Волк в овечьей шкуре - 2

Глава семнадцатая

— А что вдруг вспомнили?

— Вот что за привычка отвечать вопросом на вопрос?

Тут открылась дверь, и на пороге появился подполковник с подносом в руках:

— Разрешите?

— Поставь на стол, — сказал Терехов и, дождавшись, пока он выйдет, продолжил: — Нас интересует место, где вы спрятали груз. Это важно, — глядя мне в глаза, произнес он.

— Карту можно? Километровку.

Взяв пульт, Терехов раскрыл большой экран и, перебрав меню, вывел на экран карту Панджшерского ущелья.

— Разрешите, — я протянула руку и, взяв пульт, начала приближать изображение, пытаясь вспомнить координаты. — Я помню каждый бой в мелочах, рада бы забыть, но не могу, особенно, где теряли друзей. А тогда был не один бой, нас гоняли как дичь. Вырываясь из одного боя, практически сразу попадали под новую раздачу. Жали нас тогда хорошо. И это были не духи. Духи так не воевали, больше было похоже на спецназ, грамотно, они всегда опережали нас, как будто кто-то их вел. Я почти уверена, это были американцы, их морские котики.

— Почему так думаешь? — они переглянулись.

Я тяжело вздохнула, вспомнив местность.

— Потому что у нас была проблема с боезапасом. Духи с удовольствием использовали стингеры, ПТУР, «базуки». И то предпочитая наши РПГ-семерки. Но вот стрелковое оружие… я редко видела М16, в основном «Калаш» 7,62. Мы тоже их использовали. А тут у всех убитых М16, приходилось бросать свое и подбирать эту… скажем так, винтовку. Это первое. Второе, лица в основном европейские, попадались негры, но то, что обучены и тренированные, сомнений не было. Все как на подбор. И самое главное, говор не восточный, английский. Мы вышли впятером, десять человек потеряли, трое трехсотых, в том числе и командир. И я тогда первое ранение получил, но отделался медсанбатом. А командира и Славика Ищенко отправили в Ташкент. Ящики и документы спрятали в пещере. Вот она, — я показала лазерной точкой на место в скале. — Там разветвленная система ходов, мы их закопали, Эдик Долгушин минировал, ставил на неизвлекаемость, как обычно делали духи, но он еще свое придумал. Я пару раз с такой системой сталкивалась в Чечне. Сложная система. Нужен спец, чтобы снять заряд. Подходы тоже минированные. Несколько ловушек. Тоже неизвлекаемость, нужен спец и такой, кто знаком с такой системой. Системой духов. Даже немцы так не минировали. В общем, если вы хотите забрать сейчас груз, вам нужен Эдик Долгушин, это его система, он спец.

— Нет Долгушина, в девяностых сгинул, — сказал Мурзин.

— Вот и еще одного не стало, — произнесла я, тяжело вздохнув.

— Ты один из всех остался, — как-то совсем уж грустно произнес Терехов.

Я посмотрела сначала на него, потом на Мурзина. Мне показалось, что они даже как-то меньше стали. Я издала слабый грудной стон.

— Ладно, прервемся, — произнес Терехов, видимо увидев, как мне в этот момент было тяжело, и прошел к шкафу. Открыв его, подумал и достал три стопки и бутылку водки. Тоже тяжело вздохнув, вернулся к столу. Разлил водку. Не ожидая приглашения, я подошла и, взяв стопку, помолчала и вылила ее в себя как воду, даже не сморщившись.

— Ждите меня, ребята, — спокойно произнесла я. — Тело мое уже с вами, а вот душа задержалась. — Посмотрев на генералов и дождавшись, пока они выпьют, продолжила: — Так вот, я точно уже не помню расположения ходов, там несколько развилок, у нужной в сторону схрона был воткнут в щель нож и обломано лезвие, оно осталось в щели. И вот потом нужно искать сюрпризы, их два, — я задумалась.

— Так, хорошо, Сере… то есть Алин, — смутившись произнес Дед. — Все не могу привыкнуть.

— Давно пора. Я, вот, уже, кажется, привыкла.

— Ты, похоже, я смотрю, уже себя женщиной чувствуешь… — сказал Дед.

— Ага, только вот женщин продолжает глазами поедать, — добавил Терехов. — Ну, в общем так, у нас вот что, — он посвятил меня в подробности. — Нам важно достать этот груз. На что он был похож? Вы открывали ящики?

— Так точно, открывали, но уже точно не помню. Тогда думал о другом. Вы не думайте, что мы тогда проиграли. Нет, мы потеряли десятерых, это много для нашей специальности, но то были не простые духи, даже не черный аист, то был элитный спецназ, мы их положили человек сорок-пятьдесят. Это я хорошо помню.

— Успокойся, никто не говорит, что вы проиграли. Вопрос вот какой: готов…ва ли ты совершить туда марш-бросок?

Я посмотрела на них внимательно:

— Если надо, готова. Ведь ребят так и не забрали оттуда. Хоть могилы их проведать.

— Хорошо, вот тут двадцать папок, просмотри их. Это те, кто пойдет с тобой. И ты пойдешь старшим…шой.

— Я? Вы что, шутите? Посмотрите на меня.

— Ну а что, ты там была не один раз, у вас там охотничьи угодья были. А тут ребята не нюхали пороха, но все рвутся в бой.

— Ну, мы больше под Кандагаром, хотя и в Баграме были. Старшим — не знаю. Как проводник…

— У нас другое мнение. С ногами у тебя, я вижу, уже все в порядке. Это приказ — принять группу.

— Извините, товарищ генерал-полковник…

— Послушай, проводник — это одно, а командир — это другое. Я поднял все твои операции. У тебя меньше всех потерь, хотя операции одни из самых сложных. Проводник ведет, а командир принимает решения. Это не обсуждается. Люди подобраны под тебя, учитывая твои былые требования. Вот папки, ознакомься. Завтра в девять утра самолет до Душанбе, дальше «вертушкой» вас перебросят на погран. заставу и оттуда, опять «вертушкой» — на сопредельную территорию.

— Извините, насколько я понимаю, «вертушка» боевая, запас топлива ограничен. Где она нас выбросит — до места еще километров триста топать, если не больше. Я сейчас не в том состоянии, чтобы совершать такие марш-броски по горам и в полной выкладке. Тело не выдержит.

— Есть второй вариант, только выброска будет в ста км от места.

— Сто — это при нынешнем раскладе двое с половиной суток, против прежних полтора. Я не хочу быть обузой для группы.

— Ты обузой? — произнес Мурзин. — Видимо, ты еще не знаешь свои возможности…

— Знаю, товарищ генерал. Женщина выносливей мужчины, верней, ее тело, но не до такой же степени! Я вообще против моего участия в этой операции.

— Глаза боятся, руки делают, — произнес Мурзин.

— Кстати, тут кое-что пришло тебе, — Терехов достал из стола грамоту и коробочку. — Не знаю, из УФСИН пришло. Я не спрашиваю, как ты туда влез…ла. Но вот это — тебе.

— Случайно, — принимая у него грамоту и коробочку, ответила я. — Ну, только и способны грамотами награждать, ха, и мужскими часами! — Мы все засмеялись.

— А ты что, уже женские желаешь? — спросил Мурзин.

— Ну, я же женщина, и вообще не понимаю, как я раньше носила такие грубые вещи?

— Во!!! Видишь, Евгений Юрьевич, как быстро перекрасился, — с улыбкой спросил Терехов.

— Извините, какой второй вариант? — спросила я, не желая развивать эту тему. — А вообще, все, что я ответила и наговорила — это была защитная реакция.

— Второй — прыжок с парашютом с высоты десять тысяч метров. Есть третий — автомобилем. Но тогда вам нужно будет ехать в парандже.

— Ну, вообще-то там еще и хиджабы разрешены.

— Вам нужно будет пересечь несколько провинций, не везде разрешены хиджабы. Выбирайте.

— Прыжок с десяти тысяч опасен тем, что группу разнесет. Поэтому, лучше в парандже. Ну, а что?

В этот момент заговорил селектор:

— Прибыл Андрей.

— Пусть войдет. Девушка там ждет?

— Так точно.

— Пусть ждет.

