Вольный охотник

Глава 27. Сделка

К тому времени, как Кристин закончила говорить, шум боя, доносящийся из внутреннего двора дворца, стал понемногу стихать. Случилось то, о чем и говорила виконтесса, — лишенные поддержки с этой стороны демоны проигрывали сражение Экзархату и имперским легионерам. Вскоре церковники загонят их обратно в крипту, а дальше уже и портал закроют. Можно сказать, поле боя сегодня осталось за людьми. Несмотря на потери.

— Это важная информация, — сказал Ян, когда колдунья прекратила говорить. — Знать бы еще — правдивая ли?

— Вот, будешь проверять, сам и узнаешь. А теперь, с вашего позволения, я бы хотела удалиться.

Не дожидаясь разрешения, в котором она, в общем-то, и не нуждалась, Кристин развернулась и, не оглядываясь, пошла прочь. Она явно неплохо ориентировалась во дворце, скорее всего, именно она и провела сюда прочих химер в обход приготовленной засады.

Провожая ее взглядом, Ян вполне серьезно размышлял о том, чтобы послать ей вдогонку пульсар. На копье и плеть виты бы не хватило, а умеренной мощности сгусток огня, ранга так третьего, он вполне мог осилить.

И ведь было за что. Девушка, несмотря на то что остановила вторжение Ада в город, была здорово замазана в том, что оно вообще началось. И крови на этих тонких ладонях было преизрядно.

Останавливал его вовсе не тот факт, что виконтесса с легкостью отразит его удар — по рангу она была полным Командором. Просто он считал, что так поступать не должен. Если уж отданная Аду с рождения девчонка смогла найти в себе силы остаться человеком — или хотя бы сделать первый шаг на этом пути — то и ему грешно пасть ниже ее уровня.

— Я ей не верю! — сообщила свое мнение София, когда колдунья ушла.

— Никто и не заставляет, — пожал плечами старший брат. — Но цели мы достигли. Прорыв остановлен, мы живы.

— Цель оправдывает средства? — язвительно ввернула девушка одну замшелую, еще времен католиков, максиму.

— Соф, прекращай, — самую малость повысил голос Ян. — Ты чего хотела? Что бы мы просто погибли?

Та немного стушевалась. При всей вздорности своего характера, была она девушкой трезвомыслящей и практичной. И прекрасно понимала, что шансов у них двоих против виконтессы не было. А так — и информацию добыли, и от главных врагов избавились, и, как верно сказал ее брат, живы остались.

— Просто… — все же не смогла она удержаться, чтобы не оставить за собой последнее слово. — Мы будто союз с ней заключили. Сделку, понимаешь? Сделку с демоном!

Всего полгода назад, да что там — месяцем раньше! — Ян и сам бы пришел к такому же заключению. Демон — убей. Одержимый, ведьма, культист — тот же выбор. Никаких разговоров, никаких договоренностей — только смертный бой. Сейчас же, после всего того, что произошло в этом небольшом прусском городе, он стал смотреть на вещи несколько иначе.

Он по-прежнему оставался охотником. Тем, кто защищает людей и выслеживает тварей. Вот только твари эти перестали быть просто кровожадными, злобными и тупыми. Теперь они разрабатывали планы, действовали сразу на нескольких направлениях, создавали новые виды одержимых и строили из них отряды.

Можно было сказать, что в противовес имперской у Ада появилась своя армия. С родами войск, тыловым обеспечением, разведкой. Пока еще она была не слишком опытной, не прошедшей закалку боями, но за этим-то вопрос точно не станет.

Падшие учились. Менялись. Подстраивались. И хуже всего, что теперь они использовали не легионы Низших, а людей. Своих против своих. Вместо того чтобы заваливать противника мясом рядовых бойцов, они стали играть в политику. Умело использовать противоречия, которые так долго копились в Третьем Риме. Одних только садовников взять!

Там ведь, в этой организации, которая бросила вызов империи, одержимые если и имелись, то на самой вершине. Если верить той же Кристин, обычные люди сражались не за Падших, а за внушенные им идеалы. За свободу «захваченных московским царем» стран. За право говорить на своем языке, которого, к слову, их никто не лишал. За светлое будущее для своих детей.

