Волк в овечьей шкуре - 2

Глава тринадцатая

Остановившись на стоянке при въезде в город, я задумалась: «Что делать с Верой?» Речь шла не о доверии, я думал, как ее использовать. Отпустить в автономное плавание? Но у нее нет даже основ работы на прикрытии. А в этом случае вроде бы безопасная работа может стать смертельной, если она допустит ошибку.

— Ты что так смотришь? — удивленно спросила Вера, поймав мой взгляд.

— Думаю, что с тобой делать.

— Так ты все за то? Я думала…

— Нет, Вера, не за то. Тут другой вопрос.

— Какой?

— То, чем мы сейчас занимаемся, практически можно сравнить с разведкой боем. Мы должны проверить информацию, тем самым вызвать огонь на себя. И от их реакции будет понятно, точна ли информация. И если она точна, то за нами может начаться такая охота, ты даже представить не можешь. Ведь тут замешаны очень большие суммы, возможно даже и больше, чем с шестью нулями. А кто захочет расставаться с таким прибыльным куском пирога. К тому же, не думаю, что эта троица, какой бы она не имела вес в регионе, способна в одиночку проглотить весь этот кусок. А значит, в Москве есть крыша. И эта крыша может быть как и в МО, так и в ФСБ или в МВД. Ладно, золото или платина, его можно и нелегально добывать, тайга большая, всю контролировать невозможно. А вот оружие… вот тут вопрос другой. Оно всегда под учетом, каждая единица, а чтобы продавать, его нужно списать. А значит, без силовиков — никак.

— Ну, а со мной-то что? — перебила меня Вера.

— С тобой? Ах да, с тобой. А что с тобой?

— Ты думала, что делать со мной?

— С тобой? Отпустить тебя в свободное плавание опасно, у тебя нет опыта. Рядом со мной — тоже опасно.

— А по-моему, рядом с тобой — самое безопасное. И вообще, мне кажется, ты рано волну гонишь. Мы еще не знаем, в каких масштабах они торгуют, или что они там делают. И вообще, может, и нет ничего. И если ты так боишься за меня, то зачем вообще тащила меня сюда? И знаешь что, сестренка, раз уж мы тут вместе, то давай и работать вместе. Я понимаю, у тебя есть опыт, так делись со мной, учи меня. А то нюни распустила: что делать, что делать? Ты думаешь, я не понимаю, что мы можем отсюда не вернуться живыми, но я помню наш побег. И уверена, что и тут мы прорвемся.

Я удивленно посмотрела на Веру. Во выдала! Вот это нокдаун! Мне хотелось ответить грубостью, верней, осадить ее, но я понимала, что она в чем-то права.

— Вера, там было одно, тут — другое. Здесь, если все так и есть, как я думаю, то сравнивать ту шайку и эту нельзя, — устало сказала я.

— И что? Пусть так, но тогда ты была практически одна, а сейчас и я стрелять умею.

— И это твой аргумент?

— Нет, самое главное — за нами стоит контора. И ты сама знаешь, что они своих не бросят.

— Знаешь, Верка, устала я что-то. Давай, поспим, а завтра разберемся, — поняв, что крыть Веру нечем, отступила я.

— Я что, не права?

Я посмотрела на нее:

— Я думала, у тебя пуля в голове, а там, похоже, снаряд.

— Ага, скажи еще, граната. Это у вас там неизвестно что, а у меня логика, — она улыбнулась.

— Логика, говоришь? Посмотрим на твою логику. Поехали искать ночлег, — я завела машину и выехала со стоянки.

— Ну, ты сама подумай: Дед ведь не знает, что у тебя с ногами все в порядке, зачем бы он посылал тебя на опасное задание? А? Значит, тут ничего опасного нет. Логично?

— Нет, — коротко ответила я.

— Почему?

— Потому!

Я не знала, что ответить, потому что уже и сама не раз об этом думала. Возможно, увидев, из какого дерьма мне удалось выбраться, не смотря на постоянную необходимость носить высокий каблук, он уверен, что я и тут справлюсь. А возможно, он представления не имеет, как тяжело ходить на каблуках такой высоты. А может, он просто хочет проверить меня, и параллельно идет группа прикрытия.

— Вот видишь, сказать нечего, — не унималась Вера, почувствовав свою маленькую победу.

Мне захотелось обломать ее, не со зла, а так:

— Знаешь, Верка, я сначала подумала, что ты — засланный казачек. Мне даже показалось, что тут пахнет какой-то школой. Но вот своим логическим мышлением ты все перечеркнула, — я широко улыбнулась и посмотрела на нее.

— А что? Я не права? Тогда скажи, почему?

— А ты не подумала, что в армии, особенно у нас, невыполнимых задач не бывает. Если ты не можешь выполнить задание, значит ты ни на что не годишься. И второе, ты не подумала, что Дед может проверять меня или нас, то есть хочет посмотреть, как мы будем взаимодействовать в паре. Возможно, где-то рядом идет основная группа, которая будет работать параллельно с нами и прикрывать нас в случае нашего провала?

— Нет, не думала.

— Тогда подумай еще: почему Дед так мог поступить. А лучше не думай, я его знаю много-много лет и иногда не могу понять его логики. Так что не ломай голову.

Вера минут пять молчала, а потом спросила:

— А что, они могут нас в паре поставить работать?

— Я не знаю, что у них там на уме. Могут замуж тебя выдать. Да и меня тоже. Теперь.

— Не поняла, это как? А мое мнение что, для них роли не играет? Если он мне не нравится? Я что, должна с ним спать?

Я с улыбкой посмотрела на нее:

— А тебе все нравятся, с кем ты спишь? И кто тебе сказал, что ты должна будешь с ним спать? Он может быть женатым и верным семьянином и сам с тобой спать не захочет… — я опять посмотрела на нее и добавила: — Ну, конечно, если он полный импотент.

Мы уже ехали по городу, когда я увидела на заборе объявление, написанное красной краской: «Квартиры посуточно», и номер телефона.

— Я думаю так лучше будет, — и, остановившись, взяла телефон. Вскоре мы уже входили в квартиру в сопровождении молодого парня.

— Проходите, смотрите. Вот ванная, правда совмещенная с туалетом, тут спальня, белье новое. ТВ спутниковое. На кухне есть вся посуда. Холодильник, микроволновка.

— Да ладно, мы всего на сутки, максимум на двое. Но пока оплата за сутки. Пойдет так? — спросила я.

— Устраивает. Ну все, тогда, если будут вопросы, мой телефон у вас есть.

