Восхождение Черной Воды

Глава 20

Давить на меня начали через Синклера.

У него после скандала с уходом из Палат Мидаха сама по себе репутация не идеальная, а после становления моим вассалом она ещё ухудшилась. Зато денег стало больше — народ логично считает, что вассал Черной Воды обязан разбираться в проклятьях на высоком уровне, поэтому зовет Синклера на тяжелые и, следовательно, высокооплачиваемые случаи. Пока что целитель ожидания оправдывает. Он сильный специалист и справляется там, где, по различным причинам, проваливаются его коллеги. Вдобавок он всегда может обратиться ко мне, что тоже жизнь упрощает. Не нужно считать его самым лучшим и гениальным, просто очень хороший профессионал, каких всегда мало.

И вот, внезапно, у него под очевидно надуманным предлогом попытались отобрать медицинскую лицензию. Точнее, вычеркнуть запись из государственного реестра. Поступок не самый умный, потому что сообщество целителей, как бы оно к Синклеру ни относилось, всё же негативно отреагировало на вмешательство посторонних в свои дела. Вдобавок ведение реестра находится в ведении одного из членов Совета Мудрых, то есть организации, издавна имеющей напряженные отношения со святыми отцами. Короче говоря, кто бы ни предложил идею лишить моего вассала дохода, продумал он её не до конца. Разразился небольшой локальный скандальчик.

И всё же неприятности у Синклера были. Его самого и его семью перестали звать в некоторые дома, возникли претензии у Управления налоговых сборов, сына попросили уйти с работы. Множество мелких или болезненных уколов мешали нормальной жизни и здорово раздражали. Однако личность у целителя сложная, местами злопамятная, даже мерзкая; он ещё до знакомства со мной выказывал готовность идти против общественного мнения и бойцовский характер. В ответ на неприятности Синклер недовольно морщился и пытался отвечать ударами на удар.

Меня он не винил — принося клятву верности Черной Воде, целитель понимал, на что идёт. Всё равно неприятно. А вот пока не имели мы вассалов, прессовать нас таким образом было невозможно!

В качестве ответного жеста я проспонсировал десяток организаций атеистической и откровенно сатанинской направленности. Последние скрываются, они запрещены законодательно и есть, за что, но при желании выйти на них можно. Получил сложное растяжение на тренировке, подхватил простуду, посидел с поносом на горшке и понял, что действовать надо аккуратнее — в следующий раз Незримая Власть дружеским намеком не ограничится.

Не следует думать, будто бы устройством моему вассалу подлянок Церковь ограничилась или что письма по поводу «похищенного» ребенка приходили исключительно от её иерархов. Сородичи тоже отметились, причем сразу в двух ипостасях — от лица Министерства и сами по себе, от Священных Домов. Министерство предъявляло претензии и вежливо угрожало, дескать, так нельзя, не в средневековье живём, жизнь каждого подданного принадлежит высшей власти, коя спать не может, так о людях заботится. Родня, в свою очередь, сдержанно и витиевато интересовалась дальнейшими планами. С их точки зрения, ничего предосудительного я не совершил. Моя вина заключалась в том, что успел первым, но не могли же они это прямо написать.

Поток писем снизился через десять дней и вернулся в норму примерно через месяц. История плавно затихла. Раздувать скандал никто не хотел ввиду полной бессмысленности — моя репутация хуже не станет, а младенца я не верну. Вообще сложилось впечатление, что действия церковников служили цели потрепать мне нервы и оценить реакцию.

Впрочем, я забегаю вперед. Потому что спустя неделю после того, как в нашем поместье появился агукающий и пачкающий пеленки жилец, произошло ещё одно событие. Долгожданное и не особо приятное.

Лотарь вышел из Склепа.

Не сам вылез — я его выпустил. Сам бы он проснуться не смог — два года назад я зашел в Склеп и заменил артефакты, держащие его в состоянии стазиса. Старые исчерпали ресурс. Во время процедуры Лотарь не проснулся, ну а я будить его на тот момент не хотел. Предпочел потянуть время и лучше подготовиться.

Теперь ситуация совершенно иная. Я — наследник, то есть имею полное право спорить с главой и бросить ему вызов, если сочту, что его действия ведут к оскудению Дома. Вдобавок за прошедшее время Финехас серьёзно подтянул меня в боевом плане, то есть сразу по морде не получу. Да много причин сошлось.

