Вождь

ГЛАВА 17 ЦЕНА ПОКОЯ

Утром девять моряков плотно облепили Семя, оторвали его от прибережного песка и двинулись в сторону леса. Впереди, прикрывая их от возможного нападения дикарей, шагали, развернувшись широкой цепью, братья по плоти.

Когда до стены зарослей оставалось немногим больше сотни шагов, поднялись, выискивая цель, арбалеты. Щелкнула одна тетива, другая.

— Мимо! — поморщившись, признала Кавина.

Туземцы умнели на глазах и теперь, стоило прицелиться в их сторону, немедленно ударялись в бега.

Никаких волевых ударов, никаких импульсов страха, даже никаких угроз в этот раз больше не прозвучало. Путники, готовые к смертельной схватке, вошли в лес, но там их ждала полная тишина.

— Не расслабляться! — предупредил воинов северянин. — Навул, сто шагов левее, Кавина — сто шагов правее. Внимательней, не попадите в засаду. Однако никто и никаким образом на жизнь братьев или моряков с их драгоценным грузом не покушался.

Вскоре путники вышли на поляну, где на куче земли, сваленной рядом с ямой, сохранились следы паучьих когтей — похоже, ночью туземцы все-таки пытались уничтожить следы проделанной вчера моряками работы, но их лапы оказались неприспособленны для подобной подлости. Люди осторожно опустили Семя рядом с вырытой ямой. Повисла напряженная тишина.

Все — и люди, и смертоносцы, прекрасно понимали, что происходит великое, невиданное ранее деяние, сопоставимое разве с появлением человечества, прилетом кометы Опик или уходом далеких предков к звездам.

Сейчас они собирались посадить новую Великую Богиню, сила которой вскоре станет настолько велика, что полтора десятка подобных растений окажутся способны изменить траекторию полета всей Солнечной системы. И так, просто, сбросить Семя в подготовленную яму и забросать землей казалось им чуть ли не кощунством.

Наконец Найл решился, подошел к Семени, прижался к его шершавой коричневой поверхности и достаточно громко прошептал:

— Ты пробуждайся, расти, Богиня. Пусть силы твои возродят Жизнь на этих пустынных островах, пусть силы твои несут всем радость и здоровье, пусть деяния твои пойдут на благо нашему миру. Мы любим тебя, Богиня. И пусть любовь наша всегда останется с тобой.

Тут руки и щека правителя ощутили словно теплый толчок, пришедший из глубины Семени — оно услышало его слова! Вернее — его эмоции, и ответило!

— Я тоже люблю тебя, Богиня, — приблизилась Нефтис и положила ладонь ей на коричневую корку — и тут же испуганно отдернула, схватив другой рукой.

— И я люблю тебя, Богиня, — шагнула следом Юлук.

— И я…

— Это было не зря, — услышал Найл горячий шепот в самое ухо.

— Ты чего, Нефтис?

— Теперь я знаю, — всегда суровая стражница, продолжавшая держать одну руку другой, внезапно всхлипнула, словно малолетка с острова детей.

— Теперь я понимаю, все это мы делали не зря. Не зря…

— Я, конечно, верую в Семнадцать Богов, — вздохнул северянин, подходя вслед за остальными, — но, пожалуй, я тоже люблю тебя.

Он положил ладонь на поверхность, тоже испуганно отдернул, и несмело улыбнулся:

— Ты это… Ты расти большой и красивой. И вспоминай иногда старика Поруза, Богиня… И остальных вспоминай. Ну, давайте, что ли, моряки? Надо и дело делать.

К Семени прилепили четыре паутинки, после чего подняли его, перенесли к яме и очень осторожно опустили. Затем люди взялись за кирки и принялись споро перебрасывать землю вниз. — Надо бы, наверное… Полить его, что ли? — предложил шериф.

— Ни к чему, — покачал головой Найл. — Вода с лужи вся стекла в яму и сейчас внизу тепло и влажно. Кажется, это именно то, чего любят все растения. Прикажите лучше нашим смертоносцам натянуть плотную паутину вокруг этого места. И на землю тоже пусть положат. Так всем будет спокойнее.

