Великие Игры 3.0

Глава 20

Глава 20. Холодный лед и «искрометный» юмор

Это было волшебно во всех отношениях! Не знаю, как остальные, а этот мастер акушер целовала так, что можно было не только проснуться, но и ожить.

Хотел было я пошутить, будто теперь знаю, как появляются зомби, но, кажется, от этого поцелуя я еще и поумнел, поскольку как-то смог сдержаться от неуместного проявления юмора.

В общем, сначала я со стороны увидел, как надо мной решительно склоняется красивая, нравящаяся мне девушка, прячущая за шутливостью и деловой решительностью едва ощутимое смущение. А потом меня резко вернуло в тело, и произошло это как раз вовремя, чтобы я успел почувствовать.

Медленно открыв глаза, я встретился взглядом с Риной. Мгновение мы были словно два притянувшихся друг к другу магнита, а потом она выпрямилась и улыбнулась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Хорошо, — не раздумывая ответил я, — но кажется, что все еще немного сонный. Боюсь, потребуется целый курс лечения…

— Вот это по-нашему! — хохотнул сбоку приятный голос. — Но об этом вы уже побеседуете без свидетелей и в более располагающей к этому атмосфере. Сейчас же нам нужно спешить!

Повернув голову на звук, я проснулся окончательно. Там сидел не «красавчик с шикарными бровями», а старую добрую горгулью!

Говорливый монстр заметил удивленный взгляд округлившихся глаз и самодовольно кивнул.

— Да-да, у тебя, дружище, много вопросов. Но на главный я отвечу позже, так как нам действительно нужно торопиться! Рина не просто так решилась на публичное проявление чувств, без этого ты бы еще несколько часов провалялся бы на границе между видимым и действительным, а времени на это нет. Даже теперь возможно нам придется-таки воспользоваться теми парами обуви, что оставила себе наша красотка, сделав из них сапоги-скороходы! Внученька, тебе же не жалко какой-то там обуви?

— Сначала даришь, потом отбираешь! — сделала вид, что возмущена Рина.

— Я их запомнил: при случае хоть по сто копий каждой пары сделаю, даже лучше оригинала будут. Вон, Женя не даст соврать, что копии так могут.

Ну, вот, мало мне было Хрюна, при каждом удобном случае высказывающегося о моих умственных способностях, так еще и этот не пойми кто будет меня троллить…

— Мы прям сильно спешим, или все же можно будет задать один вопрос? — тихо и смущенно спросил Флин.

— Один, не считая только что прозвучавший? — уточнила горгулья, отхлебывая дымящееся варево из превращенной в котелок фляги и передавая ее Стуну.

— Да, — еще больше смутился парень.

— Валяй. Задавай, на ходу пей рыбную похлебку и слушай ответ.

— Вы и есть тот самый Блестящий?

— Сам догадался или кто подсказал? — рассмеялась в диком оскале зубастой пасти горгулья.

— Да все уже догадались, только спросить стесняются, а я ж парень простой, вот и решился…

— На самом деле, ты задал не самый простой вопрос, но на него можно дать утвердительный ответ. Да, по большому счету я и есть Блестящий — тот самый красавчик с шикарными бровями из сказки. Одна из двух шикарных копий ничем не примечательного оригинала Жени знает меня под прозвищем Бродяга. Есть у меня и родовое имя, но я уже и сам его не употребляю. Так что, да, смело можете называть меня и Блестящим, и Бродягой.

Больше всего это признание произвело впечатление на Стуна, который зациклился на глотании рыбной похлебки и чуть было не осушил сосуд, сам того не замечая. Благо, она была горячей и пить приходилось маленькими глотками.

Передавая котелок дальше, богатырь поинтересовался:

— Так мы с Риной действительно твои потомки?

— Да, моя кровь! Отсюда и твоя сила, пускай и завязанная на стихии земли и огня, отсюда и чертовская привлекательность Рины, перед которой буквально штабелями ложатся все мужики, кроме родни и Жени.

— И мастера Гарра! — вставил свои пять копеек Флин.