Одна из них в тот день сидела рядом и с мрачным лицом поглядывала то на меня, то на двери Склепа. Я вздохнул:

— Ты чего такая хмурая? Сама же канючила — выпусти, выпусти!

— Чего-то он не идёт, — пробормотала Мерри.

— Да потому, что он не проспался ещё. Для него в стазисе прошло часов шесть максимум, алкоголь ещё не выветрился. Проснётся и выйдет.

— Понятно, — поджала губы сестра. Снова осторожно взглянула на меня. — Ты его не убьёшь?

Я не стал кривить душой и ответил честно. Близким вообще лгать не стоит, тем более в серьёзных делах.

— От него зависит. Мне не нужна смерть Лотаря — мне нужно, чтобы он перестал позорить Дом и унижать его своим поведением. Если хочет, пусть сидит в поместье и пьёт в одиночку. Только ведь он сидеть не станет. Он опять попрётся на Перекресток и будет там нажираться в компании своих прихлебателей, на глазах у обалдевших посетителей! Или пообещает что-нибудь и забудет, а нам соседи начнут присылать ехидные письма. Помнишь, бабушка Ксантиппа одно такое получила?

— Помню, — подтвердила сестра.

Ей было всего четыре года на момент смерти Ксантиппы, но вспышки дикой, необузданной ярости запомнились ребенку крепко. Как и то, что обычно гнев безумной бабки вызывал её непутёвый сын.

— То-то и оно. Хотя больше всего меня пугает желание Лотаря влезть в управление Домом. Он же глава, он таких клятв надаёт, что мы тысячелетия будем последствия исправлять. Нет уж! Главой он точно быть перестанет.

Мередит вздохнула. Мы с ней эту тему не раз обсуждали и все аргументы «за и против» она знала сама. То, что я сейчас повторяю, не более чем краткая выжимка из долгих споров. Просто ребенок же, хочет верить в лучшее.

— Может, он исправится! Поклянётся, что пить бросит.

Вот то, о чём я говорил.

— Сейчас он выйдет, и ты увидишь, как он поклянётся, — посулил я.

— На него просто проклятье действует сильнее, чем на нас, — попыталась оправдать отца мелкая.

— Конечно, сильнее. Оно всегда действует сильнее, если ему не сопротивляться.

Среди родовых проклятий Черной Воды есть одно, побуждающее родича к саморазрушению. Пить, употреблять наркотики, играть в азартные игры, волочиться за женщинами, мужчинами или изящными овечками. Жил полторы тысячи лет назад родич, убитый вожаком нашего козьего стада за излишнее внимание к подруге. Подругу, кстати, тоже Ромашкой звали — традиция сложилась, что в стаде должна быть всегда коза с этим именем. Про проклятья рассказывают с детства, объясняют их действие, рассказывают, что надо делать, чтобы уберечься или хотя бы свести эффект к минимуму. Но если человек не хочет сопротивляться, если он не может прожить без удовольствия, то любые меры бесполезны.

Лотаря всё устраивает. Зачем ему что-то в жизни менять?

На площадке перед Склепом мы сидели вдвоём. Малха я под благовидным предлогом отослал из поместья в Шотландию — гоблины просили закрыть несколько проколов на их землях, мужчине потребуется несколько суток на завершение работы. Пусть почувствует себя нужным и не присутствует при выяснении семейных отношений. Приходящим учителям тоже дал выходной. Оставалась Феба, которая сама не рвалась наблюдать за дворцовым переворотом и с облегчением приняла разрешение не приходить. Ну и ладно. Свидетели в данном случае не особо нужны.

Несмотря на демонстрируемое спокойствие, внутри словно свернулась ледяная тугая пружина. Вроде бы, всё сделал правильно — проверил зрелось метки наследника, заручился поддержкой предков через цепочку ритуалов, даже посторонних убрал, — и всё равно казалось, что чего-то не учёл. О чём-то забыл. Очень уж высоки ставки. За четырнадцать… ладно, пусть за десять прожитых лет я привык воспринимать себя Майроном Черной Воды, будущее Священного Дома серьёзно меня заботит. Если сегодня высший суд вынесет решение не в мою пользу, далеко не факт, что Черная Вода уцелеет. У Лотаря вполне хватит ничтожества разрушить то немногое, что у нас осталось. Конечно, окончательно Дом не погибнет, рано или поздно в ком-то из дальних потомков пробудится кровь, и новый наследник придёт в заснувшее поместье. Только когда это будет?