— Если что, позвоним, спасибо, — отдавая ему деньги, произнесла я. — Ну что, Верка, нравится? — задала я вопрос, когда он ушел.

Квартира была лучшим вариантом по сравнению с гостиницей. Мы не оставляли следов.

— Алин, а тебе не кажется, что это уже было?

— Ты про Новосиб?

— Ну, да.

— Надеюсь, отсюда по-человечески съедем, а не под вой сирен и взрывы. — Мы захохотали.

Мы вместе сходили в магазин, взяли продукты, кушать тоже надо. С машины забрали кое-какие вещи, ноуты, я взял кейс, переданный мне Андреем еще в Ростове. Я так и не изучил его содержимое. Ну а там, собственно, ничего особенного и не было: документы на другие имена, журналистские ксивы. Из того, что могло еще пригодиться, портативные рации с беспроводной гарнитурой. Жучки, маячки, два телефона с кодированной связью.

Вера первая заняла ванную, и мне ничего не оставалось делать, как заняться ужином. Включив телефоны и поставив их на зарядку, я направилась на кухню. Но не успела даже налить кофе, как один из телефонов подал признаки связи.

— Надо же, уже звонят. Да, слушаю, — ответила я.

— Ну, наконец-то объявились. Вы где находитесь? — я узнала голос Деда.

— Здравия желаю, мы а Хабаровске, только приехали.

— Очень хорошо, у тебя есть цифры человека в Хабаровске? Я тебе отправлял.

— Да, есть.

— Связывался уже?

— Нет еще. Какой информацией он обладает? И насколько необходима эта встреча?

— Ну, как всегда, один и тот же вопрос.

— Ну, вы же знаете, с какой целью я задаю его.

— Хорошо, у него есть выход на вышеупомянутую фирму. Он там работал. Может быть полезен.

— К нам он какое отношение имеет, и как он вышел на Вас?

— Опять двадцать пять, ты как всегда везде ищешь подводные камни.

— Суслика не видно, но он есть. Потому и прожил сорок лет.

— И еще хочешь прожить столько же? — я понял, что он улыбается.

— Зачем столько же? Больше.

— Хорошо. Он вышел не на нас, а на одного офицера одной из частей, дислоцирующихся в районе Хабаровска. Передал ему эту информацию. Якобы у него есть знакомый корреспондент, который занимался расследованием этого факта и кое-что нарыл. Это все, что известно. Мы пробили фирму, информацию я тебе передал.

— Как-то странно это все, вам не кажется?

— Ничего тут странного нет. Корреспондент роет носом, находит сенсацию и сам пугается своего открытия. Опубликовать ее он не может. Видимо, есть что терять, кроме своей жизни. А дать ход очень хочется, вот он и обращается к своему знакомому в Хабаровске, а тот, в свою очередь, к офицеру, которому доверяет.

— Ну да, логично. На первый взгляд. Все складно, все, вроде, сходится. Но возникает вопрос: а не деза ли это?

— А зачем?

— Ну, не знаю пока. Может, кто-то ведет свою игру, а нас решили использовать втемную. Вы пробили этого человечка?

— Да, я отправил тебе на почту. Что тебе не нравится в этой истории?

— Пока не знаю. Хотя бы то, что этот человек как-то связан с фирмой. Хотя это не аргумент. И почему он связался именно с этим офицером, почему доверился именно ему. Что их связывает? Не первому же попавшемуся он сбросил информацию.

— Вот и выясни, — он помолчал. — Как получится.

— Хотя знаете, есть тут что-то. Даже скажу больше: похоже на правду. Вот поэтому я и сомневаюсь. Еще такой вопрос.

— Слушаю.

— Судя по досье наших друзей, да и если это все, о чем говорим, правда, то я думаю, что рассчитывать на помощь местной милиции равняется самоубийству.

— Возможно… У тебя есть цифры человека во Владивостоке?

— Да.

— Это мой хороший друг, вместе учились и сейчас держим связь. Он возглавляет службу контрразведки флота, человек надежный. Как только приедете, свяжись с ним. Он уже в курсе, обеспечит всем необходимым снаряжением и оборудованием. Вопросы еще есть?

— К Вам пока нет.

— Тогда ладно. Как твоя подопечная?

— В норме, я в ней не сомневаюсь. Если еще спецы с ней поработают, толк будет.

— Это хорошо. Сильно не рискуй.

— Исключено. Пока только на подхвате.

— Правильно. Пусть наблюдает, а там посмотрим. Да, сегодня к вам вылетает один парень в помощь, технарь. Может пригодиться.

— Как он меня найдет?

— На этот номер позвонит.

— Ясно. Технарь, возможно, пригодится.

— Еще вопросы есть?

— Пока нет.

— Хорошо, связь по этим телефонам, по обратной связи…

— Надеюсь, тут все надежно?

— Они блокированы на спутнике, прослушать практически невозможно. Если нет вопросов, тогда до связи. Осторожней там.

— Постараюсь. До связи.

Я отключил телефон и посмотрел на Веру, уже минуты три стоявшей рядом со мной.

— Это Дед?

— Да.

— Что сказал?

— Чтобы были осторожней.

— Это он про меня спрашивал? — испуганно спросила она.

— Да, про тебя.

— Ты правда считаешь, что толк будет?

Встав с дивана, я подошла к ней и, обняв за талию, притянула к себе, легонько прижавшись к ней. И, глядя в глаза, произнесла:

— Да, считаю.

— Ты не хочешь встречаться с этим человеком?

— Не знаю пока, — снимая футболку, произнесла я. Бросив ее на стул, я распустила волосы. Слегка выгнувшись назад, расправила их пальцами. Собрав обратно, подняла вверх и, повернувшись к Вере спиной, попросила: — Расстегни.

Она помогла расстегнуть лифчик. Бросив его также на кресло, я обратила внимание на груди.

— Слушай, Вер, как сделать так, чтобы грудь так не прыгала во время бега, а то, кажется, может оторваться.

Она засмеялась:

— Боишься потерять?

— Ну да, кому я без нее буду нужна, — шуткой ответила я. — Есть же, наверное, чем ее прижимают, когда занимаются бегом.

— Есть, завтра заедем, купим.

— Хорошо. Так, нужно позвонить, назначить встречу.

Встреча была назначена на 16 часов следующего дня.

В то время, как мы с Верой приготовили ужин и уже отдыхали (Вера мучила комп, а я неожиданно обратила внимание и проявила интерес к сломанным ногтям на руках, а потом и на ногах), в одном из коттеджей Владика, в большой гостиной сидели трое мужчин и вели разговор, потягивая виски. Киллера они нашли, и тот уже ждал своего часа, а с Москвы пришла дополнительная информация.

