Волк в овечьей шкуре - 2

Глава двенадцатая

Открыв двери, я подхватил падающее тело. Не сказать, что я почувствовал облегчение, но сердце отпустило, и мандраж исчез. Это был парень. Веры и второй девушки тут не было. А значит, они живы, и я их найду. Дело времени.

Где-то справа, там, где чернел поросший лесом склон горы, раздался взволнованный крик какой-то птицы. Я прислушался. Возможно, ее спугнул какой-нибудь зверь. Но я был уверен, что это звери на двух ногах, которые недавно были здесь. Значит, они пошли туда…

Я осмотрел салон. На полу валялись пустые бутылки из-под пива, вещи были перевернуты. Я увидел Верину сумку и еще одну женскую. Обе были вывернуты и содержимое было разбросано по сиденью и полу. Часть салона была забрызгана содержимым головы водителя.

«И кто вы такие? Почему не взяли машину? Сколько вас?» — спросил я у темноты. Ну, машину не взяли, значит, избегают дорог. Кто такие? Ну, а кто так себя вести может? Дорог избегают, идут чисто по горам, а не беглые ли З/К? Но что-то я не слышал информации по радио. Ладно, нужно догонять, у них и спросим. Да и вообще, какая разница: они убивают, значит терять им нечего. И поэтому опасны, и у них есть, по крайней мере, один автомат.

Я вновь затолкал тело парня в машину и закрыл двери. Мало ли, какие еще тут звери ходят. Что бы хотя бы тела не растерзали. Я снял джинсовую куртку и достал камуфлированную, быстро переобулся, одев кроссовки. Они имели небольшой подъем пятки, сантиметра в три, и этого мне уже было достаточно. Достав разгрузку, которую захватил от Лешего, накинул также и ее. Быстро оснастил ее магазинами. Взяв бинокль и винторез, закрыл багажник. Из салона достал нож с ножнами и прицепил к ремню на джинсах. Проверил еще раз пистолет и закрепил его на разгрузку. Из бардачка достал навигатор, выставил точку. Порывшись в сумке, нашел резинку и, собрав волосы в хвост, стянул ею… Опять открыл багажник и достал камуфлированную кепку. И, взяв фонарь, закрыл машину.

Осветив фонарем место вокруг «нисана», насчитал примерно пять-семь человек. Если учесть, что мертвецы не выходили из машины и не оставили следов. Но я не представлял, как они могли это сделать. Если только пока были живы. И то у них кроссовки на ногах, а тут — от тяжелых ботинок и от девичьих туфелек. Еще раз осветил все вокруг и повернулся в ту сторону, откуда кричала птица, да и следы уходили в том направлении.

«Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват, — я усмехнулся и мотнул головой. — Ну, прямо Рембо какой-то в юбке».

— Хватит палить… безмозглая скотина! — коротко сказал Король. — Что там?

— Оба-на, да тут бабы!.. Король, смотри, тут телки! Повеселимся…

— Цыц, быстро смотрите, что там есть и уходим. Девок — с собой, страховкой будут. А эту, случаем, не завалил прикладом? Кто тебя вообще учил бить девок прикладом?

— Я же не разобрал, что это баба. Думал, чтобы не рыпались.

— Теперь точно не рыпнутся. Эта, вон, душу, кажется, отдала. Та хоть живая?

— Вторая — да. Только у нее, кажется, крыша съехала. Во, смотри, тут бухло есть! — Они, отталкивая друг друга, рылись в салоне.

— Все, уходим! Не дай бог, кто выстрелы услышал! — сказал Сизый, не принимавший участия в этом шмоне, как и Король.

— Может, трахнем ее тут и грохнем? Король, что с ней таскаться?

— Нет, я сказал. Пошли! Сизый, куда идти?

Они уже двинулись в лес, как вдруг Каленный, рывшийся в багажнике, закричал:

— Братва, вторая шевелится! Давай, я ее добью!

Но окрик Короля остановил его:

— Берем с собой!

Отойдя с километр и поднявшись на склон горы, увидели свет в том месте, где только что были.

— Вот видишь, уже услышали.

— А может, это их кореша? Давай, я вернусь, а то сейчас кипишь поднимут.

Король посмотрел на него. Потом на Сизого.

— А если это менты?

— Давай!

— Не, а вдруг, в натуре, мусора? Не стоит идти! — испугался Каленный.

— Нет, видишь, свет потушили. Мусора бы не тушили.

— Пошли, хуй с ними! Уходить надо! Девки, слушайте сюда: будете плестись — мы вас пристрелим!

Оксана пришла в себя после шока и закричала во все горло. Ее тут же заставили замолчать с помощью кулака. Скорость у них снизилась: девушки не могли быстро идти. Они, поддерживая друг дружку и подгоняемые сзади, еле передвигали ноги.

— Король, давай пристрелим! Они нас утопят.

— Сизый, далеко еще идти? — спросил Король, глядя на девушек.

— Уже нет, если по прямой, километра три. Я знаю эти места.

— Хорошо.

— Ну так что, Король?

Король был вором старой закалки и никогда не любил беспредел, особенно по отношению к женщинам. Всегда строго наказывал насильников и убийц женщин. Даже сейчас он не хотел поступиться своими принципами.

— Нет.

— Но они нас спалят! — не унимался Каленный.

— Все, валим! — они направились дальше, взбираясь на каменистый гребень без единого деревца.

Вера быстро пришла в себя, она слышала голоса. «Значит, я еще живая. Но почему я на земле? И кто это? А что у меня тогда на груди? Это что, не моя кровь? Нет, вроде ничего не болит. Как, а голова? Ужас, как раскалывается голова! Алинка, помоги… — она услышала, как начали удаляться голоса. — Уходят, значит. Подумали, что я мертвая. А где же Оксанка? — она пошевелилась и попробовала сесть, и тут же услышала рядом голос. — Ну вот кто меня дернул встать?»

