Волшебники Гора

Глава 11 Дэлька

— Ну хватит уже этого детского лепета! — рявкнул стражник, офицер в алой униформе Ара, хотя его акцент выдавал его косианское происхождение.

— Все произошло так быстро! — всхлипнул торговец. — Мой магазин, мои товары, все пропало!

— Ай-и-и, — воскликнул один из четырех стражников, пришедших вместе с офицером.

Насколько я смог разобраться, все рядовые были уроженцами Ара. Они удивленно осматривали внутренности магазина, в котором еще недавно торговали изделиями из керамики. Теперь от керамики осталась лишь груда черепков. Все полки были опрокинуты. Но самым интересным было то, что среди обломков валялись семь трупов, причем все они, когда были живыми, были косианскими наемниками.

— А вы кто такие? — спросил офицер, глядя на нас.

— Стражники из вспомогательной стражи, Капитан, — доложился я, — патрулировали здесь поблизости.

— Ну вот и полюбуйтесь, какую резню здесь устроили, — сердито бросил офицер.

— Грабители? — полюбопытствовал я.

— Теперь объясняй, — приказал капитан торговцу, — что здесь произошло. Только возьми себя в руки. Успокойся наконец.

— Мне плохо! — заплакал торговец.

— Я не из врачей, — прорычал офицер. — Мне нужно знать, что здесь случилось. Мне еще самому надо будет перед начальством отчитываться.

— Это произошло в девятом ане, — начал торговец, обессилено опустившись на табурет.

— И? — понукнул его стражник.

— Эти люди вошли в мой магазин, — продолжил он. — Они заявили, что являются сборщиками налогов.

— А они представили свои верительные грамоты? — уточнил капитан.

— Какие же это сборщики налогов, — усмехнулся один из его подчиненных. — Эти парни хорошо известны на проспекте. Они приходят из лагеря на дороге. Здесь они изображают из себя сборщиков налогов, а затем, под эту лавочку, забирают все, что им понравится.

— Что они хотели? — спросил капитан у торговца.

— Деньги, — пожал тот плечами.

— И Ты отдал им их? — осведомился офицер.

— Я отдал им все деньги, какие имел, — ответил торговец, — но этого им показалось мало. Коллекторы приходили только пятью днями ранее. Они оставляют нас нищими!

— Значит, Ты убил всех этих мужчин? — спросил капитан, скептически окидывая взглядом раскинувшиеся в различных позах тела.

— Я этого не делал, — даже отпрянул торговец. — Не получив тех денег, на которые рассчитывали, они начали сердиться на меня. Безусловно, будь у меня больше денег, я отдал бы их им с готовностью. Слава Косу!

— Слава Косу, — раздраженно прорычал офицер. — Продолжай.

— Разозлившись из-за своей скудной добычи, они начали крушить магазин, — сообщил мужчина.

— Дальше? — понукнул его косианец.

— О-о, мой магазин! Мои прекрасные товары! — опять запричитал торговец.

— Продолжай! — рявкнул офицер.

— А что продолжать? — отпрянул торговец. — Потом в магазин, так же тихо, как тень или ветер, вошли эти два парня.

— И? — нахмурился стражник.

— И все! — сказал торговец, обводя рукой помещение.

— Только двое? — уточнил офицер.

— Да, — кивнул торговец.

— Не верю, — заявил косианец. — Эти убитые — мечники не из последних. В лагере их хорошо знают.

— Клянусь! — воскликнул торговец.

— Похоже, на теле каждого из этих товарищей имеются одинаковые отметины, — сообщил один из стражников, осматривавший трупы.

— Воины, — констатировал второй стражник.

— Я даже не знаю, успели ли они понять, что среди них кто-то появился, — сказал торговец.

— Да, кажется, здесь поработали профессионалы, — вынужден был признать капитан.

— Да, Капитан, — подержал его один из стражников.

— Ну и чьих рук делом это может быть? — спросил офицер.

— А разве могут быть какие-то сомнения? — поинтересовался другой стражник, под пристальным взглядом своего командира добавил: — Вот посмотрите, Капитан.

Сказав это, он перекатил одно из тел на спину. На груди наемника красовался окровавленный треугольник — «дэлька». Это — четвертая буква гореанского алфавита, по форме полностью совпадающая с четвертой же буквой греческого — «дельтой», от которой она, несомненно, вела свое происхождение. По-гореански дельта реки произносится — «дэлька». Смысл здесь тот же самый, что и в греческом языке, позднее перешедший и в английский, а именно то, что такие регионы на карте зачастую близки по форме к треугольнику.

— Практически, то же самое, что произошло пять дней назад, — заметил один из мужчин. — Только в тот раз, в случае с пятью бандитами, найденными убитым в районе Тревельяна, и двумя наемниками, зарезанными посреди Фургонной улицы во втором ане, они оставили после себя дэльку, небрежно написав ее на стене кровью.

— Кровью бандитов и наемников, — добавил второй стражник.

— Ар начинает мстить, — сделал вывод третий из них.

— Скорее верр научится рычать! — презрительно бросил косианец.

— Далеко не все из нас урты, — усмехнулся один из его подчиненных.

— Ваши мечи служат Ару, — заявил офицер, — а сам Ар находится под гегемонией Коса!