— Да, мой господин, — кивнул северянин. — Так мы отплываем прямо сейчас, или завтра?

— Мы поживем здесь еще несколько дней, — покачал головой правитель. — Я хочу убедиться, что мы все сделали правильно, и Богиня в безопасности. А значит вам, шериф, надлежит установить порядок патрулей, которые несколько раз в день станут осматривать лес, подступы к нему и пространство вокруг поляны.

Пожалуй, единственным, кого обеспокоило решение правителя, оказался шериф. Его дожидалась дома семья: жена, дочери. Для всех остальных дом находился там, куда их забрасывала судьба. Назия, хозяйка корабля, воспринимала судно как свою плоть и кровь, и оставалась спокойна до тех пор, пока находилась на борту. Моряков изначально воспитывали на острове детей, как живые детали оснастки — гребцы, вантовые, рулевые; всем им для спокойствия было достаточно того, что их родное судно раскачивается вместе с ними. А какой вид раскрывается с его борта — это уже дело второстепенное.

Братья по плоти, родившиеся в Дельте, выросшие в походах сперва на Провинцию, потом на Мага, затем освобождавшие свой город и воевавшие с северянами — они скорее чувствовали себя неуютно в городе, в покое, когда нечего делать, не с кем сражаться и некуда идти.

Для Нефтис, переданной еще Смертоносцем-Повелителем во дворец Посланника Богини с приказом охранять Найла любым способом и любой ценой, дом оставался там, где находился господин.

Еще был Найл, которого ждали трон и Ямисса. Но он выполнял свой долг и желал выполнить его до конца, не допустив никаких промахов и недоделок.

Первые два дня патрулирования не принесли никаких тревожных сигналов, но на третий Юлук, вернувшись с обхода, позвала правителя за собой.

— Смотри, Посланник, — указала она на низкий кустарник, тянущийся вдоль границы леса.

Поначалу Найл ничего не заметил, но вскоре различил в общей стене небольшую проплешину. Он подошел ближе, присел: так и есть! Кто-то аккуратно выстриг из общей зелени изрядный пучок.

— Никого не заметила?

— Нет, Посланник. И следов на траве никаких.

— Хорошо, будь внимательнее…

Но чтобы заметить многометровую прореху, обнаружившуюся в заборе на следующий день, особого внимания уже не требовалось. — Кто бы это мог быть? — задумчиво спросил шериф.

— Как будто не ясно? — хмыкнул Найл. — Листорезы! Вчера разведчик нашел тут зелень, сегодня прибежали фуражиры. Каждую ночь их будет приходить все больше и больше, пока они не сожрут весь лес.

— Да, лесочку, похоже, больше не жить…

— Лесочку?! — перебил северянина Найл. — А что будет, когда прорежется ботва Великой Богини? Они убьют ее, не дав и родиться!

— Прикажете выставить посты?

— Какие посты? Ты забыл, как мы сражались с ними в здании? Но тогда мы могли, по крайней мере, убегать. А здесь? Они просто задавят нас ради своих зеленых листиков!

Посланник Богини задумчиво прикусил губу:

— Почему же раньше они не трогали лес?

— Тут жили смертоносцы, — напомнил северянин. — Они жрали всех, кто приближался близко. Только непонятно, как эти дикари смогли выдерживать битвы с муравьями.

— А их не было, — покачал головой Найл. — Восьмилапые ловили забегавших сюда разведчиков, те не возвращались. И ничего не сообщали о близком зеленом леске. Муравейник про него просто ничего не знал. Пожалуй, этого состояния нам больше не вернуть… Или вернуть?

— Как?

— Паутина! Нужно затянуть лес паутиной. Густо понизу и с этой стороны, и как получится — со всех остальных. Потеряют пару десятков фуражиров, и успокоятся… Пока снова этот лес не найдут… А где дикие смертоносцы, шериф?

