Воины света. Меч ненависти

Снежная гавань

Уже полдня шагали они по льду низины. Горы медленно приближались. Вдалеке их вздымающиеся к небесам отвесные склоны, смыкаясь, запирали обширную долину. Через узкие прорези противоснежных повязок можно было разглядеть лишь небольшой отрезок горной панорамы. Солнце сверкало на заснеженных отрогах и серо-голубом леднике. Растянувшееся войско брело сквозь свет. Эта яркость и роскошь была слишком ослепительна для человеческих глаз. Эльфам было все равно. Похоже, они тоже уже не обращали внимания на чудеса горного мира.

Альфадас испытывал облегчение оттого, что вскоре они достигнут Филангана. Случилось то, что предсказывал Ламби. Небольшие группы троллей неоднократно атаковали ночью, но их с легкостью отбрасывали. А позавчера бесследно исчезли двое часовых. Это не вписывалось в схему других нападений. Сильвина пыталась выследить троллей, но сильный снегопад замел все следы, и патрули кентавров тоже не обнаружили ни трупов людей, ни троллей, ответственных за это нападение.

Альфадас вышел из колонны на марше и взобрался на небольшой холм, выступавший над ледником, словно большая шишка. Мир сузился до крохотной прорези, но это уже не мешало. Однако герцог несмотря ни на что то и дело боролся с искушением снять повязку. Еще пара часов — и они окажутся в безопасности за стенами крепости.

Взгляд Альфадаса устремился к горизонту. Он не мог понять, отчего тролли не предприняли новой попытки напасть на них. Со времен сражения он каждый миг готов был к тому, что разыграется еще один бой. Что их удерживает? Может быть, они слишком слабы? Может быть, в конце концов, Ламби был прав, когда произносил свою пламенную речь?

И несмотря на то, что атаки не было, полководец постоянно чувствовал, что за ним наблюдают. Не только его люди и эльфы. Что-то таилось во льду. Оно было не очень далеко, но постоянно ускользало от взгляда. Он говорил об этом с Олловейном, и эльф поведал, что с ним происходит то же самое. Что-то подстерегает их. Может быть, это всего лишь разведчики троллей? Но внутренний голос подсказывал герцогу, что там таится что-то другое, более подлое.

Альфадас поглядел в конец долины. Еще несколько миль. Скалы поднимались там почти вертикально. То были естественные скальные нагромождения, и они были выше, чем все, что когда-либо возводил человек. Несколько широких скалистых выступов торчали из отвесной стены, похожие на полукруглые башни. Снег лежал на узких карнизах и в щелях. Подъема наверх не было. Этой долиной заканчивался Снайвамарк. По ту сторону гор раскинулось высокогорное плато Карандамона. Эльфы не могли сдать эту крепость. На востоке она служила единственным проходом на высокогорье. Если крепость будет потеряна, плато окажется практически беззащитным. Скальные замки Карандамона были гораздо меньше и не приспособлены для того, чтобы защищаться от решительных захватчиков.

Герцог вспомнил вечерние часы в Хоннигсвальде, когда Люсилла рассказывала о крепости. О высоких, до неба, залах, о лабиринте коридоров, двух больших гаванях, которые были там, и об иных чудесах.

Альфадас спустился с холма и присоединился к пастухам, сопровождавшим их войско. Маленькая отара сильно сократилась. Осталось меньше сотни животных. Они исхудали и устали. Герцог перебросился парой шуток с людьми и подошел к Эгилю.

— Ну что, Ральф, — обратился он к сыну короля, — скоро работа пастуха закончится. Чем ты хотел бы заняться?

Сын Хорзы внимательно огляделся. И, только удостоверившись, что никто их не слышит, ответил:

— Меня много лет учили сражаться на мечах. Пожалуйста, прими меня в войско.

— Другие пастухи отзываются о тебе хорошо. Ты сумел завоевать их уважение. Они догадываются, что ты не из простого сословия. Нельзя скрыть свое происхождение. То, как ты разговариваешь, твои знания, даже то, как ты двигаешься, — все выдает тебя. Но они хранили твою тайну. Ты хочешь оставить этих людей?

