Полдень. Солнце палитъ нещадно. Почернѣвшія поля, искалѣченные лѣса, низины, ѣдкій запахъ разложенія... Съ фронта доносятся протяжные разрывы снарядовъ и бомбъ. Земля вздрагиваетъ. По ея поверхности пробѣгаетъ волна взрывовъ, достигая также небольшого аэродрома при главной квартирѣ англо-французскихъ союзныхъ войскъ. Сразу, непосредственно, за зеленой муравой летнаго поля, въ ближайшемь пригоркѣ, раскрылась, какъ зѣвъ чудовищнаго животнаго, огромная, укрѣпленная желѣзобетономъ, темная арка двери. Съ правой стороны тянется, поблескивая синеватымъ отливомъ въ лучахъ солнца, узкоколейная желѣзнодорожная линія, которая, сдѣлавъ большой кругъ, обходитъ аэродромъ и скрывается въ холмахъ. Налѣво — черная лента асфальтоваго шоссе. По нему безпрерывно мчатся автомобили, съ ревомъ проносятся мотоциклеты.
Майоръ Уйтлей только что спустился на одномѣстномъ истребителѣ на аэродромъ главной квартиры. Сдавъ машину подбѣжавшимъ механикамъ, онъ на ходу отстегиваетъ ремни парашюта и быстрыми шагами направляется къ аркѣ. У входа его встрѣчаетъ французскій офицеръ.
— Здравствуйте, майоръ. — обращается офицеръ красиво грассируя, — я васъ здѣсь ожидаю всего лишь десять минутъ. Вы точны, какъ истинный джентльменъ. Пойдемте въ наше кротовое жилище, гдѣ вамъ уже отведена комната, а люди связи прибыли еще вчера.
Майоръ Уйтлей зналъ давно капитана французской службы Дидье. Вмѣстѣ съ нимъ онъ кончилъ французскую Академію генеральнаго штаба и проходилъ стажъ летчика въ восемнадцатой эскадрильи бомбовозовъ французской авіацiи.
Въ туннелѣ, имѣющемъ маленькій наклонъ, было тихо. Завернувъ сразу налѣво, майоръ и капитанъ оставили главную дорогу, вмѣстѣ съ рельсами и шоссе. Электрическія лампочки ярко освѣщали лѣстницу, по которой они стали опускаться внизъ. Французъ, идя впереди, все время болталъ, жестикулировалъ, часто останавливаясь. Изъ его разговоровъ майоръ узналъ, что сегодня состоятся совѣщаніе начальниковъ штабовъ, а также докладъ экономической комиссіи и начальника союзной развѣдки.
Желѣзныя ступени, казалось, были безконечны. Лѣстница уходила глубоко въ землю. Порой были площадки, отъ которыхъ направо и налѣво шли новые туннели, освѣщенные электричествомъ. По нимъ безшумно передвигались электрическія телѣжки, груженныя чѣмъ-то и закрытыя брезентомъ. Солдаты молча отдавали честь. Только иногда тишину нарушалъ гулъ. Лампочки вздрагивали, электрическій свѣтъ мигалъ.
— Сегодня на фронтѣ жарко, — сказалъ Дидье. — Нѣмцы долбятъ съ самаго утра. Въ оперативномъ штабѣ мнѣ говорили о томъ, что развѣдка доносить о чрезвычайной активности на лѣвомъ участкѣ. Мнѣ кажется, что можно ожидать сюрприза.
Лѣстница кончилась. Подойдя къ телефонному аппарату, вдѣланному въ стѣну, капитанъ Дидье вызвалъ центральную станцію, приказавъ соединитъ себя съ отдѣломъ транспорта.
— Алло. Отдѣлъ транспорта. Немедленно вышлите въ галлерею Ц 8 электровело. Здѣсь говоритъ капитанъ Дидье, адъютантъ начальника штаба.
— Сейчасъ, — отвѣчаютъ ему.
Капитанъ повѣсилъ трубку и, обернувшись къ майору Уйтлей, сказалъ:
— Намъ придется подождать. Я заказалъ электровело, которое доставитъ насъ къ начальнику штаба. Можно было бы пройти этотъ кусокъ пѣшкомъ, но это заняло бы время, а у насъ его въ обрѣзъ, такъ какъ совѣщаніе назначено ровно въ два часа, а до этого вамъ еще нужно познакомиться съ вашимъ «хозяйствомъ» и съ планомъ главной квартиры. Правда, солдаты и вашъ вѣстовой знаютъ хорошо свой секторъ, но, такъ какъ наше «кротовое» убѣжище представляетъ изъ себя цѣлый подземный городъ съ десятками туннелей, коридоровъ, съ нѣсколькими квартирами для штабъ-офицеровъ, съ безчисленнымъ количествомъ канцелярій, то, по-моему, знакомство займетъ нѣкоторое время. Въ ваше распоряженіе, майоръ, комендантомъ штаба отведена комната съ ванной. Она примыкаетъ къ шифровальному отдѣленію и къ вашей канцеляріи офицера связи морской англійской авіаціи. А вотъ и наша колымага, — повертываясь въ глубину туннеля, — закончилъ Дидье.
