже не с вопросом, а его речь исполнилась нотками интонации, являющей намёк на воспоминания:

- Есть такой человек. Всех, кто попадает из Этронто с севера, следует подвергать проверке. Я отдал такой приказ, зная, что когда-то мне придётся выступить против державы информационного порока.

- И как? Сколько человек у вас в распоряжении? Ну, тех, кто сможет исполнить задачу?

- Мне не нужны все, идущие с севера, – свет на лице Аурона стал немного возвращаться, с того момента, как выход из тяжёлой ситуации наметился. – Только те, кто из Информакратии бегут, смогли бы помочь нам в великой цели. Не так давно, группа людей пересекла границу там, где располагается безумное королевство лживых «апостолов». Но, по стечению обстоятельств и воле Божьей, в моих руках оказался один из тех беженцев.

- А как вы его… привели сюда? – тактично спросил Конвунгар.

- У нас под наблюдением была ячейка секты коммунистов. Сначала это была проблема полиции, но долгое планирование сводилось к одной цели – схватить и допросить, чтобы раскрыть всю сеть. Я взял под личное кураторство операцию.

- Простите, что перебиваю вас. Позвольте, я попытаюсь угадать, что было дальше? – не дожидаясь согласия Аурона, азиат с ухмылкой продолжил. – Вы его взяли каким-то образом во время операции? Возможно, он даже был участником секты?

- Вы практически угадали. Когда мне капитан доложил, что объект, за которым я слежу, стал учувствовать в культе и его обрядах, а потом методично сокращать численность его участников, я понял, что это Божий знак, подарок Его.

- Секундочку. Он влился в секту и стал её членов…

- Именно, уважаемый Конвунгар. Никто не мог подумать, что обычный беженец с севера окажется таким интересным объектом, который Рейх может поставить себе на службу.

- Главное, чтобы он ему служил и не предал Императора и Его.

- Если он стал гражданином Империи, - с тяжестью и ревностностью в голосе начал Аурон. – Значит, будет служить всем его целям и исполнит всякий приказ лидеров Рейха. Он обязан это сделать.

- Надеюсь.

Как только Конвунгар проронил слово, массивные медные врата отворились, давая пройти в залу людям. Гулкое эхо бряцанья металлических бронированных сапогов полностью закрытого экзоскелета, разносится по зале со страшным звучанием, словно призрак громыхает ржавыми цепями. Размеренное дыхание воинов усиливается, проходя сквозь усилители голоса и респираторов, вставленные в шлемы, отчего зала так же полнится тяжёлым звуком бычьего дыхания. Рядом с двухметровыми фигурами, облачёнными техно броню, представленную закрытым экзоскелетом, и блестящую в свете десятков светильников шагает и невзрачный, небольшой паренёк. Но от мал только по сравнению с этими двумя великанами.

- Да у него глаза нет, - сорвалось с уст азиата, растворившись эхом по залу.

И в правду у мужчины одно око представлено алым полыхающим диодом, спрятанным под стекло и является продвинутым устройством для считывания и передачи зрительной информации в мозг.

- Господин, мы привели к вам заключённого №-141, - остановившись, жутким голосом обратился к Аурону громадный воин.

- Хорошо, страж, можешь вернуться к прежним обязанностям.

Парень, которого привели из комнаты, без наручников с опаской глядит на совершенство, его окружившее. Сияние десятков изысканных светильников, роскошный и аристократический мрамор, переливаясь богатством с дорогущим золотом и священным серебром: всё это массивом красоты и гротескным напускным величием давит на дух мужчины, в безжизненном оке которого отражается вся монументальность окружения. Любые мысли о нападении сразу же утихают при взгляде на высоких, двухметровых воителей, облачённых в блестящую продвинутую закрытую броню, сжимающие в руках массивные потрескивающие глефы и напоминающие этим древних рыцарей, закованных в непробиваемые латы, только теперь «рыцари» перекованы на высокотехнологичный лад.

- Назови себя, граждан Империи Рейх, - потребовал владыка трона.

Пленник обратил взгляд на источник звука и на его взгляд предстал крепкий и атлетического телосложения мужчина. Чёрные, как ночь, волосы, красивые оточенные черты лица и глаза, из которых словно льётся свет навеивают образ мифического героя только что сошедшего с картинок или слов сказителя. Балахон волнами ложится на могучее тело, окутывая его подобно перистому и нежному облаку, окутывающему гору.

