Во все Имперские ТОМ 12. Финал

8 ::: 100% КРОКОДИЛ

«На две трети он бог, на одну — человек он,

Образ его тела на вид несравненен,

...

Стену Урука он возносит.

Буйный муж, чья глава, как у тура, подъята,

Чье оружье в бою не имеет равных!»

«Эпос о Гильгамеше, о всё видавшем», начало II тысячелетия до н.э.

— Настало время всепожирания, Таня, — я посмотрел на сестру.

Таня в ответ решительно шагнула ко мне:

— Я с тобой!

— Боюсь, что нет, сестричка. Это работал лишь для одного. Для меня.

Я кастанул телепортацию и переместился по координатам, которые мне дала Алёнка.

На Мальту — пятьсот метров к югу от Хаджар-Ким, и триста метров к западу от Гхар Далам.

Я знал, где это, я теперь был божеством, и все тайны мира были открыты мне...

Я бы сейчас уделал в любой телепередаче любого Вассермана, ибо теперь получил доступ к коллективному бессознательному всех людей планеты. Я знал почти всё, что знают они.

Конечно, влезть в голову Аркариусу или Либератору я все еще не мог. Но это в данном случае было и не нужно...

В лицо мне ударил горячий ветер.

Я теперь стоял на Мальтийском берегу, на высоких желтых скалах, и лазурное море плескалось внизу.

В бухте Гхар Далам и правда было полно рыбаков, тут Алёнка не соврала.

Действовать нужно было быстро, я был уверен, что Либератор уже знает о том, что я больше не в Гренландии, не под защитой моего купола...

А значит — жди войск и ракет.

Никаких следов Перводрева видно не было, но я был странно спокоен — я прислушался к моему Зову.

Зов, Тайну которого я уже давно познал, у меня был инвертированным, как и все остальные масонские Тайны.

Так что Зов Перводрева для меня звучал, как страх, как ужас, как крайнее отвращение...

И само Перводрево испытывало ко мне те же самые чувства — оно боялось Крокодила!

Но я мог переселить свой страх, я вслушался в него, погружаясь в самые глубины кошмара...

И среди дрожи и трепета я узрел ответ.

Оно было здесь. Прямо в скале.

Перводрево помещалось в подпространстве, свернутом магией Схроновых — это было нечто вроде того подпространства, в котором хранил сам себя Владимир Соловьев. Только в данном случае наверняка даже сами Схроновы не ведали, для какой цели должно было послужить свернутое ими пространство.

Нет, об этом знала лишь Алёнка, лишь Павел Вечный, лишь рыцари, сторожившие Перводрево...

Только им было было известно, что здесь сокрыто Перводрево — сердце самой магии.

Оно хранилось в подпространстве, свернутом в тысячу раз. Всего лишь маленький черный шарик, в глубинах скальной породы, возле берега...

И я издал вопль ужаса и ликования, когда почуял его.

А потом всей своей МОЩЬЮ обрушился на скалу, пробил каменную породу, добрался до черного шарика подпространства и ухнул внутрь него.

Тут, конечно же, были магические защиты — сильнейшие и непреодолимые для человека. Но Крокодил более не был человеком.

Я легко проник внутрь последней тайны Павла Вечного.

Рыцари, сидевшие в подпространстве, уже хватались за мечи — последние солдаты, верные приказам Вечного Императора. Еще они раздували свои ауры. Их магию питало само Священное Древо, так что лишить их Дара не мог даже Либератор...

Я кастанул телепортацию по площади. Моя магия внутри этого подпространства работала также, как и снаружи, вроде бы она даже стала сильнее.

Так что я разом вышвырнул всех рыцарей отсюда, я отправил их прямиком в какой-то Парижский бордель. Пусть ублюдки расслабятся, их служба ныне окончена.

Я был в громадном беломраморном зале, его потолок был высоким, как небеса.

Здесь дул странный ветер, в воздухе плясали потоки соляриса, а в центре зала висело оно...

