Восход Сириуса, часть 1 - Восток-Запад

Глава 2. Кошкин Дом

Эти существа таинственны,

Они совсем не такие как мы

Их губы – алые лепестки,

Действуют гипнотически

Михаил Борзыкин

«Путь к успеху»

– Девочки, нам дано ответственное задание. – Собрав персонал, мадам обвела своё стадо командирским взглядом. – Надо обслужить русского капитана Ракитина. По предписанию он должен получить у нас терапию.

Овцы на миг обомлели, онемели, переглянулись в замешательстве. Затем грянул хор из охов, ахов, голосов и возгласов:

– Сокола?! Только не я!

– Ма, да он одержимый!.. Помнишь, что Алим рассказывал?

– Ты куда?

– В санчасть за больничным. Устала как собака, голова раскалывается. Я не в форме.

– Отставить санчасть. Какой «одержимый»?.. Чик, что ты болтаешь?

– Все говорят – у Сокола одно убийство на уме. Он никогда тут не был! Если заявится – значит, совсем озверел. Не гожусь я – ни в баню, ни в Красную Армию. Ма, вычеркни меня.

– И меня!

– Повторяю для глухих: по пред-пи-са-ни-ю!

– Ни за что не пойду. Лучше на гауптвахту.

– Надоели, хватит блеять! Подумаешь, Ракитин. Что мы, русских не видали? Как-нибудь осилим.

– Мне наоборот занятно – что за перец этот Сокол? Надо потрогать!

– Так; значит, ты идёшь? Записываю – Гугуай.

– А его вообще кто-нибудь видел? – боязливо спросила новенькая Джи.

– Живое пугало От-Иньяна, – краем рта промолвила Рома. – Истребок номер уан, первый поставщик костлявой бабки. Сидит на Востоке базы, к нам ни ногой.

– Молодой?

– Двадцать семь.

– И уже капитан!..

– За две Крылатые пора майора дать, только он медвед по жизни. Ты слышала? русский!

– Медвед? – усомнилась Джи. – А две Звезды?

– Ас и супер-стрелок. Увидел – убил. Негер Алим крыл его по всем матерям, но всё равно признавал, что Влад в деле – зверь.

– Негер был сильный. – Джи вспомнила и содрогнулась.

Рома ласково погладила её под затылком.

– Забудь! На тебя бразилец смотрел, вот кого бери. У него контракт кончается, он холостой – пара нужна. Подсуетишься – увезёт на Землю. Давай, я ему намекну про тебя.

Джи насторожилась. С чего б такая доброта?.. Ишь, хитрюга! Всех подруг в чернокожие страны пристроит, а сама с белым улетит. Овец ищи в кошаре; в доме отдыха девочки умные.

– Ма, запиши к Соколу. – Ладная Рома потянулась, обводя бока ладонями. – Обслужу из интереса.

– Ромка в разгул пошла!

– Большая рогатая овца!

– Оуу, горррячие рррусские парррни, ахтунг!

Смятение, возникшее из-за Ракитина, пошло на спад. Рома бойко огрызалась, потряхивая короткой стрижкой и блестя изжелта-карими глазами:

– Аллес капут! Кто сдрейфил – всех на живодёрню! Маха, останься – у тебя родинка прикольная. Скажешь: «Кнопка старта. Заводи меня, пилот!» Ма, поставь её рекламу вслед за нашими. Если погибнем, Маха отомстит.

– Девочки, вольно! разойдись.

– Фууу, ноги затекли стоять…

«Половина новостей пропала» – злилась Джи, спешно включая опцию Radio/TV на телефоне. Смотреть новости Иньяна скучно до зевоты, а земные весело, хоть и не очень свежие.

– Завершён русско-китайский проект защиты Мукдена. Дамба по берегу Ляодунского залива спасла долину Ляохэ от затопления. Река поднята над землёй в гигантском бетонном жёлобе.

– Эта работа сравнима лишь с трудом императора Юя. Мы уверены, что опоры жёлоба выдержат землетрясение до семи баллов. Иначе долина превратится в водяной ад…

С пятиминутки уходили, тараторя почём зря про Восток базы и житейские делишки.

– Там дисциплина, жуть! Немецкий порядок, солидарность по-китайски.

– Путаешь, моталка! Немцы на Западе.

– Врёшь, не все! Отто, Густав, звено Тойво из второй эскадрильи – на Востоке.

– Сама дура. Тойво финн, он северянин.

– …а Хонка прямо в одном блоке с Соколом. Я Вальтера спросила: «Как ты с ним живёшь?», а он: «Зер гут, зер гут!»

Бормотали телефоны:

– Проливные дожди в Судетах и Рудных горах вызвали стремительный подъём воды в Эльбе. Мощное наводнение в Праге и Дрездене, сотни жертв и пропавших без вести. Армия Центральных держав выдвинула в район бедствия строительных гигроботов…

– Когда ещё гиги дойдут!.. Там все перетопнут.

– Всё давно схлынуло, к нам новости опаздывают. Поставь что-нибудь другое.

– Продолжается религиозный марш «подопечных» из Софии к горе Афон. Они хотят установить на вершине статую святого Агнца. Модное увлечение «овечьим богом» захватило и обычных граждан.

– Да, я иду с ними. Мы все – овцы, Иисус – наш пастырь. Он услышит мольбу своих малых детей и остановит светопреставление. Я верю!

– Круто! Я бы тоже прошлась, за компанию.

– Ага, там здорово. Вино дешевле, чем вода, персики и всё такое.

– Смотри-ка, босиком идут. Поют чего-то.

– Ух ты – кулон вместо бирки. Как золотой. Похож на ягнёнка…

– Это Ракитин забодал Алима. Ни за что сожрал! Он всех разогнал, этот Сокол. Эй, Ромка!

– Чего тебе? – Рома хищно улыбнулась, как хозяйка.

– Ты не надейся ему угодить. Он шесть пилотов – пинком под копчик, а уж тебя-то как пить дать. Вылетишь пробкой.

– Ой, страшно. Ну и иди к нему! Ножки, как у козы рожки… Он сразу в обморок, вот и спасёшься. Готова? вместо меня?.. То-то. Это тебе не пуп царапать грязным пальцем.

