Восхождение Черной Воды

Глава 12

Причинение добра и справедливости неизбежно должно приносить пользу причиняющему. Пока Черная Вода об этом помнила, всё у неё было хорошо.

Будучи человеком… разумным существом, чтящим традиции, я решил совместить призыв старшего духа с попыткой вызнать что-либо о полученном от Атаульфа медальоне. Сущность, известная как Видящая Время, могла сообщить множество сведений о предмете или личности, только плату требовала соответствующую. Кроме того, в отличие от других князей, понимать её было сложно — существование сразу в нескольких временных потоках мешало коммуникации и здорово отражалось на мышлении. Её и, опосредованно, на моём.

На процесс общения благотворно повлиял тот факт, что чуждая сила из медальона никуда не делась. Создания Старейших всегда шли навстречу сородичам, если вопрос касался исполнения воли наших общих повелителей. Стоило втолковать Видящей, что я ищу нарушителя Закона, как она мгновенно преисполнилась желания помочь и тщательно выполнила свою работу, добровольно сообщив подробности об объекте исследования. К сожалению, определить личность изготовителя она не смогла. То ли сила, содержащаяся в артефакте, мешала, то ли мастер предусмотрительно провел кое-какие ритуалы.

Тем не менее, скрыть всё невозможно. Дух сумел отыскать прошлое материалов, пошедших на изготовление медальона, и передать эти сведения мне. Я, в свою очередь, потратил неделю на анализ ментального послания, в конечном итоге определив, что добытое в Карпатах золото в виде руды поступило в Вену, где ушло в закрома неизвестной мне организации под названием «Эвиденцбюро». Оттуда, судя по всему, его и получил мастер-изготовитель.

На следующий день случилось чудесное открытие. На Перекрестке я зашел в магазин торговца, часто посещавшего Священную Римскую Империю и неплохо разбирающегося в тамошних реалиях. Спросил его, не слышал ли он про «Эвиденцбюро». Оказалось, слышал. Военная разведка германцев, точнее, одна из. Вот чего им надо? Жизнь заиграла новыми красками.

Однажды я уже сталкивался с работой английских спецслужб, четыре года назад их интересы пересеклись с нашими. Но тогда мы, что называется, разошлись бортами. В этот раз ситуация несколько иная, хотя бы потому, что в дело замешана разведка иного государства. В теории для Священных Домов данный факт не должен иметь значения, на практике же людские границы влияют на многое и учитывать их необходимо.

В общем, я решил взять паузу на осмысление. Ограничился письмом к Атаульфу (в гости к нему идти не хотелось), в котором сообщил о возможной связи нападавших и этого самого Эвиденцбюро. Пусть тоже голову поломает, припомнит, есть ли у него там недоброжелатели.

Внезапно заявился глава Священного Дома Испепеленного Рассвета. Он не рассказал, что за вещь я выменял у Гибкого Народа и чем она важна, однако, раз целый глава в кратчайшие сроки заявился в Англию из своих дебрей, приобретение должно быть очень ценным. Эн Ганнон ничего не рассказал по поводу находки, упомянул лишь, что потеряли её при весьма болезненных обстоятельствах. Зато тщательно выспросил, где и каким образом подвеска была найдена, причем, кажется, проверял правдивость ответа. Я дал понять, что заметил его действия и обижен недоверием, но он на недовольство не обратил внимания. Тем не менее, долг признал. Ну и фиг с ним. Не видели их пятьсот лет и ещё столько же не увидеть.

Расстались мы ближе к вечеру, когда народ потихоньку начал подтягиваться в «Клевер» после окончания трудового дня. Я засиживаться не планировал, меня ждали дома, но пришлось ненадолго задержаться. Внизу, буквально в десяти шагах от перехода в поместье, меня догнала Дана.

— Простите, юный лорд, там пришел сержант Мэтьюс и с ним Вильям Браун, — она неопределенно указала куда-то себе за спину. — Со здоровенным мешком. Спрашивают вас.

Упоминание о мешке меня удивило. Вильяма я недавно нанял для проверки окрестностей одного из наших переходов, он часто оказывает мне подобные услуги. По-видимому, что-то необычное нашел и на Перекресток притащил.

Мужчины ожидали моего прихода в подсобном помещении на первом этаже. Стражник с неплохими магическими задатками, лунный страж и некто, тщательно упакованный в мешок с завязанной горловиной. Исходя из ощущений, пленник был человеком, слабеньким и очень невезучим носителем дара, иначе одержимость бы не подхватил. Хотя, может, просто дурак.

— Вильям, — слегка кивнул я подручному и перевел взгляд на его сопровождающего. – Сержант?

— Простите за беспокойство, юный лорд! — молодцевато вытянулся Мэтьюс. — Мистер Браун сообщил на пропускном, что выполняет ваше поручение!