Перводрево. МОЩЬ самой МОЩИ.

На дерево оно совсем не походило — скорее на циклопическое черное сердце, кусок чистейшей магии. И это черное сердце пульсировало, источая потоки соляриса, оно все было объято золотым сиянием.

Чернь и золото. Цвета Алёнки. Цвета Рюрика. Цвета Материального Древа...

И почуяв меня, Священное Древо возопило, так громко, что все мои чакры чуть не взорвались. Оно узнало меня.

Крокодил! Уходи, уходи, уходи...

Древо пело мне, и в этой песне гремел ужас, и она была столь смертоносной, что убила бы любого мага на месте. Но только не меня.

Я рухнул на колени и прокричал:

— Великое Древо, я не собираюсь уничтожать тебя! Но прошу лишь о вкушении. Я пришел получить власть, а не нести смерть тебе.

Древо не верило мне. Оно заорало еще громче, черное сердце магии раздулось и наполнило зал золотыми смерчами.

Оно пыталось сжечь меня. Оно готово было на всё, лишь бы убить меня, ибо я был угрозой. Словенов не соврал. Перводрево меня боялось.

Я поднялся с колен, потом поднял руки, направив их ладонями на Перводрево.

— Смотри в мою душу! — прокричал я, — Смотри! Разве я похож на посланника смерти?

Перводрево вдруг замолчало.

Разом, за один миг, повисла оглушительная тишина. Только слышно было, как звенят волшебные вихри вокруг Древа.

Хорошо. Хорошо, хорошо, хорошо....

Возьми.

Возьми, возьми, возьми....

Я приручил Древо своей искренностью, как дикого зверя.

Я не собирался уничтожать его, я не был намерен исполнять идиотский план Аркариуса.

И Перводрево подпустило меня ближе, хотя оно все еще трепетало от страха...

— Не бойся, — ласково произнес я.

Я протянул руку, и Древо сжалось от ужаса...

Но я лишь оторвал от него кусок — черную плоть с золотыми прожилками.

А потом отправил этот кусок в рот.

Боже мой...

На этот раз всё случилось стремительно, триумф теперь струился золотом по моим венам.

Кусок еще не успел растаять в моем рту, а всё уже свершилось.

Духовное Перводрево и Материальное Древо были внутри меня. В моем сердце будто зажглись два ярких светильника, а потом они соединились один с другим. Как Солнце и Луна, как день и ночь, как мужчина и женщина...

И я воссиял чистым светом.

Я сам стал ярким лучом, потоком соляриса.

Абсолютная божественность была достигнута.

И даже само Перводрево рассмеялось, глядя теперь на меня...

Ты всесилен, Крокодил. Всесилен, всесилен, всесилен.

Но поспеши! Через минуту силы оставят тебя. Оставят, оставят, оставят...

Я и сам знал это. Но я не собирался довольствоваться этим кратким мигом божественности. Нет, я собирался получить или ВСЁ, или смерть.

Все ставки теперь были сделаны. И отступать мне было некуда.

Я пробил подпространство и вылетел из него, прямо в синие небеса...

Через секунду я уже был в атмосфере, но и она осталась позади. Покинув пределы Земли, я телепортировался — прямо к Солнцу...

Да, я знал, кто я.

Триггер, отключающий магию. Стоп-кран, встроенный в мир Рюриком. Просто функция...

Они все были правы — и Словенов, и Аркариус.

Вот только они не учли одного. Что если стоп-кран откажется подчиняться, что если триггер выйдет из-под контроля?

Они все забыли, что я в первую очередь человек. Со своей волей, со своими желаниями, со своей страстью...

И никто не мог отобрать у меня мою волю, даже сама угроза смерти была бессильна!

Сейчас я ощущал себя МОЩНЫМ, как никогда раньше. Моя решимость была, как острие копья, готовое лететь прямо в цель.

И цель была передо мной — Солнце, божественное светило, почитаемое всеми народами мира...