— Да, удивительный самородок. Рад, что он с нами. Большие надежды на него возлагаю…

Пока шел короткий диалог Флина с Блестящим, мы все умудрились отпить из котелка. Варево на вкус не впечатляло, зато переполняло энергией и неуемной целеустремленностью. Хотелось прыгать выше головы и бегать по стенам лишь бы поскорее выбраться наружу.

В итоге мы все-таки выдвинулись вовремя и умудрились путем хитрого сплетения времен и локаций удачно избежать большинства опасностей и неудобств.

Правда, примерно час пришлось скользить по льду какого-то замерзшего водоема. И все бы ничего, но и тут были мыслящие представители местной фауны, которые не прочь были полакомиться незваными гостями. Эти Ихтиандры обитали подо льдом, который специально истончали в некоторых местах, чтобы его можно было легко пробить, выбираясь на поверхность. Так они умудрились устроить нам настоящую засаду. Внезапно лед перед самым носом Блестящего в образе горгульи взорвался тысячами блестящих осколков, и из-за стены этого ледопада на нас бросилось несколько тюленеподобных существ.

Точнее, не бросилось, а стало приближаться: они были не слишком быстры, но горгулья еще в самом начале пути предупреждала нас об их проворстве, скрывающимся за несуразной грузной внешностью. Вот только наш проводник забыл упомянуть о том, что они еще и хитры.

Стоило нам слегка попятиться, как сзади Стуна, замыкавшего процессию, точно так же образовалась временная стена из крошечных кусочков дробленого льда.

Почти сразу же такое сооружение выросло и по левую руку от нас. Прежде, чем мы успели что-то сообразить, нас начали теснить вправо.

— Там, скорее всего, большая замаскированная прорубь, — тихо, спокойно, без всякого намека на панику сказал Хрюн, — в скалах так охотятся большие орлы. Загоняют дичь к обрыву, и все…

— Будем пробиваться? — уточнил Стун, закатывая рукава.

— Скорее — ретироваться, — ответил Блестящий, — и, желательно, по воздуху, так как плавать в холодной воде я не люблю.

— Драться с ними себе дороже! — пояснял он нам уже на лету, не разжимая зубов, где покоился ремень Флина.

Не подумайте ничего плохого: ремень был вдет в штаны, а в штаны, в свою очередь, был вдет и сам Флин.

— У них под ластами спрятаны крючковатые пальцы. Вцепятся — не отодрать. И как только они тебя схватили за любую часть тела, то сразу же бьют о лед! Размахивают и бьют! Ну, или обратно в полынью тащат, если ты не сильно сопротивляешься.

— А я думал, что они вылетают из-подо льда, бегут к тебе, хватают, и снова проламывают лед, уплывая с добычей! — поделился мыслями Флин, который, кажется, уже привык ко всем неудобствам, вызванным такой манерой перемещения в воздушном пространстве.

— Там средняя толщина льда больше твоего роста! — хмыкнул монстр, он же Бродяга, он же Блестящий. — Это нам так повезло набрести на особенное место. Мы же шли там, где почти не было снега на льду. Видимо, так же поступает и какой-то вид местных животных, вынужденных перебираться с одного берега водоема на другой. Видать, мы по их тропе пошли. А там эти разумные водоплавающие капкан и расставили. Можно было, конечно их убить… Но, благодаря Жене я уже давно против необоснованного убийства разумных и стараюсь избежать такового, если на то есть возможность.

— А как мы все оказались в стороне от засады, да так удачно, что ты успел взлететь с нами на борту до того, как нас настигли? — спросил я, морщась от холодного воздуха, что нагоняли крылья горгульи. — И не пора ли нам пройтись пешком, чтобы согреться?

— Пешком нельзя! — начал отвечать Бродяга на последний вопрос. — Взлетая, я над ними пошутил не слишком удачно. Так что, поверьте, они нас будут преследовать до самого берега. Потому как замаскированных выходов на поверхность у них здесь тысячи. И сделал я это не просто так, но тут вы и сами все поймете, как только начнем приземляться. По поводу же нашего пространственного финта ушами, тут, я думаю, все, кроме тебя, примерно знают, что произошло.