Руками садовников против Третьего Рима, а значит, и против мира людей, работала вовсе не магия. И не порталы с той стороны теперь представляли самую большую опасность, не полчища свирепых чудовищ. Оружием создателей Пражского Манифеста и Венской Весны (а также едва не случившейся Прусской Жатвы — именно так, по рассказам виконтессы фон Кёниг, погромщики намеревались назвать свою новую акцию) теперь стала идеология.

В этих новых реалиях и охотники должны были измениться. Стать чем-то большим, чем умелые ищейки, натасканные на Скверну. Ян еще не понимал, во что ему предстоит переродиться, чтобы продолжать свое, завещанное предками, служение, но точно знал — сами изменения неизбежны.

— Это не сделка, — сказал он, отвечая до сих пор не отрывающей от него горящих глаз Софии. — Это стратегия, сестренка. Все изменилось. Мы тоже должны измениться.

Он собирался много чего ей сказать, но, услышав одновременно раздраженное и презрительное «пф-ф!», решил, что время этого разговора еще не настало.

— Пойдем посмотрим, что там на площади. В крипте святые отцы и без нас справятся.

Без помощи Эссенов обошлись и легионеры. Когда Ян с Софией, соблюдая максимальную осторожность, вышли из дворца, на них тут же наставил ружейные стволы целый взвод солдат. Оказывается, пока они убегали от бунтовщиков, устраивали им засады, сражались с химерами и выслушивали откровения одной юной колдуньи, в город вошли войска, расквартированные в предместьях.

Железная рука территориального легиона быстро навела порядок как в центре столицы Великого княжества, так и в жилых районах. Пруссаки слишком ценили порядок, а поэтому не особенно церемонились с теми своими согражданами, которые хотели его разрушить. Никаких увещеваний или уговоров разойтись по домам. Если на полусотню солдат шла толпа погромщиков, те останавливались и начинали стрельбу повзводно. Как правило, к четвертому залпу запал у бунтовщиков иссекал, и они разбегались по переулкам, оставив на земле своих мертвых товарищей по борьбе.

Конечно, мятежу лишь дали по зубам, выбив самые острые и выступающие. Если на этом все бросить, зараза вновь разрастется и начнет толкать сытых германцев, особенно молодую поросль, на всякие глупости. Имперской Канцелярии предстояло еще много работы в этой провинции, чтобы выкорчевать всю крамолу. И тут сведения Яна, полученные им от виконтессы, могли здорово помочь.

Однако, вместо того чтобы пойти с докладом к людям, принимающим решения, остаток этой ночи Эссенам пришлось провести в одной из комнат дворца, с выставленной у дверей вооруженной охраной. Оптиону, командовавшему задержавшим их отрядом, двое молодых дворян, вооруженных, в изорванной одежде и окровавленных, показались достаточно подозрительными для того, чтобы просто пропустить их.

В итоге из-под временного ареста брату с сестрой удалось выйти только поздним утром. К этому времени из крипты вернулись почти все войска, а в их «камеру» наконец заглянул вымотанный до состояния бледной тени архиерей Рикс.

— И правда, — сказал он, заходя в комнату. — Марочные бароны. Что вы здесь делаете?

— Задержаны, ваше преосвященство, — тут же поднялся на ноги Ян.

За время заключения он успел немного вздремнуть и выяснить у своих охранников, которые, хоть и блюли устав, но все же не проявляли к узникам чрезмерной жестокости, информацию о состоянии дел. София, вымотавшаяся гораздо сильнее брата, все еще спала.

Священник не стал шуметь, что, мол, героев этой ночи нужно немедленно выпустить. Вместо этого он устало прошаркал к дивану, на котором недавно спал Ян, с кряхтением на него сел и, испустив облегченный выдох, прикрыл глаза.

— Как же спина болит, — пожаловался он в пространство. Помолчал немного и добавил: — Вот уж не думал на старости лет столкнуться с настоящим Прорывом.

— Справились же, ваше высокопреосвященство, — не столько вопросительно, сколько утвердительно сказал юноша.

— С Божьей помощью, барон. С Божьей помощью. Давайте так, вы пока рассказывайте, а я, с вашего позволения, передохну несколько минут. Ежели задремлю — будите без стеснения. Начнем, пожалуй, с химер, которые атаковали нас из окон второго этажа. Я правильно понимаю, что это их тела нашли легионеры?

— Точно так, ваше высокопреосвященство!