Бог вышел сразиться с богом!

И в этой битве не было ограничений, никаких.

Это был оживший миф, и мое тело теперь состояло из чистого соляриса, и черный космос бесконечно расходился от меня во все стороны, и Солнце было перед моими очами — громадный пылающий шар...

А где-то в далеких галактиках сияло созвездие Крокодила.

И ВСЕПОЖИРАНИЕ началось.

Крокодил — не безмозглая функция, не игрушка магов. Крокодил — ПОЖИРАТЕЛЬ.

И я раскрыл все свои чакры и дал волю моему голоду.

Я пожирал Солнце громадными кусками, я заглатывал его, я тут же переваривал его солярис в чистую власть...

И Солнце стало гаснуть, бледнеть, метаться, источать потоки искр, что могли бы уничтожить целые миры.

Оно сжигало меня изнутри — и мое солярисное тело, и мой разум, и даже самую душу...

Но я был сильнее — Два Древа были со мной!

И я уже не помнил, кто я, и как меня зовут. Я утратил само понятие личности. Я слился с Солнцем в единую сущность, это было СЛИЯНИЕ, самая страстная любовь и самая яростная борьба в мире...

И вот — светило погасло.

И в Солнечной системе воцарилась тьма.

А я — сгорел дотла, до космической пыли.

И так минула секунда, а может и целая вечность, я и сам не знал. Я был сейчас за пределами самих понятий о времени.

А потом... Я возродился и воссиял.

Как чистый свет. Как Солнце.

И созвездие Ящера в далеких галактиках погасло. Крокодил был мертв. А вместо него — пришёл Новый Я.

И я убил Либератора, просто вычеркнул его из истории одной силой мысли.

И Земля была цела и жива. Я теперь светил для неё, вместо старого Солнца. Оно уступило мне свое место. Оно даже стало теперь еще ярче, только было мной.

И Материальное Перводрево покинуло Землю, яркой искрой промчалось сквозь космическую тьму, ударилось в меня и впиталось в моё сердце.

ВСЁ.

Оба Древа теперь во мне. Навечно.

И внутри меня сияет Солнце, а я дарю его свет всем остальным.

Я был божеством, настоящим и всесильным.

Вечным...

Великая Межзвездная Империя Всечеловечества,

Имперская галактика: Большое Магелланово Облако,

Имперская система: Арладаар — IV

31 октября 12 022 года космического календаря,

Орбита планеты Эазимус,

Возле спутника Шурма-Н,

Местное галактическое время: 28 часов 36 минут

Я уснул. И видел чудесные сны, про детство — мое и человечества...

Я грезил о тех временах, когда мир был совсем юным.

Мои сны были залиты яркими лучами Солнца, но проснулся я в страхе.

— Ваше Величество, все готово, — доложил мне Шаманов, — Пора. Люди ждут вас.

Люди...

Я не сразу вспомнил, что такое люди.

Я сейчас был на Императорском корабле, зависшем на орбите Шурмы-Н — спутника Эазимуса.

Это была наша самая дальняя колония, самая далекая точка космоса, до которой смогли добраться люди.

Мы основали здесь поселение, мы даже терраформировали Шурму-Н, но планетоид подвергся нападению — то были грибоголовые, твари из глубин космоса, откуда-то из-за пределов видимой Вселенной.

Они напали, как и всегда, внезапно, они все время атаковали именно так...

Какая-то непонятная технология позволяла грибоголовым перемещаться по Вселенной мгновенно. А мы такого пока что не умели.

Но жители Шурмы-Н смогли защитить свою планету. Три года по космическому времени они держали осаду, пока не подошло наше подкрепление. И тогда грибоголовые были разбиты, и в панике бежали обратно в свои кротовые дыры, что прорезают космос.

Так жители Шурмы-Н заслужили честь узреть Императора. Я прилетел к ним спустя два земных года после того, как оставил Землю — священную столицу Империи.