«Ууу, гангрена!» – оскорбилась уязвлённая овечка, но сдержала на лице высокомерную ухмылку – мол, увидим, как оно покатит.

«Ещё налетишь на колдобину, тварь!»

– Метит во флайт-сержанты, – заметил кто-то завистливым шёпотом.

– Пора бы заявиться этим, с транспорта. Должны уже разгрузиться, пора! Я своему барану туфли заказала по каталогу, – гордилась Маха, – и набор «Вершина лета». Лучше всякой жжёнки, загар от любой лампы, даже от Глиз.

– Чёрт, я хочу загорать на Иньяне! Море, ветер, плавай сколько влезет…

– Наверно, пассажиров на вирусы проверяют. На Земле каждый сезон новый штамм.

– Лишь бы прионов не завезли.

– Родная, у тебя прионам сесть не на что.

– Правый берег Рейна. Издавна это – нерушимая граница. Оборонительная линия от Кёльна до Ульма на Дунае надёжно сдерживает орды мигрантов из Еврозоны. В туман и дождь они плывут на плотах и баллонах, чтобы проникнуть на земли держав. Что предпринимает пограничная охрана?

– Скажу одно – стоим крепко. Мы потеряли левобережье и Швабию, но больше ни шага не уступим. Наше оружие наготове. Наш девиз прежний – «Wacht am Rheine» 1 !

– Какой карантин? – возмущалась одна. – Они столько в корабле потели, давно бы вся зараза проступила! Если чистенький, бери билет, и к нам. Санчасть над людьми измывается… Вместо баранов присылают – волка серого!

– Сманить парня на Иньян легко, – поучала Рома новенькую. – Устрой сцену, мол, тебе тут душно, солнца нет, бассейн маленький. У инженеров и пилотов денег много. Пусть купит место на офицерском курорте. Проверено, я там была с индусом и с китайцем.

– Кончай детку совращать, – толкнула боевая Гугуай. – Крошка едва из люльки.

– Извиняй, негера, в наш катух ниже рядовых первого класса не берут. У Джи патент специалиста, а то бы пол мела вместо служаки.

– Всё равно молода, не больно рогатая.

– О чём вы? – вклинилась Чик. – Скоро с транспорта нагрянут! До фига новичков, мне Пухов сказал. Подарочки с Земли! Я буду требовать коньяк и сигареты, а ты – слышь, Джи! – всем заказывай фрукты и конфеты, потом поделимся.

Новенькая озиралась. Дом отдыха делил её, как те конфеты, каждая группа подружек тянула к себе. К кому прибиться? В военной школе не преподавали, как вживаться в банду опытных овец.

Навстречу метнулась дежурная:

– Ой, кто к нам пришёл!.. Не поверите!

– По местам! – Ма повысила голос. – Соблюдать режим, к гостям выходить строго по сигналу.

Пользуясь тем, что все от неё отстали, Джи воткнулась в экран телефона. Там мелькали улицы, залитые пенящейся серой водой. Крыши легковушек едва выглядывали из волн потопа. Плыли армейские амфибии. Медленно переставляя громадные ноги, шагали гигроботы – выше домов! Люди передавали по цепочке из грузовика мешки с песком и складывали из них баррикаду.

– Вот один из героев Дрездена. Пожилой человек, он пришёл спасти родной город. Добрый день! Ваше мнение о происходящем?

– Всё это неизбежно. Наши плотины, баррикады – штопка дыр, не более. Нас ждут испытания в сто раз страшнее.

– На чём основан ваш пессимизм?

– На знании, мой юный друг. Выражения вроде «дождливый год», «отклонение от нормы» – ничего не значат. Читайте книги! Счёт надо вести по иным, космическим годам. Слова уже начертаны на стене, теперь они исполняются. Мене, мене, текел, упарсин – царству положен конец, оно легковесно и потому разделено между мидянами и персами.

* * *

Скелет От-Иньяна составляла трёхмерная звезда из шести расходящихся лучами гигантских балок; к «лучам» крепились пакеты эскадрилий, жилые блоки, орудийные комплексы, энергостанции и прочие составные части.

Три «луча» занимали военные земного Востока, три других – западные союзники, и триады назывались так же, как половинки планеты-матери. Из сектора в сектор гуляли свободно, но жили – каждый по-своему.

– Мне казалось, шалавы должны сидеть в закоулке, – подавленно оглядывался Влад. – А тут целый дворец! То-то у союзничков ракеты на счету – всё ушло на потолки и люстры.

– Это особый отсек, здесь должно быть красиво, – убеждал Вальтер. – Интерьер создаёт позитивное настроение. Поколение за поколением на Западе шёл отбор особей, для которых уют стал естественной средой обитания…

Они шагали рядом, плечом к плечу – ловкий и подтянутый темноволосый Влад с жёсткими исчерна-коричневыми глазами, словно режущими насквозь весь коридор перед собой, и высокий – на пол-головы выше ведущего, – русый, ширококостный Вальтер с равновесной осанкой, улыбкой счастливца и уверенным серо-зелёным взглядом.

– По-моему, ты кого-то цитируешь. Опять дедушка?

– Я люблю повторять его мысли. Он мудрый человек.

– Верю. Как ты рядом с ним вырос в офицера? Таких мыслей год послушаешь – можно экстерном универ закончить.

– Тебе нравится ход его суждений?.. Если отправимся в отпуск вместе, я вас познакомлю.

– Ну вот, пришли. – Влад остановился.

Прежде он не переступал таких порогов.

Правда, курсантом он хаживал к девушкам в общаги, но знакомиться, заигрывать и назначать свидания – совсем другое дело.

– Тьфу.

– Камрад, ну почему ты так настроен?

– Потому что противно.

– Я тебя уверяю – они очень чистые.

– Как стаканы в столовой. Прожжены бактерицидной лампой.

– За их здоровьем пристально следят. Без допуска санчасти в дом отдыха не…

– Слушай, ты сюда вхож. Кому дать денег, чтобы мне в карту поставили: «Был»?