— И давайте, юноша, без этого вот всего. Я за эту ночь с военными на десяток лет вперед наговорился. По-людски извольте.

Ян кивнул и выдал архиерею сжатую и отредактированную версию столкновения с химерами. Виконтесса фон Кёниг там не фигурировала, а вся заслуга в уничтожении слуг Падших полностью досталась Эссенам. За время рассказа священник хоть и сидел с закрытыми глазами, но ни разу не задремал. Напротив, судя по эмоциям на его лице, слушал он предельно внимательно.

А так как Кристин в его докладе не фигурировала совсем, охотник ни словом не обмолвился о том, что от нее услышал. В противном случае ему пришлось бы объяснять, откуда ему это вдруг стало известно, что, в свою очередь, потянуло бы за собой другие вопросы. И в конечном итоге разоблачило бы его.

Сведения, полученные от сбежавшей колдуньи, Ян собирался довести только до своего дяди, инквизитора из Восьмого отделения. А вот он уже и решит — нужно ли Экзархату о них знать или нет.

— Что ж, — произнес архиерей Рикс, когда молодой человек закончил говорить. — Крайне удачно вышло, что у ваша сестра оказалась потенциальным святым воином. Полное истощение резервуара, я полагаю?

Он качнул головой в сторону все еще спящей девушки. Ян кивнул.

— Ей бы стоило пройти полное обучение в Лицее, — протянул священник. Хитро взглянул на Эссена и внезапно совершенно не сообразно сану прыснул: — Ох, юноша, видели бы вы свое лицо сейчас! Да понимаю я все, не переживайте! Марочные бароны и Экзархат — вместе им не быть никогда! Глупость, как по мне, но сейчас точно не то время, чтобы рушить сложившиеся традиции. Не хватает еще сделать из лучших охотников империи врагов.

Он ненадолго замолчал, словно и правда от усталости заснул с открытыми глазами, а потом неожиданно жестко спросил:

— А виконтесса фон Кёниг? Она, если мне не изменяет память, тоже химера? Вы вроде упоминали об этом, когда приходили ко мне с покойным господином Кунцем. Да и позже тоже.

Ян пожал плечами. Таким трюком — переходом от добродушия к следовательскому тону — его было пронять сложно.

— Может, раньше где померла, — безразлично ответил он. — Или сбежала, когда поняла, что дела их плохи. Культисты не слишком склонны к самопожертвованию.

Что бы там ни думала Кристин, предлагая Эссенам сделку, Ян ее выгораживать не собирался. Лишь аккуратно обошел факт их встречи и последующей беседы, а дальше уж как-нибудь сама пусть выкручивается. Спасется или нет — на все воля Божья. Впрочем, немного помочь ей он мог.

— Тут вы правы, барон, — тут же вернул маску усталого добряка архиерей. — Впрочем, это стоило бы проверить.

— Думаю, ваше высокопреосвященство, в Кенигсберге действовала целая группа химер, объединенная с заговорщиками, называемыми в народе «садовниками». Я не слишком в этом понимаю, но здравый смысл подсказывает, что сейчас они будут активно рубить все нити, которые могут вывести нас на их след.

Это была небольшая, ровно настолько, насколько он мог себе позволить, благодарность за спасение их с Софией жизни. Ложный след, по которому может направиться инквизиция, когда обнаружит в поместье Мантайфель два обгоревших тела. Может, опытные сыскари начнут копать дальше и смогут обнаружить обман, а может, инсценировки хватит, чтобы они удостоверились в гибели виконтессы и ее сестры.

Довольно логичное объяснение, если подумать. Заговорщики зачистили всех, кто уже засветился. Магией сожгли двух девушек, про связь с мятежниками одной из которых уже доподлинно было известно. Большего для колдуньи Ян делать не собирался.

— Ну, это уже хлеб Канцелярии, — кивнул священник. — Что ж, барон. Вам бы, наверное, стоило вернуться домой и немного отдохнуть. Вы ведь не собирались никуда уезжать в ближайшее время?

— Думаю, после всего произошедшего я на несколько дней превращусь в настоящего затворника, ваше преосвященство.

— Я бы тоже хотел, — с искренней тоской в голосе произнес архиерей. — Но кто же мне даст?