Два года назад мне пришла в голову идея облететь все мои владения — во всех пяти покоренных галактиках...

И я начал свое путешествие. А закончил его здесь — на Шурме-Н, самом дальнем форпосте человечества.

Я помнил еще те времена, когда наша колонизация космоса была легкой прогулкой — тогда это еще было весело...

Но перестало быть таким три тысячи лет назад, когда выяснилось, что мы не одни во Вселенной. Сначала у нас произошла стычка с фриссерами, потом — с вульфидами, и вот теперь — война с грибоголовыми.

Да, конечно, мы покорили уже сотни космических рас, я принимал присягу у целых галактик инопланетян! Но грибоголовые были непокорны, и что было еще хуже — их технологии превосходили наши.

Вот почему я отправился в свое турне — гражданам Империи нужно было видеть Императора, чтобы поддержать свой боевой дух в эти темные времена галактических войн.

Я спокойно оставил Землю, её уже давно освещало искусственное солнце, так что я, божественный податель света, больше был не нужен землянам в качестве источника освещения и энергии.

Я собрал огромный флот в двести тысяч кораблей — моя личная гвардия, мои телохранители, и покинул Землю, эту колыбель человеческой расы.

И верный Шаманов был со мной, я сделал его божественной сущностью, подобной мне самому, но Акалу все равно старел. Медленно, но верно.

Его лицо было лицом старика, его волосы поседели.

Шаманов был в черной броне, украшенной красным кругом — его родовым гербом, а еще изображениями двух Древ — Золотого и Серебряного, то был герб и знак Империи людей.

— Ступай, Шаманов. Я сейчас приду, — пообещал я.

— Так можно начинать высадку?

— Начинай, друг мой. Воистину, жители Шурмы-Н, этой луны-крепости, заслужили видеть бога, они вправе видеть своего Императора! Они оплатили это своей кровью!

Шаманов ушёл, и я остался один в циклопическом тронном зале корабля...

Конечно, здесь со мной были еще мои телохранительницы — вечно юные Аджет, Сигурд и Арум.

Они погибли еще десять тысяч лет назад, во время войны с Либератором. Но я воскресил их. И заодно даровал им вечную жизнь, и связал души девушек с моей. Так что стражницы теперь были частью меня самого, я не воспринимал их, как других людей...

Девушки хранили молчание, их черно-золотая броня, украшенная моим вензелем — листиком хмеля и соколом, неярко светилась, испуская потоки магии.

И лишь эти трое стражниц знали мою страшную тайну, самый главный секрет Империи...

— Помогите встать, — потребовал я.

Девушки тут же оказались возле меня, потом подняли на ноги мою тушу — огромную, шестиметрового роста.

Да, я был богом.

Но я старел. Силы оставляли меня, и я каждый день все больше спал. И волосы мои окрасились сединой. И лик мой посерел и покрылся морщинами. И я даже уже не мог встать без посторонней помощи...

Это началось лет пятьсот назад. Тогда я начал терять силы.

И я не знал, что будет дальше.

— Позовите Словенова, — приказал я.

Мой наставник и ближайший советник возник через секунду, он просто телепортировался сюда, в тронный зал Императорского корабля.

Словенов был в серебристой мантии, его седая борода доходила до пола и была перевита серебряными кольцами...

Он был похож на Мерлина или певца Баяна из древних легенд.

Словенов отвесил мне поклон.

— Смотри, мой друг, — произнес я, — Настали мрачные времена. Смерть пришла за богом!

Я встряхнул рукой.

Два пальца на ней отвалились и упали на пол.

На их месте тут же выросли новые, но даже эти новые пальцы были серыми...

— Я — развалина, — обреченно произнес я, — Старость добралась и до меня, сильнейшего существа Вселенной! Как такое возможно, наставник?

Словенов не удивился, и тогда я понял, что он знает.

— Ты уже давно догадался...

— Да, — признался Словенов, — Я тоже старею...