— Ушли, мой господин. После того, как мы прочесали лес перед посадкой Богини, они больше не появлялись. Похоже, все-таки испугались и ушли.

— Так всегда, — вздохнул правитель. — Когда они не нужны, выскакивают из-за каждого дерева. А в кои веки понадобились — и не найти. Как по-твоему, куда их могло понести?

— Думаю, в гаражи, мой господин.

— Что же… — и Найл мысленно позвал: — Любопытный, Трасик. Возвращайтесь к дому, по которому мы поднимались, установите контакт со смертоносцами и предложите им вернуться назад в лес. Скажите, что мы приносим свои извинения и уходим отсюда.

Весь день восьмилапые исправно трудились, устанавливая ловчие паутины вокруг зарослей, а люди запасали дрова, чтобы потом не пробираться за ними в лес по крайней мере несколько дней. По счастью, сети, заброшенные в незнакомое с рыбаками море, каждый день исправно приносили улов, достаточный, чтобы никто не оставался голодным. Хотя, конечно, рыба начинала надоедать.

К вечеру лес выглядел так, словно долго стоял в Серых горах и его густо усыпало снегом. Хотя паутинные сети были натянуты и не очень густо, но белые линии на фоне темной листвы выделялись так четко, словно были толщиной не два-три миллиметра, а несколько сантиметров.

Затемно вернулись парламентеры с печальным ответом: смертоносцы из подвала наотрез отказывались покидать свое уютное убежище. Они не верили посулам о сытной жизни и ежедневно набегающих полчищах муравьев; не доверяли сказкам о том, что на побережье нет троллей. А что касается беглецов из леса — чужаки в подвалах не появлялись.

— Да, — хмуро признал Найл. — Восстановить равновесие не так просто, как его разрушить.

Теперь он всячески клял себя за то, что не сумел убедить дикарей в том, что рыба — это тоже еда, а не оскорбление. Применить силу, имея ее, легче всего. Сейчас он по-прежнему оставался самым сильным на этих островах — ну и что? Ему приходится самому караулить еще не проклюнувшееся Семя от возможных и невозможных напастей, вместо того, чтобы просто оставить его в безопасности и отправиться в обратный путь.

— Скажите, мой господин, а сколько времени нужно Богине, чтобы вырасти, и научиться защищать себя самой? — неожиданно поинтересовался северянин.

— Точно не знаю, — вздрогнул от созвучности общих мыслей правитель. — Но Великая Богиня Дельты растет уже почти тысячу лет.

Поутру накинутые на заросли сети заметно потемнели от множества налипших на них муравьев. Восьмилапые тут же устремились подкреплять свои силы свеженьким мясом, и даже воины, уставшие от рыбной диеты, решили снова переключиться на кислую муравьятину. Но самое интересное — среди шестилапых в общие силки затесался, вместе со своим копьем с костяным наконечником, и один дикарь, одетый в кирасу из наспинных пластин смертоносцев и волосяную юбочку до колен.

— Ты кто такой? — послал Найл вопросительный импульс в его сознание, похлопав бедолагу по затылку.

— Айя-рук! — возмущенно выругался тот, но правитель все равно успел поймать в его мыслях образ ближнего к зарослям дома, в который братья по плоти так ни разу и не заглянули, лица каких-то девушек, озабоченной пожилой женщины. Еще в памяти промелькнул образ короткой аккуратной грядки, вытянувшейся вдоль окна. Земледелие здесь явно развивалось так же, как в небоскребе — только без участия муравьев. Похоже, глупый двуногий решил прогуляться на разведку — и не прошел от своего дома и ста шагов.

Этот визитер Найлу не понравилось. Люди, как известно, умеют есть не только мясо, но и растительную пищу. А при голоде жрут и просто все подряд. Этих к Богине подпускать тоже нельзя. Только смертоносцев!

— Курно йыжоне орх! — потребовал двуногий.

Найл, не успев разобраться в его мыслях, легонько пнул туземца в бок, и тот высказался еще более длинно.