— Это как-то отличатся от того, чтобы служить Косу непосредственно? — уточнил стражник.

— Мы подчиняемся нашей Убаре, — напомнил ему второй.

— А кому она повинуется? — язвительно поинтересовался первый.

— Молчать! — рявкнул офицер, останавливая готовую разгореться перепалку.

— Слава Косу, — проговорил я.

— Вот, поучитесь у вспомогательного манерам, и союзным обязательствам, — указал косианец.

Первый стражник только плечами пожал.

— Молодец, — похвалил меня офицер.

— Спасибо, Капитан, — гаркнул я.

Офицер снова повернулся к торговцу и вкрадчиво поинтересовался:

— Скажите милейший, а тех нападавших, что убили этих несчастных парней и разрушили ваш магазин, и которых конечно было несколько больше, чем двое, Вы могли опознать?

— Их было всего лишь двое, как я вам и сказал, — внезапно уперся торговец, — и это не они, а те, кто теперь лежат в лужах собственной крови, уничтожили мой товар.

— Понятно, — раздраженно буркнул капитан.

— Вот за Марленусом я бы пошел, — проворчал все тот же стражник.

— Лучше следуй за его дочерью, — посоветовал ему офицер.

— За той, от кого он сам отрекся? — уточнил мужчина.

— Ложь! — крикнул офицер.

— От нее отреклись, — заявил первый из стражников.

— Ложь! — грозно рявкнул косианец.

— Как скажете, Капитан, — вступил в их перебранку другой стражник.

— Следуя за его дочерью, вы следуете за ним, — объявил офицер.

— Никогда бы он не повернулся в сторону Коса, — проворчал первый, — разве что с армией за своей спиной.

— Ура Талене, Убаре Ара, — крикнул я.

— Хорошо сказано, — поддержал капитан.

— Слава Ару, — ответил на это стражник.

Это утверждение было повторено остальными, за исключением, как мне думается, самого капитана и, если я не ошибаюсь, Марка.

— Обыщите магазин, — приказал офицер.

Трое стражников направились в дальний конец магазина, а один поднялся по лестнице на второй этаж.

— Слишком много подобных случаев произошло в городе за последнее время, — задумчиво проворчал капитан, осматривая разгромленное помещение.

— Капитан? — спросил я.

— Да, — кивнул он. — Больше, чем об этом известно остальным.

В тот момент из задней комнаты донесся женский крик. Владелец магазина, страдальчески сморщившись, вскрикнул и ударил себя ладонью по лбу.

— Капитан! — позвал один из стражников.

Косианец быстро шагнул в заднюю комнату. Мы с Марком, а за ними и торговец последовали за ним. Здесь оказалось множество разного рода керамических изделий, многочисленная посуда всяческих видов, расставленная по полкам и стеллажам. Бандиты, которые напали на магазин, не успели добраться до этой кладовой. Судя по количеству оставшегося здесь товара, убытки торговца явно не был столь фатальны, как он это показывал.

— Гляньте, Капитан? — позвал своего командира один из стражников, поднимая крышку узкого продолговатого сундука.

Внутри ящика, свернувшись калачиком и испуганно глядя на нас поверх правого плеча, сидела девушка. Ее вуаль немного сбилась набок, так что мы могли видеть ее губы и подбородок.

— Прикройся, бесстыдница! — буркнул владелец магазина, и она тут же прижала вуаль к лицу. — Это — моя дочь.

Судя по всему, девушке было не больше шестнадцати — семнадцати лет.

— Вы всегда держите ее в сундуке? — сердито поинтересовался капитан.

Хранение рабынь в подобных тесных контейнерах, конечно, должным образом проветриваемых, например, в рабских ячейках, сундуках и прочих ящиках не является чем-то необычным, но эта девушка, насколько мы поняли, была свободной. Конечно, сундук не был заперт на замок, а она была одетой, в конце концов, рабынь обычно хранят в таких местах голыми, разве что иногда им могут предоставить покрывало или одеяло для удобства или тепла.

— Конечно, нет, — поспешил заверить его напуганный торговец. — Просто когда грабители вошли в мой магазин, она была за моей спиной, и я приказал ей спрятаться в сундуке.

— Грабители? — нахмурившись, переспросил офицер.

— Да, Капитан, — кивнул мужчина.

— И все же Вы не выпустили ее из сундука, когда опасность миновала, — заметил косианец.

— Да как-то из головы вылетело, — развел руками владелец магазина.

— Конечно, — с иронией в голосе сказал капитан.

Торговец сконфуженно затих.

— Значит, Ты боишься нас, своих защитников, своих соседей и союзников, — заключил косианец.

— Простите меня, Капитан, — взмолился, мужчина, — но налоги и все прочие.

— Получается, что Ты спрятал свою дочь от властей? — спросил капитан.

— Конечно нет, Капитан, — постарался убедить его торговец. — Я — законопослушный гражданин. Она зарегистрирована.

— Наверху ничего нет, — доложил стражник, спускавшийся по лестнице с второго этажа.

Девушка, кстати, так и не предприняла попытки оставить сундук. Трудно сказать, было ли это по причине ее достаточной зрелости и женственности, достаточной для того, чтобы понять, что ей еще не дали разрешение это сделать, или тому была некая более глубокая причина.

