Вор Города. Невольник

Глава 1. Путь домой

Язычники оставили вора в заброшенном квартале, расположенном рядом с промзоной. Фабрики работали даже ночью, так что воздух в окрестностях был пропитан как ледяной влагой, так и тяжелым дымом.

Вор тяжело вздохнул и закашлялся — воздух был пропитан дымом. В таком состоянии от погони не уйти.

Добраться от прибрежной зоны до Старого Поля до восхода солнца Галент не успел бы. Он намеревался переждать дневное время в одном из брошенных домов, чтобы отдохнуть, обдумать недавние события и разработать план действий. Уж очень любил Галент разрабатывать планы, пусть они и редко пригождались.

Вокруг было множество никем не занятых строений, но брошенные здания были малопригодны для жизни. Вор хотел отдохнуть в относительном комфорте, а ближайшие дома не были приспособлены для этого. Рядом с морем никто не рисковал селиться, даже самые бедные люди предпочитали гнить в подворотнях Поля.

И что заставило людей построить жилища в такой близости от моря. На что они рассчитывали? Что морские ужасы не рискнут выйти на сушу? А ведь они выходили, у них было множество путей, чтобы прокрасться к живым людям. Фабрики сбрасывали стоки через открытые коллекторы, проходящие сквозь рабочий район. Паразиты этими реками нечистот не брезговали пользоваться. Да, их пугал аромат руд, которые перерабатывались на заводах, но голод был сильнее страхов. Морские паразиты ничем не отличались от людей, по сути.

Одно время беднота пыталась бороться с выходцами из морских глубин. Всех этих рыболюдей, огромных прямоходящих крабов и тому подобную нечисть встречали простые рабочие, вооруженные самодельным оружием. Война велась долго, но со временем люди просто устали бороться с морем и ушли вглубь Города, бросив свои прибрежные жилища.

Галент должен был бы опасаться этих обветшалых построек, больше похожих на скелеты цивилизации. Но вор не боялся. Он знал, что в этих развалинах встречаются самые ужасные существа, даже ожившие мертвецы, поднятые толи магией, толи сонмом паразитов. Все эти персонажи городских легенд обычно выходили на охоту по ночам, поджидали своих жертв в темных подворотнях, а вор шел по открытой улице, и рассвет уже вцепился в нежную плоть ночи.

Ночные охотники затаились в темных и влажных логовищах, а мертвецы, если они действительно тут ходили, вернулись в могилы.

Вору нечего было опасаться, он же теперь работает на язычников.

— Вот уж радость большая, — хмыкнул Галент.

Конечно, язычники не наделили его никакими магическими силами, даже не украсили его тело татуировкой. Вор остался самим собой и борьбу будет вынужден вести самостоятельно. Так что ужасы одного из заброшенных кварталов не побрезгуют его душонкой. Галент не сомневался в этом. Как и церковники, язычники не отличались гуманизмом. Они были точно такими же фанатиками, просто с иного полюса бытия. В иной ситуации Галент попытался бы избавиться от новых "работодателей". Сейчас он не видел в этом необходимости.

Пусть дикари считают его своим слугой, им же выгодно, чтобы инквизиторы и церковники отправились в ад. Так что они не будут до поры мешать вору работать. А уж если Галент справится с Церковью, то и лесные дикари не будут ему страшны. Технологии Города спасут его, как и тысячи горожан.

Уверенный в своих силах, вор преспокойно преодолел зону отчуждения и достиг рабочего квартала.

Здесь обитала городская беднота, что очевидно, никто иной не поселится так близко к промзоне и морю. Горожане никак не ограничили доступ в заброшенный квартал, не построили даже символическую стену, чтобы защититься от паразитов и мертвецов. Чего бедноте бояться? Жизнь здесь и так ценилась дешевле, чем медная монетка. В рабочих кварталах смерть была частой гостьей, люди умирали на улицах, и это было привычным зрелищем. Здесь даже власть Церкви ощущалась не так сильно, как даже в Гончарне.

Галент скрылся в полуразрушенном здании, выбитые окна которого выходили на главную улицу этого района. Он даже названия не имел, просто рабочий квартал. Все равно здесь не было даже названия улиц. Дома строились как попало, частые пожары уничтожали и людей и их жилища. Так что из года в год местность тут менялась.

До центра до рабочих кварталов было далеко, Извилк находился в двух днях пути пешком. Вору пришлось бы преодолеть огромные расстояния, чтобы дойти до цивилизации.

— Надо что-то придумать, — пробормотал он, поглядывая на появившихся на улицах людей.

Одетые в запыленные лохмотья люди копались в кучах мусора, охотились за экскрементами, обрывками проволоки, ржавыми железками и другого. Они собирали все, что можно было продать. Мусор в Городе никогда не скапливался, все шло в ход. Чем-то Город все же напоминал лесное царство. Только вместо растительности, Город очищался самими горожанами. Не зря же его сравнивали с огромным муравейником.

Галент не хотел показываться на глаза людям, но пройти по району незамеченным было невозможно. Крыши слишком ненадежны, дома стоят плотно и даже канализация открытая.

Вор пожал плечами и вышел на улицу. Никто на него не обратил внимания. В своем изорванном плаще, с накинутым на голову капюшоном, он выглядел таким же собирателем чистоты, как и другие люди на улице. Занятые сбором люди поглядели на Галента, но, успокоившись, вернулись к своему занятию — вор не был для них конкурентом, он не пытался покуситься на их территорию.

Чем дальше вор уходил от заброшенного квартала, тем лучше выглядели дома вокруг. Конечно, эти нависающие над дорогами дома нельзя назвать пристанищем горожан среднего класса, но это были хотя бы дома, в которых можно жить. Сам Галент в прошлом жил не лучше всей этой бедноты, так что он не задирал нос.