Эгиль вздохнул.

— Разве не должен каждый заниматься тем, что он может делать лучше всего?

— А ты уверен, что уже понял, что можешь делать лучше всего? Меня до сих пор терзают сомнения, верный ли путь я выбрал в жизни.

Королевский сын рассмеялся.

— Ты же не всерьез, Альфадас. Ты неподражаемый мечник. Никто во Фьордландии не может с тобой тягаться. Славен ты и как полководец. Как ты можешь сомневаться?

Герцог улыбнулся.

— Здесь это не в счет. Среди эльфов у меня в лучшем случае средние способности бойца на мечах. Но, может быть, я стал бы прекрасным рыбаком или охотником. Я хочу сказать тебе, Эгиль, что ты должен дать себе время. Какой ты воин, тебе известно. Но можешь ли ты быть другом? Другие пастухи не знают, кто ты. Наслаждайся этой свободой! Если однажды ты воссядешь на трон своего отца, то никогда больше не будешь уверен в том, друг перед тобой или недруг либо подхалим, который заботится о собственной выгоде. И недоверие твое будет обоснованным, потому что у королей очень мало друзей.

Эгиль посмотрел на остальных пастухов. Их было всего пятеро. Матерые ребята. От солнца и ветра их лица потемнели, стали угловатыми.

— А что будут делать они, когда мы прибудем в эльфийский замок?

— Я спрошу их. Но у меня действительно уже есть планы относительно пастухов. Есть оружие, пользоваться которым очень легко и которое не менее смертоносно, чем меч. Я хочу, чтобы в скальном замке они научились владеть этим оружием. Останешься с ними?

Сын Хорзы поглядел на свои сапоги, покрытые снежной коркой.

— Не знаю…

Герцог хлопнул его по плечу.

— Не слушай разум. Слушай сердце. За последние дни ты не раз приятно удивил меня. Я готов был спорить, что с тобой будут сплошные неприятности. Я верю в тебя, ты примешь верное решение.

Альфадас снова отошел в конец колонны. На санях, которые тянули собачьи упряжки, лежали раненые. С ними была Далла. Похоже, от одного вида человеческой женщины с мужчинами творились чудеса. Велейф тоже проводил время с ранеными. Скальд, казалось, решил узнать всех, выведать историю каждого.

Велейф шагал, опираясь на посох из светлого дерева. На скальде была тонкая льняная рубашка, подарок эльфа. Его длинные седые волосы свисали на плечи, ветер играл прядями. На спине он нес лютню, бережно закутанную в кожу. Как и у всех, глаза его скрывала широкая кожаная повязка. Он казался угрюмым.

— Ну что, отец песен, неужели сегодня не хороший день? — пошутил герцог.

Бард указал вперед, на отвесную скалу.

— Откуда взяться хорошему настроению? Я разговаривал с этой снежной женщиной, Люсиллой. Она рассказала о роскошных эльфийских замках на юге, о замке Эмерелль с садами, полными зачарованных деревьев. А куда иду я? В гнездо на скале, столь же прекрасное, как брошенное гнездо орла! Что я могу написать о Каменном саде? Здесь же вообще ничто не напоминает о прекрасных эльфийских замках из наших сказок!

— Не спеши с выводами. Погоди! Я уверен, что эльфы еще удивят тебя.

Велейф подошел ближе к Альфадасу.

— Здесь что-то есть, — прошептал он. — Большинство мужчин недостаточно чувствительны, чтобы ощутить это. Но ты заметил?

Герцог не хотел, чтобы эта история получила огласку. Он пожал плечами.

— Эльфы говорят, что воздух здесь настолько разрежен, что наш разум представляет вещи не такими, какие они есть на самом деле. Я склонен верить им. Они знают свою землю.

Скальд отбросил с лица прядь волос.

— Уверять в чем-либо людей — мое ежедневное занятие. Разреженный воздух… — Он рассмеялся. — Я знаю то, что знаю!