Вальтер возмущённо замахал руками:

– Как можно, Влад? Взятки – это преступно! Незаконно даже спрашивать об этом!

– Уймись, я просто так сказал. В порядке опыта. Какое всё-таки позорище…

– Люди из кожи вылезают, лишь бы получить талон на сексотерапию. Ты ведёшь себя удивительно!

– Не могу. Это не по-людски. Надо увлечься, встречаться, узнать друг друга… потом и любовь! Когда я встречу свою девушку, то обойдусь без предписаний, всё само произойдёт. А тут? Ни любви, ни-че-го.

Кое-как изгнав мысль, что его – обер-лейтенанта Центральных держав! – командир уговаривал о соучастии в даче взятки, Вальтер заговорил с увлечением, надеясь заинтересовать Влада предстоящей терапией.

В конце концов, мужчина этот Ракитин или кто?!

– Вот увидишь, дело наладится. Ты зря тяготишься, мой добрый камрад. Предоставь им ублажать тебя! Они существа без комплексов, миленькие и кудрявые… они сами сделают, что требуется.

– Ничего мне не требуется. Мать моя, на них глядеть тошно! Смотрю и вижу – овцы тупорылые, все как одна. И чтобы я такую тронул?!..

Перед ними висел красочный плакат: «Зайдите в наш уютный уголок». Дом отдыха, который союзники звали Cathouse 2 – Кошкин Дом, – умел пристойно завлекать клиентов.

На плакате некий бравый офицер сидел за столиком с опрятной, нарядно одетой овечкой, а вторая подносила им вино и фрукты. Прямо идиллия… если тебя не обязали приказом посетить бордель. Лично Деев подмахнул – шагом марш, Влад!

– Войдём же! – Вальтер шагнул вперёд, увлекая за собой угрюмого Влада. – Тебя ждут приятные сюрпризы.

* * *

– Зачем пенсионера отсняли? – удивлялась редакторша отдела новостей. – Так новости для овец не делают. Надо максимально проще! Снять усталого, грязного парня, сильного и сексуального – как он ест бутерброд, сидя на баррикаде. А ещё лучше студента… Мы должны поддерживать стремление к учёбе.

– Дед телегеничен, – отстаивал свой сюжет шеф репортёрской команды. – Ему под семьдесят, а он здоров как молодой, ума на пятерых. Это наша пропаганда активной полноценной старости. К тому же Франц Хонка – профессор, хранитель отдела антиков и древних рукописей! Это многих мобилизует на спасательные работы. Если герр профессор укладывает мешки…

Редакторша осталась при своём мнении. Она была дочерью овцы и лучше многих знала, какие кадры и сюжеты нужны «подопечным».

– Нет, нашему каналу это не годится.

– Мы весь новостной блок отбили, он цельный. Переформатировать его…

– Сунем в новости Лиги Наций – надо блеснуть интеллектом и качеством. Ваш Хонка умён с избытком… Например, его слова: «Мене, текел, упарсин» – что это за колдовская формула?..

– Мы выяснили. Сцена из пророка Даниила, Валтасаров пир.

– Вот видите! Материал на уровне университета, овцы не поймут. Но мы на этом заработаем, ребята! Вся информация продаётся.

* * *

– Добро пожаловать! – раскатилась им навстречу свежая особа в теле.

Её юбки шёлково шуршали, шелестели словно дождь. В сером техно-мире От-Иньяна она выглядела райской птицей; щёки и губы её пламенели, глаза сияли, а сочные формы под шелками опровергали к чертям всю геометрию боевых машин.

– Герр Хонка, как я рада вашему визиту! Кто с вами? Познакомьте.

– Капитан Ракитин, – представился Влад, едва разжимая зубы. От мадам одуряюще пахло чем-то, чего он раньше не нюхал.

«Прямо химическое оружие. Надо было принять антидот».

– О-о, это большая честь для нас! Товарисч Ракитин, мы много о вас наслышаны. Ваши рейды, вылеты – как это мощно! Давно хотели вас увидеть. Мы ждали не напрасно! Я всецело понимаю – служба, тяжёлые бои, это постоянное напряжение… Мы со всей душой вам поможем славно отдохнуть. Девочки будут без ума от восторга. Если бы не приватная обстановка, они бы хлынули встречать, едва услышав, что вы здесь. Но у нас строго! Комфорт гостя прежде всего. Пожалуйте в нефритовую залу. Кофе, чай? Выбор очень большой.

Ощетинившийся Влад не успел глазами хлопнуть – прыткая улыбчивая пышка уболтала его и мягко увлекла в зальчик, обставленный как китайский мульт об императорах.

Со стен дружелюбно скалились весёлые драконы, на панно кланялись девушки в халатах, пучили глаза собачки (или кошечки?) и прыгали вуалевые рыбки. Из углов лилась предательская, расслабляющая музыка.

«Эге, да у них всё на мази. Только утрать бдительность, враз обольстят. Надо выстоять».

– Зелёный чай с жасмином! – Вальтер привычно плюхнулся на низенький диванчик. – Ванильных пирожных и медовых коврижек с изюмом.

Влад скованно сел рядом, держа торс и шею перпендикулярно полу. Кое-как пристроил ладони на коленях. Плохо чувствовать себя безоружным на чужой территории.

– Влад, вольно, – прошипел Вальтер. – Сосчитай до десяти и выдохни.

«Десять, девять, восемь…» – мысленно начал Влад, но осёкся, пока не дошло до «Пуск!»

– Я советую чай. Он тонизирует и освобождает. Китайцы напиваются им до экстаза. Мадам! Три льготных порции спиртного для товарища капитана.

– Виски? Джин? – Улыбка мадам липла к Владу, как варенье к тапкам. Ему представилось, что она над ним смеётся.

Когда ты растерян, атакуй!

– Водки.

– Финской? Польской?

– Столичной.

– Прекрасный выбор!.. Здесь курят, – осчастливила мадам, удаляясь будто пава.

Вальтер распахнул настольную сигаретницу и переместил пару штук в нагрудный карман кителя.

– В ларьке это стоит шестьдесят пфеннигов…

Владу пришла мысль – по возвращении протереть спиртом орденскую планку и погоны.