— Что-то я не догоняю, она что, одна приехала? — передавая сделанное на цветном принтере фото молодой девушки в военной форме с погонами старшего лейтенанта, удивился Иван.

— Не знаю, другой информации не было. Ну а что, старлей, — произнес Вадим.

— Да она еще ребенок! Где-то я ее, кажется, видел, лицо знакомое, — продолжил Иван. — Миха, ты не помнишь такую? — он подал фото.

— Нет, не помню… И что нам делать с этой малолеткой? Может, нас разводят? Вообще мне вся эта бодяга не по нутру.

— В натуре, у нас что, разведка настолько обнищала, что вот таких школьниц уже на задание отправляют? Я-то думал, будет какой-нибудь спец, — усмехнувшись, произнес Иван.

— Что с ней делать будем? — серьезно спросил Вадим.

— Приказ был зачистить, — спокойно сказал Михаил.

— Короче, а не кажется вам, что тут подставой пахнет? — спросил Вадим.

— Какой?

— Зачем надо ее мочить так прилюдно. Это же в натуре подстава. Вояки нам этого не простят. Они сразу смекнут, что и как, пришлют сюда своих волкодавов и скажут «фас». Они же тогда нас тут порвут. Что, они этого не понимают, отдавая такой приказ? Может, они и хотят убрать нас руками вояк.

— Ооо! Вадим неизменен… Вадик, да ты не ссы. Мы тоже не пальцем деланные, — засмеялся Иван. — А зачем ее мочить прилюдно? Речь-то идет о ликвидации. А значит, можно вывезти в тайгу, да куда угодно. Вон, на прииск парням отдать, пусть развлекаются. Кто ее там найдет? Трупа никто не видел, нет тела — нет дела. Может, она сама за кордон соскочила. Мы тут при каких делах?

— Но требуют убрать исполнителя. Значит, они хотят прилюдно. Нет, это подстава, нас сливают.

— Зачем? Они же в курсе, что на неделе прилетает америкос, состоится сделка. Флешка, кстати, где?

— В надежном месте, — ответил Вадим.

— Делаем так, как сказали. Там разберемся. Менты на нашей стороне. Да и если что-то начнется, журналюг подтянем: они такой кипишь устроят, типа вояки устроили беспредел. Не ссы, прорвемся, — спокойно произнес Михаил.

В гостиную вошел мужчина лет сорока.

— О, Макар, заходи, присаживайся. Есть новости? Выпить хочешь?

— Нет, спасибо, — серьезно ответил он.

— Ну, что там? Удалось выяснить, кто нас сдал? Почему ГРУ нами заинтересовалось?

— Тут утечки нет, проверили всех, кто в курсе, но, похоже, все чисты. Конечно, за всех охранников, что вахтой работают, ответить не могу. Сами понимаете, чтобы пробить всех, месяца не хватит.

— И что? — спросил Иван.

— Мы также пробили бывших, есть там пару клиентов, которые тем или иным боком были связаны с…

— Установили, где они?

— Да, сейчас пасем. Телефоны слушаем. И есть результат.

— Не может быть, уже? — обрадовался Вадим. — Кто?

— Ну, там не точно, просто подозрение: ему был звонок, но прослушать не смогли. Я с таким сталкивался, когда служил в конторе.

— Блокировка? — посмотрел на него Михаил.

— Думаю, да.

— Вы что, не можете пробить ее?

— Нет, не тот уровень. Но я уже отправил к нему ребят. Утром будут там.

— Вы вот что. Пока не трогайте его, сядьте на хвост, не спугните клиента. И почему утром? Пусть прям сейчас берут его под колпак.

— Он в Хабаровске, не хотелось бы привлекать дополнительные силы.

— Тоже верно. Чем меньше народу в курсе, тем безопасней, — сказал Вадим.

У Макара зазвонил телефон.

— Извините, — он ответил. Выслушав собеседника на другом конце, он спокойно убрал телефон и произнес: — Ну вот, наш клиент звонил во Владик. Телефон зарегистрирован на имя Смирнова Александра, его пробили — корреспондент. Речь шла о нашем деле.

— Вот, значит, откуда ноги растут. Узнайте все про этого журналюгу. Пока не трогайте. Что еще клиент сказал?

— Нужно послушать запись. Сейчас мне ее скинут.

И тут же у него зазвучал сигнал СМС. Достав телефон, он включил звук. Сначала послышались длинные гудки.

— Алло. Привет, Витя!

— Здравствуй, Саня! Поздравляю, твоя информация дошла в нужные руки, в ГРУ заинтересовались, прислали человека. Так что, думаю, скоро прикроют эту лавочку.

— Ну, наконец-то, а то знаешь, я все думаю об этом. А что, одного только прислали?

— Не знаю, но звонили с Москвы, предупредили, а потом девушка позвонила. Видимо, проверяют информацию, так что если что, я направлю к тебе, ты больше знаешь. Завтра мы встречаемся.

— Это отлично, Витек, я рад. Пусть выйдут на меня. У меня еще кое-что есть. «Бомба»! Слушай, а это не может быть подставой? Вдруг три толстяка что-то пронюхали и решили проверить?

— Я тоже так подумал сначала. Но ты подумай сам, это не их метод. Если бы они догадывались, тебя бы уже давно подвесили за ноги, и ты бы все сам рассказал. Да и меня тоже. Ну ладно, давай, будь осторожней.

В гостиной повисла тишина.

— Что с ним делать? — спросил Макар.

— Как он сказал? Три толстяка? — вставая с кресла, спросил Вадим. — Да я его живьем, суку, в бетон залью. Короче, везите эту гниду сюда, и всю его семью тоже сюда. Сначала он увидит, как они умрут. Он, сука, будет молить о смерти. Сюда его! — закричал Вадим.

— Подожди! — резко крикнул Михаил.

Макар встал в недоумении, не зная, что ему делать.

— Объясни, — посмотрел на Михаила брат.

— Он и так никуда не денется, но взяв его сейчас, мы можем спугнуть главную цель. Так что пусть еще поживет.

— Ну да, тоже верно, — поддержал Михаила брат.

— Хорошо, как только уберете эту красную сучку, этого на базу вместе со всей семьей. Если она есть. Мать, отец… Всех! Я хочу, чтобы он мучился. И глаз с него не спускать!

— Сделаем! — Макар вышел из гостиной.

Несмотря на усталость, я долго не могла заснуть, что-то ныло сердце. Было ощущение, что приближается что-то серьезное. Чувство было такое, как перед боем. Адреналин уже начал поступать в кровь, мозг стал работать быстрее и четче.

