Вождь

ГЛАВА 10 ЯЩЕРКИ

На следующий день Найл впервые почувствовал себя совершенно здоровым человеком. К сожалению не потому, что полностью восстановил силы — просто оставшиеся рядом с ним братьям чувствовали себя намного, намного хуже. Тела их словно горели, мысли путались. Руки из-за слабости не могли удержать ни меча, ни щита. Найл, не помнивший ни одного случая заболевания среди братьев, поначалу отнесся к этому легкомысленно — ну, похворают немного, да выздоровеют. Крепкие ребята, постоянно тренируют свои тела, питаются одним мясом — что с ними может случиться?

Однако по мере того, как Калла, Навул и Локка все больше стремились прилечь на выворотку в стороне и свернуться клубочком, он начал беспокоиться всерьез.

— А ну-ка, — он заставил Каллу повернуться на спину, вытянуться во весь рост и опустил на нее руки.

Разумеется, ауру увидеть нетрудно — все люди видят ее друг у друга постоянно, просто привыкли не обращать на нее внимания. Восстановить утраченный навык тоже достаточно легко: — нужно смотреть в сумерках, желательно начиная с волос, у корней которых легкое свечение заметить легче всего. Но для наиболее точного определения состояния человека лучше наиболее надежен, все-таки, физический контакт — когда энергетику больного видят не глазами, а ощущают кончиками пальцев.

Он провел рукой вдоль тела девушки, и с ужасом понял, что почти не различает ее усыхающей ауры, а когда ладонь коснулась левого плеча, ощутил словно легкий укус. Создавалось ощущение, словно там, в левом плече, скрывался злой голодный зверь. Этот зверь пил энергию Каллы, пил, захлебываясь от восторга, от сказочной удачи, не думая ни о девушке, ни о собственном будущем.

Внезапно девушка застонала, скрипнув зубами.

— Калла! — окликнул ее правитель. — Калла, что у тебя здесь, на плече за ранка? Небольшая совсем, но вокруг покраснела и припухла.

— Ящерка укусила, Посланник…

— Что-о?!

Найл мгновенно понял, что никаким недомоганием здесь и не пахнет. Их убили! Их просто убили! Братьев убили — пусть даже не так явно и прямолинейно, как это делает скорпион, разрывая человеческое горло. Ранка на плече! Точно так же охотились многие ящеры на островах Тихого океана. Они не загрызали добычу, они подкарауливали, подскакивали и кусали ее. А потом долго, порою несколько дней, шли по следу. В ранку попадал трупный яд от остатков предыдущей добычи, загнивших в пасти, и легко укушенная жертва вскоре умирала от заражения крови.

— Сюда! Все сюда! — послал он мысленный призыв к остальным братьям по плоти, а затем закрыл глаза. Он представил себе клубок теплых серебряных нитей, который сворачивается и разворачивается у него в животе в такт дыханию. Постепенно клубочек стал подрастать, нити не просто тянулись через руки и ноги, они прогревали каждую мышцу, каждую клеточку. Они входили через ноздри, через горло, собираясь внутри, и вырывались назад тем же путем. Найл выбрал одну из этих нитей и, поднеся ладонь к горлу, переложил нить себе на руку, отвел в сторону.

Теперь энергетический поток шел не через ноздри — от груди он тянулся по руке и вырывался наружу через середину ладони. Посланник Богини положил эту ладонь на рану и принялся щедро и бескорыстно разматывать серебряный клубок, отдавая накопленную нить Калле.

Засевший в плече девушки зверь встрепенулся, обрадовался. Он любил жрать жизненную энергию, он готов был поглощать ее в любых количествах, сколько только мог к себе стянуть. И он сосал льющийся на него поток, напитывался им, наслаждался им, тянулся к нему навстречу.

— Что случилось, мой господин?! — первой ворвалась в квартиру Нефтис, но правитель лишь предупреждающе поднял руку — не мешай!

Зверь радовался дармовой энергии, он тянулся к ней, он даже готов был ради этого…

Посланник Богини сделал резкое движение, словно соскреб у Каллы с руки какой-то предмет, торопливо выскочил в тупичок, несколько раз резко стряхнул руку, а потом гадливо вытер ладонь о стену — тоже несколько раз и очень тщательно. Вернулся, тяжело дыша, опустился на колени рядом с Навулом, и положил руки на него. Провел руками по телу, нашел застарелую ранку, сосредоточился. Столпившиеся вокруг братья по плоти молчали, боясь помешать.

