Внезапный удар

ПОДГОТОВКА УДАРА

Но гдѣ же были тѣ батарея, тѣ орудія, огонь которыхъ такъ весело и занимательно распредѣляли начальникъ артиллерія и его помощники?

А ихъ еще не было.

Большинство ихъ стояло еще въ глубокомъ тылу, въ сторонѣ отъ дорогъ, скрытыя въ лѣсахъ и рощахъ, вмѣстѣ съ артиллерійскими парками и обозами.

Онѣ были такъ искусно замаскированы, что только очень внимательный я любопытный глазъ на десять метровъ могъ отличитъ въ гущѣ зелени орудія, покрытыя чехлами, или дневальныхъ, дремавшихъ на передкахъ, почти сплошь представляющихъ собой еловые кусты. Въ каждую спицу колеса, въ каждую щель была всунута еловая вѣтка. А дальше, покрытые сѣтками, утыканными также обильно вѣтвями, стояли тракторы, тягачи, грузовые автомобили. Въ ложбинахъ, цѣликомъ покрытыхъ натянутыми по верхушкѣ деревьевъ сѣтками, у коновязей стояли разсѣдланныя лошади. лениво пережевывая жвачку.

Давно уже были намѣчены артиллерійскій позиціи и занесены всѣ на карты и планы, надъ которыми чисто ночей провели чертежники, съ коротко стриженными, а иногда и бритыми, головами. Они тщательно вычерчивали - каждый штрихъ нанесенный цвѣтнымъ карандашомъ на совѣщаніи у начальника артиллеріи.

Уже давно были оборудованы и тщательно замаскированы мѣста для орудій.

Уже давно были вырыты углубленія для зарядныхъ ящиковъ, особые тщательно укрѣпленные погреба для запаса снарядовъ, сдѣланы ровики и землянки, перекрытые нѣсколькими рядами желѣзо-бетона для артиллерійской прислуги и командировъ.

Уже давно телефонисты соединили незаметно эти позиціи проводами съ наблюдательными пунктами, мѣстами пребыванія начальниковъ, съ центральными телефонными станціями, съ передовыми окопами пѣхотныхъ частей.

Уже давно въ помощь устарѣлымь телефонамъ были установлены переносныя радіо-телефонныя станціи, которыя пробовались и нѣсколько разъ будили своимъ жужжаніемъ маленькихъ динамо-машинъ вниманіе передовыхъ секретовъ не только противника, но и своихъ солдатъ.

Уже много разъ командиры батарей и артиллерiйскихъ дивизіоновъ выѣзжали на позицiи. Они опрѣделяли съ помощью угломѣровъ и дальномѣрныхъ приборовъ всѣ главнѣйшія цѣли и дистанціи на нихъ. Они подсчитывали затѣмъ основныя исходныя данныя для открытія огня и даже поправки на разсѣиваніе снарядовъ.

А все же большинство артиллерійскихъ позицій оставалось попрежнему пустымъ.

Начальникъ артиллерія не торопился сразу концентрировать массу орудій на своихъ позицiяхъ, чтобы они выдали противнику планъ внезапнаго удара.

Нѣтъ, нѣтъ! Ничто не должно было хотя бы дать намекъ врагу на сосредоточеніе войскъ въ намѣченномъ для прорыва районѣ.

Чтобы еще больше замаскировать мѣсто прорыва, командованіе секторомъ сдѣлало демонстративное передвиженіе войсковыхъ частей въ тылъ.

Однажды утромъ непріятельские летчики были поражены, увидавъ, что на востокъ отъ передовыхъ позицiй потянулись длинныя жолонны автомобилей. Объ этомъ немедленно было сообщено въ штабъ Безансонъ. По приказанію начальника авіація вылетѣли эскадрильи бомбовозовъ. чтобы забросать передвигающиеся германо-итальянскія моторизованныя части бомбами.

Надъ узкой, кажущейся ленточкой, полоской шоссе съ червячками — автомобилями, такой она была видна пилотамъ бомбовозовъ, разыгрался настоящій воздушный бой. Германскіе истребители, какъ коршуны, напали на тяжелые французскiе бомбовозы. Французскiе истребители съ нарисованными на фюзиляже разноцветными фигурами кошекъ бросились спасать своихъ боевыхъ товарищей.

То насѣдая, то отступая, французы пытались заманить нѣмцевъ отъ жерла зенитныхъ батарей, въ то время какъ бомбовозы, пикируя на скорости 450 километровъ въ часъ, снижались къ землѣ и забрасывали бомбами шоссе.

Наблюдателямъ было видно, какъ разрывы вздымали длинные языки взрыхленной земли, среди которыхъ маленькими черными точечками виднѣлись части разбитыхъ автомобилей, летѣли вверхъ колеса, груды щепокъ, раскидывая руки и ноги мѣшками подымались человѣческія тѣла и казалось, что когда они падали, то въ ушахъ наблюдателей раздавался мягкій ударъ о землю этихъ мертвыхъ, изуродованныхъ бомбами тѣлъ.

