Вор Города. Невольник

Глава 12. Жертвенник

Затратив целый день, Галент нашел такую комнатушку, которая полностью удовлетворяла его потребностям. В квартире было две комнаты — спальня и гостиная, имелся камин и кладовка, в которой вор задумал сделать тайник. Располагалась квартирка на третьем этаже здания, хозяин которого держал бакалейную лавку на первом.

— У меня же можете еду покупать, дружище! — добавил владелец здания, так похожий на крысу.

Только ни хвоста, ни шерсти у него не было, зато жадные глазки сверкали, как полагается. Галент скрепя сердце расплатился, за такую комнатушку была запрошена непомерно высокая цена, вор едва смог сторговаться.

Сам дом располагался возле открытого канализационного канала, так что в теплое время отвратительные запахи должны пропитывать весь квартал. А вместе со смрадом придут и болезни, они всегда гуляют рука об руку.

Зато в случае опасности, Галент всегда сможет убежать по каналу.

Кроме того, в само здание можно было попасть, не пользуясь парадной лестницей: и взобраться в окно по стене, и через чердак, и по карнизу пройти, если приловчиться. Можно было даже извернуться и попробовать заползти в дымоход, но труба была такой узкой, что Галент боялся застрять.

А раз имелось столько путей для входа, то их можно было использовать и для выхода. Для вора это было важным критерием выбора. Потому он смирился с завышенной ценой на жилплощадь, да убогим убранством комнат. Мебели было немного, но для вора достаточно: кровать, шкаф, тумба, стол и стул, что еще надо? Это жилье было временным пристанищем, небезопасным, но удобным. Ни о каком отоплении или тем паче водоснабжении речи не шло. Но вору и не требовались такие излишества.

Когда хозяин наконец-то убрался, отдав ключ от квартиры, Галент осмотрел небольшую кладовку. Он сорвал вспучившиеся обои, за которыми обнаружилась старая кирпичная стена. Скрепляющий состав давным-давно выветрился, так что вор вполне мог разобрать эту стенку.

— Главное — не переусердствовать, — пробормотал вор. — И работать потише.

Неплохой тайник для воровских инструментов. Конечно, если полиция захочет, она с легкостью обнаружит его. Золото тут не стоит хранить, предположил Галент. Так, мелочи на карманные расходы.

Разобравшись с квартирой, вор купил в ближайших лавках все, что могло понадобиться для тайника: новые обои, доски, гвозди, петли и тому подобное. Но самого главного Галент так и не нашел. Он хотел сделать хитрый тайник, такой, чтобы только он мог его открыть. А для этого требовалось обратиться за помощью к механистам.

— Дук, приятель, выручай, — пропел вор и усмехнулся.

Он тайно пронес в квартиру материалы, бросил там часть своего снаряжения и отправился на свидание с механистом, захватив с собой мешок денег из дома. После продажи бумаг из монастыря, денег должно было хватить, чтобы окончательно расплатиться с Дуком.

— Засранец будет рад! — невесело усмехался вор.

Галент понимал, что болезненное расставание с честно нажитым богатством необходимо. Обманывать такого союзника как Дук не стоило, его услуги еще понадобятся.

На всю дорогу до жилища механиста вор затратил больше времени, чем обычно. с мешком золота особо не побегаешь, а нарваться на неприятности можно. Полицейские и бандиты обладали одинаковым нюхом на легкий заработок. Галент был бы для них легкой добычей, его бы не спасли ни ловкость, ни быстрота, ни тем более меч.

Вор понимал свою беззащитность, потому двигался особенно осторожно, пережидая в тенях опасность. Пусть многие опасности были мнимы, вор не рисковал. Любой шорох заставлял его замирать на месте, а в следующую секунду испаряться в темных переулках.

Пару раз Галент все же нарвался на неприятности. Несмотря на усиленные патрули, бандиты обнаглели и действовали нагло даже в Извилке. Похоже, эти шакалы почувствовали слабость городовых и решили внести свою лепту в нарождающийся в Городе хаос.

Завидев одинокого прохожего, головорезы пытались его сцапать. Потому и пытались, что вор был не такой простой добычей, как им казалось. Галент выглядел как слуга, идущий по поручению своего хозяина. А что от такого ничтожества ждать? Только лепетания про милосердие и тому подобную чушь.

Вору пришлось потратить время, чтобы вразумить этих остолопов. Убегать он не стал, зачем? Бывший инквизитор способен постоять за себя, а смешком золота особо не побегаешь — монеты будут звякать так, что перебудят всю округу.

Меч как-то быстрее успокаивал бандитов. Одному Галент перерезал глотку, спрятавшись в тени, второго просто пырнул в бок. Бандит завалился на землю и еще некоторое время стонал, прося о помощи. Помощь пришла, в лице какого-то бродяги, позарившегося на окровавленные тряпки.

— Зря вы, ребятки, так. Кто ж в темноте на вора нападает? — бросил вор и скрылся в соседнем проулке.