Теперь вот она шла из последних сил, помогая еще и Оксане.

— Ксанка, если не будем идти, они нас убьют.

— Они и так нас убьют… — плакала та.

После удара кулаком у нее распухло лицо. А у Веры было распухшее ухо после приклада. Так же болели мочки после того, как оттуда вырвали сережки.

— Не убьют, не успеют. Алинка найдет.

— А может, она и не ищет тебя. — всхлипывая произнесла Оксана. — И что она сделает? Милицию вызовет?

Вера вспомнила последние слова. Что она сказала, когда уходила? «Вот я дура! Зачем я послушала их? Зачем решила позлить ее? А может, она действительно и не ищет меня после моих слов? Вот я дура! И как она меня найдет, если не знает, куда я поехала? Зачем я так поступила? Вот я дура, обиделась на ее слова, она ведь не хотела, чтобы я превращала все свои действия в месть. Чтобы научилась делать все без эмоций. Но как я могу забыть свое прошлое? Они ведь сами не забывают. А может, она имела в виду, что не забыть, а оставить прошлое в прошлом и начать с нового листа? Как они это делают. Они помнят прошлое, но не живут им, вот что она хотела мне сказать и говорила это, а я не поняла».

У Оксаны опять начиналась истерика. Вера начала ее успокаивать, хотя сама была уже на грани срыва. «Спокойно, только спокойно, без паники, как говорит Алина: паникой ничего не решишь. Нет, она все равно меня найдет. А я что, должна сидеть и ждать? А вдруг не найдет? Нет, нужно самой что-то думать. Я же ей сказала, что надоело бояться, — она начала прикидывать варианты: — Главное, добраться до автомата, а стрелять я уже умею… Но как это сделать? Они их не выпускают из рук. Но может потом?»

Они поднимались вверх по тропинке, усыпанной камнями и шириной не более двух метров. Каблуки постоянно натыкались на камни, Вера уже несколько раз чуть не подвернула ногу. С одной стороны возвышалась отвесная стена, а с другой был обрыв, уходящий в темноту. Наконец-то они поднялись наверх, перед ними опять темнел лес.

— Привал десять минут, — сказал тот, кого называли Сизым. Он достал из разгрузки какой-то шнур (Вера увидела гранату), направился обратно.

— Ты куда? — задал вопрос тот, кого звали Малыш. Вера удивилась, услышав это слово, так как принадлежало оно мужчине крепкого телосложения, метра под два ростом.

— Подарок оставлю, если кто будет преследовать.

Через десять минут он вернулся, и они опять двинулись в путь. Только теперь спускались вниз, пробираясь через лес.

Я, пробравшись через неширокую полосу деревьев, вышел на плоскую каменистую местность. Впереди темнели горы. Подняв бинокль, осмотрел пространство. «И где ж вы пошли? Вроде, склон крутой, значит, пошли в обход, но где тропа? — я минут пять осматривал пространство. — Ладно, — посмотрел на компас, — идем на юг, там разберемся».

Маршрут постепенно становился все круче и круче. Вначале я попробовал бежать, но меня хватило метров на сто. И дело было не столько в дыхании или в выносливости, что, кстати, тоже играло немалую роль. Действительно, для такого кросса сил нужно было побольше, чем имело это тельце, да к тому же на мне было килограмм пять, с учетом винтовки. Просто мне мешала грудь. Если я привык с ней ходить, то вот к бегу нужен был другой подход. Она, свободно лежавшая в чашечках лифчика, подпрыгивала, сбивая равновесие, и выскакивала из чашечек. Отдышавшись, я поправила лифчик и, подтянув разгрузку, пошла быстрым шагом.

Уже почти рассвело, когда я, двигаясь по узкой каменистой тропинке, увидел вершину горы. Годами натренированный взгляд выхватил едва видимую полоску, проходившую поперек тропинки. Я, конечно, не думал, что тут можно встретить растяжку. Хоть у меня и были другое тело и зрение, но разум-то был моим, и он уже подстраивал этот мозг под себя. За многие годы хождения по лезвию ножа я научился даже в темноте видеть опасность, а растяжки замечал чисто автоматически, даже не концентрируя внимания на их поиск. Так сказать, улавливал их чисто сферическим зрением. Я присел, опершись прикладом о землю и пригнувшись, поискал гранату. «Ага, вот она, родная! — осторожно я подошел к ней и осмотрел. — Ну, вроде, простая, без сюрпризов. — Я взял ее в руки, зажав рычаг, загнул на место усики и, достав нож, отрезал шнур. Подбросив ее вверх, я тут же поймал ее и сунул в карманчик на разгрузке. — Надо будет вернуть им ее обратно. И сказать, чтобы больше не теряли такие штучки».

Дальше шел уже более осторожно, поняв, что имею дело с военным, значит, можно еще ждать сюрпризов. Поднявшись наверх, я осмотрел лес в бинокль: «А тут куда вы направились?» Я осмотрел камни под ногами. С вечера тут полосой прошел небольшой дождь, и я сразу заметил сдвинутые камни. И это был хороший след. А двигаясь по лесу, я так же видел сломанные ветки, сдвинутые со своих мест сухие палки или ветки, лежащие на земле. «Да, как слоны».

