Воины света. Меч ненависти

В ночной тиши

Альфадас проснулся. Что-то изменилось на борту парома. Ярл лежал между высокими колесами повозки, закутавшись в одеяло. Он вслушивался в ночные шорохи. Паром стоял на якоре в небольшой бухте. С наступлением темноты трое братьев отказались двигаться дальше. Хорза ругался и угрожал, что прикажет их утопить. Но в конце концов даже он должен был подчиниться голосу рассудка. Паромщики не знали этой части фьорда. Ни течений, ни подводных рифов. Продолжать путешествие в кромешной тьме было бы верхом безумия.

Велейф предпринял попытку развеять раздражение своими песнями. Свита короля сократилась до скальда, Даллы, целительницы, и трех лейб-гвардейцев Хорзы. После короткого ужина все отправились спать. Ну, насколько это было возможно… Альфадас и другие нашли укрытие от мороси, начавшейся с наступлением темноты, между колесами повозки. Всего в полушаге от них на повозке целительница лечила негнущиеся члены Хорзы. Сопение и стоны короля стали им колыбельной. Альфадас не мог уснуть, пока возня не перешла в гортанный храп. Шум от любовной игры прямо над головой возбудил его. А это, в свою очередь, рассердило ярла, поскольку ему претило поведение старого сластолюбца.

Альфадас отбросил эти мысли и попытался снова сосредоточиться на ночных шорохах. Что изменилось? Дождь прекратился. Уже давно. Волны тихо плескались о паром. Постанывали якорные тросы. Ярл прислушался к дыханию лежавших рядом мужчин. Дерево повозки заскрипело. Король! Храп прекратился. Хорза поднялся. Сейчас он отбросит навес. Для старика Хорза двигался на удивление тихо. Альфадас никак не мог разобраться в короле. Было время, когда он открыто восхищался фьордландцем. Но теперь… Нужно заставить Хорзу отказаться от затеи! Ярл осторожно отбросил одеяло, ухватился за колесо, вылез из-под повозки. Дыхание остальных по-прежнему было тихим и ровным. Все спали.

Хорза пошел в носовую часть парома и стал смотреть на восток. На плечи король набросил тяжелый меховой плащ. В нем фигура его казалась массивнее. Видневшиеся из-под плаща тонкие ноги гротескно контрастировали с ней.

Палуба была мокрой от дождя. Холод вцепился в голые ноги Альфадаса. Вот она, возможность, о которой думал ярл. Вот только на Хорзе нет кольчуги. Умеет ли он плавать? В любом случае он продержится на воде достаточно долго, чтобы разбудить всех своими криками.

— Ты еще никогда не был ранен в бою, не так ли, Альфадас? — тихо сказал Хорза.

Ярл удивился тому, что старик услышал его. Он подошел к королю и встал рядом.

— Ты не знаешь, каково это — лежать среди раненых. Ночью никогда не бывает так тихо, как здесь. Они стонут. Некоторые плачут или негромко молятся богам, кто-то просто клянет свою судьбу. Они сражаются всю ночь, потому что боятся темноты. Они ждут рассвета, чтобы умереть. Странно, не правда ли?

— Да, странно, — коротко ответил ярл.

Неужели Хорза о чем-то догадывается?

— Меня семнадцать раз ранили в сражении. Восемь раз — настолько тяжело, что я лежал среди них. Целители хотели унести меня, потому что я король. Но я чувствовал себя более живым, когда вокруг меня были ребята, которым было еще хуже. Я представлял себе, что среди них смерть не найдет меня. То же самое, когда я ложусь в постель с молодой женщиной. Тогда все становится как раньше… На какое-то время. Я просыпаюсь каждую ночь раз или два, чтобы отлить. Только если я много выпью, то сплю всю ночь. И просыпаюсь в мокрой постели. — Он с горечью рассмеялся. — Эту битву проиграешь и ты, Альфадас. Возраст нельзя победить. Только если умереть молодым.

«Так вот он о чем», — подумал ярл.

— Поэтому ты посылаешь меня в Альвенмарк? Чтобы предохранить от возраста?

Король не ответил. Он молча смотрел на волны. Где-то в темноте послышался плеск. Рыба выпрыгнула из воды?