Вор искал место, где сможет переждать день, но пока не видел ничего подходящего.

Солнце еще не успело показаться из-за горизонта, но рабочий люд уже покидал свои дома. Улицы были заполнены отрядами мужчин, женщин и детей, спешащих на работу. Большинство работали далеко отсюда, в промзоне и не возвращались на обед домой. Для Галента последнее было важнее всего. Он предполагал отдохнуть в чужом доме и не хотел, чтобы его беспокоили хозяева.

Но не все горожане покидали свои жилища, многие работали тут в районе, кто торговал, а кто и собирал всевозможный хлам. Так что Галент тщательно приглядывался к домам вокруг, чтобы найти подходящее убежище. Это оказалось не так-то легко.

Не менее часа Галент блуждал по улицам рабочего района, но был вознагражден за труды. Он добрался до большой площади, где располагались лучшие магазины и квартиры. Лучшие для этого района, конечно. Живущих здесь людей можно было принять за средний класс, если бы не отсутствие распространенных в центре Города удобств. Водопровода не было, канализация была самой простой, про паровое отопление и освещение улиц вообще можно даже не мечтать. Но Галенту этого не требовалось. Он искал теплое, безопасное и доступное жилище.

Такое вор и нашел.

Прямоугольную площадь, северный конец которой упирался в вокзал, а другой терялся среди зданий, принадлежащих Церкви и городским службам, окружали довольно опрятные пятиэтажные дома. Первые этажи по традиции были захвачены бакалейщиками, которые уже открыли свои лавки и предлагали товар. А со второго этажа начинались квартиры.

Галент зашел в ближайший дом, снял капюшон, чтобы меньше привлекать внимания, миновал призывно открытую дверь лавки и поднялся по старой лестнице на пятый этаж. Там квартирки самые дешевые, значит, и жильцы уже отправились на работу. Но нет, несколько жильцов еще собирались. Квартиры были расположены вдоль узкого коридора, в котором едва могли разойтись два человека. На дверях кроме следов от ударов, грязи и продуктов человеческой жизнедеятельности не было никаких пометок. Жильцы знали своих соседей в лицо. Галент не стал осматриваться, в любой момент из квартирок могли выйти постояльцы и заметить постороннего.

Галент выбрал угловую квартиру в дальнем конце коридора, он не был таким наглецом, чтобы вскрывать квартиру прямо напротив лестницы. Он хотел уединения, а не всеобщего внимания. Да и ходящие туда-сюда люди будут его нервировать.

Замок на двери был самым простецким, ни о какой сигнализации речи не шло. Галент работал отмычками не более минуты, хотя встретился механизмом. Руки словно сами знали, что делать. А может, это механисты не слишком ломали головы, собирая замки. Зачем им выдумывать сложное устройство, если ставить его будут в рабочем квартале.

Галент покивал и открыл дверь, тихонько прокрался в квартиру.

Внутри было тихо и пусто, если не считать обшарпанной мебели и гор хлама. Старые газеты, какие-то доски, тряпки — все это было собрано в аккуратные кучи вдоль стен двухкомнатной квартиры. Спальня располагалась прямо от входа, гостиная или кабинет — слева. Галент осмотрел все комнаты, стараясь не трогать ничего. Чем меньше он оставит следов, тем лучше.

В спальне была одна узкая кровать с желтым матрасом и тонким одеялом, в гостиной — стол, стул и комод со шкафом. Более ничего примечательного, воровать здесь не имело смысла, Галенту требовался только отдых, ну, и немного еды. Скудный завтрак горожанина был оставлен на столе в гостиной в миске, прикрытой темной от старости тканью.

Хлеб, соленый сыр — Галент быстро набил живот и ушел в спальню. Он снял мешки с золотом и часть снаряжения, положил нож на кровать, но прежде чем лечь, вернулся в прихожую и поставил у двери стул, на него положил горку посуды. Дверь в спальню вор подпер тумбой.

За окном послышался свисток паровоза, Галент замер, прислушиваясь. За свистком последовали звуки, способные возбудить любого механиста — поезд начал движение. Теперь рабочие не вернутся домой до вечера.

Устало вздохнув, Галент лег на кровать, положил руку на рукоять ножа и закрыл глаза.

Уснул вор сразу же, сказалось напряжение, и спал без сновидений.

Спать в чужой кровати, постоянно рискуя, что хозяин внезапно вернется домой, Галент долго не мог. Он часто просыпался от незначительных звуков: скрипы, шорохи, обрывки разговоров. Дом казался живым, дышащим существом, в нутре которого обитают паразиты-люди. Но каждый раз вор засыпал снова, его тело жаждало отдыха, не обращало внимания на опасность.

Только в полдень Галент открыл глаза и встал с кровати, когда пробили часы на здании собрания.

Галента никто не потревожил, но из соседней квартиры слышался приглушенные голоса жильцов. Они, очевидно, вернулись на обед. Вор зевнул, потер ладонями лицо, ему ужасно хотелось спать, но ни о каком отдыхе в таком месте речи не шло.

В гостиной Галент нашел чан с водой, быстро умылся, осмотрел места, где должны были быть пулевые отверстия. Кожа там была совсем свежей, но никаких шрамов. Лесная магия работала лучше, чем городская. Галент только подивился мастерству своих новых работодателей.

Хмыкнув, вор наскоро перекусил, собрал свои вещи и тихонько вышел из квартиры. Арбалет и клинки он замотал в плащ, чтобы не привлекать внимания. Открытое ношение оружия не запрещалось, но изделия Дука были слишком хороши. Любой, даже самый глупый горожанин поймет их цену.