Внезапно долина наполнилась торжественными звуками лур, больших горнов, мундштуки которых были выполнены в форме драконьих или лошадиных голов. В склоне горы перед ними появилась расселина, которая росла все дальше и дальше, словно огромное чудовище открывало пасть. Оттуда засиял серебристо-голубой свет, равный по силе солнечному, но не слепивший глаза.

Перед ними, скрипнув полозьями, остановился ледяной парусник. Олловейн махнул рукой Альфадасу.

— Ты должен войти в Филанган во главе войска, как полагается полководцу.

— Хочешь со мной, поэт?

На лице Велейфа наконец-то появилась улыбка.

— Может быть, ты и прав в том, что касается сюрпризов.

Оба взобрались на стальные полозья ледяного парусника, и Олловейн поднял их к себе. Странное транспортное средство было похоже на сани, на которые установили стройную мачту. Управляли ими при помощи рычага впереди, в носовой части. Он позволял изменять положение полозьев. Так можно было тормозить или описывать большие дуги. Парусник едва ли достигал пяти шагов в длину. Не было боковых стен, за которые можно было бы держаться. Широкие кожаные полоски на корме давали опору ногам. Кроме того, можно было держаться за канаты. Ехать на ледяном паруснике было так же удобно, как верхом на летящей стреле.

— Держись крепко! — напомнил скальду Альфадас.

Герцог просунул ноги в две кожаные петли, ухватился обеими руками за канат. Большой треугольный парус затрепетал на ветру, судно рывком тронулось с места. Они промчались мимо колонны беженцев. Встречный ветер обжигал лица, когда они летели навстречу серебристо-голубому сиянию. Настроение Альфадаса колебалось между восхищением и страхом. Быть быстрым, как птица, чудесно. Но если он случайно выпадет за борт… На твердом льду он себе все кости переломает!

Из-за неровности на земле ледяной парусник подпрыгнул. Велейф пронзительно вскрикнул. Скальд был в восторге! Он даже осмелился выпустить из рук канат и помахать войскам. Вот гад! И как герцог будет выглядеть, если отстанет от поэта?

Альфадас помахал обеими руками. Приходилось надеяться, что одних петель хватит, чтобы удержать его. Поездка пьянила. Чувство скорости постепенно терялось. Можно ли бегать по такому паруснику, когда привыкнешь к бешеной гонке? Ульрику и Кадлин наверняка понравилась бы поездка на такой лодке по фьорду.

Герцог поглядел вперед. Они почти достигли цели. У врат горной крепости их ожидал высокий эльф на белом коне. Белые волосы спадали на плечи. На нем были длинные одежды цвета свежих сливок. Лицо эльфа казалось изможденным. Альфадас никогда не встречал человека, который выглядел бы настолько усталым. Князя Филангана сопровождала почетная гвардия. Воины в белых камзолах и длинных серебряных кольчугах стояли по обе стороны врат, образуя широкий коридор в открывшуюся взглядам большую пещеру.

Олловейн притормозил ледяной парусник и повернул парус по ветру. Послышался топот подков. Их догоняли Оримедес, Люсилла и Фенрил.

— Приветствую вас в Каменном саду! — торжественно произнес князь и слегка поклонился.

Альфадас увидел, что даже стоявшие далеко люди подняли головы, несмотря на то что Ландоран говорил очень тихо. Может быть, все дело в долине, может быть, эльф сплел заклинание. В любом случае, герцогу показалось, что Ландорана поняли все, хотя он говорил на языке своего народа.

— Я благодарю наших союзников, людей и кентавров, благодаря мужеству которых удалось спасти жизни моих братьев и сестер. И я искренне скорблю о ваших товарищах, которые заплатили своей жизнью за храбрость. Так войдите же в наши светлые залы, пусть отдохнут ваши усталые головы. А когда настанет день, в который ваше мужество снова подвергнется испытанию, знайте, что никогда еще не был завоеван Каменный сад. Не важно, насколько сильны противники, им нужно победить гору, прежде чем они смогут сразиться с нами. А что такое даже тролль в сравнении с горой?