Мы не меньше часа просидели на скамейке, перебрасываясь короткими фразами. Мерри успела покричать, слегка поистерить, поплакать и успокоиться. В определенном смысле она очень домашняя, я привык ограждать её от проблем и просто жизненных неурядиц. Последние три года (колоссальный срок для ребенка) выдались очень спокойными и тихими, сестра успела отвыкнуть от напряжения, от плохих новостей. Всё-таки надо больше знакомить её с людьми и перестать выбирать только тех, кто не обидит.

Уже сейчас видно, что мелкая вырастет не красавицей, но мужчины за ней будут бегать толпами. Есть в ней нечто притягательное, завораживающее. Вроде бы, ничего особенного во внешности — черные волосы, темно-синие глаза с хитринкой, маленький аккуратный рот и слегка задранный носик, средний рост, небольшие руки с длинными «музыкальными» пальцами, которыми так удобно держать рукоять детского кинжала. Необыкновенно грациозные движения и потрясающая харизма, дополненная сказочным, побуждающим слушать ещё и ещё голосом.

Наконец, двери плавно распахнулись и в дверном проёме показался Лотарь. Пошатывающийся, цепляющийся за косяк, обводящий округу мутным взглядом. Заметил нас, сделал шаг вперед, не отцепляясь от стенки. Прищурился. С похмелья мозг сигнализировал о странностях, но не мог определить, в чём именно те заключаются.

Мерри вскочила на ноги и суетливым жестом отряхнула платье.

— Эт чё, Склеп, что ли? — Лотарь оглянулся назад. Перевел взгляд на нас. — Майрон, поганец, ты, что ли, меня туда засунул? Ну я тебе сейчас…

По ступенькам он сбежал за счет инерции. Впрочем, организм привычно выводил отраву, так что на ногах Лотарь держался уверенно. Его взгляд упал на мелкую и внезапно до папаши дошло, что выглядит она как-то неправильно. Высоковато.

— Мерри? Чё это с тобой?

— Я выросла, — сестра вытерла руки о бедра. — Ты четыре года проспал, вот.

Лотарь тупо уставился на неё. Мысли явно ворочались у него в голове со скрипом, поэтому он попытался привести их в порядок путём встряхивания. То ли помогло, то ли случайно, но взгляд его снова переместился на меня. Внезапно до пьянчуги дошло, что его старший сын и наследник тоже выглядит необычайно взросло. Совсем не так, как вчера.

Я молча поднял левую руку и показал ему кольцо младшего лорда.

— Четыре. Года? — переспросил Лотарь, не веря. — В Склепе? Родного отца?

Мерри кивнула. У меня на душе потеплело. Хорошее было время.

— Ах так, значит!

— Папа, послушай меня, пожалуйста, — начала сестра. — Мы же не просто так тебя усыпили. Вспомни, как ты себя вёл! Ты после бабушкиной смерти постоянно домой пьяный приходил! И к Фебе приставал! С Майроном подрался!

— Молчать! — рявкнул Лотарь. Мередит, не в силах противиться прямому приказу главы, замолчала. — Соплюха! Не тебе меня учить! Что ты знаешь?! Спелись, да?! Спелись?! Думаете подвинуть меня?! Да я вас обоих сейчас!

Стоило ему начать орать, как я поднялся на ноги — чтобы с легким удивлением и радостью обнаружить, что ростом мы почти сравнялись. И дело даже не в том, что я вытянулся. Просто Лотарь не тот здоровенный мужчина, каким казался мне в детстве.

Кажется, он собирался дать мелкой оплеуху, а потом заняться мной, потому что быстро зашагал в нашу сторону. Я не собирался позволять ему бить сестру или себя, хотя с точки зрения будущего ритуала, возможно, стоило бы — нападение на наследника даёт повод сопротивляться. В то же время, нападение спровоцировано и судьи могут посчитать удар справедливым наказанием за четырехгодичный сон. В любом случае, я выдвинулся вперед, прикрывая сестру.