Ночь ему не казалась такой темной, как другим. Уличное освещение ослепляло и загоняло вора в тень, заставляло его щурится. Галент видел все — и каменные стены, кое-где покрытые ледяными наростами, похожими на бородавки; и копающихся в мусорных кучах крыс, попискивающих от удовольствия — вот кому фривольно в ночи; и коченеющего мертвеца, которого пытались затолкать в ящик, да так и бросили до утра.

Ночь расцветала подобно цветку, манящему своих слуг.

Тихонько насвистывая, Галент добрался до библиотеки, в которой недавно похулиганил. Теперь-то у каждого входа стоял стражник и зорко всматривался в темноту, сквозь опущенные веки. Галент хмыкнул и подошел к одному стражу за спину, постоял немного, наслаждаясь своим превосходством, да сдернул кошель с пояса. Стражник так и не заметил, как ночь взяла с него оброк.

— Жизнь ценнее, чем кошель, — проговорил Галент, когда скрылся в тени.

Страж вздрогнул и вопросительно обратился к темноте. Темнота и Галент молчали, любуясь замешательством охранника. Некоторое время страж ходил вокруг своего поста, боясь заступить за границу света, ругался и щурился, высматривая вора. Он обнаружил пропажу и клял того на чем свет стоит.

— Ладно, бывай, — попрощался Галент и убежал по улице между домами.

Ему очень понравилось дергать пса за хвост и хихикать, слушая его лай. Галент наслаждался свободой, которую давала ему ночь. Свобода и власть над другими существами, которые не могли договориться с тьмой.

— Пусть жизнь и коротка, а посмертие пророчат мне недоброе, — прошептал Галент, любуясь звездами, которые проступили на небе, — я ни за что не променяю все это на рай!

Дав такую клятву, вор успокоился и собрался. Неожиданное веселье, больше походящее на сумасшествие немного напугало его. Удивляться было нечему, жить в монастыре и сохранить рассудок — невозможно. Галент криво усмехнулся, пусть это и безумие, но это его безумие, личное.

Просто вору требовалось растормошить себя, сбросить оцепенение, которое накопилось за время болезни. Он устал и вымотался, а теперь пришел в норму.

— Теперь и повоюем, — Галент улыбнулся.

Он обошел библиотеку, дождался, когда отряд полиции пробежит мимо — улица была освещена, но стражи почему-то торопились добраться до караулки, — и прокрался к дому Дука.

Продолжая улыбаться, Галент пересек двор и остановился возле открытой двери в обитель, в царство, в святая-святых механиста.

— У нас гости? — удивился Галент, но входить не стал.

Открытый вход не предвещал ничего доброго, металлическая дверь была отведена в сторону и явно заклинена. Приглядевшись, вор заметил повреждения, словно по двери долго и упорно били ломами.

Галент очнулся от оцепенения и отошел к стене, где тени были плотнее.

Сняв мешок с золотом, вор затолкал его в водосток и присыпал сверху снегом. Лезть в берлогу демона лучше налегке, чтобы иметь возможность унести ноги. Дук, конечно, не демон, но кто-то ведь оставил его дверь открытой? И этот кто-то попытается разобраться с клиентом механиста, пришедшим так не вовремя.

— Не спеши, — одернул себя вор, — может у этого остолопа просто дверь сломалась. Вот и выломал…

Но Галент сам не верил в это. Ночь, пустой двор, холодный снег, на котором, кстати, множество следов, выломанная дверь и звезды, взирающие на все это. Мозаика складывалась жутковатая, но вор все равно полез в берлогу к демону, он просто не мог совладать с любопытством. Да и оружие надо было забрать.

Галент подкрался к круглому дверному проему, протиснулся внутрь, дверь была заклинена так, что оставалась небольшая щель. Не каждый человек пролезет в такое отверстие, но вор пролез, что не удивительно.

Внутри было тихо и темно. Галент только теперь заметил, что в доме механиста всегда что-то жужжало и шипело, буквально на грани слышимости. Звук всегда присутствовал, просто Галент не обращал на него внимания. Конечно, то работали механизмы Дука. Сейчас же они замолчали, словно жизнь ушла из этого места.

Галент поежился, сравнение было пугающим. Он не верил в одушевленность механики, как некоторые горожане, но в доме было действительно тихо. Абсолютная, мертвая тишина ночи, которая прокралась в святилище цивилизации.

Судьба Дука была ясна, Галент уже не сомневался, что найдет механиста мертвым.

Крадучись вор двинулся вперед по коридору, ориентируясь по памяти. Тьма в доме была подобна тишине — абсолютна. Даже коты не увидели бы ничего в этом мраке. Под ногами хрустел металл и осколки стекла, порой вор запинался о какие-то прямоугольные предметы. Галент добрался до выключателя, прислушался — все тихо, — и нажал кнопку, но свет не зажегся. Машины были отключены, но насчет ловушек никто не говорил такого.

