Волк который правит (неоф. перевод)

Глава 18: ИЩУ ТЕБЯ

Секаша предложили ей принять ванну и лечь в постель, но Тинкер не хотела расслабляться. Ситуация в Питтсбурге была и так достаточно сложной, и становилась только хуже, а она, нравится ей это или нет, была одной из немногих людей, кто обладал властью исправить ситуацию. Единственным вопросом было — как.

Она уняла секаша, согласившись поесть, но взяла с собой в обеденный зал анклава свой миникомпьютер. Мейнард считал, что ключевой задачей было установление связи с Землей. Ага, точно, просто взять и позвонить домой. Рики сказал, что волшебником из Оз был дракон, и намекнул, что драконы знают, как путешествовать между мирами. Однако она не знала, где находится дракон, и как она поняла, его ищут и Они и тенгу. Идти по дороге из желтого кирпича? Какой дороге? Проспект Огайо? Шоссе I-279? Последней ниточкой, которая у нее была, оставалась черная ива, но, из того, что она видела, дерево стало углем.

Минутку, у нее же есть плоды черной ивы. По крайней мере, должны быть. Тинкер попросила персонал Ветроволка поискать маленькую банку и мп3-плейер. Наблюдая за шевелящимися за стеклом семенами, она прослушала песни, записанные на плейер. Это была одна из любимых рок-групп Масленки, несколько песен, которые ее двоюродный брат написал этой группы. Если не знать истории жизни Масленки, можно было бы подумать, что в песнях пелось о разлученных возлюбленных. Но Тинкер знала, что они были о его матери. Странно, слова остаются теми же, но знание полностью меняет их значение.

Тинкер положила голову на стол и вспомнила, как увидела Рики в новом свете.

Пони провел своей рукой по ее спине; приятное ощущение, которое внезапно оказалось таким необходимым. Однако сразу же за этим, как хлопок открывающейся бутылки, наполненной штормовым ветром, последовал холодный душ смущения.

— Не делай этого. — Тинкер выскользнула из-под его руки и попыталась заткнуть бутылку. Она все еще была хрупкой, чтобы разбираться еще и с этим.

— Я обидел тебя? — спросил Пони.

Она покачала головой.

— Весь день ты избегаешь меня, как будто я обидел тебя. Я должен понять — что я сделал неправильно? Так мы не можем подходить друг другу.

Избегала? Она даже не обратила на это внимания. — Дело не в тебе. Во мне. Я просто совсем… — к сожалению, эльфийского аналога выражения «облажаться на хуй»,[63] поэтому она произнесла его по-английски, — …со всем и со всеми.

Пони повторил произнесенное ей английское ругательство. — Ты можешь научить меня этому?

— Нет! — она поняла, что он хотел понять значение этих слов, а не действие, которое они обозначали. — Слово «ебать»[64] означает сексуальный контакт. — Когда она увидела смущение на лице Пони, когда он пытался понять сказанное ей, она добавила, — Это ругательство, которое обычно означает… ну… все, что ты хочешь. Это одно из самых многогранных слов, которые есть в нашем языке.

— А как вы его спрягаете?

— Ебать, заебал — когда используется как глагол. Оно может использоваться как существительное, означать субъекта, место, вещь, обычно в уничижительном смысле. — Да уж, едва ли она думала, что этим вечером будет разговаривать с Пони об этом. — Оно также может быть соединено — разными способами — с другими частями слов и словами, образуя выражения. — Ебанутый. Отъебись. Ебаный идиот.[65]

— Я начинаю немного лучше понимать, почему люди так неравнодушны к сексу.

— За исключением того обстоятельства, что это чертовски здорово?

— Что такое «чертовски»?

— Пони!

— Чувствую, что мне пора изучать английский.

Тинкер почувствовала приступ боли, когда вспомнила, что Пони не понял последних слов Натана, что он просто увидел, как она вырывалась из рук Натана и звала на помощь. — Да, это будет полезным.

— Почему ты так себя чувствуешь? Что ты «облажалась на хуй»? В очень непростых ситуациях ты сделала то лучшее, что смогла.