Вскоре я вышел к какой-то речке. Следы повели меня вниз. Я поднялся выше и двинулся параллельно берега. И вскоре увидел избу, собранную из бревен и частично из камней. Обычная изба, какую строят охотники или рыбаки в тайге. Выбрав позицию, я стал наблюдать. Двоих я увидел сразу: они сидели на бревне недалеко от входа в эту полуземлянку. Я внимательно осмотрел постройку. С двух сторон стенами ей служили каменные откосы, одна стена частично из камней, а верх — из бревен. В ней было единственное небольшое окно. А четвертая сторона, со стороны берега, была мне плохо видно. Но не сложно было догадаться, что там и расположен вход. «Да, РПГ-семерка, да и «муха» разнесла бы это строение влёт. Да и простая Ф-ка наделает дел, если закинуть в окошко. Но там девушки. Значит, по-тихому. И куда же вы дальше пойдете? Тут вы точно надолго не задержитесь, не резон».

Я уже понял, кто это такие, увидев тех двоих. Они были одеты в зоновские робы. Я хотел устроить засаду. Осмотрел в бинокль другой берег: он был обрывистый, скала вплотную подходила к воде. Кое-где ветки спускались с нее прямо к воде, напоминая ковер. В это время из помещения вышел еще один мужчина. Я припал к биноклю. У него за плечом висел АКМ, так же я обратил внимание, что на нем армейская разгрузка. Он подозвал к себе этих двоих и что-то сказал, указав рукой в мою сторону. Я сильнее вжался в землю. Я не думал, что он меня заметил. Двое направились ко мне. Я тихо достал нож и, отложив винторез, стал ждать. Подойдя ко мне метра на два, они остановились и обернулись.

— Правее смотрите, под ветками! — крикнул тот, с автоматом. Они что-то поискали, приблизившись ко мне. Но потом тот опять закричал: — Пидары, правее и ниже, я сказал. Что, суки, не понятно?

Они спустились ниже и стали откидывать ветки.

— Нашли?

— Да.

— Тащите ее к воде, — сказав это, он зашел обратно в избу.

Они откопали лодку. Повозившись с ней и перевернув, они остановились. Я еще несколько секунд решал их судьбу. Но когда один из них направился в мою сторону и уже был в метре, их судьба была решена. Я бросил свое тельце вперед и сразу метнул нож в дальнего, а ближнего схватил за ворот, сильно бросил на камни через бедро и сразу зажал ему рот.

— Тихо! Будешь орать — убью, — шепотом сказал я. — Ты меня понял? — Он кивнул. — Хорошо.

Я легонько надавил ему за ухом, вырубив его. И быстро выдернув нож из второго, вернулся. Хлопнув по щеке, я привел его в чувство.

— Сколько человек?

— Там шестеро и две девки.

— Оружие?

— Было два автомата и патроны, они их у солдат забрали.

— Где?

— В лесу, они там нас ждали.

Понятно, тогда патронов у них магазина по четыре на ствол. Не много, но и не мало, и наверняка есть гранаты.

— Куда идете?

— Сизый ведет, я слышал, он про пещеру говорил. И еще он говорил, что в избушке есть хавка, стволы и одежда.

— Понятно, вы-то зачем поперлись? — этот вопрос был задан уже просто так.

— А кто нас спраши…

— Кто такой Сизый? — не дослушав его, спросил я.

— Я не знаю, но, кажется, местный.

— Военный?

— Я не знаю…

— Кто убил парней в машине?

— Каленный. Да-да, он стрелял. У него второй автомат.

— Как девушки себя чувствуют? Они целы? Отвечай быстрей, сука, а то отправлю вслед за другом.

— А ты что, убила его? — испугался он.

— Вопросы задаю я.

— Они избили одну, у нее все лицо затекло. Хотели убить. Но вторая помогла ей идти.

— Что они сейчас там делают?

— Нас туда не запустили, я не знаю.

Все, мне он больше не нужен. Но убивать его не хотелось, поэтому отправил его к Морфею. Подобрав винторез, я бегом спустился к избе и встал, прижавшись спиной к стене. А так как дверь открывалась наружу, увидеть меня сразу было невозможно. Я перевел собачку на автоматическую стрельбу и уже собрался врываться, но тут дверь начала открываться. Выбора у меня уже не было. Сейчас преимущество было у меня, но стоило им увидеть мертвое тело, и все — фактор неожиданности был бы утерян, и тогда попробуй их выкури, тем более, у них заложники.

Он вышел наружу и, не оборачиваясь, закрыл двери, одной рукой он держал за ствол автомат, висевший за спиной стволом вниз. Я быстро, но при этом не издав ни единого звука, поставил винтовку и, выдернув нож, метнулся к нему. Он, видимо, услышал меня. Дернулся в попытке поднять автомат и обернуться. Но было поздно. Я ладонью закрыл его рот и вогнал нож по самую рукоятку сзади в правую сторону, будучи уверен, что лезвие достанет до печени. Я оттащил его к стене и осторожно опустил ослабевшее тело на землю. Отцепил магазин от автомата и откинул его в сторону. «Минус один, еще пятеро».

Не зная расположения всех внутри помещения, идти с автоматическим оружием было опасно. Я вновь перевел собачку на одиночную стрельбу и, встав напротив двери, вскинул винторез и взялся за ручку.

Спускаться было легче. Вера поддерживала подругу, хотя сама шла уже из последних сил. Еще чуть-чуть, и она упадет. И тогда они их точно убьют. Она собрала последние силы. Чем дальше они уходили от места, где их захватили, тем меньше оставалось надежды на то, что Алина найдет их. Вот уже и рассвело.

Они вышли к речке и направились вдоль нее. Вскоре вышли к избушке или землянке. Не важно, ей главное было отдохнуть. О попытке сбежать не было и речи. Вера это поняла, сил у нее не было. А еще и Оксану нужно тащить. Да и куда идти? Она не помнила дороги.

