Во все Имперские ТОМ 9 Зов Перводрева

Глава 193 — В поисках Великой Мудрости

Желтороссия, провинция Шаньси,

Около восьми утра по Урганскому времени

— Ну и куда все пропали? — нетерпеливо осведомился барон Чумновский.

Этот был братом Старшего Чумновского, которого Саша Нагибин послал в метро вместе с Таней. Впрочем, воняло от Владимира Периайтовича не лучше, чем от его братца Старшего Чумновского.

В волосах у Владимира Периайтовича копошились какие-то клопы, а его громадное пузо под мундиром как-то странно шевелилось, будто из него рвались наружу орды глистов.

Чумновский Пете не нравился. Впрочем, Пете никто не нравился. Петя ненавидел людей, поскольку не видел в жизни от них ничего хорошего. «Люди — это реально тупое говно», как пела запрещенная Имперская группа Древосток.

И места жительства людей были не лучше самих людей. Взять хоть вот эту китайскую деревушку, освещенную первыми рассветными лучами... Если бы Петю кто-нибудь спросил, как ему это место, то Петя бы не ответил, а только поморщился в ответ. Деревушка напоминала реальный бомжатник. Красивыми здесь были разве что остроконечные черепичные крыши, в которых было нечто от изящества китайских иероглифов. Но в остальном...

Дома из кирпича представляли собой настоящее хаотичное нагромождение камня, как будто китайцы подобно муравьям просто хватали эти кирпичи и втыкали их в случайные места. Некоторые дома как будто слиплись друг с другом — один коттедж переходил в другой, а тот в третий. Мерзко. Хотя для Пети все было мерзко, и семичасовой перелёт в Китай, а потом долгое путешествие на убитом Бегуновъ-внедорожнике по не менее убитым китайским дорогам настроения парня ни фига не улучшили.

Кроме домов в деревне еще был мусор — он здесь валялся прямо на улицах, ветер катал по селу какие-то плетеные корзины, пучки сена, банки из-под кваса и рисового пива...

Еще рядом с селением текла река, судя по цвету, состоящая по большей части из грязи и дерьма. Это было тем более противно, что деревня была рыбацкой — между домов в узких проулках здесь местами сушились огромные сети. Значит, местные еще и питаются дерьмом. Впрочем, выяснить, жрут ли эти селюки дерьмо на самом деле, было просто не у кого. В деревне было много всего, но не было жителей. Из обитателей деревни Петин отряд, посланный в глубинный Китай искать культиваторов, обнаружил лишь одного облезлого пса.

Пёс был неагрессивен, даже повилял хвостиком, и Петя погладил его по голове рукой в перчатке. Собак Петя любил, в отличие от людей. Заметив такое настроение хозяина, слуга Пети перс Шашин бросил псу бутерброд с налимом. Китайский пёс бутерброд сожрал и остался доволен.

После встречи с собакеном они еще прошлись по деревне, но так больше никого и не встретили. И вот тогда Чумновский и начал вонять, во всех смыслах этого слова.

— Почему никого нет? Куда все делись-то? — возбухал Владимир Периайтович.

— Прячутся, — спокойно пояснил граф Соколов, — Я же уже говорил. В стране война, если вы не заметили, Ваше Благородие.

На плече у Соколова восседала какая-то остроносая птица, нечто среднее между орлом и чайкой. Эту птицу Соколов законтроллил еще у реки, где она ловила рыбу. По словам Соколова птица могла предупреждать об опасности. И сейчас она предупреждала — птица странно крикнула, уже третий раз за последнюю минуту...

— Война-то война, но куда все ушли? — продолжил негодовать Чумновский, — Не могли же местные просто раствориться!

— Молчи, вонючий лаовай, — со своей обычной непосредственностью потребовал триада Чен, — Ушли местные. Вон туда. В горы. Когда война — селянин всегда уходит. Такова его собачья доля.

Чен указал на желтые песочные утесы за грязной рекой. По поводу «гор» — это Чен, конечно же, погорячился. Назвать эти холмы горами можно было только с сильной натяжкой. Триада повёл своим холёным пальцем с идеально ровно остриженными ногтями чуть левее — там холмы были каменными, с острыми вершинами, на самом высоком холме торчало несколько кирпичных хибар.