— Питтсбург застрял на Эльфдоме. Натан мертв. Половина людей, которых я знаю, наверняка сейчас меня ненавидит. Я даже не знаю, захотят ли снова меня увидеть Масленка или Лейн. Я изменила мужу, и совратила тебя! Как тебе это «лучшее»? Упаси боги, если бы я смогла сделать что-то похуже!

Он потянулся к ней и посадил ее к себе на колени.

— Пони. — Тинкер дернулась, пытаясь вырваться.

— Доми, — прошептал он ей в волосы, его губы касались кончиков ее уха, вызывая в ней дрожь желания. — Разве у меня нет собственной воли? Разве я твоя марионетка?

Она посмотрела в его темные глаза и почувствовала, как внутри появился холод страха. — Я не хочу об этом говорить.

— Потому, что если ты меня контролируешь, меня не нужно винить за мои действия?

— Пони, пожалуйста.

— А если я не нахожусь под твоим контролем, это делает меня каким-то страшным чужаком? Кем-то, кого ты не знаешь?

Тогда она прижалась к нему, испугавшись, что он оставит ее. — Пони, пожалуйста, ты сейчас единственная здравая вещь в моей жизни.

— Ты несправедлива к нам обоим, говоря, что то, что случилось — дело только твоих рук. Я не твоя марионетка. Ты не действовала одна. И ты не можешь быть единолично ответственной за все, что произошло.

— Ты делаешь то, что я тебе говорю. Я попросила секса, и ты мне его дал.

— Я выбрал дать тебе то, что ты попросила, — он взял ее за руку и прижал ее запястье к лицу. — Мне было приятно, что ты доверилась мне настолько, что обратилась ко мне с этим, и остановилась, когда изменила свое решение.

— То есть, я могу просто использовать тебя? Начать, а затем швырнуть через всю комнату? Как будто ты что-то типа… — она хотела сказать «вибратора», но у эльфов не было слова, обозначающего приспособления для секса на батарейках. Да и не хотела она еще больше ранить его своей грубостью. — …заменителя моего мужа?

— Именно им я и являюсь. Я здесь, когда здесь не может быть Волк.

— Но… но… и тебя это устраивает?

Я всю свою жизнь знал, что если в качестве секаша я принесу клятву верности доми, она может взять меня в постель. И я знал, что когда я предложил тебе себя, я предложил себя всего. Тебе принадлежит моя жизнь и моя любовь. Я видел, как ты сражалась с самими отродьями дьявола, чтобы защитить меня. Вчера не случилось ничего, чего бы я не ожидал, или чего бы я не хотел, или о чем бы я сожалел… пожалуй, кроме той части, когда меня швырнули о стену.

Если он считал, что ей станет легче, он ошибся. Ей стало только хуже, и она отчаянно пыталась не показать этого. Но, очевидно, он это понял, поскольку его глаза наполнила печаль.

— Пока мне не объяснила Штормовая Песня, я не знал, что люди могут любить только одного человека. Но у нас это не так. — Пони использовал местоимение «нас», имея в виду, что к ней это тоже относилось: она была эльфийкой. — Именно поэтому мы, секаша — наекуна; чтобы, когда мы нужны, к нам могли обратиться.

— Ох, Пони, хоть у меня и тело эльфийки, но здесь… — она дотронулась до своего виска. — …я все еще человек. Я не могу быть связанной — душой и сердцем — с одним, и затем быть в постели с другим, без ощущения, что я делаю что-то неправильное. Я просто не могу.

— Я понимаю, — тихо сказал он, принимая сказанное, и замолчал. Через какую-то минуту Тинкер прислонилась к нему, впитывая его спокойствие. Она все еще чувствовала, что поступает неправильно, находясь так близко, так тесно к нему, хотя она замужем за Ветроволком. Но ее логический ум начал понимать то, что Пони уже знал — хотя сейчас она эмоционально полностью является человеком, через сотню-другую лет она постепенно и внутри станет эльфом так же, как стала внешне. А для эльфов сто лет были очень коротким промежутком времени.

Что ж, то, что она сидит здесь и страдает, не поможет Питтсбургу. Время вытаскивать кроликов из шляпы. Как она может установить связь между реальностями, когда у Земли нет приемника для ее передач? Она уже направляла в Черепаший ручей радиосигналы, и обратно не вернулось ничего распознаваемого. Она рассмотрела идею соединить два телефона и забросить один в разрыв пространства. Но телефон утонет так же, как и врата. То же самое произойдет и с бутылками с записками внутри.