— Ты другое дело, — отмахнулся я, — Ты смертен. Просто долго живешь, потому что я одарил тебя долголетием. Но как могу гнить и разваливаться я, ведь я бог? Что мне делать, наставник? Скажи. Дай мне ответ и спасение!

— Не знаю, — ответил Словенов, — Прости, Государь, но я не знаю. Ты живешь уже десять тысяч лет, верно. Но и тебе никто не обещал, что это продлится вечно.

— Значит, я умру? Умру, как простой смертный?

Меня объял ужас.

— Увы, — Словенов был как всегда честен и безжалостен, — Но пора сказать то, что должно. Ты на самом деле не бог, хоть тебя и почитают, как бога, все пять человеческих галактик. Но ты — лишь очень сильный маг. А маги — смертны.

— Как же так, мой друг, как же так...

Мои глаза увлажнились слезами.

— Мне жаль Империю.

— Пора тебе назначить наследника, чтобы твое дело не пропало, — произнес Словенов, — Если хочешь моего совета — назначь им своего сына Рюрика. Он силен. Он способен предотвратить хаос, всходы которого обязательно взойдут после твоей смерти.

— Да. Ты прав. Как и всегда прав, учитель. Но как мне принять смерть? МНЕ, которому жизнь казалась вечной...

Словенов хохотнул:

— Ну а как принимают смерть все люди, мой господин? Прими её достойно. Тут больше нечего сказать.

— Да...

Я задумался на секунду.

Такого со мной раньше тоже не бывало, раньше мое мышление работало мгновенно, я планировал захваты целых миров за один миг. Но ныне старость пришла, чтобы взять свое — и даже разум подводил меня.

— Мои подданные на миллионах планет почитают меня, как молодого златовласого юношу, — сказал я, — И я не хочу их разочаровывать. Никто не должен узреть Императора таким — серым, седым и с отваливающимися пальцами. Дайте мне шлем, дайте мне перчатки! Я сокрою свой лик, дабы жители Шурмы-Н не пали духом, узрев мой истинный образ.

Мои стражницы тут же подали мне золоченый шлем, его маска изображала львиную голову, а еще пару золотых перчаток — в тон шлему и моей золотой броне.

Я носил всё это во время моего вселенского турне, так я скрывал от людей, что слабею и старею...

Я еще секунду поколебался. Я тревожился, и тревога тоже была чем-то новым для меня, раньше такого не было, я не не испытал страха ни разу за последние десять тысяч лет...

— Тебе пора повзрослеть, Государь, — произнес Словенов, — Последние тысячелетия ты был, как ребенок. Ты был в безопасности. Ты был всесилен. Но ныне смерть дышит тебе в спину. И пора повзрослеть. Прими это новое. Ради Империи.

— Да будет так, — ответил я, — Пора! Мы высаживаемся.

Посадочная капсула опустилась на поверхность Шурмы-Н.

Прямо на космодром Неониневии, столицы планетоида.

Теперь любой магократ мог свободно перемещаться в космосе, я еще десять тысяч лет назад изменил своей волей генетический код одаренных. Так что новое поколение АРИСТО, родившееся в начале третьего тысячелетия, уже не боялось космического соляриса, ибо я дал им внутреннюю защиту от него.

А что до меня и моих бессмертных соратников — то мы могли путешествовать в космосе даже без скафандров.

Мы ведь даже почти не дышали и не ели, мы были существами чистой магии, не вполне физическими объектами...

Двери посадочной капсулы открылись, и я узрел фиолетовые небеса Шурмы-Н. В них светило местное солнце — звезда Арладаар IV, получившая имя в честь моей божественной жены-принцессы.

Еще в небесах висел Эазимус — газовый гигант, на орбите которого и вращалась Шурма-Н.

Передо мной раскинулась Неониневия, громадный город, уходивший за самый горизонт.

К небу вздымались черные башни, а на главной улице города уже собралась миллионная толпа. Здесь слышались крики, а в воздухе развевались Имперские флаги с изображением двух Древ...