Бой продолжался всего лишь нѣсколько минутъ, но тѣмъ людямъ, которые были въ автомобиляхъ, правда, не груженныхъ войсками, а пустыхъ, казалось, что онъ длится цѣлую вѣчность.

Наконецъ, германскимъ и итальянскимъ летчикамъ удалось отогнать бомбовозы, разсѣять ихъ. Нѣсколько горящихъ машинъ, оставляя длинные черные хвосты дыма, падали куда-то за холмы. Отъ нихъ отдѣлялись черныя точки, надъ которыми черезъ нѣсколько секундъ раскрывались бѣлые зонтики парашютовъ. Это летчики, спасая свою жизнь, оставляли на произволъ судьбы горящія машины.

Но цѣль была достигнута. У французскаго командованія должно было создаться впечатлѣніе во-первыхъ удачной бомбардировки перебрасываемыхъ частей, а во-вторыхъ, полное спокойствiе за судьбу участка, который благодаря переброскѣ частей, ни въ коемъ случаѣ, не могъ служить ареной какого-либо прорыва или атаки.

Успокоивъ вниманіе противника, за передовыми линіями итальянскихъ войскъ, началась кипучая, но исключительно ночная работа На ночь многія дороги, ведущія съ тыла на передовыя позиція фоонта, закрывались для всякаго движенія.

По другимъ дорогамъ днемъ разрѣшалось продвигаться только одиночнымъ автомобиляхъ или повозкамъ, а войсковымъ частямъ не больше чѣмъ въ десять человѣкъ — и то на дистанціи не меньше двухсотъ шаговъ другъ отъ друга.

Многія батарея, особенно тяжелыя, были подвеэеяы къ фронту и поставлены на свои позиціи лишь за сутки до начала боя. Для того, чтобы любопытный объективъ фотографическаго аппарата летчика наблюдателя француза не поймалъ всякіе слѣды передвиженія, то послѣдніе тщательно уничтожались. На борозды, оставленныя тягачами, танками и автомобилями со снарядами, насыпалась земля. Они иногда закладывались свѣжесрѣзаемымъ дерномъ, который привозился изъ близлежащаго лѣса.

Французскіе летчики, каждый день появлявшіеся надъ расположеніемъ германо-итальянскихъ войскъ не замѣчали никакихъ приготовленій къ крупнымъ операціямъ.

Они видѣли подъ собой уже надоѣвшую за нѣсколько мѣсяцевъ однообразную «глубоко мирную» картину тыла.

Ни въ Безансонѣ, ни въ ставкѣ французскахъ войскъ не подозрѣвали ни о той гигантской подготовительной работѣ, которая шла при величайшей скрытности въ глубокомъ тылу и на передовыхъ позиціяхъ противника, ни о той энергіи, которая накоплялась на маленькомъ секторѣ фронта, чтобы затѣмъ однимъ коротікимъ, внезапнымъ ударомъ обрушиться сразу на голову врага.

Во время одного изъ полетовъ французскiй наблюдательный аэропланъ вернулся съ развѣдки и, представивъ снятую имъ фотографическую пленку, удивилъ ею начальника штаба.

На сѣроватой поверхности снимка, черезъ лупу, были обнаружены въ совершенно неожиданныхъ мѣстахъ какія-то темныя точки, которыя своими контурами напоминали батареи

— Смотрите, полковникъ, — указывая тонкимъ ногтемъ — говорилъ начальникъ штаба, водя имъ по картѣ, — кажется, противникъ поставилъ нѣсколько новыхъ батарей. Нужно сейчасъ же отдать распоряженіе нашимъ артяллеристамъ. чтобы они напомнили нѣмцамъ о томъ, что въ нынѣшнюю войну нельзя бытъ легкомысленными и пренебрегать маскировкой.

Черезъ нѣсколько часовъ послѣ этого разговора съ линіи французовъ со свистомъ и грохотомъ полетѣли тяжелые снаряды. Какъ огромные шмели они разрывали плотный осенній воздухъ, глухо ударяясь въ сырую землю, вздымая кверху десятки тоннъ земли и вырывая огромныя воронки. Они почти съ математической точностью ложилисъ около тѣхъ темныхъ точекъ, которыя съ чрезвычайной точностью схватилъ фотографическій объективъ летчика.

Бомбардировка продолжалась нѣсколько часовъ.

На нее очень лѣниво, какъ бы нехотя, отвѣчали батареи противника.

Но напрасно тратили французы снаряды. Тѣ темныя точки, по которымъ они били, была лишь только крупныя толстыя бревна на подставкахъ, которыя съ высоты въ четырехъ тысячъ метровъ безусловно должны были запечатлѣться на фотографическомъ снимкѣ какъ артиллерійскія батареи.

Но не только много было работы начальнику артиллеріи въ подготовкѣ внезапнаго удара. Армейскіе штабы также лихорадочно работали, постепенно подтягивая не крупными соединеніями танковыя части и пѣхоту.

