Восход Сириуса, часть 1 - Восток-Запад

Глава 1. Троица

А в нашем полку – все камикадзе

Борис Гребенщиков «Центр Циклона»

3062 год. Система Глиз 581, созвездие Весов

– Вижу дрейфер, – объявил Влад, отсылая координаты врага Алиму и Вальтеру.

– Он искусно таился, – сухо промолвил немец.

– Йо-хо-хо! Уау! – заголосил Алим. – Он покойник!

Влад отметил, как машина обер-лейтенанта Хонки заскользила к северу условной сферы, наискось над плоскостью пояса астероидов. «Либра», управляемая Алимом Салданом, пошла вниз, ближе к парящим в пустоте каменным глыбам.

По ту сторону красной звезды Глиз, в двухстах миллионах километров от звена патрульных истребителей, заговорил диспетчерский зал:

– Объект принят на слежение.

– Дистанция от пятой внешней… Скорость…

– Лазерная батарея два готова.

Старший дежурный офицер с досадой читал данные.

– Сколько батарее до рубежа эффективного огня?

– Час двадцать хода.

– Другие патрули?

– Минимум четверть часа.

– Выход транспорта?

– Через семь минут.

– Сокол!

– Я – «Сокол», – отозвался Влад.

– Атакуйте.

– Есть!

– Какая позиция Троицы? – второй дежурный пригнулся к экрану. Огоньки, обозначавшие звено Влада Ракитина, терялись в ряби астероидного потока. Дрейфер выползал на открытое пространство – колючая мертвенно-синяя звёздочка.

– Пошли на охват.

– До команды?..

– Будто Влада не знаешь!

Из сигналов с внешних станций диспетчеры слаженно составляли суммарную картину – пояс, Троица, дрейфер.

– Завалят? – тихо спросил сержант у соседа.

Беспилотные убийцы молчали до поры – годами, десятками лет, – чтобы в удобный час очнуться, выйти из дрейфа и встретить корабль с Земли, подлетавший к планете Иньян. Вся надежда на истребителей!

Хонка проходил слева вверху, где-то на фоне Глиз Желанной, крупной как полная кровавая Луна у горизонта. Алим опускался к кольцу мёртвых камней, вечно летящих вокруг алой звезды.

Ракитин держал дрейфер на прицеле. Ни дать ни взять – летучая скала. Вычислить его из сотен тысяч каменюк, опоясавших Глиз – столько телескопов нет на всех станциях системы. Только следить и ждать.

Рано бить. Враг защищён, не стоит зря тратить боезапас.

– Раскрывается, – сообщил хладнокровный Вальтер.

– Вижу. Перекури, Хонка, у нас есть пятнадцать секунд.

– Я забыл сигареты.

– Подкинуть? – предложил Алим. – Я доброшу.

– Счастлив работать с остроумными людьми.

На уме у Влада вертелось с полсотни переменных. Темп активации дрейфера, время и точка выхода земного транспорта, положение «Либры» и «Вектора» Хонки относительно ведущего «Сокола», а также прорва всякого другого.

– Занимаю позицию, – Вальтер отчитался как часы.

Дрейфер обманул их и открылся чуть раньше. Кибермозг автономного огневого узла выбрал наступательную тактику – он обнаружен, но есть шанс уничтожить трио истребителей до того, как главная цель выйдет из сверхсветового режима.

– Начали! Врозь!

«Вектор» и «Либра» ринулись в стороны быстро, как только позволяло движение без инерции. Они вынудили сирианского робота вести огонь по сильно разнесённым целям. Дрейфер запульсировал частыми вспышками.

Влад выжидал, невесомо проплывая сквозь ураган огня. Радары и телескопические визоры почти ослепли, но капитан безошибочно угадывал курс дрейфера – как будто чувствовал на ощупь.

– Нормально, веду бой. – Вальтер сосредоточенно, строго по порядку поливал дрейфер то спицами лучей, то стаями ракет. Алим… где Алим?

– «Либра», отвечай!

– Порядок, прохожу тень астероида.

– Куда тебя понесло?!

– Через шесть… пять секунд буду на прямой с дрей…

– Перегрызок собачий! – Выругавшись от души, Влад снял сплошное поле и, погрузившись в пламя открытой машиной, обрушил на сирианина слитный удар орудий и реактивных снарядов. А то жди, пока Салдан выйдет из-за прикрытия! Как раз Хонку сожгут с его переменным полем.