— Ты что не спишь? — спросила Вера, увидев, что я лежу с открытыми глазами и смотрю в потолок.

— Не спится, чувствую приближение чего-то.

— Ты думаешь, что они про нас уже знают? Брось ты, не забивай себе голову. Спи лучше.

Я посмотрела на нее.

— А ты что думаешь?

— Думаю, все это ерунда, завтра встретимся, тут нам ничего не угрожает. Ну, откуда они вообще могут знать, что кто-то едет?

— Вера, запомни: лучше переоценить, чем недооценить. И знаешь, многое, что изменилось во мне, но вот интуиция никуда не делась.

Она обняла меня и поцеловала в губы. Я даже не отреагировала. Как ни странно, у меня даже вагина промолчала.

— Ну, ты чего?

— Не могу, Вера.

— Я заметила, ты изменилась с того момента, когда я, дура, ушла.

— Нет, ты тут не при чем.

— Ты смотришь на меня по-другому и даже обнимаешь как-то не так, как раньше.

— Верка, давай сейчас отложим это! Поверь, я люблю тебя, но понимаешь, что-то не так, что-то изменилось. Я сама это чувствую. Если раньше я, глядя в зеркало на это обнаженное тело, испытывала неловкость, мне казалось, что я подглядываю, то сейчас я смотрю как-то по другому. Я уже не хочу обладать этой девушкой в зеркале, хотя я вижу все ее формы, от вида которых даже у импотента встанет. Но у меня какое-то другое чувство. Мне они тоже нравятся, но я смотрю на них как-то по другому. И на тебя я смотрю как-то по другому, я не знаю как объяснить. Ну, смотрю как на однополую особь.

— Сама ты особь. Мы и так с тобой одного пола, ты разве не заметила?

— Раньше не замечала, а вот сейчас вдруг заметила. — Мы засмеялись. — Не знаю, Вера, раньше, наверное, я катилась по привычке, в памяти еще были женщины. А сейчас тестостерон, или что там у женщин, не знаю, берет свое. Понимаешь, я все чаще ловлю себя на мысли, что думаю о мужчинах. Меня начинает притягивать к ним. И на женщин смотреть начинаю по-другому. Как бы оцениваю или сравниваю их и себя. И знаешь, я уже так не злюсь, когда мужчины пялятся на мою грудь или задницу. Мне это даже начинает нравиться.

— А я тебе нравлюсь, или ты меня тоже оцениваешь как соперницу? — игриво спросила она, провела языком мне между грудей и начала спускаться все ниже и ниже. Ноги у меня машинально раздвинулись, раскрывая для ее язычка розочку и клитор.

— Верочка, пожалуйста, не надо, — уже почти задыхаясь, произнесла я. Но было уже поздно, тело уже отреагировало в полном объеме…

Хотя уснули мы поздно, проснулась я рано, еще не было восьми. Не смотря на бурную ночь, я вдруг поняла, что полного удовлетворения это мне не принесло, и вспомнила ту ночь в Стрежевом. Мне хотелось повторения. Лежа на кровати, я с ужасом понимала, что, не смотря на усилия цыганки, она не смогла избавить меня от желания делать минет. Я понимала, что мне это продолжает нравиться и приводит к сильнейшему возбуждению и оргазму. А вот кунилингус меня так не возбуждал. И вообще, я вдруг поняла, что от секса с мужчиной я получаю большее удовольствие и удовлетворение, чем от секса с женщиной. И самое страшное, я понимала, что мне нравится быть полностью в чей-то власти, когда со мной делают все что хотят, даже если это и грубо. Мне нравится быть слабой и беззащитной.

Посмотрев на спящую Веру, я встала и пошла в туалет. Уже сидя на унитазе, я вновь прислушалась к внутренним ощущениям и вдруг поняла, что даже поход по малой нужде, не смотря на кое-какие неудобства, тоже приносит удовольствие… Мне с трудом удалось переключиться на другие мысли.

Приведя себя в порядок и одевшись, мы дождались парня, вернули ему ключи (возвращаться уже не собирались) и заехали в магазин спортивной одежды, где купили несколько спортивных маечек, которые должны были прижимать грудь. На адрес прибыли в 14–10. Осмотрев двор, ничего подозрительного не заметили. Также осмотрелись вокруг.

— Что думаешь? — спросила я у Веры.

— А ты?

— Нет, ты отвечай, а я послушаю твое мнение.

— Ну, я не знаю. То, что за домом много гаражей, я думаю, это хорошо. Тем более, там много кустов. Если уходить, то это нам на руку.

— Еще что на руку?

— А что, я неправильно говорю?

— Правильно, что еще хорошего заметила?

— Ну, вроде все, а за гаражами еще дворы, а там, по-моему, дальше дорога.

— Хорошо, а что плохо?

— Не знаю.

— Дом напротив — плохо, и вход в подвал на улице — тоже плохо.

Время уже было пол четвертого, когда к дому подъехала белая «хонда». Из нее вышел мужчина среднего роста, возраст трудно было определить, так как мы стояли далеко, а он всего на несколько секунд повернулся в нашу сторону, как бы осматриваясь, и тут же зашел в подъезд. Но я также заметила черный микроавтобус с тонированными стеклами по кругу. Он появился во дворе следом за «хондой» и остановился возле третьего подъезда, но стоило мужчине с «хонды» зайти в подъезд, он быстро подъехал к первому подъезду, из него тоже вышел мужчина и направился следом. А микроавтобус развернулся и, проехав мимо нас, остановился возле дома напротив, там же высадил человека с гитарой в чехле, который тут же скрылся в подъезде, подождал первого, который прошел мимо нас, и, отъехав в конец двора, остановился.

— Что-то он не похож на музыканта. Ты видела его руки? — спросила Вера.

— Ты права, такими руками только быков валить.

— Да и костяшки сбитые. Он что, струнами их так сбил? — осматривая в бинокль микроавтобус, добавила Вера.

— Во, видишь, ты уже и на это внимание обратила. Кажется, мелочь, а он спалился. Ну и что думаешь, коллега? — улыбнулась я.

— Ты думаешь, это за нами?

— А ты что, Вера, все еще думаешь, что мы имеем дело с лохами? Я еще вчера тебе сказала — лучше переоценить.

— Может, случайность?

— Не верю я в случайности, тем более, когда мимо ходят музыканты со снайперскими винтовками. Нас слили, где-то течет, причем сильно.

— Надо уходить.