Зачем вообще было являться в форме? Хватило бы спортивного костюма. И потом сразу его в стирку. Но Вальтер настоял: «Камрад, секс и воинская форма неразделимы. Ты в кителе, с ремнём, она в чулочках и кружавчиках – прелесть!»

У аварийного выхода тишком толпились самые дерзновенные овцы. На беду, глазок был всего один, и в него пялились по очереди, толкая присосавшуюся под бока, чтобы скорее уступила место.

– Как он? – дышали в ухо той, что отвалилась.

– Ух! Злющий-презлющий.

– Тссс! Входят Ма с Лава-Лавой. Несут меню.

С проворной мадам вошла стройная девица – вскинув лицо, полуприкрыв чёрные очи, умело держа на кончиках точёных пальцев здоровый поднос с угощением. Серебром светился пузырёк водки, играли блеском хрустальные рюмки.

Полувоенный цвет её шальвар и блузы сгладил тревогу Влада, но его зоркий глаз приметил: под лёгкой тканью проступает гладкое, матово мерцающее тело. Еле видимо, как пар над чаем.

– Угощайтесь, господа офицеры. Знакомьтесь с нашей галереей. – Мадам беззвучно примостила перед гостями сенсорный экран в бархатной пурпурной рамке.

Влад сверкнул взглядом; черноокая едва скользнула беглым взором – и словно коснулась его острыми лучиками любопытства. Расставляя чашки, она двигалась чарующе плавно; её руки словно танцевали в воздухе.

– Прикажете каплю спиртного?

Голос тоже был со смыслом! Даже с умыслом. Каждая мелочь в Cathous’e играла в одни ворота.

– Я не пью.

– Наливай, наливай, – подбодрил Вальтер. – Сейчас я тебе покажу всю обойму. Положись на меня. Они разные, на всякий вкус. Есть тихони, есть оч-чень темпераментные.

Потея от волнения, Влад вытер лоб салфеткой, машинально сунул её в карман, потом спохватился и как можно незаметнее бросил салфетку на поднос.

Мадам растаяла в воздухе, поняв, что процесс в надёжных руках. Девица маячила поблизости, на краю поля зрения, ухитряясь в неподвижной стойке не торчать, но присутствовать зыбко, едва ощутимо.

– Вот. – Под руками Вальтера экранчик ожил, там одна за другой стали возникать девицы с номерами; они прохаживались, танцевали, поворачивались как на подиуме, нюхали цветы, играли с пушистым бортовым котом. Альбом нежно звучал девичьими голосами, называя имена, напевая и смеясь.

– Смотри, сегодня гвозди – две первые. Рома и Гугуай. Обе отличные девчонки. Море пыла, шарм и превосходные манеры. Не заметишь, как окажешься в ловушке. О, нас легко поймать!.. Сам ловился, и не сожалею.

Влад заставил себя посмотреть, кто нынче возглавляет хит-парад. Первая – овечка спортивного склада, с каштановыми волосами и лукавым, чуточку детским лицом. Другая, Гугуай, была цвета кофе со сливками; негерские черты едва видны – облагороженная помесь с Еврозоны.

– Я знаю этот тип. Метисная серия «ангола PQ20», выведена в Греции.

– Боже ты мой…

– Так я зову обеих?

– Что-то мне никто не в масть.

– Оставь сомнения. Обе с патентом младшего психолога, в общении – само очарование. Поддержат любой разговор, хоть о ракетных установках. Правда, лепетать будут как дурочки – но тем и хороши! Классно ощущать себя умником.

– Я не верю, что они настоящие. – Влад покосился на официантку; та сонно повела глазами в сторону – мол, говорите что хотите, мне до лампочки.

Вальтер наставлял: «С овцами можно всё». Тем не менее они смущали и раздражали Влада своим обманчиво человеческим видом. Будто в насмешку вывели породу – снаружи люди, внутри овцы.

– Это продукт селекции блондинок, – сердито говорил он, преодолевая стыд. – Нарочно сделаны с упором на интим, в ущерб мозгам. По-моему, они бездушные, куклы.

– А тебе надо с душой, страстями и тому подобным? Зачем?.. Это лишнее. Они – вспомогательная раса, их задача – быть нужными. Кстати, из них выходят замечательные жёны. У нас говорят: «Тот баран, кто овцу не завёл».

– Вот и родятся не дети, а ягнята.

– Напротив, дети от них крепче, устойчивы к прионам.

– И к обучению.

– Влад, ты решительно не прав! Когда овца вынашивает чью-то яйцеклетку, ребёнок получается сильнее… и умнее обычного.

– В общем, я их не желаю.

Вальтер с энтузиазмом отхватил большой кус пирожного.

– Хочешь, открою секрет?

– Валяй.

– Они вызвались сами. Таков порядок для занятий терапией. Только добровольцы! То есть они весьма охотно вступят с тобой в органические отношения.

– Как печёнка с селезёнкой. Бррр! – Влад передёрнул погонами. – Ешь быстрей, мне тут уже надоело.

– Поверь, они сделают это искусно, с душевным подъёмом. Пойми – они тебя заранее обожают! Ты – Сокол, у тебя громкая слава, им почётно спать с тобой. Наверняка была конкуренция…

– Тем более на фиг. Я не затем воюю, чтоб из-за меня шлюхи дрались.

От нарастающего гнева – и по привычке, – Влад говорил что думал. Официантка всем видом давала понять, что речи клиентов ей мимо ушей. Она держалась профессионально, с холодком бесчувственной мебели.

– О, они вовсе не рядовые потаскухи!.. Овцы – необходимая часть армии. У них дипломы, подготовка по программе, – Вальтер загибал пальцы, другой рукою метясь на медовую коврижку, – психологический профиль, повышение в чине…

– В… каком чине? – оторопел Влад.

– Ну как же? Они приданы медицинским войскам как служба релаксации. Ты! – Вальтер поманил девицу. – У тебя какое звание?

– Джуниор-техник, – мило улыбнулась черноокая, с необъяснимой гордостью глядя на Влада.

– Ты что, не знал?