В кабинет вошел Соколов. Доложился. Увидев его, я поразилась, как он похудел. Пока он докладывал о готовности группы, о снаряжении, я еще раз внимательно изучала карту, где когда-то знал… все тропы. И сейчас, разглядывая ее, я начинал вспоминать. Именно вспоминать. Я даже забыл, что со мной произошло. Я был в восьмидесятых. Со своими пацанами, с которыми прошел огонь и воду. С которыми делил последнюю банку тушенки, последний цинк, магазин патронов, последние сто грамм. Я читал слово Кандагар, и даже не знаю, что у меня происходило в душе. Это слово, название чужого далекого города, такого чужого, и в тоже время родного. Там у меня было крещение, там я в первый раз понюхал порох, там я в первый раз потерял друзей. Почему так? Почему я не погиб? Сколько после тех страшных боев было еще боев!

Глядя на карту этой далекой и чужой страны, с другими понятиями, с другой культурой, вспоминая все… Как старались выжить в этом огне, хотя ради друга не жалели себя, и все равно выживали. Зачем я выжил? Там, потом в огне Чечни, зачем? Что бы вот так потом унизиться? Стать просто бабой. Да что там бабой, шлюхой. Узнать, как в тебя входит чужой член? Да что там член? Узнать вкус спермы… Ужас… А еще ужасней то, что я и сам не против… Мне это даже нравится… Ребята, почему я с вами не остался? Почему я дрался за свою жизнь? Почему???? Зачем это было нужно? И самое страшное, что я привыкаю!

— Самбурова, вы что там, уснули? — услышала я голос Терехова.

— Никак нет, това…

— Вот папки, ознакомьтесь.

Я прошла за стол и начала бегло просматривать досье. Открыв очередное, я увидела женское личико на фото.

— Я против…

— Я помню, что ты всегда был против присутствия в твоей группе женщин… — сказал Мурзин. — Подумай.

Ну да, элементарно. В туалет сходить — не брать же мужчину для охраны. А одному, одной — опасно. Это Афган.

— Устраивает, — произнесла я и начала читать досье. — Ну что, послужной список вполне удовлетворяет. Снайпер.

— Твоя Марина просилась, но я решил, что ей еще рано. Хотя уже хорошие показатели, отличница.

— Рано ей, — ответила я и продолжила изучать досье.

— Ну что? — спросил Мурзин.

— Вот этих троих я не беру.

Он молча взял папки и пролистал.

— Не спрашиваю почему, но вопрос: их заменить?

— Есть кем?

— Только из тех, кто вернулся со спец. подготовки, но они еще не прошли курс полностью.

— То есть они на базе?

— Да.

— Не знаю.

— В общем так, сам…а посмотришь досье. Я сейчас позвоню начальнику школы, он выберет подходящих, там сам…а решишь. Обмундирование получишь на базе.

— Еще вопрос: что с ней? — Терехов кивнул на двери.

— Способная. Решать вам.

— Тогда пока направим ее к психам, пусть поработают. А дальше — по их рекомендации. Пригласите.

В приемной я подошел и обнял Веру.

— Не скучай, милая, я люблю тебя. Скоро буду. Пока.

— Ты куда? — испуганно спросила она. — А я?

— Тебя ждут там, — я кивнул на двери кабинета.

Она растерялась, не зная, что делать.

— Вер, солнышко, все будет хорошо. Ты же сама хотела стать сильной и независимой? Так иди, это твой шанс. И вот еще что, тебя отправят в психушку…

— Что???????? Зачем???????

— Это процедура такая, просто выявят твои способности, где тебя можно будет задействовать. Ничего страшного. Все проходили, и Маринка тоже. Пока, я побежала, — увидев ее растерянное личико, я улыбнулась и поцеловала ее в губы. — Приеду, в другие поцелую.

Я даже забыла, что Андрей стоит рядом. И по его смущению поняла, что он все слышал. Выйдя из здания, мы сели в блейзер и уже по более-менее пустым улицам помчались за город, на базу.

— Прекрасно выглядишь, — произнес Андрей после длительного молчания.

— Андрюха, не надо, а? Я ужасно выгляжу. А ты что, решил комплимент сделать? Я не поняла, — улыбнувшись, спросила я.

— А что?

— У тебя жена красавица, а ты посторонним девушкам комплименты делаешь, еще и врешь, — я уже весело засмеялась, давая понять, что шучу.

— Что это я вру? И почему посторонним? Ты ведь мне теперь сестренка. А что, сестре комплимент сделать нельзя? Меня уже радует твое настроение, смотрю, ты уже полностью привык.

— Не то что привык, Андрюха. Мне порой кажется, что и не было никакого Сергея, — уже серьезно ответила я. — А иногда такая тоска берет, аж кричать охота.

— А на баб как сейчас…

— Вот тогда и охота орать, — перебила я его. — Ладно, проехали. Я вот что думаю с нашей доставкой. А почему бы нам не полететь в Кабул пассажирским рейсом?

Он тяжело вздохнул:

— Есть риск, что американцы вас сразу вычислят. Тем более, ты засвечен, и в ЦРУ наверняка на тебя есть данные. А в аэропорту там всех прибывших через сито просыпают.

— Андрюха, это Афган, ты не забыл? Ладно я засвечена, парни-то нет. А я могу и лицо закрыть. Не будут же они под паранджу лесть.

— Ну, мужчины и не будут, но там и женщины есть в службе.

— Не знаю, а ты думаешь пересечь всю страну в автобусе — это безопасней? Проверка документов что, не существует? — я выбила дробь пальцами на панели и замерла, увидев свои ногти, на которые уже давно не обращала внимания. — Вот черт, ужас какой! — произнесла я, рассматривая ногти. — Да и к тому же афганского языка никто не знает. А я то, что знала, почти забыла.

— Ух ты, как у тебя уже получается: думать про маникюр и сразу о деле.

— Я еще, Андрюша, могу и по телефону говорить, маникюр делать и пулю в лоб засадить. Таким вот противным как ты. А знаешь почему?

— И почему же?

— У женщин, в отличии от мужчин, работают два полушария. Понял?

— Да? Не знал.

— Куда мою машину угнали? — спросила я, меняя тему.

— Я дал указание — на базу. Должна быть уже там.

— Это хорошо. С Верой что решили, не в курсе?

— Терехов, вроде, дал добро, теперь дело за спецами. Как она, по-твоему?

— Нормально, поднатаскать… Голова работает быстро, принимает решения, не задумываясь, хватает все на лету. Я бы стала с ней работать.

Тут раздался звонок моего телефона. Посмотрев на экран и увидев кто звонит, я произнесла:

— Да еб… Тебя сейчас не хватало. Да, слушаю.

— Привет, Алин, что-то давно была отключена. Ты где пропала?

— Дела, Егор, дела. Привет!

Сейчас я почему-то не испытывала к нему злости за его назойливость. И как не странно, но мне захотелось прижаться к нему, захотелось побыть в его объятиях.

— Я нашел такое кафе, но тебя там никто не знает, нет там такой официантки. — Я звонко и весело засмеялась, вспомнив про кафе. — Может, ты мне скажешь, где ты работаешь?

— Ну ты что такой тупой? Разве такая блондинка, как я, может работать? Пусть папик работает, — я опять засмеялась, у меня вдруг поднялось настроение.

— Это кто? — спросил Андрей.

— Знакомый, — ответила я и услышала, как Егор спросил, кто рядом со мной. И тут же ответила ему: — А это и есть мой папик. Ладно, извини, что обманула тебя по поводу кафе. А работаю я секретарем в одной крупной фирме.

— В какой?

— Я не могу сказать, потому что там строгий дресс код, и очень не любят, когда их сотрудникам звонят на работу, а тем более приезжают.

— А как насчет встречи?

— Я не могу. И вообще, давай, я сама тебе позвоню, когда будет время. Извини, у меня вторая линия, пока! — отключив его, я ответила Деду: — Слушаю, товарищ генерал!

— Не доехали еще?

— Нет, едем.

— Ну, в общем так: планы по вашей отправке изменились. Добираться будете автомобильным транспортом, мы подготовим документы и соответствующую одежду. Да и тебе нужно отдохнуть, а то действительно из огня да в полынью.

— Мне не привыкать.

— Задание серьезное, поэтому выспись и отдохни. Вылет переносится на сутки.

— Я хотела познакомиться с ребятами.

— Ну, как хочешь. А завтра в 14–00, тебе предстоит прибыть на базу в готовности. Так что тогда и познакомишься.

— Товарищ генерал, у меня вопрос.

— Слушаю.

— Чем сейчас занят старший лейтенант Кравцов?