На мгновение Лотарь, показалось, засомневался, но остатки алкоголя в крови и дурная сила придали ему решимости. Вероятно, его успокоило воспоминание о недавнем для него моём избиении, когда власть главы не позволяла ему отвечать, а про даруемый наследнику иммунитет он забыл. Подойдя поближе, он резко попытался пробить мне кулаком в левое ухо. Попади удар, и меня в лучшем случае отправило бы в нокаут. Обычный человек скончался бы на месте. Я же просто слегка сместился вперед, выставил блок левой рукой, специально чуть помедлил, показывая, что всего лишь отвечаю на действие, и двинул снизу в челюсть правой. От души приложил, честно скажу.

Сегодняшний день я не буду вспоминать с гордостью. Какая-то драка кабацкая, а не свержение тирана в роду потомков богов.

От зуботычины Лотаря развернуло на месте, он упал мордой на песок, нелепо дрыгнув ногами. Рядом прерывисто вздохнула Мерри. Не убил ненароком? Случайное убийство главы… Прецедентов за многотысячелетнюю историю не было. Создавать не хочется — опозоримся. Нет, шевелится. Я обнял сестру за плечи, прижал головенку к животу и принялся зачитывать формулу вызова на божественный суд:

— Именем Хозяйки Глубин! Великой матери, возлежащей в глубине, дарующей мудрость, источника жизни, незримой опоры! Я, Майрон Черной Воды, второй из носящих это имя, говорю тебе, Лотарь Черной Воды, третий из носящих это имя. Ты умалил свой Дом, чести и славы лишил ты его. Дурны деяния твои — не держал слова, не исполнял долга, тратил, не приумножая. Ты не следил за гранью, разделяющей мир людей и Изнанку. Ты не хранил души живых и покой мертвых. Ты не стоял стражем на границе. Не достоин ты власти над Черной Водой, членами её, взрослыми и детьми, имуществом движимым и недвижимым, рабами и всем иным, имеющим имя и не имеющим. Пусть те, кто выше, примут мои слова — или отринут их прочь!

Фактически, я обвинил его в небрежении долгом и игнорировании трёх четвертей Закона. Из всех статей он не нарушил только требовавшую не вмешиваться в дела смертных. В данном вопросе никаких претензий — действительно, никуда не лез, только пьянствовал на Перекрестке.

Развернувшись вместе с сестрой, я, продолжая обнимать худенькое тельце, пошел в сторону храма. Пройдя шагов сто, наклонился и уточнил:

— Говорить можешь?

Приказ, отданный главой сгоряча, в обычном разговоре, со временем прекращает своё действие. Чем выше статус члена Дома и чем он лично сильнее, тем быстрее проходит эффект. Мерри, будучи старшей женщиной рода, до определенной степени обладает иммунитетом к указаниям Лотаря, но, во-первых, она маленькая, во-вторых, он — её отец.

— Могу, — шмыгнула носом мелкая. — Он меня даже не слушал!

Я мудро удержался от речи в стиле «а я же говорил», совершенно неуместной. Погладил по голове и спросил о другом.

— В храм пойдёшь? Феба у себя ждать будет.

— Я лучше с тобой, — прогнусавила Мерри. Отцепилась от моей талии, вытащила платок, высморкалась и продолжила. — Долго ещё?

— Зависит от предков. Вызов брошен, теперь обоих участников поединка тянет к алтарю. Лотарь не сможет долго сопротивляться.

Если он окончательно не пропил мозги, откладывать поединок не станет. С каждой минутой алтарь зовет его сильнее и, в какой-то момент, просто притащит, словно глупого пса на веревочке. У нас не рядовой божий суд. Решается вопрос власти над Домом, поэтому место, время, оружие выбираются судьями, участникам остаётся только повиноваться.