Тинкер вздохнула и слезла с колен Пони. — Пора работать. Мне нужно заняться моделированием.

Связь с Землей была вопросом простой науки. Однако то, что сейчас происходит в Питтсбурге, было крупной социологической проблемой, и как ее решить, она не представляла. Она даже не знала, на чьей она стороне в этом вопросе. Как далеко простирается ее ответственность? Были ли эльфы правы, выслеживая и убивая Они? Как ученый, она понимала их логику. Обе расы были бессмертными, но Они были очень плодовиты, в отличие от эльфов. Если эльфы ничего не сделают, Они в конечном итоге победят. С моральной точки зрения, геноцид был злом — но разве у эльфов был выбор? Это не было ситуацией, когда боги поместили обе расы в один мир. Они вторглись в мир эльфов, что делало неправыми их. Было бы глупо считать их правыми только потому, что им не удалось первыми напасть и уничтожить эльфов.

А что делать с тенгу, которые, похоже, были отдельной от Они расой и оказались на Эльфдоме против их воли? Каковы были пределы ее ответственности за них? Рики предал ее, но если дети-тенгу говорили правду, его заставили выбирать между ней и его родней. Она знала, что сама сделала бы что угодно, чтобы защитить Масленку; как она могла винить Рики за его предательство, когда если бы он этого не сделал, он подверг бы опасности детей?

И как много тенгу было на Эльфдоме? Следует ли ей думать о том, чтобы защитить Рики, трех детей и безымянную «тетю», или были и другие? Дюжина? Сотня?

Где начиналась и где заканчивалась ее ответственность? Может ли она защитить всех людей и всех тенгу? Или, чтобы обеспечить безопасность людей, ей придется игнорировать то, что является правильным с моральной точки зрения?

И под всеми этими мыслями таилось темное подозрение, что на самом деле, у нее нет власти, чтобы защитить хоть что-нибудь, не смотря на то, что думает по этому поводу Тулу. Истинное Пламя считал ее бесполезным ребенком. Клан Камня пытался убить ее. Ветроволк наделил ее властью, которой обладал сам, но если она будет противостоять ему, не заберет ли он ее обратно?

Когда Волк просил Тинкер стать его доми, он предполагал, что она имеет задатки лидера. Конечно, когда она приказывала, люди ее слушались. Она, похоже, даже не предполагала, что обладает такой способностью, но с того дня, как она спасла ему жизнь, все слушали ее без споров. Снова и снова с того дня он с удовлетворением убеждался — хотя, в большинстве случаев, довольно странным образом — что был прав относительно нее. Вот сейчас он обнаружил свою доми занятой очередным таинственным проектом на середине моста Вестингхауза, когда она осматривала Призрачные земли.

— Что это? — Волк указал на большой механизм цилиндрической формы, стоявший рядом с его доми.

— Это Императорский Прожектор. — Тинкер похлопала ладонью по осветительному прибору высотой три фута. — Он использует ксеноновую лампу мощностью 4000 ватт, яркостью в 155 тысяч свечей. Говорят, что его свет виден на расстоянии более чем двадцать километров.

Волк осмотрел провода, которые, извиваясь, уходили в разные концы моста. — У тебя их несколько?

— Три. Я пыталась достать четвертый, но эти малышки трудно найти в Питтсбурге… и еще труднее перемещать. Они весят почти двести фунтов,[66] и еще почти четыреста фунтов приходится на противовес, необходимый для того, чтобы они не переворачивались. Я поставила еще два на холмы, чтобы получить максимальное расхождение света.

Тинкер устроилась за столом в центре моста. — Я подключила их к одной панели управления. Я пытаюсь найти руководство по… — она сделала паузу, и внимательно посмотрела на экран. — …А, вот, по азбуке Морзе.

Волк присел рядом с ней на корточки. — Ты собираешься использовать для общения с Землей свет?