Уходя, Рикс распорядился, чтобы охрану с комнаты сняли, а Эссенам помогли найти лошадей или транспорт. Чуть позже, когда Ян усаживал полусонную Софию в седло перед собой, к нему подбежал чернец с бумагой от главы Экзархата. С ней барону удалось без труда выбраться за многочисленные кордоны, поставленные легионом как в самом городе, так и за его пределами.

Поместье встретило брата с сестрой потухшим уже пожаром — ночью сгорела одна постройка во дворе, кажется, с хозяйственным инвентарем. А еще — выбитыми дверьми и разбитыми окнами в обоих гостиных, изгвазданными коврами в коридорах и полным запустением.

Слуги, учитывая произошедшее этой ночью, еще не вернулись, и когда это еще произойдет, Ян не понимал. Потому он просто приказал прусской части своего естества не замечать царящего вокруг бардака. Занес Софию в дом, уложил прямо в одежде в постель и, не слушая вялые протесты, заставил выпить парочку укрепляющих эликсиров. Затем сам опустошил две склянки и только после этого отправился к себе, чтобы связаться с дядей.

Богдан Коваль будто сидел у модума. Стоило Эссену только активировать свой артефакт связи и провести процедуру сопряжения с дядиным, как на него обрушился поток вопросов. Большая часть которых была связана не с положением дел, а со здоровьем племянника и племянницы. Из чего молодой человек сделал вывод, что о самом событии инквизитор уже вполне осведомлен.

— Ты даже не представляешь, сколь многие сейчас в столице желают получить твою голову!

Ян тем не менее предоставил полный отчет. По самому происшествию прошелся кратко, а вот свои наблюдения и данные, полученные от виконтессы фон Кёниг, озвучил очень подробно. Коваль, все это выслушав, сделался мрачным и задумчивым. А когда снова заговорил, то в первую очередь произнес эту странную фразу про желающих получить голову марочного барона.

— Точнее, — продолжил он, видя, что никакого впечатления на племянника не произвел, — не именно твою, а того, кто допустил даже возможность прорыва в Великом княжестве Прусском. Но ты, как активный агент Канцелярии, снабженный практически неограниченным бюджетом и связями, на данную роль подходишь лучше всего.

Услышь Ян подобное раньше, он решил бы, что из него пытаются сделать крайнего. Но за пару лет близкого знакомства с Ковалем уже привык к его манере строить беседу. Родич так проверял собеседника на слабину.

Поэтому в ответ юноша только пожал плечами и склонил голову набок, мол, дальше что?

— Но есть в окружении государя и те, кто считает, что Прорыв не случился во многом благодаря вам с Софией. И это еще им неизвестно, какие сведения ты принес в клюве!

Так инквизитор дал понять, что доволен своим протеже. Но Ян все же уточнил:

— По моему самовольному решению отпустить виконтессу у тебя не будет проблем?

Для себя он их не видел. В тех дворцовых войнах, что сейчас ведутся в столице, он всего лишь исполнитель. Стружку, если до такого дойдет, снимать будут с тех, кто отдавал приказы.

— Пока сложно что-то прогнозировать, — ответил дядя. — Думаю, нет. Полагаю, мы вообще выйдем из этой истории с прибытком. Давно было пора поставить зазнавшихся аристократов на место! Слишком много воли забрали они в последнее время. Да и нашему отделению пора выходить из тени. Угроза, исходящая от Падших, серьезно возросла…

На этой фразе Коваль сделал многозначительную паузу, как бы предлагая своему племяннику самому дойти до какого-то вывода. Но тот был слишком вымотан для того, чтобы понимать намеки.

— Обсудим это позже, — сказал тогда инквизитор. — Мне пора, есть еще дела, знаешь ли.

— Мне оставаться здесь? — уточнил юноша.

— Пока да. Проект «Наследник», скорее всего, прикроют, слишком уж много по нему вопросов. Но не сразу. У тебя есть время, чтобы навести в делах порядок. Где-то с пару недель, я думаю. Поговорим завтра, хорошо?

И на этом Богдан Коваль деактивировал связь. А Ян, которого не слишком волновали ни дворцовые интриги имперских служб, ни какие-то там дела, на которые старательно намекал дядя, с чувством исполненного долга закрыл глаза и заснул прямо в кресле. Не забыв активировать сигнальный модум, который должен будет разбудить его, стоит только кому-то войти в дом.