— Тур, Баний, — окликнул капитан двоих из своих помощников, — займитесь торговым залом, вытащите тела и уложите их на улицу.

— Я хотел бы предупредить, Капитан, — вмешался я, — что, возможно пока было бы предпочтительно оставить тела в магазине, чтобы позже избавиться от них должным образом. Если их выложить на улице сейчас, то сила тех, кто стоит за делькой может быть показана слишком явно.

— Хм, правильно, — признал офицер и, повернувшись к своим людям, приказал: — Отставить.

— Я думаю, что мой доклад будет звучать следующим образом, — сообщил офицер торговцу, — некие хорошие парни, лояльные к Косу, уважаемые наемники на службе его Убара, с добрыми и чистыми намерениями зашли в этот магазин, чтобы прикупить подарки для своих близких. Здесь они подверглись предательскому нападению неустановленных противников, численностью до двадцати человек.

— Они пришли, представившись сборщиками налогов, — поправил его версию событий торговец, — чтобы ограбить меня под этим предлогом. А потом, недовольные моей неспособностью заполнить их кошельки, принялись громить мой магазин и товары. А затем, два человека, которых я не могу опознать, поскольку их лица были скрыты ветровыми шарфами наездников, вошли и сделали то, что Вы видите в зале магазина.

— Моя версия мне нравится дольше, — намекнул косианец.

— Как вам будет угодно, — пожал плечами торговец.

— Меня не волнует то, что здесь произошло, — заявил капитан, — а тебя я нахожу не склонным к сотрудничеству.

— Я готов сотрудничать, в любом случае, как могу, — заверил торговец.

Косианец, меж тем, отошел к стене кладовой, и внезапно, в ярости принялся пинать товары стоявшие на полу, в дребезги разбивая многочисленные предметы.

— Остановитесь! — воздевая руки, испуганно закричал торговец, глядя, как капитан сметает с одной из полок ряд кратеров.

— Я подозреваю, — сказал офицер, опрокидывая стопку тарелок и наступая на них, — что Ты в сговоре с бандитами, и что твой магазин послужил ловушкой!

— Нет! — в отчаянии выкрикнул владелец магазина. — Но я же не стал бы своими руками громить мой собственный магазин. Остановитесь! Я прошу Вас, остановитесь!

— Посадить тебя на кол будет слишком легкой казнью для тебя, предатель Ара! — прорычал офицер.

— Нет! — завопил торговец.

— Если твоя история верна, — прорычал офицер, сталкивая по стойки посуду и опрокидывая саму стойку, — почему все эти товары, не были уничтожены?

Разбушевавшийся косианец грохнул об стену килик тонкой работы. В гневе и ярости то расстройства охватившего в результате сегодняшнего инцидента, несомненно, несколько запоздало нашедших выход в разрушении товаров ни в чем не повинного торговца, он разбрасывал все что попадало под руку и топтал черепки, даже не замечая, что в кровь порезал свои стопы и щиколотки.

— Они досюда просто не дошли, — попытался объяснить торговец, но потом махнув рукой, сказал: — Но Вы, похоже, настроены, закончить начатую ими работу.

— У тебя найдется веревка или молоток с гвоздями? — спросил офицер, как будто несколько успокоившись.

— Конечно, Капитан, — поспешил заверить его торговец.

— Раздеть ее, — приказал капитан одному из своих людей, ткнув пальцем в девушку.

— Нет! — крикнул торговец, дернувшись к дочери, но был скручен двумя стражниками.

Завизжавшую в истерике девушку, вытянули из сундука и сорвали с нее вуаль и одежду. Затем ее снова втиснули в тесный ящик, только уже голую и дрожащую.

— Нет! — заплакал владелец магазина, бросаясь на колени перед офицером.

— Это научит тебя прятать ее от регистрации, — бросил тот.

— Она зарегистрирована! — простонал торговец.

— Я нашел молоток и гвозди, — сообщил кто-то из стражников.

— Пожалуйста, нет! — в отчаянии закричал торговец.

— Это что, то самое место, где свободные мужчины Ара должны находиться? — осведомился капитан. — У ногах офицера с Коса?

— Встань с колен! — ворчливо велел торговцу один из стражников.

Но мужчина, похоже, не мог даже пошевелиться. Он только беспомощно рыдал.

— Закройте сундук и заколотите его гвоздями, — приказал офицер.

— Я скажу все, что Вы хотите, — пообещал владелец магазина, жалобно смотря на офицера, — что угодно! Я отдам любые показания, которые вам нужны. Я все подпишу, все что угодно!

Комната огласилась стуком молотка.

— В этом больше нет необходимости, — усмехнулся косианец и торговец свалился в обморок.

Крышка уже была прибита к сундуку.

Офицер отвернулся от распластавшегося на полу кладовой мужчины, и махнув рукой двоим своим помощникам, забрать сундук и следовать за ним. Затем мы всей компанией, во главе с капитаном и в сопровождении двоих товарищей с ящиком, пройдя через разгромленный зал магазина, вышли на улицу.

— Капитан! — окликнул своего командира один из стражников, едва мы все оказались снаружи.

Мужчина указывал на наружную стену здания. Там, на стене, поцарапанный чем-то острым на камне, красовался треугольник — «дэлька». Капитан даже закричал от ярости.

