Вольный охотник

Глава 10. Побег

Происходи Ян из той категории молодых людей, что воспитание получали по книгам, имей он, подобно им, богатую фантазию и развитое воображение, масштабность заговора могла бы его напугать. Но… Книги он, конечно же, читал, однако в основном специализированные трактаты по магии или боевым искусствам. С воображением и фантазией тоже все было в порядке, правда, применялись оба этих качества сугубо в практической плоскости. Да и бояться он мог только каких-то совсем конкретных вещей. Например, Низшего, да и то лишь встреть он его безоружным и с истощенным резервуаром. Он ведь, в конце концов, был и пруссаком, и славянином. Обе линии крови прекрасно друг друга уравновешивали и не давали впадать в крайности.

Поэтому юноша лишь покивал в такт своим мыслям, скривил губы в гримасе, которую использовал, чтобы обозначить крайнюю степень неудовлетворения текущим положением дел, и — не стал составлять полный отчет. Точнее, не стал вставлять туда собственные выводы. Ведь бумага эта могла лечь на стол не только его куратору и по совместительству дяде. Учитывая высокий интерес к проекту «Наследник» в верхах Имперской Канцелярии, а особенно в казначействе, доступ к докладу имело очень много людей. Среди которых вполне мог оказаться тот, кто причастен к заговору против одаренных. Если заговор тот не был придуман самим докладчиком.

Так что Ян наскоро описал конфликт с фон Гербером, сопроводил его своими наблюдениями за бретером во время поединка, а вот про предвидение у данного представителя рода химер решил рассказать только Ковалю при очередном сеансе связи. Дядя был опытным интриганом, которому при этом юноша верил почти как себе, так что сообразит, как распорядиться данной информацией. Захочет — расскажет кому надо, не захочет — утаит. В любом случае совесть Яна останется чистой.

Но беседе с дядей, которая должна была состояться сегодня вечером, не суждено было случиться.

Едва Ян закончил работу, а было это часам к трем после полудня, как в кабинет вбежала София, сообщившая с порога:

— Кристель сбежала!

И пока юноша пытался сообразить, зачем бедной найденке бежать из дому, где она живет на полном пансионе, получает защиту и помощь дворянского семейства в поисках своей семьи, сестра вывалила на него целый ворох подробностей.

— Она получила письмо сегодня утром. Там некто написал, что она является потерянной дочерью графа Мантайфеля. Приложил портрет виконтессы — довольно качественную литографию, дорогую. Она полдня носила это в себе, мне ничего не сказала, а потом сбежала! Я в комнату к ней вошла, а там письмо это злосчастное! Вот прав ты был, когда говорил, что кто-то затеял что-то с бедной девочкой! А нас использовал!

Ян опустил мимо ушей довольно приятное признание Софии в том, что он был в чем-то прав. Как и слово «девочка» — так-то девица была ровесницей сестры. Вцепился в суть — кто-то не оставил намерения свести вместе найденку и виконтессу. Более того, сделал следующий ход. Неизвестный смог организовать приглашение безродной девицы на прием к самому курфюрсту, а теперь вот присылает литографии, чтобы возбудить интерес!

И хотя он был совершенно не против того, чтобы семейство Мантайфелей воссоединилось, происходящее ему совсем не нравилось. Во-первых, самим фактом того, что вторая дочь графа (если это все же Кристель) какого-то лешего жила у черта на куличках без средств к существованию, а отец семейства не сделал ничего, чтобы ее вернуть! Не знал? Ну как это, судари мои, не знал! Это же каким отцом нужно быть, чтобы не представлять, что твоя супруга носит двойню?

Но — допустим… А рожала графиня где? В овине, что ли? Или одну дочь принесла и хватит, так, что ли? Вторую можно сбросить с рук, чтобы не нести расходы на содержание двух девочек? Бред.

Во-вторых, Ян был не в восторге от того, что их с сестрой используют. Втемную, грязно, и без учета каких бы то ни было последствий. Да и цели этого неизвестного манипулятора вряд ли были благородными!

— Давно? — только и спросил он.

— Около часа назад. Я уже опросила слуг. Она вызвала извозчика. — София переключилась с возгласов наседки на язык доклада совершенно неуловимо. Тут же продемонстрировав, что к брату за помощью она бросилась не сразу.