— Так оно и есть. Он действует по моему слову.

— Благодарю, что уделили время, юный лорд!

— Не за что, сержант, ваше рвение похвально. Ступайте, я вас не задерживаю.

И всё. Перекресток не подчиняется правительству и не несет ответственности за подданных короны. У нас заключены договора, по которым мы обязаны следить за безопасностью граждан сопредельных стран, да и элементарная логика того требует, однако права Черной Воды в них выделены особым порядком. Поэтому стражники, завидев несущего пленника Вильяма и встревожившись при виде этой картины, мигом перестроились, узнав, кому предназначен подарочек. Воля юного лорда Блэкуотера? Извини, парень, не повезло тебе — мы вмешиваться не будем.

— Рассказывай, Вильям, — приказал я, когда сержант удалился.

— Как вы и велели, юный лорд, я приехал в ту деревню, Виллингхэм, и пошел на север. Нашел холм с камнями, за ним озерцо малое, обошел его справа. Валун, о котором вы говорили, стоит, только вокруг него людскими ногами натоптано и мох с боков содран. Ну, я решил посмотреть, кто это там бродит. Пошел по следу и почти сразу вот его встретил, — он указал на мешок. — Вроде обычный человек, но Изнанкой от него издали разит. Меня увидел, стал кричать, шишку бросил. В общем, я ему дал по башке, глушитель нацепил и сюда принес. Вы уж разбирайтесь. Только хочу сказать, что глушитель не особо действует, потому что он уже дважды в себя приходил и чудить начинал. О! Вот, опять.

Мешок зашевелился.

— Развяжи его.

Освобожденный из плена крестьянин выглядел не особо впечатляюще. Мелкий, заморенный, лицо пустое и лишенное эмоций. Зато глаза притягивали — редко можно встретить разумного, у кого они светятся собственным светом. Причем не как у кошек ночью, а ярко, всей поверхностью белка, не позволяя рассмотреть зрачок.

При виде меня он глухо замычал и замахал руками, непонятно, то ли подзывая к себе, то ли, наоборот, отталкивая.

— Дважды? И что ты с ним делал?

— Да я вот так, по-простому, — Вильям небрежно треснул огромным кулачищем одержимому по маковке. Думаю, подобный удар бы и меня вырубил. — Чой-то с ним, юный лорд?

— Он одержим каким-то духом из мелких.

Я провел рукой над телом, пытаясь выяснить подробности. Подавляющее большинство энергетических сущностей Изнанки обитает на средних слоях, в верхних остаётся мелочь, опасности не представляющая. Тем не менее, изредка она проникает в реальный мир, чем доставляет легкие неудобства — в людей вселяется, паразитирует на святых местах или иным способом ищет, что пожрать, попутно вызывая панику. Этот каким-то образом умудрился в слабенького травника залезть.

Его появление возле нашего замаскированного прохода можно посчитать дурным знаком. Есть шанс, что проход нестабилен. Придется отложить другие дела и проверить лично.

— Держи его.

Вилл навалился на субтильные телеса всей своей тушей. Я положил руку на голову одержимому и принялся читать в голос:

— О великая мать, возлежащая в глубине, дарующая мудрость, источник жизни, незримая опора! Ты правишь тишиной, твои советы верны! Ты меняешь судьбы, злое делаешь добрым, справа от тебя справедливость, слева от тебя доброта! Владычица обрядов, могучая, державная! Властью твоей разделяю отличное, отнимаю черное от белого, каждому дарую надлежащее место! Волей твоей, именем твоим, силой твоей, печатью твоей заклинаю — да будет так! Да будет так! Да будет так!

От звуков моего голоса пространство пошло волнами. Здесь, на Перекрестке, грань между реальным миром и Изнанкой особенно тонка, любые воздействия следует проводить осторожно. Не освойся я со своим навыком за десятилетие, вытащил бы одержимого в поместье и чистил там.

Тело хлюпика выгнулось, подбросив Вилла на пару десятков сантиметров вверх, и с хриплым выдохом обмякло. Вот, собственно, и всё. Дух оставил плоть и ускользнул домой, воспользовавшись возникшей в грани трещиной. Именем Госпожи изгнать можно практически любую сущность, даже возникшую из людской веры, правда, с последними часто возникают сложности и проще сначала развеять их с помощью кого-то из творений Старейших. В нашем случае проблем не возникло.

Будем надеяться, короткое воздействие не привлекло внимания следящих за стабильностью домена дежурных. Не хотелось бы их понапрасну беспокоить.