Ругаясь про себя, Галент достал свечу, которую привык таскать с собой постоянно, зажег ее и осмотрелся. Разгром был чудовищным, словно пронесся ураган, сорвавший со стен картины, изодравший драпировки, распотрошивший книги. В соседней комнате, где Дук принимал клиентов, стеллажи были вывернуты наизнанку, стекла разбиты на множество осколков, все товары — пропали.

Пол усеивали обломки, были заметны следы. Галент присел на корточки, следы были человеческими, грязные подошвы сапог отпечатались на паркете. От веющего из открытого прохода холода грязь подсохла и сохранила очертания подошв преступников. Сапоги были хорошими, добротными с подковами, судя по следам. Такие носят военные…

— Или жрецы, — прошептал вор.

Конечно, сложно было представить, чтобы церковники вломились в мастерскую механиста, но в Городе что только не происходит. Почему бы и церковникам не преступить закон? Им это не впервой.

Галент выругался и прошел в комнату. На одной стене он заметил кровавый след, словно кто-то с силой ударил куском мяса, имелись пулевые отверстия.

— Дорого продал свою жизнь, старина? — прошептал Галент.

Маловероятно, чтобы Дук лично сражался тут, тем более напротив в стене виднелась глубокая ниша. Галент заглянул в нее и заметил обрывки проводов и разбросанные медные детали. Пахло порохом.

Церковники поступили неумно, напав на механиста в его собственном доме. Пусть они его и сцапали — скорее всего, — но потеряли много своих людей. Кровь была и на полу и на стеллажах, да везде, куда Галент бросал взгляд.

Почему-то он уже не сомневался, что это нападение дело рук инквизиции. Или… Галент вздрогнул. Ведь Сайленс пытался и его угрохать, так почему бы ему не пристукнуть и Дука? Мотив, конечно, не ясен, но больно уж похоже на правду.

— Плешивый колдунишка, — Галент рассвирепел, но сразу же взял себя в руки.

Наверняка священник ожидал, что вор явится к механисту, а это значило одно — засада. Но Галент, повинуясь ослиному упрямству, не стал прислушиваться к голосу рассудка. Если священник или его слуги тут, то их следует сцапать, да вытрясти всю правду. Колдун показал свою силу, с которой следует считаться. Даже церковники не так пугали вора.

Собравшись с силами, вор осмелился ступить в личные покои механиста. Все равно до него там уже потоптался целый отряд инквизиции. Галент прошел по коридору, нашел лестницу, которая вела вверх и вниз, подумал и пошел вниз. Как он знал, механисты ставят свои машины в подвалах.

— Чтобы при взрыве аккуратно так всем домом взлететь на воздух, — сказал про себя вор.

Иного объяснения Галент не видел, ну, может быть, творцы механизмов старались упрятать свои тайны подальше от света. Да мало ли что?!

Вор шел вниз, осторожно пробуя каждую ступеньку, ожидая ловушку. Но ловушки молчали либо отключенные, либо их попросту не было. Пролетом ниже Галент нашел то, что осталось от монаха. Братья даже не удосужились убрать останки. Пулеметы Дука превратили человеческое тело в кровавое месиво, даже кости были раздроблены. Куча мяса была осторожно отодвинута в сторону, чтобы не мешалось.

Галент присел, поворошил кончиком ножа мясо — оно уже замерзло, значит, нападение произошло днем, может, еще раньше. Из подвала тянуло холодным воздухом, как от ледника. Нож зацепил цепочку, на конце которой висел алый от крови солнечный диск.

— Багровое золото, — прошептал вор.

Теперь никаких сомнений.

Галент бросил цепочку с кругом обратно, отбирать у непогребенного покойника амулет опасно для здоровья. Кровавые следы подошв пятнали лестницу вниз и вверх от кучи, судя по всему, инквизиторы что-то выносили из подвалов Дука. Галент рассчитывал внизу найти следы того, что так приглянулось монахам.

Не торопясь, он спустился вниз, заглянул в выломанную дверь, выставив руку со свечей перед собой. Сквозняк почти задувал огонек пламени, тени плясали по стенам и казалось, что внутри находится нечто неживое и недоброе. Галент сплюнул, то были всего лишь тени. Над дверным косяком, выполненным из металла, находились оплавленные пулеметные стволы. Только магия могла заткнуть эти орудия, значит, за Дука взялись и жрецы вроде Фернаса.

— Уважили тебя, Дук, — Галент хмыкнул.

Он продолжал обращаться к механисту больше потому, что опасался его ловушек. А так он заявлял о своем присутствии и "добрых" намерениях. Наверняка механист мертв, но дух его, пусть частично, но присутствует в доме. Он мечтает отомстить, а Галент предлагал ему помощь. Но вор никогда бы не признался в этом, все мистическое он отрицал, считая магию таким же хитрым фокусом, как механику.

Ничто с виду не угрожало, все ловушки были дезактивированы, а машины отключены. Еще двое инквизиторов лежали прямо у входа, ощутимо пахло порохом и взрывчаткой, пол и стены зала были повреждены взрывами, в воронках лежало то, что осталось от монахов.

