Военкор 2

Глава 20

Выстрел разорвал воздух у меня над ухом. Я мгновенно рухнул за камни, падая и перекатываясь в сторону. Тело действовало само, на рефлексах. Глебов прыгнул в другую сторону и попытался поднять автомат, но Дорохин уже стрелял снова, коротко и точно.

— Чёрт! Радиостанция! — выкрикнул Глебов, глядя на осколки разбитого аппарата. — Лёха, мы без связи!

Вот именно, что чёрт с ней с радиостанцией… Я вжался щекой в нагретый солнцем и всё ещё тёплый валун, подавливая волнение.

— Лапшин! Живой? — крикнул я, пытаясь рассмотреть, что с бойцом, лежавшим в двух десятках шагов впереди.

— Жив… — простонал он, сжимая руками кровоточащий бок. — Но долго походу не протяну…

— Держись, сейчас разберёмся! — рявкнул Глебов, укрываясь за соседним камнем. — Лёха, прикрой!

Я поднял автомат и осторожно высунулся из укрытия.

Дорохин был в метрах десяти впереди, отстреливался и быстро отступая. Он стрелял короткими сериями, уходя от ущелья в сторону кишлака. Наверняка не преувеличивал гадёныш, когда говорил, что знает тропы.

С него окончательно слетела маска порядочного советского офицера. Он снова открыл огонь, заставляя меня вжаться в камень. Пули хлёстко выбивали пыль с земли и крошили камни.

Не хочет по-хорошему… я дал короткую очередь вверх, вынуждая Дорохина прекратить огонь. Но он быстро ушёл в сторону и за ближайший дувал в кишлаке.

— Спрятался гадёныш! — крикнул Глебов. — Надо его взять живым. Без него всё насмарку.

Что именно такого ценного в этом подполковнике, мне было неясно. Но просто так за живым предателем целого майора не пошлют.

— Ты слева, я справа. Лапшин, лежи тихо и жди нас!

Боец поднял руку, показывая большой палец и вытаскивая индивидуальную аптечку.

Мы с Глебовым рванули вперёд к кишлаку. Я прижался спиной к глинобитной стене, ощущая под ладонью шершавую поверхность. Осторожно выглянул за угол. Дувал, за которым засел Дорохин на расстоянии вытянутой руки.

Уйти назад он не сможет — там уже засел Глебов. А через меня он не попрёт.

Но с такого близкого расстояния можно было легко вести огонь и удерживать нас, не давая даже поднять головы. Естественно до тех пор, пока у Дорохина хватит боекомплекта.

По сути, подполковник загнал себя в ловушку. Отчаяние? Вряд ли. Дорохин не был похож на человека, который сначала делает, а потом думает. Нет, наверняка он понимал, что делает.

— Вижу его! — крикнул Глебов из-за угла соседнего дома.

Мелькнула мысль, что в кишлаке может оказаться тоннель, через который Дорохин выберется из ловушки. Пожалуй это был его единственный шанс. Поэтому следовало не допустить, чтобы он ускользнул.

В следующую секунду майор выстрелил несколько раз по дувалу. Я тут же рванул к ограждению, перепрыгивая через каменные валуны. Прорвавшись вовнутрь, я перекатился по земле и прижался к стене.

Внутри двора повсюду лежали разбросанные вещи. Люди в спешке покидали своё жилище понимая, что здесь больше нельзя оставаться.

— Коля, тебе не уйти. В Пакистан собрался или до Ирана сможешь добежать? — кричал Глебов Дорохину.

— А я попробую.

И, судя по тому что подполковник отстреливался, он это сделать попытается. Подняв автомат, я медленно двинулся на звук выстрелов. Но подкрасться незамеченным не вышло. Раздался выстрел, и пуля засела в стену рядом со мной.

— Не будь таким уверенным, Алёша! — раздался его холодный голос. — У меня ещё достаточно патронов, чтобы уложить вас обоих!