— Я уверен, что этого здесь не было, когда мы входили внутрь, — заметил стражник.

— Конечно, этого здесь не было, — зло прошипел косианец.

Все верно. Правда он не вспомнил, что следом за ним и его людьми в магазин зашли мы с Марком. Маршрут нашего патрулирования как раз пролегал неподалеку.

На улице уже собрались несколько зевак, но стоило из дверей появиться капитану и его людям, все они поспешили разойтись, возможно опасаясь, что ответственность за «дэльку» могут возложить на них.

Я нисколько не сомневался в том, что кое-кто из этих людей успели заглянуть в магазин и увидеть тела. Это было достаточно легко сделать, учитывая, что все стражники собрались в кладовой позади магазина.

Двое мужчин тащивших сундук, воспользовавшись заминкой, поставили его на землю.

— Я уже начинаю бояться, что они повсюду, — пробормотал капитан.

— Кто? — спросил я.

— Бригада «Дельта», — ответил он.

Я лично, то в одной пага-таверне, то в другой, несколько дней назад, обронил это выражение, упоминая о ней так, словно кое-что слышал о ней и горел любопытством узнать побольше. Признаться, меня порадовала скорость распространения этого выражения по городу. Похоже, Ар в этом плане мало чем отличается от других мест, что Гора, что Земли. Слухи здесь разносятся как на крыльях.

— Вы думаете, что сегодняшнее нападение было работой этой Бригады «Дельта»? — поинтересовался я.

— Конечно, — уверенно кивнул офицер.

— А кто они такие? — спросил я.

— Несомненно, это предатели и отступники, — заявил капитан, — предатели и Коса, и Ара.

— Понятно, — протянул я.

— Подозреваю, что это дело рук ветеранов кампании в дельте, — предположил он, — или выходцы из недовольных городов вроде Форпоста Ара.

— Ну я из Форпоста Ара, — влез в нашу беседу Марк.

— Но Ты-то стражник, хотя и из вспомогательной стражи, — отмахнулся капитан.

— Верно, — не стал переубеждать его мой друг.

— А что если это Марленус вернулся, — закинул я удочку, так как мне показалось, что наступил превосходный момент, чтобы запустить еще один слух.

— Не может этого быть, — отмахнулся косианец. — По крайней мере, я так не думаю. Марленуса, насколько я знаю, не было в дельте. На мой взгляд, более вероятно, что это делают ветераны дельты, которых достаточно в городе, или кто-то с севера, из Форпоста Ара или других мест.

— Возможно, Вы правы, — пожал я плечами.

К моему сожалению, капитан оказался весьма проницательным товарищем, и следовательно маловероятным кандидатом на то, чтобы поддержать мои усилия по продвижению очередного слуха, или, по крайней мере, конкретно этого слуха. Безусловно, даже человек подлинной честности, тот, кто вряд ли увлекался порождением, воспроизведением и передачей слухов, а также не склонный доверять им в пору своего детства, позже может обнаружить за собой потерю их критичного восприятия, особенно, когда это становится, так сказать, «общепринятой истиной». Да и не все ли мы, в конечном итоге, становимся жертвами слухов, даже в том, что касается многих из наших самых глубоких «истин»? Сколько из наших тысяч и сотен тысяч таких «истин» мы проверили лично? Многие ли из нас могут определить расстояние до планеты или структуру молекулы?

— Я пришлю фургон за телами, — сказал капитан.

— Да, Капитан, — козырнул я.

Капитан с ненавистью посмотрел на дэльку, небрежно нацарапанную на стене.

— Это — всего лишь царапина, метка, — заверил его я.

— Нет, — скрипнул он зубами. — Это нечто большее. Это — вызов Косу и Ару!

— Ару? — удивился я.

— Тому, каким он стал сегодня, — пояснил косианец.

— Но возможно не старому Ару, — заметил я.

— Возможно, нет, — признал офицер.

— Вам приходилось встречаться с мужчинами Ара в сражении? — поинтересовался я.

— Да, — кивнул он, и его лицо скривилось. — И это — метка мне из того старого Ара, который я знал во время войны, Ара копий и штандартов, всадников и пехотинцев, пыли и труб, тарнов и тарларионов, Ара имперского, славного, доблестного и гордого. Именно поэтому, это настолько опасно. Это — напоминание о старом Аре.

— Об истинном Аре? — уточнил я.

— Если хочешь, — буркнул косианец, а затем его лицо снова перекосила гримаса ярости, и он воскликнул: — Они побеждены! Он мертв! Он ушел! Как они посмели, вспомнить его?

Он окинул улицу хмурым взглядом. Теперь она казалась совершенно пустынной. Но я не сомневался, что слух о том, что здесь произошло, уже пошел гулять по городу, обрастая новыми подробностями.

— Как они смеют сопротивляться? — спросил он.

— Мне кажется, что таковых очень немного, — заметил я.

— Они где-то там, — с ненавистью пробормотал офицер.

— Возможно, — не стал разуверять его я.

— Берегите себя, — посоветовал он нам с Марком.

— Спасибо, Капитан, — поблагодарил я.

— Они могут быть где угодно, — предупредил он.

— Уверен, это какие-то одиночки, — пожал я плечами, — возможно, пара сумасшедших, которые никак не могут понять простых вещей и очевидных фактов.