Вот, наконец, решительное соскребывающее движение — Найл отбежал в тупик, избавился от невидимой мерзости, вернулся назад, растеряно закрутил головой:

— Где Локка?

— Ее больше нет, Посланник, — ответил от дверей Клун. — Пока вы лечили Навула, она умерла.

— Не успел, — Найл осел по стенке вниз и тяжело перевел дыхание. Он настолько сильно устал, что никаких иных эмоций испытывать уже не мог.

То, что произошло через пару часов, предсказать было нетрудно: натянутая на отверстие вентиляционной шахты паутина начала мелко подрагивать из-за появившихся за ней ящерок — пара маленьких, но смертельно опасных зверьков оказалась прижата к липкой преграде напирающими товарками. Еще несколько десятков без опаски прыгали в коридоре, заглядывали в квартиру. Самые отважные начали потихоньку пробираться внутрь. Впрочем, стоило человеку или пауку сделать хоть шаг в их направлении — как они моментально отскакивали назад.

Все понятно: добыче самое время умереть и перейти в желудки своих убийц. Зеленые тролли не собирались сегодня ни с кем вступать в схватку — они хотели просто перекусить, и всем своим видом говорили: уходите и не мешайте! Члены вашей стаи мертвы: быстренько погорюйте и убирайтесь прочь! Мы хотим есть!

Однако братья по плоти уходить пока не собирались — и Калла, и Навул, да и Посланник Богини нуждались в отдыхе.

Ящерки, пританцовывая от нетерпения, начали возмущенно попискивать: поведение чужаков им совершенно не нравилось. Смелых зверьков становилось все больше, они уже во множестве бегали по соседним комнатам угрожающе разевая свои маленькие масти, а при появлении братьев не выскакивали наружу, и лишь отскакивали к стенам и громко пищали. Паутина на окне шахты начала постепенно выпячиваться наружу — и хотя Найл прекрасно знал, что силы, способной разорвать паутину толщиной в четверть мизинца в мире никогда не существовало, не существует и существовать не может, ему все это совсем не нравилось.

— Вы позволите, мой господин? — вежливо поинтересовался шериф Поруз.

— Разумеется, — кивнул правитель.

На этот раз не ящерицы неожиданно сыпались на головы путников, а сами путники спокойно и привычно подготовили нападение. И никаких беспорядочных и бестолковых ударов больше не было: десять смертоносцев перебежали на потолок, вышли в комнату и коридор и дружно ударили вниз парализующей волей. После этого следом пошли люди, собирая малышей с пола, сворачивая им шеи и скидывая в уголок. Несколько минут — писк и гомон вокруг лагеря затих и наступила полная тишина.

— Затяните двери паутиной, — распорядился шериф. — Объявляю два дня отдыха. У нас много пищи и воды, и все мы сильно измотались. Пара суток пойдет всем на пользу.

Единственным приятным моментом оказалось то, что запекаемые над огнем целиком ящерки обладали удивительно вкусным, нежным и чуть солоноватым мясом.

— Даже не верится, — покачала головой Нефтис, — такие мерзкие существа, и такие вкусные.

— Это как раз нормально, — усмехнулся Найл. — Вообще, самым вкусным мясом в мире считается свинина. Но чем эти животные питаются — лучше никому не знать.

Утром третьего дня братья по плоти со свежими силами сделали быстрый рывок в оставшейся неосмотренным угол здания, после чего направились прямо к лестнице. Никакого подвоха путники не ожидали, поэтому высунувшаяся им навстречу рыжая морда с толстыми и короткими слизистыми усами оказалась полной неожиданностью.

При виде приближающихся людей существо угрожающе метнулось вперед, вытянув за собой из лестничного пролета несколько метров толстого тела, словно составленного из полутораметровых шариков, каждый на четырех ножках. Потом оно отпрянуло назад и принялось тереться о бетонные стены. Послышалось тихое шипение.

— Многоножка! — разочарованно потянул шериф Поруз. — Ладно, рано или поздно, но на лестнице нам наверняка кто-то должен был встретиться. Арбалетчики!

— Стоять! — расталкивая братьев, ринулся вперед Найл и, повернувшись к многоножке спиной предупреждающе вскинул руки. — Не стрелять! Никаких парализующих импульсов!

— Осторожнее, мой господин! — тревожно закричала Нефтис, указывая ему за спину.