– Спасибо, капитан, – скромно поблагодарил Вальтер, чья машина уже светилась пятнами лучевых ожогов.

Влад чуток не дотянул до излюбленного рубежа «в упор», залп с которого разносит сириан вдребезги. Поэтому Алим успел выйти на прямую и сокрушительным геройским «трах-тарарах» добил развалины дрейфера, при этом чуть не угодив в командира.

– У неумеки руки калеки, – прорычал Влад, отворачивая ближе к Вальтеру.

Сирианин мирно разлетался по космосу в виде отдельных кусков.

– Капитан, по-моему, выход без поля на предельно близкую дистанцию является рискованным приёмом.

– Я чую момент, когда можно. Зато наверняка! Без пауз, не ловить окна в поле.

«Бешеный человек! – с уважением подумал Вальтер. – В точности, как рассказывал мой дорогой дедушка».

– Но синхронизатор надёжно позволяет…

– Ты на себя погляди. Сто против одного, что тебе срубило пару антенн и поклевало обшивку. Отсеки-то все герметичны?

– М-м-м, не все. Есть повреждения, – нехотя признал обер-лейтенант. – Борюсь за выживание. Служаки уже устраняют поломки.

– Так что «спасибо» причитается тебе. Я оплачу твой разговор с Землёй – десять минут, идёт?

– Согласен. – В голосе Вальтера промелькнула счастливая нотка. Когда сражаешься за шесть парсеков от любимого фатерланда, бесценна каждая минута близости с родными.

– Ты уверен, что служаки справятся? А то смотри – ложись в дрейф и жди ремонтников. Или катапультируйся от греха подальше, я подберу.

– Ситуация под контролем, волноваться не о чем. Правда, кибер-дублёр не отвечает. Похоже, его кабина прострелена…

– Повернись, подставь узлы. Я возьму тебя на стык и отнесу на базу.

– Мы уделали его! – напомнил о себе Алим.

– Ты-то здесь при чём? Сидел бы и сидел за астероидом. Там не дует.

К орбитальной базе От-Иньян возвращались молча. Когда вошли в торможение, навстречу вылетел ремонтник – на случай, если «Вектор» повреждён серьёзнее, чем доложил Хонка. Вдали прошли поисковые катера разведки; они всегда прочёсывали поле боя, вылавливая обломки сирианской техники.

Транспорт благополучно сошёл со сверхсветовой трассы и устремился к Желанной, поставив лишь противометеоритную защиту. О схватке в каменном поясе экипаж и пассажиров даже не известили – дело заурядное, в системе Глиз это часто случается. Правда, не всегда столь удачно.

* * *

Влад устно отчитался старшему дежурному о главном. Троица выслушала пылкие, восторженные поздравления братьев по оружию и отправилась в жилой блок – снять лётные костюмы, принять душ и привести нервы в порядок.

– Что-то Влад мрачноват, – заметил второй дежурный, когда Троица скрылась из глаз.

– Послушаешь их перекличку в бою – поймёшь, – намекнул старший. – По-моему, Ракитин готовится писать разгромный рапорт.

– Ещё не хватало. Опять союзники скандал поднимут…

– Пусть их в штабах грызутся. Главное, чтоб на передовую присылали кого надо, а не кого попало.

Разговор продолжался вполголоса, в стороне от пультов. В зале сидели разные диспетчеры – Центральных держав, Северного альянса, американы, азиаты, даже стажёры Еврозоны. Смешанный состав союзных войск страдал всеми пороками землян – от злопамятства до страсти всё исподтишка записывать на диктофон.

– Я думал, этот афро-евро с ним сработался. Такой забойный малый, быстрый, по тестам лучше многих. С чего у них раздрай?..

– Догони, скажи ему: «Остынь, Ракитин».

– Спасибо. Снесёт, как тот дрейфер.

Над головами диспетчеров раздалось радостное уханье. Сняли слежение с кольцевого сектора, где Троица ушибла сирианина; часть персонала вышла из процесса и спешила пообщаться с друзьями – торопливо шелестели клавиатуры наладонников, экраны в руках замигали от смены кадров.

– Покажи-ка, – потянулся старший. Сержант охотно предъявил картинку – не для дилетантов, поймёт только свой. Алим уже пустил в Живую Сеть запись о том, как он крошил вражеский беспилотник. Голос пояснял – каким оружием, в каком замедлении идёт показ.