Неся сверток в руках, Галент тихонько прошествовал к лестнице. На втором этаже ему повстречалась дама в залатанном платье, которая даже не обратила на него внимания, она несла тяжелую корзину с овощами. Галент кивнул женщине, как то требовали приличия, и преспокойно спустился вниз. Он сюда уже не вернется, так что опасаться было нечего.

На улице Галент первым делом осмотрелся, он не знал куда идти и что делать. Городовых в этой части Города не было, так что вор мог без опаски стоять, где вздумается. Все равно местные выглядели ничуть не лучше его самого.

Старое Поле находилось на юго-востоке от рабочего квартала. Необходимо было пересечь огромную промышленную зону, чтобы добраться до дома. Фабричные гиганты виднелись даже отсюда. Галент подивился, еще никогда прежде он так близко не приближался к страшному району, в котором сжигались руды и человеческие души. Это была словно иная реальность, отличная от благополучных районов центральной части Города.

"С другой стороны, может, церковники меня тут не достанут?" — подумал Галент, но вспомнил о дикарях.

Если эти ребята выбросили его тут, значит, на окраине их сила возрастала. И правда, сквозь камень мостовой то тут, то там пробивались корявые косточки кустарников. Их никто не выдергивал, наверняка летом дороги утопали в зелени. В проулках росли вечнозеленые деревца, увитые высохшим вьюном. Даже церковь в южном конце площади выглядела заброшенно.

Язычники не позволят Галенту тут обосноваться.

Вор поежился, было довольно прохладно, а может, он припомнил недавние события. Смерть Фернаса, дикари, подземный город — об этом необходимо было поговорить с кем-нибудь. Галента переполняло желание поделиться своими знаниями, ему хотелось разделить с кем-нибудь эту тайну. Но никто в этой части Города не мог ему помочь. На ум шли только Сайленс или Дук. Этим двоим, состоящим в какой-то организации, будет интересно послушать о приключениях вора.

Галент не имел представления, куда идти, но он знал, что рабочие добираются до фабрик с помощью поездов. Восточный вокзал как раз таки располагался на границе со Старым Полем. Галент там никогда не был, но, проглядывая карты районов в монастыре, запомнил расположение вотчины механистов. Возможно, поезд из рабочего квартала идет и до Поля. Галент надеялся на это.

Вор направился к вокзалу, но по дороге смотрел на витрины, в которых отражался. Пусть он и выглядел неброско, но мешки с золотом тащить на себе было бы глупо. Любой мог поинтересоваться их содержимым. Галент посчитал, что не стоит к ним привлекать внимания, но спрятать их было негде.

Нырнув в ближайший переулок, в котором отдыхали подвыпившие граждане, Галент задумался. Неплохо было бы раздобыть удобный рюкзак, куда можно спрятать и оружие и золото. Вор не выбирал простых путей, потому поход в магазин отмел, как бессмыслицу. Зачем покупать, когда на улице так много прилично одетых граждан с чемоданами в руках. Пьяницы Галента не интересовали.

Конечно, состоятельные горожане не рисковали заходить в переулки, в которых их могли ограбить типы на подобии Галента. Но даже при свете дня вор мог показать свое мастерство. Галент выбрал жертву и увязался за ней.

Господин в котелке и большом плаще не обратил внимания на тень, увязавшуюся следом. Он преспокойно шел на юг, очевидно, в сторону церкви. Что ж, Галент вполне мог за те же деньги оказать точно такие же услуги. Разве что головную боль и шишки редко получают в храмах.

Кроме охотника и жертвы на улице было предостаточно людей, но Галента это не слишком волновало. Он был уверен в себе, как никогда. Даже усталость не могла поколебать его уверенности. Галент был предельно собран, так что ему не составило труда незаметно затащить горожанина в темный переулок. Тот не посмел сопротивляться настойчивости вора, клинок Галента оказался убедительным доводом. Если жертва попробует вырваться, ее не спасет даже плотная ткань плаща.

— Не смей даже пикнуть, — зловеще прошептал Галент на ухо жертве.

Человек и не пикнул, он был просто ошеломлен той наглости, тому невозможному факту, что его среди бела дня грабили! Шок вкупе с острием ножа, щекочущим бок, оглушили гражданина не хуже бомбы.

Уже в подворотне Галент осторожно снял с головы человека котелок и оглушил рукоятью клинка. Пятью минутами позже из проулка вышел тощий гражданин, одетый в плащ, который ему был чуть великоват. В руках гражданин держал тяжелый чемодан с деньгами, на голове его красовался старый котелок. Бывшие на улице люди оказались слепы, не заметили метаморфозы.

Галент поспешил на вокзал. Он связал обворованного человека, заткнул ему рот кляпом и бросил в проулке. Наверняка, того ждала смерть от переохлаждения, но вора это не заботило. Вор торопился сесть на поезд, чтобы убраться из района.

Проблема заключалась в том, что Галент не представлял, что нужно делать, чтобы занять место в вагоне. Он ведь никогда не ездил на поездах, монахов даже в трамваях не катали. Как-то церковное руководство не озаботилось этой проблемой. Насколько Галент знал, в трамвае необходимо покупать билеты. А поезд? Ну, очевидно тоже.

Вор выругался сквозь зубы.

Он мог притворяться обывателем до определенного момента, ведь ему не требовалось платить за квартиру, платить механистам за тепло, платить Церкви за спасение своей души. Галент обитал в своей реальности, чем-то схожей с языческой. Он проповедовал свою магию. Город оставался загадочным существом, живущим по своим законам, отличным как от законов леса, так и от церковных.

Галент мысленно себя успокоил, что так или иначе сможет разобраться. Что он билеты не купит? Приглядится, осмотрится и разберется, он же не дурак и реагирует быстро.

