Воины света. Меч ненависти

Встреча в бурю

Прошлую ночь он почти не спал, они снова тронулись в путь задолго до рассвета. Густая метель скрывала равнину от взглядов, сужая мир до нескольких шагов впереди.

Альфадас думал об Асле. Все эти годы он был с ней счастлив, даже если не мог стереть воспоминания об Альвенмарке. Неужели он обманывался? Герцог пожалел, что затеял разговор прошлой ночью. Теперь он шагал посреди колонны своих ребят. Затерянная черная точка посреди длинной череды черных точек. Он смотрел на плащ воина, шедшего впереди. Ветер трепал изношенный плащ. Снег набивался в глубокие складки на плечах. Единственное, что было хорошо, — что не нужно было надевать снежные очки. Когда на глазах оказывалась эта полоска кожи с узкими прорезями, почти не было разницы, слеп ты или нет.

Каждый миг он готов был к тому, что появится посыльный от графа Фенрила и потребует передать командование. Насколько густой должна стать метель, чтобы эльфийский князь разглядел в ней опасность? Было бы разумнее остановить колонну. Герцог смотрел в спину шедшего впереди человека. Если он не сможет разглядеть складки на его плаще, то отдаст приказ об остановке, сколько бы ни колебался граф.

Альфадас ощупал грудь, где под кольчугой и подбитой тканью кожаной жилеткой висел эльфийский амулет. Без этой крохотной зачарованной монетки, наверное, половина его людей замерзла бы вчера ночью.

Не важно, насколько плохо все выглядит в данный момент для эльфов; того, кто может творить такие чудеса, никогда не победит горстка немытых троллей. Они должны победить, так было всегда!

К герцогу подошел Маг. Плащ военного ярла задубел от снега. Паромщик шел, слегка пригнувшись, сражаясь с ветром.

Альфадас посмотрел на него. Снег колол лицо сотней крохотных кинжалов.

— Все в порядке? — Приходилось почти кричать, чтобы заглушить вой ветра.

— Да, — ответил бывший паромщик. Затем вдруг покачал головой. — Нет! Мои люди спросили меня кое о чем, а я не знаю ответа. Поэтому хочу задать вопрос тебе. Мы тоже, крестьяне, рыбаки и ремесленники, войдем в чертоги Норгримма, если будем сражаться геройски? В старых сказаниях Норгримм призывает к себе ярлов, королей или, по крайней мере, известных воинов. — Он глубоко вздохнул. — И сможем ли мы отсюда, так далеко от Фьордландии, найти путь в его Златые Чертоги?

— Мужество не имеет никакого отношения к сословию, — сказал Альфадас. По лицу Мага он понял, что этот ответ его не удовлетворил. — Ты когда-нибудь встречался с тем, кто вернулся из Златых Чертогов, чтобы рассказать о них?

Молодой военный ярл сердито взглянул на него.

— Нет, конечно! Герои придут во Фьордландию вместе с Норгриммом, когда произойдет последняя битва. Раньше возврата нет.

— А тогда откуда мы знаем о вечном пире воинов, роскошных чертогах бога войны? Только от священнослужителей и скальдов, которые поют нам о героях. У нас есть свой собственный скальд. И Велейф Среброрукий считается лучшим в своей гильдии. Он напишет о нас великолепную сагу. И, я обещаю, в этой героической саге все, кто храбро сражался, найдут свой путь к Норгримму.

Маг нахмурился.

— Но разве это правда?

— Кому, кроме Лута, Ткача Судеб, известна правда? Я не знаю, существуют ли Златые Чертоги, Маг. Но одно я знаю точно: если Велейф вернется во Фьордландию, то внуки наших внуков станут рассказывать о людях, отправившихся сражаться на стороне эльфов. Большей славы не стяжали ни король Озаберг, ни другие герои. Истории о них пережили их смерть. Может быть, это и есть Златые Чертоги. Там те, кого не забывают.

Маг стряхнул заледеневший снег с плеч.

— Говорят, что ты не веришь в богов. Может, мне стоило спросить совета у кого-нибудь другого.

— Ты ведь не из-за своих ребят спрашиваешь, не так ли? Ты пришел из-за своего брата Торада.

Маг удивленно глядел на герцога. Наконец кивнул.

— Неужели читать в моем сердце настолько легко?

— Неужели это позор — не уметь скрывать правду?

Молодой военный ярл вздохнул.