— Телепорт! — не смог упустить шанс блеснуть эрудицией Хрюн. — Причем одновременно самый простой и очень необычный: словно бы вы, уклоняясь от стрелы, телепортировались сами и захватили с собой нас, при этом, никого не касаясь, что раньше считалось невозможным. Но вы же — это вы. В Городе все от мала до велика знают, что вы могли делать невероятные вещи.

— Да, я мог, — согласно кивнула головой горгулья, от чего Флина нехило так мотнуло вниз, а потом вверх, — и я всегда находил, чему еще можно научиться у таких вот самородков, как ваш Гарр. Он ведь и сам не может объяснить, как делает те или иные иллюзии. Поэтому мне порой и приходилось подолгу жить среди вас, чтобы раскусить какой-нибудь из особо хитрых фокусов. Взять хотя бы дважды мертвого Лича: умудрился же не будучи магом земли, после смерти поднимать мертвецов! А ведь в том мире, откуда он родом, так не умеют. Тоже, получается, самородком был. Да еще каким! Я ведь до того, как его раздавил, не умел так телепортироваться, как только что сделал. Все благодаря этой нашей с вами общей победе. Этот Лич был не только сильным магом, но и очень находчивым парнем. И за свои две жизни он нашел много артефактов. Часть из них сгорела, чать сломалась, когда я обрушился сверху на их носителя, но часть все это выдержала и сменила владельца. Поскольку это наша общая победа, то после выполнения миссии, я покажу все, что смародерил — поделим по-братски.

— Получается, что вы завладели артефактом, который провоцирует коллективное перемещение? — уточнил Хрюн.

— А тебе, умник, я уже отжалел дудку, так что на мои трофеи рот не разевай!

К этому моменту уже стал виден берег, и Бродяга перешел на бреющий полет, постепенно сбрасывая скорость и снижаясь. Приводнившись метрах в пятидесяти от берега, горгулья повернулась мордой к водоему и стала пристально всматриваться в однородный, по моему скромному мнению, лед.

Почти сразу же фокус со взрывом льда повторился и на поверхность выбралось несколько десятков «тюленей».

— Ага! — радостно воскликнул Бродяга. — Вот он, голубчик! Все бегите на берег, а я тут должника одного встретил — надо бы разобраться!

Больше всего меня удивило то, что никто из друзей даже не подумал ослушаться, остаться и помочь горгулье. Его просьбу они исполнили, как команду, которой просто немыслимо не подчиниться.

Лично я бежал к берегу спиной вперед, чтобы в случае возникновения проблем, окрикнуть друзей и поспешить на помощь другу своей копии. Я ведь себя знаю: с плохим человеком не подружился бы. А то, что про нашу дружбу он не врет, я чувствовал.

Однако разборка Бродяги с должником оказалась простой, стремительной и не слишком зрелищной. Горгулья исчезла в одном месте, появилась в другом рядом с одним из самых бледных (наверное, у этих существ это признак возраста, наподобие нашей седины) нападающих, нанесла тому удар а-ля подзатыльник, взмахнула крыльями и исчезла.

Оглянувшись на берег, я увидел Бродягу уже спокойно стоящим там и подгоняющим моих друзей.

Пришлось разворачиваться и бежать за ними, что было сил, потому как местные жители перемещались по льду точно не медленнее нас.

На сам берег они выбираться не решились.

— Думают, что мы заманиваем их в ловушку, — поделился знаниями Бродяга, — по себе людей судят. Да к тому же здесь камни острые порой попадаются — они такое не любят. Так что если кто и выберется, то самый отчаянный. Или тот старый негодяй, что у меня когда-то амулет утащил. Я как сюда попал, не в себе был и драться ко всем лез, кто на меня нападал. А нападали все. И вот в одной такой заварушке с меня сдернули шнурок, на котором висел амулет. Вот, сегодня я его вернул.

— И стоило ради этого рисковать? В амулете нет магии! — возмутился я, понимая, что Бродяга первое время специально вел нас по льду, чтобы спровоцировать нападение и последующую массовую погону, ради возвращения памятной безделушки.

— Эх, Женя! Тебе ли не знать, что если кто-то чего-то не видит, это ведь еще не значить, что этого чего-то нет. Этот амулет — безделушка в данном мире для всех, кроме меня. Но даже здесь, если бесконечно сильно напрячься, он — кивок на амулет — может горы свернуть!