Вокзал в районе был небольшим. Здание, окружающее платформы с торца и бока, представляло собой комплекс нескольких разноярусных строений с голыми стенами, без какого-либо декора. Галент как раз подходил к торцевой части, где располагался вход, похожий на портал собора, там же, судя по схеме, были кассы. Станцию охраняли сонные солдаты-стрелки и служащие гильдии с саблями. На спешащего гражданина в бесформенном плаще они не обратили внимания, на что Галент и рассчитывал.

Взбежав по ступенькам, Галент вошел в здание. Как внутри, так и снаружи строение не впечатляло, небольшие окна пропускали недостаточно света и, похоже, редко протирались. Деревянный настил прогнил и пружинил под ногами, о мраморе тут явно не слыхивали. Из всех украшений имелся только один гобелен с гербом Городского Совета и гильдии железнодорожников. Кассы располагались по левую руку от входа, большинство окошек было закрыто, так как пассажиропоток уже стих.

Галент завертел головой, пытаясь понять, что делать.

Рядом с кассами находился стенд с расписанием поездов и схемой их движения. Вор просиял и направился к расписанию. Уж как-нибудь он разберется в этом. На схеме были изображены несколько кривых линий, идущие в разные стороны, одна короткая ветка уходила даже за пределы Города. Галент об этом не знал, потому и удивился. Конечно, Совет не терял связи с деревеньками за окраиной, но то, что к ним была проведена железная дорога — это удивительно. Судя по рисунку, раньше однопутная ветка уходила вглубь леса, но те времена уже прошли.

Галент хмыкнул и перевел взгляд вниз схемы. Восточный вокзал промзоны располагался в самом низу карты, туда Галент и собирался направиться. По расписанию он узнал, что ближайший поезд отправится только через час, вон он как раз стоял возле платформы. Кочегары даже не начали разогревать топку.

Разобравшись, Галент попросил в кассе нужный билет. Он решил ехать с комфортом, средства-то позволяли, и взял билет второго класса. Первого тут не было и в помине, да и для второго класса был зарезервирован только один вагон.

Только отойдя от кассы, вор смог перевести дух. Он сильно переволновался, сердце так и стучало, просто купить билет оказалось неимоверно сложно. Галент заикался, называя номер маршрута, но тучная женщина в окошке не обратила внимания на это. Все складывалось удачно для вора в это утро.

Кроме Галента на вокзале было еще с десяток пассажиров на самой платформе и около пятидесяти в кафе и зале ожидания, расположенных в боковой части здания. Вор чурался человеческого общество, учитывая, что одежда его была с чужого плеча. Галент искал, где спрятаться, но всюду натыкался на людей. Наконец, он плюнул на предосторожности и зашел в кафе. Не смотря на холод, Галент буквально обливался потом. Ему казалось, что все служащие, а в особенности солдаты пялятся на него. Вор никак не мог отделаться от этого ощущения, потому и заказал себе чашечку кофе с коньяком.

Горячий напиток и согрел его, и успокоил. Алкоголь немного унял дрожь, а кофе взбодрило. Напиток был дорогим, но стоящим. Галент не знал, сколько еще сможет продержаться на ногах.

В кафе, громко чавкая и разговаривая, коротали время люди, они так же старательно не обращали на Галента внимания. Но краем глаза вор все равно приглядывался к соседям. Ему чудились знакомые лица из прошлого, но, конечно же, это был самообман. Ложь воспаленного сознания, отравленного языческой магией. При дневном свете он становился настоящим параноиком.

Первая чашка кофе ушла за десять минут, а до отправления было еще много времени. Галент не знал чем заняться, а торчать у всех на виду не хотел. Уходить с вокзала он опасался, мало ли что. Где-то в подворотне стыл ограбленный им человек, который, быть может, уже избавился от пут и отправился на поиски вора. Галент тяжело вздохнул, воображение, подстегнутое алкоголем, не на шутку разыгралось.

Галент реагировал на любой брошенный в его сторону взгляд. Он и так забился в самый дальний угол, чтобы никто его не беспокоил, но все равно… людей было слишком много и их взгляды постоянно рыскали по углам, словно выискивали его. Пустая чашка в руках Галента дрожала, его нервы были на пределе. Солдаты, патрулирующие платформы, поглядывали в сторону кафе, мечтая, очевидно, о дармовой выпивке. Но Галент воспринимал их интерес на свой счет. Вор опять покрылся холодным потом.

— Проклятые язычники, — сквозь зубы проговорил он, — наверняка их работа.

Даже после побега из монастыря, он не так реагировал на уличные столпотворения. Что же будет с ним в вагоне? Вор тяжело повздыхал и поднялся. Больше сидеть на месте он не мог, жесткий стул словно жег его седалище. Галент чуть ли не выбежал из кафе, лишь усилием воли сдержавшись. Не стоило привлекать к себе внимания, не смотря на панику, он это понимал.

Готовящийся к отправлению поезд стоял на своем месте, Галент направился к нему, чтобы получше разглядеть и, может, успокоиться. Но обслуга не подпустила его.

— Гражданин, подождите, будьте так добры, — грубым тоном отогнали она вора.

Галент промямлил слова извинения и пошел прочь, вцепившись в чемодан, как в спасательный круг. Тон работников гильдии его еще больше вывел из себя. Еще чуть-чуть и вор хлопнулся бы в обморок, на радость всем палачам Города. Но этого не произошло, он вовремя увидал спасительную табличку — туалет. Галент вбежал в дурнопахнущее помещение и заперся в одной из кабинок. Там он и просидел не меньше часа.

Среди ароматов человеческих испражнений Галент смог успокоиться. Не то, чтобы он любил эти запахи, просто ему требовалось уединение.

К счастью, патриархи Города не считали женщин за людей, потому и туалет был привилегией только господ. А те, как известно, не так часто пользуются услугами общественных кабинетов. Да и быстрее справляют свои дела. Для бесед имелись более подходящие места.