Когда толпа узрела меня — она взревела, как зверь.

До этой минуты Император лично еще ни разу не посещал Шурму-Н, а между тем на этой планете уже жило семнадцатое поколение поселенцев...

— Здравствуйте, дети мои, — произнес я громовым голосом, который слышала вся столица, — Приветствую вас, отважные жители Неониневии!

Крики моих подданных стали еще громче. Толпа билась в экстазе — все миллионы собравшихся здесь людей.

Я выехал из посадочной капсулы на громадной золотой колеснице, которую тащили гемблгрины — огромные генномодифицированные твари, похожие на динозавров, в их мозги и мышцы были встроены многочисленные импланты, усиливавшие их МОЩЬ.

Гемблгринов вывели из ящериц, которых мы обнаружили на одной из планет Млечного Пути...

Моя колесница была размером с целый поезд, а высотой — с девятиэтажный дом.

Она была украшена гербами — моими личными и Имперскими, а еще изображениями золотых солнц.

Меня сопровождали мой сын Рюрик, чья кожа была черна, как ночь, а глаза — золотыми. Глаза у Рюрика было три, как и у его божественной матери.

Но Алёны рядом со мной не было. Она попала в опалу, еще пять тысяч лет назад, и теперь находилась в ссылке на планете Паулюс — на краю галактики Волопас I.

Зато слева от меня на колеснице стояла принцесса Лада, она тоже постарела, как и все мы, и чернь её волос окрасилась сединой.

И еще тут же были трое моих верных стражниц, они тайно ото всех придерживали меня невидимой магией, чтобы я не упал. Ибо они были единственными, кроме Словенова, кто знал, что тело Императора слабнет.

А Шаманов, канцлер Империи, правил колесницей, держа в руках золотые бразды.

И это было символично — скоро я умру, и Шаманов, вместе с Рюриком, возьмет уже другие бразды — бразды правления моей бескрайней Империей...

Мы ехали по центральному проспекту Неониневии, и всюду люди бились в эйфории и падали на колени, ибо я сиял, как Солнце. Я источал чистый солярис, и обитатели Шурмы-Н, чье собственное солнце светило слабо, жадно ловили каждую искру.

Я одаривал их чистой радостью, то был мой долг и моя работа...

— Воистину, вы достойно сражались! — говорил я, — Вы дали отпор грибоголовым. И ныне вы — сама воплощенная ЧЕСТЬ Империи. И я люблю каждого из вас, как дочь или как сына!

— И как мута... — тихо подсказала мне Лада, одаривавшаяся толпу своей белоснежной улыбкой.

Но я не понял, о чем говорит моя Императрица, и тогда Лада пояснила мне:

— У них тут часто рождаются гермафродиты. Из-за радиации. Таких людей называют «мута».

И тогда я сообразил и поправился:

— Люблю вас всех, сыновья мои, и дочери, и муты!

И я передал всем жителям планетоида мою любовь, на духовном уровне, и толпа в очередной раз взревела, и лица людей просветлели от счастья ...

Но в меня уже стреляли. Какой-то человек в черной шляпе пальнул из плазмагана.

Это было глупо. Не от него я приму смерть. Моя аура просто растворила смертоносную плазму еще на подлете...

— Свободу Шурме! — закричал неудавшийся богоубийца, — Смерть тирану! Смерть прогнившей Империи!

Но толпа уже бросилась на него, стрелявшего разорвали на куски, его черную шляпу втоптали в мостовую, еще до того, как подбежали полицейские...

Я не стал комментировать этот инцидент.

Не он первый, не он последний. Меня уже пытались убить миллионы раз, но всегда с одним результатом.

Я был бессмертен. До сегодняшнего дня, когда Словенов объяснил мне, что я встал на путь старости и гибели...

А люди всё тянули руки к моей колеснице, и какая-то женщина подняла вверх своего ребенка — уродца, покрытого паршой и с парализованными руками.

