Вождь

ГЛАВА 12 ВНИЗ

То, что дом обитаем, стало ясно сразу, стоило спуститься с поднебесного чердака на верхний этаж: здесь, на широком коричневом поле, из жирной земли торчали ровные ряды огромных белых капустных кочанов.

— Ничего себе! — поразился правитель. — Это же сколько нужно иметь терпения и настойчивости, чтобы натаскать сюда столько грунта? Двести шестьдесят второй этаж. Невероятно.

Впрочем, восхищение трудолюбием неизвестных чужеземцев не помешало путникам срезать два кочана и порубить их для людей на ломтики — смертоносцы питаться растительной пищей не способны, и им оставалось только созерцать чужой пир.

Подкрепившись, братья по плоти спустились еще на этаж, обнаружили еще одно поле — засеянное, судя по высокой ботве, какими-то корнеплодами. Здесь, как и наверху, царила идеальная чистота и порядок: ни одной крупинки земли вне поля, растения растут ровными рядами, на строго одинаковом промежутке друг от друга, вокруг каждого накопана индивидуальная грядочка строго одного и того же размера.

— Цивилизация… — сделал вывод северянин. — У нас так не могут. Интересно, где же подевались пахари?

— Наверное, на жилых этажах, — пожал плечами Найл. — Только нам нужно не к ним в гости, а на сороковой этаж. Ты не забыл? Хватит уже бродить попусту, пора заканчивать экспедицию. Так что, шериф, до пятидесятого этажа попрошу с лестницы никуда не выходить, а уже там сориентируемся подробней.

— Да, мой господин, — кивнул Поруз и еще пять этажей честно выполнял приказ — пока не уткнулся в поверхность воды.

Вода колыхалась, скрывая ступени, примерно на метр ниже межэтажного перекрытия, весело пуская солнечных зайчиков мелкими волнами. Северянин, не зная, что сказать, попятился, пропуская Найла вперед.

— Надеюсь, его не затопило под самую крышу? — Посланник Богини присел у воды, зачерпнул, попробовал на язык. — Нормальная. Стало быть, жажда нам здесь не грозит.

— Может, нырнуть, посмотреть выход? — предложил северянин.

— Ты умеешь видеть в темноте, Поруз? — удивился Найл. — К тому же, я и так знаю, что прохода там нет — иначе вода бы вытекла. Придется спускаться по шахте.

Путники начали выбираться на этаж, с любопытством осматриваясь по сторонам.

Этот дом вообще сохранился лучше соседнего — начиная со сложенных на чердаке плакатов, призывающих не ходить, где не положено, и заканчивая намалеванными на стене лестницы разноцветными надписями и узорами.

Вот и здесь, на разделяющих комнаты прозрачных перегородках сверкало красками множество плакатов. Некоторые оказывались даже к месту, некоторые — нет. Так, над посаженными в комнатенке пять на десять капустными кочанами с одной стороны висело объявление «Место для курения» с другой — «Берлинский филармонический оркестр», комната с еще только проклюнувшими ростками предупреждала, что «Во время работы ксерокса входить запрещается». Морковная грядка начиналась под скромным плакатом «типы раскладки клавиатуры».

Но больше всего поразила правителя то, что для посадок неведомые земледельцы использовали этаж целиком. Различные растения росли не только в комнатах и холлах — они тянулись к свету даже в узких коридорчиках, сделанных между отдельными комнатками.

— Если у них все везде растет, то где же они ходят? — никак не мог понять он.

Ценя чужой труд, путники постарались пройти до соседней опорной стойки так, чтобы не затоптать никаких растений — но кое-где грядки оказались все-таки повреждены. Но не по воздуху же людям и паукам летать! Пройдя по одному коридору и миновав две комнаты, отряд столпился у дверей лифтовой шахты и люди задумчиво смолкли: в ней тоже плескалась вода.

— Может, с него стока нет? — предположил северянин. — Дождям из здания вытекать некуда, вот его до сих пор и затопило.

— Колодец это, — неожиданно высказала свое мнения Нефтис. — Эти поля ведь поливать нужно.

— В общем, правильно, — согласился Найл. — Дождей в доме не бывает, значит поля поливаются. Наверное, земледельцы собирают здесь дождевую воду, а потом, по мере надобности, расходуют. Нужно осмотреть остальные колонны — должны они хоть одну оставить для прохода!

«Проходной» оказалась центральная опора.

— Спустить паутину? — поинтересовался Любопытный.