Черезъ нѣсколько секундъ, къ тому мѣсту, гдѣ стоялъ Уйтлей съ французомъ, мягко шурша резиновыми шипами, подъѣхалъ экипажъ, напоминающій автомобиль. Солдатъ-шоферъ открылъ дверцу.
— Пожалуйте, — сказалъ французъ, дѣлая рукой пригласительный жестъ. — Туннель 41 Д, — бросилъ онъ приказаніе шоферу.
Электровело безшумно двинулось съ мѣста. Передъ майоромъ замелькали желѣзныя двери съ надписями. По боковой узкой дорожкѣ шли солдаты съ бумагами. Если-бы не электрическій свѣтъ, можно было подумать, что майоръ находится въ большомъ штабѣ гдѣ-нибудь въ Парижѣ или Лондонѣ. Только электровело и попадающіеся навстрѣчу электрическіе экипажи со штабными офицерами разрушали это впечатлѣніе. Черезъ минутъ ѣзды, послѣ нѣсколькихъ поворотовъ, электровело остановилось передъ стальной дверью. На бѣлой дощечкѣ майоръ прочелъ «Отдѣленіе связи главной квартиры».
— Ну, вотъ, мы пріѣхали. Еще нѣсколько минуть, и вы будете у себя, дорогой майоръ, — сказалъ капитанъ, открывая дверь и жестомъ отпуская электровело.
Пройдя большую залу, уставленную столами, за которыми безшумно работали нѣсколько десятковъ писарей-солдатъ, они вновь попали въ коридоръ. Направо и налѣво за стальными дверьми слышался стукъ пишущихъ машинокъ и характерный звукъ работающихъ радіо-аппаратовъ. Въ самомъ концѣ коридора капитанъ открылъ новую стальную дверь. Въ квадратной комнатѣ за нею майорь увидалъ нѣсколько солдатъ, одѣтыхъ въ англійскую форму
— Вотъ здѣсь начинаются ваши владѣнія, майоръ, — сказалъ Дидье.— Если вы разрѣшите, то лейтенантъ Смитъ, вашъ адъютантъ, дальше проведетъ васъ. Мнѣ нужно торопиться. Честь имѣю кланяться.
— Здравствуйте, майоръ, — услышалъ Уйтлей голосъ вправо отъ него. Онъ повернулъ голову и увидѣлъ улыбающуюся физіономію лейтенанта Смита, котораго оставилъ три дня тому назадъ въ Лондонѣ.
— Здравствуйте. — отвѣтилъ майоръ, протягивай руку. — Ну, какъ устроились?
— Великолѣпно. Жаль только, что здѣсь мужской монастырь. За два дня я не видалъ ни одной юбки, кромѣ шотландской нашихъ связистовъ. А такъ великолѣпно устроился. Чудная кухня, великолѣпная комната. Связь с фронтомъ, Лондономъ поставлена выше похвалъ. Въ нашемъ распоряженіи прямые провода, присоединенные къ штабу связи главнокомандующаго. Работы цѣлая уйма. Люди устроены тоже хорошо. Если вы разрѣшите, майоръ, то я сдамъ сейчасъ вамъ мое хозяйство.
Уйтлей улыбнулся. Онъ хорошо зналъ лейтенанта Смита, про котораго въ обществѣ говорили, что если-бы оставить лейтенанта безъ женскаго общества въ теченіе двадцати четырехъ часовъ, то онъ навѣрное бы умеръ. Позтому Уйтлей нисколько не удивился тому, что лейтенантъ прежде, чѣмъ доложить о ходѣ службы, упомянулъ о женщинахъ.
— Ведите, лейтенантъ. Нужно поскорѣй познакомиться, а потомъ намъ необходимо спѣшить на совѣщаніе начальниковъ штабовъ. Генералъ Спенсери будетъ меня ожидать ровно въ половинѣ третьяго.
— Итакъ, майоръ, эта комната, гдѣ мы сейчасъ находимся, наша канцелярія, въ которую поступаютъ всѣ шифрованныя телеграммы. Затѣмъ, направо дверь ведетъ въ отдѣленіе радіо-аппаратовъ. Налѣво — наши съ вами кабинеты. Прямо дверь — казармы солдатъ.
Все это лейтенантъ сказалъ скороговоркой, проходя къ двери налѣво и открывая ее.
— Мой столъ здѣсь справа, вашъ — напротивъ.
Подписавъ нѣсколько бумагъ и познакомившись съ работой отдѣленія связи, майоръ Уйтлей, въ сопровожденія лейтенанта Смита, на лифтѣ опустился въ залъ засѣданій главной квартиры союзниковъ. Это помѣщеніе находилось на пятидесяти метрахъ подъ землей. Въ большомъ залѣ за длиннымъ столомъ, покрытымъ картами, сидѣли главные руководители французской и англійской армій. Офицеры связи за отдѣльными столами готовили блокноты, чтобы дѣлать замѣтки изъ докладовъ.
Ровно въ два часа вошелъ начальникъ союзныхъ войскъ, въ сопровожденіи англійскаго министра обороны, начальника штаба экспедиціоннаго корпуса и командующаго экспедиціоннымъ корпусомъ.