Галент прошелся по залу, изучил механизмы, которые не смогли утащить церковники. Паровая машина была разрушена магией, оплавленная воронка язвой поразила бойлер. Рядом с ним валялся заживо сваренный человек, сжимающий в руках револьвер. Галент пригляделся, этот парень не был монахом.

— Подмастерье, — понял вор. — Страшная смерть…

Ему доводилось видеть, как варят людей в монастыре. Вора замутило от воспоминаний, после того случая, как он стал свидетелем пытки, он полгода не мог смотреть на вареное мясо. Так и чудилось, что инквизиторов кормят пленниками.

Трубы, по которым пар уходил в стены, были разбиты, вода давно замерзла, украсив машину сосульками. Позади машины пол был покрыт льдом, Галент осторожно ступил на него, лед потрескался, и на поверхность выступила вода. За лужей была дверь, которая вела в насосную, помпа все еще работала и продолжала перекачивать чистую воду из подземного канала.

Верстаки были пусты, инквизиторы утащили все, даже инструменты, лампочки из фонарей и то были вывернуты! Книжные полки пусты, а книги обнаружились в топке, чертежи — изорваны и облиты кислотой, макеты поломаны.

— Помочиться забыли, — прокомментировал разгром Галент. — А то как же без морального унижения поверженного. Нельзя о таком забывать!

Зачем все это понадобилось церковникам, было очевидно. Им необходимо оружие, чтобы восстановить свою власть, а механисты последнее время что-то не горят желанием помогать Церкви. Паровой костюм Грима не в счет, его могли приобрести раньше, просто до сего времени не пускали в ход. Вот церковники забрали все, что могли, а что не смогли — поломали. Дабы не попало сие в руки неверных!

— Как-то глупо нападать на тех, кто делает оружие, — подумав, сказал Галент.

Наверняка имелись и иные причины, но вор их не видел. Месть, быть может, но чем Дук провинился? Точно, работа Сайленса, его поклеп.

В подвале делать больше нечего было, в компании трупов вор чувствовал себя неуютно. У другого механиста эти ребята не так спокойно лежали на земле, а гуляли и норовили отведать воровского мясца.

— Я же такой жилистый, что они нашли во мне, — иронизировал Галент.

Он пошел на второй этаж, проходя мимо разбитых выстрелами и взрывами человеческих тел. Перилла были повреждены, ступени вырваны, под несколькими находились сработавшие ловушки. Дук оборонял свою цитадель превосходно, вот только не смог спасти свою жизнь. Он как Галент оказался один на один против столь могущественного врага.

Двери в межкомнатных пространствах были выполнены из металла, сами комнаты походили на кессоны. Мягкие покрытия, глушащие звуки, темно-алые драпировки, на которых изображена принципиальная схема паровика. Дом Дука больше походил на святилище, нежели на жилье. Даже стулья и столы были выполнены из металла! Вместо ковров — мрамор; окон нет и в помине, на их месте картины с изображениями гор.

— Эти ребята, — Галент имел в виду механистов, — еще безумнее церковников.

Наверняка монахи так же с открытым ртом тут ходили, потому так обозлились и старались все разрушить. Все, что непонятно — уничтожается.

Прочные двери были разрушены магией, кое-где взрывчаткой, а некоторые так и остались стоять нетронутыми. Что за ними? Об этом мог знать только Дук, но он уже утащил эти тайны в свою могилу. Попасть в эти комнаты не представлялось возможным, ни ручек, ни замочных скважин, ни кодовых замков — ничего! Галент пристально осмотрел двери, но так и не нашел способа открыть ее.

— Ладно, потом, — сплюнув, сказал он.

Инквизиторы так же вынесли из комнат все, что могли. Точнее, все то, что могло им пригодиться в священной войне. А эта война не за горами, как предполагал вор, окрысившись на одного механиста, они возбудили других. Галент не хотел присутствовать на месте разборок церковников и механистов. Эти две компании уничтожат полгорода, да еще потребуют за это платы!

Свеча в руках Галента помирала, превратившись в огарок. Она давала мало света, вор едва мог различить, куда ступает. Рассмотреть что-либо в мраке не представлялось возможным, а Галент был как на ладони. Если засада и тут, то у вора большие неприятности. Галент надеялся только на слух, в умершем доме механиста отчетливо слышен был стук его собственного сердца, треск пламени и шаги. Казалось, что кроме вора, никого нет в доме.

— Надеюсь, что так, — подумал Галент.

Сердце стучало оглушительно, с каждым шагом все громче. Вор боялся, но не хотел признаваться самому себе в этом, признаться в слабости значило поддаться ей. Он зашел уже так далеко, что отступать назад не хотел. Ему нужно его оружие и та запись! Без них он не уйдет, пусть придется играть в прятки со всеми церковниками Города и лично Сайленсом.