— Если бы у меня при дворе не было Велейфа, то уже давно появились бы песни о Хорзе Ссыкуне, — не смущаясь, заявил король. — Мой скальд ценит то, что каждый день получает теплую еду, а зимой — хороший плащ. И его песни лучше, чем у других скальдов. Его приятно слушать… Такие вещи важно держать в руках. В принципе, мне следовало бы быть благодарным тебе за эту глупость с повозкой, Альфадас. Так лучше — чтобы эльфов видели только немногие. Я очень внимательно слушал тебя, герцог. Я пойду к королеве один, чтобы никто не стал свидетелем нашего разговора. Никто, кроме тебя. В конце концов, мне же нужен переводчик.

— Она не сможет тебе…

— Знаю. Я ж говорю, я тебя внимательно слушал. Она лежит в постели, без сознания. Но Велейф споет о том, что ее красота настолько ослепительна, что один ее вид способен свести мужчин с ума. Поэтому со времени своего прибытия она укрывается в твоем доме, герцог. Эта история ведь гораздо лучше, чем действительность. Даже от королевы, которая в бегах, ожидается, что она будет неприступной и угрожающей. Ты станешь моим свидетелем того, что она просила у меня помощи.

— А если я не стану лгать?

— Тогда у меня есть скальд, чтобы рассказать историю по-моему. Пока мы прибудем в Хоннигсвальд, он сочинит парочку прекрасных стихов о Хорзе, Альфадасе и эльфийской королеве. Я уверен, они будут очень трогательны.

Ярл подошел ближе к Хорзе, положил руку ему на плечо. Альфадас спросил себя, достаточно ли он силен, чтобы задушить короля. Старик должен быть уже мертв, когда он столкнет его в воду. У него не должно быть возможности закричать!

— Жаль, что у меня нет такого сына, как ты, Альфадас. Клянусь богами, я щедро сеял свое семя! Одному Луту ведомо, скольких женщин я оплодотворил. И тем не менее у меня родился только один сын. Да ты же знаешь Эгиля. Он не такой сын, которого хочется иметь отцу. Прошлым летом он заколол девушку, потому что она не захотела покориться ему. Он любит громкие речи и считает себя одаренным мечником, а ведь его так называемые друзья постоянно позволяют ему победить. Он дерьмо! И несмотря ни на что, он мой сын. Ты же знаешь, каково это — иметь сына, Альфадас. Не важно, что сыновья делают, отцы постоянно защищают их.

Над водой послышался протяжный крик. На востоке нежная серебристо-серая линия очертила горы.

— Зимородок, приветствующий зарю. — Хорза потер руки. — Мне уже недолго осталось слышать его песню.

Под повозкой кто-то шевельнулся. Альфадас заметил, как Маг, паромщик с клеймом на щеке, поднялся на ноги. Мгновение было упущено!

— Я присягну на верность твоему сыну, — сказал ярл.

— Конечно, присягнешь. И говоришь ты это всерьез. Но ты хороший человек. И когда ты восстанешь против него — только вопрос времени. Мы оба знаем это. И ведь ты не единственный хороший человек во Фьордландии. Я действительно пошлю к эльфам своих самых лучших воинов. Всех, кто, по-моему, обладает нужными качествами для того, чтобы стать лучшим королем, чем Эгиль.

— Это безумие, Хорза. Что будет, если наши соседи узнают о слабости и нападут?

Король презрительно засопел.

— Наши соседи… Эти бабские королевства. Ты запер их всех под замок. Твои победы, Альфадас, дали время Эгилю. Может быть, он дорастет до своего королевства, если у него будет для этого пара лишних лет.

— А если я вернусь с воинами? — спросил Альфадас скорее из упрямства, чем веря в это.

— Я размышлял о твоем сравнении с пещерными медведями, герцог. Одно это чудовище можно убить. Но если они атакуют дюжинами, под командованием хоть сколько-нибудь одаренного командира, да еще и вооружены… Как людям противостоять такой силе, даже если их возглавляет самый лучший из герцогов? Тролли победили эльфов. Как же победите вы?

Над водой снова прокричал зимородок. Жалобный звук. У повозки слышалась негромкая возня. Мужчины просыпались один за другим. Маг принялся проверять якорные канаты. Над горами разгоралась заря. Покрытые снегом вершины отражались в кристально чистой воде фьорда.

— Боюсь, ты упустил момент, Альфадас, — вдруг произнес Хорза.

— О чем ты говоришь?

Король обернулся к нему. В его оставшемся глазу дрожала печаль.

— Мы оба знаем, о чем. Я пытался облегчить тебе задачу. Для меня это был бы неплохой конец. Просто исчезнуть… Велейф наверняка спел бы об этом прекрасную сагу. Иногда можно быть и чересчур честным, Альфадас.