— Кравцов?

— Так точно.

— Кравцов, Кравцов… Спроси у Соколова, он больше знает. А зачем он тебе?

— Пока не знаю, но он имеет боевой опыт в Абхазии.

— Хочешь включить в группу? Ну а что, я не против. Этот вопрос можешь решить с Андреем. Ну все, отдыхай, — он отключился.

— До этого кто, Кравец, что ли, звонил?

— Да, чем он сейчас занят? — задумчиво спросила я.

— Я что-то не…

— Андрюха, не надо ничего понимать. Он мне помог, когда вы были в Эмиратах, парень толковый. Мои ребята сейчас развлекаются в тайге. Группа состоит из вчерашних курсантов.

— Я понял тебя, но он, правда, после ранения, сейчас восстанавливается.

— Что за ранение?

— Пулевое, в предплечье. Три недели назад. Но парень так-то боевой, согласится. Он уже рвался со своей группой на Дальний Восток. Но его пока не допустили.

— Ясно, пусть завтра в 13–00 будет на базе в готовности. Посмотрим.

Зачем я его брала с собой, я не знала. Хотя хотела таким образом поставить все точки над «И». Чтобы больше не пытался узнать, где я работаю, и держал дистанцию. Хотя, скорее всего, не поэтому. Меня тянуло к нему, хотя я сама себе не могла в этом признаться. Хотелось, чтобы он был рядом.

Мы ехали по МКАДу, как раз приближаясь к Ярославскому шоссе. Взяв свою сумочку, я порылась в ней и, найдя ключи, от квартиры, посмотрела на Андрея.

— Андрюха, вези меня домой, завтра познакомлюсь. Устала как собака.

— Я так понимаю, что-то изменилось?

— Да, вылет отложили на сутки, мне дали время на отдых. Так что буду приводить себя в порядок, чтобы не слышать от тебя ложь. Маринка где?

— В центре, они вернулись.

— Как она? Дед сказал, что просилась?

— Просилась, чуть скандал не затеяла: мол, бережем мы ее.

— Вся в папу.

— Думаешь, и ее взять?

— Нет, но если она меня там увидит (а скорее всего мы пересечемся, не могу же я с ней не увидеться), она с меня не слезет.

— Может, завтра ее куда-нибудь отправить?

— Зачем? Мне завтра нужно будет выбрать еще три человека. И если она готова лучше, чем кто-то, зачем мне тогда брать менее подготовленного. За них за всех нужно будет отвечать. У них у всех есть родители, родные, близкие. Мне разницы нет, дочь или нет. Я в ответе за всех одинаково.

— Ну вот, узнаю тебя, — останавливаясь возле подъезда, сказал он. — Когда за тобой прислать машину?

— Давай в девять. Думаю, буду готова. Пока!

Я вышла из машины, почувствовав, какая я голодная. А дома ничего нет. Я посмотрела в сторону магазина. Нужно идти. Тяжело вздохнув, я направилась в его сторону. На ходу достала телефон и набрала Веру.

— Привет, моя девочка, как у тебя? Ты где?

— Привет, милая, у меня хорошо, еду домой. А ты где?

— Я уже дома…

— Урра-а. Я скоро буду.

— Я пока в магазин, пожрать-то дома нечего.

— А меня Саша накормил в кафе, — весело похвасталась она.

— Кто такой? Почему не знаю?

— А это водитель, который меня домой везет.

— А… Симпатичный?

— Что я слышу? Алинка, с каких это пор? — она звонко рассмеялась.

— С тех самых, — я тоже засмеялась.

Так, разговаривая с ней, я даже не заметила, как набрала пол корзины продуктов. И так же, не прекращая разговора, прижимая телефон плечом, чего раньше никогда не делала, расплатилась. Да и никогда так долго не говорил по телефону.

— Ну, ладно, жду, пока.

— Пока-пока, — ответила она и отключилась.

Посмотрев на телефон и на время, было уже полдвенадцатого, решила Марине не звонить. У них уже отбой. Все равно завтра увижу. Как я по ней соскучилась! В этот момент телефон ожил. Опять звонил Егор.

— Привет еще раз! — ответила я весело.

— Привет, извини за назойливость, я соскучился по тебе.

— Ну ты уже так прямо и сказал бы уже, что хочется переспать, — я засмеялась.

Он, видимо, понял мое настроение, и что я не против… Да как тут не понять, я дала даже не тонкий намек.

— Я просто хочу тебя увидеть. А то вот, понимаешь, я бы и не звонил… просто сейчас, вот, позвонили, завтра опять в командировку отправляют, когда потом увидимся?

Я усмехнулась. Ты, милый, даже не представляешь, как скоро мы увидимся. Я задумалась, а правильно ли я поступаю, ложась с ним в постель? Не помешает ли это потом нашей работе?

— Ну что молчишь? Алло.

— Я тут, — ответила я. — Приезжай, можешь с другом.

— Зачем друг?

— Ты забыл про мою сестру? Она что будет делать? Но если хочешь, приезжай один, только потом не обижайся.

Он помолчал.

— Что-нибудь придумаю. Ну, я еду?

— Я же уже сказала.

— Что-нибудь взять?

— Тебе же в командировку, нет не надо. Или я тебе трезвому не нравлюсь?

— Ты мне любому и любая.

— Давай, жду, но недолго, — я отключила телефон и посмотрела на парней, сидевших на лавочке возле подъезда.

— Девушка, а вы нам компанию не составите? — спросил один из них веселым голосом.

— Нет, мальчики, у меня другие планы, — как-то очень весело ответила я и чуть ли не бегом вошла в подъезд.

— А жаль, так бы познакомились.

Поставив пакет на стол в кухне, я вернулась в прихожую и сняла куртку.

«Черт, вот зачем я его пригласила?»

«Ну ты же сама этого хочешь, не обманывай себя», — сказал кто-то в моей голове.

«Нет, не хочу. А может, и хочу».

«Ты уж определись. А прокладка-то как промокла!»

Я вдруг почувствовала, как у меня мокро между ног, и как пульсирует вагина. Тут же почувствовала, что там все горит.

«Ну все, назад пути нету. Правда, холодный душ может помочь, а оно мне надо? Ладно, будь что будет».

Я повесила куртку и сняла кофточку. Зайдя в ванную, бросила ее на машинку и, сняв джинсы, уставилась в зеркало. Потрогав бедра, я повернулась боком и слегка выгнула спинку. Посмотрела на грудь, а потом на попу. «Ну а что? Вполне съедобная девочка. Под низ пойдет», — я послала отражению поцелуй и сняла бюстгальтер, а затем трусики, при этом ловко скрутив ежедневную прокладку. «Надо же, уже такие уверенные движения, как будто всю жизнь это делаю», — я улыбнулась, вспомнив, как раньше мучилась, застегивая и расстегивая лифчики. А как раздевалась? Сначала трусы, а потом — лифчик.

Включив воду, я вышла из ванной, прошла в спальню, порылась в вещах, выбрала легкое платье и белье. Правда, выбор был невелик, тут белье оставалось в основном Маринкино, а у нее грудь в чашечках меньше, но объем грудной клетки у меня чуть меньше. Вот такая я не стандартная.

Я услышала, как открылась дверь квартиры, и, обрадовавшись, выскочила в прихожую. И застыла: в прихожей стоял мужчина и смотрел на меня округлившимися глазами. А Вера закрывала двери.

— Ой, — взвизгнув, я бросилась обратно в комнату, чувствуя, что краснею.

«Ни фига. Ну и что тут такого? Ведь сколько меня мужиков видели голой, тогда совсем не стеснялась. Подумаешь…»

«То было тогда, а это сейчас. Тогда это было чужое для тебя тело, да ты и сама смотрела на себя как мужчина на женщину. Все, подруга, теперь поменялось».

В комнату влетела Верка и бросилась мне на шею.

— Верка, сучка… Ты что не сказала, что не одна?

Вера удивленно посмотрела на меня.

— А ты что, застеснялась? — она звонко рассмеялась.

— Вот, представь себе. Он что, у нас ночевать будет?

— Не знаю, он не против, но… — она посмотрела на меня умоляюще.

— Тогда сама Егору позвони и скажи, чтобы не брал друга.

Она опять посмотрела на меня с восторгом.

— Ты моя радость! — она обняла меня. — Уже позаботилась. И Егора пригласила?

— Все, звони сама. Я, в отличии от тебя, думаю не только о себе.