— Монастырь, — сообщил Чен, — Тяньшань-Джихуэй. Храм Небесной Премудрости. Там культиваторы.

Чумновский захохотал так, что, казалось, у него сейчас взорвётся пузо:

— Чего? Вот это дерьмо из спичек и желудей — даосский монастырь? Что ты несешь, желторожий?

— Еще раз назовешь меня желторожим — окончишь здесь свою жизнь, вонючий толстяк, — холодно ответствовал Чен, — А монастырь не стоит на месте. Культиваторов гнали и запрещали, или ты забыл? Вот почему они кочуют по стране и прячутся в самым глухих уголках. Они постоянно переезжают с места на место, чтобы Охранка не нашла их. Но сейчас они здесь. Информация верная. Так сказал Мастер Свфан, а он врать не будет. Ты сам слышал. И вот этот сын шлюхи и пса тоже подтверждает.

Мастера Свфана они нашли час назад, в городке Лиши, в какой-то опиумной курильне. Благообразный седобородый старик напрочь отказался беседовать с лаоваями, а кроме того не владел русским языком, так что говорил с ним только Чен. Сам Мастер Свфан был то ли триадой, то ли культиватором, то ли вообще и тем, и другим одновременно. Петя так и не разобрался, кто этот дед.

Но Мастер Свфан после долгих уговоров сказал, что культиваторов, ведающих тайны пилюль, нужно искать именно здесь — в районе деревни Цуньчуань, на берегах грязной речки, название которой Петя не мог даже запомнить, не то что выговорить.

Что же касается слов Чена про «сына шлюхи и пса», то это определение относилось отнюдь не к Мастеру Свфану, которого Чен искренне уважал, а к местному полицейскому — его отряд Пети нанял в качестве проводника по глубинному Китаю. Полицейский оказался сговорчивым, всего за пятьдесят тысяч рублей он согласился проводить Петю и его людей в нужное село.

Китайский коп был молодым безбородым парнем, на шевроне синего мундира у него был изображен дракон на желтом поле — знак Манчжурской династии, которая вроде считалась вассалами русского Императора и безвылазно сидела в Харбине, под боком у генерал-губернатора.

К счастью, русским языком полицейский не владел совсем, так что слов Чена, обозвавшего его сыном шлюхи и пса, не понял. Впрочем, Чен искренне ненавидел любых людей в погонах, так что Петя не сомневался, что после окончания путешествия Чен просто убьет этого несчастного полисмена, причем вероятно максимально жестоким способом.

Но оно и к лучшему. Можно будет забрать у парня те пятьдесят тысяч рублей, которые ему заплатили...

Барон Чумновский тем временем остался неудовлетворенным объяснениями Чена:

— Ну и чего мы тогда тут торчим, м? Пошли на гору, к культиваторам.

— Глупый лаовай, — презрительно бросил в ответ Чен, — У тебя вместо мозгов глисты, чумной барон. Если мы сейчас всей толпой пойдем к культиваторам — благородные мужи просто уйдут, как только нас заметят. А уходить они умеют быстро и незаметно, как тени в ночи. Думаешь, как они уже двести лет прячутся от русских оккупантов? Как они выживали всё это время? Думаешь, они столь же глупы, как ты? Будь так — они бы уже все отправились в мир иной. Ты можешь себе позволить быть глупым, толстяк. Культиватор — нет.

— Ну и как же нам незаметно подкрасться к культиваторам, м? — скептически осведомился Чумновский.

— Никак, вшивый барон. Мы не будем подкрадываться. Просто найдем кого-то из местных. Культиваторы знают местных. Они им всегда помогают. Когда даосы приходят к селу — они лечат людей и читают защитные заклинания. Так что нам нужен местный селянин. Тот, кто знает культиваторов лично. Его мы отправим к культиваторам с посланием, что мы друзья. Тогда нас возможно примут, как друзей. Точнее, меня примут. Такой друг, как ты, никому не нужен, лаовай. Ты вообще никому не нужен. Ты жирен и вонюч.