— Ерунда, это альхилорка, — опустил руки правитель. — Она травоядная и безобидная. Она не нападет.

— Тогда почему ее нельзя трогать? — не понял северянин.

— Потому, что у нее есть оружие обороны, надежно действующее уже миллионы лет. Если ее напугать, она прыскает из всех пор синильную кислоту. Вы знаете, что такое синильная кислота, шериф?

— Нет, мой господин.

— Ваше счастье. Синильная кислота, это такая штука, что если ложку ее вылить на рынке столицы Граничного княжества, вымрет весь город.

— Не может быть, — нервно поежился северянин.

— Может. Наши предки применяли ее, когда страны воевали друг с другом до смерти. Если мы напугаем эту дурную гусеницу, и она дыхнет своей отравой, то в лучшем случае несколько недель по лестнице ходить будет нельзя. А то и просто на двух этажах жизни не останется.

— И что нам делать? Оставаться здесь навсегда?

— Только никаких угрожающих движений! — повторил Найл. — Отойдите дальше по коридору, я попробую ее уговорить.

Отряд отступил, а Посланник Богини, излучая эмоцию доброжелательности, приблизился к голове многоножки на пару шагов и попытался прощупать ее сознание. Однако стоило ему установить хоть какое-то подобие контакта, как многоножка метнулась вперед и одарила его в грудь своей жесткой бронированной головой.

— Ты что делаешь, дура! — вскочил отлетевший на полкоридора Найл. — Ведь я тебе ничем не угрожал!

Он потер сразу заболевшую грудь, потом стал подступать снова:

— Мы друзья, мы союзники, мы милые безобидные существа. Мы не станем занимать твою нору…

Новый рывок, и Найл отлетел снова. На этот раз правитель просто несколько минут отдышался, потом начал уговаривать многоножку сначала:

— Мы очень мирные, милые, добродушные существа…

Удар!

— Бомбардиры, сюда! — взревел Посланник, перекувырнувшись от удара через голову и врезавшись в стену. — А ну дайте струю ей в нос, может поймет, что к чему!

Жуки с готовностью подбежали, развернулись. Братья по плоти, хорошо зная, что сейчас последует, бегом ринулись в свой оставленный было лагерь.

Позади послышался гулкий из-за множества стен «П-пух!».

— Я так понимаю, сегодня нам отсюда уже не уйти, — подвел итог северянин, опускаясь на пол. — Может, поднимемся на этот раз через лифтовую шахту?

— Поднимемся, если другого выхода не останется, — упрямо тряхнул головой Найл. — Завтра я ее оттуда выживу…

Обычная жучиная вонючка на насекомое, способное жить в облаке синильной кислоты, никак не подействовала, и из дверей опорной колонны продолжала торчать покрытая толстой хитиновой броней рыжая голова.

— Шериф, — распорядился Найл. — Отведите отряд по ту сторону опоры. Когда многоножка выберется наружу, пусть люди сразу уходят наверх, потом жуки. Смертоносцам наносить парализующий удар только по моей команде. Нефтис, дай копье.

Посланник перехватил оружие стражницы, подошел к невозмутимо лежащей в облюбованной норе многоножке, немного постоял на расстоянии нескольких шагов, давая ей вспомнить себя и вчерашнюю беседу. В коридоре все еще висел острый кисловатый запах жучиной отравы, из-за чего у правителя начали слезиться глаза и он, торопя события, размахнулся и стукнул многоножку тупым концом копья по голове. Немного выждал, и стукнул еще раз.

Череп многоножки пробить практически невозможно — при своем огромном теле, она может позволить себе роскошь отвести один сегмент, размером с двух пауков, только крохотному мозгу и защищающему его хитину. Поэтому никакой опасности от двуногого существа она не ощущала. Однако и бить себя безнаказанно позволить не могла.

Многоножка сделала короткий выпад, рассчитывая протаранить человека бронированным лбом — но Найл отпрыгнул и тут же нанес еще один удар, едва не сломав о голову насекомого древко. Он вспомнил, как в детстве хотел сделать себе шлем из черепа разорванной скорпионом молодой многоножки — и не смог. Получившаяся каска оказалась непомерно тяжела. Чтобы такая голова хоть что-нибудь почувствовала, нужно очень сильно и долго стараться.

Насекомое, разозлившись всерьез, начало с грозным шелестом вытягиваться наружу. Найл откинул оружие и бросился наутек.

Ненависть многоножки, чувствующей себя в полной безопасности — это было именно то, что ему требовалось.