Альфадас подумал, что лучше бы князь выбрал иной тон, похожий на тот, который предпочитал Ламби в своих речах. Конечно, это были дружеские слова приветствия, но особого восторга они не вызвали.

Оказавшись в зале, герцог огляделся. Олловейн рассказывал о крепости; он говорил, что сначала они попадут в Снежную гавань, если отправятся в Филанган по леднику. Но как ни старался мастер меча описать эти хоромы, рассудок Альфадаса противился тому, чтобы представить себе гавань внутри горы. Теперь полководец с удивлением смотрел на место, подобного которому он не видел даже в Сердце Страны.

Снежная гавань была пещерой, настолько просторной, что можно было забыть о том, что оказался внутри скал. Нормирга сплели странное заклинание, из-за которого свода пещеры не было видно. Вместо него в вышине мерцал непостоянный серебристо-голубой свет, трепетавший, словно факел в бурю. Из-за света люди и эльфы казались бледнее, чем были на самом деле. А в облачках дыхания, вырывавшихся из их ртов, было что-то невероятное, магическое.

Пол просторного зала состоял из исцарапанного льда, далекие стены, казалось, были покрыты изморозью и ледяными цветами. В северной части располагались каменные портовые молы. Там были пришвартованы массивные ледяные парусники размером с торговые суда. У некоторых было три мачты. Паруса их были зарифлены, с такелажа и рей свисали длинные сосульки, будто эти корабли вечной зимы уже давно не выходили на лед.

Вдоль пирса ждали подъемные краны с ходовыми колесами величиной с дом. Темные отверстия в скалах могли вести к складам.

Точно так же, как дельфинов сопровождают более мелкие рыбы, так и эти большие ледяные парусники были окружены маленькими лодками, похожими на ту, на которой прибыл в Снежную гавань герцог. Их мачты стояли плотно, как лес. Альфадас прикинул, что их должно быть около сотни.

На противоположной стороне просторного зала обнаружился парк саней всех форм и размеров. Некоторые были настолько огромны, что человек не мог себе представить, какие животные могут их тянуть.

Речь Ландорана подчеркивала торжественная тишина, теперь же, когда в Снежную гавань вошли беженцы из Розенберга, в просторном скальном зале послышался шум, знакомый Альфадасу по королевской столице Гонтабу, когда туда в конце весны съезжались торговцы со всех концов света. Сотни кобольдов помогали разгрузить сани и небольшие ледяные парусники. И пока семьи здоровались друг с другом — эльфы обнимались в красноречивом молчании, — кобольды устраивали оглушительный шум при помощи гитар, странных духовых инструментов и тамбуринов. Какой-то волшебник развлекал детей кружащимися яркими огоньками, за что был вознагражден звонким смехом.

Приход людей был на удивление упорядоченным. Военные ярлы выстроили своих подчиненных в шеренги по пять и позаботились о том, чтобы каждый отполировал свое оружие. Но все эти усилия не могли скрыть, насколько оборванны союзники из Фьордландии.

Люди таращились по сторонам широко открытыми глазами. Они остановились вдоль ледяных парусников, где никому не мешали.

Только отряд Ламби вошел в Снежную гавань со всей разудалостью, на которую был способен. Они не держали строй и были столь же дисциплинированны, как кучка моряков, которые после многонедельной поездки наконец-то получили разрешение отправиться в квартал красных фонарей портового города.

Альфадас обратился к эльфийскому князю, с торжественным спокойствием наблюдавшему за появлением Ламби и его ребят.

— Для чего служат те большие парусники?

— Мы использовали их, чтобы перевозить припасы, которые доставляют из Китовой бухты в Розенберг, по большой ледяной равнине. Впрочем, в последние годы большая часть наших торговых операций осуществлялась через Земли Ветров и мы использовали караваны яков, принадлежащие кентаврам. Корабли давно уже не применяют. А почему ты спрашиваешь, сын человеческий?

— А ты не дашь мне три таких парусника?

Ландоран раздраженно нахмурился.