- Я… я… Маритон, - растеряно даёт ответ парень, спрятав руки за спину.

- И всё? – вмешивается поживший годы человек азиатской внешности стоящий у подножья и не вызывающий фонтана ярких чувств или вдохновения от величественности. – Ни фамилии, ни титула? Довольно скудно.

- Я Маритон из Варси, - уже чуть более уверенно даёт ответ мужчина. – И ничего больше. Фамилии нет.

- Хорошо, Маритон из Варси, - спокойно заговорил азиат.– Я с гордостью заявляю, что вы приглашены к Первоначальному крестоносцу Арурону Лефорту, к верному слуге Императора и полководцу Рейха, к «гневу-Его-на-земле».

- Стойте, Конвунгар, я не хрустальная ваза из исторического музея, чтоб вы меня нахваливали, а вы не восторженный гид, - глубоким проникновенным голосом оборвал Аурон. – Я просто человек, поступивший на службу Императору. И не более того.

- Скажите, а зачем меня сюда привели? – разразился вопросом Маритон, с опаской посматривая на двух военачальников.

- Вы были задержаны при участии в культовом ритуале коммунистической секты «Алая Заря». Они обвиняются в антиимперской деятельности, отрицании Бога и сепаратной деятельности. Поверьте, их всех ждёт смертная казнь за организацию антигосударственного сообщества с признаки сектантской общины, - сухо произнёс Конвунгар. – Что же вы там делали и как попали? Вы, гражданин Рейха, бежавший с севера, из странного государства, присягаете на верность сектантам, но зачем?

- У меня не было симпатий к тем уродам, что называли себя «просвещёнными», - озлобленно ответил Маритон. – Поверьте, я сыт утопическими идеалами и безбожным обществом. Я никому не присягал, можете спросить солдат, которые застали меня, когда я… проредил ряды их.

- Но ведь вы же пошли туда, чтобы преклонить колено перед лживыми идеями коммунизма и даже собирались казнить ту девушку, произвести страшный кровавый ритуал, чтобы стать полноправным членом секты?

- Нет… нет, нет! – отрицание парня разошлось гулким эхом. – Я не собирался становиться членом культа. И тем более пачкать руки кровью. Я, как пересёк границу, верен только Рейху… и Господу, - и, выдержав паузу, Маритон перешёл на вопрос. – Кстати, а что будет с той девушкой?

- Скорее всего, её то же казнят, так как она принимала участие в культе, пускай затем и отвергла его идеалы. Таков закон и не каждый может пойти против него.

- Но она сама стала его жертвой. Нельзя же человека обвинять за отказ от безумия. Уважаемый… Конвунгар, я прошу вас, оставьте её. Поверьте, она куда лучше тех тварей, что собирали проливать её кровь.

- Что ж, - грубый, но величественный голос Аурона разнёсся по всему залу эхом. – Я знаю об этом, нам уже доложили о том, как вы поступили с теми безумцами, что вознамерились пустить кровь беззащитному существу. Поэтому вы и были сюда приглашены, Маритон из Варси, за своё благородство и происхождение. Я хочу вам предложить вам послужить на благо Рейха и его народа и тогда я отпущу пленницу, ибо долг её будет выплачен вашей кровью и исполнением приказов посланника Его на земле. Я полагаю, вы будите рады поступить на службу Императору.

«Что ж, а говорят, чудес не бывает», - помыслил Маритон, понимая, что его самое сокровенное желание сбылось. Лелея мечту о том, чтобы взять оружие и схватится с ненавистным врагом в окопах и на бесчисленных полях сражений, по чьей-то неведомой воле он, возможно, станет одним из тех, кто похоронит Инфоромократию на более высоком уровне. И мысли о спасении миловидной дамы, что должны были выпотрошить часами ранее отошли на второй план перед мотивом личной мести… мести не отдельным лицам, а всей системе, которой будет дан один приговор – разрушить всё под чистую.

- Вы же собираетесь выступить против Информократии? – с надеждой вопрошает Маритон.

- И нам нужен человек, сведущий в особенностях державы той страны, - продолжил Конвунгар. – В её технологическом обеспечении и силах, дабы, переняв его сведения, мы могли наши войска организовать так, чтобы максимально эффективно сокрушить оплот информационной ереси и мракобесия. И сложат ли они оружие, если им предложить?