— Если верхом пойдем, можем перехватить.

— Думаешь, она поехала к Мантайфелям?

— А ты?

София только кивнула и тут же отправилась переодеваться в мужское платье. Ян же велел седлать двух коней. Спустя еще через десять минут Эссены галопом вылетели за ворота поместья и припустили по направлению к городу — граф жил за западной окраиной, тогда как они — на восточной. Около часа езды, и они оказались на развилке двух дорог, одна из которых уходила дальше, в сторону польского Гданьска, а другая сворачивала к побережью, где и располагалось жилище фон Мантайфеля.

Как раз перед ними оттуда съехал извозчик, которого Ян остановил.

— Верно, господин, — сообщил тот. — Молодая девица, от Штумберга замка забирал. К поместью графскому отвез. Вышла у ворот, велела не ждать.

София в сердцах выругалась, кажется, на венгерском. Ян только губы поджал и уточнил.

— Ее встретили?

— Не могу знать, — пожал плечами грузный мужчина. — Велела у ворот оставить и уезжать.

— Дура! — сообщила София, когда извозчик укатил к городу. — А если ее не пустят? Или прогонят? Собак спустят? А?

— Хуже, если наоборот, — не очень понятно для сестры произнес Ян. — Едем.

— Почему это? Ты что-то знаешь? А чего молчишь?

— Ничего я не знаю. Просто… странно это все. Едем. Граф нас приглашал, так что с точки зрения приличий мы прикрыты. Были на прогулке, потеряли твою компаньонку, ищем.

Лакей у ворот поместья на вопрос о девице, приехавшей на извозчике, сделал оловянные глаза и сообщил, что только что заступил на пост. После просил обождать и унесся в сторону дома с докладом о гостях. Вернувшись через три минуты, он с достоинством произнес:

— Его светлость вас примет, господин маркиз, госпожа баронесса. Прошу следовать за мной.

Эссены верхами проехали до подъезда, спешились, передали коней еще одному слуге и ступили на крыльцо. По пути брат с сестрой только раз переглянулись, а после смотрели лишь перед собой. Сообразительная София понимала, что брат чем-то обеспокоен, но на людях уточнять ничего не стала, решив дождаться объяснений.

Ян же по-всякому крутил в голове мысль о том, что все происходящее было слишком странным. Письмо это. Портрет. Извозчик, домчавший Кристель так быстро и оставивший у ворот, не задавая никаких вопросов. Ливрейный[20], наконец! Только заступил он и никого не видел! Как же!

Еще один слуга встретил их у входа и проводил в левое крыло, где в зимнем саду, посреди отчаянно благоухающих растений, названия которых Яну были незнакомы, Эссенов уже ждал глава семейства.

— Признаться, не ждал, что вы так быстро воспользуетесь моим гостеприимством, маркиз. — Граф сделал пару шагов навстречу гостям и остановился.

Ян коротко склонил голову, София тоже изобразила упрощенную версию поклона — она была в мужском платье, да и обстановка, как давал понять хозяин выбранным для встречи местом, не предполагала официоза.

— Прогуливались неподалеку, — соврал юноша. — Решили — почему бы и не навестить соседей?

Час езды верхом — это, как ни крути, не соседи. Но граф проглотил объяснения не поморщившись.

— Что ж, я рад. Желаете чего-нибудь? Вина? Лимонада?

Тонкий укол, касающийся возраста визитеров, те проигнорировали с таким же невозмутимым выражением лиц, какое было и у Мантайфеля, когда они соврали ему о цели визита.

— Лимонад со льдом, — за двоих ответила София. И тут же перешла в атаку. — Мы потеряли мою компаньонку, девицу Штайн. Куда-то свернула, а мы хватились ее с запозданием. Она, случайно, не выходила к вашим воротам?

— Не могу сказать. Мне не докладывали, — ответил граф. Вызвал слугу, который провожал их в зимний сад, и при гостях уточнил. — К нам никто не выезжал? Девица? Верхом или… пешая, может быть?

— Нет, ваша светлость, — чопорно ответствовал лакей. — Господин маркиз с госпожой баронессой с утра наши первые гости. Не считая молочника с зеленщиком.