– Лейтенант Салдан, Академия космофлота Массив-Сэнтраль.

– Виват! Отлично! Рулез! – восхищалась Сеть.

– Алим, какого чёрта?! – начал Влад, дозрев до точки кипения. – Кто тебе сказал – уйти в тень? Ты подставил Вальтера!

– Минутку, капитан. – Алим попытался остановить наезд миролюбивым жестом. – У нас в звене свободный выбор тактики. Я могу действовать, как сочту нужным. Сразу троим рисковать нельзя. Должен быть скрытый резерв, вроде засады…

– Ты это впаривай в Клермон-Ферране шлюхам, когда тебя за непригодность спишут. Сходи на базар, купи курицу и долби ей мозги – а мне не надо. Ты слинял. Смылся, как в унитаз, пока мы отдувались – за себя и за парня, который утёк.

– Однако, капитан! – Алима от обиды стало раздувать. – Дрейфер сгорел, мы целы – значит, манёвр был верным. Какие ко мне претензии?

– О, мать моя, никаких! Просто случилось чудо, как обычно – Фриц и Ваня без напряга вынесли дерьмо и перевыполнили план, а кто-то вывесил в Сети флаг Еврозоны. Ты победил, иди за орденом! Бегом, а то мой рапорт придёт первым, и тебя обломят на пороге.

– Я знаю свои права! Могу публично сообщать о моих действиях. – В гневе Алим стал ещё выше, шире и чернее. – Никто не запретит мне освещать реальные достижения. Кроме того, я обязан указать вам на выражения, которые унижают моё достоинство. «Непригодность», «долби мозги», «унитаз»…

– Ещё гудок, и твои зубы тронутся.

– Камрады! камрады… – Вальтер счёл необходимым вмешаться, пока зубы не посыпались. – Сейчас, когда мы в мирной обстановке, нам не следует конфликтовать о пустяках.

– Что – твоя голова пустяк? – развернулся Влад, как стволами на цель. – Это ты кому сказал? Отставить! Упал – отжался, двадцать раз.

Между Владом и Вальтером что-то замкнуло, у обоих в глазах вспыхнуло, и обер-лейтенант Хонка рухнул на спружинившие руки, чтобы начать отжиматься с силой робота, в размашистом ритме метронома.

– А также злоупотребление служебным положением, – уходя, недобро процедил Алим. – В свободном обществе это недопустимо.

– Поквакал – и в тину, – проводил его Влад, возвращаясь в колею. Облегчённая душа вздохнула, обретая покой.

Рапорт сочинился одним духом, с жаром, в самых шершавых уставных выражениях. Пневмопочта От-Иньяна проглотила его; лифт принёс коробку с ужином. Вечерок скоротали подчёркнуто порознь – Вальтер в каюте, Алим ушёл в бар; Влад отправился в спортзал размяться и послушать комплименты от маньяков атлетизма.

Перед сном капитан заглянул в Живую Сеть – там восхваляли безумство храбрых. Троица опять была в зените славы, особенно Алим.

* * *

Наутро почта выбросила Владу два патрона, оба плохие – вызов на ковёр к генерал-майору Дееву и письмо из дома. Неизвестно, что хуже.

Родители, как водится, после «Здравствуй, Владик, сыночек!» принялись за традиционное нытьё: «Мы старые, ты нас забыл, совсем не пишешь, ты у нас один, а почему ты нам не оставил свои ткани, ведь война, всякое случается, мы бы вырастили клоника, он был бы как настоящий».

Легко представить: старики наймут в Польше матку, та им задёшево родит суррогат Владика, и жертвы губчатой болезни, дурея год от года, примутся пестать клона, передавать свою мудрость. Пока он подрастёт, они совсем рехнутся, и вместо боевого капитана выйдет патронажный брат, агент собеса. Радость-то какая! Опора в старости! Душа переворачивается!

Можно с самим собой встретиться, если похоронку по ошибке выпишут. Полковник космофлота, весь в знаках отличия – и сутулый пентюх, целево воспитанный для ухода за паралитиками. «Здравствуй, Влад. Ты – это я!» Лучше пулю в лоб, чем такое свидание.

Продумав этот вариант и содрогнувшись, Влад резво направился к генералу. Деев, по крайности, не станет приставать: «Умножь себя путём клонирования».