Свеча догорала, и вор заторопился. У него оставалось пара минут, прежде чем мрак сгуститься. Церковники не оставили ничего, что могло бы осветить путь. Галент заволновался и остановился, оглянулся, оценивая пройденное расстояние.

— Нет, уже поздно, — понял он.

Что назад, что вперед, ему придется идти без света. А потом как-то решить ребус: найти в темноте личные вещи, да не сунуть пальцы в пасть сторожевого пса. Галент криво ухмыльнулся и пошел вперед.

Когда свеча погасла, вор вздохнул и бросил огарок на пол. Руки были обожжены воском и болели, но Галент не обращал на это внимания.

— Что теперь? — спросил он сам себя.

Галент закрыл глаза и прислушался — все та же тишина, которая не принадлежит этому миру. Даже в самом темном и глубоком подземелье не бывает так тихо, камень скрипит, что-то бормочет в темноте, гуляет сквозняк, играющий пылью. Звуки есть всегда, а уж на поверхности, в любом доме — они оглушают, мешают сосредоточиться. У Дука было мистически тихо, словно на оскверненном капище язычников.

Вор открыл глаза, хотя в темноте это не имело никакого смысла. Просто сила привычки. Он пошел вперед, касаясь кончиками пальцев стен. Это хоть как-то помогало ориентироваться. Вор рассчитывал найти какой-нибудь светильник в кабинете Дука, свечу или факел, брошенные захватчиками. Да даже бумага ему не помешает!

Пройдя несколько комнат, Галент заметил зеленоватое свечение, буквально искорку. Находилась она где-то справа, Галент сначала подумал, что это магия, оставленная инквизицией, охраняет дом от таких наглецов как Галент. Но свет не двигался, не нарушал тишину. Вор почесал в затылке и пошел на источник.

Галент постоянно натыкался на что-то мягкое и хлюпающее — трупы, наверняка. Вора коробило каждый раз, когда он пинал истерзанных мертвецов. Неровен час, они всей компанией ка-а-ак поднимутся, да бросятся на него! От вора даже подметок не останется. Но тьма миловала, Галент беспокоил трупы, но они не реагировали. Смерть им милее подобия жизни.

Видать, языческая магия не решалась захватывать инквизиторские оболочки. А может, она просто не действовала среди железа механиста.

Благополучно добравшись до источника света, Галент разглядел, что это химический фонарь, на последнем издыхании освещающий разбитый ящик таких же фонарей. Галент взял одну палочку, рассмотрел ее и ударил об край ящика. Внутри столбика с жидкостью что-то хрустнуло, и постепенно фонарь разгорелся. Жидкость в столбе задвигалась как живая, похожая на амебу. Она-то и светила.

Некоторое время Галент любовался игрой света в фонаре, но затем вспомнил, где находится. Впору было бить себя за такую слабость.

Галент взял с десяток фонарей, подумал и взял еще связку — пригодиться. Запас никогда не помешает.

Вокруг действительно было разбросано множество человеческих тел в рясах, многие умерли явно от удушья. Галент осветил стену и заметил в ней воздуховод, по которому наверняка подавался ядовитый газ.

— Хитрый лис, — уважительно сказал Галент.

Дук, этот коротышка-нескладушка, обладал незаурядной фантазией и достойно встретил гостей. На магию отвечая мощью механики, Дук уничтожил, казалось, целую сотню нападающих. По крайней мере, Галент видел с десяток тел, задушенных газом.

— Надеюсь, меня душить не будешь? Я же тебе денежку принес!

Галент хихикнул, он не сомневался, что даже после смерти дух механиста будет чахнуть при виде монет.

В соседней комнате инквизиторов встречала пара механических слуг Дука. Тяжеловесные антропоморфные машины, похожие на доспех Грима (или это паровой доспех был похож на големов?), были вдавлены в стену магическими ударами. Бронзовые лица расплющились, серебряные глаза были выбиты.

— Действительно — серебро! — удивился Галент, рассмотрев окуляры.

Казалось, что машины плачут серебряными слезами. Их лицевые маски были до того похожи на человеческие лица, что Галент не решился вырвать драгоценный металл из глазниц.

У второй машины маска была повреждена внутренним взрывом, рваная пробоина портила прекрасный лик металлического существа, рожденного в топке. Галент поднес фонарь к ране и увидел скопление смятых шестерен. Несколько пружинок торчали наружу. Даже не обладая техническими знаниями, вор оценил мастерство Дука.

— Жаль, что такой мастер погиб, — Галенту на самом деле жалел механиста. Он не лукавил. — Они заплатят за это, будь уверен.

Сердце вора затрепетало при виде убитых детей Дука. Наверняка этот безумец любил их, иначе они бы не вышли столь совершенными. Пусть громоздкие, кряжистые, но эти механизмы так походили на отца-механиста, что страшно становилось.

"Интересно, — подумал Галент, — механисты могут с помощью этих… устройств обрести бессмертие?"