– Ой, что творится… – Ушам не веря, Влад ждал, когда обер-лейтенант возьмёт слова обратно. Чувствовалось, он теперь с дивана не сойдёт, пока не выяснит субординацию в публичном доме. – Так они военнослужащие?

– Вполне. Их вербуют из питомников. Строгий отбор, проверка на совместимость, на свойства характера. У славян нет таких подразделений, но у нас…

– Подразделение?!

– Особое! Ввиду специфики форму им носить не обязательно.

– А построение?.. подъём флага с барабанным боем, вахтпарад? – совершенно омрачившись, давил сквозь зубы Влад.

– Ха-ха-ха, это было бы забавно!.. – Вальтер искренне развеселился. – Здесь большие уставные послабления. Но исполнительная, умная овца может продвинуться до обер-штабс-фельдфебеля.

– Кошмар. И фронтовые они получают?

– Конечно; От-Иньян – передовая база.

– Так. Мы с тобой, значит, груши околачиваем, а у них это – война в поте лица, – понемногу раскалялся Влад. – У нас сидячие часы, а у них боевые, лежачие. Как им запишут – «налётано часов», «совершено боестолкновений»? Будут льготы получать, пенсию!

Притянутая обер-лейтенантом за руку, Лава-Лава села к нему на колени и прижалась. Она была довольна – взъерошивала Хонке волосы, а тот обнял её за талию.

– Ну да, они на фронте, их могут убить.

– Бутылкой в баре. Пала на поле брани… Или если мы сириан провороним. Ох, скорей бы маразм, чтоб не знать ничего… Уходим!

– Куда? мы только начали! – Вальтер угостил Лава-Лаву коврижкой из своих рук; девушка аккуратно откусила лакомство, а затем лизнула длинные пальцы обер-лейтенанта.

– Ладно, оставайся.

Мадам молниеносно возникла перед Владом.

– Неужели вы собрались нас покинуть? Ах, товарисч Ракитин, пожалуйста, не огорчайте! Девушки будут плакать.

– Они это умеют?

– В три ручья! – гаркнул Вальтер, ущипнув Лава-Лаву за мягкое место. Она возмущённо вскрикнула и вывернулась из его объятий.

– Капитан, как же так? – увивалась мадам. – Нам предстоит отчитываться о сеансе терапии. Исполнитель должен сделать вам пометку в карточке. Мы не можем обманывать медиков! Посмотрите весь альбом. Вы можете выбрать любую девушку.

– …ваших девушек. – Влад проглотил часть фразы. Действительно, пометки, шли б они в болото. Не предъявишь – политпсихолог загрызёт. Но на ум ничего не приходило, один богатый русский лексикон.

– Может быть, садизм? – деликатно понизив голос, предложила мадам. – В известных рамках допустимо.

– А может, у вас парни есть? – брякнул Влад почти в отчаянии, лишь бы не молчать. Просто так отсюда не вырвешься!..

– Парни. – Мадам подмигнула с пониманием. – Это очень тонко, товарисч. Для вас у меня есть совершенно эксклюзивный вариант. Как раз то, что вам нужно. Пейте чай и водку, парень сейчас будет. Лава-Лава, посиди с гостями.

Черноокая сердилась за щипок и глядела на Вальтера букой. Хонка манил её коврижкой, делая знаки губами. Мадам открыла дверь – овцы шумно отскочили от порога, – и громко приказала:

– Приведите Локса! ступайте за Локсом!

– Надо было уйти, – Влад опустился рядом с Вальтером. Пилот «Вектора» вместо уговоров и утешений повёл себя неожиданно – чуть не подскочил на диване от восторга:

– Как можно? Хоть одним глазом посмотреть!.. Это же Локс, о нём легенды ходят. Его не ко всем зовут – и то неизвестно, пойдёт ли?

– Что за фрукт – Локс? – с чёрным сомнением Влад посмотрел на дверь.

Теперь он был полностью уверен: в Кошкином Доме выполняют любые желания союзников. Стоило заглянуть – предложили двух овец, третья сама примазалась, потом посулили садизм, и наконец, кликнули деликата.

Завтра же испорченный телефон и Живая Сеть разнесут по От-Иньяну: «Сокол-то – непростой, и от порки не отказывается! Предложили – а он не отверг».

Одна надежда – Хонка не выдаст, а режим приватности в борде… то есть в подразделении релаксации соблюдают строго. Иначе надо уйти на гражданку и сменить фамилию.

– Я с ним ни разу не встречался, – как клятву, произнёс Вальтер. – Он тут живёт в отдельном номере, от всех особняком. Абсолютно безнравственный тип, для него нет ничего святого. Про него рассказывают чудовищные вещи…

– Спасибо за рекомендации.

– Что есть, то есть! Из песни текста не выкинешь, верно? Но те, которые… кто удостоился…

– Даже так!

– Именно. Он экстраординарный субъект. Массаж и прочие манипуляции. Им все довольны. Ну, почти все. То есть, кое-кто его на дух не переносит. Поэтому я любопытствую. Останемся, Влад!

– А я пойду. – Лава-Лава тихо двинулась к выходу.

– Почему, золотко?

– Всё равно он меня вышвырнет, – вздохнула черноокая. – Локс – отвратительная сволочь. Удачи вам – с ним потешиться.

Нависло тягостное ожидание. Влад соображал, как смыться без скандала.

* * *

Лава-Лава медлила нарочно. Её раздирало надвое – хотелось побыть на свидании Сокола с Локсом, но одолевал страх: как бы эти чудо-человеки не передрались при первой встрече. Оба были известны как хамы и резкие типы. Что-то будет! Девушка дрожала. Сил нет, до чего охота посмотреть!..

– Он тоже – какой-нибудь унтер? – бросил Влад с пренебрежением.

– Говорят, капитан. Каких войск – я не в курсе. Ходит без формы.

– Деликат в звании капитана?!

Нынешний день грозил напрочь разрушить иллюзии Влада о чести, достоинстве и способности союзников воевать.

Вальтер задумался:

– Мало ли, вдруг он из униформенной службы. Полицейский или таможенник.

– Что, проверяет подарки с Земли на наркотики?

– Влад, откуда мне знать? Он – тут – живёт, и всё. Детка, он у вас в штате? – Вальтер взял Лава-Лаву за рукав.