Местные дети страдали от радиации и от некачественных атмосферных фильтров, которые поставил сюда этот ублюдок Пушкин.

Я позволил моему соратнику Пушкину руководить колонизацией этой системы, а он разворовал половину выделенных денег.

И это тоже было признаком моей старости. Раньше Пушкин себе такого не позволял...

Мой слух выхватил из гомона толпы жалобный голос женщины с изуродованным болезнью ребенком:

— Бог-Император, помоги мне! Дай здоровья моему маленькому Леку, исцели его! На тебя уповаю, Бог-Император!

И я взмахнул рукой, и золотая вспышка пронеслась над толпой.

И ребенок вдруг засучил ручками, и парша исчезла с его личика...

— Спасибо, Бог-Император! Спасибо тебе!

Женщина пала на колени и принялась обнимать и целовать сына, по её щекам текли слезы...

А мы поехали дальше и вскоре остановились у громадного храма.

Здание, выстроенное в готическом стиле, возвышалось над городом, над всеми небоскребами Неониневии, оно восходило к самой атмосфере.

А перед храмом стоял мой памятник — монумент Императору-Крокодилу, и памятник изображал меня юным и красивым юношей, ибо в этом храме поклонялись мне — создателю Империи, самому сильному существу во Вселенной, живому богу.

И я прослезился под шлемом, увидев лик памятника и узрев себя молодым и бессмертным...

Теперь мне таким уже не быть.

А перед храмом меня уже ждали стеклянные ящики, в которых лежали законсервированные тела офицеров, погибших во время нападения грибоголовых. Павших солдат в этой звездной системе сжигали, как и во всей Империи. Но вот офицеров было принято консервировать после смерти, на случай если появлюсь я...

И я появился.

И толпа наконец замолчала и замерла в предвкушении чуда.

Даже жрицы моего культа, юные девы в белых платьях, все пали на колени.

И я показал им чудо — я воздел руки, и золотой свет залил площадь перед храмом.

А через миг стеклянные ящики лопнули, и мертвые офицеры воскресли и зашевелились. К ним уже бежали их родные и близкие, и жены плакали, и показывали оживленным мужьям, как подросли их дети...

— Бог-Император! Дарующий жизнь! Попирающий смерть!

Люди теперь почти все плакали от восторга и счастья.

И моя колесница двинулась дальше, и люди бросали мне цветы — целые горы цветов устилали наш путь.

Но конец пути был мрачным. Мы проехали туда, куда полицейские на пускали народ, здесь уже много лет лежал сбитый космический корабль грибоголовых — его сбили еще во время осады, и он упал на столицу. И сдвинуть его с места или распилить так и не смогли — грибоголовые строили свои корабли из каких-то сверхпрочных и сверхтяжелых металлов.

Здесь меня уже встречал планетарный губернатор, толстый человечек. А вместе с ним — высокая и мрачная девушка в силовой броне, шеф местного планетарного Охранного Отделения.

Они хотели мне что-то показать внутри этого корабля. И я даже знал что. Вот только вслух об этом ни с кем не говорил, даже со Словеновым.

То была самая запретная из тайн Империи...

Тайна, за один намек на которую, человека могли казнить без всякой жалости.

Но ныне все изменилось. Я умирал. Я теперь знал это. Так что пора бы раскрыть тайну — хотя бы моему наследнику Рюрику...

Я спустился с колесницы и приказал:

— Рюрик, ты со мной. И еще ты, генерал.

И вот втроем, вместе с моим сыном и Шефом Охранки, мы вошли внутрь корабля инопланетян.

И крики толпы сразу стихли.

Здесь царила жуткая тишина, а пространство странно изгибалось под немыслимыми углами. Ибо грибоголовые постигли тайны многомерности Вселенной.