— Надо, но не сейчас. Так, что мы имеем? Снайпера на крыше и прикрытие в конце двора. Зачем его ждут? Да еще в таком месте, где их любой заметит. Оружие забрать после работы? Нет, не имеет смысла. Снайпера забрать? Зачем так палиться? Стрелок и сам может уйти, а подобрать его можно и в другом, более безопасном месте. Что-то не понятно.

— А может, у гитариста спросить? — предложила Вера.

— Можно, только он навряд ли что знает, он исполнитель. Он даже может не знать, на кого работает. А вот в микроавтобусе наверняка знают. Я поняла: они пасут стрелка; видимо, не доверяют.

— Почему тогда с ним никто не пошел?

— Зачем привлекать внимание? Действительно, нужно пообщаться, — я достала пистолет, проверила его и навернула глушитель. — Вера, одевай гарнитуру и следи за микриком, связь по рации. Я пойду.

Я еще минуты три сидела и решала, стоит ли сейчас раскрываться или пусть еще подумают, что они охотники? И что мы выиграем от этого общения? Стрелок — не думаю, что много знает, хотя кое-какой информацией и обладает. А кто его послал, я и так знаю. Да и вообще, нужно же с чего-то начинать.

— Вер, наблюдай, из машины не выходи, если что, заводи и уезжай. Где меня подберешь, по ходу договоримся. Связь проверь, когда я в подъезд войду.

Микроавтобус стоял к нам задом, поэтому я, не опасаясь, вышла из машины и быстро прошла в подъезд. Не создавая шума, поднялась на пятый этаж. Тут была решетчатая дверь на чердак. Замок висел просто так. Я медленно сняла его и открыла решетку, молясь чтобы она не скрипнула, слегка даже приподнимала.

На чердаке я примерно знала, где должен быть стрелок, и увидела его сразу. Он лежал возле слухового окна, припав к оптике. Внимательно осмотрев чердак и никого больше не увидев, взяла на прицел стрелка и бесшумно подошла сзади. Он дернулся, когда ствол уткнулся ему в голову, и попытался обернуться.

— Тихо, не дергайся, — спокойно произнесла я и, протянув руку, забрала винтовку. — А теперь можешь медленно повернуться и сесть, руки держи так, чтобы я видела, и не вздумай шутить. Стреляю я быстрее, чем ты думаешь.

Он и не пытался что-то предпринять, медленно повернулся и сел на мостке. Уставшее осунувшееся лицо. Во взгляде читалось какое-то безразличие ко всему, даже к направленному на него стволу. Он был похож на человека, который потерял всякую надежду, уже ничего не ждал и не надеялся ни на что. Так смотрят сломленные люди. Душа его была мертва.

— Ты кто? — тихо спросила я. И тут только увидела возле окна телефон и фото. — Не дергайся, — я медленно приблизилась к окну и, не сводя с него глаз, забрала телефон и фото. Фото я сразу узнала: форма, бабочка, пилотка… У меня в ксиве такая же, только меньше размером. — Интересно… — Тут зазвонил телефон. — Ответь, но учти, они тебе не помогут. Внизу их тоже пасут, а у тебя есть шанс. Отвечай.

— Да…

— Ты готов? Смотри, сейчас должна появиться. Давай, сделаешь работу, получишь бабло, и все, свободен.

— Я готов.

— Все, не спи.

— И ты им веришь? — спросила я, когда он отключил трубу. — Ты вообще кто? — он отвернулся и опустил голову. — Короче, базарить с тобой у меня нет времени. Может, в микроавтобусе будут поразговорчивей, пойду к ним, — я встала с корточек и подняла ствол, направив ему в голову.

— Девушка, что Вы хотите от меня узнать? Мне без разницы, кто меня убьет, ты или они, от тебя даже лучше пулю получить: ты хочешь стрелять в голову, спасибо и на этом. Информации для Вас у меня все равно нет, — потухшим голосом произнес он.

— Это как посмотреть. Кто тебя послал, я и так знаю. Я вообще задала вопрос, ты кто?

Он распахнул куртку и поднял потрепанный свитер, в котором, видимо, не один человек помер. На груди было выжжено слово «РАБ».

— О как, а ты говоришь, что ничего не знаешь. Рассказывай все, только быстро.

На груди я также заметила в районе сердца старую наколку: крылья под парашютом и буквы «ВДВ». Да, ломаются все, и вот этого парня сломали. Мне стало его жаль: он смотрел на меня потухшим взглядом.

— Ну, давай, рассказывай быстрей, все по порядку. — Я прижал наушник: — Двор, как обстановка?

— Сидят в машине.

— Наблюдай! — и опять обратился к мужику: — Я жду.

Выяснилось, что он приехал на заработки пять лет назад, устроился на прииск, а оказался в рабстве на нелегальном прииске. Потом его перевезли в другое место, там вроде цеха по переработке золота, туда также иногда поступают и другие драг. металлы, в том числе и алмазы. Привозят это все на «вертушках». Там они делают слитки и упаковывают. И отправляют опять на «вертушках». Дорога там одна — старая железка, одноколейка, раз в десять дней туда приходит дизель, маневровый тепловоз, привозит продукты, доски для ящиков.

— А что, своего леса нет?

— Лес есть, но я не знаю, почему его не используют.

Где это находится, он тоже сказать не смог. Только сказал, что это бывшая зона, там и пилорамы есть, и бараки. Три дня назад его и еще нескольких человек вывели на стрельбище и дали выстрелить с СВД; он попал в коробок с первого раза с расстояния в сто метров. Потом его на «вертушке» перебросили во Владик, сказали, что нужно застрелить одну девку, за это пообещали денег и отпустить на волю. А потом привезли сюда.

— Я знаю, они все равно убьют меня.

— А сбежать слабо?

— Куда? Нет ни денег, ни документов. До первого мента и опять к ним? Нет, лучше пусть убивают. Хотя тоже маловероятно: отправят назад, там рабочие руки нужны.

— А что, по лесу уйти не можешь? У тебя, вон, и винтовка есть.

— Там всего два патрона, — усмехнулся он.

— Про оружие что-нибудь слышал? Про торговлю? У вас его не видел?

— Нет, даже не слышал.

Опять зазвонил телефон. И в это время Вера вышла на связь.

— Отвечай.

— Алло.

— Ты ее не пропустил?

— Нет, не было еще.

— Жди.

— Слушаю, что у тебя?

— Они развернулись.

— Что делают?

— Стоят.

— Наблюдай, и загони машину за дом, чтобы тебя не было видно.

Я посмотрел на время: прошло всего пятнадцать минут.

— Ну что с тобой делать? — я посмотрела на него. — Уйти хочешь? — Он промолчал. — Короче, можешь уходить, сиди тут минут двадцать и уходи.