— Они — верры, — заявил косианец. — Но не все. Некоторые только притворились, что они верры, а на самом деле они слины, натянувшие на себя шкуру верра.

— Или ларлы, — подсказал ему я, — терпеливые, неприрученные, опасные и готовые к действию.

— Ничего, на Косе тоже хватает своих ларлов, — прорычал капитан.

— Я нисколько не сомневаюсь относительно этого, — заверил его я.

— Если бы это зависело от меня, — проворчал он, — Ара бы уже не было. С ним было бы покончено навсегда. И сейчас здесь не было бы ничего кроме пепла и соли. Даже имя его было бы вырвано из памяти, из документов и из истории. Я бы постарался сделать так, чтобы о нем просто забыли, как будто его и не было.

— Для народа трудно для великим, если у него нет великих врагов, — заметил я.

— В том-то и беда, что и Кос и Ар нуждаются друг в друге, — вздохнул косианец. — Как еще каждый из них мог бы стать великим, если бы не было другого?

— Возможно, — не стал спорить я.

— Здесь мы не нашли для никакой славы, — усмехнулся он. — Мы не одержали эту победу в штурме и огне, взбираясь на стены, выламывая ворота, отбивая одну улицу за другой, один дом за другим. Это не мы были теми, кто победил Ар. Это его мнимая власть предала его, в своей зависти и интригах, в своих мелочных стремлениях и жадности. Идеи и ложь победили Ар. Эта победа достигнута посредством сеяния беспорядка, распространения неуверенности в себе и чувства вины, завернутых в яркую красочную этикетку показной риторики и этики. Мы просто приучили их думать, что зло это добро, а добро это зло, что сила это слабость, и в слабости сила, что здоровье это болезнь, а быть болезненным это хорошо. Мы заставили их не доверять себе и научили полагать, что их основные инстинкты и элементная проницательность, самый существенные и примитивные инстинкты, заложенные в их крови, должны быть уничтожены в пользу самоотречения и расстройства, в пользу пустых принципов. Мы использовали в качестве оружия против них, отупляющий поток пустопорожних слов, чтобы разрушить и обобрать их, и завлечь их в наших сети. Таким образом, преданные теми, кто искал развития в разрушении и распаде их собственного общества, подстрекаемые полными благих намерений, бесхитростными идеалистами и дураками, они сами бросили себя под наше милосердие, во власть тех, кто не оказался столь глуп или столь болен как они. Я видел сильных мужчин с удовольствием складывающих свое оружие. Я видел граждан Ара певших, когда горели их ворота, когда они собственными руками разбирали свои стены. Это не было честной победой для Коса, выигранной на стенах, в воротах, на улицах. Это не та победа, которой мы можем гордиться. Это — победа не стали, а яда.

— Вы — воин, — озвучил я свою догадку.

— Точнее когда-то им был, — проворчал косианец.

Он поворачивался и посмотрев на магазин, сказал:

— Когда тела увезут, я думаю, что мне стоит сжечь этот магазин.

— К нему примыкают другие здания, — предупредил я.

— Ах, да, — кивнул офицер. — Мы должны избегать инцидентов. Мы должны сохранять верров умиротворенными, чтобы до них не дошло, что их просто доят и стригут.

— Уверен, Вы не считаете, что торговец связан с Бригадой Дельта, — предположил я.

— Нет, конечно, — усмехнулся он. — Как можно в это поверить?

— А что же убитые? — поинтересовался я.

— Известные бандиты, — поморщился косианец, — оскорблявшие те нарукавные повязки, которые они носили.

— И какой отчет Вы сделаете по этому поводу? — не отставал я.

— Герои, конечно, — развел он руками, — убитые при подавляющем численном превосходстве противников.

— Понятно, — кивнул я.

— Это такая игра, — скривился офицер, — и я вынужден играть по ее правилам, потому что у меня нет никакого желания лишиться моей должности. Как видишь, болезнь Ара заражает уже и его завоевателей. Теперь и мы должны притворяться, что верим в туже самую ложь.

— Понимаю, — вздохнул я.

— И даже не сделай я такой отчет относительно этого случая, то я нисколько не сомневаюсь, что добравшись до палатки Мирона Полемаркоса, он станет именно таким.

— Он — хороший офицер, — заметил я.

— Да, — согласился со мной капитан.

Я всегда слышал только хорошие отзывы Мироне. Разумеется, я знал и о том, что когда-то он попал под слишком сильное влияние женщины, более того простой рабыни, которую назвали Люсилиной. Ее благополучно увели у Полемаркоса прямо из-под носа, и теперь она принадлежала рядовому из свиты Дитриха из Тарнбурга. Она больше не была высокой рабыней, которую балуют и которой потворствуют. Теперь это была самая низкая из рабынь, и трудиться ей приходилось упорно. Теперь она должна была постоянно падать на колени в страхе перед плетью. Мне говорили, что оказавшись в руках своего нынешнего владельца, который умело с нею обращался и жестко доминировал над ней, она нашла свою истинную женственность. Я не думал, что теперь Мирон снова допустит подобную ошибку, которую он совершил с ней. Можно не сомневаться, что отныне его женщины будут надежно сохраняться на их законном месте у его ног. Теперь они будут стоять там, на коленях, дрожа и пресмыкаясь, не сомневаясь в крепости его ошейника.