Но это им не помогло — в этом корабле пали сотни инопланетян, тут повсюду до сих пор валялись шляпки грибоголовых, нетленные, ибо эти шляпки были то ли имплантом, то ли симбиотическим существом из неизвестной материи. Грибоголовые вживляли их себе в головы, чтобы быть умнее. Эти шляпки и правда напоминали грибные, за что грибоголовые и получили свое название. А трупов самих грибоголовых, которым раньше принадлежали эти шляпки, тут не было. Грибоголовые состояли из магии, имплантов и чистой энергии, так что мертвых тел от них не оставалось.

Мы шли все дальше, в самые глубины этой жуткой нечеловеческой конструкции...

— Здесь, — сопровождавшая меня девушка указала на магическую завесу, она до сих пор была активна и перекрывала вход в какое-то помещение, — Вот там она. Икона греха! Самое богохульное, что мы видели.

И Рюрик всмотрелся туда, куда указывала Шеф Охранки, и, узрев, ахнул в ужасе.

Я же разломал завесу, а потом вошел внутрь помещения, явно служившего грибоголовым часовней.

Я взял икону из черного металла и вынес её в коридор...

И вот тогда мне поплохело. Я тяжело осел на пол.

— Отец! — в страхе закричал Рюрик.

А Шеф Охранки просто опешила. Она никогда раньше не видела ослабшего бога, как и никто из смертных...

Но об этом — потом. Я потом скажу Рюрику, что силы оставляют меня, и я умираю. Не сейчас. Время у меня еще есть.

Я взмахнул рукой и погрузил сопровождавшую нас девушку в волшебный сон. Ибо то, что мне надлежало сказать, не предназначалось для её ушей.

Потом я показал Рюрику икону, чтобы сын мог рассмотреть её поближе. На ней было изображено лицо белобрысого юноши — мое лицо.

Да-да, в часовне грибоголовых хранилось мое изображение!

— Как? Почему? — Рюрик был растерян и напуган.

— Это не я, — объяснил я сыну.

Я наконец обрел силы и тяжело поднялся на ноги.

— Это мой брат — Петя, — сказал я, — Видишь ли, Рюрик, у тебя когда-то в прошлой жизни был злой близнец — Либератор...

— Да, я помню, — кивнул Рюрик.

— Но вечный миф всегда повторяется, сын, — усмехнулся я, — Так что и я пошёл той же дорогой, сам того не желая. Когда я десять тысяч лет пожрал Солнце и стал богом — это отразилось и на моем брате Пете. Тут дело в квантовой связи между душами близнецов... Я стал богом, но и Петя стал богом. А двум богам в одной Вселенной не ужиться. Так что мы с Петей поссорились, и он сбежал от меня в параллельный мир. И там культивировал, он предался демоническим путям!

А теперь Петя вернулся. И наши враги инопланетяне почитают его, как бога. Он создает армию против меня и против всего человечества. И атака грибоголовых — лишь начало. Ныне я держу в руках вещественное доказательство того, как далеко зашёл Петя в своем зле. Атака грибоголовых на Шурму-Н, на самый край наших владений — лишь первая ласточка грядущих бед. Придут и другие пришельцы, из самых глубин космоса. Петя приведет их. Настанет день, когда он обрушит на нас орды космической нечисти...

Глаза Рюрика широко раскрылись от страха. Но мой вечно юный сын уже совладал с собой.

— Мы разобьем их, отец, — решительно произнес Рюрик.

— Да будет так, — ответил я, — Но не мы. Ты это сделаешь, Рюрик.

— О чем ты, отец? Ты же бессмертен, хоть твое лицо теперь и стало старым.

Я не ответил. Просто снял шлем, а потом обнял сына и поцеловал его.

Ибо я вдруг ощутил себя беспомощным и маленьким среди сонма галактик, которыми правил.

Но мужество не покидало меня. И да будет так до моего последнего вздоха! Да будет моя смерть столь же достойной, как и жизнь моя. И да живет человечество вечно, среди бескрайней Вселенной!

Конец.

На этом всё.