Во все Имперские ТОМ 9 Зов Перводрева

Глава 203 — Ответ философа

«ЗДРАСТЕ.

ПИШУ ВАМ ВАШЕ ВЫСОКОВСТВО.

НА СТЕНКЕ ЦЕРКВИ ПОЯВИЛАСЬ КАРТИНКА.

МУЖ СКАЗАЛ ВЫ ЕЁ ЖДАЛИ.

ТАК ЧТО ЕДЬТЕ ГЛЯДЕТЬ КАРТИНКУ.

МУЖ БЫ ВАМ САМ НАПИСАЛ НО У ОН У МИНЯ НИГРАМАТНЫЙ.

ПОД ПИСЬ: БАРАНЕССА»

Тая телепортировала меня и мою телохранительницу Арум прямо к базилике Святого Марка. Было около шести утра, улицы были пусты, а Римские небеса чуть окрасились рыжим, до полноценного рассвета еще минут десять.

Позавтракать я, разумеется, не успел, как и сделать зарядку. Такую роскошь я, видимо, себе сегодня позволить уже не смогу...

На бульваре перед базиликой сейчас не было никого, кроме Его Благородия барона Рукоблудова и его супруги, которая, как я уже догадался, и была той самой «баранессой», отправившей мне сообщение. Именно это сообщение, присланное мне в магограмм с контакта Дрочилы четыре минуты назад, и заставило меня на всех парах рвать к церкви Сан-Марко.

Собственно, я понятия не имел, где и когда Дрочило успел обзавестись супругой, но вот смартфон я ему купил сам лично, еще вчера, так что барон Рукоблудов теперь был современным человеком и даже имел контакт в магограмме.

Телепортировавшись, я тут же уставился на странную парочку, торчавшую перед базиликой.

— Барон Рукоблудов, леший меня побери... Вы как, в порядке?

Я был на самом деле шокирован, а Тая от души расхохоталась. И ржать тут было от чего.

Дело в том, что Дрочило приоделся. На Его Благородии теперь была не старая монашеская ряса, а натуральный средневековый расписной кафтан, разрисованный какими-то желудями, плотно облегающиеся кривые ноги шоссы, а еще сапоги со шпорами...

Но это было еще не всё. Еще на Дрочиле была кираса — натуральная древняя металлическая кираса, с выбитым на груди фамильным гербом Рукоблудовых — громадным сжатым кулачищем. Голову Дрочилы украшал циклопический шлем, века эдак пятнадцатого, из шлема торчало страусиное перо, а на бедре у барона Рукоблудова болталась огромная свирепая палица.

Забрало шлема было открыто, так что можно было созерцать рожу нувориша Рукоблудова. Рожа у барона была довольная, его беззубый рот расплылся в хоть и глупой, но очаровательной улыбке.

— Чудесно, Ваше Благородие, просто чудесно, — констатировал я, — Вы собрались брать Иерусалим, я так понимаю?

Жабья улыбка Дрочилы стала такой широкой, что, казалось, от неё сейчас треснет шлем на голове Рукоблудова.

— Вы ж мне сами дали денег, барин, — довольно доложил Дрочило, — И сказали приодеться. Вот я и нарядился. Я теперь АРИСТО!

— Ага, я уверен, что лет шестьсот назад АРИСТО так и выглядели, — скептически заметил я, оглядывая Дрочилины высокие сапоги со шпорами, — А где ваш конь, милорд? Шпоры без коней бесполезны, знаете ли.

— Конь? — Дрочило явно загрузился, — А разве нужен? Так я куплю, барин! Я просто конных рынков тут не видал... Я в лавку зашёл. В эту, как её... Ан-ти-квар-ну-ю, — это слово Дрочило проговорил по слогам, — Во! У нас в селе просто раньше книжка была. Одна на всё село. Какой-то Гамлет написал, англичанин. И там были лыцари нарисованы. АРИСТО! Ну я и решил одеться, как они. Иду я, значит, по Риму с женой, а тут вижу — в витрине лыцарь стоит за стеклом, как в той книжке на рисунках. Ну я и зашёл. А там нарядов, барин — тьма тьмущая. Ну я взял на все деньги. Вон, мне еще кузнец фамильный кулак на груди выбил...

Дрочило постучал своим настоящим кулачищем по другому — отчеканенному у него на груди кирасы. Кираса Дрочилы при этом гулко ухнула, пожалуй, еще парочка таких ударов — и доспех барона просто развалится на куски от ветхости.

— То есть все деньги, что я вам дал, вы потратили? Так, Ваше Благородие? — вздохнул я.