Капитан снова раздраженно уставился на процарапанный на стене треугольник дэльки.

— Капитан? — окликнул я косианца.

— Как Ты думаешь, сколько человек может быть в этой Бригаде Дельта? — поинтересовался он, отрываясь от созерцания стены.

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Конечно, не больше, чем несколько.

— Несколько сегодня, могут стать полком завтра, и никто не может предсказать, что будет потом, — заметил офицер.

— Торговец говорил только о двоих, — напомнил я ему.

— Их должно быть гораздо больше, чем двое, — покачал головой капитан, — хотя, сколько именно сказать трудно, может десять или двенадцать.

— Как Вы пришли к такому выводу? — поинтересовался я.

— Жертвы не были гражданскими, не пострадали ни торговцы, ни гончары, ни пекарями, ни кто бы то ни было другой. Все убитые не были новичками с мечом, — пояснил он.

— Возможно, тогда человек десять, вот и вся «Бригада Дельта», — предположил я.

— Нет, я уверен, что их куда больше, — сказал косианец.

— О? — сразу заинтересовался я.

— Кто-то же расписывает стены в городе, и день ото дня все чаще, — проворчал он. — Это уже стало символом сопротивления, который можно увидеть намалеванным на стене, процарапанным на каменной плите, вырезанным в столбе, даже написанным на скомканной салфетке.

Честно говоря, это для меня было новостью. Сам я пока не видел особых доказательств этого. Впрочем, мы с Марком обычно бродили в темноте, защищенные от подозрений нашими нарукавными повязками. Мы просто делали вид, что находимся при исполнении служебных обязанностей. А в течение дня у нас были нормальные обязанности, вроде охраны дверей или патрулирования улиц, обычно в общественных местах, как, например, сегодня, где тот, кто попытался бы написать дэльку, был бы сразу замечен. Скорее всего, те дэльки о которых он говорил были главным образом обнаружены в переулках и на глухих улицах Ара.

— Возможно, такое нацарапывание дэльки, — предположил я, — могло стать своего рода, выходом для бессмысленного вызова, своеобразным бесполезным символом протеста тех, кто слишком беспомощен и слаб для чего-то большего.

— Уверен, что по большей части Ты прав, — согласился со мной капитан.

— Тогда я бы не волновался по этому поводу, — усмехнулся я.

— Четыре солдата были обнаружены убитыми этим утром, — зло проговорил офицер, — на проспекте Турии. Там тоже нашлась дэлька.

— Понятно, — удивленно протянул я.

Еще одна новость, о которой я ничего не знал. Похоже, у нас с Марком уже появились союзники.

Стражники, сопровождавшие офицера, удивленно переглянулись. Перехватив их озадаченные взгляды, я пришел к выводу, что и для них это было неожиданной информацией.

— Если хотите, мы с моим товарищем можем остаться здесь и подежурить до прибытия фургона, — предложил я.

— В этом нет необходимости, — отказался он от наших услуг.

— Может, мы еще чем-либо можем быть полезны? — осведомился я.

— У вас, насколько я помню, патрулирование, — припомнил офицер, поглядев на сундук, стоявший у двери магазина.

— Так точно, Капитан, — подтвердил я.

— Что Ты думаешь о содержимом этого сундука? — спросил он у меня.

— Симпатичная девушка, — ответил я, — хотя и еще слишком молодая.

— Как, по-твоему, она хорошо бы смотрелась в рабском шелке и ошейнике?

Признаться, я уже и сам задумывался над этим вопросом.

— Да, — признал я. — Но возможно через пару лет она будет смотреться еще лучше.

— Разве Ты не заметил того, что, когда крышку сундука открыли, ее вуаль была сдвинута так, что ее губы оказались видны?

— Этого невозможно было не заметить, — усмехнулся я.

Также, я вспоминал, как отец девушки упрекнул ее за это. Уверен, что такая ошибка не могла быть небрежностью, только не на Горе, и только не со свободной женщиной. Даже если это не было открытое намерение, сознательно подстроенное, если можно так выразиться, то это, конечно, был тайный, подсознательный жалостливый сигнал, внешнее проявление расцветающей сексуальности и врожденной потребности, чьи первые, несомненно, сильные позывы чувствовались даже теперь.

— Ты думаешь, что она готова стать рабыней? — уточнил он.

— Полагаю, что Вы подразумеваете, не ту ситуацию, когда ребенок мог бы быть рабом, — предположил я, — находясь в неволе, в роли простой девушки служанки или мальчика пажа, а то, что будет в действительности считаться истинной неволей позже, когда, если это женщина, то, скажем, будет продана с аукциона в качестве объекта для удовольствий, или отправится в поле или в каменоломни, если это мужчина.

— Нет, конечно, — подтвердил мое предположение косианец.

— Да, — кивнул я. — Полагаю, что она уже теперь готова встать на прилавок.

— Как думаешь, она действительно зарегистрирована? — поинтересовался офицер.

— Скорее всего, да, — ответил я.

— Впрочем, это, так или иначе, не имеет особого значения, — усмехнулся он, — она ведь — девушка Ара,

— Верно, — согласился я.

Ар и все, кто в нем был, принадлежали Косу.