— Пожалуй, легче поймать руками ветер, чем получить от тебя однозначный ответ, герцог.

— Только если ты задаешь вопрос, ответ на который уже находится в твоем сердце.

Альфадас не сумел сдержать улыбки. Он хорошо понимал отчаяние молодого воина. У него самого была дюжина подобных разговоров с мастером меча и приемным отцом. Тогда слова учителя приводили его в отчаяние. Лишь с годами он понял, что со стороны Олловейна это был не просто уход от неприятных вопросов. И герцог научился следовать голосу своего сердца. По крайней мере в большинстве случаев.

Люсилла, беловолосая эльфийка, вынырнула из метели подобно призраку. Пригнувшись к гриве своего коня, она пронеслась мимо.

— Они жутковаты, — сказал Маг. Он говорил настолько тихо, что метель развеивала его слова. — С тех пор как мы побывали на золотой тропе, мой брат страшно боится смерти. Он боится, что она подобна тьме, через которую мы прошли, — бесконечный ужас.

Альфадас помедлил, а затем решил солгать.

— Мы все видели тропу из золотого света, когда шли сквозь тьму. Эта тропа есть во всех наших жизнях. Великодушие, храбрость и чувство справедливости — путевые знаки на этой тропе. Если мы не станем сходить с нее, то она приведет нас в Златые Чертоги богов, так же как золотая тропа вывела нас из тьмы в мир детей альвов.

Маг серьезно кивнул. Похоже, он испытывал облегчение.

Альфадас чувствовал себя жалко из-за того, что так проникновенно говорил о том, во что толком не верил сам. А Маг, напротив, похоже, совершенно позабыл, что минуту назад упрекал собеседника в том, что тот не верит в богов. Но кому ведом честный ответ? То, что происходит после смерти, — исключительно вопрос веры.

— Герцог! — Олловейн несся галопом вдоль колонны.

— Здесь! — Альфадас вышел из рядов марширующих.

Мастер меча остановил лошадь и спрыгнул с седла.

— Они здесь. В полумиле впереди. Тролли! Началось.

Некоторые остановились и посмотрели на них. Тем не менее Альфадас был уверен, что в реве бури люди не сумеют понять, о чем они говорят.

— Сколько их?

— Не знаю. Их обнаружила Люсилла. Они нападают на эльфов из Розенберга. Мы должны помочь.

Мысли Альфадаса спутались. Все было не так, как он планировал.

— Остановить колонну! — крикнул он марширующим. — Созвать военных ярлов!

Он предполагал, что они атакуют троллей градом стрел и заставят броситься на стену пик, но теперь все изменилось. Им придется нападать. Причем быстро! От лучников в этой снежной метели никакого толку. Равно как и от пикинеров. Для нападения на невидимого противника они слишком тяжеловесны.

Когда младшие командиры собрались, Альфадас приказал лучникам и пикинерам выстроиться в линию, чтобы поддержать остальные войска. Воинам с алебардами и мечникам предстояло образовать шеренги. Они поведут атаку, а эльфы должны рассредоточиться вдоль всего фронта, чтобы поддержать соратников, насколько это будет возможно.

Граф Фенрил стоял рядом с младшими командирами и с деланным спокойствием наблюдал за тем, как выполняются приказы Альфадаса. Казалось, прошла вечность, пока построились боевые порядки. Нужно было смотреть очень внимательно, чтобы заметить, как рука графа Фенрила сжалась на рукояти меча, а затем расслабилась снова. Потом еще и еще. Где-то там, в снежной круговерти, были его жена и ребенок. А ему не оставалось ничего, кроме как ждать, пока люди подготовятся.

Альфадас прошел вдоль строя, прежде чем отдать приказ об атаке. Первая битва не должна закончиться поражением. Моральный дух воинов никогда не оправится от такого удара. Ребята Ламби и Рагни образовывали первую линию. За ними следовали молодые воины из личной гвардии Хорзы. И только потом воины с алебардами.

Герцог обнажил меч. Из-за метели видно было не дальше десяти шагов. Он запретил своим людям пользоваться какими бы то ни было сигналами. Их атака должна захватить троллей врасплох. Альфадас еще раз взмахнул мечом над головой, заставив его описать сверкающую дугу, затем махнул рукой вперед и тронулся с, места. К нему присоединился Ламби.

— Надеюсь, ты не ожидаешь, что мы поступим с ними, как с быками.