— Куда?

— Домой.

— У меня его уже нет.

— Какая разница, ты мужчина, должен сам думать. Винтовку я забираю, хорошая машинка, английская, на две тысячи бьет без проблем.

— Там два патрона.

— Ну, может, у твоих вертухаев что есть, посмотрим, — я быстро упаковал ее и, посмотрев на него, произнес: — Ты сможешь уйти, денег я тебе дам. Минут через двадцать спускайся. Кстати, сколько их там?

— Трое, двое впереди сидели, один — в салоне. Там у них аппаратура для прослушки.

Выйдя из подъезда, я, прикрываясь дверью, прошла вдоль стены, свернула за угол и быстро забросила винтовку.

— Я сейчас.

Взяв очки и бейсболку, надела очки и натянула на глаза козырек. Но подумав, сняла очки. Обойдя дом, выглянула из-за угла: микрик находился под углом. Я развернулась и, обойдя еще один дом, оказалась сзади их. Взведя пистолет, спрятала его за спину и смело пошла, прикрываясь деревьями; от них по чистому пространству нужно было пройти метров двадцать. Я взялась за ручку и отодвинула дверь.

— Привет, мальчики! — и тут же раздались два негромких хлопка. Третий, сидевший в салоне в наушниках, так и замер, подняв руки.

Я забралась в салон и закрыла дверь. Смущало одно: стекла были забрызганы кровью, но я не на долго.

— Что говорят? — спросила я у напуганного технаря.

— Нее… не говорят…

— Кого слушаем? — я два раза выстрелила в аппаратуру. — Вот так лучше слышно, да? Не волнуйся, она тебе больше не понадобится. Короче, я задаю вопрос — ты отвечаешь. Если ответ неверный, я стреляю в колено. Понял? — Он закивал. — Первый вопрос: кто сдал, что я буду здесь?

— Ниикто…

— Я похожа на дуру? — я дернула стволом и выстрелила рядом с коленом.

— Нет, нет, не надо! Правда, тебя никто не сдавал. Мы проверяли всех бывших сотрудников и прослушали телефон, оттуда поняли, что ты будешь здесь. И все. Макар приказал лететь сюда…

— Кто такой?

— Он работает начальником СБ у ИВМ.

— Это что? Или кто?

— Это так сокращенно называют фирму, по первым буквам…

— Понятно. Откуда вообще узнали, что я еду сюда?

— Я не знаю, я правда не знаю… Макар знает…

— Где найти Макара?

Он назвал адрес.

— Что слышал про оружие?

— Какое?

— Которым торгуют.

— Я не знаю ничего.

— Я тебе не верю, — сказала я и выстрелила ниже колена. Он заорал. — Не ори, сука, сделаю еще больнее. Что с оружием?

— Его где-то в Ванино пакуют, я всего не знаю, не был там ни разу, просто слышал.

— Когда следующая отправка?

— Я правда не знаю.

— Где берут?

— Я-яяяя… — он замотал головой, — не знаю, где-то в частях.

— Прощай! — я подняла ствол и выстрелила в голову.

Осмотревшись через окно, поняла, что все тихо. Быстро обыскала машину. Нашлись и патроны к винтовке. Забрав у убитых всю наличку, оружие и патроны к пистолетам, сложила все это в портфель из-под аппаратуры, забрала телефоны и спокойно вышла из машины. Вернувшись к Вере, спокойно посмотрела на нее.

— У тебя на подбородке кровь.

— Это не моя, — спокойно ответила я, вытирая подбородок. — Стрелок не выходил?

— Не видела.

И тут из-за угла показался он.

— Иди сюда! Держи вот это и вали отсюда. Не знаю как, ты все-таки ВДВшник. Там три пистолета, патроны и деньги. Удачи!

— Спасибо! — он взял портфель и посмотрел мне в глаза. Это были уже не те глаза, что десять минут назад, в них читалась надежда. — Я прорвусь! Спасибо, что даешь шанс! — и, наклонив голову, пошел прочь со двора.

Мимо иногда проходили люди. Я вообще заметила, что район совсем тихий.

— Что делаем?

— Я пошла, а ты продолжай наблюдение. Встань вон там, чтобы видеть автобус и быть рядом с подъездом.

Она кивнула и завела двигатель. На втором этаже я прислушалась — вроде, все тихо — и позвонила в квартиру.

— Кто там?

— Вам телеграмма.

Дверь открылась. Передо мной стоял мужчина лет от тридцати пяти до сорока, короткая стрижка, черный волос, кое-где покрытая сединой. Лицо кого-то напоминало, а кого — не помню. Я поймала себя на мысли, что он мне понравился. Я как будто на мгновение увидела его внутренний мир. Но быстро взяла себя в руки. Еще этого не хватало.

— Мне сказали, что вы владеете кое-какой информацией.

— Не я. А вы кто?

Я представилась. Скрывать имя смысла не имело, тем более вымышленного. Ценной информации от него я не узнала, но получила контакты корреспондента, который владел какой-то «бомбой». А выход на фирму теперь уже и не был нужен.

— Вы ему вчера звонили?

— Да, я договаривался, чтобы свести вас.

— Вот и договорились: вас прослушали, и я уже не знаю, жив ваш друг или нет. Во-вторых, вы привели сюда хвост. Мой вам совет: бросайте все и валите подальше, на пару месяцев. Семью спасайте. Поняли?

— Как прослушали, какой хвост? Как они узнали?

— Этого я тоже не знаю. Проверяли утечку информации. Вы же у них работали?

— Ну да.

— Вот, видимо, проверяли всех бывших на благонадежность, а вы не вовремя позвонили. Но я думаю, он пока жив: ведь меня же надо на что-то приманивать.

— Стрелка, прием… — услышала я в наушнике и даже опешила.

— Что у тебя?

— Движение возле автобуса, трупы обнаружили.

— Все, иду, конец связи… Все, делайте, как я сказала, у вас максимум пару часов. И отсюда немедленно уходите, скоро тут будет жарко. Телефон смените, можете тут оставить. По нему вас быстро найдут. Или еще, обратитесь к своему другу, с кем вы передали всю информацию. Он, вроде, честный офицер.

Я быстро спустилась и, выгнав Веру из-за руля, села в машину. Ментов еще не было, но все равно мы выехали с другой стороны.

— Ты в порядке? — спросила Вера.

— В полном, а ты? И что это было? Стрелка… — я улыбнулась, — Ты с каждым часом прогрессируешь. А вообще молодец, ты справилась с поставленной задачей на отлично.

