Восхождение Черной Воды

Эпилог 2. Бонусный, с намеком

В тюрьмах мне бывать ещё не доводилось. То есть я регулярно посещаю нашу собственную тюрьму, в поместье, но там и здание маленькое, под несколько камер, и условия не в пример приличнее. Всё же к нам обычно попадает не быдло какое, а серьёзные волшебники, многого добившиеся на профессиональном поприще и в силу того заслуживающие определенного уважения.

Та шарага, куда меня привел Александр Незыблемой Глади, принимала в свои объятия совсем иной контингент. Карманники, мошенники, квартирные воры, бандиты и прочий сброд находили здесь свой приют на срок не более пяти лет. Убийц и прочих любителей «тяжелых» статей почти не было, они сидели в местах с более строгим режимом. Зато сюда помещали обладателей магических способностей, причем старались содержать одного мага в одной, специально настроенной на его энергетику камере, отсюда проистекал некоторый комфорт — для некоторых же узников. Те, кто даром не владел, сидели на нижних этажах по трое-четверо в не таких уж и больших помещениях.

— Сейчас у нас сидельцев не особо много, — проводил импровизированную экскурсию начальник тюрьмы господин Прозоров. — Да и те ничем не примечательны. Хотя есть, есть отдельные любопытные экземпляры! Вот, например, Хосе «Балалайка», — он указал на дверь, в верхней части которой находилась решетка из зачарованного металла, позволявшая при открытой заслонке спокойно рассмотреть узника. — Каким-то образом, треньканием на своём примитивном инструменте вводил слушателей в транс и чистил их карманы. Или Красавчик Джозеф, любитель пожилых дам. Крутил одновременно с пятерыми! Но зарвался, захотел оформить брак и его посадили к нам любящие родственники невинных жертв.

Судя по саркастичному тону, в невинности жертв Прозоров глубоко сомневался.

— Ну и ваш Лиам Мерфи, лорд Блэкуотер. Скажу откровенно — гости из Ирландии нас навещают редко. Не то, чтобы совсем не было, всё ж таки столица, но на моей памяти сюда попадало всего человек пять-шесть, — чиновник отодвинул заслонку на двери, возле которой мы остановились, взглянул внутрь, отступил и сделал приглашающий жест. — Извольте взглянуть. Он?

Я подошел поближе и окинул сидельца беглым взглядом. То, что внутри находится нужный мне человек, понятно и так — установленная местными магами защита хоть и мешала восприятию, до конца заглушить чутьё была не в силах. Да и левую щеку знакомо покалывало, свидетельствуя о близком присутствии цели.

— Он.

— Прекрасно. Открывайте, Санчес.

Отвечавший за этаж толстяк зазвенел ключами, узник сделал шаг поближе и наконец-то разглядел моё лицо. Частично, только верхнюю часть, однако ему хватило. Мерфи резко побледнел, отшатнулся, схватился за грудь…

Время замедлилось. «Сдвинув» себя в пространстве, я прошел сквозь ставшую нематериальной преграду, частично проигнорировав или прорвав хрупкие плетения смертных. Удар кулаком в лоб вырубил ирландца. Осторожно опуская мужчину на пол, я лихорадочно накладывал на него медицинские заклинания — стабилизация сердечного ритма, стабилизация нервной системы, защита мозга, заморозка памяти и прочие. Вроде бы, магической активности нет и жизни Мерфи ничего не угрожает, но лучше подстраховаться. Его бывшие хозяева любили оставлять сюрпризы на случай попадания слуг в руки врагов.

Защитные системы тюрьмы взвыли, воздух начал потрескивать от концентрации силы. Следящие заклинания отметили возмущение в запретной зоне, отреагировали и готовились нанести удар по нарушителю. Пока я возился с мужчиной, а Прозоров за дверями орал на Санчеса, требуя пошевеливаться, они разворачивались, анализировали цель и…

— ЗДЕСЬ ПРАВЛЮ Я.

…вся накопленная мощь бессмысленно рухнула на Изнанку. Камера на пару секунд превратилась в мой личный домен — не полный, где власть создателя превыше всего, даже физических законов, но вполне достаточного уровня, чтобы рассеять собранную силу по просторам нижнего мира. Дверь наконец-то отворилась, влетевший начальник закричал:

— Отбой! Отбой тревоги!