Герцог озадаченно поглядел на ярла.

— Что ты имеешь в виду?

Его товарищ усмехнулся.

— Даже если ты закуешь меня в цепи, я не стану жрать этих троллей, после того как убью.

Некоторые из мужчин, слышавших ярла, улыбнулись. Даже Альфадасу стало немного легче.

— Я думаю, что сделаю с ними то, что делал мой отец с поверженными врагами, — вырежу печень и скормлю ее собакам.

Ламби неодобрительно покачал головой.

— Здесь же не фьордландские дворняги, — с укором произнес он. — Я прям вижу, как они начнут блевать, выворачиваясь наизнанку, лягут больные на сани, а нас запрягут вместо них. Думаю, для всех будет лучше, если мы забудем здесь о привычках твоего старика. Пусть даже он, проклятье, будет хоть сто раз героем, убившим человека-кабана.

Альфадас переступил через маленькое тельце, лежавшее в снегу. Кобольд. Его мертвые глаза смотрели в небо. В кулаке он сжимал нож. Каким мужеством надо было обладать, чтобы с таким жалким оружием выйти против врага, который в семь раз превосходит тебя ростом!

Впереди послышался шум боя, но врагов по-прежнему видно не было. Метель скрывала поле битвы, лишь время от времени открывая страшные сцены. Альфадас обошел опрокинувшиеся сани. Кобыла по-прежнему висела в упряжи. Удар по спине перебил ей позвоночник. Ее задние ноги были причудливо вывернуты. Животное негромко ржало и пыталось подняться на передние ноги. Своими отчаянными попытками оно только ухудшало состояние. Герцог провел рукой по гриве кобылы, заговорил с ней успокаивающим тоном. Мягко перерезал выступившую сонную артерию на шее животного. Теперь кобыле не придется долго страдать.

За санями лежал эльф. Он угодил под падающие сани. Его грудная клетка была разбита. Снег собрался в широко раскрытых глазах и ноздрях. Еще немного, и зимний саван накроет его полностью.

— Можно кое о чем попросить тебя? — хрипло спросил Ламби.

Герцог поднял взгляд.

— О чем?

— Если меня ранят, не заботься обо мне, пожалуйста. — Улыбка ярла вышла кривой. — В конце концов, мне не хочется кончить, как эта кобыла.

Альфадас мягко кивнул.

— Боишься?

Впереди раздался долгий первобытный вопль, чем-то похожий на рев медведя, приветствующего весну после зимней спячки. Слышен был и звон оружия.

Ламби потер изувеченный нос.

— Конечно, боюсь. Чуть в штаны не наложил. Хочется, чтоб уже началось скорее. Тролли не могут быть настолько ужасными, насколько я себе представляю. Когда я наконец увижу их, вздохну с облегчением.

— Ты уверен, что не стоит скармливать тролльи печенки собакам?

Ламби скривился.

— Ты не мог бы подождать с кровавыми историями о своем отце, пока все это не закончится? Может быть, ты удивишься, герцог, но, пока дело не дошло до схватки, у меня очень чувствительный желудок.

Альфадас удивленно воззрился на него.

— Правда?

Ламби серьезно кивнул.

— Да. Примерно настолько же, насколько желудок легавого пса, который занят поглощением внутренностей оленя. — Военный ярл звонко расхохотался. — Неужели я похож на человека, который станет блевать на снег только из-за того, что на его мече сверкнет капля крови?

Перед ними лежал разбитый сундук. Ветер трепал тонкое платье, запутавшееся в щепках. Ящики, бочонки и даже предметы мебели валялись на льду — свидетельство того, сколь отчаянно эльфы пытались разгрузить сани, чтобы уйти от троллей.

Ламби поднес тонкую ткань к сломанному носу и понюхал.

— Вкусно! — крикнул он Альфадасу.

Навстречу им брела эльфийка в светло-зеленом платье. Ее рыжие волосы были растрепаны, глаза расширены от ужаса. Из длинного острого уха на шею текла струйка крови.

— Клянусь богами! Лут исполнил мое самое горячее желание! — крикнул Ламби, бросаясь навстречу эльфийке.

Внезапно трубный рев перекрыл вой ветра. Из белой круговерти вырисовалась огромная фигура. Существо было более трех шагов высотой, на нем была только набедренная повязка из грязных шкур. Серая кожа напоминала камень. И, как и камню, монстру, похоже, был нипочем смертельный холод. На миг тролль удивился. Затем поднял булаву, издал пронзительный крик и бросился прямо на Ламби.