— Ну, я же не знала, что ты дома. Но я и двоих сейчас могу обслужить, — она мило улыбнулась.

— Ты шлюха, Верка, — я чмокнула ее в носик.

— Нууу, почему шлюха? Ты ведь и сама не против двоих? Ведь правда?

Я ничего не ответила, одела халат, завязала пояс и, взяв полотенце, пошла в ванную.

— Ты не долго там, я тоже хочу, — сказала Вера вслед.

— Постараюсь, а ты жрать приготовь, — сказала я, нагло рассматривая мужчину. — Ну что стоишь? Проходи. Я — Алина.

— Я — Александр. Если вам неудобно, извините, я сейчас уеду.

— Ладно уже, какой стеснительный.

— Я могу ужин приготовить, если хотите, — сказал он, когда я уже пошла в ванную.

— Да? — остановившись, я посмотрела на него через плечо. — Тогда дерзай, а то Верка нас точно когда-нибудь отравит.

Зайдя в ванную, я развязала поясок, распахнула халатик и вновь посмотрела на себя в зеркало. Медленно сняла его, не отрывая взгляда от отражения.

«Ну вот, ты уже собой любуешься, ищешь изъяны», — вновь сказал кто-то в моей голове.

«А что тут такого?» — слегка повернув корпус, спросила я и, подняв руки, начала распускать волосы, с какой-то неведомой радостью наблюдая, как приподнялась и напряглась грудь, выставив вперед толстые и длинные соски.

Дверь внезапно открылась, и в ванную влетела Верка.

— Так, красавица, хватит собой любоваться, я тоже хочу помыться. Вот, на, тебя Егор хочет, — она протянула мне трубку.

— Ха-ха, а кто бы сомневался… — с улыбкой ответила я, принимая у нее трубку. — Да, что еще хотел?

— Вера сказала, чтобы один ехал.

— Ну и езжай один. Давай быстрей, а то я спать лягу.

— Минут через тридцать буду, не усни, милая.

Я отключила телефон и посмотрела на улыбающуюся Веру.

— А ты что лыбишься? — с улыбкой спросила я и чмокнула ее в губы. — А это кто? — я кивнула головой на дверь и полезла в горячую ванну.

Вера села на край ванны.

— Это парень.

— Я вижу, что не девка. Где ты его подцепила?

Она вздохнула:

— Ну почему сразу подцепила? Может, он меня подцепил? А вообще его попросили отвести меня домой, а завтра утром — в мед. центр.

— Что тебе Терехов сказал? Кстати, я первый раз вижу, чтобы на таком уровне просматривали кандидатов.

— Вопросы задавал: откуда я, кто родители… Ну и еще всякую ерунду.

— Это, Верка, не ерунда, — с этими словами я с головой погрузилась под воду. Вынырнув, убрала волосы с лица и продолжила: — Это он тебя прощупал, составил, так скажем, общую картинку твоей личности. А этот, значит, конторский? — наливая из флакона в воду пену, спросила я.

— Похоже.

— А он женат?

Она посмотрела на меня, слегка округлив глазки и вскинув бровки.

— Ну что так смотришь? — беря губку и гель, спросила я.

— Ты меня удивляешь… Никогда бы не подумала, что ты когда-нибудь задашь такой вопрос, — она забрала у меня губчатую мочалку. — Повернись, я тебе спинку потру. Можно?

Я встала и повернулась к ней спиной, собрав и перекинув мокрый волос на грудь.

— Вер, что-то я уже не хочу волосы обрезать. Научи меня собирать их так, чтобы не мешали. Как вы шишки делаете?

— Очень просто, научу, ты быстро научишься. Тебе надо челку подрезать, а то уже и не скажешь, что она была.

— Не-а, мне кажется, что без челки лучше. А то она иногда на глаза спадает… И когда весь волос соберешь на затылке, все открыто: и лоб и уши, ничего не мешает.

Я говорила все медленней и медленней. И вскоре издала слабый стон. Вера повернула меня к себе передом и начала нежно намыливать мне грудь, шейку, живот, руки. Я чувствовала, что начинаю улетать. Взяв ладонью правую грудь, я сильно сжала ее.

— Все, Верка, хватит, а то я сейчас кончу.

— Я тоже, садись.

Я села в ванну, а она, взяв шампунь, занялась моими волосами. А я уже играла пальчиком со своим соском, а вторая рука уже была между ног, и пальчик активно теребил клитор. И вот меня начало пронзать иголками. Матка и влагалище с приятной и невыносимой болью сжались. Я выгнулась и, закусив пухлую нижнюю губу, издала громкий грудной стон и затихла. Я слышала только Верино тяжелое дыхание. Мелькнула мысль: «А почему не слышно моего?» Но тут же почувствовала, что задыхаюсь, и начала жадно хватать воздух.

Вера оторвалась от меня и немного посидела. Затем с милой улыбкой глядя на меня, взяла шланг и включила душ. Начала промывать мне волосы.

— Верка, ты это специально? Да? — дрожащим голосом спросила я.

— Нет… Я просто хочу быстрее помыть тебя и залезть самой.

Она еще несколько раз мыла мне волосы, каждый раз используя другой шампунь. Я же ничего не делала, просто наслаждалась своими чувствами.

— Ну, залазь ко мне, — произнесла я тихо.

— Ты не забыла, что нас ждут? Мы тогда тут зависнем надолго. А я хочу мужчину.

— Так пусть и он залазит, — я засмеялась.

Наконец-то она меня помыла и помогла вытереться.

— Все, одевай халат и вали, — она чмокнула меня в щеку. — Жди Егора, я быстро.

С мокрыми волосами я прошла на кухню.

— Привет, как вкусно пахнет. И что это будет? — с улыбкой спросила я.

— Пока секрет, — ответил он, нарезая помидоры.

— Во, блин, а помидоры где взял?

Я осмотрела заставленную плиту. Там что-то кипело, варилось, парилось.

— Я в магазин бегал, — спокойно сказал он.

— Так быстро? Ну ты гончий. Ладно, не буду мешать.

Я повернулась и прошла в зал, начала сушить полотенцем волосы. Мне в последнее время стало доставлять удовольствие возиться с ними. Было очень приятно, когда я чувствовала как они нежно щекочут мне поясницу, а когда поднимала голову, то чувствовала их в районе попы. Конечно, такие длинные волосы мешали, но я уже не хотела их обрезать. Жалко.

Также я заметила, что и мое поведение с мужчинами изменилось. Если раньше я всегда была груба и безразлична к их вниманию, то теперь меня начинало это забавлять. Я уже не грубила им, а наоборот, старалась даже заигрывать. Мне начинало нравится выглядеть такой вот беззащитной и глуповатой блондинкой. Ну, не совсем глуповатой, скорее легкомысленной и наивной.

Меня отвлек звонок в дверь. Я быстро прошла ко входу и, даже не спросив кто, открыла дверь. Там стоял Егор.

— Привет! — улыбнулся он.

Мне захотелось съязвить или сказать что-нибудь наподобие: «Тебя только за смертью посылать». Но, увидев его улыбку, тихо ответила:

— Привет! — и улыбнулась в ответ. — Проходи, — и сделала шаг назад, впуская его.

Он же, войдя, сразу обнял меня за талию и, прижав к себе, поцеловал в губы. Что поразило меня на этот раз — я даже не сделала попытки отстраниться, а наоборот, потянулась к нему, встав на носочки. «Черт, какая же я низкая без каблуков», — мелькнула мысль в затуманившемся сознании. Я начала легонько его отталкивать, но губы не отрывала.

— Все, хватит, проходи. Мы не одни, — с дрожью в голосе произнесла я и, подождав, пока он разуется и снимет куртку, провела его на кухню. Посмотрев на их реакцию, поняла, что они не знакомы, и представила их друг другу. — Ну ладно, вы тут знакомьтесь, а у меня дела. — Я повернулась и вернулась в зал.

«Вот черт, ну что же я творю… Это все неправильно. Ведь Егор, возможно, завтра станет моим подчиненным, а я с ним в постели. Это против всех правил!» — глядя в зеркало, думала я.

«А что тут такого?» — вторил мне кто-то в голове.

«По-твоему, все нормально?»

«Ну, конечно, вы нравитесь друг другу. Тем более, сейчас столько всякой инфекции, можно и СПИД поймать. А тут постоянный партнер, с гарантией. Это все же лучше, чем сниматься в клубах или еще где».