— Я-то может жирен и вонюч... — мрачно ответил Чумновский, — А вот твоих селюков тут просто нет. Деревня пуста. Или у тебя глаз слишком узкий, чтобы видеть?

Чен повернулся к Пете:

— Прикажи Чумновскому молчать, брат Нагибина. Если Чумновский скажет еще хоть слово — клянусь, я вскрою ему пузо и лично проверю, сколько у него там глистов.

Петя на это только холодно пожал плечами. Ему в принципе было плевать, жив Чумновский или нет. Правда, Чумновского сопровождали двое наёмников, и вот эти парни уже глядели на Чена так, как будто у них чесались руки пристрелить китайца.

Но Петя бездействовал. Он не собирался быть арбитром между двумя ублюдками, так что эту роль пришлось сыграть графу Соколову.

— Не ссорьтесь, господа, — примирительно произнёс Соколов, — И вообще, глядите...

Отряд уже дошёл до самого центра деревни. Здесь было нечто вроде площади, а еще длинный дом с особенно островерхой крышей. То ли храм, то ли ратуша, то ли кабак... Петя понятия не имел, что у китайцев обычно стоит в центре селений.

Площадь была пуста, но на древнем телеграфном столбе рядом с «ратушей» развевались два флага — черное полотнище, изображавшее огурец, насаженный на вилку и второй флаг — голубой, с белым изображением коронованной планеты.

— Что за глупые лаовайские картинки? — нахмурился Чен.

— Голубой флаг — это знак Международной Магократии, — объяснил граф Соколов, как всегда безупречно вежливый, даже при разговоре с таким грубияном, как Чен, — Китай формально оккупирован Пяти Империями именно по международному мандату. А огурец на вилке — фамильный герб Грутенов, правящего дома Голландии. Судя по всему, мы сейчас в зоне ответственности Голландских оккупационных сил.

— Ну и где же эти оккупационные силы? — нашёл очередной повод для недовольства Чумновский, — Я не вижу никаких голландцев. Ни голландцев, ни китайцев, вообще никого.

— Мда, странно... — протянул Соколов.

Чен и полицейский обменялись парой фраз на китайском. Потом Чен презрительно плюнул на землю и объяснил ситуацию:

— Нет здесь никаких голландцев. Голландцы все обоссались и сейчас сидят на своей базе в Люлине. А ходить по стране, кишащей триадами и культиваторами, и борцами за свободу они боятся. И правильно делают. Эти голландцы трусливы, но не глупы. Так что они повесили тут свой поганый флажок, чтобы ваш не менее поганый русский Император видел, что голландцы взяли под контроль нужный район, как условились. Но самих голландцев тут нет, только их потешная тряпочка на столбе.

— Мда... — снова задумчиво протянул Соколов, — Но если голландцев тут нет — то кто это тогда? Вы слышите?

Петя и правда услышал. Где-то совсем рядом ехал автомобиль, звук мотора приближался. Это было довольно некстати, свой собственный внедорожник Петин отряд бросил на берегу. И до него теперь минут десять бегом на ауре...

— Спокойствие, господа, — потребовал Соколов, — Если это голландцы — говорить буду я. Если местные — Чен.

— А наш руководитель отряда вообще сегодня будет говорить? — раздраженно поинтересовался Чумновский, глянув на Петю, — Или принимать какие-то решения? Или он у нас заместо мебели...

Но Петя не любил болтать без дела, как и принимать решения. Кроме того, что тут решать? Главное решение Петя принял еще в Карелии, до отъезда в Китай... И если бы глупый барон Чумновский знал об этом решении, то оно бы ему очень сильно не понравилось. Так что Петя не ответил, он просто смерил Чумновского ледяным взглядом.

Соколов на всякий случай сбросил с плеча свою птицу-рыбоеда и отправил её в полёт, а на площади тем временем появился бронированный армейский джип без номеров. Значит, все-таки голландцы. Местные селюки вряд ли могут себе позволить разъезжать на подобных авто...