Сконцентрированное на моей персоне равнодушное внимание исчезло, позволяя сосредоточиться на проверке человека. Конечно, вряд ли защита нанесет мне ощутимый вред, но зачем же тюрьму разносить? Не то, не то… Вот оно. Осторожно поместив в кокон своей воли инородный предмет, я аккуратно разогнул тонкую металлическую нить, опутавшую позвонки Мерфи, и вытянул её наружу.

— Ваши специалисты кое-что пропустили при осмотре, господин директор, — счел я нужным пояснить свои действия, попутно разглядывая призванный убить носителя артефакт. Ничего нового не нашел, поэтому испепелил нитку вспышкой пламени. — Впрочем, вряд ли можно требовать от них внимания к рядовым заключенным.

У Прозорова имелось, что высказать, эмоции из него хлестали. Однако мозги у него тоже наличествовали, поэтому директор промолчал. Я же, наложив ещё парочку стабилизирующих заклинаний и бросив на Мерфи удерживающий артефакт — тонкая серебряная цепь мгновенно опутала тело, намертво зафиксировав его на полу — занялся тем, ради чего, собственно, приехал в Дальний Удел. Принялся потрошить мозги преступника.

Долго напрягаться, к моему удовольствию, не пришлось. Минут через десять я закончил работать и поднялся на ноги.

- Я, Майрон Черной Воды, второй из носящих это имя, говорю так. Некто, стоящий предо мной, нарушил Закон. Он испивал чужие души, нанося им вред и нарушая установленный порядок. За это я, Майрон Черной Воды, второй из носящих это имя, приговариваю его к смерти, смерти окончательной, смерти без возврата. Пусть те, кто выше нас, взвесят его судьбу.

Вот, собственно, и всё. Простое заклинание за десяток секунд сначала превратило человека в мумию, а за следующий десяток вовсе заставило рассыпаться в прах. Даже костей не осталось.

— Я закончил, эн Александр, господин Прозоров.

Осторожно заглядывавший в дверной проём Санчес громко икнул.

По размерам Ситка раз в двадцать меньше Лондона. Столица Дальнего Удела никогда не отличалась численностью населения, она основана всего двести лет назад и носит слабо выраженный налет провинциальности. Сонный город. В нём появились театры, музеи, постоянный цирк и модные ресторации, однако флера культуры эти заведения не создают.

Совершенно иное впечатление производит Пирей. Портовый придаток столицы бурлит жизнью, он буквально пахнет быстрыми деньгами, продажной любовью, кровавыми и опасными развлечениями. Бордели и варьете, казино и псовые бои, скачки и опиумные курильни. Разборки местных банд и сообщения криминальной хроники занимают весомое место в колонках новостей, в ту же строку идет неизбежная поножовщина между матросами приходящих с грузами судов. Жару поддают купцы, не чурающиеся контрабанды — Удел в принципе считает себя перевалочным хабом между Азией, Россией, Канадой и Европой, споря за звание крупнейшего с Сингапуром и Киото.

— Разрешите представить вам, лорд Блэкуотер, моих сестер, Аеллу и Танис, вторых из носящих эти имена, — указал Александр на двух девушек, поднявшихся при нашем приближении. — Дорогие, перед вами господин Черной Воды Майрон, второй этого имени.

— Да осветит Луна ваш путь, первенствующий сын Черной Воды! — дружно склонились девушки.

— Давайте опустим старое титулование, — улыбнулся я. — Не настолько я стар, зовите просто лордом Блэкуотером. Позвольте присоединиться к вашей трапезе?

— Будем счастливы вашему обществу, лорд! — стрельнула глазами Аелла.

Она выглядела постарше и внешне сильно отличалась от сестры. Впрочем, правильнее говорить, что это Танис не походила на остальных виденных мной представителей Священного Дома Незыблемой Глади. Александр, Аелла, их отец Филипп могли похвастаться высоким ростом и буйной гривой иссиня-черных волос, в то время как их младшая родственница оказалась блондинкой с короткой стрижкой. Возможно, разные матери? Вроде бы у лорда Филиппа две жены, мне представили только одну.

— Благодарю, — я уселся, знаком приглашая остальных последовать моему примеру. — Надеюсь, мы не заставили вас ждать?

— Ни в коей мере, милорд, — мило улыбнулась Аелла. — Мы недавно пришли.