Разумеется, одежда тоже регламентирована. Я ненадолго отлучился в небольшую комнатку при храме, откуда вернулся в алтарную залу без какой-либо маскировки и полностью облаченный. Кожаная боевая юбка, легкий шлем на голову, невесомо-кружевное оплечье из серебряных нитей да кольцо на пальце — вот и все доспехи. Возлежавшие на алтаре непонятно откуда взявшиеся бронзовые длинные кинжалы до начала поединка трогать нельзя, поэтому я в их сторону даже не смотрел. Сидел в круге, очерченном проволокой в полу, ждал Лотаря да изредка перебрасывался словами с примостившейся тут же сестрой. Мерри, похоже, разозлилась. Она-то привыкла, что её мнение учитывают или, самое меньшее, выслушивают, так что действия отца её сильно обидели.

Долго ждать не пришлось. Спустя минут двадцать после нас в храм вошел Лотарь. Его приближения я не ощутил, хотя метка наследника позволяла определять примерное направление, расстояние и самочувствие всех членов Дома. Например, я чувствовал, что Феба сейчас не сидит в своей комнате, как намеревалась, а нервно ходит по центральному коридору главного здания, периодически замирая возле выходящих на храм окон. Почувствовать Мерри было намного сложнее, она выше в иерархии, поэтому прав на приватность у неё больше.

О приближении нашего родителя объявил стук каблуков. Сжимавший кулаки Лотарь наткнулся на меня взглядом, раздраженно оскалился, шагнул вперед, снова остановился, глядя на меня более осмысленным взглядом. По-видимому, увидел юбку, шлем и вспомнил о необходимости переодеться, потому что резко развернулся и пошел в комнату с другой стороны зала. Нам он ничего не сказал.

— Если ты его не побьёшь, — сообразила Мерри, — нам хана.

— Не выражайся.

Побью. Взгляд он отвел первым. И выглядел шокированным, увидев меня в истинном облике. У него-то признаков физических мутаций нет, тело обычное, похожее на человеческое. Иными словами, сильных ритуалов не проводил, в домены старших духов не совался и в целом себя берег.

Вернулся Лотарь быстро, минут через пять.

— Не стыдно тебе, сынок, на отца родного руку поднимать? — с фальшивой укоризной спросил он, выйдя из прохода. — Разве тому я тебя учил? Мать виновата. Слишком Лаврентия доброй была, вот и воспитала на мою голову. Сама-то померла, сучка, а мне разгребать. Ну, не обессудь…

Не видя смысла отвечать, я повернулся к алтарю. Прикоснулся ладонью правой руки поочередно ко лбу, губам, горлу, сердцу, животу. Поклонился, достав кончиками пальцев до носков босых ног.

— Я стою перед предками, облаченный в силу. Помыслы мои чисты, а сердце жаждет истины.

— Я, Лотарь Черной Воды, третий из носящих это имя, обвиняю Майрона Черной Воды, второго из носящих это имя, в неправедном покушении на мою власть. Прошу судий обратить на нас свой взор, наградить правого и покарать виноватого.

Сразу, едва стих звук последнего слова, на алтаре зажегся огонь. Оставленная Покровительницей отметина на руке шевельнулась, стрельнув по нервам ледяной болью и закровоточила по краям. Истинная хозяйка нашего Священного Дома явилась, дабы лично оценить происходящее. Не во всей полноте своего могущества — подозреваю, тогда реальность треснет, разодранная на части исходящей от Старейшей мощью, — но в достаточном, чтобы волны от её появления взбаламутили Изнанку. Стены зала исчезли, скрытые темным туманом, потолок скрылся в тенях. Остались только алтарь с единственным горящим на нём источником света, мы двое и Мерри, сжавшаяся в комочек на холодном каменном полу.

Лежавший на алтаре кинжал прыгнул мне в руку. Я еле успел поймать его за рукоять. А вот Лотарь оплошал, и оружие едва не вонзилось остриём ему грудь. Более очевидного выражения симпатии предков сложно представить. Так как поединок считается начатым, я воспользовался замешательством противника и быстро сплел «воздушный посох» — простое боевое заклинание на пять узлов. Лотарь ощутил его создание и, хотя не смог увернуться, каким-то чудом выставил слабый щит. От удара щит разрушился, но свою задачу частично выполнил, потому что вырубить нашего главу с первого удара не получилось.