Она улыбнулась и наклонила голову, коснувшись своим лбом его. — Точно. По составу зданий, виднеющихся в Призрачных землях, ясно, что одним из измерений, пересекшихся в этом разрыве пространства, является Земля. Изменение цвета окружающей местности на голубой, похоже, означает, что определенные цвета оптического спектра поглощаются, и происходит отражение только голубого цвета.

— Значит, другие цвета могут проходить в другие измерения?

— Думаю, да. Если мы сможем связаться с Землей, возможно, мы сможем получить от них помощь. Я лишь немного волнуюсь, что на их стороне никто не обратит на это внимания — сигналы будут видны только ночью.

— Исчез город с населением в шестьдесят тысяч человек. Они обязательно обратят внимание.

— Что ж, это так. — Тинкер поцеловала его и вернулась к работе.

— А ты не думала о том, что Они тоже увидят эти сигналы?

— Да, я понимаю, что это слабое место плана. Нам придется считать недостоверной любую информацию из другого мира.

Волк обдумал эту проблему, пока она печатала. — Жаль, что у нас нет доверия к ЗМА. Возможно, у Мейнарда есть возможность удостоверить то, что информация действительно получена из ООН.

— Хммм, я не рассматривала проблему под этим углом…. человеческие организации, у которых есть протоколы безопасности… Подожди-ка… интересно, что случилось с теми агентами АНБ?

— С агентами, которые пытались тебя похитить?

Интонация, с которой Волк произнес эти слова, заставила Тинкер посмотреть на него и хихикнуть. — Ой, не смотри так. Они только хотели защитить меня от Они. Вообще-то они оказались вполне приличными людьми, как только перестали пытаться утащить меня на Землю.

— Мейнард может узнать, где они, если они все еще в Питтсбурге.

Тинкер вытащила телефон и набрала номер. — Я никогда и не мечтала, что в моем списке телефонов будет номер телефона бога Питтсбурга.

— Он не бог Питтсбурга. Он — наш слуга.

— Почему-то я сомневаюсь, что он рассматривает дело таким образом, — ее лицо изменилось, когда на звонок ответили. — О, здрасте, да, это Тинкер. Скажите, вы знаете, где сейчас находятся агенты АНБ? Бриггс и Даррек? Правда? — Секунду она слушала. — Классно! Не могли бы вы прислать их к Черепашьему ручью? Они нужны мне здесь. Спасибо.

Когда она отключила телефон, Волк про себя гадал, как этот звонок воспринял Мейнард. Однако это был идеальный пример лидерских способностей его доми. Она знала, что ей было нужно, и сделала то, что было необходимо для того, чтобы это получить, без подсказок от него. Все, что ей требовалось — это полномочия, вытекающие из ее титула. И, похоже, она не понимала, насколько редкой была эта способность.

— Они не покинули Питтсбург в последнее Выключение, так что они сейчас здесь. — Передала Тинкер то, что она узнала. — Они работают с Мейнардом. Очевидно, что когда они меня похитили, он тщательно проверил всю их подноготную. Так что они сейчас одни из немногих людей в Питтсбурге, кому он может доверять в отношении того, кто они на самом деле. Он использовал их, чтобы очистить базы данных ЗМА от ложной информации и для получения достоверных данных.

Ее рация пискнула, затем одна из рабочих бригад доложила, что два других прожектора установлены и направлены на долину. Эти рации безмерно его радовали. Именно этого он хотел для своих людей — легкости в общении, которая была у людей.

Тинкер покосилась на ночное небо. Ночь полностью вступила в свои права и над головой бриллиантами сверкали звезды. — Как ты считаешь, сейчас достаточно темно?

— Если не будет облаков, темнее уже не станет.

— Эти прожекторы примерно в двести раз ярче, чем нормальная лампочка, — предупредила его Тинкер. — Не смотри прямо на них, когда они включены. Ладно, посмотрим, как это работает. — Тинкер по рации скомандовала: — Включайте.

Три луча света разрезали темноту в долине. Посредине бриллиантовый свет стал голубым, слегка ослаб, но все еще ослепительно сиял в кромешной тьме.

— Хмм, хороший знак, — пробормотала Тинкер.

— Ты специально спланировала это на сегодня из-за отсутствия луны? — спросил Волк.

