Волчья стая

Глава 29

Девица и правда по полной отработала свое спасение, до того, что у нее попросту рот пересох. Понятное дело — я ее расспрашивал. Час, а то и два. Тут уже и все остальные волчицы стаи подойти успели, и карету стали потихоньку потрошить на предмет полезностей — а расспрос все продолжался.

Притом я держался отстраненно. Девица все норовила прильнуть к груди и посмотреть снизу вверх широко распахнутыми глазами, да еще и дать заглянуть в декольте, но хрен ей. Сперва сам, затем уже мелочевка спасла. На колени мне уселась и уставилась на нее пристально. Тут то спасенная и приуныла. И отсела подальше.

Не нравились ей мои девчата. Почему-то, ага. Хотя кусаться они не пытались, просто принюхивались да поглядывали — ну, еще пару-тройку раз кончиками хвостом зацепили, махнув как следует, но разве ж то повод?

Вызнал достаточно. С платьем не угадал — она не невестка, пока еще. Всего-то ехала в крупный местный городок, тысяч на пятнадцать населения, себя показать сынку его владельца. А к Диким землям завернула — так это потому, что соседи ее семейства не хотели даже шанса на выгодный брак давать, так что могли и задержать, напасть, еще чего. Решили поехать в объезд…

И тут уж хрен его знает, случайность или кто-то подослал. Карета наткнулась на девку-монстра, насекомое с оч-чень острыми лезвиями и холодным безразличием к убийству. Сама девица едва спрятаться успела, а охрану и кучера убили. Ее бы и саму убили — да только тот багажный отсек, куда заползла, открывался похитрее другого, а сама сидушка вообще не выглядела как поднимающаяся. Вот и отсиделась.

На этом моменте рассказа я хорошенько почесал волчонка за ушками. Молодец! Сумела ведь открыть!

— А я правда молодец? — зачарованно спросила она.

— Правда-правда. Хорошая девочка, — ответил я.

Спасенная скривила лицо и отползла еще сантиметров на тридцать подальше. Затем опомнилась — и вновь состроила всю такую из себя милашку, которую только брать и… И еще раз шесть взять, чтобы наверняка.

Кхм.

А самым главным было то, что девица слышала о том фрайхерре, фон Метце, с которым я и мои девки встретились, когда мы сюда попали. И, вот так удачное совпадение — он в той же стороне, что и городок! И до городка осталось, может, часов десять-двенадцать ходьбы по дороге.

Оставалось только взять — и дойти.

Взять — взяли. Все съедобное из кареты выгребли, тут же и пообедали. С тел тоже все полезное прибрали. Я, в кои-то веки, переоделся в сравнительно чистое. И сапоги тоже стянул, у кучера были как раз под мою ногу. Кольчугу, разумеется, напялил, а поверх старую рубаху, чтобы без всяких гербов.

Второй меч достался альфе, ей же и вторая кольчуга. гончая получила кинжал кучера.

А спасенная требовала, чтобы мы все ее барахло с собой прихватили, только это было проблематично. На себе тащить — дураков нет. Поехать же на карете…

Как? Вот серьезно. Я лошадей вообще впервые вживую увидел. Чего да как их впрягать — ни малейшего понятия. То же самое было и с волчицами, но у них еще веселее.

Они ведь того, хищники. Пахнут. А лошадки оказались пугливые. Стоило какой-нибудь ушастой метров на двадцать подойти, как лошади со ржанием от них отбегали. Путем загонной охоты мы их выгнали обратно на дорогу, и сели у кареты — думать.

— Как же я в таком виде появлюсь? — обеспокоенно спросила девица. Крутясь и как бы невзначай выгибаясь, чтобы фигурку в кружевном, рваном платьице продемонстрировать.

А до меня как-то с опозданием дошло, что я даже имени спросить не удосужился. Плевать? Ну да. Потом как-нибудь узнаю. Она же продолжала:

— Что обо мне подумают? Нет, так нельзя, решительно нельзя!

— Так переоденься, нашла проблему! — фыркнула альфа,

Девица мазнула по ней злобным взглядом.

— Если умеешь ехать верхом — вперед, не возражаю, — сказал я. — И доберешься быстрее, и с нами идти не придется.

Спасенную хотелось слить побыстрее, но не оставлять же ее тут одну. Так что вариант «бросить на месте и забыть» я вычеркнул сразу, это ж просто мудацкое поведение и все. Но чуял я, что девица не особо-то приспособлена к длинным походам. Особенно на своих запылившихся туфлях с каблуками.