Поджарый, лобастый Деев сидел под обширной картой мира, интересы которого он здесь защищал. Лампы отражались в его лысине и поигрывали отблесками на пяти Крылатых Звёздах, украшающих его мундир. Невысокий жилистый генерал, в отличие от холёных московских штабистов, свои награды вырвал из сириан вместе с их душами. Если, конечно, у безликих тварей есть душа.

– Ракитин! – загремел Деев.

– По вашему приказанию прибыл, товарищ генерал-майор. – Влад вытянулся почти с наслаждением, готовый ответить на все придирки.

– Сколько можно дразнить союзников? Где ваш такт?.. где чувство меры? Где политкорректность, наконец? Где?!

– Дома забыл, находясь в очередном отпуске согласно приказа.

– Бросьте шутить. На конфликтном трибунале вам придётся отвечать по существу вопроса. Полюбуйтесь, вот последствия ваших… выходок!

– Нет, товарищ генерал-майор, я таких слов лейтенанту Салдану не говорил. – Влад изучал рапорт Алима. – Насчёт расовых проблем он тоже врёт. Тем более «вакса-гуталин» не звучало. Это он в Еврозоне наслушался от лиц той же масти. У меня есть свидетель – подтвердит, что я…

– На, почитай и от свидетеля бумагу.

«Хм, вроде Вальтер залёг книжки слушать. А он тайком от командира показания давал. Значит, меня оба ведомых заложили».

– В унизительной форме заставил обер-лейтенанта Хонку отжиматься двадцать раз, – причислил Деев ещё один пункт к проступкам Ракитина.

– Да он же сам пишет: «Это я исполнил добровольно». Ему надо, товарищ генерал-майор. От тоски по родине он лечится едой…

– Твоё какое дело, чем он лечится?

– Я отвечаю за его физическое состояние. Он мне нужен в бою.

– Вес нормальный, врач к полётам допускает.

– Нет, живот у него подтянут. Но пилот в тоске – пол-пилота с одной рукой и одним глазом. А упражнения снимают стресс, подстёгивают радость. В мозгу выделяется витамин счастья…

– Ты что Алиму написал? «Не-при-го-ден»! На каком основании? Если я рапорт не приму, следующая остановка – трибунал союзников. Сумеешь там объясниться? Алим все тесты выполняет с плюсом.

Влад положил бумаги на стол. Лицо его излучало твёрдое спокойствие – не прошибёшь.

– Тесты – на симуляторе. В бою он струсил. Дал дрейферу семь секунд сосредоточить огонь на Вальтере. Целых семь! Я за это время дрейфер пять раз убью с двух позиций. Затем – своим фейерверком Алим чуть меня не спалил, я еле вырулил. Зачем стрелял, ракеты тратил? после ужина горчица… Он в Троице лишний.

– Ты которого уже пилота из звена вычёркиваешь?

– А кого мне дают? Чемпионов игровой приставки. На орбите Марса имитаторы сбивать – это они могут, но чуть в бой, они: «Ой!» То им кресло кривое, то «Где прикрытие?» Они воевать приехали или куда? Тут отметки ставит не препод, а сириане. Чем отчитываться за потери, лучше я их выкину, пока не сработал жареный петух. Дайте японца, еврея – только не из Еврозоны.

– Сколько раз говорено – звенья подбираются по разнарядке из Совета Обороны. Не я пилотов назначаю.

«А зря!» – рявкнул Влад про себя.

Между тем в кабинет вкрался политпсихолог – нечто среднее между медиком и шептуном на ухо. Влад почуял, что эта тень во плоти будет решать его ближайшую судьбу. Должен же Деев как-то развести бодягу с рапортом Алима, чтобы всех утешить и не доводить до трибунала.

– Можете быть свободны, Ракитин.

Влад оглядел карту мира, подыскивая державу, пилота из которой он бы принял без сомнений.

Красным гигантом разлёгся по Евразии СССР – Священный Союз Славянских Республик, вокруг сгрудились соседи и союзники – Центральные под предводительством Германии, северяне, Балканский блок, Китай с Индией… Жёлтая клякса Еврозоны раздражала зрение – ни стран, ни народов, помесь по кличке «евро», разделённая державами на секторы контроля.

Напоследок Влад поискал на плоскости мира родные Клинцы. Где эта точка? Ровный цвет карты… Брянск-то не всегда отмечен! Только по изгибу Десны можно догадаться.