Маленький воин рухнул ничком на землю и таким образом ушел от мощного удара. Альфадас, словно окаменев, глядел на тролля. Ничто из того, что он слышал об этих страшных чудовищах, и близко не было похоже на действительность. Люди вокруг него тоже застыли. Они в ужасе смотрели на свою смерть.

Ламби в отчаянии перекатился на бок. Совсем рядом с его головой ударилась об лед огромная дубинка. Военный ярл потерял оружие. Он беспомощно перекатывался из стороны в сторону, пытаясь увернуться от удара.

Наконец Альфадасу удалось преодолеть ужас. Его друг мог погибнуть.

— Сюда, ты, грязный ублюдок! — крикнул он.

Тролль резко повернулся. Его узкий безгубый рот сложился в улыбку. Герцог устремился вперед, пробежав под дубинкой великана. Клинок Альфадаса глубоко вошел в бедро тролля, но противник только хрюкнул. Удар тыльной стороной руки пришелся человеку в лицо. Это была всего лишь пощечина, но пощечина великана. Герцог потерял опору под ногами и пролетел приличное расстояние по воздуху. Его меч по-прежнему торчал из ноги тролля.

Теперь чудовище устремилось на других воинов. От удара дубинкой разлетелась голова одного из алебардщиков. Альфадас со стоном поднялся на ноги.

— Нападайте на него группой! — крикнул он. — Иначе он перебьет вас поодиночке!

— Возьми это!

Ламби поднялся, вынул из-за пояса секиру и швырнул ее Альфадасу. Герцог проворно поймал оружие в воздухе и ринулся в бой. Краем глаза он заметил, что Ламби последовал за ним; теперь он был вооружен только ножом.

Алебарды воинов устремлялись то вперед, то назад. На остриях орудий были длинные четырехгранные железные шипы. Они вонзались троллю в руки и грудь, но не могли сильно ранить. Великан размахивал дубинкой, разбивая древки, если воины не успевали достаточно быстро отскочить назад. Он рычал что-то на своем гортанном наречии. «Интересно, страшно ли ему?» — подумалось Альфадасу.

Ламби подкрался к троллю сзади и вонзил кинжал ему в подколенную впадину. Издав пронзительный вопль, чудовище рухнуло на бок. Алебардщики устремились к нему. Широкие лезвия оставляли глубокие раны на плечах и спине тролля. Борясь со смертью, великан схватил оружие. Он рывком подтянул к себе светловолосого воина и ударом головы пробил ему грудную клетку.

Еще один удар пришелся троллю в шею. Альфадас услышал, как затрещали кости. Широко раскинув руки, великан снова упал, погребая под собой умирающих воинов.

Альфадас шагнул вперед и извлек меч из бедра тролля. Герцог огляделся. Двое его ребят были мертвы, еще двое ранены настолько тяжело, что уже не смогут сражаться.

— Победа! — крикнул Ламби. — Победа! Они тоже из плоти и крови, пусть и того, и другого в них чертовски много.

— Тихо! — крикнул Альфадас.

Рев бури стих. Отчетливо слышался протяжный зов. Справа и слева доносился шум битвы. Крики умирающих.

— Туда! — Герцог ринулся навстречу крикам.

Они обнаружили еще двух троллей, устроивших кровавую баню среди воинов из Фьордландии.

Ронардин, страж Магдан Фалаха, пытался отвлечь гигантов от раненого, отчаянно цеплявшегося за землю.

Не колеблясь, устремился вперед Альфадас. Его меч описал сверкающий полукруг. Он провел кровавую линию по спине тролля. В тот же миг зазвенел металл. Раненый боевым молотом Ронардин рухнул на колени. На его нагруднике была сильная вмятина. По губам эльфа текла кровь. Ронардин нацелился на колено противника. Второй удар выбил меч из его руки.

— Эй, каменнокожий! — заревел Ламби. — Твоя сестренка расставляет ноги перед каждым!

— Он тебя не понимает! — крикнул Альфадас, с трудом увернувшись от удара противника. — Брось эту чушь!

Тролль с боевым молотом оставил Ронардина и обернулся. Его грудь и ноги были покрыты окровавленными отпечатками ладоней. На костяном крюке, притороченном к поясу, висела широкая полоска мяса.