– Спросите Мамочку, – высвободилась она. – Еду ему носят из офицерской столовки или из ресторана казино. А подарки он обнюхивает, да. Как собака. Ему самому столько возят – коробки, заказы, посылки, – так ещё в чужие лезет.

– Он чей-то любимчик – но чей? – развёл руками Вальтер. – Есть какой-то покровитель, вот и разгадка.

– Мало ли любимчиков на свете! Но жить в Кошкином Доме, массаж и остальное… надо совсем не иметь совести.

– О, человек с большими странностями!

– Бесстыжий, – подтвердила Лава-Лава. – Иной раз сграбастает и лижет тебя, как мороженое.

– Не меня! – с негодованием воскликнул Вальтер.

– И вас, если подвернётесь. Он флайт-лейтенанта Смита вылизал, а ведь тот мастер по боксу.

Отвращение Влада нарастало. Тут вошёл долгожданный Локс, о котором столько толковали.

* * *

Он полностью укладывался в россказни о нём. Или Влад был готов увидеть его именно таким.

Ростом с Ракитина, изящный как танцор, томно-бледный, с необычно гладким лицом юноши и гибкими девичьими руками. Это был брюнет с неуставной причёской – чёлка до бровей, – глазами цвета жжёного сахара и нервным нежным ртом. Его наряд состоял из просторной лиловой рубашки-апаш, узких палевых брючек с вышивкой по лампасам и мокасин в бисерных узорах.

Мало вызывающего вида – этот красавчик с порога стал бесцеремонно осматривать гостей. Приличные люди так на незнакомцев не глазеют.

– Привет. Меня зовут Локс.

На лице его обозначился нездоровый интерес. Или брезгливость пополам с недоверием? Так или иначе, Влад сразу ощутил к нему неприязнь.

– Вы звали парня. Я пришёл. Сейчас я разберусь с вашими проблемами и решу, что вам нужно. Вам, – указал он на восхищённого до немоты Вальтера, – надо принять тёплую ванну с морской солью.

– А мне прошу советов не давать, – заранее отрезал Влад.

– Совсем? – Локс красиво и стремительно сел на диванчик. Влад отодвинулся, как от заразного. Вдруг лизаться полезет?

«Я тебе не Смит. Так двину, улетишь».

– Только по делу. Меня послали тут отметиться, девок мне даром не надо, а тебя и подавно. Вот, исходя из этого, давай меня лечи, а то я мрачен и жесток – так говорит политпсихолог. Задача ясна?

– Яснее некуда. – Локс вольготно развалился, забросив ногу за ногу. Подняв лицо, он словно рисовал круги; его тонкие ноздри раздувались. При этом Локс цепко разглядывал Влада.

– Ты в самом деле капитан? – прорвало Сокола.

– Угу. Разве не заметно?

– Никак. Ни что капитан, ни что терапевт. Кроме массажа и танцев ты что-нибудь можешь?

– Косметику накладывать, – пропел безнравственный житель Cathous’а.

– Секес! – фыркнула Лава-Лава.

– Иди ко мне. – Вдобавок Локс позвал её жестом. Она подбежала, как кошка к кормушке, расположилась на ковре у диванчика и охотно дала себя гладить.

– Ты слышал? Лечить – меня, но без рук, на расстоянии трёх метров.

– Без толку, и напрягаться зря не стану, – насладившись видом Влада, Локс посвятил себя Лава-Лаве. Та мурлыкала и жмурилась. – То, что вы нетерпимый, я знал давно. Это не лечится, живите так. Мрачен и жесток… ну-ка, повернись… мрак и жестокость – ваши козыри, товарищ капитан. Светлым и добрым не дают Крылатых Звёзд.

– Чего же ты припёрся, если знал заранее?

– Полюбоваться. Думал, вы мне понравитесь.

– Ну и?..

– Я ошибался.

– Видал? – обернулся Влад к упоённому Вальтеру. – Каков, а?.. На вашей западной культуре вырастают дивные грибочки! Опёнки ли, поганки – не укусишь, не поймёшь. Воображаю, как он капитанские погоны получил!..

Локс запустил ловкую руку под блузу Лава-Лавы; девушка не противилась, лишь вытянулась и слабо поскуливала, изгибаясь в талии.

– Вы даже вообразить себе не сможете, у вас фантазии не хватит. Секес вам чужд, ваш мозг посвящён боевому искусству. Политпсихолог – кретин; зачем он вас сюда послал? Толку не будет, вы только расстроитесь.

– Вальтер, я ему завидую. Мать моя! никуда не выходить, жить в шалмане, ни шиша не делать, получать паёк из ресторана и очередные звания. Мы! там! из боёв не вылезаем, гробимся, а он! тут! в атласной рубашечке!.. У кого-то прицел в глазах стоит, а он в щекотке упражняется!

Лава-Лава теряла дыхание. Подонок Локс сладко терзал её чувствительные точки, заставляя напрягаться от мучительных желаний, а Ракитин вот-вот кинется на Локса с кулаками! В жар и в холод! А-а-а, ради этого стоило задержаться…

– …и этого – его! – мы защищаем, чтоб он процветал, как собачья губа!

– Чья губа? – Пальцы Локса замерли. В отличие от официантки, он оставался полностью спокоен и сосредоточен. Лава-Лава нетерпеливо повела телом, чтоб спичка коснулась бензина.

– Гриб! в скаредном месте растёт!

– А… Но чем моя рубашка вам не угодила? Цвет, блеск не тот? В следующий раз скажите, что мне надевать, на что конкретно вас срывает. Чтобы снесло с катушек...

– Локс…

– Замри, мгновенье, ты прекрасно. Оттяни момент, тссс.

– Следующего раза – не будет! – Влад решительно встал.

– Чудесно, мы и без вас в шалмане проживём. Правда, Лава?