- Они? И сложат ли оружие? Нет, такого и быть не может… те гниды готовы биться за свои мелкие и ничтожные идейки о новом мире до смерти, – с явной неприязнью ответил Маритон, сменив радость на маску отвращения.

- Что ж, если не хотят сложить оружие, «господина-фон-смерть» приведём мы к ним, - с бравадой произнёс Аурон и приметил, уловил чувство жуткой ненависти и призрения, исходящей от Маритона к врагу. – Скажите, а почему вы бежали из державы, провозглашающей себя оплотом технологичности и комфорта?

На губах Маритона показалась кривая улыбка, показавшая все глубины безумия, в которое он скатывается.

- Почему? «Край, где каждому найдётся место» вроде бы хорошие слова об утопическом обществе, но если бы знали, господин мой, какая зловещая суть за ними кроется. Поверьте, такая система, античеловеческая и безумная, не имеет права на существование.

- Я ощущаю у вас иной мотив, - проникновенно заговорил Конвунгар. – Вы жаждите падения не во имя будущего мира. Нет, вас гложет иная боль. Вы жаждете мести, но вот за что?

То ли боль, то ли безумие перекосило кривые губы мужчины, вырисовавшие на лице странную неестественную ухмылку феерического сумасшествия или же страданий, и его подавленная речь выдала смысл злобы:

- Думаю, у многих найдётся повод ненавидеть систему, которая лишает вас самого дорого. Сегодня, я иду на службу Канцлеру ваш… нашему, и Рейху, чтобы дать бой во имя потерянного своего будущего. Удел мира и людей в ваших руках, Господа, но не в силах одного человека. Я же хочу спросить со всего государства за одного человека. Пускай не жажда справедливости, не надежды на грядущий мир и даже не вера в идеалы Рейха мне даёт повод для сражения, но честь мне велит встать на такой путь.

От услышанного Аурон и Конвунгар впали в глубокие рассуждения, вызванные удивлением от такой речи. Мало кто осмеливается говорить, что идёт на войну не во имя Рейха, но тут так открыто человек пытается отдать жизнь для страны, но не во имя её идеалов.

- Вижу, Аурэлянская Информократия вас сильно раздражает. Что ж, служба Императору вам даст возможности. Но скажите, а на той стороне, за стеной, так же люди не любят власть?

- Нет, что вы, господин Аурон, каждый одурманен идеей о «совершенном» обществе и что за него нужно держаться. Что оно единственное ради чего стоит жить.

- Как же мы сокрушим их души, дабы в смятении они отринули лживые идеалы.

- Ох, - с усмешкой вздохнул Маритон. – Об этом знает мой друг, он долго работал с людьми, которые верят в Информократию и даже… переубеждал их. Он кстати, у вас в священниках ходит. И вот ещё, - рука мужчины касается кармана пальто и нащупывает там то, чего нет. – Я её кажется отдал.

- Что вы отдали?

- Есть одна вещица, которая способна сыграть вам на руку, господин Аурон. И не только вам, но и всему Рейху борьбе против информократичной нечисти, - пятисекундная пауза перешла в ехидное заявление. – Они говорят, что информация – сила, но они сильно удивятся, что эту силу обратили против них.

- Хорошо, Маритон из Варси, - речь Аурона сделалась чуть менее громогласной и обрела черты обыденного разговора, а в глазах повисло ощущение, будто перед ступенями его трона стоит безумец, отвращение так и промелькнёт. – Теперь вы на службе у Императора. Радуйтесь, ибо вы стали дланью рока и зари будущего дня!

[1] Стражи Завета – древний орден, состоящий из благочестивых мужчин и женщин, поклявшихся служить делу веры, благочестия и защиты всего светлого в постапокалиптическом мире. По преданиям, он был образован остатками Мальтийского ордена, закрепившихся на юге бывшей Италии. Они несмотря ни на что продолжали нести свет веры и науки, но безнадёжно проигрывали. Стражи к началу восхождения Канцлера были представлены горстью человек, среди которых были как учёные, так и наёмники со своими бандами и группами войск. «Стражи» впоследствии были преобразованы в ордена, а потом стали и полк-орденом.