— Деньги — это я не знаю, — Дрочило наконец перестал давить лыбу, — Это я пока плохо понимаю. Этим у меня вон жена занимается.

Барон Рукоблудов кивнул на маленькую барышню, стоявшую рядом с ним. На фоне своего громадного мужа, да еще таскавшего на голове высокий шлем с пером, девушка казалась настоящей школьницей, она была ниже Дрочилы раза в два.

Узнать эту пышную, огненно-рыжую и довольно миловидную молодуху было несложно. Это была та девка из мальтийского концлагеря, которую Дрочило пленил во время нашего налёта на объект Ордена. Вроде раньше она носила на робе номер «99».

Впрочем, теперь девушка тоже приоделась, хоть и не столь экстравагантно, как её муж. По крайней мере, никаких доспехов или даже средневековых дамских кринолинов на баронессе Рукоблудовой не было, девушка была в простом длинном платье с узором из цветочков и открытых туфельках.

— Супруга моя, законная, — доложил мне Дрочило, — Баронка Роза Рукоблудова, в девичестве Цветкова. Мы сегодня ночью обвенчались!

— Чего, блин? — влезла Тая, — Баронка? Цветкова? Это же холопка Цветковых, из орденского концлагеря!

— И ничего она не холопка, — заспорил Дрочило, — Натуральная барыня, не хуже вас, госпожа Нагибина.

— Это правда, барины, — подтвердила новоявленная баронесса, — Мы Цветковым еще вчера позвонили. Всего за десять тысяч рублёв они меня признали. Своей незаконнорожденной девицей. Цветковы там все пьяные, им всё равно. А я теперь магичка-кратка! У меня и магия имеется!

Роза вскинула вверх руку, вокруг по-крестьянски грубой ладони девушки завертелись бледно-розовые потоки. Через секунду из потоков на мостовую россыпью посыпались натуральные человеческие зубы, правда, коснувшись земли, они тут же исчезли, разлетевшись на магические искры...

Роза смущенно спрятала руки за спину, видимо, сама перепугавшись своих медскиллзов.

— Я пока плохо умею, — смущенно заметила девица.

— Нет-нет, баронесса. Это прикольно, — одобрил я, — Зубная магия вам весьма пригодится, особенно, учитывая беззубость вашего благородного мужа. Вы только поаккуратней с ней на публике, прошу вас. Дело в том, что у Цветковых аура фиолетовая, а не розовая, и растят они цветы, а не зубы. Так что не палитесь, а то АРИСТО начнут задавать ненужные вопросы...

— Я думала, все холопы из лагеря на Гоцо разбежались, — заметила Тая, — Пока мы лазали по подвалам, ты же их вроде всех упустил, Рукоблудов. Хотя должен был их сторожить...

— И ничё не упустил! — обиделся Дрочило, — Я поссать пошёл, вот что. А потом решил не только поссать, но и так сказать по-большому... А холопы и правда разбежались. Но что я мог сделать? Организм же требовал, не мог же я ловить холопов и срать одновременно! А Роза потом вернулась, говорит, с вами хочу. Вы этого не видели, госпожа, потому что телепортировались с Нагибиным. А нас с Розой потом герцог с этого пустынного острова забрал...

— Ладно, это всё очень интересно, но тут явно есть нечто поинтереснее, — я перебил Дрочилу, а потом, обойдя его могучую фигуру, наконец, узрел стену церкви.

Тут на самом деле было на что посмотреть.

Псевдо-Аркариус наконец ответил на послание. На стене церкви рядом с моим рисунком появился другой. И я вынужден был признать, что Псевдо-Аркариус явно превосходил меня в мастерстве рисования. Мои каракули смотрелись просто жалко рядом с его эффектным и не лишенным стиля граффити.

Рисунок Псевдо-Аркариуса был одноцветным, созданным с помощью одного оранжевого баллончика. И упоротости этого рисунка-ответа мог бы позавидовать сам Бэнкси.

Мда, я не такого ожидал. Я бы предпочёл увидеть нечто пусть менее высокохудожественное, но более осмысленное...

— Это только что появилось, барин, — пояснила Роза Цветкова-Рукоблудова, — Мы с мужем пошли по Риму гулять. Магократы же должны гулять ночами по городам, так? Ну, я в кафе-мороженое хотела, а муж говорит — нет, Роза, пошли церковь проверять. Дескать мой барин там рисунка ждёт, который должен на стене церкви сам собой появиться... Ну мы и пошли. А рисунок — вот он! Из ниоткуда возник! Ну я вам сразу и написала, с мужниного смарта.