Усилилась ночная работа патрулей. Итальянцы все ближе и ближе, шагъ за шагомъ, старались отвоевать у французовъ пространство «ничьей земли».

Они доносили о каждомъ малѣйшемъ измѣненіи въ расположеніи противника, а полковые и батальонные командиры сейчасъ же указывали прикомандированнымъ къ нимъ артиллерійскимъ офицерамъ, какія пулеметныя гнѣзда и блиндажи, какіе полевые караулы, вооруженные тяжелыми пулеметами мѣшали бы будущему продвиженію пѣхоты.

Когда наступала ночь, германо-итальянскіе артиллеристы открывали по этимъ точкамъ огонь. Въ отвѣть на его французы начинали отвѣчать.

Свѣтящіеся снаряды, оставляя блестящую троекторію, прорѣзали фантастическими узорали темное осеннее небо. Взвивались, одна за другой, разноцвѣтныя ракеты, сливаясь красными, зелеными, серебристыми и золотистыми брызгами, гдѣ то около звѣздъ.

Стрѣляли преимущественно изъ легкихъ орудій. Германо-итальянскій штабъ не желалъ выдавать присутствіе въ этомъ секторѣ уже подтянутыхъ, установленныхъ и великолѣпно замаскированныхъ тяжелыхъ батарей.

При стрѣльбѣ легкія орудія выдвигались каждый разъ на другія мѣста. Это дѣлалось для того, чтобы французы не обнаружили тѣхъ позицій, съ которыхъ эти орудія должны будутъ бить въ день атаки.

Пока изъ ночи въ ночь вражеская артиллерія лишь ослѣпляла пулеметныя гнѣзда французовъ. Пока она лишь засыпала ходы сообщеній, ведущіе къ передовымъ постамъ.

Пока она лишь мѣшала французамъ вести огонь изъ легкихъ окопныхъ орудій бомбометовъ и винтовокъ. Въ это время итальянская пѣхота лихорадочно рыла окопы въ нѣсколькихъ шагахъ впереди, въ передовой укрѣпленной линіи и соединяла ихъ ходами сообщенія.

Когда затихала ночная тревога, когда начиналъ уже брезжить утренній разсвѣтъ, французскіе секреты видѣли на десятокъ шаговъ ближе къ себѣ свѣже вырытые противникомъ окопы, укрѣпленные мѣшками съ землей и обнесенные рогатками изъ колючей проволоки.

Сейчасъ же по нимъ открывался огонь, но германо-итальянскія батареи днемъ немедленно же начинали бѣшенно отвѣчать на него, стараясь прикрыть своимъ огнемъ только что продѣланную за ночь работу пѣхоты. Артиллерійская дуэль продолжалась въ теченіе нѣсколькихъ дней. Потомъ, когда на линіи противника, не замѣчалось никакихъ новыхъ попытокъ продвинуться впередъ, она утихала.

А черезъ нѣсколько дней опять дѣлался отчаянный судорожный бросокъ впередъ. Отвоевывалось еще нѣсколько драгоцѣнныхъ метровъ отъ страшной зоны огня и смерти.

Такъ на протяженіи почти четырехъ сотъ километровъ всего юго-западнаго фронта медленно подползала передовая линія окоповъ къ французскимъ укрѣпленіямъ.

Въ концѣ концовъ разстояніе между противниками составляло не болѣе двухъ сотъ шаговъ.

Глубоко зарывшись въ вемлю, наложивъ поверхъ своей головы стволы деревьевъ, землю, а гдѣ и бетонныя плиты, заготовленныя заранѣе въ тылу, итальянскіе пѣхотинцы съ отчаяннымъ мужествомъ отсиживались въ этихъ убѣжищахъ, подъ непрерывнымъ огненнымъ ливнемъ французской артиллеріи.

Многіе изъ нихъ уже давно потеряли слухъ, благодаря неутихавшимъ разрывамъ тяжелыхъ и легкихъ снарядовъ, огромныхъ хвостатыхъ окопныхъ минъ, отъ удара которыхъ многометровыя крыши, врытыхъ глубоко въ землю лисьихъ норъ, дрожали. На стальные шлемы, плечи, оружіе, сыпались цѣлыя каскады мелкихъ камней, комковъ мокрой земли, песка. Они попадали за воротники мундировъ, набивались въ ротъ и въ носъ. Изъ-за непрерывнаго артиллерійскаго огня люди сидѣли цѣлыми днями голодными. Лишь только ночью можно было съ огромнымъ рискомъ доставлять въ герметически закрытыхъ особыхъ термосахъ горячую пищу. Много этихъ незамѣтныхъ, никогда не попавшихъ въ приказы по арміи героевъ погибло отъ осколковъ, разорвавшяхся снарядовъ. Ихъ имена только упоминались въ очередномъ рапортѣ коротко стриженнаго, съ жирнымъ затылкомъ, германскаго фельдфебеля или чернаго какъ жукъ, итальянскаго унтеръ-офицера, что столько то человѣкъ отправленныхъ съ пищей на передовыя позиціи убиты.