Нужно попробовать забрать оружие и расстрелять их всех, но и в этом она уже не была уверена. Во-первых, они не выпускали оружие из рук, а во-вторых, им связали руки и усадили на пол в углу. Тот, кого называли Сизым, сказал, что нужно перебраться на ту сторону. Там, под скалой, есть пещера. Входить будут из-под воды. Есть еще один вход, но он далеко и к тому же там проход узкий. И собаки могут вывести по следу. А если с воды, то и след собакам собьем.

Вера боялась, что там они с Оксаной и закончат свои дни. Нужно будет попытаться самой сбежать, когда будем нырять. Они уже послали готовить лодку. Значит, скоро поплывем. Она уже представляла, что будет с ними там. Была бы Алинка, она бы что-нибудь придумала.

В избе Сизый вскрыл пол и достал оттуда два карабина, патроны и банки с тушенкой.

— Накорми этих, — сказал старший одному из мужчин, когда они уже поели, — и про пидаров не забудь.

Он встал и, открыв банку тушенки, подошел к девушкам. Вера в это время уже почти распутала веревку на руках. Пока они ели, один из них, кажется, Каленный, положил автомат на лавку, практически в метре от нее. Она видела, что предохранитель открыт и стоит на автоматическом огне. Это она уже понимала. У нее опять появилась надежда, но вскоре исчезла: Каленный встал, взял автомат и повесил на плечо.

— Пойду, пидаров подгоню, — сказал он и пошел к выходу.

— Вставай, — сказал им мужчина, держа перед собой банку и нож. — Кормить вас буду.

Вера увидела, как открылась дверь. Один, стоявший у стола, как-то странно выгнулся и тут же упал, следом еще один. Сизый бросился к автомату, но неожиданно крутанулся и плашмя упал на пол. Король успел встать, но и он тут же упал. Вера видела, как стоявший рядом с ними мужчина схватил Оксану и спрятался за нее. В дверном проеме показалась фигура. Сгруппировавшись и прижав оружие к плечу, опустив голову к прикладу, фигура, не задерживаясь, моментально обвела все пространство стволом. Оксана вскрикнула, и ствол моментально развернулся в их сторону, и тут же Вера увидела, как из черного отверстия вырвался серый дымок. Рядом, там где была Оксана, сразу послышался чавкающий звук. Вера посмотрела туда. И увидела, что у стоявшего за Оксаной человека во лбу появилось отверстие. А Оксана сжалась в комочек и зажмурила глаза.

Когда я рванул дверь на себя, то моментально превратился в робота. Я даже не успевал отслеживать свои действия. Все происходило на автомате. Увидев в полумраке фигуры, сразу открыл огонь. Я видел как пули пробили грудь одного, второго, только тут один из них кинулся к автомату, но не успел. Четвертый встает, он мне не нужен, я всаживаю в него две пули. «Четыре», — моментально выдает мозг. Я обвожу помещение взглядом через оптику. Слева вскрик. Я сразу нахожу их в оптике. Мужчина за девушкой, голова выглядывает из-за ее головы. Огонь!

Не прошло и пяти-шести секунд, как все было кончено. И стоило за этим столько времени плестись по горам? Справа у стола какое-то движение. Я поворачиваю ствол туда, но вижу выпад его руки, стрелять некогда — это нож. Я разворачиваю корпус в надежде уйти от летящего ножа. Я его не вижу, но точно знаю, что он есть. Я видел выпад руки как при метании ножа. Боль пронзила правую руку. ВСС я удержал, но опустил его. В этот момент замечаю летящую на меня тень. Первое, что приходит в голову — я просто приседаю. Кулак со свистом пролетает над головой. Я делаю еще один поворот вокруг своей оси, пытаясь создать дистанцию. Я не успел повернуться, как кто-то зажал сзади мою шею.

«Или он такой быстрый, или я такой медленный», — мелькнула мысль. Паники не было. Я напрягся, левой рукой нащупал его пальцы и разжал один из них. Захват был не сильный, но он нанес мне еще и удар по спине. Выворачивая ему палец, я сумел освободиться из захвата. Но бросить его не удалось, не хватило сил. Не успел я прийти в себя после захвата, как уже новая атака. ВСС летит под настил. Но удар в голову я блокирую встречным ударом по его руке. И отпрыгиваю назад.

Мы смотрим друг на друга, оценивая. Не сводя с него глаз, я трогаю руку… Боль сильная, но рука работает, значит ничего не задето, кроме мышц… Он бросается на меня, я вновь наклоняюсь, делаю оборот вокруг оси и толкаю его в спину. Это приносит результат, но слабый. Он всего-навсего спотыкается о лежащее тело одного из убитых и тут же вскакивает. У него в руке появляется нож, и опять мы смотрим в глаза друг друга и молчим.

Руку с ножом я блокирую встречным ударом, но не успеваю блокировать прямой удар ногой. И пропускаю его, он бьет меня в грудь. Удар сильный, меня отрывает от пола, и я падаю на спину. Я вижу, как он прыгает на меня с ножом и каким-то образом успеваю откатиться. Удар пришелся уже в пустое место. Я перекатываюсь обратно и бью его локтем левой руки в шею. Он на несколько мгновений теряется.

Но вскоре мы опять оцениваем друг друга и ищем варианты. Он уже понял, что меня нахрапом не взять. В следующее мгновение я уворачиваюсь от летящего в меня ножа. Наконец-то я перехватил его кисть за несколько пальцев, и вот уже он очень сильно падает головой на пол, но встает, тряся головой.