Вновь начал стрелять Глебов, отвлекая на себя внимание подполковника.

— Ты загнан в угол! — выкрикнул Сергей Павлович, поднимаясь и вскидывая автомат. — Лучше сдавайся, а потом разберёмся!

Ответом было несколько выстрелов Дорохина, заставивших меня снова укрыться за стеной. Глебов снова дал очередь, а я сменил позицию, подбираясь к Дорохину ближе.

— Я не собираюсь под трибунал! — громко сказал подполковник.

Удивительно, но в его голосе не было и намёка на истерику.

Через пару шагов я оказался совсем рядом с местом, где засел Николай Васильевич. Вариантов теперь было два. Первый — подорвать предателя гранатой, но тогда он отсюда отправится прямиком на тот свет. Второй — попытаться взять его живым. И это вариант более рискованный.

В этот момент с другой стороны дувала снова прогремела очередь Глебова, и я воспользовался этим, выскочив в проход между камнями.

Дорохин сидел у стены, глядя в сторону позиции Глебова и пытаясь найти угол для ответного огня. Увидев меня, он вскинул автомат, но я его тут же выбил.

— Сиди! — громко сказал я.

Глебов в этот момент уже кричал, мне что выходит из укрытия.

— Давай без глупостей, Коль, — тихо сказал Глебов, подбежав к нам.

Подполковник переводил взгляд с меня на Сергея Павловича, понимая, что отступать некуда. Его лицо исказила довольная ухмылка.

— Ну и? Что дальше, Серёжа? — прошептал Дорохин, поднимаясь на ноги. — Меня не так просто будет доставить…

Договорить он не успел, поскольку Глебов мощно вмазал ему по лицу кулаком. Да так, что Дорохин отскочил назад и ударился в стену дувала.

— А мы попробуем, — рявкнул Глебов.

Дорохин ещё секунду приходил в себя, а потом с ненавистью посмотрел на нас.

— Ну так что дальше? Ещё раз меня ударишь? А может начнёшь прям тут допрашивать? Не успеешь. Авиация скоро тут всё накроет, — хрипло произнёс Николай Васильевич, тяжело дыша.

— А дальше, гражданин Дорохин, тебя ждёт суд, — ответил Глебов, подходя и резко выкручивая руки Дорохина за спину. — Справедливый суд.

Я подобрал автомат Дорохина и посмотрел в его глаза. В них не было отчаяния, а просто пустота человека, осознающего, что проиграл.

— Побегу к Лапшину, — произнёс я и ускорился в направлении Семёна.

Я быстро вернулся к Лапшину, который лежал возле камня, хватаясь за раненый бок и тяжело дыша. Лицо парня было покрыто испариной, а пальцы, сжимавшие пропитавшуюся кровью ткань, мелко дрожали.

— Держись, Лапшин, сейчас обработаем, и полегче станет, — успокоил я бойца, вынимая из кармана свой ИПП.

— Не переживай за меня, Лёш, я крепкий, выдержу… Вон лучше за… этим… присмотрите, чтоб опять чего не выкинул.

Дорохина Глебов усадил на камень в паре метров от нас. Майор держал автомат наготове.

— Всё под контролем, — заверил я Лапшина. — Тебе главное крови поменьше потерять, а с «этим» Палыч разберётся.

Я начал быстро обрабатывать рану Лапшина. Бинт плотно лёг вокруг тела, а боец терпел боль, матерясь сквозь стиснутые зубы.

Глебов, у которого к Дорохину явно была личная неприязнь, начал его задевать.

— Что, подполковник, решил «друзей» себе новых найти? — шипел майор. — Сколько тебе за это обещали?

Дорохин выглядел уверенным. Смотрел перед собой и слегка улыбался. Ни один мускул на лице не дрожал в этот момент. Ощущение, что Николай Васильевич полностью уверен в правильности своих деяний. Хоть предметно я их и не знаю, но выстрел в Лапшина уже говорит о многом.