«А кто сказал, что я буду сниматься?»

«Ну, снимать, то же самое, только в другой руке. И это роли не играет. А без мужчины ты долго не выдержишь. Даже Вера с фаллоимитатором тебе не поможет».

«Ужас, какие слова вошли в мой лексикон! Я раньше таких слов даже и не слышал».

Сзади подошла сияющая и приятно пахнущая Вера.

— Что, любуешься?

— Думаю. Не уверена, что поступаю правильно.

Она обняла меня за плечи и, наклонившись, прижалась своей щекой к моей и тоже посмотрела в зеркало.

— Время покажет, — и сказала то, о чем я думала, не в слово в слово, но смысл тот же.

— Верка, мы с тобой даже думаем одинаково, — я улыбнулась и послала поцелуй ее отражению.

— Я знаю, родная, — она чмокнула меня в щеку. — Ладно, красавица, хватит любоваться. Будешь краситься?

— Мммм, — я сморщила носик. — Нет, не охота. Какая разница, все равно не заметит, помаду сожрет, и все. — Мы засмеялись.

— Ну, тогда одевайся.

— Тоже не хочу. Зачем? Все равно разденет, — я посмотрела на нее и натянула улыбку.

— Блин, Алинка, я в первый раз вижу, что у тебя так горят глазки. — она быстро поцеловала в один глаз, я еле успела его закрыть.

— Ну что, девушки, ужин готов, — раздался голос Александра.

— Да уж ужин! — произнесла я, посмотрев на часы, которые показывали уже начало второго ночи. — Когда спать?

Стол был уже накрыт, а посредине стояли бутылка вина и бутылка водки.

— Так вот, с этим поаккуратней, — произнесла я, указывая на алкоголь.

— Ну ты прямо как командир, — засмеялся Егор. Но, увидев мой строгий взгляд, тут же замолчал. — Мы по чуть-чуть, за знакомство.

— Ну если только по чуть-чуть, то я не против. Извините, мальчики, что мы в таком виде, но так жрать охота, что переночевать негде, — усаживаясь за стол, произнесла я.

Мы с Верой накинулись на еду. Я уже давно поняла свое ошибочное мнение, что женщины как-то по другому относятся к еде, не так, как мужчины. Но оказалось вот в этом вопросе мы совершенно одинаковые. Мы также хотим пить, хотим есть… Те же симптомы. Нашему организму также требуется биологическая пища, из которой он сам выбирает нужные ему витамины. Мы такие же. А вообще, с каких это пор я уже думаю: «мы» и «нашему»?

Почему-то ужин длился не долго. Подмели все быстро. Мы с Верой даже пол бутылки вина выпили. От водки я отказалась. Надо же, уже вино пью.

Вера встала первая и, взяв Александра за руку, увела его в зал, закрыв за собой дверь. Егор тут же пошел в наступление, которого я давно ждала. И как только он поднял меня с табурета, я сразу обхватила его шею и припала к губам. Где-то в глубине сознания что-то начало бунтовать: «Ты что делаешь? Это неправильно. Ты же мужчина!»

«Да перестань ты, какая я мужчина, я уже давно женщина. У меня даже не возникает чувства брезгливости от его губ, а наоборот, тянет к ним. Они кажутся такими сладкими, нежными, желанными».

Он тем временим занес меня в спальню и положил на кровать, нависая надо мной, отчего я почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной. От этого нахлынула такая сильная волна возбуждения, что я издала громкий стон. Силы сразу покинули меня. А внутри меня уже все кипело и клокотало. Матка с сильной болью сокращалась, а боль разливалась по всему телу. А когда он разделся сам, раздел меня и начал целовать, меня уже затрясло, и все тело сразу же свело судорогой. Такого со мной еще не было. Я даже не могла кричать и дышать.

Сколько это продолжалось, я не помню. Я чувствовала его поцелуи, а потом в меня вошло что-то большое. Мне показалось, что меня сейчас разорвет. Влагалище со сладостной болью раздвинулось, принимая это в себя, а потом сократилось, жадно обхватив это. Из горла вырвался первый громкий крик…

Время уже было пять часов утра, а спать совсем не хотелось. Я лежала на его плече, повернувшись к нему и прижавшись правой грудью к его груди. Во мне уже ничего не кипело и не горело. Я насытилась. И сейчас мне было очень хорошо. Я чувствовала как он нежно обнял меня за плечо. Мы просто лежали и смотрели друг на друга. Я медленно водила ладонью по его груди.

— Алин, выходи за меня замуж. — вдруг произнес он. Я дернулась, пытаясь отстраниться. Но он удержал меня. — Алиночка, серьезно, я люблю тебя.

Во мне опять что-то начало бунтовать. Мне такие слова первый раз говорил мужчина.

— Егор, милый, давай не будем ничего усложнять. Нам сейчас хорошо, пусть все так и останется.

— Ну все же подумай. Я понимаю, что для тебя это неожиданно, но ты подумай. Я завтра, верней, уже сегодня уезжаю, но я думаю, что не надолго. Когда вернусь, надеюсь, что ты скажешь «да».

Я посмотрела ему в глаза и провела ладонью по его уже колючей щеке. И дотянувшись, поцеловала в губы.

— А куда ты уезжаешь?

— Я не знаю.

— Не знаешь или говорить не хочешь?

— Алиночка, правда, не знаю. А ты мне так и не сказала, где ты работаешь. Извини, но я искал тебя даже по базе ФСБ, но тебя нигде нет.

— Как это нет? Я же вот есть, — улыбнулась я.

— Алиночка, как же я тебя люблю! — он перевернул меня на спину и начал покрывать поцелуями.

Я почувствовала, как его готовый к бою «мальчик» уперся мне в бедро, и, протянув руку, нежно взяла его в ладонь. У меня это действо вызывало уже только нежность, а не брезгливость. Как мне хотелось опять почувствовать его у себя во рту, ласкать его языком и целовать! Но я нашла в себе силы и сдержалась. Он опять доставил мне огромное удовольствие…

В шесть он встал и, наклонившись, поцеловал меня:

— Дорогая, мне пора. Надеюсь, ты подумаешь над моим предложением.

Мне вдруг стало его жаль. И я, поймав его за руку, притянула к себе и тихо прошептала:

— Прости меня, прости.

— За что?

— За все, за то, что обманываю тебя.

Он посмотрел на меня внимательно.

— У тебя есть кто-то? Или ты уже замужем?

— Нет, никого нет, только ты.

— А в чем ты тогда меня обманываешь?

— Я не та, за кого себя выдаю. И не пытайся сейчас узнать, кто я. Всему свое время. Но все же ты прости меня. Хорошо, милый?

— Ну-у, что-то ты совсем меня заинтриговала. А если допрос с пристрастием?

— Ты будешь пытать любимую девушку? — улыбнулась я.

— Ладно, — вздохнул он. — Раз ты сказала, всему свое время, значит, скоро все узнаю.

— Очень скоро.

— А ты не беременна?

— Я-яяя?? С чего ты взял? — засмеялась я.

— Ну, тогда я вообще не знаю, какой у тебя секрет.

— Дурачок ты мой. Езжай и береги себя. Ты мне нужен. Иди уже.

— Значит, ты согласна выйти за меня?

— Иди уже. Нет. В мои планы это не входит, — с улыбкой ответила я.

Мы еще о чем-то говорили, он оделся, умылся и, поцеловав меня на прощание, вышел из квартиры. Я, закрыв за ним дверь, прошла на кухню и налила себе кофе. Я уже знала, как себя вести с ним там.

Вера со своим еще спали. Они тоже очень долго кувыркались. Я иногда слышала Верины крики. Попив кофе, я прошла в ванную и начала приводить себя в порядок. В этот момент забежала Верка и, опустив стульчак, плюхнулась на унитаз.

— Ой, привет. Ты что в такую рань?

— А я еще и не спала.

— Ты сегодня дома будешь?

— Нет, Вер, я сегодня уеду.

— Куда? А я? Почему меня не берешь?

— У тебя сейчас другие задачи. Или ты уже не хочешь?

— Хочу, но я и с тобой хочу.

— Куда я иду, там очень опасно, — я вздохнула.

— А надолго?

— Не знаю. Может, дней десять, кто знает.

— Я, кажется, поняла. Я буду скучать.

— Думаю, что скучать тебе не придется. Сейчас тебя доктора закроют в больничке и будут из тебя твои способности выбивать всякими тестами.