— Я бы с радостью сказала «да», но вообще-то нам просто повезло. — Тинкер щелкнула клавиатурой, запуская программу. Прожекторы начали мигать. — Я написала короткий шифр на азбуке Морзе — Q-C-Q-C-Q-D-E-S-1-K — и буду передавать это с трехминутными интервалами.

— Что это значит?

— В руководстве сказано, что это означает «вызываю любую станцию, это станция один, прием». Я не уверена, что это абсолютно точно, но для подков достаточно близко.

Она увидела его улыбку, ее глаза расширились, когда она поняла, что сказала, затем она улыбнулась в ответ. Он попросил ее стать его доми, после того, как поиграл с ней в подковы.

Прожекторы погасли, погрузив их в темноту, и Тинкер уселась к нему на колени.

— Скажи… — прошептала ему Тинкер. — А у тебя были другие любовницы, кроме Драгоценной Слезы и секаша?

— Несколько. Не много. Я был слишком поглощен моими безумными идеями о том, чтобы приехать в Западные земли и основать здесь владение.

Тинкер недовольно вздохнула.

— Если бы я знал, что в моем будущем появишься ты, я бы подождал, — прошептал он. — Но подумай, так я встретил тебя уже опытным любовником. Так хотя бы один из нас знал, как это нужно делать.

— Я могу построить гиперфазные врата, я уверена, что смогла бы разобраться и в сексе. Вставь контакт М в гнездо Ф. Повторить до достижения результата.

Ветроволк расхохотался. — Ты меня поражаешь.

— Хорошо. Ты меня тоже.

Волк осмотрел крутые холмы, окружающие долину, и Призрачные земли внизу.

— Принимая все во внимание, думаю, нам стоит укрепить нашу позицию здесь. Делая все это, мы вполне можем привлечь внимание Они.

Тинкер удивленно посмотрела на него. — Ох! Я об этом не подумала.

Он уже понял, что когда, его доми увлекалась задачей, она игнорировала весь остальной мир. С одной стороны, это позволяло ей сосредоточить весь интеллект на нахождении решения, с другой — делало ее открытой для удара исподтишка.

— Я позабочусь об этом, — он встал и поцеловал ее в лоб.

Агенты АНБ прибыли на своем полированном сером седане, который так выделялся в Питтсбурге, что не нужно было видеть их федеральные номера, чтобы понять, что они не из города. Никто здесь не водил новые машины, поскольку слишком трудно было достать запасные части, и никто не знал, как их обслуживать. Корг Даррек и Ханна Бриггс осторожно вышли из машины, как будто стараясь не нервировать эльфов в полном вооружении.

Однако оба агента выглядели так, как будто они могли бы сравниться с секаша.

Высокая, длинноногая Бриггс носила черный костюм, обтягивающий тело настолько, что больше напоминал непросохшую краску и двигалась в полумраке поистине с кошачьей грацией. К ее набору одежды добавился рабочий ремень, как у Бэтмана, с какими-то таинственными футлярами на нем, ремень располагался низко на бедрах, и на нем висела кобура с ее экзотическим длинноствольным оружием. Тинкер не могла точно сказать, было ли это выставление оружия напоказ, либо просто демонстрация того, что и так нельзя было спрятать.

У Корга Даррека было мальчишеское лицо и тело героя из комиксов. Он нес свою обычную «искупительную жертву» в пакете из вощеной бумаги, который он с ухмылкой протянул Тинкер. — Твои любимые.

— Разберемся. — Тинкер открыла пакет и увидела свои любимые печенья — шоколадные с джемом от Дженни Ли. — Странно. Как вы узнали?

— Это наша работа, — подмигнул ей Даррек.

Бриггс хмыкнула, услышав это, и опять скользнула в темноту.

— Итак, что сейчас придумал наш маленький безумный ученый? — Даррек устроился рядом со стулом Тинкер на том месте, где недавно сидел Ветроволк. Прожекторы опять вспыхнули бриллиантовым светом, продолжая повторять ее короткое сообщение.

Тинкер показала ему язык. — Знаешь, я думала, Мейнард дал вам пинок под зад из Питтсбурга еще месяцы назад.

— Ты лишь возглавляла наш список дел. Переговоры заняли двадцать четыре часа, но мы остались в этой грязной дыре после последнего Отключения.