На этот вопрос могли ответить только механисты, но разве стали бы они такое говорить первому встречному. Не каждый подмастерье допускался к таким тайнам! Уж Галенту ли не знать психологию закрытых сообществ.

"Ну, тайны — эт работенка по мне!"

Вор ухмыльнулся и заметил стальную пластинку с буквами, приклепанную к обратной стороне "лица" машины. Приблизившись, Галент разобрал буквы: "КФ", написанные грубоватым шрифтом, под старину.

С минуту Галент пялился на пластину, ожидая, что ответ сам собой придет в голову. Да, он не знал полного имени Дука, но…

— Может быть, — неуверенно прошептал вор, — Дук — это псевдоним?

Обилие тайн уже начало раздражать Галента. Механисты оказались богатыми на выдумки ребятами, неудивительно, что столько странностей обнаружилось при посещении дома адепта культа механики. Инквизиторы, поди, и того больше чудес углядели, а потом утащили в свои подземелья.

Вор развернулся и пошел прочь от детей Дука. Больше он ничему не удивлялся: даже паукообразным тварям, которые вместо бойлера использовали какую-то химическую штуковину — жидкость была разлита по полу и повредила органику, до которой добралась. Галент перепрыгивал через лужицы и замечал, как жидкость реагирует на его присутствие.

Двери были сняты с петель и отброшены в комнаты, раздавлены магическим ударом. Все внутри было уничтожено яростным пламенем, которое уничтожило и оружие, и вещи Дука. Галент кидал химические фонарики в комнаты, боясь зайти внутрь. В этих темных провалах что-то жило, созданное магией или механикой. Как и жидкость из пауков, оно могло атаковать.

От монахов мало что осталось, они были разрушены так же, как и устройства Дука.

— Они познали рациональную смерть, — шептал Галент.

Люди, уподобившиеся механике, были достойны такого конца. Их праху не требовалось погребение, сам этот дом стал надгробием для них. Две силы, равные по мощи и идеологии встретились в этом доме.

— Интересно, что будет дальше, — вору было интересно, снесут ли дом или опечатают его.

Магия способна отгораживать горожан не только от леса и смога, но и от тайн.

— Надо торопиться…

Галент больше не оглядывался, он ощущал маятник часов, снова начавших движение. Ночь не бесконечна, она и так дала своему адепту достаточно времени на познание тайн. Инквизиторы бросили своих, но оставлять дом открытым настежь они не станут.

В конце монументальной анфилады, которая располагалась в торце дома, как предполагал Галент, он нашел сломанный подъемник. Потолок терялся во мраке, Галент подбросил фонарь, но свет едва осветил серые плиты.

— Как замок, — благоговейно выдохнул вор.

Он-то думал, что Дук снимает всего несколько комнат, а работает в подвале. Кто бы мог подумать, что все это строение, а может и соседние, принадлежали механисту. Это говорило о богатстве и могуществе такого неказистого с виду человека. Вор трепетал от одной мысли, сколько мешков с золотом могло храниться в закромах Дука. Но теперь до них не добраться, инквизиция успела раньше.

У подъемника не было тел, очевидно, механист не предполагал, что враги смогут забраться так глубоко в недра его обители. Галент подсветил платформу подъемника, упавшую боком в шахте. Колеса были повреждены взрывом и сорваны с направляющего рельса. В шахте не было никакой лестницы, но Галента это не остановило.

Сломав еще один фонарь, вор сунул светильники за пояс и вцепился руками в ледяной рельс. Он был обжигающе холоден, со времени нападения прошло не так уж много времени, но ночь успела выморозить весь дом. Некоторые стены были повреждены, очевидно, лопнувшими трубами с водой, Галент не стал возвращаться и уточнять.

Упираясь носками сапог в заклепки, которые держали рельс, Галент полез вверх. Где-то далеко за потолком находилась верхняя комната, как и все безумцы, Дук построил свою башню, где и коротал время.

Вор сомневался, что инквизиторы смогли забраться и туда. Забрезжила надежда, что Дук выжил, но тут же угасла. Если бы они оставили механиста на закуску, то оставили бы в доме какое-нибудь охранение. Да хотя бы заклинание — сжигающую сеть! Вот нарвался бы Галент на такую, и остались бы от него ровные кусочки хорошо прожаренного и аккуратно нарезанного мяса — собакам на прокорм.

Галент остановился и прижался лбом к рельсу. Влажная от пота кожа примерзла к металлу, вор перевел дух и собрался. Поздно уже думать об опасности, которая миновала.

Конечно, впереди могла оказаться какая-нибудь ловушка, но и что с того?

Галент взглянул вниз и не увидел дна шахты, зато до потолка оставалось всего ничего. Вор всем телом вжался в рельс и одной рукой вытащил фонарь из-за ремня, подбросил его вверх. Светящаяся палочка, описав дугу, упала где-то на верхнем этаже. Вор улыбнулся и горько рассмеялся — надежда.

— И зачем я сюда лезу? Ну, зачем?! — спросил он сам себя.