— Благодарю, Густав. Свободен, — повернувшись к Эссенам, он развел руками. — Как видите, нет. Может быть, она забрала в сторону побережья? Давайте я соберу слуг, они вместе с вами прочешут территорию, где вы ее потеряли. Наверняка девица лишилась коня по неопытности — она ведь мещанка, верно?

— Не стоит беспокоиться, граф! — запротестовала София. — Моя компаньонка прекрасно управляется с лошадьми. Думаю, мы просто разминулись, и она, чтобы не тратить время, направилась домой. Там мы ее и встретим.

— Что ж, если так…

Брат с сестрой еще некоторое время поддерживали беседу, понимая, что хозяин поместья лжет, как и его слуги. Кристель была здесь, более того, она прошла внутрь — это уже было очевидно, иначе зачем бы ей вообще отправляться за город. Однако и сделать с этим они ничего не могли. Да, извозчик сказал, что отвез девицу к воротам, но не используешь же его слова, чтобы обвинить аристократа?

— А виконтесса?.. — уточнил Ян, уже готовый сообщать, что злоупотреблять гостеприимством вовсе не намерен. — Она не выйдет к нам?

— Кристин отправилась в гости к своей подруге в городе, — ответил Мантайфель. — Это я домосед, а она создание юное и непоседливое. Жаль, конечно, что вы разминулись.

На том разговор стал сворачивать к отъезду, и вскоре Эссены уже сидели в седлах за воротами поместья.

— Врет! — сделала София очевидный и для Яна вывод. — Прячет ее! Зачем только? Не хочет скандала?

— Возможно, — пуская коня рысью, ответил юноша. — Как-то же надо объяснять внезапно появившуюся вторую дочь. Точнее, давать объяснения по поводу того, как вышло, что он ничего не знал о ее существовании целых шестнадцать лет.

— Не нравится мне все это! Как бы он чего не сделал Кристель…

— Соф, ну что за вульгарщина! Ты перечитала дамских романов, где все друг друга травят ядами и убивают. Зачем бы графу так грубо избавляться от собственной дочери? Уверен, сейчас она у него, но вскоре он отправит ее, скорее всего, с приличным пансионом, куда подальше. А потом начнет понемногу сближаться, может быть, даже выдаст замуж под ее собственной фамилией. Не здесь, а подальше от Пруссии.

Ян говорил все это и сам себе не верил. С одной стороны, да, все его слова звучали очень убедительно. Граф просто желал избежать огласки, вернуть дочь так, чтобы потом на долгие месяцы не стать мишенью для сплетен вечно скучающего высшего общества. Возможно, именно он и подстроил приглашение на прием к курфюрсту? Компаньонка баронессы Эссен, внезапная встреча двух девиц у всех на глазах, что позволит разглядеть абсолютное сходство. Тоже скандал, но мягкий — чудесное обретение потерянной дочери.

Когда не удалось — отправил письмо с фактически приглашением. И теперь вот объясняет, почему никак нельзя признать Кристель прямо сейчас и что они будут делать дальше. А Эссены пусть что угодно придумывают — он тут при чем?

А вот с другой стороны, все эти надуманные объяснения выглядели как слишком халтурно друг с другом сшитые детали платья. Граф мог поступить еще проще — явиться в дом к Эссену, рассказать историю похищения ребенка во младенчестве коварной кормилицей ради выкупа. Попросить его молчать — и забрать девчонку без шума! А это! Театральщина прямо какая-то!

Да и не сходилось ничего. Кто-то содержал девицу, пусть бы жила она на ферме, но деньги-то кормилице исправно присылались до самой ее смерти. Значит, дело не в похищении, а… в чем, собственно? В спасении? Мать увезла одну из своих дочек, чтобы она не досталась изуверу-отцу? Тогда почему сама с ней не жила? Ну, положим, умерла, а служанке приказала заботиться!

Нет. Слишком странно. Прямо вот слишком.

— Я в это не верю, — вторя его мыслям, сообщила София. — И я чувствую, что Кристель грозит опасность.

— А жива она или мертва — этого ты не чувствуешь?

Уточнение это Ян произнес не ради праздного любопытства. Но и не потому, что его сестра была оракулом, способным принимать видения из будущего и ощущать токи живых существ. Порой озарения случались со многими Эссенами, правда, больше это касалось «предчувствия» о том, что завтра за Пелену лучше не ходить.