Она рассмеялась, увидев отвращение на лице Даррека. — Тебе не нравится наш прекрасный город?

— Это не наш мир и эльфы, похоже, стараются напоминать об этом при каждой удобной случае. Кроме того, это похоже на прыжок во времени; в Питтсбурге нет так многих удобств, которые есть дома. И телевидение здесь отстойное. Я бы убил за серию «Старбакс».

— «Старбакс»? — спросила Тинкер. — Звучит по-эльфийски. Кто он?

Даррек как-то странно на нее посмотрел.

— Что еще есть в вашем списке дел?

— Немного того, немного этого, — сказал Даррек. — Сбор разведывательной информации.

— В Питтсбурге?

— Когда у тебя под боком находится пять или шесть рас, вокруг начинает плавать очень много секретов.

— Как ты насчитал шесть?

Корг начал загибать пальцы. — Эльфы, люди, Они, тенгу, полукровки, а сейчас еще и дракон — который, как уверяют тенгу, является разумным существом.

Прожекторы погасли, накрыв их темнотой.

Тинкер, сама не зная почему, почувствовала раздражение оттого, что агенты АНБ наверняка разговаривали по поводу дракона с тенгу. — Не знала, что у вас такая дружба с тенгу.

— Политика ничего общего с дружбой не имеет, — послышался из темноты голос Даррека. — Она состоит в том, чтобы делать все, что должен сделать, чтобы защитить то, чем владеешь. Питтсбург может находиться под контролем ООН, но его жители — американцы, и защищать их — наш долг.

— Надеюсь, вы понимаете, что тенгу лгут.

— Все лгут.

— Кроме эльфов. Они считают это бесчестьем.

— Они не лгут прямо, но искусно балансируют вокруг правды. Как вчера, например, во время твоей маленькой заварушки с деревом. При анализе событий становится очевидным, что клан Камня пытался тебя убить. Лесной Мох не оказывал тебе помощь, пока тебя не схватило дерево, а здание, куда ты должна была приземлиться, сложилось как карточный домик без видимой причины.

— Я знаю.

— Он придумал очень изящные оправдания того, почему он так медлил, но все это было полной чушью. Он хотел, чтобы дерево тебя убило.

— Я знаю. Тебе незачем мне это напоминать.

— А они пытаются удержать тебя от строительства других врат? Если будет способ перемещаться между Питтсбургом и Землей, договор останется в неприкосновенности.

Но Тинкер не считала это причиной, по которой клан Камня хотел бы убить ее.

— Ничего из того, что я бы могла построить, не сможет переместить весь город.

— В таком случае, я бы согласился на проход обратно на Землю.

Тинкер рассмеялась. — Я не уверена, что я действительно могу построить врата, которые работают правильно. Посмотрите на бардак, который я устроила с предыдущими.

Прожектор включился снова, заливая разрыв пространства бриллиантовым светом.

— Он увеличивается? — спросил Даррек.

Тинкер кивнула. — И через него проходят Они.

— Ага, я видел каппу, которую ты вытащила. Они — больные твари, если превращают свой народ в таких монстров. Знаешь, чем больше я узнаю об Они, тем больше я думаю, что эльфы правы в своем желании истребить их полностью. Проблема состоит в побочном ущербе.

— Не думаю, что все тенгу настолько плохие, — прошептала Тинкер то, что сказать Ветроволку у нее не хватило храбрости.

— Тенгу — это не Они, — сказал Даррек. — Когда-то они были племенем людей, живших в горах на Онихиде, потомками людей, попавших туда случайно. Легенда гласит, что половина из них погибли на поле битвы, в попытке противостоять Они, а затем чистокровные Они, победившие их, скрестили выживших с воронами-падальщиками, которые питались телами их отцов и братьев. Мерзкая история, правда?

— А правда ли это?

— Их ДНК подтверждает их слова.

Прожекторы опять закончили передачу и опять погрузили их во тьму.

Если эта история была правдивой, тогда тенгу вляпались в дерьмо с самого начала — с момента, когда их предки потерялись и покинули Землю.

— Я собираюсь сделать все, что смогу, чтобы защитить жителей Питтсбурга, — сказала Тинкер. — Но я не знаю, что я могу сделать для тенгу.