Вздохнул и вышел.

* * *

– Какова обстановка на базе? – Деев мигом взял политпсихолога за жабры. Если ты проныра, то изволь подробно доложить.

– Все следят, как повернётся дело. Союзники слегка шумят. Для них Алим – герой, он заслужил награду, а Ракитин – солдафон и деспот, хотя классный боец. Личный состав ждёт справедливого решения по рапортам Троицы.

– Ну, и куда нам девать этого парня? Семь секунд промедления; в бою это смерти подобно. Несмотря на то, что показатели он выдаёт отличные…

– Он капитан, известен среди истребителей. Если избавляться от него, то выбор – почётная ссылка без понижения в штатной должности, в какую-нибудь тихую систему.

– Вы о ком? – генерал вскинул задумчиво опущенную голову.

– О Ракитине, конечно.

– Я про Салдана! Сообразите-ка, куда его пристроить. Влада не отдам – ни вам, ни союзникам под трибунал.

Деев встал и, заложив руки за спину, щёлкающим шагом заходил вдоль карты мира.

– В тихую систему!.. А кто транспорты прикрывать будет? Штатские грозятся: «Уйдём с рейсов на Иньян, если Ракитина съедят». Что тогда? Главкосмос пришлёт молодых на замену, огрехи пойдут косяком, да плюс оборона просядет – всё сирианам наруку! Накидают в пояс дрейферов; через год придётся расформировать дивизию и покинуть Иньян.

– Ракитин – слишком резкий офицер. Он нетерпимый, с ним общаться невозможно.

– Влад не лабух в ресторане, чтоб всем угождать. Достаточно того, что он жив, метко стреляет и имеет две Крылатые Звезды. Уж какой есть!

– Из-за него у нас то и дело происходят политические осложнения. В конце концов, сюда откажутся идти не только штатские, но и военные пилоты.

– Прикажут – и пойдут, причём охотно. Здесь платят боевые и дают звёздочки.

– Речь идёт о престиже нашей армии.

– Да, Влад невыносимый – но результативный! Даже японцы…

– Всё-таки надо принять меры.

– Это по вашей части – вразумлять, наставлять и так далее. Займитесь Владом, перевоспитайте его…

«Издевается, что ли?» – внутренне возмутился политпсихолог.

– …пишите выводы и – мне на стол. Позаботьтесь, чтобы ваши предложения гарантировали успех. Я рассмотрю и подпишу… с поправками.

* * *

– Вальтер, ты знаешь, как я снимаю напряжённость?

– Да, камрад.

– Вместо ругани мы не раз отжимались на пару. Нам это помогает?

– Да, камрад.

– Тогда зачем ты вывалил наши дружеские мелочи политпсихологу? Что тебя торкнуло на откровенность?

Влад шёл за предписанием. Вальтер увязался с ним, ощущая, что ему следует быть рядом с командиром. В Троице не принято копить обиды до критической массы. Всё должно быть сказано и решено сегодня, иначе затаённое однажды рванёт и разрушит звено.

– Ко мне обратились официально: правду ли написал Алим? Я подтвердил по факту, уточнил мотивы и указал на то, что он исказил. То есть я поступил честно. Как я мог умолчать или солгать?

– Одно хорошо, что Алима убрали. Баба с колёс – коня как чёрт понёс…

Кое-какие слухи о разбирательстве по рапорту Салдана просочились в коридоры базы. Деев не стал покрывать Влада, но дозволил утечку подробностей о «подвиге» афро-евро. Живая Сеть притихла, словно зубы сжала. Глупо спорить с записями «чёрных ящиков» – там бой разложен по долям секунд; видно, кто где был и что делал.

– Вряд ли мы скоро вылетим, – бубнил Вальтер. – «Либра» без пилота, мой «Вектор» в ремонте.

– Договаривай – «Сокол» на приколе. Я не спросил – как твой кибер-дублёр? подлежит починке или…

– Одни ноги остались. Жаль. Серьёзная утрата!

– Да, отличный был робот.

– Я попросил вырезать из ноги фрагмент с фабричной маркой. Буду носить на память, в браслете.

– Ты сентиментальный, как все дойчи.