— Ты чего делаешь, малохольный?! — сквозь зубы тихо-тихо прошипел на меня Хрюн. — Это же сам Блестящий! Один из родоначальников нашей системы мироустройства! Ты вообще хоть иногда нюхай на кого рычишь! Круче него только непроходимые горы!

— Хрюн, Дружище, ты внимательно слушал его сказку? Ты понимаешь, что я здесь потому, что ваш родоначальник со своей задачей не справился? А теперь, когда с моей подачи это понял, подумай на досуге, кто из нас в свете открывшихся обстоятельств круче?

— Конечно он! — фыркнул Хрюн. — Блестящий тебя на одну лапу положит, а второй прихлопнет!

— Я так же могу сделать с тобой. И что, именно это делает меня круче тебя?

— Не это, — согласился Хрюн, — вообще ничего не делает тебя круче кого-либо. Ты же еще ничего не сделал!

— Я, вообще-то, помог выиграть Великие Игры!

— Это очень субъективно! Ты считаешь так, а кто-то может считать иначе…

— Бродяга! — позвал я горгулью, максимально панибратским тоном. — А вот этот умник говорит, что я не крут. Не исключено, что это его мнение распространяется и на оригинал и на всевозможные другие копии…

— Очумел?! — тут же все понял и подыграл мне наш чудо-монстр. — Да за такие слова я, знаешь, что тебе сделаю?!

Монстр быстро-быстро начал делать в воздухе причудливые пассы верхними лапами, а, закончив, известил, потусторонне завывая:

— Отныне и во веки веков любые волшебные музыкальные инструменты ты и все твои потомки сможете использовать только так, как думаешь: через задний проход!..

Знаете, что самое смешное в произошедшей ситуации? То, что все поверили в этот цирк!

Я смеялся до слез, видя, как вытягивается лицо Хрюна.

— Бродяга, дружище, — икая от смеха, взмолился я, — ради меня смени, пожалуйста, гнев на милость! Прости хотя бы потомком этого невежды, так как не знал он, что глупостью своей навлекает твой праведный гнев не только на себя, но и на них!

— Женя, ты, как всегда, прав! — продолжил юродствовать (повторюсь: остальные принимали все это за чистую монету) Бродяга. — С потомками я погорячился. Причем тут его потомки? Отменю потомков…

— Стоп!!! — не выдержала Рина, прыгнув с места метра на три и повиснув на верхней лапе монстра. — Я не могу позволить тебе отменить его потомков: я же мастер акушер…

Тут одними слезами уже не обошлось. Меня скрутило от смеха, и, постанывая, я сначала согнулся в три погибели, а потом и вовсе присел на корточки, пряча лицо в ладонях.

— Рина, дорогая, — глухо простонал я, — он не потомков отменяет, а свое на них проклятие. Оно останется только на самом Хрюне. Да и то не до конца жизни. Так ведь, дружище Бродяга? Не кажется ли тебе, что наказание слишком уж суровое для первого проступка.

— Ладно, — сжалился над уже позеленевшим Хрюном монстр, — до конца большой луны походишь с проклятием, а потом оно само снимется. Мне кажется, что этого времени тебе будет достаточно, чтобы подумать над тем, как отзываться о моих друзьях…

Не веря своему счастью, Хрюн осторожно кивнул, боясь открыть рот, чтобы не сказать чего-нибудь крамольного.

— А ты, внученька, слазь, негоже тебе болтаться да ногами сучить, еще обувь потеряешь. Это ж я так, для виду сказал, что мне ее просто будет из воздуха сделать. На самом деле проще те же горы свернуть, чем что-то несуществующее из ничего материализовать. В процессе этого, знаешь ли, и пупок развязаться может. Достаточно понятно я объясняю для мастера акушера?

Да уж, этот Бродяга, оказывается, тот еще фрукт…

— Кстати, — оживился вдруг монстр, когда Рина благополучно приземлилась, — а ведь мы почти что пришли! Одна спокойная локация, чтобы мы хорошенько в ней отдохнули и — главное в жизни каждого из нас испытание!