— А что, мне там нужно будет жить?

— Да.

— А долго?

— Не знаю, пару-тройку недель.

Почистив зубы, я умылась и уступила место Верке, а сама пошла одеваться. Но сначала убралась на кухне.

К девяти я уже была готова и ждала машину. Как я не пыталась узнать, где же работает Саня, как я не крутила вопросы, но он ловко обходил все ловушки, так ничего и не сказав. А вообще, если быть до конца откровенной, мне он понравился.

В 09–00 раздался звонок в дверь:

— Старший лейтенант Самбурова Алина?

— Да.

— Мне приказано доставить вас на базу. Машина у подъезда. Выходите.

— Готова, поехали.

Обнявшись с Верой, я взяла только женскую сумку, без которой я уже чувствовала себя некомфортно, и вышла под удивленным взглядом Александра. Туго собранные волосы, заплетенные в косу, где-то на макушке неприятно тянули кожу на голове. Но пришлось терпеть. У меня опять возникла мысль обрезать их.

В один момент из домашней девочки, кокетки и хохотушки, какой меня все воспринимали, я превращалась в волкодава, готового убивать и вступить в схватку с самыми матерыми волками. Нижняя челюсть слегка выступила вперед, взгляд стал холодным. Мускулы на лице напряглись.

Всю дорогу ехали молча. По приезду я сразу прошла в штабное здание, в кабинет начальника. По дороге еще созвонилась с Андреем, он пока был в управлении, но уже собирался выезжать на базу. Также туда должен был приехать Мурзин. Он всегда лично ставил задачи перед группами.

— Разрешите, товарищ полковник? Старший лейтенант Самбурова, — доложилась я, войдя в кабинет.

Я заметила еще одно: когда докладываю и называю свою фамилию, уже ничего не испытываю. Никаких чувств. Как будто я эту фамилию получила при рождении. Да и с именем уже свыклась.

— Проходите, мне доложили, что вам нужны еще три человека. Мы подобрали наиболее подготовленных. Вот тут пятеро, выберите сами, — он положил на стол пять папок.

— Спасибо. Так, еще мне нужно обмундирование подобрать и оружие.

— Сделаем. Какое оружие?

— Если есть, «Глок» и ВСС.

— «Глок»? Должен быть. Винторез есть. Может, как и все, с «калашом»?

— Он тяжелый. Вообще-то моя машина здесь?

— Не в курсе, возможно, на вашей базе. Людей сейчас соберем в актовом зале, если хотите побеседовать.

— Не стоит, я просмотрю дела и по ним выберу… Хотя нет, соберите. Я пообщаюсь.

— Вот это правильно, — сказал он и позвонил по стационарному телефону: — Пятерых отобранных отправьте в актовый зал, — сказал он в трубку. — Может, чаю? — спросил он, увидев, что я открыла первую папку и начала читать.

— Спасибо, не откажусь.

Он сам занялся чаем.

— А я ведь тебя помню, — произнес он, наливая чай. Я оторвала взгляд от страницы и посмотрела на него удивленно. И вновь погрузилась в чтение, ничего не ответив. — Я тогда был еще капитаном.

— Я помню, инструктором по стрельбе. Я часто Вас вспоминаю, — не отрываясь от чтения, произнес я. — А где сейчас Дмитрич?

— Он уже на пенсии. Мало нас осталось. А я, когда узнал, что с тобой произошло, не верил.

— Я тоже.

Открыв уже третью папку, я замерла, увидев фото. Графа военная специальность: «Снайпер, специалист по минированию, может работать как в группе так и в одиночку». Ниже. Оценка обучения — удовлетворительная. Больше меня ничего не интересовало. Биографию я знала. Положив папку на стол, я подняла глаза и взяла чашку с чаем.

— Вы считаете, что она уже готова? — спросила я, указывая на папку.

— Ты про дочь?

— Да.

— Не только я, все, кто работает с ней. Ты себя вспомни, каким ты пришел в Афган? И вообще, знаешь, я считаю, что рядом с тобой ей будет легче.

— Хорошо, кто из них, по Вашему мнению, больше подходит?

— Я бы сказал — все, но, зная твой характер, я бы рекомендовал вот этих. Он бегло просмотрел папки и отложил три из них.

— Хорошо, — еще раз просмотрев их, сказала я. — Тогда я жду их на базе. Там и познакомимся. А обмундирование я тогда возьму у Марины. А то знаю я, какие размеры у Вас на складе. Спасибо за чай. Разрешите идти?

— Ну, что же, удачи!

— Алинка, ты, что ли? — услышала я знакомый голос позади себя, когда уже выходила из штаба. И обернулась, расплывшись в улыбке.

— Мариночка, привет, родная! — мы обнялись.

— Как я по тебе соскучилась! А где Верка? А ты что тут делаешь? — Ответить я не успела. Она опять заговорила: — Слушай, ты куда сейчас? Мне просто нужно забежать в казарму, забрать вещи. И сказали получить еще один свой комплект полевки. Поможешь?

— Ну, пойдем, — улыбнулась я.

— Алинка, как я рада тебя видеть! — у нее выступили слезы.

— Я смотрю, ты волосы уже отращиваешь, — я обняла ее за талию и прижала к себе, сразу почувствовав, какое у нее крепкое тело. Всего два с половиной месяца учебки!

— А ты что тут делаешь? — вновь спросила она.

— Догадайся, — улыбнулась я.

— Вот, черт! Опять мне скоро нужно будет уезжать! А я тебя даже и не узнала сразу. Ты так изменилась!

У меня подвернулся каблук, и я чуть не упала.

— Вот, черт! Не хватало ногу подвернуть. — Утром мне почему-то очень захотелось одеть свои старые туфли. На немой Верин вопрос я просто показала ей язык.

Мы прошли в Маринкину комнату, она взяла уже собранный РД, после прошли в бытовку, где она забрала еще комплект камуфляжа.

— Обувь можешь не брать, — сказала я.

Она удивленно посмотрела на меня, но промолчала. Она еще получила оружие в оружейке.

— Два магазина, остальное на месте, — сказал прапорщик, выдавший ей винтовку.

Возле входа уже стоял открытый уазик. Двое парней уже сидели там. У одного АКС, а у другого — ПК.

— Маринка, тебя долго ждать? — спросил один из них. — Давай винтарь, — он протянул руку и взял СВД.

— Я готова, можем ехать, — подавая ему оружие, произнесла она, ловко забросила РД и перепрыгнула через дверь, усевшись рядом с парнями. Взяла винтовку и поставила между ног. Я же, открыв дверь, села рядом с водителем.

— Марин, а это кто? Познакомь.

— А это моя сестра Алина.

— А почему ее раньше не видели?

— А ее раньше тут и не было.

Они начали прикалываться, не надо мной, а в общем. Нас быстро домчали до здания на окраине. Зайдя в гараж, я сразу увидела машину. И, не останавливаясь, открыла багажник. Все было на месте.

— Так, мальчики, мне нужно переодеться.

— Поняли. Уходим, — они ушли, а Марина осталась.

Я быстро выбрала бюстгальтер, так как я была вообще без него. Дома были только Маринины, а они оказались маловаты. Померив их, я решила ехать без него. Взяв еще кое-что из вещей, мы уже направились вовнутрь, чтобы пройти в свободную комнату. Но тут открылась дверь, и в гараж вошел Андрей.

— Ты уже здесь? — спросил он, увидев меня.

— Да.

— О, Марина, а ты что? — он посмотрел на меня. Я пожала плечами:

— Думаю, так будет лучше.

— Познакомилась уже?

— Нет. Сначала переоденусь. Старший сержант Клименко, пройдемте со мной.

Я посмотрела на Андрея, он улыбнулся:

— Мне кажется, это уже когда-то было — старший сержант с такой фамилией.

Марина непонимающе смотрела на нас.

— Ну что стоишь? Бери второй комплект и за мной, — я взяла пакет с приготовленными вещами, достала винторез и, закрыв багажник, направилась вовнутрь. Марина шла за мной. Прошли большой зал, где сидели в прошлый раз. Сейчас тут было пусто. Поднявшись на второй этаж, я вошла в комнату.

— Так это что, для тебя? — Марина смотрела на меня и на камуфляж.

— А тебе жалко?

— Нет. Конечно, нет. Для тебя — все, что хочешь… Ты с нами, что ли? А мы куда?