Но вдруг? Если София утверждает, что чувствует опасность для своей подопечной — значит, так оно и есть. Мир — слишком сложная штука, а созданные Творцом люди — одни из самых совершенных Его механизмов. Которые при этом понятия не имеют, что за возможности в них понапиханы.

Да и у него самого сердце было не на месте.

И ведь, казалось бы, у тебя подозрения на то, что где-то в Седьмом отделении Имперской канцелярии сидит человек, который «выпалывает» юную поросль одаренных, а ты за девчонку, которая нашла родичей, переживаешь! Но Ян чувствовал, что в истории с Кристель Штайн все не так просто.

— Едем домой, — сказал он сестре.

— Но!..

— Ты собираешься штурмовать это поместье, допрашивать слуг и вызволять бедняжку из лап ее отца?

— Нет, но…

— Или, возможно, ты собираешься привлечь к делу жандармов?

— Ну, Ян!

— Вот и я про то же. Поехали домой. Нужно все обдумать.

София с недовольным лицом еще несколько секунд смотрела в спину брату, после чего выругалась по-фински и пришпорила коня.

Вернувшись в поместье, Ян первым делом устроил мозговой штурм. Вывалил на Софию все свои измышления, касающиеся произошедшего, Лизу с Никитой тоже подключил. Все присутствующие без оговорок признали, что дело странное, но дальше их мнения разделились.

— Ей грозит опасность! — напирала София. — Мы должны ей помочь! Я могу ночью проникнуть в поместье графа и обыскать его!

— Да ничего с девчонкой не случилось, — рассудительно говорила Лиза. — Если она правда дочка этого фон Мантайфеля, то папенька просто припрятал ее до поры, чтобы не стать посмешищем. Заодно и ей разума дать — надумала тоже, сцены устраивать! Наверняка ведь вломилась, крича: «Я ваша дочь!»

Никита пожимал плечами, как бы говоря: «Мне эти ваши благородные дела до одного места! Решите спасать — пойду спасать. Забыть — забуду!» Ян же никак не мог выбрать, какую из линий поведения предпочесть. Он не верил, что граф способен причинить зло девчонке — пусть бы она и была неправа, считая его отцом. И тем более, если она не ошиблась. Скорее права Лиза — аристократ всего лишь пытается избежать скандала.

Но и предчувствия сестры нельзя было сбрасывать со счетов. Да и собственное волнение за Кристель тоже. В конце концов, Эссены приняли ее под свое крыло, а значит, должны по меньшей мере удостовериться, что с ней все в порядке.

«В принципе, — размышлял он. — Не так уж сложно проникнуть в поместье графа. Опыт, что ни говори, имеется, а сражаться мы не планируем. Тихонько войдем, посмотрим в гостевых комнатах — не в подвал же он найденку спрятал! — и уйдем. На месте определимся, оставить Кристель у графа или забрать с собой. Восьмое отделение, понятное дело, за такое по головке не погладит. Дядя будет в ярости — проникновение в жилище аристократа не шутка! Но это только в том случае, если он будет об этом знать. А как он узнает? Эссены могут ходить по полному опасностей, искаженному Адом мертвому лесу, полному чудовищ! Что им загородный дом затворника? Тем более в этой сонной провинции меры безопасности наверняка не такие драконовские, как во Львове!»

Ян уже почти решил озвучить это свое решение, когда в дверь кабинета после стука вошел управляющий поместьем.

— Господин маркиз, — произнес он. — Госпожа Штайн просит о встрече. Она только что приехала и ждет в своей комнате.

Штепан Марке был осведомлен о поспешном отъезде, практически бегстве компаньонки Софии. Как и о том, что его наниматели пытались ее догнать и вернуть. И поэтому он пребывал в некоторой растерянности — слишком уж быстро сегодня происходили события.

— Пошли! — София потратила на размышления меньше всего времени. Пока другие только поднимались, она уже выскочила за дверь.

— То есть граф ее отпустил? — недоуменно спросил Никита, который, как и управляющий, уже слегка запутался.

— Попрощаться, наверное, — кивнула Лиза.

Ян ничего не сказал. Следом за всем остальными он отправился в комнату Кристель Штайн.