— Не всё так просто, Глебов… Ты даже не представляешь…

— А что тут представлять? — перебил майор. — Ты офицер советской армии. Как ты вообще дошёл до такого? Или тебе мозги совсем прополоскали твои вербовщики?

Дорохин медленно поднял голову и посмотрел в глаза Глебову. В его взгляде застыла усталость, но не обречённость.

— Ты ничего не знаешь. Всё сложнее, чем кажется, товарищ майор.

— Ну так объясни мне, я же слушаю! — настаивал Глебов. — Если есть что сказать — говори прямо сейчас. Время не ждёт.

— Ты не поймёшь… — повторил Дорохин, отводя глаза. — Лучше оставь. Всё равно ничего не изменишь. Не по Сеньке шапка.

— Ты сейчас договоришься паскуда, что я случайно пулю тебе в лоб пущу. Ты хоть знаешь, сколько по твоей вине наших с тобой товарищей погибло? А сколько солдат и офицеров сгорело в колоннах⁈ Через тебя проходила вся логистика, сволочь.

Я бы ничуть не удивился, если бы Глебов расстрелял Дорохина на месте без суда и следствия.

— Проходила. А потери и гибель двух сотрудников — сопутствующий ущерб.

Глебов медленно втянул воздух через зубы, явно успокаиваясь.

В данном случае есть одно «но». Дорохин правильно знает, что всё гораздо сложнее, чем кажется. И Глебов это знает. Поэтому и не вершит самосуд.

Майор сплюнул под ноги, не сводя дуло автомата с подполковника.

— Здесь мы с тобой больше говорить не будем. Выведем и там уже разберёмся. На допросе тебе всё равно придётся рассказать правду.

— А нужна тебе эта правда? — произнёс Николай Васильевич.

Глебов задумался. Он снова сплюнул, но как показалось, чуть успокоился. Времени у нас осталось немного до удара. Радиостанция разбита, так что будем пробираться сами. Я повернулся к Дорохину, который широко улыбался.

Глебов махнул рукой, показывая Дорохину идти вперёд. Я помог встать Лапшину, перекинув его руку через своё плечо.

— Давай, потихоньку пойдём, — поддержал я его, чувствуя тяжесть тела солдата. — До своих всего несколько километров, там врачи тебя вмиг подлатают.

Лапшин сжал губы, превратившиеся в две узкие ниточки и кивнул, давая понять, что готов идти.

Глебов тем временем подошёл к Дорохину, взял его за шиворот и резко поднял на ноги. А вот то что майор сказал дальше, заставила меня удивлённо вскинуть бровь.

— Ты хоть понимаешь, что тебя уже сдали? Есть человек, который давно рассказал, когда ты был завербован и для чего именно, — процедил Глебов.

Дорохин даже не вздрогнул, посмотрев на Глебова.

— Если знаешь для чего, то мы можем более эту тему не поднимать. Веди на суд, а там и без тебя разберутся, что со мной делать. Может буду полезен, — сухо ответил подполковник.

— Предатели никому не нужны, их первыми и сдают, — добил его Глебов. — Уж ты-то должен был это понимать.

Что ж, по крайней мере стало чуть яснее, отчего Глебов такой злой. Ему явно известно больше, чем мне.

Я понимал, что двигаться надо быстрее. Через 30 минут надо быть выйти из района удара авиации. Я крепче обхватил плечи Лапшина и зашагал следом за Глебовым, краем глаза контролируя Дорохина.

Подполковник плёлся, как уставшая кобыла, опустив голову. В его глазах прямо светилась уверенность человека, который осознал, что обречён.

Я держал за плечи Лапшина, который стиснув зубы, старался не выдать боли. Он двигался тяжело, то и дело спотыкаясь о камни.

Глебов шёл впереди, не опуская дула автомата со спины Дорохина. Подполковник шёл постоянно спотыкаясь.