— Правда?

— Конечно, ты не задавала вопросов, а делала то, что я говорила.

Все, делать тут было уже нечего. Конечно, вопросов стало еще больше, но начало уже было. Я пыталась понять логику моего убийства: зачем все так сложно заворачивать? Киллера на крышу. Ну ладно, теперь это уже не важно.

— А зачем ты стрелка отпустила? Я думаю, чтобы на какое-то время запутать их: пусть думают, что это он тех убил и сбежал. Теперь они будут и его ловить, и нас. Правильно?

— Говорю же, что ты прогрессируешь с каждым часом.

Отъехав от места несколько кварталов, мы остановились. Заложив в навигатор маршрут, Вера вновь села за руль. Больше нигде не задерживаясь, мы убрались из города. Уже за городом я позвонила Деду. Он долго не брал трубку.

— Слушаю, — наконец-то сонным голосом ответил он.

— Извините, что разбудила. Здравия желаю!

— Ничего страшного. Что у вас?

— У нас проблема.

— Что случилось?

— Ну, скорее, проблема где-то у вас: течет сильно.

— Ты уверен, что у нас?

— Да.

— Подожди, — он даже проснулся, услышав про утечку. — Давай с начала.

— А что с начала? Меня ждали.

— Где? На адресе? Может, посредник?

— Нет, на адрес они приехали у него на хвосте. Если бы он был информатором, они бы заранее приехали. Нас ждали задолго до того, как мы тут появились. Ищите у себя.

— Какая у них была цель?

— Стрелок на крыше плюс мое фото, то, что делали на документы. Это еще раз подтверждает, что течет у вас.

— Как вычислили о встрече?

— Прослушали посредника и корреспондента. Кстати, посредник сказал, что у этого корреспондента есть какая-то «бомба», что-то еще. Ему сейчас угрожает опасность. У меня просьба: нужно взять его под защиту. Ваш друг не мог бы взять этого корреспондента и его «бомбу» на себя? И обеспечить ему защиту.

— Хорошо, а что за «бомба»?

— Не знаю, посредник не в курсе.

— Что еще удалось выяснить?

— Где-то в тайге есть подпольный цех по переработки золота и остального. Как я поняла, это старая зона, туда ведет единственная одноколейка, и она еще действующая.

— А что с оружием?

— С оружием — есть информация, что его пакуют где-то в Ванино и оттуда же и отправляют. Но это нуждается в проверке.

— Что думаешь делать?

— Нужно наведаться к одному человечку. Вот, думаю, как это сделать?

— Кто такой?

— Начальник СБ. Он много может рассказать, — я вздохнула.

— Но ты понимаешь, что его исчезновение может вызвать массу вопросов и спугнуть главные цели.

— Вот в том-то и дело, что понимаю. У нас нет ничего, только слова стрелка с крыши. Думаю, этот корреспондент наведет на след.

— Хорошо, действуй по обстоятельствам. Как удалось встретиться?

— Договорилась, чтобы меня пропустили.

— А без этого никак? Ты понимаешь, что сейчас они всех ментов на тебя натравят.

— Я думаю, они пойдут за стрелком.

— Что за стрелок?

— Я что-то не могу понять их действий: выдернули раба из того самого цеха, чтобы он убил меня. У них что, своих нет?

— Возможно, это их заготовка. Сначала бы его засветили, а потом прилюдно убрали, состряпали бы легенду. И таким образом отвели бы от себя подозрения. Там, видимо, не дураки. Прекрасно знают, что мы не простим такой выходки, начнем рыть и обязательно нароем. А тут что можно нарыть через человека, который не имеет никакой связи с фирмой. Пусть даже он их раб, но доказать это практически невозможно. И тут знаешь, что меня беспокоит? След спецслужбы.

— Ну, сейчас везде полно бывших и настоящих. Ладно, разберемся. Где Ваш технарь?

— Скоро должен прилететь, он свяжется с тобой.

— Хорошо. Тогда спокойной Вам ночи.

— Какая может быть спокойная ночь? Я только увидел, что ты звонишь, сразу понял, что спать долго не придется. Пока крота не вычислим. Связь по этим телефонам только со мной.

— Поняла.

— Тогда удачи. До связи!

Я отключилась и задумалась.

— О чем думаешь? — спросила Вера.

— О том, как жить дальше, — я рассказал ей все, что удалось узнать в Хабаровске. — Давай думать вместе, как нам этого Макара раскрутить и при этом не спугнуть рыбку покрупней.

— А взять его и допросить?

Я засмеялась:

— Верка, мы не на войне. Пока мы его возьмем, пока раскрутим, эта троица разбежится как тараканы, ищи их потом. Или спрячут свою деятельность, и потом попробуй докажи. А Макар заявит, что его пытали, и он под давлением наговорил всякой ерунды. Нужны доказательства, а чтобы их добыть, нужно действовать тихо.

— Тогда нужно просто узнать, где этот цех, и направить туда спецназ. Или же узнать, когда они будут отправлять груз, и накрыть его уже в пути.

— Молодец, все правильно, но одно «но»: чтобы это все узнать, нам нужно, чтобы кто-то это сказал. А пока мы знаем только одного компетентного человека, и это Макар. Круг замкнулся! — я развела руки ладошками вверх.

— Тогда не знаю.

— Вот и я пока не знаю. Будем разбираться на месте, там же и думать будем. У нас, кстати, есть три телефона.

— И что?

— Там наверняка есть номера, которые интересно было бы послушать.

— Так давай послушаем.

— Не думаю, что это получится, у них наверняка стоят блокираторы. Нужен хороший спец, а он будет ждать во Владике. — Мы помолчали. — Вер, теперь представь себе: ты планируешь ликвидацию, отправляешь людей. Люди убиты, объект ушел. Твои действия?

— Надо подумать.

— Думай.

— Но я ведь не знаю всех тонкостей! И вообще, зачем это?

— А затем, дорогая, чтобы предугадать их следующий шаг и опередить их. Это как в шахматах.

— Я не умею играть в шахматы.

— А жаль, хорошая игра, развивает логику и мышление.

— А это что, не одно и то же?

— Ты думай, а не лови меня на слове. Ты сама сказала, что у тебя логика, вот и включай свою логику. Но ясно одно: нам нужно менять тактику. Пытаться ликвидировать нас они наверняка больше не будут.

— А что тогда будут делать?

— Не знаю. Могут ментов натравить, а там убийство повесить. А в камере можно и убрать: сокамерницы убили, и все. Одним словом, прежде чем сделать ход, нужно хорошо подумать, где там может быть ловушка.