— Если выбран правильный тон, слова понимать не обязательно! — крикнул в ответ Ламби. Он взмахнул мечом. — Иди сюда, ты, громадина, и я расскажу тебе, каково это — лежать с твоей сестренкой.

Альфадас укрылся за брошенными санями, чтобы уйти от удара. На его противнике были штаны из светлой кожи. На поясе болтались сумка для лука и колчан. Удар боевого молота разбил скамью в санях.

Герцог прокатился между полозьями. Еще миг хрупкое транспортное средство лежало между ними, затем тролль с яростным криком рванул его на себя и поднял высоко над головой.

Альфадас побежал. Услышав второй крик, он бросился влево. Скользя на льду, он больно ударился об окованный бронзой сундук. Сани едва не угодили в него. В воздух взметнулись обломки. Согнутое полозье ударило о ящик прямо рядом с Альфадасом. Прыжок щучкой спас герцогу жизнь.

Над ним поднялась тень. Нет, этот прыжок продлил его жизнь всего на несколько мгновений. Тролль стоял над ним, широко расставив ноги. Альфадас попытался нанести прямой удар, целясь в промежность великана. На него обрушился смертоносный удар, у него выбили меч из руки. Тролль разоружил его умелым выпадом.

С ухмылкой поднял великан боевую секиру. Внезапно из его правого глаза выросла стрела. Темная кровь потекла по щеке, собираясь в уголке рта. Тролль все еще улыбался.

Изящные руки схватили Альфадаса и потянули в сторону Герцог не мог отвести взгляд от своего противника. Кулак с боевой секирой разжался. Тяжелое оружие упало на лед.

— Все кончилось, — произнес знакомый голос.

Олловейн!

— Спасибо, — с трудом переводя дух, ответил Альфадас.

Тролль закачался. Его уцелевший глаз глядел прямо на герцога. Внезапно великан рухнул лицом вперед. На миг застыл неподвижно. Затем правая рука его потянулась к секире. Кончики пальцев коснулись древка оружия. Он глубоко вздохнул и перестал шевелиться.

— Не благодари меня, — мягко произнес Олловейн. — Тебя спасла она. — Он указал на стройную, укутанную в белые одежды фигуру, сжимавшую в руках охотничий лук.

Сильвина. Эльфийка стояла рядом с Ламби, который, тяжело дыша, опирался на обломки саней. Второй тролль исчез бесследно.

Олловейн опустился на колени рядом с Ронардином и сжал его руку. Лицо стража Магдан Фалаха побелело, как снег вокруг, губы были красны от крови.

— Они не прошли мост, ведь так? — Его карие глаза смотрели на мастера меча.

— Мост не пал, — твердо произнес Олловейн. — Ты справился со своей задачей.

Кровь вспенилась на губах эльфа.

— Пожалуйста… Королева послала ту даму, чтобы спасти Филанган. Попроси у нее прощения. Я не хотел оскорбить ее своими взглядами. — Ронардин попытался подняться, но Олловейн мягко прижал его к земле.

— Она никогда не сердилась на тебя, друг мой. А теперь отдыхай. Мы отнесем тебя в Каменный сад, чтобы ты нес стражу на мосту.

— Они не должны… — Глаза Ронардина расширились. — Ты должен…

Олловейн застыл еще на миг, затем сложил руки умершего на груди.

— Что это все значит? — удивленно спросил Альфадас.

— Похоже, он решил, что сражался на Магдан Фалахе. Он был стражем моста на протяжении многих лет.

Метель улеглась. Снег почти прекратился. Перед ними на фоне белого покрывала обозначились стройные фигуры. Навстречу им шли повозки и сани. Беженцы из Розенберга.

Люди ликовали. Они победили! Ламби подошел к герцогу и хлопнул его по плечу.

— Мы как следует пнули их под зад, не так ли?

Альфадас устало кивнул.

— Боевое крещение пройдено. Это хороший знак. Мы сумели спасти эльфов, по крайней мере тех.

Ламби рассмеялся.

— Что значит по крайней мере тех? Это же только начало. Мы пойдем за троллями в холмы и убьем их. Я еще не посчитался с тем парнем с окровавленными руками. Меня нельзя так просто толкать.

Герцог почувствовал, как задрожал лед под ногами. Неужели к врагу пришло подкрепление? Эта битва еще не выиграна!