Следующим моим ходом стало проклятье острой боли, и вот оно прошло. Лотарь просто не успел что-то сделать. Прежде, чем он оправился, я быстро подскочил к нему и, растянувшись над землей, резанул кинжалом по бедру. Есть! Первая кровь пролита. Развернув левую руку ладонью вперед, резким движением словно вбиваю её в открытый живот противника. Это даже не заклинание, обычный толчок голой силой, от которого, тем не менее, Лотаря снесло с места, словно сбитого тараном. Пролетев метра три по воздуху, он рухнул на пол и перекатился несколько раз, раскидывая руки в безуспешной попытке остановиться.

Инерция победила. Лотарь вылетел за пределы круга.

Начался суд.

Всё, происшедшее раньше — не более, чем прелюдия. Демонстрация серьёзности намерений. Истинное действо началось сейчас.

Время остановилось, ожидая, пока Хозяйка Глубин примет решение. Покровительница смотрела и взгляд её не ведал тайн. Она за считанные секунды узнала обо мне больше, чем я сам, проникая в глубины памяти, отбрасывая химеры самообмана и иллюзии самовнушений. Просматривая варианты будущего, она выбирала, кто из двух кандидатов надежнее сохранит её наследие, оставленное в отдаленном примитивном мирке. Она оценивала и нас, и ситуацию, и человеческий мир по миллионам параметров, создавая сложнейшую картину прошлого-настоящего-будущего, вписывая в неё сегодняшний поединок и решая, какой исход предпочтительнее.

Спустя миг, растянувшийся в вечность, приговор был оглашен. Время возобновило бег.

Я лежал на полу, прикасаясь щекой к холодному камню. Боль отступала, возвращая ясность мышления и позволяя осознать, в каком положении мы все находимся. Оттолкнувшись руками, кое-как встал на четвереньки, с пониманием обнаружил небольшую лужицу крови под носом. Повернул голову на звук. Мерри стояла у самого края круга, сжав кулачки и глядя на меня огромными испуганными глазами.

— Всё хорошо, — криво улыбнувшись, с некоторым трудом помахал ей рукой. — Сейчас закончу.

Одно знаю — отныне я всеми силами буду избегать общения с Покровительницей. Её критерии на порядки полнее человеческих, они действительно божественно сложны. Сочти она, что недостатки Лотаря выгоднее для существования Черной Воды, для исполнения возложенных на Священный Дом обязанностей, и очевидное ничтожество главы не имело бы никакого значения. Я ошибался, приписывая ей привычные реакции, ориентируясь на свой образ мышления. У неё свои мерки.

Надо вставать. Лотарь продолжал валяться на полу, свернувшись в клубок и поскуливая, поверженный суровостью приговора. Я, можно сказать, легко отделался, мне всего-то предстояло занять трон главы со своеобразным испытательным сроком. Иными словами, шестнадцать лет нельзя проводить кое-какие ритуалы и запрещено пользоваться рядом прав, например, взывать к высшим духам Изнанки. Не страшно — всё равно не собирался и в ближайшие лет сто не соберусь. Лотарю досталось сильнее. Насильственное лишение титула перекорёжило ему энергетику, сомневаюсь, что он сейчас создаст простейшее заклинание. Покровительница могла бы сделать всё намного мягче, она выразила таким образом своё неудовольствие. Но ведь не убила же.

Покряхтывая, выпрямился во весь рост. Оружие исчезло, вместе с ним пропали символы моего статуса, то есть кольцо и оплечье. Вместо них на алтаре лежали другие — зеркало, головной убор, отдаленно напоминающий богато украшенную тюбетейку, парные браслеты, нож из неизвестного черного металла и другое кольцо. Прихрамывая, я подошел поближе.

— Пред ликами тех, кто ушел, я, Майрон Черной Воды, второй из носящих это имя, говорю так. Я сделаю зыбь мира крепкой для вас. Без века недостатка и истощения по всей земле. Да будут растения расцветать, ветви сгибая под плодами. Вечный круговорот начнет движение снова. Засияет Дом вновь изумительно, богатство и благополучие пребудет с ним вновь, как и раньше.

С последним словом кольцо сжалось на безымянном пальце левой руки, свидетельствуя о завершении обряда. Метка наследника в ауре зашевелилась, принялась разрастаться и перестраиваться, меняясь сама и изменяя меня. По уму, следовало бы пойти, отдохнуть, выспаться. Приятным планам мешает одно незавершенное дело, с которым, по уму, тянуть не следует.