— Как убиты? Макар, ты понимаешь, что сейчас сказал? — Вадим весь покраснел, он готов был сорваться на крик.

В этот момент в кабинет офиса вошел Михаил.

— Что за срочность? — спросил он, подходя к бару и доставая бутылку воды.

— Рассказывай, что молчишь? — зло сказал Вадим.

— Наши люди в Хабаровске убиты, объект ушел.

— Кем убиты? Этой малолеткой? — спросил Михаил, наливая воду в стакан.

— Возможно.

— А есть еще версии?

— Да. Возможно, это работа нашего стрелка.

— Почему так думаешь?

— Пропали деньги, телефоны и один портфель от ноутбука.

— Я вам говорю: баба — это только приманка. За ней идут профи, это они. И стрелок у них уже дает показания. Нужно все прикрывать… — Вадим уже перешел на визг.

— Так, спокойно, Вадим, без паники. А стрелок что, жив?

— Его нигде нет. Похоже, ушел, прихватив оружие.

— Сам что думаешь?

— Да что он может думать, он пер…

— Заткнись! — Михаил уже не выдержал и заорал на Вадима.

— Ты че орешь на меня? Ты ниче не путаешь? — начал, было, Вадим, но увидев, как напрягся Михаил, тут же замолчал.

— Ну, Макар, что думаешь?

— Менты говорят, что стреляли сзади, похоже из салона, да и гильзы все внутри. Не думаю, что они пустили бы постороннего в салон. Все говорит, что стрелок. К тому же пропали деньги, оружие, а вот вся аппаратура не тронута, просто прострелена. Если бы это делала спецслужба, было бы наоборот.

— И что, выстрелов никто не слышал? Свидетели?

— Нет, а выстрелы, если стреляли внутри, то их можно услышать, лишь находясь рядом с машиной. Убиты все в голову: водитель и пассажир впереди — в затылок, а технарь — в лоб. Он, кстати, еще в ногу ранен.

— Наш стрелок это мог сделать?

— Он бывший десантник, прошел Чечню, вполне. К тому же пропажа денег и оружия — то, что ему надо, чтобы скрыться.

— А телефоны?

— Вот это и наводит на размышления, зачем он их взял? Спецслужба бы вытащила из них максимум информации, а он… Он ведь должен знать, что по ним мы его вычислим.

— Кстати, пробовали засечь?

— Да, но, видимо, батареи вытащены.

— Да он их уже продал. Теперь вообще не найдем, — подал голос Вадим.

— Ясно, а объект нашли?

— Пока тоже ищем. Думаю, она направляется сюда. Контакт явно состоялся, и теперь ее цель — этот журналист, его нужно брать под колпак. Она обязательно у него появится. Я уже выставил там наружку.

В кабинет вошел Иван.

— Что за кипишь? — с порога задал он вопрос.

— Кипишь, говоришь… А у нас, братан, ЧП, — усмехнулся Михаил. — Наших людей в Хабаровске замочили, стрелок и объект ушли в неизвестном направлении.

— Кто это сделал, выяснили?

— Похоже на стрелка.

— Найдите его, Макар, носом землю рой, но найди. А бабу мы тут встретим, ее цель мы знаем. Кипишь пока не поднимать, а то спугнем. В Москве уже в курсе?

— Нет еще, — сказал Вадим.

— Иван Петрович, — произнес Макар. — Мне кажется, что это дело рук этой бабы.

— Почему ты так думаешь?

— Ну, не совсем ее рук дело. Видимо, у нее есть прикрытие, за ней кто-то есть. Да и она сама могла бы это провернуть. Мы просто ее недооцениваем. А ведь это ГРУ, они не станут отправлять неподготовленного человека. А значит, у нее подготовка на высшем уровне.

— И что предлагаешь?

— Я думаю, что продолжая за ней охоту, мы потеряем еще много народу.

— От этой курицы, что ли? Макар, ты думай, что говоришь! — опять раздался пьяный голос Вадима, но на него никто не обратил внимания.

— Продолжай, — сказал Михаил.

— Она в курсе, что на нее идет охота. Теперь она изменит тактику: сама начнет охоту на нас.

— Она на нас охоту?

— Не забывайте: готовить людей к такой работе в ГРУ умеют и никогда не используют неподготовленных агентов. Нужно на время прикрыть отправку, гнать только чистый лес. Убрав ее, мы еще больше наведем на себя подозрения.

— Откуда такая уверенность, что она знает, что мы ведем на нее охоту?

— Это она убрала наших людей. Теперь я в этом уверен и вот почему. Деньги и стволы — это для отвода глаз, либо для стрелка, если она отпустила его. То, что она его возьмет как помощника — это глупо. И думаю, она работает одна, пока одна. Или рассчитывает на помощь здесь. Возможно, от спецотдела или контрразведки флота. И самое главное, у нее уже есть кое-какая информация, ведь у нашего хакера прострелена нога, и есть еще пулевое отверстие в салоне. Борьбы не было, парни впереди убиты так, что, видимо, ничего не успели сообразить. А хакер подвергся допросу. Естественно, что-то сказал. Да и стрелок тоже мог кое-что рассказать. Машина запущена, остановить ее невозможно, на крышу из ФСБ рассчитывать не стоит, им тогда придется объяснять, почему они мешают работать параллельной спецслужбе. Они на это не пойдут. У нас один выход: свернуть все до тех пор, пока все не успокоится.

— Это невозможно. Ты сам знаешь, сколько на это уйдет времени. Тем более, баржа уже наполовину загружена, и через неделю планируется ее выход. И второе: на этой неделе состоится крупная сделка. Мы не можем отменить ни то, ни другое, деньги уже заплачены. Как мы объясним все это покупателям? После этого с нами никто не захочет иметь дела. Нужно найти способ отправить эту партию и провести сделку. А производство пока закрыть. Как это можно сделать?

— Можно оттянуть время. У меня есть одна идея, как это сделать.

— А что делать с этой девкой?

— Ее нужно убрать с дороги.

— Не понимаю тебя, — сказал Михаил и посмотрел на брата.

— Нужно подставить ее ментам, а там уже на нее повесят все, что мы скажем.

— Ее оттуда вытащат.

— Даже если так, на это уйдет время, которое нам так необходимо. К тому же, мало ли что может произойти в камере между сокамерницами.

— А как это сделать? Может, повесить на нее наших людей в Хабаровске?

— Нет, там мало шансов. Тогда ее действительно выдернут через час. Можно, конечно, свидетелей найти, но это уже используем в довесок, а сейчас мы провернем другое, убьем сразу двух зайцев.