Несмотря на схожий возраст, в их манерах панибратства не проскальзывало. Думаю, по разным причинам. В Священных Домах с большим пиететом относятся к титулу главы и не позволят пренебрежения к его носителю как минимум из уважения к статусу, у меня вдобавок и личная репутация специфическая. Особенно после того, как просочились сведения о том, на чьи деньги Принцип купил свою бомбу. «Зачинщик Бойни», ха! Месяц левой рукой пошевелить не мог, открывшаяся язва желудка заставила сесть на строжайшую диету, зрение скакало от плюс пяти до минус восьми диоптрий. Незримая Власть за вмешательство в людские дела наказывала. Словом, одно наложилось на другое, ну и папа наверняка дочкам указания выдал соответствующие, в результате намеков на мою юность в беседе не прозвучало.

— Тогда всем нам повезло — благодаря помощи вашего брата я тоже закончил быстрее, чем планировал.

— Мы можем узнать, какие дела привели вас, милорд, в наши края?

Краем глаза я заметил брошенный Танис насмешливый взгляд. Похоже, легкое кокетство сестры её забавляло.

— Самые обычные. Очередная группа колдунов захотела всего, сразу и не напрягаясь. До поры до времени они вели себя прилично, но потом утратили бдительность и их навестил Страж Пустоты. Ну а мне приходится зачищать остатки.

Слава Старейшим — Мерфи был последним! Отметина духа успокоилась и перестала подавать сигналы. Ушлый ирландец продержался дольше всех, потому что сразу сбежал после гибели покровителей и забрался далеко, в прямом смысле на край мира.

Страж Пустоты редко дергает меня по своим заданиям. Правду сказать — идиотов, готовых рисковать его недовольством и одновременно имеющих доступ к нужным знаниям, не так уж и много. Это, образно выражаясь, слабо пересекающиеся множества. Тем не менее, периодически метка на щеке оживает, тогда мне приходится куда-то мчаться, кого-то убивать и пытаться исправить нанесенный смертным ущерб. Последний случай привел сюда, на Аляску, в Дальний Удел.

Своим возникновением Удел обязан Восточному Походу Людовика Шестнадцатого. Именно тогда Великий Новгород, веками споривший с Владимиром за власть над Сибирью, Камчаткой и западом Северной Америки, отдал землю вечному сопернику. Новгородцы обменяли Аляску и прочие американские владения на помощь в борьбе с объединённой французами Европой. Результатом стало возникновение полунезависимого государства, править в котором на престол уселся младший представитель владимирской династии. Формально удельные князья до сих пор подчиняются старшей ветви, по факту же во внутреннюю политику владимирцы не вмешиваются.

За княжеством приглядывают всего три Священных Дома, Незыблемой Глади и ещё два. Не маловато ли?

— Вовсе нет, — ответил Александр на прямой вопрос. — Среди местных одаренных мало кто пытается нарушить Закон. Причин нет, знаний не хватает. Вдобавок правящая династия состоит из разумных людей и старается поддерживать с нами хорошие отношения. Государство само расследует инциденты, нам зачастую даже вмешиваться не приходится.

— Как же я вам завидую…

В Европе и юго-восточной Азии на существующие неискоренимые традиции магии накладывается столь же обязательный снобизм элиты. Аристократы искренне считают, что им всё дозволено и ограничения не для них. Поэтому лезут, куда не надо. И умирают, не понимая, за что же мы их караем.

— У вас не так?

— В Европе самомнение высших классов мешает им адекватно оценивать реальность. Львиная доля моих проблем вызвана этой причиной, — вспомнив ряд печальных происшествий, я не удержал лицо и поморщился. Лучше сменить тему. — Хотя тенденция на всеобщую демократизацию сказывается. Священные Дома с нетерпением ждут, когда же закончится война и начнутся те социальные изменения, о которых голосят пророки.

— До нас они дойдут в последнюю очередь, милорд, — впервые вступила в разговор Танис. — У нас некоторые старожилы до сих пор ворчат, не одобряя согласие руководства Камня разрешить девочкам посещать исконно мужские предметы, хотя программа изменилась век назад.

— В Олдоакс, кажется, совместное обучение начали практиковать на два столетия раньше, — прикинул я. — Вы учитесь в Камне?

— На пятом курсе, милорд.