– Локс… Ну же…

– Не дёргайся. Капитан, ваша нетерпимость – свидетельство сложного психологического конфликта. Вы в разладе со своим внутренним миром; это проявляется во враждебности ко всему необычному. Своего рода cultural disconnect 3, который вы стремитесь преодолеть путём отторжения, даже агрессии. Это приносит временное облегчение, поскольку ненависть самодостаточна и даёт ощущение силы…

– Полезное ощущение, скажу я тебе. Оно помогает долбить сириан. Когда они налетают на нашу колонию, крадут и режут людей или подстерегают транспорт – мы с нашей агрессией взлетаем и даём им прикурить. Посмотрел бы ты на сириан, голубок – и перестал бы лекции читать о том, что ненависть вредна.

– А вы их видели – сириан? Хоть одного? – оживился Локс, вновь придержав порыв Лава-Лавы. – Вблизи, живьём?..

– Когда я их увижу, смотреть будет не на что. И тебя бы век не видать! Звание тебе – как свинье ботинки. Проституй ты, вот кто.

– Меня по-всякому зовут; не привыкать.

Вальтер метался умом и глазами – от кипящего диалога двух капитанов к вздымавшейся груди девицы и ткани, натянувшейся на её сосках.

– Желание клиента – закон для проституя. – Локс парой движений ладонью остудил Лава-Лаву, по крайней мере до способности соображать. – Я вам с запасом обеспечу, чтобы впредь не встречаться. Вашу карточку, пожалуйста!

Отрывая от ленты марку за маркой, он смачно прихлопывал их к карте.

– Вот. Вот. И вот. Пяти хватит? Прощайте.

– Влад, глупо оставлять заказанное. Я не доел.

– Заверните обер-лейтенанту его пирожные!!

Осоловевшая Лава-Лава, путаясь в собственных руках, принялась упаковывать кондитерские изделия.

– Детка, оставь себе коврижку, которую кусала. Сокол угощает. Водку я сам заберу. – Вальтер слил рюмку назад в пузырёк. – Влад, ты будешь?.. Может, позволишь? Спасибо, камрад. – Под испепеляющим взглядом Влада он хлестнул залпом из горлышка все сто пятьдесят граммов, понюхал дарственную коврижку и пояснил извиняющимся тоном: – Всё равно нам две недели не летать!

* * *

Табун овечек удалился на почтительное расстояние, за угол. Как жалко! всё так быстро кончилось…

– Я щёлкнула их телефоном в глазок, когда все отбежали, – шёпотом похвасталась Джи Роме. – Смотри, что получились.

– Ты сдурела, – тихо процедила Рома, вырывая телефон. – Приват! Ещё кому покажешь – стукнут Маме. Разжалуют, вылетишь в солдатский дом отдыха… Где тут стирание?.. Сотри мигом, чтоб никто не видел.

Но когда мимо тащилась Лава-Лава, Рома изящно цапнула с подноса мятую салфетку и занюхала:

– М-м-м, пот Сокола. Хоть что-то на память оставлю.

Её запястье сжала рука бесшумно подкравшегося Локса. Брюнет негромко произнёс:

– Дай сюда.

– Иди ты, Локс!..

– Хочешь пострадать? Организую.

Холодный тон желтоглазого сулил большие неприятности. Рома сдалась.

* * *

– Надо рассказать ребятам! – охмелев, шумел Вальтер на обратном пути. – Теперь могу спокойно заявить: «Встретился с Локсом, пообщался». Конечно, я буду рассказывать не всё…

– Лучше вообще молчи. Тем более – с кем ходил и зачем. Меня бесит одно сравнение с ним в чине!

– Камрад, я прошу, перестань страдать! Выдумал себе заботу: «У деликата столько же звёзд на погонах!» Стоит ли впадать в патетическое состояние и прокачивать weltschmertz 4 из-за того, что у вас одинаковые звания?.. Он тоже нужен!

– Кому?!

– Без овец и Локса на базе воцарится озлобление, всякие мерзости и неуставные отношения. Они смягчают эмоциональный климат. Наконец, согласись: он по-своему уникальный тип!

Влад быстро огляделся. Они находились на Востоке базы. Тихий, безлюдный коридор.

– Смирно! Упал – отжался, двадцать раз.

* * *

– Товарищ генерал-майор, он посетил терапию.

– Слава тебе, господи. А я думал – взорвётся и нахулиганит там.

– Даже очень активно посетил. – Политпсихолог в задумчивости вертел в руке карточку Ракитина. – Пять раз заходил на цель.

– Вот чего ему не хватало! Запиши: Ракитина поощрять секесом за каждый удачный вылет.

– Так и другие потребуют, наравне с ним.

– Пусть сперва научатся стрелять как он. Если этот стимул их подстегнёт, в месяц перебьём все дрейферы. А кстати – он с одной нежился или менял девчонок?.. Ну-ка, ну-ка, погляди там!

– Попробуем. – Политпсихолог достал карманный сканер, соединил его с телефоном и под паролем вошёл в список персонала. Красный луч скользнул по штриховым полоскам.

– Нич-чего не понимаю… Сбой, что ли? Одно и то же…

– Хе! Говорю же – на какую-то запАл! – цинично усмехнулся Деев. – Сокол нашёл свою дролю.

– Это не «какая-то». Это «какой-то», – бормотал политпсихолог, стараясь не поднимать глаз. – Он… общался с Локсом. Пять сеансов.

– Что-о-о? – взвился генерал. – С Локсом?!

– Марки подлинные.

– Тебя убить мало! Насоветовал, твою мать! С Локсом, ты понимаешь?.. А Локс… Ох. Если Влад пристрастится… Да быть того не может, чтобы с Локсом! Влад всегда был нормальный.

– Я проверю. Свяжусь с Cathous’ом… Но ошибка исключается.

– Разруливай назад свою ботву, немедленно, – навис над ним Деев. – Что хочешь выдумай, лишь бы он к Локсу ни ногой. Всё разрешаю и всё подпишу. Действуй! А то – Влада мне портить!..

* * *

Слухи о том, как Влад отчитал смехотерапевта неизвестным науке матом, распространились широко и скоро.

– Там Ракитин зажигал – хлеще, чем в космосе! Передать невозможно, что делалось. Люди на четвереньках выползали.