— Что за ерунда, — шептал Галент, прислонившись к двери кабинки, — чего я так запаниковал? — он вздохнул, потер виски.

Необъяснимая паника пугала. Галент слабо улыбнулся, сравнив себя с мифическим вампиром. Что, теперь он тоже будет бояться дневного света и коротать ночи в гробах и склепах? Паршивая перспектива. Но кроме магического воздействия, какого-нибудь заклинания язычников, вор не находил причин своего состояния. Он был монахом, а не отшельником, люди его не пугали. Да, Галент не знал жизни, не ведал быта горожан, но жил в том же самом Городе.

Вор снова вздохнул и похлопал по карманам плаща. Торопясь, он не сделал этого раньше. В одном из карманов нашел толстый кошель, наполненный мелкими монетами, в другом кармане — визитницу и футляр для серебряной зубочистки. Даже в этом убогом районе Города встречались щеголи.

Не обращая внимания на канализационные запахи, Галент сунул зубочистку в рот и принялся яростно жевать. Это и успокаивало его и дополняло образ зажиточного горожанина, живущего в удаленном районе.

Надвинув на глаза котелок, вор прогуливался по территории вокзала, коротая время и приглядываясь к людям вокруг. В ларьке он купил газету. Чувство паники отступило, но никуда не делось, оно затаилось глубоко внутри, ожидая подходящего момента. Галент не заметил никого, кто бы интересовался его личностью, но это его не успокоило. Дух опасности витал в воздухе.

Вор остановился возле схемы маршрутов и вынул изо рта зубочистку — она ему уже порядком надоела. Чего эти модники таскают все эти нелепые тряпки и побрякушки, они же абсолютно не функциональны. Серебреная иголка была погнута в нескольких местах, и все из-за нервов. Вернувшись в кафе, вор перекусил кексом и заказал чаю.

Ноги после ночных событий гудели и требовали отдыха. Развернув газету, Галент пытался читать, рассеяно пробегая по строчкам. Взгляд не цеплялся за бессмысленные строки, только на последней странице Галента привлекла карикатура. Она была забавной и весьма… говорящей. Галент заинтересовался ею, потому что картинка высмеивала Церковь. Редкий случай.

Галент развернул газету на первой странице и внимательней просмотрел текст. Он оживился. В статье говорилось о резне в Гончарне, виной которой, по правде, был сам Галент. Да, убивали инквизиторы, но растревожил это осиное гнездо никто иной, как он! Чем не повод для гордости? Галент нисколько не жалел погибших в резне, жители Гончарни этого заслужили.

Отложив газету, вор задумался.

Вот, таким образом он и стал героем. Пусть не в общепринятом смысле этого слова. Видать, Церковь еще не успела объявить о смерти епископа и исчезновении Фернаса. А может, они вообще не будут об этом информировать общественность. Просто сообщат, что на таком году жизни умер благочестивый служитель культа. И так далее, в том же духе. Фернас тем более фигура не такая уж известная. Церковникам не резон сообщать о своих делах. Но слухи-то будут точно!

Галент довольно ухмыльнулся. Приятно было сознавать свою значимость.

Как бы Церковь не пыталась скрыть информацию, у нее ничего не выйдет. Многие видели Галента, погиб целый отряд во главе с Фернасом, убит епископ, похищена казна… Галент потер затылок, довольно улыбаясь — сколько он дел натворил! Послушникам не смогут заткнуть рот, они растрезвонят о случившемся на всех углах.

Размышления чуть отвлекли Галента от его страхов. Так он и провел время, сидя на стуле в кафе, прокручивая в памяти воспоминания о работе в соборе Святого Кёра.

От мыслей вора отвлек только гудок паровоза, информирующий пассажиров о готовности к отправке.

Галент, не торопясь, взял чемодан в руки, надел на голову котелок и пошел к платформе. Пассажиры третьего класса толпились у своих открытых вагонов, а в единственный вагон второго класса чинно входили представители среднего класса общества. Галент затесался в очередь, показал билет проводнику и нашел свободное купе. Вместе со своим страхом Галент сел в поезд.

Очередь в вагон была небольшой, так что все пассажиры могли разместиться без стеснения. Галент закрыл купе на замок, ожидая отправки. Чуть позже к нему постучал проводник, недовольный тем, что пассажир занял целое купе, да еще закрылся на замок. Галент успокоил служащего золотой монетой и попросил не беспокоить его до самого конца пути.

Поезд подал сигнал и тяжело дернулся, начиная движения. Не ожидавший ничего такого Галент чуть не свалился на пол. Выругавшись, он пересел на другое сиденье. Положив в изголовье чемодан с добром, Галент снял с себя плащ и бросил его сверху. Дорога долгая, а за окном все только серые дома, которые давно пора было снести. Ничего интересного, Галент не видел. Он с минуту любовался проносящимися за окном домами, затем зевнул и лег на лавку, поджав ноги.

Вскоре вор задремал, но до глубокого сна дело не дошло. Качка, тряска, назойливый запах дыма, стук колес и приглушенные голоса из соседних купе — слишком многое отвлекало и нервировало Галента. Для сна он предпочитал иную обстановку. Даже в своей келье в монастыре вор не знал, что такое крепкий сон. Он всегда спал в полглаза.

Сознание отключилось, и вор парил в приграничном пространстве между сном и явью. Голова его отдыхала, а тело затекало в неудобном положении. Он часто просыпался, переворачивался на другой бок, пережидая, когда онемение пройдет, и снова засыпал. Так и крутился на своей лавке от станции к станции.

Поезд останавливался, казалось, у каждого столба. Тормозил он медленно, даже как-то величаво, словно был не ржавой железякой, а благородной особой. Неспешно подъезжая к платформам, паровоз информировал пассажиров гудком. Галент просыпался каждый раз и вполголоса ругался. В купе к тому же было холодно.