Сделав Виллу знак не мешать, пробежался по воспоминаниям смертного. Недавние были тусклые, сонные, отстраненные благодаря чужому влиянию. Последнее, что он помнил четко — прикосновение к еле светящемуся символу на деревенском кладбище. Пережиток языческих времен, упорно превратившийся в народную примету и потому не сгинувший под влиянием пропаганды церкви. Скорее всего, именно там в него чужак и вселился. Если так, то это радует. Но проверить проход всё равно надо — неспроста же дух возле него отирался.

— Дана, — окликнул я подносчицу. Она кто-то вроде начальницы у прислуги и, если Глена нет, решает большинство вопросов. — Когда этот человек очнется, проследи, чтобы ему разрешили воспользоваться портальной сетью.

Подглядывавшая из-за дверей женщина воспользовалась поводом, чтобы утолить любопытство.

— В нём демон сидел, да, юный лорд? А вы его изгнали?

Вилл заржал. Вот странно — Дана почти всю жизнь провела на Перекрестке, и выдаёт такие перлы.

— Нет, Дана! Будь это демон, ты бы его ни с чем не спутала. Это был слабенький дух, случайно попавший в наш мир.

Всё равно ведь переврут. Обладатели дара в плане сплетен ничуть не отличаются от людей, так что завтра-послезавтра я обязательно услышу о моём поединке с жуткой потусторонней тварью, вознамерившейся пожрать Перекресток.

Выдав Брауну его законную премию, я наконец-то отправился домой. Надо бы сделать закладку в памяти, чтобы в свободное время навестить ту деревеньку, Виллингхэм. Особой срочности нет, просто нельзя случаи одержимости оставлять на самотек. Они зачастую идут один за другим и привлекают внимание смертных, чего хотелось бы избежать.

Легко сказать — призвать как можно больше старших сущностей Изнанки. В жизни задача это сложная.

В отличие от «рядового состава», старшие духи и демоны обладают развитым самосознанием и неким аналогом человеческих эмоций. Мыслят они иначе, но, например, гордыня у них точно есть. Они ненавидят (или испытывают нечто похожее на ненависть) когда их призывают без веского повода или те, кто призывать не имеет права. Отсюда огромное число погибших смертных колдунов или моих сородичей, переоценивших собственную значимость.

Поэтому прежде, чем взяться за чей-то призыв, профессионал хорошенько подумает. А надо ли звать? Точно-точно?

Я обоснованно считаю себя профессионалом. На фоне сверстников как минимум. И планирую прожить ещё долго, желательно до того времени, когда услышу Зов и Врата поманят к себе. Вот чтобы не скопытиться раньше положенного, я сел и принялся рассуждать: что такого лично мне или Священному Дому Черной Воды нужно, что призванная сущность сочтет достойным поводом и не сотрет в кровавую взвесь на месте.

Оказалось, нам много чего нужно. Поместье укрепить, проклятья с некоторых членов рода, спящих в Склепе, снять, или наложить печать на проход, ведущий в пространство Изнанки, где сейчас бушует буря. Сейчас на проходе времянка стоит, надо бы вместо неё поставить постоянную. Беда в том, что всё, перечисленное выше, я на данный момент не потяну. Не подхожу по требованиям, предъявляемым к призывателю — или взятки подходящей нет. К примеру, с той же Фебы можно снять угнетающее её проклятье, но Переламывающий Волосы за свои услуги требует светозарную жемчужину, которых во всем мире две штуки. Дом не в состоянии уплатить запрошенную цену.

Дельных мыслей в голове не появилось, и я попробовал зайти к вопросу с другой стороны. Взял список сущностей и стал смотреть, при каких обстоятельствах их призывали. Причем, желательно, полноценно, с личным присутствием. На данный момент у меня в ауре висят пять меток старших духов, из них всего две, Клинка Проклятых и Чей-Гребень-Жесток, являются символами признания и дают право приказывать. Остальные три всего лишь уведомляют сущностей, более низких в иерархии, что вот эти конкретные старшие не возражают против того, чтобы их подчинённые имели со мной дело. То есть низшие, в принципе, могут отказаться.

Ещё у меня есть метка Скорбящей Матери, но она особняком стоит. У неё слуг нет. Зато, если припрет, можно её саму призвать.

Раскопки в старых летописях и классификаторах оказались занятием увлекательным. Среди предков многие были яркими личностями, жили на всю катушку и не видели причин сдерживаться. Хватало таких, которым и Старейшие — не указ. Они, конечно, кончили плохо (предки, не Старейшие), но успели всякого натворить, надежно оставшись в памяти народной. Их жизнеописания затягивали, заставляли брать один пухлый том за другим, подходить к очевидцам за подробностями, спрашивать, восхищаться, приходить в ужас… Оторваться было сложно. Чтение не раз заканчивалось в густой темноте, причем зачастую последняя тема не имела ничего общего с той, с которой начиналось утро.