Увидев, как я зашаркал в сторону Лотаря, Мерри подошла поближе. Мы стояли над телом совершенно разбитого существа и смотрели на него с разными чувствами. Сестра жалела, я в большей степени испытывал брезгливость.

— Что с ним? — наконец, спросила мелкая.

— Прародительница наказала. Он сейчас чаровать не может и по силам почти не отличается от обычного смертного.

Не физически — тело у него осталось прежним. Хотя плоть у волшебников сильно зависит от энергетики, так что, возможно, со временем деградирует.

— Что ты с ним сделаешь?

Вопрос был задан очень осторожно. Мерри понимала, что в данном случае спрашивает не просто брата, а главу своего Дома. Феба часто обсуждала с ней подобные нюансы.

— Он всё ещё принадлежит к Черной Воде, изгнания не было. Ничего серьёзного натворить он не успел, поэтому казнить тоже не за что. С другой стороны, отпускать нельзя — в его памяти хранится много тайн. Знаешь, что, — вздохнул я. — Засуну-ка я его обратно в Склеп. Пусть там полежит, пока мы не придумаем, как с ним поступить.

— Хорошо, — приободрилась Мередит, поняв, что рубить сплеча я не собираюсь.

Смысл казнить Лотаря? Чтобы с сестрой отношения испортить? К тому же, у Дома к нему серьёзных претензий действительно нет — сначала за сыном плотно присматривала Ксантиппа, затем мы очень быстро его нейтрализовали. Конечно, разговор был бы другим, успей он надавать клятв или продать доступ к источникам, а так… В Склепе ему самое место.

Бросив на Лотаря заклинание усыпления, чтобы не натворил чего по пути, я магией поднял его в воздух и понес по обратному маршруту. Мы сегодня целый день туда-сюда курсируем, между Склепом и храмом. Хотя должен сказать, что последний путь, да простится мне двусмысленность, из-за усталости выдался тяжелым и забрал много сил. Зато уверен, что всё сделано правильно.

На сей раз артефакты для погружения спящего тела в стазис не понадобились: будучи полноправным главой, я имел право использовать встроенные заклинания Склепа. Так что положил Лотаря в той же камере, из которой он вылез чуть больше часа назад, закрыл дверь, активировал систему и задумался. Хозяйка ведает, сколько он там пролежит. Надо бы на всякий случай оставить весточку. Подумав, написал на двери: «Лотарь, бывший глава. Бесполезен». Коротко и по делу получилось.

— Пошли поедим, — направившись к выходу, сказал Мерри. — Там Феба приказала ларам стол накрыть.

— Могла бы и в храм прийти, — пробурчала сестра.

— Не требуй от неё слишком многого. Она и так чувствует себя виноватой, что обрадовалась, узнав о моей победе. В её время вмешательство в дела правящей семьи считалось грехом, это сейчас традиции изменились.

Мередит вздохнула.

— Да я знаю, она показывала, когда менталистикой занимались. Ты когда объявишь о становлении главой?

Пришел мой черед вздыхать. Хороший вопрос, правильный. По идее, уведомить ближайших соседей следует в ближайшую пару дней, таковы негласные правила. Фактически же мне хочется отдохнуть недельку и разобраться со списком новых обязанностей, это раз. Два — задержка позволит продемонстрировать независимость. Только не примут ли её за хамство?

Слухи о том, что юный лорд Майрон прикончил папу (и маму, и бабушку), среди людей ходили давно. Наши сородичи в них не верили, потому как понимали сложность задачи. Простому смертному и то проще ухайдакать главу Священного Дома, чем собственным подданным. Вдобавок удачное покушение если не закрыло бы мне доступ к трону (на нём, кстати, надо посидеть в ближайшее время. Сутки), то значительно осложнило принятие титула. Надо полагать, теперь ситуацию они увидят под новым углом, после чего сплетня получит новое развитие.

— Скоро. Затягивать нельзя, скрыть не получится. Подумаю, как это сделать наилучшим образом.

— Чего там делать-то? Образцы писем в архивах найдём. Написать да отправить.

— Не скажи, — улыбнулся я её наивности. — Всегда есть варианты. Потом эту тему обсудим, ладно? Пошли за стол, а то есть очень хочется.