Найл сразу вспомнил свое первое лазанье по паутине. В тот раз они с Дравигом, Нефтис и несколькими охранницами отправились исследовать подземелье под городом пауков. В одном месте начальник охраны Смертоносца-Повелителя спустил паутину в колодец глубиной около десяти метров, чтобы людям было удобнее спуститься. Удобнее! Сперва к очень прочной, но тонкой, а потому режущей руки нити прилип подол туники, постоянно задираясь чуть не на голову. Отрывать ее каждое мгновение не было ни свободных рук, ни терпения, ни сил. Волосы на ногах тоже стали постоянно к ней цепляться, выдираясь с мясом. Точнее — волосинки, поскольку настоящие волосы у нормального человека растут между ног, внизу живота — и когда во время спуска они начинают прилипать… Это еще хуже, чем когда прилипает все остальное, растущее в том же месте.

И все эти жуткие воспоминания отпечатались в памяти после всего десятиметрового спуска! А здесь предстояло преодолеть строго вниз почти полкилометра.

— Нет! — категорически отказался от предложения смертоносца Найл. — Я помну, там внутри имелись какие-то трубы и тросы. Вот по ним слезать и станем.

Он заглянул внутрь, вправо от проема, нащупал там нечто диаметром примерно в два пальца, подергал и, убедившись в прочности, ступил в шахту, перенеся на трубу вес всего тела. Опора выдержала, и Посланник Богини стал решительно спускаться вниз.

Вскоре стало ясно, почему местные земледельцы сделали колодцы именно там, где они были: до очередного светлого прямоугольника пришлось спускаться почти пятнадцать метров.

Видимо, когда-то здесь было встроено нечто вроде зала торжеств или дурацкой пирамиды из соседнего небоскреба. Задерживаться правитель не стал и, продолжив спуск, миновал еще несколько таких же светлых окон. Когда руки начали уставать, Найл решил все-таки сделать небольшой перерыв для отдыха. В конце концов, несколько часов роли в их деле не играют, и ни к чему загонять себя до такой степени, что потом ни рукой, ни ногой не пошевелить будет. Он оказался в холле жилого этажа: на уровнях, связанными с разного рода производством, будь то информационная или финансовая деятельность, на качественную отделку никто обычно не тратился. Здесь же настенные панели выглядели как натуральное дерево, под потолком красовалась хрустальная люстра, на полу лежал ламинат.

И, что самое интересное, во всех дверных проемах, что попали в поде зрения, двери висели на своих местах!

— Похоже, мы и вправду попали в нормальное поселение, — оглянулся правитель на выбравшегося из шахты тяжело дышащего шерифа. — Смотри в каком порядке весь дом содержат! Стоит, совсем как при предках. Словно и не улетал никто отсюда к звездам.

— Угу, — прислонился к стеночке северянин.

Найл подумал, что на будущее нужно отправлять Поруза первым. Силы у старого воина уже не те, пусть сам выбирает время и место для отдыха. А уж братья по плоти как-нибудь приспособятся.

Смертоносцы и двуногие один за другим выбирались на этаж, и расходились по помещению.

— Ну что, разбивается на группы и проглядываем комнаты? — привычно предложила Юлук.

— Зачем? — удивился Найл.

— Семя искать…

— Так оно не здесь, оно на полторы сотни этажей ниже.

Остальные подростки облегченно рассмеялись. Состояние спокойного отдыха, отсутствие необходимости бежать и обшаривать все углы было после двух месяцев постоянного поиска странным и непривычным.

— Вроде, кричит кто-то? — подняла голову Нефтис.

Посланник Богини прислушался, и тоже услышал истошные вопли.

Примерно с секунду он колебался, потом встал, неуверенно предложив:

— Проверим?

Вообще-то, в чужих местах вмешиваться в местные дела путнику никогда не стоит. Баллады княжества Граничного, красиво повествующие о подвигах странствующих рыцарях, спасающих красивых девушек и охраняющих слабых и обездоленных, обычно забывают упомянуть про случаи, когда рыцарь вступался за одинокого путника, избиваемого палками — и его потом вешали рядом с конокрадом. Спасал девушку, которой раскаленным железом выжигали причинное место — и потом садился на кол рядом с детоубийцей. Редко когда поступок гостя приносил пользу, если тот спешил остановить неразумные, на его взгляд, или просто жестокие поступки местных жителей.