Каждый раз вор приподнимался на локте и смотрел в окно, изучая окрестности. Любопытство его никуда не пропало, но выходить на платформу вор не рисковал. Он не знал, можно это делать или нет. Обычно состав стоял пару минут, а затем, натужно пыхтя, вновь отправлялся в путь.

Пару часов спустя, вор все же уснул, но лишь для того, чтобы быть разбуженным у очередной станции. За время пути Галент привык к постоянным шумам и уже научился игнорировать их. Разбудил его не гудок и даже не драка в соседнем купе. Галент проснулся от каких-то крикунов за окном.

Вор сел на лавке, потер глаза и выглянул в окно. Осторожно, краем глаза.

На этой станции паровоз заправлялся водой и углем, так что состав не спеши трогаться. Вагоны были брошены у открытой платформы. Тут даже касс не было. Но была открытая площадка на насыпе, на которой собрались, пожалуй, пять десятков разгоряченных мужчин. Они что-то яростно обсуждали, до Галент доносились обрывки их речи.

Сборище ничуть не интересовалось прибывшим поездом, а значит, и вором. Это обнадеживало, Галент хмыкнул — кому он вообще тут мог понадобиться. Если церковники не объявят за его голову официальную награду, никто и пальцем не пошевелит.

Галент встал, подергал окно, пытаясь его открыть, но рама промерзла, да к тому же была утеплена ватой и воском.

— Зря только добро переводите, — прокомментировал Галент, отколупывая воск.

В купе было так же холодно, как и раньше.

Галент вышел в коридор и направился в тамбур, где можно было открыть дверь. Раз уж эти достойнейшие (несомненно!) люди прервали сон Галента, то их следовало послушать. Спорили или митинговали — Галент еще не разобрался что к чему — они громко, с умением, являя всю силу своих легких. Галент, спустившись на платформу, прислушался.

Сначала он не понимал о чем идет речь, но вскоре уловил суть. Эти ребята громыхали о каких-то своих интересах, которые притесняются Церковью. Галент сделал пару шагов по направлению к сборищу. Все вопросы, касающиеся Церкви, его весьма интересовали.

То было собрание инженеров и крупных мастеровых с окраин Города. Галент не знал точно, где он находится, но все районы, расположенные рядом с промзоной, были для него окраинами. Почти побережье. Мастеровой люд громко обсуждал последние слухи, которые витали в Городе. Речь шла не о Галенте и его похождениях, хотя кое-что сказали и резне в Гончарне. Мастеровые обсуждали смерть своего коллеги, жившего на востоке Города — о Феррате.

Галент удивился, он и думать забыл об этом еретике, которого Церковь объявила знаменем ереси. Занятый своими делами, он игнорировал жизнь остальных горожан.

— Сколько еще можно?! — вскричал, взобравшийся на ящики оратор. — Скольких из нас еще Церковь лишит возможности работать?! Она же ограничивает наши возможности, тормозит прогресс! Чем мы хуже эльфов, которые могут творить свои механизмы без оглядки на священников?! Я предлагаю немедленно написать обращение в Городской Совет, запрещающий церковником регулировать дела механистов!

— Тогда надо договориться с цеховиками, — выкрикнул кто-то из толпы.

— Эти никогда не согласятся…

— Ага, свой кусок жирнее, а о других и не думают.

— Да не в деньгах дело! О чем вы думаете?! — оратор не унимался и походил на блаженного. — Нам же выкручивают руки, не дают заниматься нашим делом! Нашим! Мало того, что эти, — говорун смачно сплюнул, — не дают нам работать, объявляют наши творения греховными… вы вдумайтесь — греховными! Как они вообще такое выдумали! Эти церковники тормозят прогресс! Наш священный долг, мы не можем его выполнять.

— Так они и любого могут объявить еретиком. Феррат простой механист, о какой ереси может идти речь?!

— Верно говорите! Но их это не волнует! Они считают нашу работу греховной, но мы никогда и не проповедовали эту религию! Да я лучше поверю в Творца наших коллег, чем в святость этой лампочки на небе, — крикун поднял палец к солнцу.

Галент машинально поглядел вверх.

— М-да, — хмыкнул он. — Похоже, у Астрелия появилась новая головная боль. Зря он закусился с механистами…

Это не могло не радовать. Чем больше у Церкви проблем, тем лучше Галенту. Но, конечно, эти ребята в коричневых жакетах и с непокрытыми головами несли какую-то околесицу. Вор даже подивился их словам, хотя был закален проповедническими бреднями.

— И как этим ребятам не холодно, — пробормотал вор, стуча зубами.

Послышался предупредительный свисток паровоза, Галент обернулся и увидел, как к его составу подъезжает локомотив. Вор поспешно поднялся в тамбур, хотя торопиться некуда было. Пока служащие гильдии закончат подготовку, пока все пассажиры соберутся, в общем, до отправления было еще минут двадцать, не меньше.

В тамбуре Галента задержал проводник, предупредивший о том, что на следующих станциях в его купе возможно подсадят попутчиков.

— Этот вопрос никак решить нельзя? — спросил вор, не слишком довольный услышанным.

— А что я могу поделать? — развел руками проводник. — Пассажиров придется где-то рассаживать, я не могу кассам запретить продавать билеты. Но, если вы поспособствуете, ваше купе будет последним в очереди.

Галент безропотно вручил сквалыге еще одну монету.

— Сколько смогу, — повторил проводник.