— Верхом? — она покраснела. — О… но у них нет седел, а у меня — подобающей одежды! Без всего этого оседлать я могу лишь… кхм! Что за намеки!

И шмыгнула в карету, где и закрылась. Ну и черт с ней, на самом деле. А мы вернулись к делу — пытаться понять, как бы лошадок-то все-таки с собой прибрать. Хотя бы на продажу, раз сами владеть не умеем. Подойти-то ладно — меня не боялись, только косились да продолжали себе травку на обочине жевать, похлопывая по бокам хвостом. Я каждой даже по яблоку скормил, которые мы в телеге нашли.

Угощение сожрали с удовольствием. За мной же шли неохотно, когда я попытался тянуть их за сбрую. Тянул несильно, чтобы копытом в морду не огрести, но все же. Очень медленно они двигались, десяток-другой метров-то ладно — а вот всю дорогу так за собой тащить, мы и за несколько дней до города не дойдем.

В итоге я плюнул, и мы вернулись к показавшей свою работоспособность тактике. Загону. Все нужное для этого у волчиц имелось, включая скорость и громкие крики. Страхом заставлять лошадок идти куда нужно — наверно, не самая лучшая идея, но деваться-то некуда.

Отработали быстренько. Полукруг из девок вполне себе успешно гнал скотину туда, куда нужно. Так что собрали все, что осталось, и двинулись по дороге. Спокойным, уверенным шагом, не слишком быстро и не слишком медленно.

И снова Эльза у меня на плечах. Вот ее хорошо бы погрузить на кобылку — да только чуяли они превосходно, и не отбегали, даже если это я волчицу к ним поднести пытался. Даже страшно представить, как они перепугались бы, окажись Эльза у них на спине, схватившись за загривок.

Метров на пятьдесят отошли, и сзади распахнулась дверь кареты:

— Подожди! Подожди меня, не смей меня бросать!

Как-то вылетела девица из головы…

Она, кстати, переоделась. Избавилась от своего платьица, взамен напялила другое, более практичное — без изысков и украшательств, однотонное бордовое со свободной юбкой по щиколотку. Туфли сменились сандалиями. И за спиной у нее виднелась туго набитая сумка, из которой торчали края запихнутой туда одежды.

Догнала — быстрым шагом. Вся недовольная, и особенно скривилась, разглядев на мне Эльзу. Задергалась аж, то чуть в сторонку отступая, то пытаясь ко мне поближе подобраться. Затем вообще вперед вырвалась, виляя задницей. И все это — стараясь держаться подальше от прочих волчиц. Особенно как всегда бегавшей вокруг мелочи.

— Сперва ты меня спас, а затем чуть не бросил! — сказала девица. — Это недостойное поведение! Ничего, я отблагодарю тебя, когда мы придем в город! Я выйду за тебя замуж, вот какая будет моя благодарность!

Я одновременно и поперхнулся, и с шага сбился. Чуть мордой в землю не грохнулся — благо, Эльза успела соскочить. И теперь она, чуть пригнувшись, явственно готовилась прыгнуть и вцепиться спасенной в шею.

Да чего уж — тут вообще все разом стали на нее коситься. Кроме волчонка. Она-то просто сперва вприпрыжку вдоль дороги неслась, а затем вдруг резко сменила курс и ринулась прямо на девицу:

— Не твое! Не твое! — обиженно кричала она. — Не трогай!

Собрав, наверно, всю волю в кулак, девица не побежала от волчонка прочь. Она сделала кое-что похуже — влепила пощечину на подходе. Хлесткую, словно выстрел.

— Не сметь, тварь! — рявкнула она. — Я не боюсь твоего укуса! Меня обратить не выйдет, это уж чародей моего отца постарался! Не смей лезть ко мне!

Негромко заскулив, волчонок отбежала к альфе и вцепилась в ее ногу. Девица же высокомерно хмыкнула и обернулась.

Была у нее на лице самодовольная улыбочка такая. И на нет сошла буквально за полторы секунды, разглядев реакцию окружающих. Включая, чего уж, меня.

— За это — обойдешься без еды и воды, — ровно сказал я. — Извинений не принимается.

— Извинения?! — вспыхнула она. Развернулась до конца, ко мне подошла — сейчас-то ее не заботило, что рядом Эльза, буквально подрагивающая всем телом от желания броситься в атаку. — Это ты неправильно воспитал этих тварей! Да, я боюсь собак! И когда мы поженимся, я первым же делом потребую, чтобы этих шавок бросили в реку, где им и…

Ну, тут уже я не выдержал. Надоели. Одна мразь после другой мрази, ну сколько можно то? Еще и считает, что она все уже решила и что все будет по ее сценарию, ага!