— Сколько до позиций наших? — окликнул меня Глебова.

— Около 30 минут хода, если будем двигаться в том же темпе, — ответил я.

— Мне сейчас только темп держать, — прохрипел Лапшин, пытаясь бодриться.

— Потерпи, скоро всё закончится, — заверил я.

Мы продолжили путь в полной тишине, внимательно осматривая каждую складку местности.

Двигались уже минут пятнадцать, когда Глебов внезапно поднял руку, заставив всех замереть. Он подошёл к Дорохину, схватил за шиворот и отволок за ближайший валун. Мы с Лапшиным последовали примеру и прижались к ближайшим камням.

Майор осторожно высунулся из-за валуна.

— Что там? — шепнул я, оставив Лапшина за укрытием и приблизившись к Глебову.

— Душманы, — ответил Глебов. — Видимо, отходят в Пакистан.

Я приподнял голову и тоже теперь увидел небольшую группу из шести человек. Духи двигались по узкой горной тропе, которая перекрывала нам путь отхода. У двоих на плечах были видны американские гранатомёты М-79, остальные держали АКМ.

— Идут прямо на нас, — прокомментировал я. — Придётся принимать бой… товарищ майор, правый фланг возьмёшь?

Глебов коротко кивнул.

Я вернулся к Лапшину и объяснил ситуацию.

— Прикроешь, сил хватит?

— Найду силы… — заверил боец.

Я прекрасно понимал, что уследить одновременно за духами и подполковником, у Лапшина не выйдет.

— Пусть рядом посидит, — пояснил я Лапшину. — Но убивать нельзя.

— Понял, — прохрипел боец.

Мы с Глебовым разошлись в разные стороны, заняли позиции и приготовились. Душманы приближались медленно, но уверенно. Тропинка, по которой они шли, была узкой. По сути для нас это было идеальное место для засады… если бы у нас было чуть больше и чуть больше патронов.

Первый из душманов, молодой афганец с карабином в руках, появился на тропе совсем близко. Я не спешил. Подождал пока вся группа выйдет на открытое место, и коротко кивнул Глебову.

Треск автоматных очередей ударил по горам. Духи, застигнутые врасплох, сначала бросились врассыпную, но быстро взяли себя в руки и начали отвечать плотным огнём.

— Гранатомёт справа! — крикнул я, увидев, как один из духов вскидывает М-79.

Я дал короткую очередь. Дух дёрнулся и упал на землю, гранатомёт выпал из его рук. Но остальные стали вести интенсивный ответный огонь.

Мы отчаянно сдерживали напор духов, не давая им перекрыть нам путь и одновременно не позволяя окружить нас. Лапшин, несмотря на ранение, короткими очередями прикрывал нас из-за валуна. Патронов оставалось мало…

Один из духов обошёл нас справа и начал стрелять короткими очередями. Пули ударили совсем рядом.

— Осторожно, с фланга! — крикнул я, перебегая на новую позицию.

В этот момент я услышал вскрик. Первая мысль, что это Лапшин. Переместившись к нему, я увидел, что это Дорохин.

Семён продолжал держать фланг, а вот Николай Васильевич был ранен.

— Дух появился из ниоткуда. А этот на него… с голыми руками, — крикнул Сёма.

Подполковник опёрся спиной на каменный валун и часто задышал. Кровь из раны шла обильно, пуля прошла прямо в печень. От лица подполковника отошла кровь, дыхание стало прерывистым.

— Всё… не жилец я, — прошептал Дорохин, пытаясь сфокусировать взгляд на моём лице.

— Дорохин тяжёлый! — крикнул я Глебову.

— Зараза! — крикнул майор, продолжая отстреливаться.

Я высунулся и отбил очередной подход духов. Нет, они явно стараются нас пройти именно здесь. Похоже, что только эта тропа выведет их в Пакистан.

— Вот так бывает, товарищ журналист, — шептал Дорохин.