— Маринка, будешь задавать вопросы — останешься.

— Все, молчу, — весело ответила она и прыгнула мне на шею. — Я так рада, что мы вместе!

— Верка, тьфу ты, Маринка, не мешай мне переодеваться, — я быстро разделась до трусиков и взяла лифчик. — Помоги. На третьи крючки, пусть потуже будет.

— А ты че сразу не одела? — застегивая крючки, спросила она.

— Дома только твои, детские.

— Чего? Какие детские. Стой, а что с ними? — она уставилась мне на груди. — Ты что с ними сделала?

— Силикон вкачала, не видишь, что ли? Вопросики. Не знаю я, Марина, вот так выросли. Но сейчас, вроде, уже все. — Я натянула пятнистую футболку из мешка Марины и камуфляж. — Ну, хоть это подошло. А то так подумала: на складе размер еще не подберешь. Потом себе все подготовлю. Времени не было.

Собрав вещи, я сложила их в сумку и поставила в шкаф. Затем спустились и поставили оружие в оружейку.

— Марин, может ВСС возьмешь? Он полегче.

— Я уже привыкла к «Светке».

— Как хочешь. Иди к остальным, они, наверное, или в тире, или в спортзале.

Мы расстались. Я прошла в комнату, больше похожую на актовый зал или зал для совещаний. Тут обычно ставилась боевая задача. Там уже находились Дед и Соколов. Дед просматривал какие-то папки.

— Разрешите, — я встала по стойке смирно.

— О!!! Тебя и не узнать, — увидев меня, произнес Дед. — Но так более привычно тебя видеть, чем в этих женских штучках. Проходи. Ну, как настроение? Готов?

— Так точно, готова! Только что мандраж.

— Ничего, пройдет. Соколов, собирай всех сюда.

— Есть! — он нажал кнопку.

Раздался далекий звонок, потом еще один. Через пару минут дверь открылась, и на пороге стали появляться парни. Марина и Вика вошли почти последними. Они и тут остаются женщинами. Я опять испытала какие-то смешанные чувства.

Я стояла возле карты, чувствуя, что меня пожирают двадцать пар внимательных глаз. И только две пары меня не раздевали. А может, мне просто хотелось, чтобы они меня раздевали.

— Так, внимание, — произнес Андрей. — Первое, операция будет проходить на чужой и враждебной территории, поэтому прошу отнестись со всей серьезностью. Страна — Афганистан, Панджшерское ущелье. К сожалению, помощи оказать там мы не сможем, так что рассчитывать будете только на себя. Второе, хочу представить вам вашего командира, — он указал на меня рукой. — Старший лейтенант Самбурова. Если у кого-то возникнет какое-либо желание, инвалидность обеспечена.

Я посмотрела на Андрея. Мол, что за разговоры? А он продолжал:

— Цель операции — ящики, утерянные в 1988 году.

— Разрешите вопрос? — задал один из парней.

— Слушаю.

— Так, может, их там уже нет?

— Разрешите отвечу? — сказала я.

Генерал кивнул. Я посмотрела на него и только тут заметила Егора. Мне показалось, что у него выскочила челюсть.

— Представьтесь.

— Позывной «Соболь».

— Так вот, Соболь, нам ставится задача. Если даже их уже там нет, мы должны убедиться в этом. Ясно?

— Так точно, — ответил он как-то уж совсем лениво.

— Если вам что-то не нравится, вы можете прямо сейчас покинуть эту комнату. У меня все.

— Есть вопросы? — спросил Сокол.

— Есть, — встал здоровый парень.

— Слушаю.

— Вопрос в компетентности нашего командира. Мы идем не на прогулку и должны быть уверены, что командир опытный. А судя по возрасту и комплекции, я сомневаюсь.

— Я уже сказала: если кому-то что-то не нравится, если кто-то сомневается, могут покинуть эту комнату прямо сейчас. Если останутся десять человек, я буду выполнять задачу с ними, зато буду в них уверена. Я ответила на Ваш вопрос? — я смотрела на него исподлобья, плотно сжав губы. — Соболь, проверьте у соседа челюсть, мне кажется, она выпала. Тихий, Вы способны говорить или так и будете с открытым ртом?

Это рассмешило всех. Даже генерал, и тот улыбнулся. Больше вопросы не задавали, только те, что касались непосредственно операции. И это мне понравилось.

— Ну что? Еще вопросы есть? — спросил генерал часа через полтора, когда, казалось, обсудили все.

— Разрешите, — встала Марина.

— Говори.

— А как выходить будем?

— Хороший вопрос, — ответила я. — На своих двоих. Этот вопрос будем решать на месте, когда до него дойдет дело. Еще вопросы?

— Ну, если нет вопросов, тогда готовьтесь, — генерал встал, и все последовали его примеру. Они с Соколом тут же вышли.

— Садитесь, — произнесла я, и сама присела за стол, где сидел Дед. — Мой позывной «Стрелка», а теперь, начиная с вас, начнем знакомство: звание и специальность. Поехали.

— А разрешите вопрос, — встал парень с наглой ухмылкой на лице.

— Да.

— А у тебя какая специальность? — улыбаясь, спросил он.

Я с минуту смотрела на него, потом встала и подошла вплотную к нему и пристально посмотрела ему в глаза. Он пытался принять вызов, но вскоре зрачки забегали, и он опустил взгляд.

— Моя специальность — армейская разведка, и если Вам это что-то говорит, Вы должны понимать: разведчик делает все. Я ответила на Ваш вопрос?

— Да, — потухшим голосом ответил он.

— И еще, на брудершафт я с Вами не пила, только после операции будет ясно, кто сможет называть меня на «ты». Всем ясно? — Повисла тишина. — Я не слышу. Всем ясно? — зло произнесла я, да так, что сама не узнала свой голос.

— Так точно.

— Не слышу…

— Так точно, — хором ответили они.

— Вот так лучше, — я вновь прошла за стол и, посмотрев уже дружелюбно, произнесла: — Начинаем знакомиться. Вы первый.

Еще минут сорок мы провели в кабинете.

— Если вопросов нет, то все…

— Разрешите вопрос.

— Только по существу.

— Конечно, а когда нас кормить будут?

— Сегодня. Вот ты и ты, ну и ты. Отправитесь на кухню и получите обед на двадцать человек. Выполняйте. После обеда всех жду в спортзале. Всё.

Когда все вышли, Егор подошел ко мне.

— Может теперь объяснишь, что происходит?

Я посмотрела на него холодным взглядом и ответила:

— В 1988 году одна из групп охотников за караванами уничтожила караван и захватила груз, но вынести не смогла в виду больших потерь. Груз был спрятан. А нам теперь его надо доставить.

— Понял это, я имею в виду другое.

— А другого нет, Кравцов. Это наша задача. Вы включены в группу только потому, что имеете, в отличии от остальных, боевой опыт, хоть маленький, но опыт. И поэтому я рассчитываю на Вас.

— Алина, я о нас с тобой…

Я посмотрела на него таким же взглядом.

— А нет нас с тобой. Забудь.

— Нет, подожди… Так ты это серьезно?

— Серьезно, Егор. Забудь.

— Стой, я не понял.

— Все, иди, Кравцов.

Он медленно двинулся к выходу. УУУУУ, что-то я совсем переборщила. Зачем он мне такой?

— Егор, — я встала и подошла к нему. — Я имею в виду не смешивать службу и личные отношения. Алина я там, а тут я Стрелка или старлей Самбурова. Вам ясно?

Он смотрел несколько секунд на меня:

— Так я могу рассчитывать на встречу с тобой?

— Иди уже, дурачок, — я толкнула его в плечо и улыбнулась. — Конечно, можешь.

— Я понял, за что ты прощения просила, товарищ старший лейтенант. О наших отношениях никто в группе не узнает.

— Ага, ты забыл, что это разведчики. Молодые, правда, но это разведка, а от них ничего не укроется. Все, иди.

Он, видимо, ждал поцелуя, но я одарила его холодным безразличным взглядом и вернулась к столу. Он, было, двинулся за мной.

— У Вас что-то еще?

— Нет.

— Тогда не мешайте мне работать.

— Есть! — он развернулся и вышел.

Я посмотрела на закрывшуюся дверь и улыбнулась: «Неужели мы, мужики, все такие вот, когда влюбленные? Что женщина может сделать с боевым офицером! Только подумать!»