«Ещё одна морока. Подбери теперь дублёра!… Какие модели есть в резерве?» – Влад стал ворошить память. К «Вектору» подошёл бы робот «шкода», «лабрадор» или швейцарский. Считай, дня четыре на подгонку к истребителю и три вылета для обкатки.

– Крепко он нас посадил.

Вальтер мысленно согласился – Алим вывел из строя целое звено эскадрильи. Сохрани Салдан боевой порядок, всё бы сложилось иначе.

Сводчатые светло-зелёные коридоры с мягким полом вели их в административную часть. Из встречных кто-то дружески приветствовал неполную Троицу, кто-то просто отдавал честь, а иные к рывку рукой добавляли колючий взгляд. Перевод Алима из системы Глиз устраивал не всех.

Влад зашёл – и вышел, листая документы.

– Активная гауптвахта, две недели. Ещё бонус от политпсихолога, талончики какие-то… Эт-то что ещё? – Он обалдело вперился в листок.

– Тебе прописали лекции по терпимости?

– Само собой… но к ним довесок.

– Лечебный сон?.. солевые ванны?

– Две ванны! Обязательные к исполнению! Смотри. – Влад поспешил сунуть рецепт Хонке, лишь бы с глаз долой.

– О! Вполне нормальные процедуры. Смехотерапия и сексотерапия… Слушай, это же отлично! Ты их получишь бесплатно, везунчик. Посещать терапию надо с товарищем; в компании чувствуешь себя раскрепощённо. Идём?

– Чтоб его бельма полопались, кто это выдумал! – негодовал Влад, отыскивая взглядом, куда броситься. – Что он себе вообразил?.. рулить мной, будто я машина!

– Тебе разрешено за счёт армии выпить сто пятьдесят граммов крепкого алкоголя. В три приёма, с перерывом в полчаса. – Вальтер радовался так, словно ему самому налили.

– Сроду так не попадал. – Влад потемнел как туча. – В самоволку бегал, с патрулями дрался – и в радость шло, а тут талоны выдали: гуляй! – и никакого настроения. Ноль!

– Надо, камрад. В этом состоит воинский долг – получить приказ и выполнить его. Тем более, когда такое удовольствие!

Сердце экономного Вальтера пело марш победы. Для военных От-Иньяна цены в доме отдыха умеренные, вдобавок сопровождающему скидка – пятьдесят процентов!

Первым пунктом значилось лечение смехом, куда Влад с Вальтером и двинули. На душе у Ракитина стоял туман и скребли кошки.

* * *

Полечиться собралась дюжина офицеров – в основном из полков Макартура, а также с лазерных батарей и ракетного дивизиона. Кое-кто уже посмеивался, предвкушая сеанс юмора. Служба на орбитальной базе была смесью тревожного ожидания и скуки; бойцов томила рутина, и пока они не поклонились всесильному Бахусу, их гнали к затейнику – пускай развеются.

Врач-смехач радушно встретил пациентов и тотчас надел клоунский нос на резинке, вроде красной картофелины.

– Я не чиновник, смотрите на меня проще. Я шут! Садитесь хоть на пол, здесь запретов нет. Но самый прикол в том, что вы – настоящие дурни из цирка. Вы только притворяетесь серьёзными! В каждом из вас тонны смеха. Думать не надо, отключите мозги! Вот мои инструментики…

Он с гримасой достал резиновую клизму и сдавил её; раздался пукающий звук. Многие невольно хохотнули, с весёлым любопытством глядя на врача. Влад враждебно наблюдал, что будет дальше.

– Сделайте так, – врач растянул себе уши в стороны, высунул язык и свёл глаза к переносице. – А теперь переглянитесь!

Влад с отвращением узрел обер-лейтенанта Хонку в образе полного идиота и представил, как сейчас выглядит он сам. Наверное, точно так же! Вальтер прыснул, зафыркал, а затем расхохотался во весь рот.

«Эх, Европа! Лоск и блеск, а приглядишься – Еврозона, йо-хо-хо и бамба-ламба. Вам только палец покажи».

И пошло-поехало! Врач изобретательно и энергично кривлялся, то приставляя себе уши из растопыренных ладоней, то пальцами растягивая рот в лягушачью пасть, то виляя языком, а гогочущие офицеры повторяли за ним мимику и жесты.

Оргия смеха мало-помалу затягивала всех в круговорот, один Влад наливался яростью.