— Вы умничка, баронесса, — на автомате ответил я, потом я даже поцеловал баронессе её пухлую ручку, отчего Роза пришла в восторг.

Но болтовню Розы я едва слышал. Я размышлял. И чем больше я размышлял, тем больше понимал, что это ни фига не тот ответ, который был мне нужен. Псевдо-Аркариус, конечно, соизволил ответить, но расшифровать этот ответ я явно был не в силах. Ублюдок решил поиграть со мной в шарады, причем очень не вовремя...

Возле самой стены церкви крутанулась голубая вспышка, из которой вывалились герцог Кабаневич с Полётовым. Полётов был в той же самой гавайской рубашке, что и вчера, судя по всему, он давно уже встал или вообще не ложился спать, но вид имел как всегда бодрый и деловой.

А вот Кабаневич был в пижаме, поверх которой он накинул только пиджак. Впрочем, один хрен, даже герцог был одет приличнее барона Рукоблудова.

— Знакомьтесь, господа, это супруга барона Рукоблудова Роза... — начал было я.

— Мне плевать, — Полётов уже прошёл к стене церкви, ярко зажег собственную бело-голубую ауру небесных цветов и теперь в свете первых рассветных лучей и своей магии рассматривал рисунок, — Почему вы не позвонили, князь?

— Я только что собирался это сделать, Ваше Высочество, — холодно сообщил я, — Кстати, как вы узнали о рисунке?

— Сторож церкви Святой Марии отзвонился, — ответил мне вместо Полётова Кабаневич, указав на напоминавшую бочонок церковь в конце бульвара, — Я попросил его приглядывать за этой стеной. Ему оттуда всё хорошо видно.

— И он видел автора рисунка?

— Нет, конечно, — Кабаневич задумчиво покачал головой, — Но это и хорошо, князь. Как вы понимаете, Псевдо-Аркариуса никто не способен увидеть, если он сам того не пожелает. Так что тот факт, что он смог нарисовать граффити тайно, доказывает, что это на самом деле ответ от него, а не от какого-нибудь самозванца...

— Ну хватит болтать, господа, — Полётов сфотографировал рисунок на стене на свой смартфон, — Что это по-вашему такое? Версии, предположения?

— Я пас, — честно ответил я.

На сам деле тут был повод поразмыслить, но вот в каком направлении размышлять было совершенно неясно.

Псевдо-Аркариус оставил нам не одну, а целых две картинки.

Первая изображала песьеглавца в древних одеждах. Натурального мужика с собачьей башкой. Человек-пёс воздел руки в странном жесте, как будто был священником, его одежда намекала скорее всего на античность и напоминала тогу. Этот рисунок был сделан изящно, но схематично и явно на скорую руку.

А вот вторая картинка от Псевдо-Аркариуса была наоборот исключительно подробной, хоть ни фига и не содержательной. Это была рыбина, изображенная с тщательно прорисованной чешуей, плавниками и мордой. Рисунок был столь детальным, что напоминал какое-то изображение из зоологического атласа.

А кроме этого на стене не было ничего, только моя прорисовка камня Барди рядом с новым граффити от Аркариуса.

— Глупо было оставлять Псевдо-Аркариусу ребус и надеяться, что он ответит нам содержательно, — вздохнул Кабаневич.

— Если бы мы написали на стене «Эй, Аркаша, чё за птички камне Барди?» — то Псевдо-Аркариус бы нам вообще не ответил, — заметил я, — Он любит ребусы и готов играть в игры. А прямой разговор с этим философом очевидно невозможен в принципе. Ему такое банально неинтересно, герцог.

— Чудесно, — отрезал Полётов, — Раз для вас всё это игры, князь — извольте расшифровать шараду.

Я уставился на рисунки, напрягая мозги и пытаясь проанализировать каждую деталь, одновременно с этим не теряя полной картины. Но выжать из этого странного послания ничего было нельзя. Только через несколько секунд до меня всё же дошло...

— Песьеглавец — это герб Оборотничей, — доложил я, — Помню, ко мне еще в Лицее докапывался староста с таким гербом на мундире, какой-то родич нашей Алёнки...

— Да, а рыба — герб герцогов Рыбкиных, — перебил меня Полётов, — Мы знаем, князь. Только вот что это нам даёт?

— Понятия не имею, — честно признался я, — Возможно нам следует побеседовать с Оборотничами или Рыбкиными.