Видимо перед смертью на него сошло понимание, что он натворил. Я если слушал, то вполуха. Всё это конечно здорово, если он действительно осознал, но есть проблема посерьёзнее — нам уже нечем держать оборону…

— Последний магазин! — крикнул Глебов.

У меня картина была примерно такой же. Приходилось экономить патроны. Душманы, видимо поняв, что наш огонь стихает, стали наступать смелее.

Ситуация стала критической. Мы оказались в западне, окружённые со всех сторон. Связи нет. Вызвать помощь нельзя. Ещё и часы до удара тикают.

Верить в чудеса среди афганских гор не самая лучшая затея.

— Карелин! — едва слышно позвал меня Дорохин.

Его лицо уже посерело, губы побледнели. Он с трудом перевёл дыхание и кашлянул. Из уголка рта потекла струйка крови.

— Слушай… оставьте меня здесь… духи пройдут через меня. Всё равно тут оставят или пристрелят.

Он слабо улыбнулся окровавленными губами, и в его глазах появилась твёрдость.

— Дай гранату, Алёша.

Я замер. Секунды тянулись невыносимо долго. Я взглянул на Глебова, который продолжал стрелять в сторону приближающихся духов.

Решение я принял. Быстро вынул гранату из подсумка, вложил её в руку Дорохина и сжал его пальцы на корпусе гранаты.

— Когда выдерну чеку, держи крепко, — сказал я.

— Я выдержу… — едва слышно прошептал он, стиснув зубы.

Но что-то он должен был напоследок сказать. Исповедь перед смертью.

— Что вы скрываете, Николай Васильевич?

— Ничего. Всё в папке 880.

Мне уже попадалась эта папка. У Римакова или Казанова. Только вот причём здесь Дорохин?

— И что в ней?

Николай Васильевич улыбнулся и замотал головой.

— Понятия не имею.

Я глубоко вздохнул, посмотрел в его глаза, кивнул и выдернул чеку. Пальцы Дорохина крепко сжали гранату.

— Давайте, мужики… — шепнул он вслед.

Я достал дымовую гранату РДГ-2 и быстро приготовил её к применению.

— Палыч, отходим! — крикнул я Глебову. — Лапшин, на плечо! Быстро!

Выдернув шнур за кольцо, я бросил гранату в направлении духов, чтобы скрыть наше передвижение. Через несколько секунд мы уже шли по валунам в направлении наших войск.

Спустя ещё несколько мгновений за спиной раздался грохот взрыва.

— Вот и всё… хорошо хоть перед смертью мозги на место встали, — тихо сказал Глебов.

Мы двинулись дальше. Понятно, что взрыв гранаты не уничтожил всех духов, но Дорохин дал нам небольшую передышку. Однако вскоре со стороны пещер снова послышался шум и выстрелы.

— Догоняют! — процедил Глебов оглянувшись.

— Быстрее! — крикнул я, помогая Лапшину преодолеть очередной каменистый подъём.

Сзади раздавались крики на пушту и редкие выстрелы. Духи быстро оправились и снова пошли по нашим следам. Уходить в Пакистан они теперь не спешили, хотели мести за убитых товарищей.

Внезапно раздался резкий хлопок, и прямо перед нами в камнях вспыхнул небольшой фонтанчик пыли.

— Твою мать! — прорычал я. — Достали!

Глебов быстро проверил свой магазин и покачал головой.

— Патронов почти нема, надо искать обход!

Мы сделали попытку пройти в сторону северного склона. Но стоило только выглянуть из укрытия, как шквал огня заставил нас вжаться в землю.

Путь к нашим отныне был перекрыт. Назад тоже было нельзя. Там Пакистан, а значит, ещё больше духов.

Глебов быстро оценил обстановку.

— Лёха, мы зажаты!

Я взглянул на часы. У нас осталось пятнадцать минут, чтобы уйти из этого района.