На стол выскочили игрушки – вставные челюсти с ножками, писклявые уродики с глазами на макушке, закувыркались паяцы в тряпичных лохмотьях и бубенчиках. Ракетчики и истребители сгибались пополам, изнемогая и захлёбываясь хохотом.

Влад пытался отрешиться от врачебной клоунады, но в глаза лез Вальтер с высунутым языком.

«Подам рапорт, чтоб перевели в стратегический флот, – думал он. – Хонку прихвачу с собой. Там, глядишь, до Сириуса доберёмся. Подойти на выстрел – будут им тонны смеха! Даже мегатонны».

От надсадного смеха сидящих вокруг – до румянца, до слёз, до икоты, – Владу изнутри явилось тягостное, тошное видение. Словно он опять в отпуске, в Клинцах, рассказывает бате с мамой про своё военное житьё-бытьё.

«Недавно дрейфер расстрелял гражданский транспорт. В дым, в клочья. Слишком быстро атаковал. Наши ни тревогу не успели объявить, ни сбросить спас-капсулы».

«Ну-ну, – улыбнулся любящий отец. – Значит, в лоскутья? Вот это да! Страшное дело!»

«Там были женщины. Из них двадцать беременных. Летели рожать на Землю» – Влад ещё надеялся, что до отца дойдёт.

«Вот как, беременные. С животиками. Полопались как вишенки! Оп-ля! Оп-ля!» – Отец даже стал подпрыгивать, сидя на диване.

«Он очень бодрый, – с жалобной гордостью сказала мать. – Как молодой! Но худеет наш папа, боюсь за него. А я всё плачу и плачу».

Тут мать зарыдала. Отец вскочил и заплясал от избытка энергии. Владу захотелось выпрыгнуть в окно и мчать до вокзала, не оглядываясь. «Вон отсюда! Бегом из дурдома! Что я тут делаю, зачем?..»

– Ну что, друзья, мы с вами славно повеселились.

– Да, доктор, спасибо!

– Так ржали – я думал, вы треснете, – вырвалось у Влада.

Доктор задорно подмигнул:

– Как настроение, Ракитин?

– Как после третьей осечки подряд.

Раскрасневшиеся соратники издали рефлекторное: «Ха-ха-ха!»

– Улыбнись, камрад! – хлопнул его Вальтер по плечу.

– Устал я с вами. Что за терапия?.. ни уму, ни сердцу! Смешно дураку, что рот на боку… Вот карточка; ставьте: «Лечение без результата», или какой там негатив положено отметить.

– Напрасно так считаете, Ракитин. – Врач безмятежно вписал что-то и прилепил к медицинской карте личную штрих-марку. – Как раз удалось – вы освободились от плохих эмоций. Хотите выругаться?

– Ещё как!

– Пока горячо – валяйте! Это сеанс, всё можно.

Влад вмиг разинул орудийный порт и открыл шквальный огонь.

…По ту сторону двери, отмахав несколько коридоров, Вальтер не уставал восхищаться:

– О, Влад, сколько ты знаешь сильных слов! Я поражён богатством твоего лексикона. Ты говорил на своём диалекте, верно?.. Как это звучно, как сочно! Я сожалею, что не включил диктофон… Так увлёкся, начисто забыл о нём!

– Всё-таки лучше отжиматься.

– Да, но каково могущество фольклора! Мог бы ты повторить?

– На следующей смехотерапии.

Память Вальтера запечатлела не всё; бурно вспоминалось нечто вроде: «Выползень змеиный, вылупак заклятый, жаба вислоухая, кирдзюк те на язык, чтоб твои требухи на осине сушились, чтоб твои слепаки повылазили, пропади ты за горелый блин!»

Соратнички грохотали и валились от хохота набок. Зато врач под конец тирады Влада даже улыбаться перестал. Будто уже и не сеанс.

Идущие негромко обменивались мнениями:

– Этот Ракитин ужасен. Он жутко озлоблен.

– Какой неприятный человек!

– Моя прабабушка так проклинала. Иногда весьма успешно.

– Очень, очень прошу! – умолял Хонка.

– Вальтер, я весь выговорился. Чтобы так сказать, мне надо завестись.

– Но я решительно не понимаю, отчего ты плохо воспринял процедуру.

– Смех – когда весело, а не когда тебя щекочут. Мне претит ржать по команде. Короче! Пойду сдам личное оружие, поскольку я под арестом, а ты тряси интендантов – что за роботы у них в запасе.