Джип неспешно запарковался рядом с длинным домом, наёмники Чумновского на всякий случай похватались за оружие.

Из джипа тем временем уже выгружались шестеро мужиков в штатском. Мужики были европейцами, но следом за ними из авто вылез китаец — судя по виду, какой-то местный чиновник, ибо китаец был толст и в костюме.

Лица у приехавших на джипе были благородными, одежда — явно дорогой. Никакого оружия при них заметно не было. Тут в общем-то всё было понятно. Это явно не военные, а маги. И это напрягало. Встретить шестерых магов всегда неприятно, особенно, когда ты занят поиском запрещенных культиваторов в объятом войной Китае, а у тебя самого в отряде всего трое магов и один из них ублюдок Чумновский.

Впрочем, на самом деле магов в Петином отряде было даже двое. Петя не обманывал себя, он отлично знал, что он сам инвалид и нормально сражаться не способен.

— Goedemorgen heren, — поприветствовал магов Соколов, который единственный из всего отряда владел голландским.

В ответ самый высокий и мощный из приехавших АРИСТО отогнул свой пиджак и продемонстрировал Соколову жетон, на котором были отчеканены перекрещенные швабра и бутылка.

— Мы не голландцы, — представился высокий, — Охранное Отделение. Карательный отряд по борьбе с бунтовщиками. Я полковник Зубов. Что вы здесь делаете, господа?

— Рад знакомству, господин полковник, — Соколов отвесил изящный поклон, — Я барон Нюхловский. А это мои друзья и родичи. Мы здесь со специальной миссией, нам дал важное и секретное поручение лично Его Величество Павел Стальной.

Соколов достал свой смартфон и показал полковнику Зубову QR-код на экране. Зубов просканировал QR-код своим устройством, а потом погрузился в чтение базы Охранки, которая и открывалась по этому коду.

Полковник помрачнел:

— У вас есть бумага?

— Ну разумеется, — Соколов тут же подал Зубову бумагу, подписанную лично канцлером Империи, вроде бы еще княжной Жаросветовой, когда она занимала эту должность.

Всеми этим QR-кодами и бумагами Петин отряд снабдили по указанию Павла Стального, так что документы были настоящими. Петин брат Саша смог уломать Императора дать Пете и его людям абсолютные полномочия. Впрочем, Саша мог уломать кого угодно сделать что угодно...

Зубов вернул Соколову бумагу:

— Я не вижу подписи Шефа Охранного Отделения.

— О чём вы, полковник...

— О подписи и печати Шефа Охранного Отделения Алёны Оборотнич. Для того, чтобы действовать на территории Китая — вам нужны они.

— Позвольте, у нас есть разрешение Государя... — начал было Соколов, но Зубов перебил его:

— Не Государя, а канцлера. Причем прошлого канцлера. Сейчас канцлер уже Багатур-Буланова, насколько мне известно.

— Вам наверное также отлично известно, что Император болен и не в состоянии лично подписывать документы, — обиделся Соколов, — А подпись канцлера — юридически равнозначна подписи Государя. Кроме того, электронную подпись на наши документы Его Величество поставил, как вы сами могли убедиться. Я не понимаю, к чему вы клоните, полковник.

— Я ни к чему не клоню, — отчеканил Зубов, — Просто я подчиняюсь приказам Алёны Оборотнич, а не Императора. А санкции от неё у вас нет.

— То есть как? — удивился Соколов, — Вы понимаете, что вы несете? Вы отрицаете волю Государя, полковник?

— Нет, — пожал плечами Зубов, — Просто воля Государя, чтобы стать таковой, должна пройти по инстанциям. В данном случае она не прошла. У вас нет разрешения Охранного Отделения. Кстати, какими духами пользуется моя жена?

— Причём тут ваша жена и её духи? — Соколов явно напрягся.

— Вы представились бароном Нюхловским, — объяснил Зубов, — И по документам вы записаны, как он. Извольте продемонстрировать родомагию, чтобы убедиться в истинности вашей личности. Какими духами пользуется моя жена? Я обнимал её сегодня утром. Если вы барон Нюхловский — вам легко будет назвать марку парфюма моей жены.