Правда, на бегу ему приходилось все время оглядываться — в отличие от сколопендр, способных догнать даже мчащегося со всех ног паука, многоножки подвижностью не отличаются. Увидит, что отстает — может повернуть назад. Бот из-за такого неудачного поворота головы он и споткнулся, со всего хода шлепнувшись на пол.

Пока Найл поднимался, многоножка успело его нагнать и резко бросила вперед голову. Правитель, понимая что сейчас ему переломают все ребра, подпрыгнул как можно выше — многотонное тело скользнуло под ним, с силой ударив по ногам, он рухнул многоножке на спину, скользнул по гладким шарам и свалился вниз. Альхилорка замерла, не понимая, куда мог так неожиданно исчезнуть враг, а Посланник Богини, кое-как поднявшись и прихрамывая на обе ноги, заторопился к лестнице.

Все люди уже успели уйти — только Нефтис еще стояла, дожидаясь своего господина. Жуки тоже скрылись, большинство пауков — тоже. Оставалось лишь четыре смертоносца, готовые придти на помощь правителю в случае опасности.

— Посланник! — телохранительница сделала шаг навстречу указывая Найлу за спину.

Это многоножка наконец поняла, где искать обидчика и, с трудом разместив изгиб тела в узком коридоре, начала разворачиваться.

— Догонит, — понял слишком медленно шагающий Найл и отдал смертоносцам мысленный приказ: — Парализуйте ее!

Насекомое замерло, еще не понимая, что с ним произошло и почему ноги отказываются переступать по полу, а тело — разворачиваться. Правитель тем временем доковылял до лестницы, развернулся, бросая на альхилорку прощальный взгляд:

— Никогда не нужно поддаваться эмоциям, малышка. Злоба до добра не доведет.

Внезапно над телом многоножки взвилось сизоватое облако. Тут же с потолка на пол громко шлепнулись две бескрылые мухи, отвалился от стены гладкоспинный палочник.

— Бежим отсюда! — скомандовал Найл и первым нырнул в сумрак лестничного проема.

Арьергард отряда торопливо преодолел шесть пролетов и Найл, страхуясь от тянущегося следом миндального запаха, приказал натянуть поперек опорной колонны плотную паутину.

С этажа уже накатывали эмоциональные волны восторга обжирающихся жуков-бомбардиров. Посланник Богини вышел из дверей и замер, поразившись тому, что может совершить солнце и щедрая жизненная энергия с самым милым и безобидным растением.

Он уже встречал Венерин волос — тонкую вьющуюся травку, очень красиво свисающую с цветников, возле изящного домика принцессы Мерлью. Но никогда себе не представлял, что однажды окажется по пояс в подобной травке с ее нежными листиками и хрупкими тонкими стебельками.

Этот этаж оказался построен по принципу рабочих помещений, разделенных тонкими прозрачными перегородками, солнце добиралось до самого дальнего уголка — и Венерин волос заполонил собою все. Он свисал с потолков и перегородок, струился по воздуховодам, расстилался по полу на высоту от метра и выше.

— Ага, — задумчиво кивнул шериф Поруз, обозревая густые заросли. — Это, конечно, лучше чем губка. Но, насколько я понимаю, если они существуют и не съедены целиком, здесь наверняка имеется какой-то подвох.

И только жуки-бомбардиры молчаливо пробивали широкие тоннели, наслаждаясь тонким вкусом и ароматом нежной травы.

— Даже и не знаю… — пробормотал Найл. — Все выглядит настолько мило и безопасно… Настолько спокойно и красиво… Что хочется сбежать отсюда вовсе и поставить лагерь в другом месте.

Внезапно один из жуков издал импульс острой боли и заметался из стороны в сторону, круша перегородки и разрывая изумрудные травяные пряди. Братья кинулись к нему — но не успели пробежать и нескольких шагов, как Навул вскрикнул и упал в траву, рядом с ним запрыгала, шипя сквозь зубы, Трития, а Нефтис, наклонившись схватилась за ноги:

— Назад, мой господин! Здесь что-то жжется!

— Стойте! — Найл аккуратно присел на корточки, осмотрел ноги стражницы, на которых быстро набухали красные волдыри, потом стал раздвигать лезвием меча траву впереди: — Откуда у Венерина волоса стрекательные клетки? И почему не везде, а только в некоторых прядях?