Врезал уже сам. Пощечину, раскрытой ладонью, молниеносно. Получилось далеко не так хлестко, как выдала она сама — но все же достаточно, чтобы звук принес немного удовлетворения. А уж как она застыла, так прямо зрелище. Стремительно краснеющая щека, ошеломленный, не верящий взгляд.

— Объяснять ничего не буду. С дороги, — сказал я.

— Д-да… — проблеяла она. Затем сглотнула слюну, и добавила: — Г-господин!

Я вот процентов на девяносто девять, и еще девяток семь после запятой уверен, что у нее зрачки на долю мгновения сложились в сердечки. Вот уверен — видел ведь!

Но осознал уже после того, как оттолкнул, махнул:

— Идем дальше! Не отставать, следите за округой!

И прошел мимо.

Все желание помочь как-то испарилось, так что и оборачиваться не стал. Очередная свихнувшаяся, да и вообще наверняка не человек даже. Пусть кажется — а на деле какая-нибудь симулякра, или там вообще призрак. И тело где-то прикопано, ага. Плевать. Еды с водой от нас не получит, как хочет, так пусть и сама себя и выручает.

Она-то плелась следом, чего-то там бормотала повинно, только уже через несколько секунд все слова стали пролетать мимо ушей, словно привычный поток уличной рекламы.

Получив утешение от альфы, мелочевка прибежала ко мне и попросилась на руки. Поднял, чего уж. Эльза пока и пешочком может, еще не задыхается — да и она сама на меня запрыгивать не торопилась. Шла эдак в пол-оборота, пристально следя за оборзевшей девицей.

Вот в такой обстановке большую часть пути и провели. Эльзу, конечно, пришлось все равно нести на себе, и за упорно волочащейся девицей поглядывали уже другие, но суть от этого не менялась.

Зато поведение ее менялось. Только успел к одному потоку слов привыкнуть, как резко начинался другой. Словно чувствовала, когда я начинал ее игнорировать. Из приторно-послушной — в гневную владычицу, а оттуда в скромную, но настойчивую невестку. Эдакий перебор личностей. А ну как подойдет какая, вскроет броню равнодушия?

Не, точно не человек.

А может, это я уже крышей еду.

Короче, к городу мы стали подходить, когда солнце уже практически зашло. Появились поля, домики, деревеньки, ответвления от дороги. Собственно, мы на главную, широкую и утоптанную с ответвления-то и вышли.

Здесь пора было подумать о том, как бы нам перегруппироваться. Ночь уже на дворе, и мы в каких-никаких, а населенных землях — надо как-то лошадей нормально уже вести, а не просто гнать неуклонным приближением.

А учитывая, что спасенной я уже не доверял — просить помочь не стал. Оно бы, конечно, хорошо было подставить ее под вероятный удар копытом, да только выкинет еще чего. Придется самому.

— Так, примите спокойный вид. Лица кирпичом, мелкой носиться не давайте. Вы двое — помогайте Эльзе, я буду коней вести.

— А с этой что? — кивнула альфа в сторону девицы.

Взглянул. Та вся выдохшаяся, в пыли, еще и всю морду заплакать успела. Но забитую одеждой сумку так и не бросила. Заметив мое внимание, она подняла взгляд и неуверенно улыбнулась, всем телом ко мне потянувшись.

— Пусть идет как хочет. Ей в город — там и останется. Не помогать, не разговаривать, ну вы поняли.

— Но почему?! — воскликнула та на всю округу. — Я просто хочу отблагодарить своего спасителя!

Угу. Может, и благодарность — да только наверняка не в одном лишь этом дело. Владеет какой-нибудь хероборой, как и прочие девки-монстры, вот и пытается ее применить, поймать себе жертву. С моей ослабшей в муравейнике защитой — надо таких на пушечный выстрел не подпускать, по хорошему-то.

А что волчонок куснула, да так, что на шее все еще спокойно след прощупывается, до каждого мелкого зубика… Да и пусть. Я ж едва ли уши с хвостом отращу — в отличии от местных женщин, для которых это, по-видимому, реальная угроза. Ну и, тем более, к ней не полезу. Мог бы полезть к альфе… Так, стоп машина!

Выбросил из головы подлую мыслишку с привлекательной картинкой. Глубоко вздохнул. И, не отвечая девице, подошел к лошадям.