Вор махнул рукой и направился в свое купе. Коридор был занят пассажирами, которые, как и Галент, вышли размять ноги. Дамы, надевшие свои лучшие наряды, не приспособленные к дальним дорогам, вызывали особенное раздражение. Они как специально оделись во все модное, громоздкое и пышное. Каждую девицу сопровождал господин, который готов был в любой момент вступиться за честь своей спутницы. Вор, часто извиняясь, лавировал между пассажирами, но один щегольски одетый одиночка все-таки выразил свое недовольство. Да так активно, что Галент едва сдержался, чтобы не избить зануду.

— Смотрите, куда идете, — проскрипел тот и схватил вора за запястье. — Вы испортите мой костюм.

Он пристально всмотрелся в лицо Галента. Его прикосновение было неприятным, даже противным.

— Отстань, а то испорчу твой нос заодно, — Галент вырвал руку и поморщился, стряхнул невидимую грязь.

— Как вы со мной разговариваете?! Вас кто манерам учил?

— Твоя мамаша, когда я грелся в ее кровати.

Галент оттолкнул человека и скрылся в своем купе. Оскорбленный еще некоторое время стучал в закрытую дверь, но Галент его игнорировал. Не пойдет же он стреляться с этим ненормальным. Вор ворчал, кипя от негодования.

Вскоре поезд тронулся, а Галент, подложив под голову руки, лежал и глядел в потолок. Он ни о чем не думал, это было неподходящее время для размышлений.

Поезд медленно разгонялся, приближаясь к фабричному району. Скорость движения на этом участке была ограничена из-за ухудшающейся видимости. Состав играл на перегонки с клубами дыма, прорывался сквозь заслоны серого тумана.

О районе фабрик горожанами сочинено было множество слухов, не поймешь, правда или ложь это все. Ожившие и безумные механизмы; не менее безумные и подчас не живые механисты, которые не покидают смрадную зону; горы шлака и клубы раскаленного пара; ядовитые стоки в море — список можно продолжать бесконечно. Морские монстры не решались приближаться к этому району, дикари в ужасе убегали прочь от громыхающих монстров из металла, а люди… ничего, привыкли.

Галент не был завсегдатаем трактиров, так что много и не ведал. Он читал несколько любопытных книг, ценность которых была скорее художественной, а не научной. Вору хватало осознания опасности этого места, непригодного для жизни.

Поезд влетел в туннель, мгновенно исчез свет — выработка в холме не освещалась — а грохот колес и пыхтение двигателя стали просто невыносимыми. Галент резко сел и заткнул уши, зажмурился. Его словно ударили по голове или бросили со всей силы о невидимую стену. Эта стена не была физической, но боль от столкновения с ней была настоящей. В голове у него зазвучал церковный колокол, по которому бьет пьяный звонарь, а в глазах заплясали разноцветные искры. Это продолжалось бесконечно долго. Вор не выдержал и, держась за голову, вышел в коридор, а затем и в дальний от паровоза тамбур.

Галент тяжело дышал, сдавливая ладонями голову, и брел в темноту. Он потерял ориентацию в пространстве, единственный фонарь в вагоне не мог побороть фабричную тьму, переполненную газами. Звук не исчез, он проникал в тело вместе с вибрацией, оглушал и сводил с ума. Галент ужаснулся, что теперь навсегда останется в грохочущей темени, будет вечность мучиться, не видя выхода.

Минутой позже все стихло.

Состав продолжал грохотать по рельсам, звякать металлом о металл, но звук теперь нашел выход и не терзал более Галента. Стали слышны улюлюканья пассажиров третьего класса. Галент выглянул в окно тамбура, разглядывая открытые вагоны в хвостовой части состава, заодно переводя дух. Прохладный воздух, пробирающийся в вагон через многочисленные щели, освежал и отрезвлял вора. Вскоре он почувствовал, что не один в тамбуре.

В ушах у Галента еще звенело, но вор полагался не на слух. Его жизнь постоянно подвергалась опасностям, так что интуиция его постоянно тренировалась. Без этого сохранить здоровье на улицах Города невозможно.

Сзади мог стоять проводник, но вор предполагал худшее. В этом месте не существует такого понятия "хорошо". Только плохое может произойти с человеком, скрывающимся от всего мира.

Галент отпрянул в сторону, разворачиваясь на ходу, чтобы оказаться лицом к лицу с противником. Но никого сзади не было. Галент недоуменно вертел головой, ища несуществующее.

— Что за?! — процедил он.

Вор не мог обмануться, кто-то был поблизости и этот кто-то желал его смерти. Вернулось ощущение паники, загнанности. Грохот движущегося состава вновь стал оглушающим — поезд тяжело входил в очередной туннель, на этот раз освещенный.

— Какое разнообразие, — проговорил Галент, держа руку на ноже.

Без меча он чувствовал себя неуверенным, но не рискнул идти обратно в купе. Вагон шатало, словно он ехал не по рельсам, а по деревенской дороге. Или это шатало самого Галента. Страх и неуверенность ослабили его. Вор тяжело осел на пол тамбура, его замутило, а в глазах заплясали те же искры. Проносящиеся за окном электрические фонари пребольно резали глаза. Галент отвернулся, его вырвало.

Утерев рот тыльной стороной ладони, Галент кое-как поднялся на ноги, держась за ледяную стену тамбура. Он хотел на волю, обратно на улицу, пусть и улицу фабрик. Этот состав, входящий в пищевод железного монстра, грозил ему смертью.

Галент побрел в свое купе, шатаясь и останавливаясь на каждом шагу. Так, переводя дух, он сумел достичь своей комнатушке. Там так же никого не было. Проводник выглядывал из своего купе, оценивая состояния Галента, но в его взгляде не было враждебности. Вор его даже не увидел.

Поезд выехал из туннеля и помчался дальше в орнаменте из ржавых остовов разрушенных мануфактур. На этих заводах когда-то применялся рабский труд, до той поры, пока пар не обесценил человеческие души. Так и стояли брошенными обанкротившиеся заводы.