— Жалеешь несчастного, добей его пикой, — советовал в таких ситуациях рыцарь Синего флага Закий, немало попутешествовавший по разным местам и оставшийся при этом в живых. — Убийство выродка туземцы скорей всего поймут, а вот его защиту — вряд ли. В девяти случаях из десяти, если человеку ломают руки и ноги — он того и заслужил. В последнем случае быстрая смерть тоже не принесет ему ничего, кроме облегчения. Однако слышать чьи-то вопли о помощи и пройти мимо Посланник Богини тоже не мог.

— Нефтис, Калла, Навул, Трасик, Любопытный, за мной, — поднялся Найл. — Без моего приказа ничего не предпринимать.

Маленький отряд побежал на звук по полутемному коридору, освещенному только одиноким окном в самом дальнем конце, и вскоре остановился перед высокой дверью. Найл, осторожно нажав на ручку, приоткрыл узкую щелочку, заглянул внутрь… Потом с облегчением распахнул.

По квартире, истошно вопя, носилось три десятка голеньких мальчишек и девчонок возрастом примерно семи лет: бодрые, румяные и здоровые. На вошедших людей никакого внимания они не обратили, полностью отдавшись веселой игре.

Единственно, что удивило правителя — они не разговаривали. Они не подавали команды, не переговаривались, не звали друг друга, а просто орали во все горло давая выход эмоциям. Да и в разумах их царила какая-то восторженная каша, без какой-либо конкретики: никто не думал о родителях, о знакомых, о том, что нужно или хотелось бы сделать вечером или на другой день. Разумеется, когда дети играют — им не до глубокомысленных размышлений. Но хоть кто-то, хоть о чем-то должен задумываться!

— Ладно, пойдем отсюда, — попятился Посланник Богини.

Правителю очень не хотелось быть обнаруженным местными жителями рядом с их оставленным без надсмотра детьми — подумать ведь могут все, что угодно. Лично он, застав иноземца, проникнувшего на остров детей и крутящегося там рядом с подростками, приказал бы разорвать его в клочья без всяких дальнейших разбирательств.

Братья по плоти отошли на пару десятков шагов, когда Калла, поддавшись привычке, кольнула мечом очередную встретившуюся дверь, а потом раскрыла ее настежь.

В квартире, разложенные на подстилки из сухой морковной ботвы, мирно посапывали новорожденные младенцы. И, что интересно, опять без присмотра взрослых.

— А чего им тут бояться? — вслух подумал правитель. — Тарантулам сюда из пустыни не набежать, стрекозам и золотоглазкам взяться неоткуда. Вот за детей и не беспокоятся…

Но Посланник Богини и сам понимал, что это неправда. Если новорожденный младенец разве может иногда задохнуться, не вовремя стошнив, то в возрасте семи лет открыть входную дверь и выйти в коридор труда не составит — а здесь ничем не прикрытые лифтовые шахты.

— Кстати, — остановился Найл. — А не взглянуть ли нам на лестницу?

Предчувствие правителя не обмануло — здесь их любимая опорная колонна пребывала в первозданной чистоте и порядке. Довольно улыбнувшись, Найл мысленно позвал сюда остальных братьев, а сам заглянул в ближайшую квартиру. Там ползали на четвереньках или сидели на слое сушеной ботвы, деловито ковыряясь в траве малыши примерно годовалого возраста. Похоже, этот этаж весь посвящен детям, — понял он. — Может, взрослых сюда вообще не пускают?

Вскоре весь отряд собрался вместе. Северянин уже отдышался и мог продолжать путь, тем более, что спускаться по лестнице куда проще, чем сползать по стекловолоконной трубе. Вот только воняло от пролетов так, словно они несколько лет гнили в каком-то болоте, и Найл никак не решался ступить в это зловонное облако.

— Смотри, Посланник, — указала Юлук в глубину коридора. Там какой-то приземистый силуэт мелькал между дверьми одной из комнат и дальней опорной колонны, причем к колонне он шел с грузом, а назад возвращался налегке. — Детей, что ли, какая-то жужелица ворует?

— Великая Богиня! — правитель сорвался с места и со всех ног кинулся туда. Позади послышался дробный топот шагов — братья помчались следом.

Когда силуэт появился снова, бегущие по стенам и потолкам восьмилапые ударили парализующей волей, и неизвестный хищник замер. Путники с облегчением замедлили шаг. Когда они подошли ближе, то насекомым, принятым издалека за жужелицу, оказался муравей, в жвалах которого торчал пук травы, перепачканной детскими какашками и пропитанный их мочой.