Он вновь атакует, удары сыпятся один за одним. Я успеваю их блокировать, но силы уже на исходе. Я чувствую, что уже не выдерживаю. Мои удары в ответ не наносят ему вреда, и я отказываюсь от них, лучше сохраняя силы. И вот опять пропускаю удар ногой в живот, меня складывает и бросает на пол, я даже прокатываюсь на спине. Тут понимаю, что все — сил нет.

Но он тоже медлит, выдергивает нож из стены и поворачивается ко мне. И замирает, увидев направленный на себя пистолет. Мы вновь смотрим друг на друга, правда сейчас я лежу на спине.

— Увидимся в аду, — произношу я.

Он с криком бросается на меня. Я несколько раз стреляю, пули разрывают ему грудь, и он падает у моих ног. А я же кладу голову на пол, рука с пистолетом падает на грудь. Я тяжело дышу. «Даа, силенок маловато!.. И нафига я с ним драться начал, нет бы сразу пистолет достать? Так нет, как раньше, в рукопашную. Все, Серега, теперь забудь о рукопашных с такими мужиками! Тренированный, черт!»

Немного отдышавшись, я сел на полу, осмотрел трупы. В дверях появилась тень, я моментально направил туда пистолет.

— Ого!!! А мне что делать? — это зашел тот, кого я вырубил после допроса.

— Не знаю, можешь повеситься.

Я посмотрел на девчонок. Встал, придерживая раненную руку, и начал снимать разгрузку, а затем и куртку. Достав из кармана бинт, начал делать перевязку. Рана была не такая уж и серьезная, только шкуру попортили. Нож, пробив мягкие ткани, не задел кость. Вера направилась ко мне и села рядом. Она наконец-то смогла распутать веревку.

— Давай, помогу.

Я посмотрел на нее.

— Спасибо, ты мне уже помогла, — спокойно сказал я.

— Алин, прости меня! Я… я… я просто хотела позлить тебя…

— Ну и как? Завяжи! — я подал ей бинт.

— Сильно больно?

Я не ответил. Встал и одел куртку, затем разгрузку. Молча подобрал винторез и осмотрелся.

— Я ухожу, — сказал я и направился к выходу.

— А мы? — испугалась Вера.

— Как хотите, — пройдя мимо оставшегося в живых мужичка, я остановился и посмотрел на него. «Пристрелить и его, что ли? Ай, пусть живет!» — я развернулся и пошел обратно.

— Алинка, ну подожди нас! — закричала Вера.

Я остановился. Осмотрел Оксану. Она, похоже, была в трансе.

— Ей что-то кололи? — спросил я.

— Нет, но ей нужен врач.

— Я не врач, — сказал я и, повернувшись, пошел дальше.

Конечно, я бы их не оставил, но я всем своим видом показывал Вере, что как подруга она перестала для меня существовать. Произошло то, о чем я ей говорил: из-за ее необдуманных действий, совершенных под воздействием эмоций… Чуть ли не наркотиков… Так вот, я получил ненужное и глупое ранение, и это ставит под угрозу выполнения всего задания, к которому я так и не приступил. И вместо того, чтобы заниматься работой, я бегаю по горам и занимаюсь черт знает чем, выполняю чужую работу. Вытаскиваю эту… У меня не было слов.

Я шел впереди, не оборачиваясь, слыша, как Оксана иногда начинала истерить. Тогда останавливался и ждал их. Что делать с Верой, я не знал. Отказаться от нее было не так просто. Ведь я поручился за нее перед Дедом, а он в свое время взял на себя ответственность за ее использование перед высшим начальством. Мы оба попадали. И лучше было бы, если об этом никто не узнает. «Нужно выполнить задание, Веру стараться не привлекать, а спрятать ее под выдуманным предлогом. Пусть думает, что это важно. Главное, чтобы рядом не было. А то мало ли что может еще выкинуть».

Да, я так думал, но где-то в глубине души я все еще верил в нее. Был у меня случай, когда хотел отчислить из отряда одного бойца, тоже, так сказать, из-за утраты доверия. Но дал шанс, он этот шанс использовал. И больше у меня к нему никаких вопросов не было. Может, и ей дать шанс? Ведь я в глубине души хочу, чтобы она была рядом. Зачем я себя обманываю? Я даже готов простить это ранение. Может, поймет, что тут не детский сад, и чем могут обернуться эмоциональные выходки и необдуманные действия. Что все нужно просчитывать на несколько шагов вперед? Этого бы не случилось, просчитай она хотя бы на шаг вперед.

Мы вышли к месту, где стояла машина, ближе к вечеру. Тут, видимо, никого и не было. Все оставалось как было. Увидев убитых парней, у Оксаны началась истерика, и если я думал, что в дороге она истерила, то я крупно ошибался. Пришлось похлопать ее по щекам, чтобы успокоить.

— Забирай вещи и свои, и ее, уезжаем, — сказал я.

— А как же они?

— Ты предлагаешь их с собой взять? — спросил я серьезно.

— Нет, но они же убитые…

— Что, серьезно? А я думал, просто спят или притворяются… Сообщим кому-нибудь. Да к тому же, и там куча трупов.

— Алин, прости меня! Я понимаю, что подвела тебя, ты права была… Это все из-за меня, дуры… Ну что ты молчишь?

— А что говорить?

— Ну отругай, наори…

— Ты что, ребенок? Ты знаешь, что за такие выходки полагается? Ты знаешь, что вот такая выходка — это конец карьере и конец вообще всякой работе в какой-либо спецслужбе… И еще как бы не посадили.