Все, кто смог, нахватали медицинских направлений на следующий сеанс. Сбежались любопытные со всех полков Востока и Запада, инженеры, телеметристы, а про отдельные эскадрильи и говорить нечего. Представление перенесли в зал попросторнее, иначе все не влезут.

Врач – опытный малый, недаром учился, – тотчас понял, какие выгоды ему сулит присутствие Ракитина. Такой успех надо закреплять. Перед началом он отвёл Сокола в сторону и доверительно сказал:

– Капитан, я знаю – против воли вкусно не бывает. Вас направили приказом. Так вот – на сеансе не повторяйте за мной, а говорите, что приходит в голову. Комментируйте, спорьте со мной, возражайте. Вместе у нас получится. Со своей стороны гарантирую наилучший отзыв. Ок?

– Годится. – Влад пожал ему руку. – Я не клован на проволовке, но поддержу. Заведусь – глядишь, покатит.

Понемногу началось, а там и понеслось. И жук, и жаба, и чорт, и баба! Танцевала рыба с раком, а петрушка с пастернаком! Видать по очам, кто блудил по ночам! Не верь, а помацай. Ты большой – жабе по колено, в носу шмат козюлек. Легче гогочи, душой рыгнёшь. Прусаки в голове, сверлить надо!

Все загибались от хохота; икал и плакал даже непробиваемый Тойво. Врач сошёл с места: «Пилотируйте вместо меня». Но тут – телефоны отключены, – явился вестовой:

– Капитан Ракитин, срочно к генерал-майору Дееву.

– Влад, мы опять придём!

– Сокол, ты будешь ещё вести сеанс?

Под стоны, всхлипы и аплодисменты Влад отчалил, окрылённый и довольный – выговорился за неделю, аж душа поёт.

Деев встретил его, обложившись папками; вокруг него лопотали и моргали шесть экранов сразу.

– Я весь в запарке!

«Ага, в строй вернёшь? Пора, старик, пора! Новый транспорт, новые ужасы, новые дрейферы… Я уже вылечился, убедись по маркам. Из одного борделя пять наклеек…»

– Разрешите приступить к выполнению боевых задач?

– Каких задач? Ты под арестом, виртуально на губе сидишь… Говорю же – я весь занят, никуда не успеваю. Есть путёвка на Иньян, в санаторий высшего комсостава. Причиталась мне, да вот, засел пнём в кабинете, не вырвусь. Полетишь ты, это мой приказ, молчать!

– Товарищ гене…

– Шагом марш, распишись в получении!

– У Хонки истребитель вон из строя, надо заменять.

– Без тебя заменят. Отдыхай, купайся.

– Кибер-пилот у него сдох! Интендантство не чешется дать нового.

– Найдём, не беспокойся.

– Надо кого-нибудь на «Либру» посадить, машина в простое!

– Есть пополнение, с транспортом прибыло; выберем опытного парня. Лично проконтролирую. Теперь – кру-гом!

«Хороша гауптвахта, – развернулся Влад. – Не под замком и не при деле! Ссылка на курорт. А как же без меня? Вальтер не справится!»

* * *

Кошкин Дом, пережив нашествие Ракитина – «Такого человека больше, чем один! Словно втроём буянили» – изготовился к набегу свежих мужиков с планеты. Транспорт доставил на Иньян толпу спецов, охочих до работы и до женщин; санчасть потела, пачками выдавая допуски на секес.

Флайнг-офицер Райт – пресловутый баран Махи, – громогласный рыжий верзила с длинными руками, отсутствовал целый отпуск. Он рокотал, облапывая Маху сразу от щёк до подколенок, до того соскучился. Конечно, Райт привёз милашке и туфли по каталогу, и набор для загара. Она разыгрывала ревность:

– Сколько раз ты изменил мне на Земле? А?.. Не верю, чтоб удержался. Кайся, рыжий чёрт. Проси прощения.

– Ах, цыпка, надолго ли мы вместе!

– Ты собрался в отставку?

– Всё куда хуже, цыплёночек. Вас скоро заменят! Так всегда – девочек меняют, мебель оставляют.

– С чего бы? Нас – менять?

– Спроси астрономов. Летит главный рой! Ящик с замороженными девками! Свежий продукт прямо на пути к Иньяну…

Жуткая, будоражащая новость (хотя насчёт замены Райт безбожно врал) разбежалась волнами. Джи, не ухватив, в чём соль, подъехала к Роме:

– Какой ещё рой? Ты слышала?..

– Рой – это метеорный поток. Он крутится, как перстень – тонкое колечко, на нём толстый камень.

– А при чём здесь мы?

– Знаешь, отвянь. С планеты лифт пришёл, скоро все пассажиры будут здесь. Не до метеоров – мойся и накрашивайся.

Рома оказалась права на все сто – покружив для разведки и вынюхав злачные местечки От-Иньяна, планетарные гости валом повалили в двери. Мадам перевела подразделение на режим ускоренного обслуживания.

– Чик, выход к гостям, столик семнадцать!

– Рома, выход к гостям, столик четыре!

Глянув для контроля в зеркало, Рома выпорхнула из служебного отсека и танцующей походкой пошла к столику.

«Ну, кого мне на сей раз сосватали? Штатский. Молодой. Хорошенький. Чуток гривастый, светлый. Серые глазки! Славянин, как пить дать. Вряд ли пылкий. Но я его раскручу! Пупсик, у тебя четверть часа на ухаживание, десять минут на ласки, семь на чих-пых, а потом мне надо мыться, обрабатываться и чуток отдохнуть».

Гость держался непринуждённо и приветливо; жестом пригласил Рому сесть.

– Я вам очень рада, – заученно сказала она, одарив гостя солнечной улыбкой. – Угостите?

– Позвольте ручку. – Он взял её за запястье и притянул кисть к своему лицу.

После слабого поцелуя блондин медленно, скользко провёл по коже языком.

У Ромы захолонуло сердце.

* * *

1 «Стража на Рейне» (нем.), песня, соч. в 1840 г. Максом Шнекенбургером. Во время франко-прусской войны 1870 г., а затем и 1-ой Мировой войны была неофициальным гимном Германии

2 публичный дом (англ., жарг.)

3 культурное несоответствие (англ.)

4 мировая скорбь (нем.)