— Не знаю, какой тебе от них прок. Бери корабли, пожалуйста, но я не могу предоставить тебе певца ветров. В данный момент они мне необходимы. А без одного из этих волшебников ты не сумеешь вывести ни один корабль на равнину. Они окажутся беспомощны перед капризами ветра.

— А ты смог бы выделить мне несколько человек, которые научат моих воинов обращаться с кораблями? — настаивал Альфадас.

Теперь взгляд Ландорана стал ледяным.

— Не вижу смысла в том, чтобы учиться обращению с ледяными парусниками, которые не покинут эту гавань.

— Пришли мне людей, и я расскажу тебе на военном совете, который созовет через два часа Олловейн, о тактических хитростях в сражении с превосходящими силами противника, который готовится к осаде, — холодно ответил Альфадас.

«Проклятый ублюдок, — подумал герцог. — С тобой мы еще натерпимся».

Ландоран глубоко вздохнул, но тут же взял себя в руки. На краткий миг можно было подумать, что он теряет терпение, но теперь, похоже, князь снова овладел собой.

— Что это еще такое? Какой, военный совет?

Альфадас ответил прежде, чем Олловейн успел вмешаться.

— Если я правильно информирован, Филанганом командует Линдвин, несмотря на то что она не оказала нам чести встретить нас. Она передала Олловейну право командования в военных вопросах. И, как ты наверняка понимаешь, необходимо собрать военачальников союза на военный совет.

Альфадасу было известно о напряженных отношениях между мастером меча и его отцом. Он бросил на Олловейна полный мольбы взгляд, надеясь, что тот поддержит интригу. Было очень важно с самого начала определить, кто командует в Филангане.

— Вы, которые не можете своими силами защититься от холода, по законам моего народа являетесь детьми, — пренебрежительно заявил Ландоран. — Никто из взрослых нормирга не будет повиноваться вашим прихотям.

— Не думаешь ли ты настаивать на всех законах нашего народа, когда бок о бок предстоит сражаться трем народам, отец? — спросил Олловейн. — Как ты думаешь, сколько продержится союз, если имеет вес слово только взрослого нормирга?

— Военный совет соберется через два часа в Жемчужном зале, — резко произнес Ландоран. — Здесь не место для споров. Только дети не могут держать себя в руках и ссорятся при всех.

Князь мягко хлопнул жеребца по шее, а затем поскакал к беженцам. За ним последовала Люсилла, одарив Олловейна и Альфадаса самодовольной улыбкой.

— Старый надутый бурдюк, — проворчал Оримедес. — Кто, по его мнению, станет защищать крепость, если мы, детки, решим уйти?

— В одном он прав, друг мой, — ответил Альфадас. — Спорить будем, когда начнется заседание. Моральный дух войск пострадает, если солдаты увидят, насколько мы сплоченные.

— Герцог? — Граф Фенрил спешился и подошел к ним. — Я очень обязан тебе, сын человеческий. Благодаря тебе мои жена и ребенок, да и, что говорить, весь мой род — среди живых. У нас тоже есть певцы ветра. Я передам их под твое командование, равно как и оба грузовых корабля, которые ходят под знаменем Розенберга.

Альфадас отмахнулся.

— Ты ничего нам не должен. И я не допущу, чтобы из-за меня ты ссорился со своим князем.

Но Фенрил и слышать ничего не хотел.

— Я верю в твои способности полководца. Однажды тролли уже прогнали нормирга. Я убежден, что для моего народа будет лучше, если на этот раз командовать будет не эльф из этого племени. У тебя ведь есть план, не так ли? Скажи, что тебе нужно, и я позабочусь о том, чтобы ты это получил.

Герцог на миг задумался, не стоит ли подождать с принятием решений до военного совета. Но дорог был каждый час. Подхода основных войск троллей можно ожидать в любой момент.

— Приведи мне всех певцов ветра, каких сможешь найти. Также мне нужны плотники и кузнецы, которые изготавливали полозья для ледяных парусников. И, кроме того, люди, которые не боятся выйти против врага, стократно превосходящего нас по численности.