— Ну что же, извольте.

Соколов повёл носом воздух.

— Полагаю, что ваша жена предпочитает французский парфюм, — заявил Соколов, — Clive Christian Imperial, я думаю. Но могу ошибаться. Видите ли, я немного простужен...

Соколов пошмыгал носом, к несчастью вышло это не слишком реалистично, потому что соплей в носу у Соколова не было.

— У меня нет жены, — безжалостно произнёс Зубов, — Я вам соврал. И уверяю вас, что сам я дамскими духами ни разу в жизни не душился. И к женщинам не прикасался уже как год. Разве что к той китаянке, которой я вырвал сегодня утром все ногти в соседнем селе, она вроде была дочкой триады... Но эта сука французскими духами тоже не пользуется. Она даже не знает, что Франция существует на свете. Но это сейчас не важно. Важно, что вы не барон Нюхловский. Вы — бывший Шеф Охранки изменник Соколов, вот что. И ваша попытка скрыть этот факт, просто сбрив свои роскошные усы — глупа. Я вас отлично помню, граф. Вы меня награждали два года назад — Святым Владимиром, помните? Вы лично повесили мне орден на мундир.

— Мда, я помню, — холодно ответил Соколов, — Но если бы я тогда знал, что вы будете вырывать ногти китайским девушкам — я бы лучше затолкал этот орден вам в глотку. Охранное Отделение совсем берега попутало при Алёне Оборотнич. При мне до такого не опускались...

— Плевал я на Алёну Оборотнич, — отмахнулся Зубов, — Дело не в ней. Просто нечего бунтовать против законной власти. Китайцы сами виноваты.

— Ну предположим, — примирительно кивнул Соколов, — Ладно, я Соколов. Что это меняет, полковник? Официально я не преступник, Павел Стальной лишь сместил меня с должности Шефа Охранного Отделения, но никакого иного наказания я не несу. И документы у меня, повторюсь, в порядке. Секретность моей миссии даёт мне полномочия скрывать своё имя.

— Да, но зачем же врать мне? — спросил Зубов, — Впрочем, это уже не имеет значения. В любом случае разрешения Шефа Охранного Отделения у вас нет, вы находитесь здесь незаконно. Это зона контртеррористической международной операции. Здесь введен особый режим мандатом Международной Магократии и волей Императоров Пяти Империй.

Зубов кивнул на голубой флаг с коронованной планетой, разевающийся на телеграфном столбе.

— Я вынужден вас выдворить, — пояснил Зубов, — За пределы Китая. Всех, кроме этого китайца, разумеется...

Зубов указал на Чена.

— Он носит оружие, я вижу пистолет у него подмышкой. И этот человек гражданский. А носить оружие гражданским китайцам запрещено. Так что ваш китаец будет сейчас же казнен. А вас всех мы доставим на голландскую военную базу в Люлине, оттуда полетите в Манчжурию.

— Ваши действия незаконны, полковник, — спокойно произнёс Соколов, — Я немедленно звоню канцлеру.

Соколов достал смартфон, Зубов на это только пожал плечами. В общем-то Петя, напряженно слушавший этот разговор, теперь выдохнул. Канцлер сейчас Лада Багатур-Буланова, тайная жена его брата Саши. Так что противиться её воли Зубов никак не сможет, при всём его желании.

Лада просто прикажет Зубову отпустить их всех, и они продолжат свой путь — тут без вариантов. Точнее, было бы без вариантов, если бы...

Но Зубов уже повернулся к Чену и приказал:

— Оружие на землю, желтомордый. Бросай.

— Господин полковник хочет моё оружие? — улыбнулся Чен, — Ну что же...

Чен, конечно, не был магом, но реакция у триады была, что надо. Никто не успел ничего сделать. Чен просто стремительно выхватил свой Смит-Вессон слонового калибра и выстрелил Зубову в лицо.

Голова Зубова разлетелась на куски, как выпавший на скорости из грузовика арбуз.

Пятеро остальных офицеров Охранки тут же активировали свои ауры. Петя понял, что вот теперь и ему, и его отряду точно конец.