— Думаете, я этого до сих пор не сделал? — необходимость разгадывать ребусы явно приводила Полётова в ярость, — Я уже говорил с Оборотничами, и не раз. Они вообще не в курсе про дела Алёны и её отца. Алёна не общается со своим кланом уже лет пять, она там на положении полуизгнанницы. А прошлый Старший Оборотничей, Алёнин отец, очень много путешествовал, всегда в одиночку, он почти не появлялася в собственном поместье. А потом его вроде задрал где-то в Сибири леший. Так что Оборотничи ничего про Перводрево не знают. Разве что их россказни подтверждают вашу теорию, что именно Старший Оборотничей нашёл Камень Барди в кургане. Но это всё. А что до Рыбкиных — то это обедневший клан, живущий и владеющий землями аж на Сахалине. Я сильно сомневаюсь, что они прячут там Перводрево.

— И тем не менее, — продолжил настаивать я, — Успокойтесь, Ваше Высочество. Я в любом случае уверен, что смысл у этих рисунков есть. А значит, нам следует переговорить с Рыбкиными...

— Думаю, что это бесполезно, господа, — осторожно влезла в разговор Тая, — У Рыбкиных на гербе сом, он усатый. А эта рыба на стене нарисована очень подробно, но усов у неё нет. Так что, мне кажется, Рыбкины не причём.

— Это верно, — согласился с внучкой Кабаневич, — Рыба вряд ли связана с гербами. И это правда не сом.

— А что это тогда? Карась? — недовольно уточнил Полётов.

— Это как раз легко выяснить, Ваше Высочество, — заметил я, — Благо, что нарисован этот ваш «карась» достаточно подробно.

Я покопался в своём смартфоне и скачал себе приложение для любителей рыбалки, способное определять рыб по их внешнему виду. Подписка на это приложение стоила аж тридцать копеек в месяц, но в данном случае я был готов потратиться.

— Можно вас попросить, Ваше Высочество...

Полётов отошёл в сторону от рисунка, а я включил приложение и навёл камеру на рыбёху.

Загадочная рыба определилась сразу.

— Это беломорская сельдь, господа. Вне всяких сомнений, — сообщил я, просматривая картинки из приложения, — Псевдо-Аркариус, судя по всему, перерисовал эту рыбину из зоологического атласа Архангельской губернии, во всех деталях.

— Ну и что? — взъелся Полётов, — Дальше-то что?

— «Стайная рыба, держится возле побережья... Хищная, длина до двадцати двух сантиметров... Является промысловой... Вкус и качество зависят от ареала обитания... Эндемик Белого моря...», — зачитал я справку из рыбацкой приложухи.

— Белого моря? — Полётов напрягся, — Это в ваших владениях, герцог?

— Не совсем, — ответил Кабаневич, — Мои земли на юге Карелии, а Беломорское побережье всё под кланом Меченосцевых и кланом Шётконунгов.

— И...?

— Что «И»? — Кабаневич пожал плечами, — Это всё, Полётов. Вы спросили — я ответил. Я понятия не имею, какое отношение имеют Белое море и обитающая в нём селедка к нашему вопросу.

— Возможно именно в Белом море нам следует искать мифические Острова Горячего Жира, те самые, где по легенде Рюрик и нашёл Перводрево? — предположил я, — Возможно, отец Алёны Оборотнич повторил путь Рюрика и обнаружил эти острова? Кстати, Курган Барди, где был похоронен оруженосец Рюрика, относительно недалёко от Белого моря...

— Это всё просто прекрасно, князь, — презрительно произнёс Полётов, — Но неужели вы думаете, что их не искали? Магократы в основном только и делают, что ищут острова и растущее на них Перводрево, уже тысячу лет, если не больше. И, разумеется, всех таких искателей влечёт волшебный Север. Так что Белое море обшарено и обплавано целиком, вдоль и поперек. На дворе 2022 год, князь, опомнитесь. Вроде консервативные масоны даже закупили себе сотни беспилотников пару лет назад, после чего изучили каждый метр этого моря в поисках тех самых островов. Но они их не обнаружили. Про спутниковые фото я уже даже не говорю... Белое море это не дебри Амазонки, очнитесь.

— Я просто предположил, Ваше Высочество, — отмазался я, — Зачем-то же Аркариус нам эту селедку нарисовал. Ладно, давайте я попробую поискать в интернете этого песьеглавца...

Кабаневич вдруг ахнул:

— Так. Стоп, господа. Стоп...

— Ну? — Полётов уставился на герцога.

— Не надо искать в интернете, — сообщил герцог, — Я, кажется, понял.

— Что именно?

— Всё, — коротко ответил герцог, — Это не герб Обортничей, господа. Это Святой Христофор. И в сочетании с рыбиной он явно говорит нам о том, что автор рисунка посылает нас в конкретное место. В нехорошее место, прямо скажу. В место, где нам будут не рады...