— Я не думала…

— Ты вообще не думаешь. Решила со мной поиграть? Решила, что я буду на коленях стоять и бегать за тобой… Ушла, так уходи. А играть со мной не надо. И вообще, благодари судьбу, что я случайно услышал выстрелы и решил проверить. А потом полез твою задницу вытаскивать, так как не мог оставить тебя там. А хотя следовало бы. Пиво, мальчики, подружка веселая, — я мотнул головой, указывая на спящую Оксану. — А то, что ты срываешь сроки выполнения задания, плевать, да? Не хочешь, так и скажи, я и без тебя обойдусь. Можете дальше веселиться, если они тебе важней. Где твое оружие?

— С вещами было…

— Почему оно там было? Почему не при себе? — я отчитывал ее как командир подчиненную. — Это там я тебе подруга и сестра, или я уже не знаю кто. Может, ты уже думаешь по другому…

— Нет, это не так…

— Не перебивай, тебе я слово не давал. Будешь говорить, когда разрешу. А тут я требую подчинения и выполнения всех моих команд и заданий. И возиться с тобой я не буду. Твой побег — это дезертирство, а я уже сказал, чем оно грозит… Срок тебе не дадут, так как ты присягу не принимала, но принять ее ты уже точно не сможешь, тебя близко уже не подпустят. Так что думай, стоит свои выкрутасы выкидывать, свои обиды показывать или нет? — я замолчал.

— Алиночка, но я правда не думала, что так…

— Я это уже слышал. А вообще, о чем ты думала?

— Просто хотела доехать до Биробиджана и там тебе позвонить…

— Дура ты. Позвонить она хотела. А ты уверена, что я этого бы хотел?

— Ты опять начала говорить в мужском роде.

— Плевать…

Впереди показался блок-пост. Дорога была перекрыта шлагбаумом, по обочинам стояли два БТР, готовых в любую минуту перекрыть дорогу. В сторонке стоял ПКП на базе ЗИЛ-131. Я прижался к обочине и остановился.

— Буди свою подругу, приехали, — сказал я и вышел из машины, не слушая ее.

— Лейтенант Дроздов, — представился молодой лейтенант, подошедший к нам. Рядом стояли два солдата. — Извините, проверка документов и вещей.

— А что случилось? Где старший?

— Из зоны сбежали зеки.

— А вы, наверное, думаете, что мы одни из них, просто ловко замаскировались, — с улыбкой произнес я.

Из машины вышла Вера, она придерживала Оксану.

— Ну, что-то совсем. Лейтенант, у вас врач есть? И где старший?

— А что с ней?

— Не знаю, я в диагнозах не разбираюсь. Так где старший, я долго буду ждать?

Он смотрел на меня и не спешил отправлять за старшим. Я достал из кармана ксиву и сунул ее.

— Извините, товарищ старший лейтенант, сейчас позовут, — он махнул солдату, и тот побежал в ПКП. — Майор всю ночь в поиске был, сейчас спит.

— А почему вы этим занимаетесь?

— Ну, это наш, так сказать, участок, УФСИНу помогаем. Двоих солдат вчера убили, оружие их захватили, так что все на нервах.

Из ПКП показался человек лет сорока пяти, уже с седыми волосами, на вид крепкого спортивного телосложения. Накинув камуфлированную куртку и не застегиваясь, он подошел к нам.

— Что случилось, лейтенант? — устало спросил он.

— Вот, тов…

— Извините, товарищ майор, старший лейтенант Самбурова, Главное развед. управление, — представился я и показал ксиву.

— Извините, — он начал приводить себя в порядок.

— Да не суетись, майор. Я тут не с проверкой, так что хоть в трусах ходи. Короче, карта есть?

— Есть, зачем?

— Неси, сейчас кое-что покажу. И нужен врач, вон девушке, да и мне тоже.

— Ну, у нас тут есть мед. пункт.

— Ну, мне подойдет, а вот ее психу нужно показать.

— Что с вами?

Я снял куртку, чуть ниже локтя показалась повязка, пропитанная кровью.

— Ого, что это?

— Нож, — я поморщился.

— Кто тебя так? Неужели…

Принесли карту. Мы расстелили ее на капоте. Я быстро нашел то место, где лежали парни в машине.

— Короче, вот тут два двухсотых, гражданские. Жалко, вообще случайные. А вот тут, — указал возле реки, помня координаты с навигатора, — семь двухсотых, ваши клиенты. Один еще бегает, но я не думаю, что он побежит далеко, ему это не надо. Короче, забирай их, майор, они твои, — устало сказал я.

— Серьезно? — он посмотрел на меня удивленно.

— А ты думаешь, что в ГРУ способны шутить? Только, это, меня не упоминай в рапорте. Глядишь, и звездочка на погон ляжет, — я улыбнулся.

— Ты их, что ли… А как ты их нашла?

— Они сами меня нашли. Отправляй туда группу, а то скоро стемнеет.

— Лейтенант, проводи в мед. часть, пусть рану обработают, — сказал майор и, взяв карту, направился в штабную машину.

— Вера, веди ее тоже.

Мы прошли в палатку с красным крестом. Сан. инструктор занялся моей раной, а мужчина постарше, кажется, капитан, занялся Оксаной. Осмотрел ее и что-то вколол.

— У нее шок, пусть поспит. Что с ней случилось?

— Много трупов увидела, да и друзей на глазах убили. Ее можно понять… Отправьте ее в больницу, а то, не дай бог, с ума сойдет… — я вздохнул.

— Отправим. Готовь машину! — сказал он солдату, сидевшему у входа. — А у вас что? Ого! Больно?

— А как Вы думаете?

— Сейчас обработаем, перевяжем… Но я бы лучше наложил пару-тройку швов. Вы не против?