Продолжая деревянно смеяться, Галент полез дальше, не отрывая взгляда от едва тлеющего зеленого огня. Он не чувствовал усталости от страха, но понимал, что долго в таком режиме его тело не сможет работать. Мышцы сведет, и он просто рухнет вниз! Но Галент не позволил себе поддаваться панике, он двигался в размеренном ритме, стараясь успокоить сердцебиение.

Вор добрался до верхнего этажа, пребывая в неком оцепенении. Это было подобно медитации, полной концентрации на работе. Вцепившись в развороченный взрывом двигатель, Галент подтянулся и отполз подальше от края страшной пропасти. Он не обращал внимания на то, что раздавил несколько фонарей и теперь походил на светляка. Все равно, никто его тут не может увидеть.

Перевалившись на спину, Галент уставился в темноту. Медленно возвращалось сознание, а с ним и страх. Запоздалый страх, который не давал вору отдохнуть. Опасность падения уже исчезла, но кровь продолжала кипеть.

Застонав, Галент снова перевернулся, встал на четвереньки, и его вырвало желчью. Стало чуть легче, словно с рвотой вышел и испуг.

Впереди был поворот, за ним коридор. Галент, держась за стены, шаткой походкой направился в темноту. Его спутниками были тишина, мрак и холод. Даже химический свет поутих, словно боясь разрушить шаткое равновесие — пограничное пространство между жизнью и смертью.

Это место точно не принадлежало миру людей.

Видно было только часть стены справа, больше ничего. Галент выставил руку с фонарем перед собой, но все равно не видел пола. Так и в яму угодить было не мудрено. Галент пошел дальше, согнувшись, чтобы свет хоть немного касался ледяных плит пола.

Ни тел, ни каких-либо повреждений, только холодный мрамор и стены из камня. Металл служил украшением, стальные полуколонны попадались через равные промежутки. В таком месте мог обитать только мертвец или безумец.

— Одно из двух, — прошептал Галент и усмехнулся.

Дук теперь подходил под обе категории.

Коридор расширился, застигнутый врасплох вор испуганно прижал руку к груди. Ему показалось, что стена исчезла, а на ее месте появилась голодная тьма. Она чуть было не откусила Галенту пальцы.

Испуг был столь натуральным, что вор оцепенел. Только вечность спустя он понял, что испугался вполне обыденной вещи. Коридор расширился, перешел в залу, противоположная стена которой имела панорамное окно — вон, стекло блестит.

Галент истерично хохотнул и бросил фонарь вперед. Все это время идти ради какого-то паршивого окна? Вора душил безумный смех, Галенту хотелось рухнуть на пол и рассмеяться или заплакать. Все усилия ради этого паршивого окна?!

Светящийся столбик ударился о рабицу, защищающую стекло, и упал на наклонный подоконник. Скатившись фонарь остановился в середине зала, освещая чудную конструкцию, с помощью которой Дук отгородился от всего мира. Галент был столь поражен увиденным, что забыл о своем намерении сойти с ума.

Панорамное окно из двух толстых стекол, с обеих сторон усиленных металлической сеткой, отделяло зал от еще одной комнаты. Галент на ходу поднял фонарь и приблизился к окну. Прислонившись к сетке, вор попытался рассмотреть комнату, но увидел только очертания мебели да какие-то стойки с циферблатами.

Галент не успел даже помыслить о том, чтобы найти дверь, как в комнате зажегся ослепительный свет. Вор отшатнулся и закрыл глаза ладонями, уронив на пол фонарь. От него все равно уже не было только. Это могло быть ловушкой, это должна была быть ловушка! Галент упал на пол и перекатился налево к стене, но никто в него не стрелял.

Привыкнув к свету, Галент отнял от лица руки и, щурясь, заглянул в окно. Сайленса он узнал, хотя священник был одет в алую мантию, украшенную золотым орнаментом, и помолодел. От старого проповедника не осталось и следа, теперь Сайленс больше походил на торговца, собирающегося впихнуть свой без сомнения нужный товар глупому покупателю.

Галент резко поднялся, выхватил меч и ударил рукоятью по стеклу, отвернувшись, чтобы осколки не попали в лицо. Но стекло не разбилось, даже не потрескалось. Галента это не остановило, он принялся бить по стеклу снова и снова.

— Выходи! — прокричал он. — Трусливый ублюдок, я доберусь до тебя!

— Допустим, — спокойно, с ленцой отозвался Сайленс. — И что ты будешь делать, когда доберешься?

— Я вырежу твой лживый язык, я заставлю тебя…

— Ой, какой ты фантазер.

— … ты будешь молить меня о пощаде!

Сайленс молча наблюдал за попытками вора разбить бронированное стекло. Кое-чего Галент добился — разбил звенья сетки, но это нельзя было назвать успехом. Стекло в месте удара немного раскрошилось, но не поддалось. Дук использовал два толстых стекла, между которыми залил бесцветный упругий раствор.