— Ты знаешь, где здесь скупщики трофеев обитают? — спросил он. — Наверняка, где-нибудь в районе Анбар?

— Да, — подтвердил я.

— Я был бы вам обязан, парни, если бы вы присмотрели за моими сундуком и рабыней, — сказал косианец.

Я был уверен, что девица внутри сундука не могла не слышать нашей беседы. Можно было ожидать, что в такой ситуации она должна была бы стучаться и кричать, или царапать доски внутри и плакать, умоляя о милосердии, но она этого не делала. Женщины, являющиеся рабынями по своей природе, готовые для такого превосходного размещения, чьи умы и тела глубоко жаждут его, и даже не будут счастливы без него, но продолжающие притворяться фактически свободными, обычно поступают именно так. Однако зачастую при своих самых недвусмысленно выраженных протестах, демонстративных жалобах и прочих выходках, полагая, что именно это от них ожидается, боятся только того, что к ним отнесутся серьезно. Но эта девушка вела себя совершенно тихо, замерев в сундуке словно заласканный декоративный маленький урт. Честно говоря, я на мгновение даже испугался, что в ящике может быть недостаточно воздуха и она, возможно, потеряла сознание от удушья. Однако затем я заметил, что этот сундук неплохо проветривается, так что имело смысл предположить, что он был подготовлен для нее заранее, возможно несколько дней, если не месяцев назад. Конечно, девушка вряд ли ожидала, что его крышку прибьют гвоздями, а она окажется заключенной в этой тюрьме голой и беспомощной во власти сильных мужчин. Возможно, теперь она робко и испуганно пыталась понять свои чувства.

— Мы с моим товарищем, если Вы того желаете, не спустим глаз с этого сундука и девушки, — заверил его я.

— С рабыни, — поправил меня он.

— Да, — кивнул я, — с рабыни.

— Всего хорошего, — бросил капитан.

— И вам всего хорошего, — попрощался я, после чего офицер и его люди ушли по своим делам.

— Почему Ты не захотел, чтобы они вынесли трупы из магазина? — поинтересовался у меня Марк, когда офицер с его немногочисленной командой скрылся из виду.

Кивком головы я намекнул юноше на то, что девушка в сундуке могла слышать нашу беседу, и указал в сторону, призывая его немного отойти.

— Уверен, было бы лучше, если бы тела были выложены снаружи, — проворчал Марк, когда мы немного отошли, — сила Бригады Дельта, раз уж о ней теперь заговорили, и ее эффективность, были бы более наглядны.

— Нет, мой дорогой друг, — негромко заговорил я. — Пусть лучше все видят, что резня, произошедшая в магазине, скрывается властями. Пусть все думают, что косианцы боятся огласки, что они заинтересованы в том, чтобы скрыть это от общественности.

— Ага! — понимающе воскликнул юноша.

— А о том, что это у них может получиться, можешь не беспокоиться, — усмехнулся я. — Магазин был открыт, а двери я оставил, конечно, не настежь, но вполне достаточно, чтобы возбудить любопытство. Уверен, что в них много кто успел заглянуть и увидеть то, что лежит в торговом зале среди глиняных черепков. И даже если кто-то что-то не рассмотрел, то у них еще будет возможность пересчитать тела, когда их будут выносить. К тому же, не забывай о торговце, который тоже молчать не будет.

— Получается так, что то, что тела не были размещены снаружи, — восхищенно сказал Марк, — заставит всех думать, что Кос боится Бригады Дельта. А что еще можно подумать, раз уж они не желают, чтобы стала известна эффективность ее действий, а это скорее выгодно для Бригады, а не для властей.

— Вот именно, — кивнул я. — Именно так я и рассуждал.

— Соответственно, — продолжил мой друг, — хотя никто, и ничего не скрывает, и об этих делах известно всем, но одновременно создается впечатление, что Кос опасается широкого распространения такой информации.

— Точно, — согласился я.

— Таким образом, репутация Бригады Дельта растет, — заключил он.

— Правильно, — кивнул я.

— Это уже какая-то каисса, не так ли? — осведомился молодой воин.

— Конечно, — улыбнулся я.

— Хорошо сыграно, — похвалил меня он.

— Возможно, — пожал я плечами. — Жаль, только в такой каиссе трудно предвидеть продолжение.

— Не нравятся мне такие игры, — вздохнул мой друг.

— А Ты, конечно, предпочитаешь противника с мечом, в чистом поле и в ясный полдень? — спросил я.

— Конечно, — признал он.

Признаться, мне его взгляды тоже были симпатичны. Трудно и опасно играть на доске, у которой тысяча сторон, поверхностей и измерений, когда фигуры противника неизвестны ни по числу, ни по характеру, ни по ценности, когда правила сомнительны и меняются по ходу игры. А ведь зачастую, еще и не известно против кого идет игра, или где они находятся, а если еще ходы приходиться делать в темноте, пребывая в невежестве относительно расположения противника, его фигур, сил, навыков, ходов.

— Возможно, я отношусь к этому также как и Ты, — заметил я.

И все же я знавал людей, которые наслаждались такой каиссой, играя политиками и мужчин словно фигурами. Мой друг Самос из Порт-Кара был одним из таких.

— Ты наслаждаешься этим, — не поверил мне Марк.

— Возможно, — не стал переубеждать его я. — Я сам не уверен.