— Мне все равно, шкура все равно попорчена.

— Вы еще и шутите. Ничего, Вы же из главного?

— Ну…

— Там и сделают пластику… да и так порез узкий. Чем это так?

— Финкой. Главное, рука работает.

Я слышал, как где-то недалеко приземлился вертолет. Послышались команды, шум, вскоре шум «вертушки» усилился, и она начала удаляться. Почти сразу выдвинулся и БТР.

— Ну что? Как дела, доктор? — в палатку вошел майор.

— Рана не серьезная, но наблюдать нужно.

Вера сидела на кушетке, опустив голову, прекрасно понимая, что это по ее вине.

— А вы не могли бы остаться? Нужны показания.

— Извини, майор, я и так уйму времени потеряла. Спешу. Вон, девушки, показания вам дадут. Они, кстати, прямые свидетели. А то, что там трупы — там полно оружия, так что не гони.

— Да я не поэтому, приказ и так был на поражение. Как о тебе доложить? Твое же начальство должно знать.

— Вот этого я и боюсь… — засмеялся я.

— Что, такое строгое?

— Нет, просто у них когда-нибудь терпение лопнет.

Мне наложили несколько швов, обработали и перевязали рану, порекомендовав обратиться в госпиталь.

— Ты меня что, тоже оставляешь? — с испугом спросила Вера, когда мы вышли из палатки.

Я остановился и посмотрел ей в глаза.

— Вера, — впервые я спокойно назвал ее по имени, — я не знаю, что от тебя ждать, что ты выкинешь еще. Может, опять обидишься и пойдешь к тем, кого разрабатываем, и скажешь им всю правду, просто чтобы меня позлить. Так?

— Зря ты так, я не настолько глупа.

— Да кто тебя знает? Я, вот, думал, что знаю тебя, а оказалось, что ошибся. Где гарантия, что вот сейчас у тебя не зреет план позлить меня, выкинув что-нибудь такое? — я тяжело вздохнул.

— Я поняла тебя, я тоже не буду уговаривать тебя. Смотри сама, ты вправе больше не доверять мне. Да, я накосячила, но как-то ты сама говорила, что надо не жить прошлым, а просто делать выводы и не повторять тех ошибок, которые были допущены. А это уже прошлое. Решение за тобой, я приму его любое.

Она повернулась и пошла к машине. Я стоял и смотрел ей вслед. Именно этого я от нее не ожидал, хотя хотел услышать что-то подобное. Я понял, что она прислушалась к моим словам на счет мести всем браткам.

— Я даже не знаю, как вас по имени, товарищ…

— Зовите меня Алина, товарищ майор.

— Ну а меня можешь называть Николаевич.

— Ладно, мы поедем, а то и так времени столько потеряно.

— Как это поедете, я вас отпустить не могу… — Я посмотрел на него удивленно. — …пока ужином не накормлю.

Я вдруг почувствовал, какой я голодный, почти сутки ничего не ел.

— Да, не помешало бы, — улыбнулся я. — Верка, пойдем кашу есть… — крикнул я.

Она постояла, подумала и направилась к нам… Вскоре пришло подтверждение от группы, улетевшей на «вертушке». И почти сразу доложила и наземная группа.

— Все, можно УФСИНовцам передавать, — обрадовался майор.

Подойдя к машине, я опять серьезно посмотрел на Веру.

— Мы едем? — спросила она. — Я же вижу, что ты меня простила. Спасибо, только пожалуйста, больше не отпускай меня от себя. Я ведь надеялась, что ты меня остановишь. Я бы не ушла, если бы ты…

— Ах, вот оно как? Я еще и виновата… Я что, должен на тебя поводок одевать? И выгуливать как собачку? — я сел в машину. — Ну, что стоишь? Поехали!

Вера быстро села в машину.

— Я больше так не буду…

— Ты что, в детском садике? В следующий раз я тебя пристрелю… И пусть мне будет плохо.

— Не пристрелишь, ты не сможешь. И следующего раза не будет.

— Смотрю, ты самоуверенная.

— Нет, просто я женщина и вижу тебя насквозь.

Я усмехнулся и замолчал.

Вадим Сергеевич Чеботарев был в высшей степени серьезный человек и к обязательствам своим всегда относился с полной ответственностью. Единственный сын прокурора и судьи, с ранних лет он привык ни в чем себе не отказывать. Даже в армию пошел по собственному желанию. С детства занимался каратэ, в то время как этот вид спорта был в стране запрещен. Отслужил два года в морской пехоте, где так же добился неплохих результатов. Там он и познакомился с братьями-близнецами Стариковыми, Иваном и Мишей. Они также, как и он в свое время, добились неплохих успехов в рукопашном бое. ДМБ так же сыграли в один месяц. Братья вообще были родом из-под Курска. Погостив недельку у Вадима, они решили остаться, не хотелось возвращаться в свою деревню. Тем более, тут открывались большие перспективы.

Советский Союз рухнул, начиналось время беспредела. Одно правило: нет никаких правил, нужна была только сила. А этого им троим не занимать. Собрав вокруг себя небольшую банду, они начали заниматься тем, чем занимались все, кто имел силу: грабежи, рэкет, устранение конкурентов. Это приносило весьма неплохой доход. Несогласных устраняли, а тех, кто дал слабину, обкладывали таким налогом, что тем приходилось продавать свой бизнес, а то и имущество, чтобы рассчитаться. Практически половина автомобильного рынка во Владивостоке принадлежало им.