Не сзади, конечно — мне огрести в грудь от животины в несколько сотен кило не улыбалось. Спереди зашел. Покормить нечем, но и сами лошади ничего особо не делали. Так, стояли да травку щипали. Медленно, неторопливо, устало. Ясен хрен, мы ж их, считай, весь день на одном только страхе гнали.

Ну… поехали.

Еще глубокий вздох, взялся за поводья на сбруе — повел за собой. И, вот так чудо, они покорно побрели следом. Неторопливо, но и без сопротивления. Без всяких там брыканий головой и недовольного ржания.

Вот и хорошо!

— Держитесь поодаль, не пугайте их, — приказал я волчицам. — Все, двинули.

Оставалось недалеко, так что и шлось бодрее. Тем более, что на горизонте проглядывался слабый-слабый, но все-таки свет поселения — здесь не мегаполисы, которые за десятки километров видно. По сторонам от дороги перемежались домики и поля, а то и ответвления к деревням.

Нам бы найти какую ночлежку. Но таких не попадалось. Либо я не мог распознать — я-то искал вывески. Любые, на самом деле, от текста до коряво нарисованных кружек. А еще света в окнах нигде не было, так что гостей тут явно не ждали.

Волчицы с любопытством вертели головами. Мелочь упорно пыталась вырваться и поближе поглядеть, но самая младшая из взрослых держала ее крепко, давая лишь подпрыгивать на ходу. Для меня же все это выглядело… бедно. Непривычно. Одну деревушку-то мы со взводом видели, когда тут очутились, но здесь масштаб поболее.

Впереди показалась стена. Поверх нее с равными промежутками располагались лампы. Светили они вперед и вниз, на подходы, и вполне себе неплохо — не электрические прожекторы, но проскочить незаметно под желтоватым «взглядом» будет проблематично.

Дорога вела, очевидно, в ворота. Высотой метра три, деревянные — и закрытые на ночь. Это не беда, потому что в некотором отдалении от стены и ворот располагалось то, чего я и пытался найти. Придорожные… Таверны? Кабаки? Ночлежки? В общем-то глубоко наплевать, как они там правильно называются. Лишь бы ночь отсидеть, лошадок загнать и, если очень повезет, вызнать чего-нибудь насчет моих девчат.

Подошли. Народу на улице не шаталось, но из окон горел свет, если прислушаться, можно было уловить пьяную песнью и голоса, ну и едой пахло. Мясом жареным. Сам-то невольно слюну сглотнул, а волчицы все возбудились разом, хвостами замахали.

— Так, спокойно! Всем все будет, просто ведите себя прилично и не лезьте никуда! — прикрикнул я.

Заведений четыре, по две на каждую сторону дороги. Вполне крепкие на вид, полноценные здания в два этажа. Вот и вывески, кстати, нашлись сразу — грубый рисунок жареной куриной грудки, кружка пенящаяся, кувшин, из которого что-то алое льется. Особой разницы между ними не наблюдалось, так что привел лошадей и подвел волчиц к ближайшему. Там еще можно было сойти с дороги и на задний двор попасть — где, наверно, всякие служебные помещения и конюшня.

Коней пока и привязать хватит, только беглым взглядом я ничего подходящего не нашел. Но… Убегать они явно не торопились. Скорее засыпали на ходу, так что своим ходом никуда деться не должны. Что до кого-нибудь постороннего…

— Охраняйте. Только сразу в драку не лезьте, окрикните сперва. И убивать не нужно, — приказал я. — Сейчас разберусь, чего там да как, а там уже поедим нормально.

Упоминание еды было встречено довольным подвыванием. Его аж собаки какие-то услышали и стали неуверенно лаять, то одна, то другая.

Вздохнул, протер глаза. Посмотрел на собственную одежку, поправил ее немного — и прямиком ко входу. Туда, откуда пахло едой и где даже сейчас, под светом луны, шла веселая болтовня.

Едва половину пути прошел, а это метров от силы пятнадцать, как у меня за спиной уже пристроилась спасенная девица. Вся такая довольная собой, с соблазнительной улыбочкой. Чуть ли не в обнимку. Ну, тут я уже плюнул и отгонять не стал — если повезет, подцепит себе какого-нибудь другого мужика там, и на него переключится. Да и довели ведь до города? Довели. Ну и все тогда.

Внутри таверны оказалось не так просторно, и не так благоустроенно, как представлялось. Но концепция в общем-то совпадала. Вон там стойка, вот столы по залу разбросаны, стулья и лавки. Народу немного, человек десять осталось — свели несколько столов вместе и доедали оставшееся, больше болтая, чем обращая внимание на еду. Да и меня только мельком глянули и вернулись друг к другу.