— Тьфу ты, — выдохнул Найл. — Второй раз сегодня бегаем, и опять понапрасну.

Смертоносцы ослабили парализующую волю и муравей, не проявляя никакого удивления или любопытства, подбежал к лифтовой шахте, скинул грязное сено туда и вернулся назад в квартиру. Найл шагнул следом.

Здесь на травяных постельках лежали груднички, над которыми бегал десяток крупных рабочих муравьев. Одни меняли под детьми испачканное сено, другие подносили свежее, третьи, склонившись над малышами, отрыгивали им в рот какую-то белесую жидкость. Человечки беспокойства не проявляли, с удовольствием поедая предлагаемую им пищу, радостно лапая огромные смертоносные жвалы своими тоненькими ручками.

— Муравьи кормят детей, — удовлетворенно кивнул Посланник Богини. — Муравьи за ними ухаживают.

Он вспомнил любовно возделанные поля на верхних этажах, и подумал о том, что на такую скрупулезность способны только туповатые упрямые муравьи. Похоже, жители небоскреба приучили их не только заниматься детьми, но и выращивать овощи. А может, и фрукты — наверняка на нескольких этажах есть возделанные сады. При полностью стеклянных стенах здания, защищающих и растения, и жителей от любой непогоды, сельскохозяйственная община внутри небоскреба показалась Найлу действительно наиболее рациональной формой существования. Особенно, когда основную работу — начиная со вскапывания гряд и заканчивая кормлением детей — выполняют послушные и педантичные шестилапые рабы.

— Молодцы, — мысленно похвалил правитель пока еще незнакомых жителей высотного дома и вышел наружу. — Каждый раз Закия вспоминаю, и его основной совет: не просят, не помогай. Иначе только врагов наживешь.

— Ручные муравьи? — кивнула Юлук. — Да.

Дверь открылась, шестиногая нянька пробежалась до шахты, выкинула очередной пук грязного сена. Потрусила назад, остановилась, шевеля в воздухе длинными рыжими усиками.

— Отступаем… — шепотом произнес Найл, имевший вместе с братьями в детстве возможность несколько месяцев прожить в одном оазисе с муравьями, и хорошо изучивший их повадки.

Нянька сделала насколько шажков к двери, потом попятилась, неуверенно поводя усами. Повернулась в сторону гостей. Постояла. Опять побежала к комнате.

Найл с облегчением вздохнул.

Тут муравей решительно развернулся и кинулся на него. Посланник Богини еле успел выхватить меч и рассечь ему голову пополам. Потеря не остановила защитника дома — но с располовиненной головой он не мог никого укусить, а потому братья, окружив муравья-няньку со всех сторон, быстро изрубили его в куски.

— Собираем кусочки и бежим отсюда! — приказал Посланник Богини.

— Зачем?

— Муравьи живут в мире запахов. Найдут труп, учуют нас, устроят облаву.

— Так все равно ведь…

— Делай, что говорят! — рыкнул Найл и Юлук замолкла.

Братья добежали назад до лестницы, загрохотали вниз по ступенькам.

Правитель, задержавшись на несколько мгновений, торопливо протер пол и верхние ступени обрубком муравьиного брюшка, потом бросился догонять основной отряд.

Вонь между пролетами стояла неимоверная. Если восьмилапые с их зачаточным обонянием, сфокусированным где-то на кончиках лап, особого дискомфорта не чувствовали, то людям хватило терпения только на один этаж — и они, морща носы выскочили в очередной холл, с трудом перевели дух.

— Может быть, лучше по шахте? — с надеждой предложила Калла.

— Я думаю, — покачал головой Посланник, — нужно зажать носы, задержать дыхание и проскочить еще на этаж ниже.

— Зачем?

— Там увидите.

Братья по плоти послушались, сделали еще рывок и опустились на три лестничных пролета ниже. Дальше дороги не было, поскольку там стояла травянисто-бурая колышущаяся масса. Запах гнили распространялся по всему этажу, перехватывая дыхание.

— Ну и что здесь хорошего? — закашлялась Калла.

— То, что органические удобрения для своих огородов они заготавливают именно здесь. Бежим к центральной шахте, спускаемся на пару этажей — и никакого запаха там уже не будет. Особого приглашения не потребовалось никому. Закинув щиты за спины, воины торопливо ныряли в шахту вслед на Найлом. Посланник Богини глотнув, тянущегося снизу свежего воздуха, бросил взгляд себе под ноги и увидел двух некрупных рабочих муравьев. Один из них уже дотягивался до его ног и сейчас задумчиво ощупывал усиками сандалии.