Она, не глядя, взяла нож, готовясь приступить к принесенному официантом блюду. Мы встречались в приличном ресторане, полагаю, считающемся самым лучшем в городе. Плавные и отточенные движения девушки напоминали о доме — о занятиях, на которых Финехас наставлял насупленную Мерри в искусстве владения кинжалами.

— Моей сестре скоро одиннадцать, по ряду причин я подумываю отослать её на учебу в вашу школу. Не поделитесь впечатлениями?

Поместье не в состоянии сдержать кипучую энергию мелкой, да и других весомых причин отправить её учиться хватает. Олдоакс всё-таки пришлось отвергнуть, потому что в этом году туда поступили сразу два отпрыска Кровавой Ярости. Мерри не выдержит противостояния с ними — всё же она девочка домашняя. Зато в Карнали или русском Камне у Черной Воды откровенных врагов нет, наши кровники ни туда, ни туда отпрысков не отсылают. Так что я собираю информацию.

Сестра, конечно, только «за». В поместье ей скучно, а она считает себя самостоятельной, способной справиться с трудностями взрослой жизни.

Красивая девушка.

Себе-то можно признаться — в Ситке я задержался не из-за одного только желания получить дополнительных поставщиков товаров на Перекресток. Разумеется, мы поговорили на эту тему с главой Незыблемых и вчерне набросали список товаров и условий их поставки, но куда больше меня привлекла леди Танис. Внутренней силой, возможно? Взвешенностью суждений? Как бы то ни было, общался я с ней с удовольствием и, кажется, её родственники мой интерес уловили.

Посмотрим, чем дело кончится. Пока что я пригласил их посетить Перекресток через три-четыре месяца, обещая гостеприимство Черной Воды и полноценную экскурсию. Приглашение лорд Филипп принял.

Как бы то ни было, импровизированный отпуск закончился и настала пора возвращаться домой. Зубрить трактаты, терпеть истязания Финехаса, разбирать споры вздорных торговцев или выслушивать матюги древних и столь же вздорных волшебников. Кто придумал, что возраст делает человека терпимым? Возраст, скорее, концентрирует ненависть к недостаткам окружающих. Хотя молодость поражает не менее глупыми выходками, примером чего служит ухаживание Малха за Годивой. Он ходит на Изнанку, дерется там с разными тварями, преподносит трофеи девушке в дар, та смотрит, ужасается, просит больше так не делать… Ей приятно, конечно же. Потом Малх, выросший при патриархате, привыкший считать женщину существом покорным и молчаливым, бросает какую-нибудь фразу в привычном брутальном стиле. Годива взвивается на месте, они ссорятся, не разговаривают месяц-полтора, после чего цикл повторяется.

Наблюдать за ними очень забавно, но временами утомительно. Особенно если наваливаются другие проблемы.

Другие Священные Дома не забывают про нас. У них сейчас хватает головной боли — нужно защищать вассалов, ушедших на фронт, причем так, чтобы не нарушить Закон, или следить за поддержанием порядка в воюющей стране, — однако возможности для мелких подлянок у них достаточно. Впрочем, я неверно выразился. Они просто периодически напоминают о себе, показывая, что рассчитывают на возвращение Черной Воды к активной деятельности. Понять их можно. Один только набирающий обороты конфликт между группировками двоедушниц чуть не привел к временному параличу системы поставок пороха на два крупнейших снарядных завода; неизвестно, как бы разрешился кризис без моего участия. Поэтому сородичи кто кнутом, а кто пряником желают подтолкнуть нас в выгодном им направлении. То есть — прямиком в политику смертных.

Совсем не то, что, по моему глубокому убеждению, нужно Черной Воде. Спасибо, пробовали, чудом уцелели, больше не хочется.

Неизвестно, долго ли удастся лавировать, но пока справляюсь. Критический момент наступит через три-четыре года после окончания Великой, как её уже называют, Войны, и к тому моменту нам стоит укрепить позиции. Спрятать Мерри, договориться с не-европейскими Священными Домами, набрать должников среди смертных магов и нелюди. Шансы остаться независимым есть и неплохие.

Тревожных сигналов интуиция не подаёт, а для потомка Старейших, лично отмеченного одной из Них, это серьёзный аргумент. Так что, думаю, выкрутимся. Сложно будет, но выкрутимся.

Вот увидите.