Неожиданно на полу, покрывшемся за тысячу лет довольно толстым слоем земли, показался маленький красный мешочек с белыми кисточками наверху. Посланник Богини осторожно ткнул его кончиком клинка, и мешочек резко просел вниз, мгновенно растолстев.

— Гидра… Здесь растут гидры. Ничего удивительного, что никто не любит тут ходить и есть эту травку. Кому охота ожоги получать? А если еще и в рот несколько стрекательных нитей прихватить — так и вообще в следующий раз с голоду помереть предпочтешь.

Жук уже перестал метаться и угрюмо стоял на одном месте, терпеливо пережидая боль. Второй, не желая получить такую же муку, есть перестал и просто находился рядом с товарищем.

— Так что будем делать, мой господин? — поинтересовался Поруз. — Ставим лагерь здесь, или возвращаемся назад?

— Пойдем дальше, — вздохнул Найл и испустил в сторону здорового жука мысленный импульс. Тот сдвинулся со своего места и, давя траву и качая тонкие загородки, двинулся по этажу. — Нам незачем здесь задерживаться, шериф. Гидры опасны для нас и неприятны паукам, но наружной броне бомбардира повредить не способны. Сейчас шестилапый осмотрит этаж, и мы двинемся выше.

Тем не менее, Посланник Богини поминутно ждал еще какой-нибудь ловушки или неожиданности и судорожно сжимал рукоять меча, готовый кинуться жуку на помощь. Но помощи не потребовалось — бомбардир действительно не столкнулся ни с какими трудностями, и уже через час путники поднялись на следующую площадку.

Здесь опять росла трава — но куда менее пышно. Жуки вдвоем пробежались из края в край этажа, и вернулись с эмоцией полного разочарования.

Выше лестница вывела их опять на жилой этаж. По ставшему уже привычным правилу, братья по плоти выбрали большую угловую квартиру, тщательно ее осмотрели, заделали все ведущие наружу дыры и окна паутиной, и стали укладываться на ночлег, готовясь к очередному тяжелому дню.

Однако ничего особенно опасного в новый день не случилось. В одной из квартир на Юлук кинулся тарантул, но был тут же парализован смертоносцами и зарублен, да возле ванной комнаты засмотревшегося на красную густую растительность Клуна укусил прикинувшийся канализационной трубой палочник. Весь этаж братья по плоти обыскали всего за полтора часа, а к полудню смогли обойти еще два.

Теперь путники двигались наверх быстро и без рискованных стычек. Живности в доме по мере приближения к небесам становилось все меньше — в основном попадались крупные тарантулы и палочники, число которых, впрочем, угадать все равно невозможно. Ведь про существование этих тварей узнаешь только тогда, когда случайно задетая щитом тумба бросается наутек, или один из висящих под потолком плафонов падает на голову и вцепляется в плечо.

Скромные оазисы травы или мелких кустиков ютились в основном вокруг ванных комнат и туалетов. Видимо, при дожде в каждом из этих специфических заведений хоть что-нибудь, да текло, одаривая зелень столь важной для нее водой. Наверное, пройдет еще не одно столетия, прежде чем отмирающие и снова вырастающие растения смогут создать на этажах достаточно толстый слой перегноя, способный долго удерживать в себе и распределять драгоценную влагу, давая возможность укрыть живым ковром не только отдельные проплешины, но и все остальное пространство от стены до стены.

Основной проблемой теперь стали дрова — добыть мохнатого дикого паука, самого бросающегося на меч, труда не составляло. Но ведь его требовалось еще и зажарить! В ход шли старые, пересохшие хитиновые панцири, отмершие корни и ветви кустарников, чудом сохранившиеся деревянные детали отделки. Но даже занимаясь охотой, сбором дров и выдаиванием воды с запотевших или треснувших канализационных труб, за день путники проходили до полутора десятков этажей.

На привалах никто и ничего вслух пока не говорил, но не озвученная мысль все равно постоянно витала в воздухе: они промахнулись. Либо они пропустили Семя, либо его нет здесь вовсе, и весь путь оказался проделан понапрасну. Больше всего это ощущение угнетало правителя — ведь именно он разрешал проверять не все этажи, а через один, он заставлял братьев по плоти пробиваться через дикарские отряды, губку, через полчища ящериц, мимо тарантулов и многоножек.

Разумеется, пока дом не осмотрен весь до конца, о неудаче говорить еще рано, но по мере того, как путники удалялись от полных буйством жизни этажей, становилось понятно, что шансы найти зародыш будущей Богини практически исчезают.