Минут через сорок, просмотрев еще раз досье, я сделала кое-какие записи и, спрятав дела в сейф, спустилась вниз. Ребята уже обедали, рассевшись за большим столом. Они весело что-то обсуждали, верней, шутили с девушками. Те, в свою очередь, тоже в долгу не оставались. Увидев меня, они сразу стихли. Я увидела под столом две пустые бутылки водки.

— Так, внимание. Слушаем сюда. — Все прекратили разговоры и, перестав жевать, уставились на меня. — Сейчас я зачитываю фамилии, — я зачитала первые три фамилии. — Пересядьте вот сюда.

— Может, мы поедим?

— Ты сначала делай то, что я сказал, а потом доедай, кашу я у тебя не отбираю.

Я рассадила их по тройкам, три с одной стороны, три — с другой. Я не зачитала только две фамилии: свою и Егора.

— Ну что, дорогие мои шурави, прошу вас запомнить свои тройки. Я разбила отряд по тройкам, также общую группу разделила на две. Вот так, как сидите — это две группы. Первой буду командовать я, — я указала на группу, где были Марина и Вика. — Старшим второй группы я назначаю Кравцова, также при совместной работе Кравцова назначаю своим заместителем, в его отсутствии моим заместителем назначается старший лейтенант Кузин — Кузя. Кравцов в своей группе сам назначит заместителя. Сделано это для того, чтобы легче было добраться до места. Моя группа — основная, Кравцова — вспомогательная, работает на прикрытие. Хочу, чтобы вы понимали всю ответственность и опасность. Там, куда мы идем, друзей нет, только враги, и любая оплошность может стоить жизни.

— Вопрос разрешите? — спросил один из бойцов, кажется, Котов.

— Слушаю.

— А вот скажите, товарищ старший лейтенант, Вы косите под Сару Крофт?

Увидев мой взгляд, он даже уменьшился в размере. Марина тут же посмотрела на него, а потом на меня.

— Если это Ваш вопрос, Кот, то отвечаю: я кошу, как Вы выразились, под… — я посмотрела на Марину, — своего отца. — У Марины мелькнула улыбка. — И еще, Кот, советую меньше смотреть американские боевики, на войне все не так. Что касается нашей переброски, о ней узнаем в Душанбе. Вылет в три часа ночи. В 21–00 выезжаем на аэродром. Сейчас заканчивайте прием пищи и приступайте к подготовке. Проверить и почистить оружие. Что касается оружия, можете брать, какое вам удобно. Пополнить боезапас, не менее шести магазинов на брата, большее количество приветствуется. Гранаты и взрывчатка также должны присутствовать. Сухой паек с расчетом на десять дней, теплые вещи, но советую взять бушлаты.

— А бронники брать?

— Если хочешь, бери. Не запрещаю, но не советую. Еще что касается троек: это первая, это вторая… — указывая на тройки, я дала им порядковые номера. — Прошу запомнить свои номера, чтобы в экстренной ситуации не получилось путаницы.

— Нас учили работать в мелких группах.

— Я знаю. Еще вопросы?

— Разрешите? А почему такая красивая девушка и такая строгая? — с улыбкой спросил парень, кажется Егерь.

Марина опять посмотрела на меня с интересом. А Егор бросил на него злой взгляд.

— А это, чтобы твоя мама не плакала по тебе. Если вопросов нет, приступаем к подготовке, у нас мало времени.

— Есть. А кто Ваш отец?

— Вопрос к делу не относится.

— Ну мы же должны знать, чья дочь нас ведет в бой, — не унимался он. — Это наше право. Может, он где-нибудь в штабе сидит…

Марина смотрела на меня внимательно. А я впервые за все время улыбнулась ей.

— Разреши, — Марина встала и, не дожидаясь моего разрешения, прошла к большому шкафу и начала там что-то искать. Все смотрели в ее сторону, даже я замолчала, мне было интересно, что она задумала. Вскоре она вытащила какую-то папку и стала перебирать фото. — Вот ее отец, посередине, — она бросила на стол фото.

Я тоже прошла и посмотрела. Ужас, как давно это было! На ней были изображены мы: я и моя группа «Тигр». Сделана она была здесь, в этом помещении. Тот же самый шкаф, этот же большой дубовый стол, привезенный из управления. Это было лет десять назад, во Вторую Чеченскую. Мы прибыли после работы в Аргунском ущелье. Нас тогда вывели на отдых. Мы сидели, все еще молодые, улыбались, слегка подпитые, подняв вверх винторезы. А Медведь держал у нас над головами ПК.

— Так это же…

— Все вопросы? Если нет, работаем. Все, — я взяла фото и посмотрела на лица ребят.

— А почему Вы нас «шурави» назвали, это же, вро…

— Потому что мы всегда для них «шурави», — я отвернулась, давая понять, что разговор закончен.

— Извините, товарищ старший лейтенант, — услышала я голос Егеря.

— Иди, готовься.

Я подошла к окну и, облокотившись о раму, посмотрела на спортивный городок. Вспомнила, как мы играли на площадке в футбол, зимой и летом. Это была наша любимая игра.

— Как мне вас не хватает, ребята! — вслух произнесла я, тяжело вздохнула и добавила также вслух словами из песни: — «А сыновья уходят в бой!»

Кто-то положил мне руку на плечо. Я даже не слышала как он подошел и медленно повернула голову. Там стояла Марина.

— Я неправильно сделала?

— Что сделала, то сделала. Иди, готовься, у нас, — я посмотрела на часы, — осталось пять часов.

— Познакомься, это Вика, — произнесла она. Я оторвалась от рамы и повернулась, посмотрела на Вику.

— Ну что, девчонки, не боитесь?

— Нет, — почти хором ответили они.

— Ну и ладно, посмотрим, как потом заговорите. А твоя фамилия мне знакома, только не помню, где слышала.

— Может, от отца?

— А у тебя это что, тоже по наследству пуля в голове передалась? — я чуть было не кивнула на Марину и не сказала: «как вот у этой дурочки».

— Видимо, да, — улыбнулась она.

— А кто твой отец?

— Он тоже из разведки, только ВДВ, позывной «Броня».

Я улыбнулась.

— Слышала, даже пересекалась… — Марина толкнула меня локтем.

— Он погиб в Чечне. Вы, наверное, не…

— Того, того, давай на ты. Хорошо?

— Ну, Вы же сами сказали…

— Я сказала этим, пусть свое место знают, мы ведь в первую очередь женщины. Ну, все, хватит трепаться, готовимся.

Мы прошли в комнату для оружия, они достали свои «плетки» — СВД иногда так называют, а я — свой «Винторез». Нашли свободные места у столов для чистки оружия и встали рядом. Когда я достала оружие из чехла, Вика (в дальнейшем Сова) присвистнула:

— Вау, ни фига у тебя оптика, дай заценю.

Я отстегнула оптику и подала ей, а сама занялась оружием, давно я его не чистила.

— Ты где такой достала, американский? Вот могут же делать!

— От отца достался, а он у духа в Чечне снял с американской винтовки.

— Классно, я тоже себе такой хочу! Марин, зацени! — она протянула его Марине.

— Я уже видела, даже использовала.

— Ничего, Сова, ты же у нас Сова, так что ночью видишь хорошо. А у нас тоже могут делать, вам заменят оптику, я уже заказала для вас три штуки, каждому снайперу, и ребятам на «калаши». Также должны подвезти глушители на всех. А вы взяли бы лучше «Винторезы». Они полегче, да и, думаю, вряд ли понадобится СВД. Если и будем вести бой, я, думаю, дистанция будет не более двухсот метров. Так что ваши «плетки» с их дальностью не понадобятся.

— Я привыкла к «Светке», — сказала Марина.

— Я тоже.

Чистя оружие, мы о чем-то говорили, даже иногда смеялись.

— Слушай, парни, а командир-то у нас нормальный, — услышала я чей-то голос. — Смеяться умеет и шутки понимает.

— Только не с нами, — ответили ему весело.

— А вы заслужите, — улыбнувшись, ответила я и, поставив на место прицел, вставила магазин. — Тогда и вас не обойду вниманием.

Все расслабленно загудели. Я заметила, что Егору это не понравилось. «Ну вот, только не хватало его ревности. Что за мужики такие?»

Мы занимались подготовкой, готовили снаряжение, боеприпасы, брали дополнительное оружие. И только когда загрузились в «Ил-76», смогли немного расслабиться и позволить себе поспать.