В один прекрасный момент все прекратилось. И даже отец Вадима не смог помочь. Их накрыли из Москвы. Но потом, правда, им удалось перевести его в свидетели. Но а вот Стариковым пришлось сесть. Но и здесь без руки прокурора и судьи не обошлось. В обмен на то, что они возьмут все преступления на себя, а Вадима выставят как свидетеля, им обещали недолгий срок. Так как за этим делом следила Москва, им сначала дали срока, ну а потом, как все поутихло, их вытащили.

И вновь компания встретилась. Теперь уже не надо было грабить. Теперь они стали умнее и организовали новый бизнес. Хотя все также держали в руках больше двадцати процентов автомобильного рынка. Но они занялись контрабандой золота, которое сначала скупали у черных копателей, а потом уже имели несколько нелегальных приисков. И это не ограничивалось только Магаданской областью. Прииски были и в Якутии, где добывались алмазы. А также было два рудника, где добывали платину. Дефицита в рабочей силе они не испытывали, да и платить не собирались: просто использовали рабскую силу. Как только человек попадал на прииск или на рудник, он оттуда больше не выходил.

Но однажды и эту компанию накрыли. Теперь это были ФСБшники. Но, как не странно, дело не дошло даже до суда, так как следователи не усмотрели состава преступления. Правда, после этого львиная доля прибыли от контрабанды уходила на закрытые счета. Но кроме хозяев в Москве, у них еще появилась перспектива. Теперь они гнали за рубеж и оружие.

А сейчас они вели подготовку к отправке секретных документов, украденных из НИИ, занимающегося высокоточным оборудованием, устанавливаемым на истребители нового поколения. И вот сейчас они сидели и пытались разгадать ребус. Из Москвы получено сообщение: «Едет клиент, его убрать, с исполнителем сразу произвести расчет». Конечно, у них хватало профессионалов для такой работы. Но заказ из Москвы был сформулирован как-то мутно, нечетко.

— Я считаю, что расчет с исполнителем — это зачистить его, — сказал один из Стариковых.

— Тогда нужно не из наших, кого-то нужно нанимать. Зачем своих, да и на нас могут выйти.

— С каких это пор тебя стало это волновать, Вадим? — спросил Иван.

— Знаете, что-то вот тут колет, — он показал на сердце. — И вообще, как только получил это сообщение, что-то не спокойно стало.

— Да брось ты! Что, первый клиент? Сколько их уже было, одним больше, одним меньше… — сказал Миша. — С теми разобрались, и с этим тоже проблем не будет. Это наш город.

— Ну, ладно. Давайте лучше подумаем, кого можно поставить на эту работу.

— Ну, если своих нельзя, может, кого из рабов? А что, там наверняка есть нормальные стрелки, — сказал Иван. — Я займусь.

— Хорошо, это выход. Сразу убираем, а тело — к рыбам.

— А что-то нет информации, что за клиент и когда.

— Позже будет информация. Но исполнитель должен быть готов. Так что заниматься нужно уже сейчас.

На этом и порешили.

До Чернышевска ехали молча. Вера опять смотрела куда-то в темноту и молчала.

— Надо переночевать, — сказал я, сворачивая к мотелю. — Интересно, тут поводки и ошейники продаются где-нибудь?

— Зачем? — удивленно спросила Вера.

— Тебя привязать надо. А то лови потом по горам.

Она улыбнулась в первый раз с того момента, как мы поспорили.

— Я согласна.

— Согласна она. Ладно, пошли спать. И так уже полтора суток не сплю. А ты вообще спала?

— Нет.

Я принял душ, Вера пошла после меня. Когда она вышла, я уже спал… Проснулся от того, что меня кто-то душит. Верней, сдавливает. Сразу почувствовал, что рядом кто-то лежит. Только потом понял, что это Вера, лежа за моей спиной, обняла меня и, прижавшись ко мне, плакала. Я сделал вид, что сплю…

Проснулся я ближе к обеду. Вера все также и лежала со мной. Ночью она умудрилась лечь мне на плечо. Почувствовав, что я зашевелился, она тут же подняла голову и посмотрела на меня.

— Проснулась? — с улыбкой спросила она.

— А ты что подлизываешься? Не пролезет.

— Нет, я на привязи. Прижаться к тебе — это держит крепче поводка.

— Ладно, не подлизывайся, знаю я тебя… Опять мое внимание усыпляешь.

— Ну-уу, че ты? Я правду говорю.

— Так правда, встаем. Мы и так времени просрали достаточно. Уже сегодня должны быть в Хабаровске, а мы еще за тысячу км от него.

— У тебя рука не болит? — она коснулась губами повязки.

— А это что-то изменит, если я скажу, что болит?

— М… Ну, и обижайся… Тебе не идет быть такой, — она встала и первой пошла в душ.

Я так же направился за ней.

— Подвинься, — отодвинул я ее от унитаза.

— Ну ты че? Я же зубы чищу, а ты — на унитаз.

— Я что, должна обсыкаться, что ли, пока она зубы чистит. Выйди, если не нравится, — я уселся на унитаз.

— Ну, Алинка…

Но вместо ответа она услышала звонкую струю.

— Поняла, как сильно? — я посмотрел на нее.

Она мазнула мне пастой по носу.

— Ах ты…. - я встал и посмотрел на Веру, хотел что-то сделать, но вдруг понял: я не могу на нее долго обижаться. У меня вновь вспыхнуло непреодолимое желание опять стать мужчиной и овладеть ею не как женщина, а как мужчина. Я вздохнул и, вытерев пасту с кончика носа, мазнул ей. — Давай быстрей! — и вышел из душа.

В Хабаровск мы прибыли только через трое суток. И это не смотря на то, что ехали круглосуточно. Больше проблем не было, даже как-то скучно стало. Ну, что получилось, то получилось. Как-то так…