Территория района огромна, фабрикантам было где строиться.

Галент схватил свои вещи в охапку и бросился прочь из купе. Его шатало и рвотные позывы скручивали на каждом шагу.

— Вам плохо? — услужливо спросил заступивший дорогу проводник.

— Выйти, — простонал Галент.

— До следующей станции еще полчаса пути, давайте я дам вам пакет, на случай, если ваш желудок не выдержит тряски. Да, дорога здесь паршивая, одна ветка, давно не ремонтировалась. Составы из Извилка ходят по другой, но там и цены, вы знаете…

— Останови поезд, — перебил его Галент, хватая за плечо.

— Что?! Успокойтесь, я не могу! Экстренное торможение только в случае…

— Куда ты собрался, еретик?!

Галент обернулся, за его спиной стоял тот самый человек, с которым была перепалка недавно.

— До Гончарни еще далеко, приятель, а тебя там ждут.

— У меня билет до Восточного, — прошептал Галент.

— Не страшно, таким как ты полагается льготный проезд в особом вагоне, — человек улыбался, наслаждаясь ситуацией. — Я верно говорю? — обратился он к проводнику.

Служащий удивленно уставился на мужчину. Он не понимал, что творится.

— Ладно, — вздохнул тот и вынул из кармана древний кремниевый пистолет с двумя стволами, — шутки в сторону. Галент, твои братья тебя давно ищут. Пора возвращаться.

Мужчина направил свое допотопное оружие, в эффективности которого не стоило сомневаться, прямо на Галента.

— Мы знакомы? — выдавил из себя вор.

— О, да! — человек с пистолетом заулыбался пуще прежнего. — Но не близко. Теперь, у меня есть возможность познакомиться со знаменитым отступником. Это радует! Господин проводник, этот человек беглец, предатель, убийца и тому подобное. Он преступник, я задерживаю его.

— Как хотите, — испуганно сказал проводник и отступил назад.

Галент не обратил на него внимания, он не был для него угрозой. Стоило благодарить человеческую трусость. Но незнакомый мужчина не собирался полагаться на помощь служащего гильдии железнодорожников. Он был молод, неплохо вооружен — хотя таким оружием пользуются только позеры.

— Галент, мы с тобой находились в одной семинарии, я потом ушел выше, теперь стал проповедником, а ты так и остался в своем гадюшнике. Ничтожество должно знать свое место! Я бы о тебе и не вспомнил, но твой побег сделал тебя знаменитым! Вот только в газеты твое имя не попало. Небось жалеешь об этом?

— Мне это не нужно, — Галент стремительно холодел, но не от страха, — зато ты так и светишься от тщеславия.

— Что ж, грешен! Но мой грех не соизмерим с твоим! Вот где семя демонов нашло себе благодатную почву, вот где…

Галент не стал слушать доморощенного проповедника. Не для этого же он бежал из монастыря.

Вор пригнулся, присел и прыгнул вперед, прикрываясь чемоданом с добром. Вторая рука его уже вынимала верный нож, меч, к сожалению, был в чемодане. Галент надеялся, что выстрел не повредит ни его, ни арбалет.

Противник среагировал неплохо, но толку от его выстрела не было. Обе пули застряли среди тряпок в чемодане, одна пробила мешок с монетами и разворотила кожу — на пол посыпались драгоценные кругляшки.

Галент выпустил из рук чемодан, который по инерции продолжил лететь вперед. Прямо в лицо незнакомца. Тот успел пригнуться, но вещи вора упали на него сверху и оглушили. Галент спокойно, даже не торопясь, подошел к оглушенному. Он поигрывал своим ножом, ничуть не рисуясь, просто острый металл ножа сам хотел отведать горячей крови.

И отведал.

Галент нанес три удара ножом, не смертельных, просто чтобы привести ублюдка в чувства. Проповедник завопил, приходя в себя, замахал руками, но он находился в невыгодном положении. Галент врезал мыском сапога ему под ребра, схватил за курчавые волосы и поднял.

— Надо же, какой ты легкий, — отметил вор отстранено. — Имеешь у девочек успех, такая стройная фигура, смазливая рожица.

Вор не был склонен к бессмысленным разговорам, но не мог удержаться от насмешек.

— Извини, но красота не вечна, — закончил Галент и ударил затылком проповедника об оконное стекло.

Оно выдержало, Галент ударил сильнее — пошло трещинами, Галент еще и еще раз проверил череп на прочность. Стекло наконец разбилось, осыпав окровавленными осколками пол коридора. В вагон ворвался яростный, хлесткий ветер.

— Пассажир, да вы хулиган! — вор посмеялся. — Придется вам сойти с поезда!

В каком-то романе он вычитал эту фразочку, но сейчас счел уместным, хотя никто и не мог оценить его чувство юмора.

Галент фыркнул от смеха и выбросил своего врага в окно, попутно порезав его лицо об острые осколки стекла. В руках у вора остался только клок вырванных волос. На память. Проповедник вопил, но недолго, вскоре его тело исчезло из вида. Возможно, он даже выживет.

Железнодорожные пути постоянно чистили, а снег сгребали в сторону от рельс. Балластный щебень скрывался далеко под снегом, а Галент так мечтал увидеть, как тело его врага будет катиться по острым камням.

— Выживет же, подлец, — хмыкнул Галент. — Но у девочек популярным не будет.

Из некоторых купе, сквозь щелки выглядывали пассажиры, услышавшие выстрел. Галент не стал их пугать, хотя очень хотел этого. Его нервировало внимание посторонних, не привык он работать при свете дня. Вздохнув, он принялся деловито собирать свои вещи.

Пистолет проповедника вор положил в карман плаща.