— Ого, — удивился правитель, оглянувшись на телохранительницу. — Представляешь, Нефтис, он принял нас за хранителей, утверждает, что заплатил все положенные подати и просит его отпустить.

— Подати? — удивился появившийся откуда-то со стороны Поруз. — Кто-то платит им подати? А почему?

— Почему вы платите подати хранителям, дикарь? — постучал пленнику по затылку правитель.

— Конгда жиро мутрак, тратакиглен, улонго спейс… — затараторил тот.

Найл минуту помолчал, разбираясь в промелькнувших в его голове образах, удивленно подергал себя за ухо.

— Получается так, шериф. Платят они подати совершенно добровольно, поскольку хранители выполняют великую миссию по спасению огромных знаний далеких предков, согласно оставленному им отцами и дедами завету. Платят от всей души, — тут Найл усмехнулся. — Потому что, если не платить, хранители приходят с грохочущими трубками, и убивают всех подряд, кто не может предоставить доказательство своей честности.

— Какие грохочущие трубки? — не понял северянин.

— Даже не знаю, — пожал плечами Посланник Богини. — Больше всего это напоминает какой-то доисторический автомат или пулемет. Судя по образу, что-то середины двадцать первого века. Но он не может сохраниться, да еще стрелять, да еще так интенсивно. Как-никак тысячу лет прошло. Все давно должно сгнить, утерять химические свойства, проржаветь. И патроны должны израсходоваться.

— Простите, мой господин, — покачал головой шериф, — но оружие хранится так, как его хранят. Когда я кладу что-то в наш арсенал, я слежу, что бы это было смазано, завернуто, укрыто, уложено в сухом проветриваемом помещении. Тогда клинок готов к бою в любой момент хоть через час, хоть через сотню лет. Если здешние хранители смогли найти арсенал крупного воинского подразделения, то они могут просто выбрасывать вышедшее из строя оружие, заменяя его новым, и черпать боеприпасы из кладовых. В замке князя Граничного, например, хранится три с половиной миллиона арбалетных болтов на случай осады, не считая оружия караулов, дозоров и воинских частей. Попади они в руки банды из десятка разбойников — и тем тоже хватит этого запаса на несколько веков.

— Кто знает, возможно ты и прав, — засомневался Найл. — Если взглянуть на это с другой стороны: аккумуляторы разряжаются, конденсаторы садятся, батарейки выдыхаются. Вся сложная и умная техника без этих элементов превращается в мусор. А химические реакции неизменны во все времена, механические рычаги не умеют уставать. В конце концов, раз дикарь видел стреляющих из автоматов хранителей, значит они действительно существуют. А где они прячутся, двуногий?

Правитель опять легонько толкнул туземца, расшевеливая его память.

— Ага, понятно, — через мгновение кивнул Найл. — Оказывается, до хранителей мы просто не дошли. Их нора находится за высотными домами, на том конце острова. Ты представляешь, сколько железа хранится в их доме? Сколько можно наковать из него великолепных мечей и наконечников для копий и арбалетных болтов?

— Если мы пойдем туда, то кто станет охранять Семя? — задал вполне резонный вопрос северянин, и Найл с сожалением согласился — Да, так просто отсюда не уйдешь. Ладно, позови Трасика. Пусть они с Любопытным возьмут этого двуногого с собой, покажут смертоносцам из гаражей, и скажут, что здесь такие водятся в огромном количестве, про муравьев пусть расскажут. Они же там воют от голода! Неужто не соблазнятся?

Подвальные восьмилапые не соблазнились.

— Один двуногий может быть случайной добычей, а в такое множество муравьев мы и вовсе не верим! — именно такой ответ принесли пауки. — Мы сами ловим муравьев рядом с домом, а иногда убиваем и троллей. Переходить жить под открытое небо ради одного человечка на всех не имеет смысла.

— И еще им любопытно, — добавил Трасик, — если здесь так сытно и хорошо, то почему мы не живем здесь сами, а заманиваем их?