Правитель, не дожидаясь продолжения, со всей силы пнул его в голову, и шестилапый молча полетел в пропасть. Подбежал второй работяга, тоже задумался и тоже получил смертоносный пинок. Больше движению путников никто не мешал. Найл начал спускаться дальше, и вспомнил, что первым хотел пропустить северянина. Дабы не загонять шерифа, он не стал увлекаться и выбрался на этаж всего двумя уровнями ниже.

Здесь, как правитель и ожидал, пахло чистотой и свежестью, подставляли вечернему солнцу листву морковные и капустные грядки. А в десятке метров от выхода бегала, приволакивая большущие брюшки, пара муравьев, капая изо рта понемножку влаги на каждое растение.

— Я правильно помню, что растения полезнее всего поливать ночью? — оглянулся на Нефтис правитель.

— Да, мой господин, — кивнула стражница. Работой на полях она никогда не занималась, но в наряды по охране полей от набегов гусениц и кузнечиков по молодости ходила.

— Вот, значит, почему днем мы наверху никого не видели. Они в темноте на работы выходят. Да, тут не переночуешь. Придется спускаться еще. Подождите здесь.

Посланник Богини, с опаской поглядывая на работающих муравьев и стараясь не топтаться на грядках, прокрался к «лестничной» опорной колонне, но ступени оказались с верхом засыпаны жирным, едва не сочащимся сукровицей компостом.

Пока правитель пробирался туда и обратно, ожидающие его путники вытоптали грядки в радиусе двух десятков шагов от шахты — однако муравьи невозмутимо продолжали свою работу, хотя несколько кустов смятой ботвы уже попались им под полив. Тем не менее, даже эти глупые поилки с ногами умели различать запахи не в пример лучше человека и вполне могли поднять тревогу.

— Спускаемся еще ниже, — распорядился Найл. — Шериф идет первым, я замыкающим.

У северянина оказалась счастливая рука: стоило правителю ступить на этаж следом за Порузом, как он буквально утонул в ароматных запахах. Весь пол, все доступное пространство этого уровня покрывал метровый слой сена. Пусть это были не луговые травы, а всего лишь морковная и свекольная ботва вместе с еще какой-то незнакомой травкой — но запах, запах все равно витал как на чистом вольном поле.

— Надеюсь, здесь никто и ничего ночью поливать не станет, — пробормотал Посланник и уже громко добавил: — До заката еще не меньше часа, но я не уверен, что нам еще хоть раз встретится такое удобное место для привала. Остаемся здесь. Спорить с правителем никто, естественно, не стал. Братья по плоти, совсем еще дети, несмотря на богатый боевой опыт, начали сбивать сено в большие копны и кувыркаться в нем, вырывать норы, закапывать друг друга.

Смертоносцы, принимавшие участие в общей свалке, скоро стали походить на бегающие стога, а у двуногих ботва росла на голове наравне с волосами…

— Ты не считал, сколько мы сегодня прошли? — Найл, поддавшись общей дурашливости, не сел, а рухнул со всего размаха на траву рядом с северянином.

— Пара под потолком, длинная шахта, три жилых этажа, еще один с грядками и этот, — начал загибать пальцы Поруз. — Получается восемь.

— А до Семени нужно пройти не меньше полутора сотен. Значит, еще дней двадцать спускаться. И то если без помех.

— Да, — кивнул шериф. — Скажите, мой господин, а это правда, что здесь дрессированные муравьи за людей все делают? Юлук рассказывала, но как-то не верится.

— Ну-у… В общем, правда.

— А почему «в общем», а не просто «правда»? — отметил некоторую неуверенность в правителе северянин.

— Странно, что ни одного человека не встретили. Муравьи, конечно, все работы выполняют, но неужели у двуногих никаких своих забот не имеется? И потом эта шахта…

— Что с шахтой? — насторожился воин.

— Они оставили для движения только центральную шахту, а все остальные использовали под колодцы, выгребные ямы, для хранения удобрений, — Найл немного помолчал, покусывая нижнюю губу, а потом закончил: — Понимаешь, Поруз. Людям удобнее ходить по лестнице. Они к этому привычнее. А вот шестилапым все равно. Почему же местные хозяева засыпали лестницы и оставили для движения именно шахту?