— Из того, что я видел, никто не сможет многого сделать для тенгу.

Как долго мы собираемся это делать? — спросил ее Даррек час спустя, когда прожекторы опять погасли.

— Пока не сгорят лампы, пока не потеряет терпение мой муж, пока я не придумаю что-то получше — или пока они нам не ответят.

— Не хочешь держать пари — что случится раньше?

— Я ставлю на то, что они нам ответят, или перегорят лампы. Срок службы этих ламп исчисляется тысячами часов, но не известно, как долго они уже проработали.

— И замены нет? — догадался Даррек.

— Не-а, если только Земля не сможет перекинуть их через Призрачные земли.

— А как мы собираемся определить, что они нам отвечают?

— У меня целая коллекция датчиков, нацеленных на долину, способных улавливать жару, свет, и движение.

— А куда ты направила прожекторы?

— На здания. Я не уверена, что воздух над долиной является частью разрыва пространства, поэтому я не уверена, будет ли свет, прошедший через него, видим в другом измерении. Здания, с другой стороны, либо отражают свет, либо его поглощают, что в теории также делает их более видимыми во всех измерениях — но в этом я могу ошибаться.

— Это кажется таким простым. Если сработает, Земле, пожалуй…

Синие вспышки рассекли темноту, пульсируя в ритме азбуки Морзе.

— Они отвечают! — Тинкер подскочила с места, чтобы выключить программу передачи. Ее детекторы уже передали информацию в компьютер и он перевел эти вспышки.

«Вызываю станцию один, это станция два, прием».

— Это Земля! — воскликнула она.

— Ты не можешь знать это наверняка. Ну-ка. — Даррек слегка отпихнул ее от клавиатуры. — Именно для этого я сюда и пришел, помнишь?

Прожекторы быстро мигнули кодом и отключились.

— Что ты передаешь? — спросила Тинкер.

— Я запрашиваю подтверждение. Возможно, им потребуется некоторое время, чтобы найти того, кто мог бы ответить… или, возможно, у них уже есть кто-то. Форт Мид не так далеко от Питтсбурга.

Долина погрузилась во тьму, затем вспыхнул ответ.

— Это «кто-то наготове»? — спросила Тинкер.

— Нет, они хотят знать, в безопасности ли Питтсбург на Эльфдоме.

— Зависит от того, что понимать под безопасностью.

Даррек засмеялся и начал печатать ответ. — Я повторяю свой запрос. Никогда не делись информацией, если не уверен — кто ее получает.

— Наверняка Они на Онихиде могут все это видеть.

— Именно.

Волк вернулся к своей доми, и увидел что вид у нее несчастный.

— Что случилось?

— Мы удостоверились, что разговариваем с Землей. Врата уничтожены, как мы и думали. Питтсбург застрял на Эльфдоме.

— Вы все еще общаетесь?

— Мы сравниваем полученную информацию — пытаемся понять, можем ли мы использовать Призрачные земли к нашей выгоде, или каким-то образом их «закрыть». Впрочем, судя по сообщениям оттуда, на Земле до сих пор идут споры относительно того, под чьей юрисдикцией находится Питтсбург.

Между секаша протиснулся посыльный из анклава Маковой Лужайки, и протянул лист бумаги. — Пришло сообщение из Аум Ренау, переданное с королевского двора.

Волк взял сложенный лист, развернул его и прочитал шесть слов: «Иди по дороге из желтого кирпича» Он нахмурился и перевернул лист, надеясь, что это не все. Нет. Больше текста не было.

— Что там написано? — спросила Тинкер.

Он протянул ей бумагу. — Это от Чистого Сияния. Я послал сообщение касте intanyei seyosa, с просьбой о помощи в том, что касается твоих снов. Я не понимаю этого.

— Иди по дороге из желтого кирпича? Иди по дороге…? Покажите мне эту фигню и я пойду. Однако пока я не нашла никакой дороги — из желтого кирпича, или какой-либо другой — ни в буквальном, ни в аллегорическом, ни в метафорическом смысле.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Нет! — Тинкер тяжело вздохнула. — Но, похоже, мне придется это выяснить.