— Ступай туда завтра снова, и передай, что мы скоро уплываем, — сгреб сидящий у костра Найл с пляжа горсть песка, — и нам жалко, что так много легкой еды пропадет просто так. И еще, Трасик… Постарайся узнать, ради чего бы они согласились выбраться из своего подвала и переселиться в лес хотя бы на время, чтобы оценить удобства нового места проживания?

Утро принесло только одну приятную новость: на паутину налипло чуть не втрое меньше муравьев, чем вчера. Стало быть, забывают потихоньку старую дорожку. Попавшихся шестилапых опять разделали и частично зажарили над огнем, частично посолили, чтобы потом подкоптить. Весь улов, к великой радости Назии, полностью уходил на копчение, в запасы для плаванья.

А вернувшиеся от небоскребов смертоносцы принесли довольно жесткие условия: туземцы прощают набег на их охотничьи угодья, если им в качестве компенсации отдадут столько хранителей, сколько лап у вождя их клана, и твердо пообещают, что в лесу в первый же день им удастся поймать еще столько же хранителей.

— Кажется, они заподозрили, что нам крайне необходимо переселить их сюда, — покачал головой Поруз, и правитель горько рассмеялся:

— Трудно было не заметить! Третий день уговариваем. Где я им возьму столько хранителей? — и Найл с надеждой спросил: — а сколько лап у их вождя?

— Все на месте, — ответил Любопытный.

— Значит, шестнадцать, — сделал вывод Посланник Богини.

— А они имели в виду именно хранителей, или, может, их устроят и просто двуногие? — уточнил Поруз.

— Я не отдам ни одного человека из своего отряда! — сухо отрезал Найл.

— Я тоже, — согласно кивнул шериф. — И все-таки… Вы показывали им дикаря, Трасик. Как его называли обитатели подвала?

— Хранителем.

— Значит, здешние дикари тоже подойдут! — торжествующе заявил правителю Поруз.

— Так ты… — поднял брови Посланник Богини, — хочешь сказать, ты предлагаешь отловить шестнадцать местных двуногих дикарей и отдать их дикарям восьмилапым? — Я понимаю, что падаю в ваших глазах, мой господин, — склонил голову северянин. — Но мне никак нельзя оставаться здесь на тысячу лет. Я надеюсь еще выдать замуж своих дочерей и подержать на руках внуков.

— Нехорошо получается, — тихо улыбнулся Найл. — Хранители этих дикарей грабят, смертоносцы ловят, так еще и мы в качестве подарка начнем раздавать. Может, пусть хоть на этот раз расплачиваются действительно хранители, раз уж тут про них все говорят?

— Здешние дикари ближе, мой господин.

— Ну же, шериф, — покачал головой правитель. — Неужели тебе и вправду не хочется хоть одним глазком взглянуть на те огромные знания древних предков, которыми хранители так гордятся?

— У хранителей есть пулеметы и автоматы.

— Так ты знаешь, что это такое? — удивился Найл.

— Разумеется. У нас в княжестве тоже сохранились свидетельства о древних войнах. Я, как воин, не мог не интересоваться, чем и как сражались в далеком прошлом.

— У дикарей копья, у хранителей пулеметы, — пожал плечами правитель. — Сражаться придется там и там. Какая разница?

— Во времени. Брать крепость на несколько недель дольше.

— Зато сколько нам удастся найти железа… — еще раз попытался соблазнить северянина Найл.

— Вам достаточно просто приказать, мой господин, — вскинул подбородок Поруз.

— Нет, шериф, — поднялся с песка Найл и положил ему руку на плечо. — Мы все уже слишком устали, чтобы решать вопросы таким образом. Будет так, как считаешь нужным ты.

Северянин на несколько минут замолчал. Стремление покончить с делом как можно быстрее боролись в его душе с желанием угодить правителю, являвшемуся носителем верховной власти в Южных песках. К тому же, этот молодой человек очень часто оказывается прав в своих решениях в самых разных ситуациях. Вот и сейчас — домой хочется всем, но знания и железо… Неужели они не стоят нескольких лишних дней?

— Хорошо, — с сожалением кивнул Поруз. — Пусть будут хранители.