Я направился к трактирщику, который из-за стойки говорил чего-то вглубь здания, на кухню. Следом за мной вошла спасенная. К ней-то интереса побольше оказалось — а затем побольше оказалось и ко мне, когда она прильнула грудью к моей спине. Скотина возбужденная, чтоб ее.

— Лихой парень — так допоздна в дороге, да еще и с девкой! — весело крикнул один из посетителей. — Смельчак, смельчак!

— Был не один, — сухо ответил я. Затем перевел взгляд на трактирщика. — Эй! Еще чего теплого на семерых осталось?

— Только каша, — хрипло ответил он. — Еще четверть поросенка, но тот совсем остыл.

Подошел вплотную, облокотился на стойку. Теплота приникшей ко мне девушки начинала раздражать.

— Тащи. И кстати, ты мне вот что скажи — не знаешь, куда я могу деть парочку лишних лошадей? Несподручно их с собой таскать.

Разумеется, про коней уже потише сказал. Где-то там, на внутренней стороне черепушки засвербело воспоминание из уроков истории о том, что раньше-то за конями как бы не строже — дорогой инструмент, считай. И конокрадство было крупным преступлением.

Это я себя, получается, умудрился подставить. Бывает…

— Так что же их к делу не приспособишь? — так же негромко, и с явственным недоверием спросил трактирщик.

— Они тягловые, под карету. Спас, понимаешь, эту девушку, когда на нее напали, вот и захотела отблагодарить. Денег не было, так взял скотом.

— А что телега? — прищурился он.

— Там и осталась. На той дороге, что ближе к Диким землям. Разбитая, на ней уже не поехать.

Тут я рисковал. Черт его знает, чего могла девица ляпнуть — возьмет и раскроет. Но я ставил на то, что эта дура подыграет, раз уж прямо-таки липнет и липнет. Тем более, что она ко мне прижалась еще крепче, хотя казалось бы.

— Я безмерно благодарна молодому господину! — прощебетала она, до приторности сладко. — А потому — устрой-ка нам еще и комнату на двоих, на всю ночь! И пусть там купальня будет с горячей водой!

Он понимающе хмыкнул. Я поморщился. Он с прищуром взглянул на девушку, затем на меня уставился. И сказал:

— А что ж остальные твои люди не заходят?

— А с чего ты взял, что там люди? Волчицы прирученные. Вот на улице и оставил, чтобы воду не мутить.

Он обернулся, крикнул на кухню, требуя собрать мой заказ. Затем обратно повернулся, почесал жиденькую бородку. Я ее вообще только сейчас заметил. Да и в целом, мужичок-то ничем не выделялся, эдакая серединка во всем.

— Верно, верно… — сказал он. — На конюшне уголок найдется, недорого. Там их и оставишь, никто не потревожит. А днем даже мясца им брошу, но то за отдельные деньги.

И стоит довольный, улыбается.

— Мне ску-учно! Спа-ать хочу! — капризно протянула девушка, прямо над моим ухом.

У меня веко задергалось. Оттолкнуть бы, но сейчас не стоит, нечего какую-никакую легенду рушить. Легенду о том, что я не против, чтобы девица меня во всех позах отблагодарила.

Вот какого хрена, а? Тянет — как медом намазано. А мне еще и сдерживаться нужно, ибо нехрен тут на провокации поддаваться.

— Что, не пустят в город с ними?

— Ну, коли у тебя деньга есть и на разрешение — то с утра вмиг состряпают. Но придется на поводке держать, это уж правило. Сам понимаешь, страшно ведь за семью-то свою, всем страшно.

Разумно. Подозреваю, что средств у меня не хватит, так что придется разделиться.

— Я, пожалуй, буду со своими ночевать, в конюшне. Привык, — а эта скотина вновь понимающе хмыкнула. — Даме комнату. Насчет лошадей…

— А я сейчас подниму сынка-бездельника, он их и посмотрит. А там уж с его слов сойдемся. Или хочешь на рынке продать? Так там могут и спрашивать начать всякое…

— Согласен.

Дождавшись еды, вышел с теплыми горшками на улицу. По пути еще и ложки свистнул, потому как не руками же жрать. Это, в конце концов, не древнее национальное блюдо из риса, под названием «плов», а гречка обыкновенная. Следом за мной поплелся сонный парень лет восемнадцати — и недовольная, вся раскрасневшаяся девица. Щеки надула, глядит злобно, пыхтит.

Опять будет докапываться, скотина. Вот точно не человек.