Зачастую нам легче понимать других, нежели чем самих себя. Возможно, все дело в том, что у нас не возникает потребности лгать о них себе. Немногие из нас готовы узнать в незнакомце, скрывающемся во мраке, самого себя.

— Я — простой воин, — заявил Марк. — Дай мне место в строю или в поле, или на стене города. Я думаю, что пойму, с чего начать и как продолжить. Пусть все будет ясным и простым. Дай мне увидеть своего противника, дай мне встретиться с ним лицом к лицу.

— Хитрость и обман это не новое оружие в арсенале войны, — пожал я плечами. — Они, несомненно, столь же стары как дубина, камень или заостренная палка.

Марк посмотрел на меня, и в глазах его сверкнуло раздражение.

— Сколько раз тебе повторять, изучи кампании Дитриха из Тарнбурга, — сказал я, но мой друг только недовольно пожал плечами. — Он сеял серебро и пожинал города.

— Золото открыло больше ворот, чем железо, — проворчал он.

— Ага, значит, Ты только притворяешься простачком, — усмехнулся я. — Раз уж Ты приводишь цитаты из Дневников.

Я имел в виду полевые дневники, приписываемые многими перу Карла Коммениуса из Аргентума. Ссылка на них должна была быть ясна для Марка, воина прошедшего неплохое обучение.

— То, что мне не нравятся такие игры, — буркнул Марк, — вовсе не означает, что я не могу с них играть.

— Сколько человек в Бригаде Дельта? — спросил я его.

— Двое, — улыбнулся он. — Мы и есть — Бригада Дельта.

— Нет, — протянул я, — больше.

Мой друг озадаченно уставился на меня.

— Этим утром четыре солдата, несомненно, косианцы, были найдены убитыми около Проспекта Турии — сообщил я ему новость, полученную от капитана. — Метка дэльки нашлась и там.

У Марка от удивления открылся рот.

— У нас есть союзники, — улыбнулся я. — Кроме того, я узнал, что дэлька появляется во многих местах Ара, по-видимому, главным образом в бедных районах.

— Что-то не радуют меня эти неизвестные союзники, — проворчал он.

— По крайней мере, мы не сможем предать их под пыткой, как и они нас.

— Я должен чувствовать себя комфортно от этой мысли? — язвительно спросил Марк.

— Почему нет? — поинтересовался я.

— Мы не можем управлять ими, — объяснил воин.

— Как и они, нами, — заметил я.

— Мы начали это, — сказал Марк. — Но теперь я уже не знаю, куда это может нас завести.

— Косу придется выпустить свои когти, — пожал я плечами.

— И что дальше? — уточнил юноша.

— А вот что будет дальше, мы не знаем, — улыбнулся я.

— А что насчет Домашнего Камня Форпоста Ара? — напомнил он о своей главной задаче.

— Это единственное, что тебя беспокоит? — уточнил я.

— Если все что меня беспокоит, произойдет, то я боюсь, от предавшего нас Ара могут остаться одни головешки, — проворчал мой друг.

— Его снова выставят на публику, — заверил его я.

— Это тоже часть твоей каиссы? — осведомился он.

— Да, — кивнул я.

— Ты видишь так далеко вперед? — язвительно спросил Марк.

— Нет, — усмехнулся я. — Это будет вынужденное продолжение партии.

— Ничего не понимаю, — признался он.

— У Ара просто не будет никакого другого выбора, — объяснил я.

— Но если Домашний Камень Форпоста Ара снова выставят, то что тогда? — поинтересовался юноша. — Его уже демонстрировали прежде.

— Знаю я одного парня, который сможет заполучить его для тебя, — заверил я его.

— Он что, волшебник? — спросил Марк.

Признаться, его вопрос заставил меня улыбнуться.

— Бригада Дельта точно состоит из нас двоих? — решил уточнить он.

— Я думаю, что нас больше, — улыбнулся я, и заметив как Марк посмотрел на дэльку, нацарапанную на наружной стене магазина, поинтересовался: — Тебя гложет любопытство относительно ее значения и ее силы?

— Да, — кивнул мой друг.

— Меня тоже, — развел я руками.

— Я боюсь, — признался он.

— Ты не поверишь, но и я боюсь, — заверил его я.

— А что делать с этим? — спросил Марк, кивая на сундук, стоявший на улице, подле дверей магазина.

— Возьмем его с собой, — ответил я.

— Что Ты собираешься с ним делать? — удивился он.

— Увидишь, — улыбнулся я.

— Ты обратил внимание, что ее рот был приоткрыт? — полюбопытствовал юноша. — Она словно сама тянется к другим таким же похотливым женщинам, что сидят в ямах скупщиков трофеев в района Анбар, в ожидании клейм и ошейников.

— К другим женщинами, томимым потребностями, — поправил его я.

— Она просто рабская шлюха, — заметил он.

— И возможно однажды найдет своего законного владельца, — добавил я.

— Так что Ты собираешься делать с ней? — повторил он свой вопрос.

— Увидишь, — пообещал я, а когда мы вернулись к сундуку, то я попросил: — Помоги-ка мне поднять его.

Через мгновение он был уже у нас в руках. Надо признать, что сундук был несколько великоват, чтобы его можно было удобно нести в одиночку, но тяжелым не был.