Великое замерзание. Шестая книга

Пролог

Голосовой сигнал на рубке управления взбудоражил естество. Оборвал силы для движения. Понятие замерло в ситуации, но сигнал колыхал время. Расстройство сжимало нервы в тугой комок, застрявший в горле. Он не мог упасть вниз. Оставался на прежнем месте. Ранил нежную ткань горла, когда застывал и не может быть легко проглоченным. Спазм сковал естество, не оставив пустого места для нервозности. Не найти реальности, где она бы не обитала и не сквозила уверенностью, что её можно убрать или избавиться. Не находиться в нервозности, которая обретается в неопределимую преграду. Не видишь, а она есть, потому ты должен приблизиться, не убегая от судьбы.

Реальность сжалась во времени. Но сигнал разрезал, как нож, пространство. Ситуация была близка к патовой – некому было звонить, ведь никому не оставлял номер: твердо помнил это. Сотни вопросов застыли непонятностью в голове, не имея ответа, порождая сомнения: кому пришло в голову звонить.

Адам решил подойти на рубку управления, чтобы выяснить, что повисло молчанием, которое не разрезать. Велико напряжение, которое висело в воздухе, а теперь должно разрешиться. Адам пришёл, куда стремился. Ничто не оттолкнет волны нахлынувшей судьбы.

Адам включил связь. Знакомый голос прорезал уши дрожащим от счастья голосом, в котором не было намека на опасность:

– Здравствуй, Адам, ты должен посетить планету Марс. Надвигается нечто, не можем пропустить! Должны собрать представление о ситуации, а не обрывочные сведения, в которых мы ничего не знаем о планете!

– Я не могу. Пребываем на Земле, не можем улететь, – сопротивление.

– Собирай вещи и бегом в экспедицию. Можешь Астру взять, чтобы было больше людей, – голос перебарывал его. – Ну, же! Этот шанс выпадает крайне редко, мы не можем его потерять…

– Что там интересного? Почему Марс? – смущенные вопросы. – Что ты нашёл, я не понимаю тебя?

– Замерзающая планета! Ты должен там быть. Помнишь, я тебе жизнь спас? Ну, вспоминай, – давит на жалость учёный. – Помог, потому отплати тем же.

– Помню, – начал вспоминать ситуацию, когда его жизнь висела на волоске, и только учёный смог спасти, вызволить из бездны жизни, которая готова была проглотить. – Не могу забыть этого…

– Вылетай в понедельник. На сборы выходные. Всё, прощай. Нет времени. И, да, чуть не забыл. Температура на Марсе минус шестьдесят пять.

– Спасибо, что сказал, сколько градусов, – но знакомый голос вскоре отключился, оставив в задумчивости и непонятности ситуации.

Адам выключил связь. В ушах трезвонила опасность. Реальность сковывалась болью текущего состояния. Адам не может не полететь. Это плохое в истории, зарождающейся, как под микроскопом жизни, которую ты режешь, видишь, к чему приводят действия. Не можешь исправить, как ни пытаешься проявить тона жизни, которые не придут, если слушать рок.

Надо исполнить, так как действия приблизят к шифру загадки, нарисованной взбудораженным знакомым. Он был ученым, который спас жизнь героям. Но это сейчас не волновало Адама. Искра научного интереса разожгла память, и начала рисовать на коре головного мозга тревожные образы и картины яви, в которых он угадывает ближайшее исполнение. Не уйти, не отвертеться от того, что предначертано и ожидает его впереди алым роком.

Сознание распалось на сотни осколков, больно вонзилось в мозг. Пересилил себя, чтобы не упасть в обморок. Дошёл до спального места и упал без чувств.