— Выходи, трус, хватит прятаться! — тяжело дыша, повторил Галент.

— Да я и не прячусь, — Сайленс улыбнулся и указал на стекло, — это нужно, чтобы оградить тебя от необдуманных действий. Я забочусь о тебе, мой дружок.

— Я тоже могу о тебе позаботиться, — Галент провел пальцем по холодному клинку.

Прикосновение его немного успокоило и отрезвило. Он же сам недавно отказался от мести, так чего же полез на рожон? Колдун чего доброго мог превратить его в жабу, вот квакал бы тут Галент, пока не пришли бы инквизиторы.

— Что ты тут делаешь? — спросил вор.

— Так, пришел забраться кое-что свое. Не хочу, чтобы это попадало в чужие руки. А тут ты… принесла тебя нелегкая, я уж думал, что… ладно.

— Где Дук?!

— Задатки отца-дознователя у тебя есть, но вот с техникой надо поработать. Да и зачем тебе этот механист?

— Ты убил его?

— А ты, скажешь, расстроился? Нет, конечно, от этого действия мне не будет выгоды.

— Я не собираюсь соревноваться с тобой в остроумии. Ты оказался тут, буквально у трупа своего друга! Так или иначе, я вытрясу из тебя ответы!

— Ладно, не надо трясти, раз господин Галент не в духе… — священник пожал плечами. — Дука забрали инквизиторы, как ты заметил. Его тут нет.

— Это ты его сдал, ты виноват в его смерти!

— М-м, как бы тебе сказать… да и "сдал" термин не совсем корректный. Я помог ему обрести вечную жизнь. Ради этого можно помучиться несколько часов, думаю, ты бы выбрал тоже самое. А эта жизнь ему уже не нужна, и надоел он своими выдумками! Эх, связался с дурной компанией… Ну, ты знаешь, как это бывает. Его разум просто отравили А такой талант был…

— Погоди, если ты говоришь, что его забрали, то он еще жив?

— О, какой ты прозорливый. Но, вынужден тебя расстроить, раз механиста вытащили из его берлоги, то… хм, какую бы метафору придумать… А! Значит, зрители уже рукоплещут его пантомиме! — Сайленс захлопал в ладоши. — Поздно!

— Тебя, я вижу, это очень забавляет, — сквозь зубы прошипел вор. Ему почему-то стало жаль механиста. — Страдания других, да? А как бы тебя самого так, а? — Галент пытался разозлить священника, но ничего у него не получалось.

Разум не успевал найти нужные слова, чтобы вызвать у Сайленса гнев. Священник только улыбался, смотрел куда-то в сторону и прислушивался.

— Юношеский максимализм — вреден. Пора бы тебе повзрослеть.

— А тебе не пора ли на встречу с демонами? Они заждались, котел сготовили для тебя. А? Не опаздываешь?

— Подождут, с них не убудет. Да и что ты устроил мне тут? Тебе же все равно, что сталось с механистом! А твое оружие, — священник указал на сумку сбоку от себя, — вот оно. Ведь за этим ты сюда лез.

— Бобина, — холодно добавил Галент.

— Что еще за бобина? Я тебя порой не понимаю!

— Звукозапись, что я отдал Дуку. С завода Харана!

— А, это? — Сайленс вытащил из-за пазухи запись. — Это тебе не принадлежит, и слышать голос прошлого тебе нельзя. Извини.

Он только что язык не показал. Злить собеседников у священника получалось не в пример лучше. Галента затрясло от ярости, он понимал, что бессилен что-либо сделать, потому чувствовал себя значительно дерьмовей. Священник его унизил, раздавил и не в первый раз! Такого вор не терпел даже от братии, с которой исподтишка расправлялся за все свои обиды.

Галент, потрясая мечом, потребовал звукозапись. Ярости требовался выход, пусть так, пусть в крике — от этого чуть легче. Сайленс только расхохотался и на прощание сказал:

— Можешь преследовать меня, но помни истину — ищущий, не забывай о том, чем владеешь. Это я про твою удачу, хех, вор.

Священник развернулся и пошел к книжной полке, на которой не было книг, нажал неприметную пластину над полкой и был таков. Галент в бессильной злобе ударил кулаками о стекло, скрипел зубами и чуть ли не плакал от обиды. Сайленс поступил подло, словно вырвал у пса вкусную косточку и теперь машет прямо у него перед носом. И нет сил у пса, чтобы порвать цепь.

Крепко ругаясь, Галент принялся колотить по стеклу, не чтобы его разбить, а чтобы успокоиться. Он разбил руки в кровь, разгорячился и ничего не слышал. Ему было жарко, отступив назад, вор почувствовал легкий сквозняк.

Стекло не было монолитным, да и голос священника был хоть искаженным, но отчетливо слышимым. Если бы у вора было время подумать, он смог бы это заметить сразу. Рядом с окном была металлическая дверь с решеткой в основании.

Дверь поскрипывала на сквозняке, она была не заперта.