Чем-то это напоминало скачки по ссылкам в интернете. Вошел по работе, прошел по одной ссылке, затем по другой, с третьей перескочил на четвертую. И вот внезапно обнаруживаешь, что вместо статистики по продажам квартир с величайшим интересом изучаешь процесс размножения тли.

Поймав себя на этой мысли, я только вздохнул. Хватит откладывать. Тот разговор с Чей-Гребень-Жесток, когда он сходу опознал во мне перерожденца (дваждырожденного? Реинкарнатора?) давно следовало обдумать. То, что дух меня не тронул, радует, но хотелось бы понимать — это его частное мнение или существует устоявшаяся практика? Закон, регламентирующий действия в отношении живых, помнящих прошлую жизнь? Моя память сохранилась частично. Я не помню своего имени, почти не помню биографии, слабо разбираюсь в марках машин или искусстве. Зато мог бы написать трактат о рекламном деле или наизусть перечислить великих князей из династии Рюриковичей, здесь не существовавшей.

Я не знаю, есть ли у меня какие-либо права, обязанности, ограничения или преимущества. Те самые нюансы, которые имеют особенность выползать на свет божий в наиболее тяжелый момент. Конечно, существует способ узнать их заранее. Его я выяснил первым делом, едва научился читать и получил доступ в библиотеку, только раньше сомневался, стоит ли использовать. Очень уж он рискованный.

Здесь, в этом мире, люди не верят в загробную жизнь. Они — знают. Даже матерые атеисты, — есть и такие — не сомневаются в существовании души. По той простой причине, что волшебники имеют возможность её увидеть. Не слишком хорошо, отсюда противоречия в мировых религиях, но исход души из умирающего тела способен зафиксировать практически любой маг. Разумеется, чистого знания одного факта недостаточно. Пытливому человеческом разуму хотелось бы выяснить больше подробностей и, по возможности, пристроить явление себе на службу…

На пути магов смерти стоит Страж Пустоты. Дух вне категорий, иногда называемый великим. Крайне резко реагирующий на любые эксперименты с чужими душами, отсюда чрезвычайно высокая смертность в рядах экспериментаторов и их малое число. Любой волшебник, посмевший иметь дело с Той Стороной, рано или поздно столкнется со Стражем и почти наверняка встречу не переживет. Этот дух не объясняет ошибок, не даёт вторых шансов — он сразу устраняет нарушителя. Жутковатых историй про него рассказывают без числа. В одном справочнике на полном серьёзе утверждалось, что Страж не подчиняется Закону Старейших и вправе игнорировать даже их распоряжения, если те противоречат его обязанностям. Выдумка, конечно, но уровень показывает.

Тем не менее, возможность пообщаться с ним существует. Пользуются ей немногие, хотя в Священном Доме Блаженной Тишины одобрение Стража является обязательным условием для занятия поста главы. Дело не столько в риске, сколько в отсутствии необходимости. Никто не станет призывать известного своим крутым норовом духа, если предлагаемые им услуги могут исполнить другие, куда более мирные и договороспособные.

У меня альтернатив не имелось. Либо звать Стража, либо мучиться неизвестностью. Раньше я бы не рискнул, но после слов Чей-Гребень-Жесток был готов попробовать. Дополнительной уверенности придавали два замеченных факта. Исходя из хроник, к бессмысленной жестокости дух не склонен, у его действий всегда есть реальная причина. Из тех же хроник — исправить косяки он всё же позволяет. Тем, кто к нему пришел сам.

Так что свои шансы выжить я оценивал достаточно высоко.

Конечно, лучше было бы вообще обойтись без знакомства со столь неординарной сущностью. Однако, как я выяснил, ритуал становления главой в любом случае включает соприкосновение с некросферой. Иными словами, кусочки душ предыдущих повелителей Черной Воды с высокой степенью вероятности поймут, что с их потомком что-то не так, и лучше бы их реакцию просчитать заранее. По сути, избежать риска можно одним путём — отказаться от попытки принять титул. То есть похерить усилия, приложенные мной, Хреметом, Финехасом, остальными членами нашего Дома. Вдобавок тогда возможно всё, что угодно, вплоть до личного вмешательства Прародительницы, к чему я совершенно точно не готов. Поэтому имеет смысл подстелить соломки на случай бед, посоветовавшись со специалистом и попытавшись этого спеца хорошенько умаслить. Подношения он берет, список в литературе указан.

Особого страха принятое решение не вызывало. Привык за четырнадцать лет, что смерть где-то рядом. Наоборот, какое-то облегчение наступило, ведь скоро появится определенность и, если совсем повезет, я узнаю, кем был и почему сохранил память при перерождении. На подготовку ритуала примерно месяц уйдет.